***
Как это обычно бывает, середина июня принесла с собой грозы. Люциус стоял возле окна и смотрел, как капли стекают по стеклу, превращая сад мэнора в размытое зеленое пятно. — Осторожнее, дурак! — волшебник резко отдернул руку, отчего Гребеня, полирующий ногти своему хозяину, чуть не воткнул пилку себе в кисть. Домовик виновато осклабился и продолжил работу. — Темный лорд не сказал, по какому случаю ему понадобилось распечатывать камин в главном зале? — в третий раз спросил он эльфа. Слуга только покачал головой, и протянул гнусавым голосом: — Нет, хозяин, просто велел приготовить камин для прохода. Люциус снова посмотрел на залитый дождем сад. Дорожка, ведущая к дому, совершенно размокла. Волшебник вспомнил, что после дождя по ней всегда ползали червяки, которых он, будучи маленьким, очень любил мучать разными жестокими заклинаниями. Сейчас этим червяком был сам Люциус. — Может быть темный лорд дал какие-нибудь распоряжения относительно завтрака? — Нет, хозяин. Все как обычно: овсяный хлеб, кремовое мороженое с медом и лепестками роз, масло настурции, бекон и рисовый пудинг. — Понятно, пили ногти и не отвлекайся! — снова разозлился Люциус на домовика. Часы в холле отбили девять утра. Пора было спускаться к завтраку. Пожалуй, завтрак был единственный традицией, оставшейся неизменной после краха дома Малфоев. Волдеморта, казалось, забавлял неспешный ход жизни поместья, иначе объяснить то, что он всегда безукоризненно приходил к обеду или завтраку, Малфой не мог. Спускаясь на первый этаж, в светлую столовую, Люциус вызвал из памяти воспоминание, как он, читая «Ежедневный пророк», приветствовал Нарциссу, как всегда свежую и безукоризненную. Идеальная куколка, воспитанная и послушная. Даже слегка постарев, она не утратила своей стати. Жена обычно сразу приступила к фиалковому сиропу. Она ела его маленькими ложечками, пока он, Люциус, едко высмеивал старого чудика Дамблдора или бездарного министра магии. Нарцисса все больше молчала - Малфой не мог припомнить ни одного ее острого или меткого замечания, но выглядела она при этом великолепно. А что ещё нужно от женщины? Оттенять мужчину и помалкивать. Люциус вспомнил, что любил повторять ему его собственный отец - сначала идут чистокровные волшебники, потом родовитые женщины-волшебницы, потом волшебники нечистокровные, потом магглы, потом маггловские бабы. И вот теперь нашлось новое низшее звено - магглы-бабы-обскуры. Какое же дно... Волшебник стиснул зубы. Еще не все кончено. Далеко не все. Столовая пуста, только суетятся кухонные эльфы, накрывая стол. Мафальда и Гребеня руководят процессом, переругиваясь на ходу. Люциус обошел стол вокруг, пройдя мимо кресла во главе, где раньше он всегда располагался, и сел за боковое кресло через одно от главенствующего. Скоро напротив него усядется мерзкая грязнокровка, и снова начнет раздражать его своим жующим ртом. Маг в раздражении попросил у домовиков газету, и откинулся на неудобное гостевое кресло. И Волдеморт, и грязнокровка опаздывали. Мужчина раздраженно постукивал полированным ногтем по столу. Домовики поставили кофе, Люциус залпом выпил чашку, и знаком попросил еще. В дверях послышался шорох шагов, волшебник поспешно отставил чашку и посмотрел в проем. Затем последовало длинное непечатное ругательство. — Во что ты вырядилась, грязнокровка? — мужчина в недоумении и ярости смотрел на свою вошедшую «жену». Волосы Эвы были также элегантно уложены мягкими волнами на косой пробор, невероятно ей шедший, волшебник также отметил, что впервые губы девчонки были тронуты помадой. Это крайне не понравилось Люциусу. Однако, все это меркло по сравнению с тем, что на ней было надето. Просторная белая блуза с длинными рукавами была лихо перекручена на талии широким ремнем, обтягивающие брюки плотно облегали узкие бедра, и расширялись внизу, заканчиваясь массивными ботинками. Вид у неё был до неприличия маггловский. — Ты похожа на пиратскую шлюху, иди и переоденься, пока к столу не пожаловал темный лорд, — Малфой еще раз неприязненно оглядел свою спутницу с головы до ног, и вновь взялся за трижды перечитанную газету. — — Ммм, свежий кофеёк. Гребеня, налей мне тоже, будь добр. Люциус в изумлении поднял глаза от «Ежедневного пророка». Грязнокровка, как ни в чем не бывало, уселась напротив, и прихлебывала тотчас же принесенный напиток. — Ты что, оглохла? Иди и найди и себе приличное платье, если только такое для тебя найдется. Все волшебницы в мэноре должны носить платья и юбки, это закон. — Неужели? А я думала, я маггловское отродье. Хм, сказал бы раньше, я бы вообще пришла в шортах, сейчас же июнь. Мы, магглы, летом вообще полуголые ходим. Волшебник вперил в девушку яростный взгляд, и угрожающе сжал кулаки. Вдруг двери столовой снова распахнулись.***
Эва хотела оглянуться, чтобы посмотреть, кто вошел в столовую — девушка не сомневалась, что это был Волдеморт, но тут ее внимание привлек Люциус. Ее муж сидел напротив дверей и увидел вошедших первых. Его лицо сначала посерело, а потом побелело, кожа на висках натянулась, сделав похожим его на мумию. Нехорошее предчувствие поползло липкой змеей по позвоночнику. Эва застыла, уставившись в чашку с недопитым кофе перед собой. Через мгновение раздался высокий, визгливый женский голос: — Милорд, позвольте мне хотя бы поцеловать кусок вашего нового тела, молю, подайте мне руку! — из уст говорившей сочились исступление и мольба. — Беллатрикс, не выводи меня из себя своими глупыми просьбами! — голос Волдеморта звучал сухо и властно, Эва внутренне задрожала, и, дабы себя не выдать, отпустила чашку. — Кто это?! — визгливый фальцет раздался прямо рядом с девушкой, и она инстинктивно отпрянула. По правую руку от Волдеморта стояла дикого вида женщина и с безумным восторгом в глазах рассматривала Эву. Поистине, женщина, которую Лорд назвал Беллатрикс, представляла собой зрелище необыкновенное. Худая как жердь, одного роста с Волдемортом, она напоминала ведьму в том обличье, в каком их обычно себе представляют невежественные крестьяне. В черном кружевном платье, обвешанная множеством колец и цепочек, со странными засушенными цветами в кудрявых черных с проседью волосах, в которых застряли веточки и листья — волшебница была воплощением необузданной и дикой магии природы. Но больше всего пугали и притягивали ее глаза — черные, глубокие, словно колодец, обрамленные густыми такими же черными бровями — казалось, в них горел огонь. Что это было за пламя — острого ума или безумия, Эва понять не могла. Тут женщина снова открыла рот, и часть ее очарования пропала — зубы ведьмы были черными и гнилыми. — И Люциус тут! Вся семейка собралась, а где же малыш Драко? Раздался грохот. Малфой вскочил, опрокинув стул, и тихим, убийственным голосом сказал, не сводя глаз с гостьи: — Если ты тронешь моего сына, я убью тебя. На долю секунды свет в комнате померк. Фигура Люциуса вдруг стала угрожающе большой, и даже Эва почувствовала опасность, волнами исходящую от волшебника. Девушка впервые поймала себя на мысли, что боится мужа сильнее, чем Волдеморта. Однако, тут заговорил сам темный маг: — Сядь, Люциус. Беллатрикс ничего не сделает твоему сыну, но она же его тетя, она имеет право его видеть. Из родственных чувств разумеется чувств. На последних словах Лорда ведьма визгливо и громко засмеялась, став похожей на банши. Эва с трудом подавила желание закрыть уши руками. Люциус весь обмяк, будто из него разом выкачали всю жизненную силу, и машинально опустился на стул. Мужчина замолчал и невидящим взглядом уставился перед собой. Волна жалости и сочувствия затопила Эву, она посмотрела на мужа, страстно желая поймать его взгляд и послать ободряющую улыбку. Но волшебник полностью ушел в себя. Волдеморт и ведьма, все еще посмеиваясь непонятной Эве шутке, расселись по своим местам — маг во главе, женщина по правую руку от него. Девушка с отвращением заметила, что Беллатрикс заглядывает Лорду в глаза, как преданная собачонка, и постоянно норовит поцеловать его пальцы. Эва не удержалась, и украдкой взглянула на темного мага — теперь, при свете дня, он выглядел как обычный человек. Темные провалы глазниц, так поразившие девушку прошлой ночью, сегодня выглядели как обычные человеческие глаза, выразительные, но посаженные глубоко, темные прямые брови находились, казалось, прямо над глазными яблоками. В своей нынешней ипостаси маг выглядел на пятьдесят — пятьдесят пять лет. Эва впервые задумалась, сколько же ему лет на самом деле. Волдеморт, доселе ходивший в старомодных широких черных мантиях, сегодня был одет в современный сюртук, не уступавший по модному покрою и красоте одеждам Люциуса. Эве пришли на ум кадры из старого фильма, где люди в подобным одеяниях захватывали космический корабль... Домовики в третий раз внесли кофе. Темный лорд сделал глоток — и тут же отставил чашку. — И все же, Люциус, где Драко? Если ему так лучше, как я наслышан, он вполне может спуститься к нам и позавтракать. Взгляды всех присутствующих обратились к Малфою. У Эвы сжалось сердце. Таким растерянным и беззащитным она не видела мужа. Казалось, целая вечность понадобилась мужчине, чтобы ответить довольно сухо: — Он не совсем здоров, думаю, ему лучше остаться наверху. — О, Люциус, ты же понимаешь, что морсмордре на руке вызовет сюда мальчишку, хочет он этого или нет. Я могу призвать его, и это будет крайне болезненно, или ты можешь приказать домовикам привести его сюда, — вкрадчиво сказал Волдеморт, и отпил еще немного кофе. Беллатрикс посмотрела на него с обожанием. — Гребеня, вели Боригару привести Драко сюда, — каждое слово камнем упало на сердце обскура, до того тяжелым голосом оно было сказано. Гнусавый вислоухий домовик испарился. Мафальда лично внесла первые и вторые блюда завтрака. К еде никто не притронулся. — Милорд, вы великолепны! Ваш новый облик прекрасен! — не в силах дотронуться до мага, ведьма почтительно поцеловала салфетку, которую тот держал секунду назад. Женщина поймала ее на лету и спрятала в складки своего летящего платья. — Ну-ну, Беллатрикс. Кажется, мой прежний облик вызывал у тебя схожий восторг? — мужчина насмешливо посмотрел на свою приспешницу, отчего вокруг его синих глаз собралась сеть морщин. — Вы прекрасно в любом виде, господин, — с готовностью отозвалась Беллатрикс. — А это все Эва, без ее способностей этого бы не получилось. Кстати, миссис Малфой, вы так и не рассказали нам, как у вас это вышло. Женщина с черными волосами расхохоталась, словно бешеная пикси. Эва мельком посмотрела на Люциуса — волшебник сидел и, не мигая, смотрел в одну точку. Тогда девушка перевела взгляд на Волдеморта. Мужчина сидел, подперев рукой щеку, и снисходительно-заинтересованно смотрел на нее. — Миссис Малфой! — не унимался визгливый голос Беллатрикс, — милорд, как же вы гениально это придумали! Женить предателя крови на грязнокровке, ха-ха-ха, что может быть лучше! — ведьма с искренним восторгом и наслаждением откинулась на стуле, и обратилась к Люциусу: — Скажи-ка названный братец, прошла ли у вас инициация? И можно ли теперь исключить Малфоев из «Священных двадцати восьми»? — женщина с безумным огнем в глазах, раскрыла чернозубый рот и оскалилась в жуткой улыбке. — Я тебе не братец, — волшебник даже не посмотрел в сторону беснующейся ведьмы. — Грубиян! — воскликнула женщина, и снова залилась пронзительным безумным смехом. Волдеморт лишь сдержанно приподнял уголки губ. В холле раздался легкий хлопок. Эва догадалась, что домовики перенесли сюда юношу. «Неужели он так слаб, что не может идти сам?» — изумилась и огорчилась девушка. В столовую вошёл, тяжело шаркая, слепой и абсолютно седой домовик. Он важно ступал, словно защищая юношу, шедшего следом за ним, опираясь на более сильного Гребеню. Драко Малфой был не похож на отца — одного роста, но более худой и нескладный, мальчишка производил довольно жалкое впечатление. Жидкие блондинистые волосы были кое-как зачёсаны назад, около рта высыпали противные белые прыщи. Эва смотрела на него, и не могла поверить, что в Хогвартсе это был главный противник Гарри Поттера. Воспоминание о павшем героем болью отозвалось в сердце девушки. Она не знала Гарри лично, но это было неважно — он был Надеждой всего магического мира, обещанием того, что зло будет повержено. А в итоге Эва сидит и пьёт кофе с его убийцей, поверив в россказни о том, что смерть Поттера была лишь необходимым политическим шагом. Чашка звякнула об стол. Беллатрикс, словно хищная птица, тут же впилась взглядом в молодую девушку. Тем временем Драко и Гребеня поравнялись со стулом безумной гостьи. На ее лице расплылась улыбка. -Драко, малыш! А ты уже знаком со своей новой мачехой? — ведьма вскочила, и вихрем подлетела к юноше. Увидев взлохмаченную волшебницу, Драко отскочил от неё, как от огня. На отрешенном лице мальчишки отразился ужас и самый настоящий страх. Беспомощно озираясь по сторонам, и судорожно хватаясь за Гребеню, он наконец увидел отца. -Драко! — Малфой вскочил и порывисто обнял сына. Мальчик уткнулся в сильное плечо отца и коротко всхлипнул. — Папа, почему она говорит, что это, — худой палец подростка ткнул в Эву, — моя мачеха? Люциус взял лицо сына в свои широкие ладони, и заглянув ему прямо в глаза, тихо и твёрдо сказал: — Я все объясню тебе позже. — Тут нечего объяснять! Волей нашего Лорда твой отец женат на грязнокровке! — радостно воскликнула Беллатрикс, возбуждённо приплясывая вокруг склонённых Малфоев. При взгляде на ведьму лицо мальчика вдруг словно пробудилось ото сна. Он оттолкнул отца, и с диким криком бросился на черноволосую женщину. Люциус не успел удержать его, и лишь чиркнул рукой по полам широкой рубашки сына. Беллатрикс и Драко с громким стуком покатились по полу. Женщина визжала, как разъярённая кошка, норовив вцепиться в глаза мальчику, который яростно выдирал ее чёрные космы, попутно молотя ведьму ногами. Люциус бросился к дерущимся, но вдруг натолкнулся на невидимую стену. Волшебник в ярости оглянулся вокруг. Через мгновение он увидел кровожадную улыбку Волдеморта. — Убери щит! — бешено закричал Малфой лорду. Однако лорд наслаждался дракой, полуприкрыв глаз Беллатрикс все-тяпки смогла освободить свои волосы, и сейчас сидела на Драко, нанося ему удар за ударом. - Убийца! - кричал мальчик. - Ты убила мою мать! - Неправда! - взвизгнула ведьма. Эва вскочила со своего места, и в ужасе и нерешительности посмотрела на Люциуса. Тот ответил ей умоляющим взглядом. Помоги. Не раздумывая, девушка бросилась вперёд. Щит, если он был, без труда пропустил ее. Беллатрикс охнула, почувствовав удар сзади и откатилась в сторону. Эва ощутила запах гниения, пробивающийся сквозь удушливые сладкие духи женщины. А через мгновение Эва взвыла от боли — волшебница вонзила свои длинные когти ей в икру. Плотные брюки помешали женщине раскроить плоть девушки, но боль была резкая. — Ах ты гадкое отродье… — прохрипел надломленный голос. Девушка попыталась пнуть ведьму другой ногой, но та лишь сильнее впилась в ее ногу, и Эва наконец взвыла от боли. — Левиоса! — раздался спокойный и властный голос. Эва взмыла в воздух. Черноволосая волшебница, бешено скалясь, парила в другом конце комнаты. — Дамы, довольно. Девушка, беспомощно барахтаясь в воздухе, посмотрела на темного мага. Он стоял посредине комнаты, слегка сдвинув брови. Люциус вдруг словно очнулся ото сна и тут же бросился к сыну. Юноша без сознания лежал на полу, лицо его было залито кровью. — Драко, сынок! — крик Люциуса эхом раздался по комнате. Мужчина стал лихорадочно ощупывать мальчика. — Он жив Люциус, просто без сознания, — с досадой сказал Волдеморт, и взмахом руки пригвоздил Малфоя к стене. — Домовики! Уберите мальчишку отсюда, — продолжил тёмный маг. Слепой Боригар тут же перенёс своего молодого хозяина, даже не двигая его с места. Волдеморт снова взмахнул рукой — Эва и Беллатрикс упали со своих воздушных подушек. Удар выбил из девушки воздух, и какое-то время она лежала, глотая воздух, как рыба. Ведьма опомнилась первой. Встав на колени, она поползла к Волдеморту, плаксиво причитая: — Милорд, простите меня, простите… Маг не удостоил ее ответом, лишь легким кивком головы указал на стул. Беллатрикс униженно залезла на него, и сидела, бросая на хозяина взгляды, полные боязливого раскаяния. — Что касается тебя, Люциус — ты проявил сегодня неслыханную дерзость. Эва увидела, что при этих словах Волдеморт достал свою шишковатую волшебную палочку. Девушка попыталась встать, оперевшись на одно колено. Но не успела она распрямиться, как раздалось громогласное: — Круцио! Люциус, прижатый к стене, вдруг закричал. Его тело сворачивалось от внутренних конвульсий, голова моталась из стороны в сторону как бешеная. Словно во сне, Эва встала и, качаясь, пошла к Малфою. Вдруг девушку что-то сшибло с ног, и она снова оказалась на полу. Обернувшись, обскур поняла, что Беллатрикс швырнула ей под ноги стул, на котором сидела, и сейчас стояла, бешено скалясь. Крики Люциуса прекратились, и мужчина сполз по стене на пол. Он тяжело дышал и смотрел в потолок остекленевшими глазами, из носа текла струйка крови. — Я думаю, теперь можно продолжить завтрак, — невозмутимо сказал Волдеморт, и сел на своё прежнее место. Беллатрикс, словно преданная собачонка, уселась прямо у ног своего хозяина. Гребеня осторожно подошёл к лежащему Люциусу и, аккуратно подняв его, помог сесть за стол. Эве помогла Мафальда, усадив ее рядом с мужем. Все тяжело дышали и старались не смотреть друг на друга. Кухонные домовики внесли овсяный хлеб и яйца с беконом, в отдельных чашечках дымилось масло настурции. Эва дрожащими руками взяла чашку, и одним глотком проглотила остатки холодного кофе. Люциус вытирал кровь с лица салфеткой. Беллатрикс поскуливала у ног Лорда. Домовики подали ей стул, и ведьма пересела вновь по правую руку от своего хозяина. Малфои сидели совсем рядом, и Эва еле сдерживалась, чтобы не сжать под столом руку мужа. — Бекон весьма недурён, — сказал Волдеморт, с хрустом вгрызаясь острыми зубами в дымящийся жирный кусок. Эву передернуло, и она вновь уткнулась в пустую чашку из-под кофе. Лицо Беллатрикс было также окровавлено, однако от царапин, оставленных ей Драко. Ведьма, шипя от боли, потрогала особо глубокую рану на лбу, и угрожающе прошипела, периодически давая петуха: — Если твой щенок, Малфой, ещё раз огрызнётся, я разделаюсь с ним так же, как с твоей трусливой жёнушкой. Эва скорее почувствовала, чем увидела, что Люциус поднимается со стула, и, сама не зная, что делает, быстро протянула руку и крепко сжала его горячую ладонь. Мужчина замер. Мгновение спустя он глубоко вдохнул и посмотрел на Беллатрикс: — Боишься восемнадцатилетнего юнца, Белла? Эва почувствовала, как рука мужчины плавно выскользнула из-под ее ладони. Ведьма осклабилась, и убрала взъерошенную прядь с израненного лица: — Не шути со мной, братец, не шути. А ты, грязнокровка, сегодня приобрела кровного врага. Ходи и оглядывайся, ходи и оглядывайся. Каким-то шестым чувством Эва поняла, что это отнюдь не пустая угроза. Но тут снова подал голос Люциус: — Ты на территории моего дома, Белла. Нарциссу ты убила в бою, но здесь у тебя нет прав. Ведьма пронзительно рассмеялась. — Нет прав? Люциус! Ты думаешь, у тебя остались какие-то права? Ха! Ты жалкий предатель крови, и не сегодня-завтра лорд разделается с тобой и твоим крысиным сынком. — Довольно, Белла! — резко прервал ее Волдеморт. Женщина тут же замолчала. — Разве вежливо так поступать в гостях? Идём в мои покои, продолжим трапезу там. Маг легко поднялся и направился к дверям. Беллатрикс посеменила за ним. Как только они исчезли, Люциус тут же позвал Гребеню, и они оба растаяли в воздухе. Эва поняла, что Малфой бросился к своему сыну. Девушку откинулась на стул, и стала машинально жевать овсяный хлеб, не чувствуя вкуса.***
Остаток дня Эва провела с Ральфом. Привидение нашла ее в ванной, оттирающей от себя мускусный запах Беллатрикс. Ничуть не смущаясь возмущённых криков девушки, призрак отвесил пару комментариев по поводу худобы девушки. Позже они слонялись по винному погребу, девушка решила пропустить обед и ужин в поместье, перебиваясь лишь найденными в подземелье консервами, если так можно было назвать зачарованные горшки с вечно свежим рагу. - Н-да, ты так аппетитно ешь, что я уже почти вспомнил вкус еды, - задумчиво сказало привидение. Ева подбирала остатки крошек с брюк, и с недоумением посмотрела на подростка. - Правда что ли? - Нет, конечно! Над манерами тебе ещё долго придётся работать. Представляю, как это бесит Люци. Вспомнив про мужа, Эва сразу загрустила. - Беллатрикс его жену убила, ты знал? Привидение кивнуло. - Именно поэтому я и просил тебя сидеть смирно. Но дуракам закон не писан видимо. Эва только вздохнула. В свою сложную гамму чувств, которую вызвал в ней умоляющий взгляд Люциуса, она решила призрака не посвящать. Вместо этого девушка решила спросить о другом. - Какая она была? Нарцисса? - чуть с опаской поинтересовалась Эва, сама не зная, что хочет услышать. Ральф наморщил прозрачный лоб. - Красивая. По-настоящему красивая. Но в целом такая же, как все Малфои сотни и сотни лет назад. Высокомерие и чистота крови. Правда, мне показалось, доброты у неё все же побольше было, чем у матушки Люци. - Ральф. -Да? - А я красивая? Призрак замялся. - Ты э-э-э, ты очень миленькая. Он явно не ожидал такого вопроса и теперь растерянно оглядывал девушку. Увидев, что она помрачнела, он растерялся ещё больше и попытался похлопать ее по плечу прозрачной рукой. - Красота это не главное, знаешь ли. Ты очень симпатичная, честно слово. - Угу. - Да господи, ты серьезно что ли?! Эй, такие вопросы вообще исподтишка нельзя задавать! Эва не ответила. Привидение хотело ещё что-то сказать, но в итоге просто уселось рядом. Они приютились на большой широкой бочке в углу первого подземелья. Эва сидела, обхватив колени руками, а подросток парил рядом. - Как она могла убить свою сестру? - вдруг тихо спросила девушка. - Я думаю, без особых сожалений,- тут же отозвался Ральф, радуясь возможности сменить тему. - Но это ее сестра! У меня тоже была сестра... Я бы все отдала, чтобы вновь ее увидеть. - А что с ней?- полюбопытствовал подросток. - Не знаю. Она просто однажды ушла из дома и не вернулась. Скитается наверное где-то. Призрак хмыкнул. - Среди волшебников сестринские или братские чувства не особо в почёте. А среди таких, как Люци или Беллатрикс - особенно. Куда важнее чистота крови, и если человек эту чистоту предаёт... - Его называют предателем крови, - кивнула Эва. Она не раз слышала, что так называют Люциуса. Выходит, дело в его жене? - А Драко? Что с ним? Ральф задумался, силясь вспомнить что-то. - Судя по тем обрывкам, что я слышал, это произошло у него на глазах. Бедняга потерял разум после этого. Он и так в последние годы был малость надломленный, ну знаешь ритуальные убийства, огромные змеи и все такое. А тут ещё и это. Эва охнула и закрыла глаза. - Он не похож на Люциуса, - сказала девушка спустя некоторое время. Ральф ехидно посмотрел на неё. -Имеешь в виду, он не такой горячий, как его папочка? Эва покраснела. - Ты дурак. Подросток расхохотался, и эхо, отлетев от влажных сводов потолка, на мгновение оживило мрачное подземелье. - Какие мы чувствительные. Да, Драко похож на мать, но Нарциссе шли небольшие глаза, губы и точеный нос на ее кукольном личике. А вот парню досталось все это богатство вкупе с длинным лицом отца. Ну ты видишь сама что получилось. - Мне его очень жалко. - Жалко у пчелки,- назидательно ответил призрак, - думай лучше о себе. Ты-то что дальше делать собираешься? - Волдеморт сказал, что будет изучать меня и в итоге сможет вылечить. - Ты в это веришь? - Я не знаю, - мрачно ответила Эва. И вдруг страстно выпалила: - Но в одном я уверена - я хочу найти Аберфорта. А ещё попутешествовать, увидеть другие страны или хотя бы власть по Лондону погулять. - Вот это уже похоже на цель. Поверь человеку, который шатается по этим сырым и тёмным подземельям без малого сто лет. В его голосе послышалась искренняя печаль. Эва сочувственно посмотрела на призрака и покачала головой. - Слушай, Ральф, а ты не пробовал... идти к свету? - Куда? К свету?- следующие слова девушка разобрать не смогла, потому что призрак начал хрюкать. - Хватит ржать, я серьезно! Ты же мёртв. -Спасибо за открытие, Колумб. Не видел я никакого Света. Я просто умер, и все. - А что ты делаешь среди людей? - Каких людей? Мы призраки, держимся в своём кластере. Эва красноречиво на него посмотрела, и он тут же спохватился: - Сейчас не считается! То, про что ты говоришь - мне туда хода нет. Есть те из нас, которые могут ходить на другую сторону, а затем возвращаться обратно, но я торчу тут. - Это кто же? - сразу спросила Эва. - Даже думать забудь. Это Арманд, и ты последняя, кому он вообще покажется. Хотя, я слышал, что... Договорить призрак не успел. Раздался негромкий хлопок и растрепанная голова только успела сказать «ой», как мальчик испарился. - И что это было? - спросила Эва пустоту. Ответа не было, только слышалось, как где-то в углах скребутся мыши. Девушка вздохнула. Позвав для порядка пару раз Ральфа, она задумалась о муже. После того, что случилось с Драко, наверняка он сейчас с ним. Или пьёт, - мелькнула более резонная мысль. Сердце вдруг странно кольнуло. <i>Может, пойти к нему? Нет, нет, что за глупости я думаю. Он наверняка прогонит меня...». Эва знала, что это правда, она не была нужна Люциуса и совсем глупо строить тут волшебные замки. Встряхнув головой, она достала из-за бочки свой тайник - ещё один горшок с рагу и небольшую книгу. Глиняную емкость девушка сначала потёрла три раз, затем повернула крышку против часовой, как учил ее Ральф, и открыла - вкусный аромат сразу раздразнил ноздри. Используя бочку вместо стола, она взяла ближайшую свечку и устроила себе импровизированный званый ужин, параллельно читав книгу. Этот маленький томик оставил ей Волдеморт в изножье кровати перед тем, как исчезнуть. Книга была Эве незнакома, но название было очень многообещающим: «Ужасные создания и уход за ними». Неплохо-неплохо. Когда под вечер Эва ввалилась в свою новую спальню, ноги ее едва держали. Скинув сапоги и брюки, девушка осталась в свободной блузе, доходившей ей до середины бедра. Опутанное усталостью сознание девушки могло думать лишь о сне, поэтому Эва, не зажигая свечей, сразу легла в кровать, с наслаждением вытянув длинные ноги. Девушка дремала, когда дверь спальни снова открылась. Щуря глаза, силясь разглядеть что-то в полумраке, Эва увидела силуэт Люциуса. Мужчина раздевался, задумчиво глядя в окно. Сердце девушки пропустило удар. Стараясь не подать вида, что она взволнована, девушка по самый нос натянула одеяло. Роскошная кровать скрипнула, послышался шорох откинутого одеяла. Эва поняла, что это Люциус лег на свою половину, но не повернулась к нему. Эва старалась снова задремать, но ей мешало дыхание лежащего рядом мужчины. Она зажмурилась, и постаралась расслабиться и ни о чем не думать. Какое-то время в комнате слышны были только тиканье часов и шум ветра за окном. Вдруг Эва почувствовала движение, и через мгновение ее накрыла тяжелая тень. Люциус мягко перекатился на девушку, прижав ее к кровати своим весом. Эва сдавленно ойкнула. Мужчина оперся на предплечья, чтобы девушке под ним было, чем дышать, и тихо сказал: — Люмос! Над кроватью образовался небольшой светящийся шар. Эва зажмурилась от неожиданного света, и попыталась вырваться из оков Люциуса. — Что ты делаешь? — с трудом выговорила она. Мужчина задумчиво глядел в испуганное лицо девушки, находящееся так близко от него. Он перенес вес на одну руку, и Эву обдало волной его сильного запаха — кожи, пота и чего-то пряного. Малфой закусил нижнюю губу. — Знаешь, грязнокровка, меня совершенно не привлекает твое жалкое тело, но вот твой рот… — на этих словах мужчина поднес палец к лицу девушки, и с силой надавил на ее губы, размазав по подбородку остатки помады, — ты раскрасилась сегодня, как шлюха. Но это хорошо… Сегодня ты славно поработаешь своим пухлым грязнокровным ртом. Одним мягким движением, Люциус очутился на спине, рывком перекинув Эву на себя. Девушка, словно тряпичная кукла, упала на мужчину. Малфой еще раз провел пальцем по ее рту, а затем стал толкать голову девушки вниз, к своему паху. Волшебное наваждение спало. Эва резко отбросила его руку и скатилась с кровати. — Малфой, ты совсем с ума сошел? — девушка со слезами обиды на глазах смотрела на своего мужа. Тот лишь усмехнулся, заложив руки за голову. — Должна же быть от тебя хоть какая-то польза, грязнокровка. Не говоря ни слова, Эва стащила с кровати свою подушку и одеяло, и направилась в будуар. В груди у девушки странно щипало. Мужчина лишь пожал плечами, и коротко бросил: — Нокс! В комнате воцарилась темнота.