Сектант и его псина

      Новая жизнь стала для девушки подарком, от которого просто стыдно отказаться. Воспоминания о прошлых деньках оставались тяжелым грузом на плечах, понимание, что теперь все вкусности и сладости оставались для нее за гранью, от которых теперь уже никогда не получить удовольствия. Она не испытывала ни боли, ни грусти — ей вообще было все равно, на душе тишь да гладь. Разум был чист, никакие лишние мысли не лезли в голову, что было несколько непривычно. Единственное, что беспокоило Коё, — нарастающий голод. Она не ела буквально день, но голодная раздраженность делала ее злой и нервной. Иногда у нее происходили приступы гнева, Доума играючи сдерживал их, но порой не удавалась ему выходить сухим из воды. — Сегодня будет много прихожан, Агё-тян, — счастливо заявляет мужчина, после чего крутит пальцем прямо перед ее лицом. — Будь сдержанна.       Девушка хмыкнула и демонстративно отвернулась в другую сторону, усаживаясь около открытого окна, поджимая хвост к ногам. На улице бушевал сильный ветер, снежинки изредка залетали в комнату, падая на блондинистые волосы. Где-то вдалеке Агёха услышала людские голоса, а после до ее носа ветром донеслись чужие запахи. Глаза резко раскрылись, уши навострились, а со рта потихоньку начинала капать слюна.       Сорвавшись с места, демонесса рвется к входной двери, но ее вовремя перехватывают сильные руки, сжимая настолько мертвой хваткой, что не было возможности шелохнуться. Агёха всячески пыталась вырваться, но все попытки увенчались провалом. Слюна уже крупными каплями капала с ее подбородку. — Покорми ее, Аказа-доно, — слащаво проговорил Доума, а затем скрылся за дверью. — Тц! — Третья Луна еще сильнее сжал брыкающееся тело и затем выпрыгнул окно.       На улице было темно, ветер неприятно хлестал снегом по лицу, но на это сейчас волчица совершенно не обращала внимания. Перед ней был самый главный раздражитель, и все рецепторы направлены только на него. Аказа легко передвигался по крышам домов, а совсем скоро они оказались в лесу, где остановились на поляне. — Жди здесь, — бросив девушку на холодный снег, парень исчез среди деревьев, оставляя Агёху одну.       Глаза блондинки горели зеленым огнем, уши двигались из стороны в сторону, пытаясь отыскать хоть какую-то жертву. Запах манящей крови окутал ее с ног до головы, и через секунду в руках Коё было тело какого-то юнца, у которого была сломана шея. Клыки девушки беспощадно вцепились в человеческую плоть, отдирая куски, разрывая мясо, пачкая себя в алой крови.       Аказа с отвращением смотрел на сию картину, но наблюдал за всем пристально, не отводя взгляда. У него было ощущение, что если он моргнет, то в этот же миг Коё умчится за новой жертвой. Заскучав, он присел перед ней на корточки, схватил за волосы сзади, заглядывая в окровавленное лицо Агёхи, глаза которой были затуманены. — Ты уже все съела, — спокойно ответил он, отпуская блондинку, выпрямляясь в полный рост. На белом снегу были крупные капли крови, а рядом с хрупкой фигурой дамы оглоданные косточки. — Идем, нас могут заметить. — Аказа, — когда Агёха окликнула, парень повернулся и всем видом показывал, что он сейчас очень раздражен и не желает водиться с ней, как с малым дитем, — спасибо. — Не высовывайся сегодня, иначе навлечешь на себя беду, — размеренно отвечает парень, потирая виски от нервозности. Надо же было такую псину на него спихнуть. — Почему? — осторожно интересуется девушка, поджимая уши и хвост, на что Аказа жестом руки указывает в сторону городка, который светился красно-оранжевыми огнями. Агёха прислушалась и до ее ушей донеслись различные звуки: музыка, песни, смех детей. Из прошлого всплыли картинки различных фестивалей, где всегда была праздничная атмосфера. — Я хочу сходить туда. — И не вздумай, детский сад в другом месте разводи, — шикает Луна, после чего разворачивается, и Коё остается лишь семенить за демоном, который медленно петлял по лесу. Через некоторое время они выходят к какому-то обрыву, откуда открывался красивый вид на город. — Смотри отсюда, «домой» тебе сейчас нельзя возвращаться.       Фонари мелькали в разных уголках города, четко прослеживалась яркая полоса, главная улица, где проходило все торжество. Агёха присела рядом с о’ни и с интересом наблюдала за происходящим. Время текло будто бы мимо нее, а холод зимы никоем образом не беспокоил разгоряченное тело. Блондинка увлеченно махала хвост, а когда неожиданно запахло порохом, она встрепенулась и вытянулась.       Это был высотный салют. Огоньки быстро поднимались в небо, взрывались и разлетались в разные стороны, образуя искристый дождь вокруг. С замиранием сердца девушка любовалась разноцветными огнями, чарующими и такими красивыми. Агёха хотела было дернуть своего смотрителя, но быстро отдернула руку, когда увидела взгляд, наполненный болью. Аказа совершенно не двигался, замер как фарфоровая фигура. — Аказа… — тихонько проговорила Коё, едва касаясь плеча парня. Он вздрагивает и с осторожностью смотрит на собеседницу. — С тобой все в порядке? — Дело в том, — немного растерянно начинает демон, но долгое время не решается продолжить, — когда я вижу что-то подобное, то у меня возникает чувство грусти. Не понимаю, что происходит.       Агёха слушала с открытым ртом, ведь с прошедших дней она практически не испытывала никаких эмоций, разве только чувство голода не давало покоя, а тут Третья Высшая Луна говорит о таком чувстве, как грусть. Что такое грусть в его понимании? Что заставило бы грустить ее саму? Коё правда не понимала этого, но подобное состояние демона не внушало доверия.       Аказа резко встал и стал удаляться от обрыва, стараясь поскорее уйти от предмета грусти. Агёха кое-как поспевала за парнем, а когда она наконец настигла его, то увидела, как на его лбу взбухли вены, а глаза горели злостью. Мурашки атаковали тело о’ни, а дыхание сперло от исходящего от Демонической Луны. — Чертов сектант…