Война судеб

Лейк шагал по огромной зелёной степи, спокойно двигаясь вперёд, лишь иногда задирая голову, чтобы понаблюдать за кружащими в небе орлами. Но вот уже через некоторое время по правую сторону от него возник тёмный лес. Деревья там были чёрные как смола, а пение птиц заменялось неприятным скрежетом веток. До того густые были там заросли, что никакие джунгли и близко не могли стоять по сравнению с этой жуткой паутиной тёмной растительности. Алану не нравился этот лес, он старался обходить его стороной. Конечно, и речи не могли идти ни о каком страхе. Но всё же было в этом лесе что-то такое, что вызывало в душе неприятные ощущения. Какие-то неприятные, но удивительно знакомые звуки раздавались в сердце Алана, когда он смотрел вглубь этих зарослей. Вот Лейк прошёл ещё немного и теперь уже его начал окружать плотный туман. Местность становилась всё более неровной, воздух влажным и холодным, а под ногами появлялась вязкая грязь. Воцарившаяся атмосфера так и давила, так и губила тех, кто просто вступал в эти места. Людям было не место на этих болотах. Всякий проходивший здесь мог сам того не заметить, как вступал в вязкую жижу под ногами, которая крепко хватала и тащила его на погибельное дно. Но при непродолжительном изучении становилось понятно, что эти болота были лишь окраиной куда большей трясину, основная часть которой уходила далеко в дебри тёмного леса. Но вот краем глаза Алан увидел неподалёку от себя человека. Тот сидел на земле, перед затухшим костром. Он просто неподвижно сидел и смотрел в одно место, будто мёртвый. Заинтересовавшись увиденным Лейк подошёл к этому человеку, встал с той стороны, чтобы можно было увидеть лицо, после чего присел на землю. Но увидел он перед собой самого себя. То был другой Алан Лейк, весь бледный, словно призрак. Но то и неудивительно, ведь на самом деле он и был мертвецом, что умер давным-давно и с тех пор сидел на одном месте перед потухшим костром. Алан обратился к мертвецу: — Вижу я, что уже давно ты здесь сидишь и уходить не собираешься. Но что же приключилось с тобой, раз постигла тебя такая участь? Мертвец медленно поднял взгляд на собеседника. Теперь его лицо не было настолько неподвижно мёртвым, но всё ещё выражало безразличие. — За гибель свою ответственен лишь я сам. То был мой выбор, и я нисколько не жалею, что поступил так. — Вот как? Ах, я вижу… Тут Алан взглянул повнимательней на умершего перед ним. Не потребовалось и никаких расспросов, как он уже увидел полную картину перед собой. Он узрел всё прошлое мертвеца, от начала и до конца. Теперь он знал, что же привело его к смерти. — Теперь всё понятно. — сказал Лейк, — Вот значит какой исход ты выбрал для себя. И стоило оно того? — Более чем. — Ха, стоило говоришь? Просто не могу поверить, что это говорю я сам, пусть и другой. Некогда, на этом самом месте, ты сам, добровольно, спалил все дрова для своего костра. Кинул в огонь всё до единого. Твой костёр завился до небес, но какой ценой? И ведь были те, кто умнее, кто медленно сжигал ветку за веткой. И вот они смогли дожить до тёплых дней, а ты замёрз и умер. — Но они уже не смогли обогреть других. — Подумаешь, они то остались живы! А вот ты был не прав, ты всё спалил за час, и через час весь твой огонь угас. — Но в этот час стало всем теплее. После сказанных слов мертвец тепло улыбнулся, чем смог натурально шокировать Лейка. Умерший ни о чём не сожалел. Он был полностью доволен тем, что когда-то при жизни сделал. Всё ещё не собираясь мириться с подобным Алан отвернул голову и недовольно цыкнул. — Тц, чушь собачья! — Ну а ты… ты ведь смотришь сейчас на самого себя. Я твоё зеркало. Так может весь этот твой эгоизм является лишь показательным? Ты не такой, каким хочешь казаться. Ты думаешь о других гораздо больше, чем тебе самому кажется, просто не хочешь этого признавать. Но не в этом ли твоя суть, твоя воля и твоё величие? Алан молчал. Ему было попросту нечего отвечать. Некоторое время посверлив мертвеца пронзительным и недовольным взгляд он в конечном итоге поднялся и пошёл прочь. Лейк был сильно удручён прошедшим разговором. Возможно изначально он надеялся интересно поговорить, или даже наставить своего собеседника на правильный путь, убедив того, что тот был не прав в своих решения. Но он никак не мог ожидать, что по итогу его самого обвинят в чём-то неправильным. Но он никак не мог злиться на это. Его это удручало, но злиться он не мог. Где-то в глубине души что-то отдавало далёким, но звонким отзвуком. Что-то говорило ему, что была некая истина в сказанных ему словах. Быть может ещё не до конца, но он понимал, что где-то в глубине он был точно такой же, как и тот мертвец. Так Алан ушёл далеко прочь от того леса и тех болот. Вскоре он наткнулся на лучистую полянку возле бегущего по склону ручейка. Там он улёгся под куст с ягодами и заснул. А снилась ему одна из его прошлых жизней.

***

Сквозь темнейшую тьму из последних сил, какие только удавалось находить, по тёмному лесу двигалось множество людей. Но это была не просто толпа, а полноценный народ. Довольно маленький, но всё же народ. Несколько табор, что продвигались в тёмную неизвестность, пытаясь отчаянно найти спасение и выбраться из этого леса. А вёл за собой этих людей смелый юноша по имени Данко. Ни одна копоть, ни одна гарь не могла сравняться с чернотой этого леса. Корни мощных деревьев крепко накрепко вросли в землю. Казалось, будто эти гиганты доставали до самых небес. Их ветки плотно переплелись между собой, будто превращаясь в паутину, что не пропускала практически никакого света. А те тихие потоки ветра, что гуляли в этих лабиринтах, так и вовсе будто напевали грустную могильную песнь, точно готовясь хоронить блуждающих людей. Но настоящим символом смерти в этих местах являлось болото. Омерзительный смрад, испускаемый гнилыми водами, был способен одним лишь своим запахом убить на месте практически любого человека. И не сосчитать было тех несчастных, кому не повезло вступить в эту вязкую трясину и навсегда сгинуть в проклятом иле этих мест. Ужасная участь постигла людей бродивших в этом лесу, раз были вынуждены они вступить в него. Им оставалось только молиться о спасительном выходе. Неустанно шагал Данко сквозь густые заросли, ведя за собой отчаявшийся народ. Ноги его были полны рвения и энергии, в то время как те, кто были позади, уже порядочно устали. И тогда уже порядком уставшие и обозлённые люди остановились и обратились к Данко: — Довольно этого! Куда ты завёл нас?! Мы только и делаем, что бродим в этих потёмках, разве что мечтая о выходе. А ты ничтожный и вредный человек! Ты повёл нас за собой и утомил, и за это ты погибнешь! — Вы ведь тогда сказали: «Веди!» — я и повёл! — крикнул на них Данко, становясь грудью против толпы, — Вы ведь сами отчаянно горевали, желав найти того, кто приведёт вас к выходу. Не вы ли сами согласились идти за мной, а? Во мне есть мужество вести, поэтому я и повёл вас! А вы? Что вы сделали в помощь себе? Вы только шли и не сумели сохранить в себе силы на долгий путь! Вы просто шли и шли, как стадо овец! Но от сказанных слов разозлились люди ещё больше. — Ты умрёшь! Мы убьём тебя! Тебе конец! — гневно ревели они. Вскипело негодование с сердце Данко, но ту же секунду погасло. Опустилась в это время на землю беспросветная ночь. Будто тысяча ночей собрались в одну и решили навсегда похоронить всю жизнь в лесу. Деревья начали громче петь свою похоронную песнь. И в этот момент, те, другие люди, что стояли позади всех, совсем уж отчаялись и заплакали. От былого величия в них не осталось и следа. Когда-то люди эти были сильны и веселы. Когда-то могли зваться славным и великим народом. Но пришли на их земли захватчики и вынудили уйти прочь, а спасением единственным от неминуемой гибели был этот лес. С тех пор они и бродят здесь, отчаянно пытаясь найти выход. Совсем они зачахли и ослабли. И ведь просто они искали спасения, хотели жить, но попали в сущий кошмар в этом лесу. Многие уже погибли от смрада местных болот и многих оно тянуло в себя. Тогда проникся Данко жалостью к этим людям. Любил он людей слишком сильно, поэтому не мог на них злиться. Думал он про себя — «Ах, бедный, бедный мой народ! Разве виноваты они в том, что лишили их силы, изгнали и превратили в таких убогих? Разве могу я так просто оставить их на произвол судьбы?». Тогда воспылали глаза Данко ярким огнём. Люди вокруг уже успели приготовиться отбиваться, боясь, что кинется тот сейчас на них. — Что сделаю я для людей?! — сильнее грома крикнул Данко. И вдруг он разорвал руками себе грудь и вынул оттуда сердце, подняв его высоко над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца. Весь лес в это мгновение замолчал, ошеломлённый огнём этого факела любви к людям. Вся тьма, тут же отступила, разлетаясь, дрожа, стремясь спрятаться от этого света пала в глубины болот. Люди же от удивления стали как камни. — Идём! — крикнул Данко и бросился вперёд, держа над головой своё сердце, что освещало путь людям. Все были очарованы увиденным и последовали за ним. Лес шумел, но шум его заглушал топот толпы. Лес пытался остановить их, используя болота, чтобы погубить как можно больше. Тогда умерли ещё некоторые, но никто не остановился. Не было больше ни в ком страха или отчаяния. Воодушевлённые, все без устали шагали следом за Данко, который, несмотря на бьющую кровь из груди, ни на секунду не тормозил и не менялся в лице, ведя за собой людей. И вот лес расступился перед ними, расступился и остался позади. И тогда Данко и все люди окунулись в море тёплого солнечного света, промытого дождём. Прошедшая гроза осталась позади, над лесом, а тут сияло солнце. Предстала перед их глазами вздыхающая степь, блестящая в бриллиантах дождя трава и сияющая золотом река. Кинулись люди вперёд, полные надежды, не веря своему счастью и принялись радоваться спасению, и дивились красотой этих мест. Так были рады они, что совсем забыли про Данко, оставив его позади и не кинув ни единого взора в его сторону. Но тот не обижался. Кинул взор вперёд себя на ширь степи смельчак Данко. Радостно посмотрел он на свободную землю и гордо засмеялся, после чего упал и — умер. Никто из радостных людей не заметил смерти своего спасителя, все продолжали веселиться. А где-то в стороне был труп Данко, рядом с которым лежало и пылало его храброе сердце.