***
Они не спеша шли по древним коридорам, следуя за маленьким люмосом. Эйвери не держал ее, но, тем не менее Эва чувствовала, что волшебник зорко следит за ней. Сбежать она не могла, да и не было смысла. Волшебник молчал, двигаясь мерно и механически, словно робот. Дрожь озноба по-прежнему била девушку, но теперь к ней добавился еще и гложущий страх. - Вы накажете меня? - робко поинтересовалась она, осмелившись нарушить эхо молчания. - За что? - Ну, я залезла туда, куда не следовало. - Вы имеете в виду винный погреб? Что ж, там немудрено заблудиться, к тому же ваши намерения - принести вина господам, было весьма благородным. Эва моргнула. "Думай, думай же!" - мысленно приказала она себе. - Кхм, да, наша с вами встреча в эээ… винном погребе очень меня выручила. Ведь я и впрямь заблудилась. - Рад был помочь. Снова воцарилось молчание. Девушка не выдержала и резко остановилась. - Почему вы мне не помогаете? Я не верю, что вы не сдадите меня Лорду и Люциусу! Эйвери повернул к ней непроницаемое лицо. - Видите ли, это не в моих интересах. Охранять данные катакомбы входило в список моих прямых обязанностей. А я привык выполнять все безупречно. Поэтому я нашел в вас в винном погребе. - Никто не поверит, что я два часа ходила там. Волшебник впервые усмехнулся: - Боюсь, поверят. Солнце уже село, поэтому дневной свет уходящего дня не слишком резанул глаза Эве, только покинувшей тягучий мрак подземелья. Эйвери без особых усилий заставил девушку показать, через какой лаз она проникла. Он уничтожил его всего одним коротким заклинанием. Затем, оглядев горе-беглянку, он быстро произнес пару заклинаний, и грязное и пыльное домашнее платье сменилось чопорной мантией из красного бархата. Она совсем не шла к лицу девушки, но это было неважно. Едва волшебник успел убрать палочку, как из-за коридора показалась разъяренная ведьма. - Вот она! Я нашла ее!!***
Казалось, только Беллатрикс не поверила в стройно выстроенную ложь серого кардинала. Своими черными птичьими глазами она буравила то несчастную Эву, то Эйвери. - Винный погреб? Но где же тогда вино? Волшебник невозмутимо достал из складок своей невзрачной мантии темную бутылку с пожелтевшей этикеткой. - Кажется, миссис Малфой хотела найти особо редкий сорт. Ведьма с сомнением воззрилась на бутылку, а затем обратила противно-слащавый взгляд на своего повелителя: - И вы верите ей, милорд? - проскулила она. Волдеморт сидел на роскошном парчовом диване в главном зале, и лениво наблюдал за происходящим. Люциус стал за его спиной, бледный, словно смерть. Губы волшебника были так крепко поджаты, что, казалось, он прокусит их от напряжения. - Пока у меня нет причин сомневаться. Темный маг легко поднялся, и взял бутылку у Эйвери. - Хм, и правда редкий сорт. Château Mouton-Rothschild 1945 года. Год был ужасный, а вино чудесное. Глубокие темные глаза скользнули по лицу девушки. Эва не отвела взгляда. Эйвери встретил безмолвный допрос также невозмутимо. - Что ж...,- проговорил лорд в своей манере ленивого хищника, - кажется, инцидент исчерпан. Жаль, вино выпить не удастся, боюсь, время не ждет. Эйвери, мой груз доставлен? - Да, милорд. Доставлен и установлен,- подобострастно кивнул помощник. - Тогда нам пора. И Лорд с походкой полноправного хозяина направился в том направлении, откуда Эва с Эйвери пришли. Ведьма, смерив еще раз Эву злобным взглядом, посеменила за хозяином. Серый маг неслышно двинулся за ней. Девушку пронзила страшная догадка: "Неужели он идет к тем страшным статуям? И где же Ральф?" Когда шаги волшебников смолкли в недрах мэнора, Эва в изнеможении упала на мягкую обивку. Тень Люциуса отделилась от стены. Резкая звук пощёчины напомнил звон разбитого стёкла. Слёзы появились раньше красного пятна в форме ладони на лице девушки, раньше боли. Не в силах дать отпор или разозлиться, она просто плакала, полулёжа на золотой роскоши парчи. По лицу волшебника пробежала тень - руны сделали больно и ему, но углы тонко очерченного рта не дрогнули. - Он хотел убить моего сына, грязнокровка. Убить Драко. Эва молчала, глотая горячие слёзы. Волшебник смотрел на неё со смесью презрения и отвращения. - Лорд бросал в меня круцио за круцио, пока в какой-то момент я не вспомнил кое о чем. Харриет Пинс, девчонка, за которую ты так цеплялась на праздновании. Ползая в ногах, я убедил Лорда убить вместо Драко ее. Голос мужа звучал холодно и бесстрастно. Теперь уже настоящая, живая боль пронзила Эве сердце. - Ты врешь!! - только и смогла крикнуть девушку. - Посмотри ещё раз в мои глаза, грязнокровка, и скажи ещё раз, что я лгу. Пересилив страх и боль, Эва взглянула прямо в лицо столь ненавистного человека. Спустя мгновение девушка разразилась настоящими рыданиями. Люциус не лгал. - Как ты мог? - А как ты могла сбежать, бросив меня отдуваться? Жалкое посмешище, тебе никогда не выбраться отсюда. Мужчина скривился и вышел из комнаты. Эва рыдала, закрыв глаза. Все, все кто когда-либо был к ней добр, погибали. Она совсем, совсем одна. Неожиданный спазм прошёлся по внутренностям, вызвав тошноту. Резкий цитрусовый запах ударил в тонкие ноздри. - О нет, только не это! Ещё одни судороги прошили хрупкое тело насквозь. Теперь Эву затошнило по-настоящему. Бессильно сползнув на пол, девушка прижалась лбом к прохладному полу. Липкий, противный страх облепил рёбра изнутри своими гадкими липкими щупальцами, сдавил горло. Стараясь успокоиться, Эва начала глубоко дышать, выдыхая через нос. Однако тошнота только усиливалась. Девушка поняла, что если она сейчас немедленно не сделает надрез на коже, не увидит выступающую кровь, то начнётся это. Деперсонализация. Потеря контроля. Она снова станет... Нет, нет, нет! Эва безмолвно кричала в темноту собственной души. Нет. Нет! Сжав челюсти, она медленно встала. Мозг лихорадочно заработал. Где достать лезвия? Нигде. Может быть взять нож у домовиков? Нет, они не дадут. Да и сразу доложат обо всем. Может разбить зеркало и порезаться осколком? Спазм был такой силы, что девушка ни на шутку испугалась. А если надрез от куска стекла не сработает? Может, попросить бритву у Люциуса? Эва вдруг замерла от безумной мысли. Люциус... Но что, если это не сработает? Если он не захочет? Девушка болезненно скривилась. Конечно, он захочет. Но и она получит своё. Получит боль, несравненно большую, чем от порезов. Шум в голове стал усиливаться, мешая думать. Судорожно вдохнув, Эва рывком поднялась с пола.***
Люциус сидел в своих нынешних покоях и с недовольным видом читал пергамент за пергаментом. Спина все ещё болела после катания по жесткому полу под действием безжалостного круциатуса. Свитки его не обрадовали - отчёт домовиков о тратах за этот месяц превышал все мыслимые и немыслимые суммы. Волдеморт и его приспешники заказывали себе непомерно дорогие блюда, каждый раз балуя себя все новыми и новыми изысками. Отшвырнув в досаде бумаги мужчина, принялся массировать виски указательными пальцами. Вдруг дверь распахнулась. Люциус в недоумении отнял руки от лица. На пороге стояла грязнокровка. На лице цвета снега лихорадочно горели глаза, руки нервно сжимали и разжимали дверную ручку. По лицу девушки вдруг словно прошла судорога, и она быстро закрыла дверь. Люциус молчал. Грязнокровка сделала шаг к нему. Волшебник вопросительно поднял бровь и спросил, насмешливо растягивая слова: - Что ты трясёшься, как побитая собачонка? Пришла за ещё одной пощёчиной? Девчонка сделала ещё один шаг. Мужчину начало это забавлять, он хотел снова сказать что-то ядовитое, но тут девушка опустилась на колени и посмотрела на него. Прямой взгляд прозрачных глаз вдруг заставил его передумать. Горло будто перехватило, и Люциус еле удержался, чтобы не кашлянуть и не расслабить ворот мантии. Не прерывая зрительной связи, Эва положила руку на сильное колено мужчины. Люциус почувствовал, как яички отяжелели, а в пересохший рот вдруг начала выделяться слюна. - Ты можешь поплатиться за свою дерзость, - голос получился хриплый и надсадный. Люциус кашлянул. Грязнокровка не отвечала. На лице девушки застыло странное выражение - оно будто умоляло Люциуса, но одновременно и презирало его. Мужчина отчетливо почувствовал себя не в своей тарелке. Что-то здесь было не так. Эва положила вторую руку на другое колено Люциуса, вызвав у него внутреннюю дрожь. Мысленно выбранив себя за такую слабость, Малфой решил, что пора перехватывать инициативу на себя. Он - чистокровный маг, и именно он решает, что делать. Однако легкая тяжесть ее ладоней на его ногах будто парализовала волю мужчины. Все его чувственные ощущения свелись к этим двум горящим очертаниям маленьких рук. Ткань сделанных на заказ штанов вдруг показалось грубой и шершавой. - Только молчи, ладно? - тихий голос девушки прозвучал у самого лица мужчины, обдав его ароматом ее тёплого прерывистого дыхания. «Когда ее лицо оказалось так близко? Она тяжело дышит, почему она так волнуется?» Напряженное, исказившееся лицо девушки приблизилось к нему. Ее руки заскользили ещё выше. Люциусу вдруг больше на свете захотелось, чтобы она не останавливалась, чтобы она дошла до... ох! Мужчина застонал, сцепив зубы. Как долго он был этого лишён. Нерешительно, неловко, Эва нащупала выступающий холм штанов, и аккуратно сжала своими маленькими пальчиками, вызвав у мужчины волну наслаждения. Его руки зажили отдельной жизнью, и притянули грязнокровку к себе, посадив на колени. Малфой наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых глаз - на лице ее читалась мука и обречённость. Вдруг мужчине понравилось это. Это обречённое страдание преобразило вечно упрямое или удивленное лицо девушки. Брови приподнялись мягкими полукружиями, круглый рот соблазнительно раскрылся. Она была беззащитна и неопытна, и Люциусу до боли захотелось растоптать ее. Он взял девчонку за щеки двумя пальцами и сильно сжал. Она вскрикнула от боли, но не сопротивлялась. Волна возбуждения ударила в голову мага. Неожиданная покорность грязнокровки пьянила. Словно проверяя свою неожиданную власть, Люциус раскрыл ей рот и засунул туда палец, заставив ее облизать его. Удовольствие было очень ярким. - Может, ты не так уж бесполезна, грязнокровка, - прохрипел он, и вынул свой палец из ее рта, чтобы она могла ответить. Вместо этого Эва приподняла бёдра, и с силой толкнулась на его выпуклость. Не в силах больше терпеть, он швырнул девушку на шкуру возле камина, и зазвенел пряжкой ремня. - Что ты застыла? Снимай свои тряпки, - резко бросил он молчавшей девушке. Эва вскочила на ноги, и сделала было шаг к нему, сжав кулаки, но тут же остановилась, и, с выражением чистой ненависти на лице стала стаскивать с себя некрасивую жесткую мантию, наспех трансфигурированную Эйвери. Оставшись в одном белье, она с вызовом посмотрела на волшебника, щеки горели от стыда и ненависти. - Давай-давай полностью раздевайся, я не собираюсь за тебя делать твою работу, - небрежно протянул маг, скидывая с себя одежду. - Ублюдок, - прошептала Эва и скинула с плеч комбинацию. Перешагнув через сгусток шелка, она встала напротив Люциуса, позволив тому полностью себя оглядеть. - Давай, грязнокровка, опускайся на колени, и поработай ртом. А потом я подумаю, стоишь ты моих усилий, или нет. Больше всего на свете Эве хотелось убить его человека. Увидеть, как жизнь покидает эти надменные глаза. В ее гневе не было и тени возбуждения, тело ломило от грядущего развоплощения, а душа болела из-за того, что она собирается сделать. Девушка подошла вплотную к волшебнику, и прижалась всем телом, вдавливаясь в него со всей яростью. На миг маска презрительности слетела с лица мужчины, и он прижал девушку к себе, зарывшись носом ей в шею. Эва с горячей требовательностью прошептала ему в ухо: - Сделай это. Просто сделай это. Люциус обнял ее и заглянул в глаза. - Ты смеешь мне приказывать, грязнокровка? И он больно вцепился ей в волосы. У девушки потекли слёзы из глаза, но она только сильнее вжалась своим лобком в возбужденный пах мужчины. Люциус застонал, и страстно укусил ее за шею. Вкус кожи показался ему невероятно сладким и ароматным, и он ещё раз вонзил в неё свои зубы, упиваясь сдавленными вскриками грязнокровки. - Не знал, что магловские выродки такие ароматные. Может, надо было давно купить себе грязнокровную шлюху? - горячее дыхание мужчины обожгло нежное девичье ухо. Эва повернула к нему лицо с блестевшими в глазах слезами и прошептала: - Просто трахни меня, Малфой. Люциус впился ей в шею последний, третий раз, и одной рукой спустив штаны, другой поднял бёдра девушки. Мужчина подался вперёд в промежность девушки, но тут же замер. - Ты не готова, грязнокровка. Я велю домовикам принести смазочное зелье, - сухо и разочарованно сказал Малфой. Вместо ответа девушка подалась вперёд, насадившись на его возбужденный член. Раздалось приглушенное рычание Люциуса и крик боли Эвы. Обуянный смесью страсти и звериной жестокости, волшебник стал входить резкими рывками снова и снова. Когда он закончил, девушку безучастно лежала и смотрела в сторону. Сил, чтобы встать, у Эвы не было. Как и мыслей, и чувств, и все остального. Малфой встал, тяжело дыша и избегая смотреть на девушку. Затем он хлопнул в ладоши. Появился Гребеня. - Воды и вина. И пару закусок, живо. Домовик исчез, также стараясь не смотреть по сторонам. Спустя минуту появилась Минки. Люциус вперил в домовиху яростный взгляд: - Что ты тут делаешь? Эльфийка кинулась ему в ноги, но маг грубо отпихнул ее. - Я пришла за госпожой, повелитель! Гребеня сказал..., - не договорив, Минки запричитала что-то совсем неразборчивое. - Я высеку его за длинный язык, - с досадой пробормотал Люциус, накидывая халат на своё голое сильное тело. - Можешь забирать свою «госпожу». Мужчину отвернулся, а спустя секунду раздался легкий хлопок - Минки и грязнокровка исчезли, оставив после себя только пятна крови на шкуре около камина.