Раб неведомого, служитель бесконечного

События любого, даже незначительного размаха случались в Фолейне так редко, что по случаю приезда необычного гостя за дверьми Длинного дома толпились люди, пялясь на приближающуюся снежную завесу. День был светлым, но морозным, и облачка дыхания надолго повисали в воздухе, прежде чем развеяться. Буря стихала, порывы ветра замедлялись, и вот уже ясно заалела жреческая роба в мельтешении снега. Золото доспехов сверкало на солнце. Редко увидишь столь странный контраст: свет Магнуса золотил мириады летящих снежинок, чистое небо встречалось с тревожной тьмой рассеивающейся бури. Человек плавно опустился перед Длинным домом, окидывая взглядом собравшихся. Последний порыв ветра взметнул полы багровой мантии. Сквозь узкие прорези маски окружающие увидели только стального цвета глаза; особо привлекал внимание одноручный клинок, висевший на поясе, — немногие жрецы интересовались воинскими искусствами, предпочитая практиковаться исключительно в магии и Голосе. — Где Закрисош? — громогласно перекрывая возгласы толпы, поинтересовался гость у шагнувшей вперёд стражи. — Почему он не вышел навстречу? — Дык, господин Мирак, — встречающий стражник почесал плечо под ледяным взглядом прибывшего. — Закрисош ожидает в Длинном доме, вместе с ярлом и Дуканом. Мы проводим. Мирак не ответил, и его глухое раздражение выплеснулось только в презрительном жесте — «веди», оставшимся незамеченным большинством собравшихся. Длинный дом ярла полнился оживлённым гомоном и душным запахом нордского пота. Борнар Серый, вечно пьяный старик, всё ещё занимавший место благодаря поддержке жрецов, дремал, опираясь на руку, — ему не было интересно, какая нелёгкая принесла в многострадальный край очередного жреца. — Добро пожаловать, Мирак, — обратился Закрисош к вошедшему. Он поднял пенную кружку, не высоко, а так, словно приветствовал давнего знакомого, забежавшего на огонёк. Лицо Закрисоша, не скрытое маской, открывало собравшимся лицо седобородого мужчины, на вид около пятидесяти лет. На самом деле, конечно, он был куда старше. Тяжёлые надбровные дуги и строгая линия подбородка выдавали в нём человека жестокого и грубого. Мирак кивнул ему, медленно обходя очаг и осматриваясь. Другой жрец, немногим моложе Закрисоша — светло-рыжие волосы его ещё не тронула седина, а короткая борода отливала насыщенным медным оттенком, как это временами бывает у рыжих, — молча поднял руку в приветствии. Его лицо, красное, одуловатое, с пьяной поволокой в глазах, исказилось в вежливой полуулыбке. — И в честь чего такое празднество? — Мирак пробежался по столу пальцами, затянутыми в кожу перчатки. — Может, в честь досадного провала у Морозного ручья? Или в честь новообразовавшегося поселения снежных, что расположилось под Фалбтарзом? Люди переглянулись. Выражения их лиц ясно давали понять, что они думают о приехавшем выскочке. Только Борнар беззаботно всхрапнул во сне. — Борнар Серый, я так понимаю? — неожиданно громко рявкнул Мирак, заставляя старика вздрогнуть и проснуться. — Чем ты, военачальник, объяснишь свою ошибку? Борнар захрипел: — Что? Что? В зале раздался громкий смех, тут же, впрочем, умолкнувший под тяжёлым взглядом Мирака. — Послушай, Мирак, — медленно сказал Закрисош, неприязненно оглядывая гостя. — Дела обсудим позже. Тебе нужно отдохнуть с дороги. Не рвись в бой. Ты очень скоро сам поймёшь все причины, уверяю. Там, в Бромьунаре, легко утверждать всякое, но здесь — не Бромьунар. — Что ж, — Мирак развёл руками, — видимо, это мне суждено придать вашей глуши величие Бромьунара. Дукан поднялся, прихватив с собой кружку. — Друг мой, — заискивающе сказал он. — Выпей с нами, отдохни, осмотри город. На закате сбор в храме. Там и обсудим дела. — Азидал предупреждал меня, что ваши беды от чрезмерной расслабленности. Признаться, я ожидал чего-то подобного, но вы смогли меня удивить, — на кружку Мирак посмотрел с отвращением. Оставив за собой последнее слово, он всё же отправился вслед за проводником-стражником в предложенные покои в храме, что высился за холмом недалеко от города. Грубая каменная постройка, выполненная в типичном для нордов архитектурном стиле, не произвела на Мирака особого впечатления. В ней не царила жуткая колоссальность Бромьунара, не чувствовалось величия дова, — лишь жалкое, наивное подобие. Люди смотрели на него, издали перешёптываясь и переглядываясь. Некоторые высыпали из Длинного дома следом, когда он вышел, спокойно притворив дверь. Мирак не обращал внимания на зевак. Стражник остановился перед входом. Коротко постучав в высокие врата, он подождал немного и, передав Мирака в руки прислужника, отправился восвояси. В зале стояла тишина, только пахло чем-то тяжёлым, муторным. Круглый свод стен нависал над вошедшим. В середине высился камень, один из девяти магических источников силы, разбросанных по провинции. Мирак поглядел на него с интересом, но всё же прошёл мимо вслед за шустрым служкой. Прислужник — тощий мальчишка, подозрительно длиннолицый и лопоухий, как эльфийская поросль, — проводил Мирака вниз, в подземную часть храма, где располагались комнаты жрецов, по пути он трещал сорокой, рассказывая, как тоже хочет попасть в Бромьунар и как безмерно восхищается драконами. — Как твоё имя? — спросил Мирак, глядя, как неловко управляется с ключом прислужник. — Ой, имя? — тот растерялся, и комнатный ключ выпал из его руки. Нагнулся, поднял и наконец смог открыть дверь. — Простите. Феньярк, господин. Мирак кивнул и забрал ключ из вялых тонких пальцев. Комната не представляла из себя ничего особенного — кровать, письменный стол с ящиками. Каменные стены не давали тепла, было прохладно. — Феньярк, — негромко сказал Мирак, изучающе рассматривая интерьер, — кто твои родители? — А-а-а… мать туточки живёт, на соседней улице, звать Хильдой, — сказал тот, — а деда кличут Лейфом Бравым. — Отец? — продолжил допрос Мирак. Прислужник опустил глаза в пол. Ответ его, последовавший за этим, угадывался сразу — отца мальчишка не знал. Мирак отпустил его, не став задавать больше никаких вопросов и отказавшись от помощи с вещами. Не успел он толком разобрать немногие пожитки — сменная роба перекочевала в хлипкий шкаф, карты и записи аккуратно отправились в стол, — как в дверь постучали. Снова накинув поднятую маску, Мирак дозволил неизвестному войти. Это был Дукан. — Закончили пировать? — хмыкнул Мирак. — Хотел лично поприветствовать тебя, а то что толку переговариваться среди простолюдинов, — Дукан равнодушно смотрел куда-то мимо Мирака, но на миг на его лицо набежала тень. — Не суди Закрисоша строго. Пришли тяжкие времена. — И скоро станут ещё более тяжкими, — зловеще пообещал Мирак, скрещивая руки на груди, — Я приехал, потому что должен выполнить задачу, возложенную на меня Конариком. Я её выполню, даже если мне придётся перетрясти весь этот городишко. Меня не остановят ни Закрисош, ни эльфы, ни мятежники, ничто. — Вот и хорошо, — Дукан вдруг пристально глянул прямо в глаза, пьяное благодушие мигом испарилось из его мягких черт, — надеюсь, что так. — В самом деле? — голос Мирака прозвучал удивлённо. — Как бы я мог противиться воле Алдуина. Проверяешь? — Мирак на мгновение отвёл глаза, и Дукан ухмыльнулся в усы. — Твоя преданность радует… Располагайся, Мирак. Надеюсь, наш гадюшник не слишком смутит твой разум. На этом Дукан оставил Мирака одного. Разобрав вещи, Мирак отправился в город. Подумав, он нашёл совет пройтись достаточно разумным. Фолейн не был похож ни на Бромьунар, ни на Виндхельм, а в других городах Мирак и не бывал. Развалины Саартала, куда зачем-то приводил его старый безумец Азидал, в счёт не шли. Нет, Фолейн был кучкой каменно-деревянных зданий, в несуществующей классификации пролегавших где-то между Виндхельмом и деревней, причём определённо ближе ко второму. Мощённую камнем дорогу перебежала рыжая толстая курица, когда Мирак дошёл до таверны. Таверна — та, что на главной улице, недалеко от Длинного дома — называлась «Эльфийская голова», как гласила надпись на засаленной вывеске с неискусным изображением отрезанной головы фалмера. Мирак посмотрел на Длинный дом, видневшийся за парой покосившихся зданий, служивших магазинами, а потом отвернулся и толкнул дверь ладонью. В комнате все замолчали, когда он вошёл. Сквозь грязные потрескавшиеся окна едва проходил дневной свет, прямоугольными пятнами стелился на дощатый пол, покрытый слоем соломы. Несколько пьяниц, обернувшихся на вошедшего жреца, пристально наблюдали за ним. Хозяйка, старая женщина, на лице которой ещё можно было увидеть отпечаток ушедшей красоты, напряжённо замерла. — Г-господин что-то желает? — к нему подскочила светловолосая девчонка, вытирающая руки о передник. Мирак проигнорировал её и пошёл прямо к прилавку. — Да, — сказал Мирак, глядя в испуганное лицо старухи, — господин желает знаний. Знаний обо всём, что здесь происходит. Как и следовало ожидать, попытка вытянуть сведения из трактирщицы провалилась с треском. Он был уверен, что прислужник Феньярк полукровка, так что, воспользовавшись уже имеющимися сведениями, гадал: выдаст ли старуха соседей. Она не выдала. Негативный результат, тем не менее, тоже засчитывался Мираком как результат. Решив не давить пока на население, он покинул таверну, позволив местным облегчённо выдохнуть, лишь только затворилась дверь. Он бродил ещё около часа, прежде чем вернуться обратно.