***
В вычищенном высоком камине зазмеились зеленые искры, и через секунду яркая вспышка изумрудного пламени высветила пригнувшуюся фигуру. Хорошо сложенный мужчина с высоким лбом и откинутыми назад темными волосами, вошёл в залу, переступив изящную каминную кладку. Люциус, сидевший в кресле неподалёку, отложил «Ежедневный пророк». Гость оглянулся, нашёл глазами дверь в холл и двинулся уже было туда, как вдруг наткнулся глазами на Малфоя. Он глядел прямо в глаза новоприбывшему волшебнику, сложив руки поверх газеты. Гость оправился первым. Он прокашлялся и положил руку на эфес волшебной палочки. — Малфой. — Мальсибер, — в тон ему ответил Люциус. — Плохо выглядишь, друг, — темные глаза волшебника, словно две тени пробежали по лицу и волосам Малфоя. Тот не повёл и глазом. — Волосы отрастут, если ты об этом, — сухо ответил хозяин мэнора. Мальсибер, так и застывший в нерешительности недалеко от камина, ещё раз нервно потрогал волшебную палочку. — Разумеется, но я не только об этом. Твое положение… не может не вызывать сочувствия. Мне жаль Нарциссу. На лице Малфоя-старшего заиграли желваки, он встал, откинув газету. На мужчине была по-прежнему его роскошная домашняя мантия в персидском стиле. Они составляли сильный контраст с Мальсибером, чья дорожная мантия, чёрная манишка и слегка стоптанные сапоги говорили о том, что волшебник только с дороги. Люциус подумал о том же, оглядев гостя с ног до головы и заметив: — Спасибо за соболезнование. А ты только прибыл… откуда? — Из Московии. Нашему господину нужно налаживать связи с другими волшебными правительствами. Ох и дела там творятся, друг! — вспомнив про любимую тему, Мальсибер заметно повеселел и расслабился. — У московитов сейчас не все гладко, на поселения нападают бешеные медведи-вурдалаки, а в крупных городах орудуют упыри. Не поверишь, в Санкт-Петербурге мне приходилось спать с палочкой в руке! — и волшебник ещё раз довольно рассмеялся, похлопав себя по эфесу. Люциус сдержанно улыбнулся одними губами. Его гость хотел ещё что-то сказать, но в залу вошел Эйвери. — Люциус, Николас, — он кивнул двум волшебникам. — Эйвери. — Альфред. Одновременно поприветствовали его они. — Николас, тёмный лорд ждёт тебя. Лицо темноволосого волшебника вытянулось, и он поспешно зашагал к двери, обгоняя Эйвери. Прежде чем последовать за ним, волшебник в серой мантии обернулся к Люциусу: — После обеда хозяин желает видеть твою жену. И прежде чем удивленный Малфой что-то ответил, Эйвери развернулся на каблуках и вышел вслед за Мальсибером.***
В какой-то момент Люциус поймал себя на том, что впервые коридоры мэнора кажутся ему слишком длинными и обширными. Волшебник ускорил шаг. Где найти грязнокровку он знал — словно забитая мышь, она предпочитала небольшие, закрытые помещения. Обычно девчонка пряталась в будуаре, а в последнее время с ней ещё болтался этот несносный призрак. Малфой провёл рукой по лицу — с маггловской шавкой возникает слишком много проблем. Мужчина быстрым шагом вошёл в их спальню и приблизился к двери в гардеробную — оттуда доносились приглушённые голоса. Мужчина сцепил зубы и дернул за позолоченную ручку. Та не поддалась, что изрядно разозлило и так раздражённого волшебника. — Немедленно открой дверь! — крикнул Малфой и пнул ее ногой. Голоса по ту сторону стихли. Раздалось непонятное шуршание и звуки отодвигаемых коробок. Люциус закатил глаза. Наконец открылась дверь и оттуда высунулась всклокоченная голова грязнокровки. Она снова была в своей нелепой рубашке с непомерно длинными рукавами и чёрных штанах. «Прекрасно, — подумал Малфой, — теперь ко всему прочему она ещё похожа на мальчишку». Словно в ответ на его мысли, девушка пригладила торчащие волосы и с легким вызовом посмотрела на мужа. — Ну? Чего хотел? Волшебник привычно поморщился. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не «нукала»? Ты что, росла в хлеву? Грязнокровка метнула в него яростный взгляд, и тут же стала закрывать дверь обратно. Малфой успел вставить вставить ногу и, после недолгой борьбы, распахнул створки гардеробной обратно. Девчонка сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на мужа. Последнего это позабавило. — Что ты из себя строишь, грязнокровка? Я-то знаю, что на самом деле ты трясёшься от страха как собачонка. — Отстань от меня, — бросила она коротко и попыталась, обойдя мужчину, выйти из своей норы. В Люциуса мигом вспыхнул гнев. Как только девушка поравнялась с ним, он резко дернул ее за руку, притянув к себе, отчего та дёрнулась, как тряпичная кукла. В глазах застыл испуг, с которым маленькая шавка попыталась справиться глупой бравадой: — Если ты сейчас же не отпустишь меня… Люциус рассмеялся. -То, что, грязнокровка? Пожалуешься своему мертвому приятелю? Волшебник посерьёзнел и сильнее сжал локоть девушки, отчего та взвизгнула, а руны на пальцы мужчины предупреждающе загорелись. — Какие дела у тебя с лордом? Почему он сейчас вызвал тебя? Глаза девчонки расширились, и забегали туда-сюда. — Понятия не имею. Малфой перехватил руку девушки, и заломал назад. Грязнокровка снова вскрикнула, а безымянный палец уже отчаянно полыхал. Но гнев в волшебнике был слишком силён. — Я вижу, что ты что-то скрываешь. Как ты, жалкое отродье, смеешь плести интриги за моей спиной? — зашипел Малфой ей прямо в лицо. По лицу девчонки потекли слёзы, волшебник с отвращением отстранился от неё, но продолжал удерживать ее руку в захвате. — Отстань от меня! — крикнула она, заливаясь слезами. — Смотри не залей мне пол, это паркет восемнадцатого века! — волшебник наконец выпустил руку своей названной жены. Девчонка упала и со стоном стала потирать ушибленную руку. — До чего же ты жалкая. Один маленький захват — и ты уже распустила нюни, словно первокурсник перед троллем. — А ты не жалок? Бить женщин! — волшебник едва мог разобрать слова сквозь рыдания. — Ты не женщина. И вообще не человек. Ты грязнокровное магловское отродье, — пояснил Малфой почти снисходительно. — И ещё я твоя жена, — вдруг ответила девчонка сквозь слёзы почти довольным тоном. Люциус изумлённо перевёл на неё взгляд. Ему показалось, или она улыбается? — Ты считаешь это своим преимуществом? — волшебник не мог поверить, что грязнокровка бросает ему вызов. — Хозяин, — раздался робкий гнусавый голос. В основных покоях, примыкающих к будуару, стоял Гребеня. — Чего тебе? — грубо бросил волшебник, продолжая уничижительно смотреть на сидящую на полу девушку. — Тёмный лорд закончил аудиенцию с господином Мальсибером. После легкого ланча миссис Малфой надлежит прибыть в ваш бывший кабинет. Люциус не мог поверить своим ушам. — Уже? Но они должны были совещаться не меньше двух часов! Волшебник перевёл взгляд на свою жену — с красным носом и глазами, лицом опухшим от слез, она сидела и растерянно таращилась на Гребеню. Малфой сделал длинный вдох и обратился к домовику: — Приведи ее в порядок. Я пойду займусь Мальсибером. — Нет. В голову к Люциусу закралось нехорошее предчувствие. Он снова повернулся к девчонке и обманчиво спокойным тоном переспросил: — Нет? — Да. То есть нет. Домовик не будет делать что-то против моей воли. А я отказываюсь приводить себя в порядок. Пойду к лорду такая, какая есть. Малфой опешил. Грязнокровка, тем временем, встала на ноги, и, шмыгая носом, победно на него посмотрела. — Я клянусь, этот дохлый щенок Розье дорого заплатит за это! — мужчина сразу понял, откуда девчонка могла узнать про домовиков. Угроза подействовала, но ненадолго. Шавка снова открыла свою маленькую пасть: — Делай, что хочешь, Малфой. Я запрещаю домовикам ко мне приближаться, — и словно окончательно поставив точку в споре, она сложила руки на груди и воинственно уставилась в окно. Гребеня сжался и умоляюще посмотрел на хозяина. Эльф явно ждал, что сейчас волшебник сорвёт злость на нем. Но Люциус молчал. — Оставь нас, — вдруг сказал он домовику, и тот тут же исчез. Девчонка слегка повернула голову, но затем снова уставилась в окно. — Хорошо. Тогда тебя приведу в порядок я, — голос Малфоя, такой едкий и уничижительный, вдруг сделался опасно низким и бархатным. Грязнокровка снова дёрнулась, и это вызвало в волшебнике сладкое предвкушение расплаты. Он обошёл жену, стоявшую в позе, и подошёл к умывальному столику. Намочив батистовый платок в тазу с водой, Люциус подошёл к девушке. Подняв руку, он слегка помедлил, а затем мягко провёл мокрой нежной тканью по девичьему лицу, стирая следы слез. Глаза девушки расширились, а губы приоткрылись. Теперь она смотрела прямо на мужчину. Взгляд был таким доверчивым и открытым, что Люциус еле сдерживался, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Он продолжал мягко и нежно оттирать лицо грязнокровки, встав вплотную к ней. При желании он мог бы коснуться ее груди своим телом. Но Малфой держал дистанцию, дразня добычу на расстоянии. — Глупая девчонка, захотела меня провести, — мурлыкал Люциус, он закончил протирать лицо, и мягко обмыл шею. На грязнокровку было жалко смотреть — она застыла, покрывшись белыми и красными пятнами, вздрагивая от каждого прикосновения фиктивного мужа. Оставшись довольным результатом, Малфой выбросил платок, и занялся одеждой. — От этих тряпок нужно избавиться, — мягко, но с нажимом сказал Люциус, растягивая гласные. Девчонка пролепетала что-то неразборчивое, и сделала шаг назад. Маленький шаг. Потом ещё один. Подняв вопросительно одну бровь, Малфой стал надвигаться на свою жену, пока она не уперлась спиной в стену. — Я ничего не сделаю тебе, просто сниму эту нелепую рубашку, — словно нараспев, прошептал мужчина. Его руки с широкими ладонями ловко расстегнули пуговицы блузы. Он обнажил плечи девушки, а затем аккуратно стянул оставшуюся часть рубашки, не задев ни миллиметра кожи. Оставшись в одной комбинации, заправленной в брюки, девчонка задрожала, но мужчина был уверен, что отнюдь не от холода. Дыхание между двумя плотно стоящими телами образовывало горячее облако волнения и возбуждения, и Люциус словно купался в нем, наслаждаясь властью над трепещущей грязнокровкой. — Так-так-так. Что это тут у нас? Как мило, — мужчина поддел пальцем тонкую бретельку комбинации, скользнув по мягкой коже плеча, и тут же прекратив. Девушка сглотнула и отвернула голову. — Перестань… — едва слышно выдохнула она. Малфой ухмыльнулся. — Слабенький ответ для такой смелой девицы. Он подошёл ещё ближе, чтобы грязнокровка чувствовала все его сильное тело. Мужчина не сомневался, что ещё пару минут, и он услышит ее тонкий стон. Продолжая глядеть в ее полуприкрытые, подернутые дымкой глаза, он уверенными, но плавными движениями расстегнул и выкинул ремень, а затем расстегнул пуговицу брюк, полоснув ногтем по коже живота. Раздался тихий сдавленный стон. Грязнокровка отвернулась, уткнувшись в его шею. Малфой вдруг ощутил горячее и частое дыхание чуть ниже уха, и это странным теплом отозвалось в низу его живота. Мужчине это не понравилось, он сцепил зубы, но продолжил игру. Когда его руки приспустили штаны на грязнокровке, Малфой почувствовал гладкую кожу узких, но крепких бёдер. В паху заломило, и Люциус вдруг понял, что упирается в девушку уже отнюдь не понарошку. Грязнокровка тоже это ощутила, но ничего не сказала. Пах ответил на это болезненным пульсированием. Пора было заканчивать. Малфой быстро сдернул брюки и отбросил прочь. Сделав шаг назад, он схватил с вешалки первое попавшееся платье и, игнорируя жадное желание закончить раздевание грязнокровки совсем иным действом, быстро и неуклюже натянул наряд на едва державшуюся на ногах девушку. Люциус едва не разорвал его, и больно поцарапал нежную девичью кожу крючками. Мужчина отошёл назад и оглядел результат своих усилий. Конечно, девчонка выглядела лучше — раскрасневшиеся от слез глаза и нос сменились лихорадочно-розовыми щеками и полуприкрытыми, словно в ожидании, губами. — Что ж, — сказал волшебник совсем другим, сухим и безразличным тоном, игнорируя все ещё пульсирующий пах. У девчонки задрожала губа, и, боясь, что она ещё раз расплачется, Малфой схватил ее за локоть, и потащил к выходу из спальни.***
Тащить грязнокровку по длинным и мрачным в своём великолепии коридорам мэнора было делом не простым. Малфою пришлось старательно попотеть, чтобы неуклюжая девушка не снесла расставленные по углам вазы и прочие предметы роскоши. Очень дорогие предметы, к слову сказать. Платье, которое он так впопыхах напялил на жену, оказалось, хвала богам, обычной мантией - плотно облегающее верх, но свободное внизу, с легкой накидкой на плечах. Учитывая, в каком состоянии Малфой выбирал его, мужчине очень повезло, что это оказалось не боа с перьями тропического тукана. С причёской ничего сделать не удалось, и неряшливые локоны торчали во все стороны, щекоча Люциуса при ходьбе. Он в который раз пожалел, что у него нет волшебной палочки - пара заклинаний даже из грязнокровки сделала бы приличную леди. Хотя кого он хочет обмануть. - Отпусти, я сама могу идти! - подала голос неудавшаяся аристократка и попыталась выдернуть руку из цепких лап Люциуса. Мужчина остановился и внимательно поглядел на неё. Нега возбуждения давно ушла с ее подросткового лица, теперь же на нем красовалась уязвлённая досада. Малфой отпустил ее. Девушка потёрла руку и критически оглядела свой наряд, но ничего не сказала. Идя вровень, они обогнули последний пролёт, и оказались в десятке шагов от искомой двери. - Дальше сама, - напряжённо сказал волшебник, еле удерживавшись, чтобы не добавить «и не болтай лишнего». Он знал, что стоит ему только это сказать, как грязнокровка сделает все наоборот. Однако сейчас о ее бунтарском нраве ничего не говорило - девчонка выглядела испуганной, и, как показалось Люциусу, не хотела уходить. Она неловко мялась, боясь сделать шаг. Малфою пришлось подтолкнуть ее по направлению к двери. Последний раз испуганно оглянувшись на мужа, девушка быстро поковыляла, путаясь в своей мантии. Когда грязнокровка поравнялась с дверью, та сразу же распахнулась. Словно собравшись с силами, девушка решительно туда шагнула. Люциус подождал несколько минут, но ничего подозрительного не произошло. Тогда мужчина спустился вниз. На первом этаже, в комнате для отдыха гостей, совмещённой с оранжереей, он нашёл Мальсибера. Гость снял дорожную мантию и, удобно развалившись на кресле, закинув ногу на ногу, курил сигары с странным травяным ароматом. На столике рядом стояла кружка с выпитым кофе. - О! - Мальсибер хотел было встать, чтобы поприветствовать Люциуса, но, словно вспомнив, что Малфой теперь ниже его по статусу, остался сидеть, только поза его стала менее вальяжная. - А где Эйвери? - Малфой уселся в кресло напротив. Тут же материализовался Гребеня с новой кружкой горячего ароматного кофе. - Направился по делам, - подал плечами Мальсибер. Люциус внимательно посмотрел на него, думая, правда ли маг не знает, куда отправили Эйвери или же просто не хочет посвящать в это его, Малфоя. Склонившись к первому варианту, волшебник сказал: - С недавних пор он ходит сюда, как в свой офис, даже не здороваясь со мной. Разве что при встрече, - пробормотал Люциус, отпивая из чашки, и внимательно наблюдая за реакцией Мальсибера. Волшебник с зачёсанными назад волосами добродушно рассмеялся сквозь клубы дыма. - Твой дом куда шикарнее его прежнего кабинета в Министерстве. Хотел бы я иметь такой офис! Тут уж рассмеялись оба волшебника. Наступила пауза. Мальсибер спросил: - Это правда? Про тебя и..., - мужчина не договорил. - Да, - коротко ответил Люциус. Мальсибер заметно поёжился. - Это сильный удар. Ты хорошо держишься. Малфой не ответил, продолжая пить мелкими глотками кофе. - Так она действительно грязнокровка? Кроме шуток? Люциус не ответил. Неслышно появился Гребеня и забрал пустую чайную пару у хозяина. Мальсибер рассеянно проводил домовика взглядом и пригладил волосы. Когда они вновь остались одни, он сделал пару затяжек, а затем снова обратился к сидящему волшебнику: - А Драко? Я слышал, Белла убила Нарциссу прямо на его глазах. - Он под седативными заклинаниями. Эльфы лечат его, - тон Люциуса был бесцветен. Мальсибер кивнул, понимая. Внезапно лицо мужчины озарила улыбка. - Также я слышал, что твой сын неплохо отделал Беллатрикс. Она вернулась в поместье Лейстренджей порядком исцарапанной. Люциус сдержанно улыбнулся и чуть откинулся на спинку кресла. - Да, сцена произошла безобразная, но хозяин навёл порядок. При последних словах Малфоя, гость охнул, забыв стряхнуть пепел сигары, отчего серый песок посыпался прямо на его брюки. Мужчина не заметил. - Так это было при Лорде? Неудивительно, что он так взъелся на Беллатрикс! - от волнения Мальсибер отложил остатки сигары и принялся ходить взад вперёд перед Люциусом. - И все же ты везунчик, Малфой. Все остальные на твоём месте давно были бы мертвы. - Можно ли назвать это преимуществом, Мальсибер? - усмехнувшись, низким голосом сказал хозяин мэнора. - А твоя новая жена - какая она? - вдруг спросил волшебник, встав напротив Люциуса. От вопроса тот нахмурился, но все же ответил, растягивая гласные: - Никакая, Мальсибер. Просто юная испуганная девчонка. - Звучит не так уж плохо, - усмехнулся маг в ответ, и сел. - Не будь как Долохов, - поморщился Люциус, и стал массировать виски. От упоминания об Антонине у него разболелась голова. - Он уже пришёл в себя после того неудачно отлетевшего заклятья. И лорд сразу же послал его в Дурмстранг. Говорят там тоже назревает бунт, Антонин будет оказывать посильную помощь. - Вот как, - ответил Люциус задумчиво. Версия Лорда о случившемся выглядела куда болеет складной, чем истина, заключающаяся в том, что Долохова ударил разьяренный обскури. Они поговорили с Мальсибером ещё некоторое время, расставшись на почти прежней, дружеской ноте. Почти. На прощанье волшебник даже подмигнул Малфою, заговорщически сказав, что намерен познакомить его кое с кем «в самое ближайшее» время. Люциус только усмехнулся. Несмотря на то, что он и Мальсибер были ровесниками, достойной партией последний ещё не обзавёлся. Обед и ужин прошли без происшествий и в одиночестве - лорд и грязнокровка отсутствовали. Где они, разумеется, никто не знал. Последнюю трапезу Люциус провёл в тревоге и, велев домовикам докладывать ему даже о самых незначительных происшествиях, отправился в спальню. Там он долго просидел без сна, размышляя о своём прошлом и настоящем. Справившись у Гребени, что Драко спит, а пропавшая пара не вернулась, Малфой забылся тревожным сном.