Фантом

      Эва неловко поправляла платье. Ее ожидал лорд, и повинуясь какому-то неведомому порыву, она надела простое синее льняное платье с широкими бретелями. Под низ она надела простую хлопчатобумажную блузу с белыми длинными рукавами. Не слишком по-маггловски, но и на волшебницу она не тянет, хотя Минки сказала, что в нем хозяйка похожа на феечку. Кто это и что это Эва понятия не имела. Да и не важно, Люциус ещё утром предупредил ее, что лорд примет ее в своём прежнем кабинете в западном крыле. Он прибыл туда ночью после утомительной дороги, поэтому пропустил завтрак. Поэтому ели супруги в напряжённом одиночестве. Если Люциус и хотел отпустить пару колких фраз, то виду не подавал. Мысли вступили на опасную территорию. Думать про мужа Эва себе запретила. Но все же знают, что бывает, если всеми силами стараться не думать о зелёной обезьяне? Только о ней и будешь... Хвала богам, дверь открылась. Эва шагнула в проход без особого страха, но и не вальяжно. Мага она увидела сразу - он сидел за столом и любовно разглаживал какую-то желтую тряпочку. - Сегодня я покажу тебе нечто удивительное, - начал он своим вкрадчивым голосом вместо приветствия. Девушка поразилась, насколько «нормальным» он выглядел. Даже располагающим. «Обман, везде сплошной обман»- подумалось ей.       Мужчина жестом подозвал ее к себе. Несмотря на удушающую жару, в его кабинете было прохладно. Маг был одет в чёрную мантию, расстегнутую на груди. Туда Эва старалась не смотреть. Она подошла, с интересом вглядываясь в потрепанного вида тряпочку. То, с какой любовью Волдеморт смотрел на неё, удержало девушку от острот. Около неё, совсем рядом с мужчиной, материализовалось низкая скамья. Она села, оказавшись на голову ниже волшебника. Вдруг все звуки, доносившиеся из шумного, густо населённого птицами сада, смолкли. По комнате эхом поплыл потусторонний голос, начавший рассказ: - Однажды, учась на четвёртом курсе в Хогвартсе я, чуть ли не единственный ученик, слушающий Бинса, услышал, что давным-давно Салазар Слизерин, основатель моего факультета, стремясь очистить школу от магловских выродков, создал ужас Слизерина. Это создание он впоследствии заточил в особой, тайной комнате. Видишь ли, комнату мог открыть только прямой наследник Слизерина, и вот уже больше тысячи лет это убежище никто не видел.        Больше года ушло у меня, чтобы ее отыскать. Согласись, по сравнению с тысячей лет поисков, это сущие пустяки. Я начал поиски со своей любимой запретной секции библиотеки, но там не было об этом ни слова. Я аккуратно расспрашивал о комнате преподавателей, но они отмахивались, удивляясь, с чего бы это такого перспективного и рационального студента волнуют старые выдумки. Поняв, что информацию напрямую о комнате мне не найти, я просто стал усиленно изучать историю Хогвартса, надеясь найти в ней неясности или белые пятна.        И вот однажды, зачитавшись, как обычно, до поздней ночи, я решил смыть усталость перед грядущим днём в ванной старост - прекрасно выполненном каменном ансамбле с витражами и бассейном. Но войти туда я не успел - в дверях столкнулся с другим старостой. Этот выскочка с Когтеврана был моим прямым соперником по успеваемости, поэтому не упускал возможности поумничать передо мной. Он сказал мне «Что, Том, тоже собрался насладиться творением Корвина?» Я не понял его. Обычно я бы не удостоил его ответом, но что-то заставило меня переспросить. «Какого Корвина, Андерсен?» Казалось, он расцвёл от моего вопроса. «Ну как же! Корвина Гонта, это ведь он в восемнадцатом веке проложил тут канализацию, титаническую работу проделал!» Дальше я уже не слышал ничего. Бросив полотенце, я опрометью бросился назад. Чтобы раздобыть чертежи Корвина мне потребовалось полгода. К концу пятого курса я уже знал, где находится тайная комната.       Маг замолчал. Эва, зачарованно смотрела на его неподвижное лицо, также хранила молчание. Его темные глаза блеснули в глубине глазниц. - Открыть комнату было несравнимо проще, нежели найти. Если бы не та глупость с Уоррен, каких великих дел я мог бы сотворить... - А это Корвин - он откуда знал, где находится комната? - вдруг спросила Эва. Волшебник очнулся от оцепенения и слегка обнажил влажные зубы. - Он был потомком Салазара. Как и я. - Но его фамилия - Гонт? - Такова же была и фамилия моей матери. Случайно или нет, но все потомки основателей школы известны нам под другими фамилиями - Гонты, Смиты, - последнюю фамилию Волдеморт произнёс с каким-то особым ударением, как будто смотря внутрь себя. - Смит - не слишком оригинально, - откликнулась Эва, словно находясь под гипнозом успокаивающего голоса волшебника. В ответ на ее реплику он лишь небрежно махнул рукой. - В стиле пуффендуйцев, - сказал маг. - Так это оно у вас в руках? Чертежи Корвина Гонта? - сказала девушка, уставившись на замысловатые письмена и знаки на листке. Волдеморт хищно улыбнулся. - Чертежи Корвина датированы восемнадцатым веком, тогда как этому пергаменту более двух тысяч лет. Эва уважительно посмотрела на артефакт. - Выглядит хорошо сохранившимся, - заметила она. - Разумеется, он же волшебный. Две тысячи лет назад великий маг Герпий Злостный путём долгих экспериментов выяснил, что куриное яйцо, высиженное жабой, порождает на свет гигантского змея, которого он назвал василиском. Эва только хмыкнула. - Боюсь даже представить, как он к этому пришёл. - Великие колдуны потому и великие, что совершают нечто такое, о чем иные не могут даже помыслить. Словно засидевшись, лорд встал и подошёл к окну. - Открыв тайную комнату в 1943 году, я обнаружил там живого василиска, который ждал своего хозяина. Я нарек его Салазаром, в честь его создателя и моего предка. - Гм, миленько. - К моему великому огорчению, Салазар был убит. Затем меня постигло более серьёзное несчастье - была убита моя спутница и верный советник Нагайна, змея, равных которой не было и нет. Эва промолчала. Наслышана была она об этой твари совсем другого... - Но мир не стоит на месте. Солнце каждый день восходит и несёт новый день. Поэтому я решил найти себе нового спутника, благо теперь у меня есть отрывок из записей самого Герпия. - Друзей не покупают, друзей не продают. Друзей находят люди, а также создают, - вдруг процитировала Эва детский стишок. Строчки всплыли из далёкого-далёкого детства. Кто же читал их? Эва почти расслышала этот голос, но тут Волдеморт обернулся к ней и внимательно посмотрел. - Эта творческая зарисовка очень в тему, благодарю вас. Я действительно хочу создать себе друга. Лорд мечтательно улыбнулся, словно предвкушая это чудесное создание. - Кстати, я ведь дал тебе книгу, где описан Василиск. Что скажешь? Эва гулко сглотнула. Как раз главу про них она и решила пропустить, решив, что хватит с неё ужасов и в жизни. - Они очень большие. И умные. И бессмертные, - попыталась что-то вспомнить девушка. - А ещё их взгляд убивает. А преданность Василиска сравнима разве что с преданностью феникса, - пламенно изрёк маг. Вдруг огонь в его глазах остыл. - Что ж, я поделился с тобой, пожалуй, одним из самых сокровенных моих сокровищ. А что ты? - блестящие глаза мягко обшаривали каждый дюйм лица Эвы. Она сразу поняла, что хочет от неё волшебник. Откровенности. Он был откровенен и хочет от неё того же. Придётся снова играть по его правилам. - Боль. Боль останавливает превращение в обскури, - глухо сказала девушка. Лорд прикрыл глаза, словно наслаждаясь той мукой, что пожирала Эву. - Вот почему ты вся в шрамах? - спокойно спросил он. Девушка вскинула к свету рукава - но они были на месте. - Я увидел их в пруду. Тут уж Эва покраснела как настоящий помидор, в такой же глубокий красный оттенок. Шрамы затягивались у неё быстро, как и все раны, а так как она резала себя довольно давно, то думала, что они больше не видны. Многолетняя привычка носить закрытую одежду осталась, но ведь Люциус, он же ничего не заметил... - На мне быстро все заживает. Лорд кивнул. - Я говорю про внутренние шрамы, они лишь отголоски былых на коже, я в этом разбираюсь, - сказав это, маг потёр лицо, словно вспоминая что-то. - Как давно ты делала себе больно, чтобы не развоплотиться? Вопрос застал Эву врасплох, и она неловко сморгнула слёзы с ресниц. - Несколько дней назад, - отвечая, девушка внутренне сжалась и бессознательно сжала бёдра. Волдеморт посмотрел на ее руническое кольцо. Татуировка выглядела будто померкшей. - Это произошло во время инициации? - спокойно спросил он. Это было уже слишком. Эва вскочила, и стала неловко расправлять складки на платье. Наконец она собралась с духом и ответила, не поднимая глаз: - Да. Я сама пришла к Люциусу. Волдеморт приложил указательный палец левой руки к губам. - Любопытно. Но раз боль останавливает превращение, почему ты стала обскури, когда Антонин пытался изнасиловать тебя? - Потому что тогда я была против этого, - сказав эти слова, Эва смогла поднять пылающее лицо и посмотреть лорду прямо в глаза. - Очень любопытно. Значит, так работает лишь боль физическая. А боль душевная? Эва покачала головой. - Больно должно быть телу. Если болит душа... если честно я не знаю, она всегда у меня болит. Волдеморт тихонько рассмеялся и подошёл к девушке. Он легонько дотронулся до подола платья, отчего то в миг стало идеально отглаженным. Эва перестала его мять. - Я хочу послушать об этом. В другой раз. Ты свободна, Эвелина. И да, передай Люциусу - мы наконец заключили мир с кентаврами и завтра я хочу устроить в его прекрасном поместье небольшое празднество. Будут дамы. С этими словами он снова скл за стол и погрузился в созерцание своего бесценного пергамента. Эва тихо ушла, не закрыв за собой дверь.       Паутина, уже не в виде очаровательных сеточек, а огромных пыльных клубков, лезла в глаза и уши. Эва только и успевала отплевываться. - Да где же ты есть. А-ах, черт бы тебя побрал!       Все движения девушки тонули в мягком сумраке винного погреба. Она пробиралась мимо древних стоек с темными бутылками, тщетно силясь что-то увидеть в маленьком свете от свечи. - Ральф! Покажись, наконец!       Эта потусторонняя скотина показываться не желала. Девушка точно знала, что Эйвери своим заклинанием убить его не мог. Он же призрак, в конце концов! Она уже час бродила по винному погребу, но безуспешно. Ей нужно было задать Ральфу миллион вопросов, ну куда же он делся, черт его возьми. - Ральф Розье, если ты сейчас же не покажешь, я тут все бутылки перебью! А начну я с этого, очень древнего на вид, шато... - Мистресс Малфой, не стоит этого делать, - раздался спокойный, властный голос. На один краткий миг Эва решила, что это Люциус. Желудок тут же свело от страха и отвращения. Но вот от стены отделилась неясная светящаяся тень. Призрак, а это, несомненно был он, спокойно взирал на пришелицу. Нос с горбинкой, высокий лоб и странного вида наряд, не то ряса, не то балахон, подпоясанный веревкой. - Кхм, и что же вы мне сделаете? - поинтересовалась Эва, поборов тошноту. - - Ничего, по всей видимости, - привидение легко пожало плечами. - И все же я прошу вас этого не делать. Умные и пронзительные, давно мертвые глаза странно сверкнули. - Может, тогда представитесь? Призрак вдруг тихо засмеялся. - Прошу меня простить, на минуту мне послышалось «может преставитесь»... а ведь я давно мёртв. Теодор Антуан Малфой, - серьезно закончил призрак. - Гм, Антуан... красивое имя. Теодор тоже, - добавила Эва. - Думаю, кто я, вы и так знаете. Грязнокровка, что попрала ваши незыблемые столпы чистокровности.       Подвал снова огласился призрачным смехом. Теодор Антуан Малфой улыбался одними глазами, чуть приподняв тонкие губы. Вопреки распространённому заблуждению, от смеха привидения волосы дыбом у Эвы не встали. Наворот, на душе внезапно потеплело. Девушка повнимательнее посмотрела на предка своего мужа. Нос с тонкой ястребиной горбинкой в веках у потомков Малфоев как-то подрастерялся, но вот тонкие губы и подборок Эва сразу же узнала. Слишком часто она видела, как Малфой презрительно их поджимает. Ублюдок. - Не могу не признать, что вы забавны и милы, могу понять Люциуса, - продолжил Теодор, заинтересованно осматривая лицо юной миссис Малфой. - Мне бы не хотелось говорить о вашем потомке, - сухо ответила Эва. Тёплое чувство в груди мигом отяжелело, превратившись в камень. - Я тоже не поддерживаю напрасное словоблудие, но вы, кажется, теперь член нашего рода? Малфои всегда стоят друг за друга. - Я не Малфой! - резко выкрикнула Эва. - И уж ваш дражайший потомок за меня никогда не будет стоять горой или как там. Он самый мерзкий, самый отвратительный мерзавец, которых только видел свет.       Самообладанию девушки окончательно пришёл конец, и она расплакалась. А ведь решила больше никогда не плакать. И на тебе - стоит, размазывает слёзы как пятиклассница. А они все не кончаются и не кончаются, как назло. Истерика Эвы наконец перешла в неконтролируемую фазу, грудь сотрясалась как при чахотке. Не в силах больше стоять, она прислонилась к огромной двухметровой бочке. Привидение слегка покачивалось, но лицо призрака оставалось бесстрастным. Безудержные девичьи всхлипы гулким эхом отражались от каменных пола и потолка. - Слишком часто в мэноре стал раздаваться женский плач, - печально сказал Теодор. - Если у вас нет с собой нюхательной соли, то советую выпить вина, которое недавно вы так опрометчиво хотели разбить.       Впрочем, совет призрака был излишним. Когда последняя слезинка оказалась размазанной по лицу, Эве вдруг резко полегчало. Словно дождь омыл горячую голову, прояснив мысли. Ещё раз всхлипнув для порядка, девушка не без удивления обнаружила, что плакать вовсе и не хочется больше, да и тяжесть в груди сошла на нет. Переведя дыхание после судорожных всхлипов, она строго посмотрела на привидение. - Где Ральф? - Ваши встречи были признаны излишними. - Это кем же? - Эва смерила Теодора Антуана подозрительным взглядом. - Распоряжение Арманда, - пожало плечами привидение. - Верховного предка в нашем кластере. - Пусть ваш «предок» отпустит Ральфа, он мне нужен, - голос Эвы оставался непреклонен. - Это не так просто, его решения не обсуждаются. Мир духов и мир людей не соприкасаются, и вы приказывать здесь не вправе. - Но как же вы?! Вы же здесь, в мире людей, а вы призрак, - выпалила в отчаянии девушка. Ральф уже говорил ей что-то подобное, но она не поверила ему. Но привидение лишь грустно покачало головой. - Мы - заблудшие души, а это не в счёт.       Возвращаясь обратно наверх, Эва почти не смотрела под ноги, размышляя о словах Теодора. Слова призрака вызвали в ней неясное возбуждение. Мир духов и мир людей не соприкасаются. Отчего-то в глубине души девушка знала, что это не так.

***

      Проводить день в подземелье девушка не стала. Только не летом. Да и в самом мэноре, что уж говорить, было куда уютнее, если конечно не обращать внимания на расставленные повсюду вазы и гобелены с бесчисленными предками Малфоев. Эва зашла в малую гостиную, где любил отдыхать Люциус, да и самой девушке там нравилось. Сейчас комната пустовала, и Эва устало плюхнулась на диван, задрав ноги на подлокотник. Уф и уф. Однако полноценно отдохнуть не получилось. Вошёл Малфой собственной персоной. От жары он снова был в свободной белой блузе и чёрных простых брюках. Если бы он был таким снобом и ублюдком, Эва признала бы, что эта одежда ему невероятно идёт. Сейчас же она просто уставилась в окно. Люциус сел в кресло напротив жены, посмотрел на ноги на диване, но ничего не сказал. - Завтра будет приём, - сказала Эва, по прежнему глядя в окно. - Что? - Завтра здесь будет приём. Угадай кто это мне сказал. Будут даже дамы. - В мэноре? - спросил волшебник, надменно подняв брови. - Да, видимо это поместье - единственное в Англии, иного варианта не вижу. Вроде с кентаврами заключён мир и это нужно отпраздновать. Здесь. Завтра. Люциус откинулся в кресло, о чём-то задумавшись. На шее мужчины заиграли желваки. Он резко поднялся и вышел из комнаты.       Жара нарастала, день стоял в самом разгаре, но Эва запретила эльфам накладывать охлаждающие чары. Солнечное пекло она любила с детства. Зной, долетавший через открытое окно, разморил девушку, и она на минуту смежила веки. Вдруг раздался грохот - Эва резко открыла глаза. На полу валялся Люциус. Рубашка сбилась, обнажив большую часть груди, а изо рта текла струйка крови. Девушка побледнела и опустилась на колени рядом с мужем. Тот со стоном откатился на бок, когда она слегка коснулась его. - Гребеня! - воскликнула хозяйка мэнора. Однако домовика было звать излишне. Через секунду он уже был рядом, держа в руках бокал с мутной жидкостью. Эльф бережно приподнял голову волшебника и стал вливать зелье маленькими глоточками. Люциус морщился, но не сопротивлялся. Эва в растерянности сидела рядом на полу. Осушив кубок, хрупкий Гребеня каким-то чудом смог поднять хозяина, с жаром отказавшись от помощи. Люциус в изнеможении упал на диван. - Можешь идти, - прошептал он домовику. Эва села рядом с ним, но не слишком близко. Пожалуй, он бы смог до неё дотронуться, если бы оказался очень проворнее. Но не сейчас. - Это круцио? - тихо спросила молодая женщина. - А что же ещё? - так же тихо ответил маг. Однако, силы возвращались к нему. Восстанавливающее зелье - это лучшее, что можно выпить после пытки. Помолчав, мужчина сказал: - Завтра действительно приём. Мы должны открыть его как пара. Будет очень много высокопоставленных гостей. - Ты наверное с удовольствием запер бы меня в кладовке на это время, - вдруг усмехнулась Эва. Люциус посмотрел на жену, будто увидев ее впервые. - Ты хорошо меня изучила, - сказал волшебник, медленно растягивая гласные. - А что тут изучать, ты достаточно ясно высказывал свою позицию. Они помолчали. За окном тихо качалась листва. Люциус вдруг подумал, как хорошо вот так просто спокойно сидеть. Одним. Неожиданно для самого себя он сказал: - Я загнан в угол, глупая ты маггла. Этот приём будет одним сплошным унижением, и я не знаю, какую из зол выбрать. - Что значит - какую из зол? - Не замечать тебя или же делать вид, что я вполне доволен происходящим. Что доставит этим шакалам наименьшее удовольствие? - последние слова вырвались у него ненароком, он вовсе не хотел так говорить, ещё и при грязнокровке. Мужчина недовольно поджал губы, сожалея и недоумевая, отчего он так откровенен с этим отродьем. Девушка этого не заметила, она нахмурилась, словно размышляя, а через мгновение очень серьезно ответила: - Я думаю, второе. Пока человек не сломлен внутри, неважно, что думают о нем другие. Люциус вскинул брови, придав лицу очень надменное и изящное выражение. В коридоре, примыкавшем к гостиной, раздался топот маленьких, но очень увесистых ног. Показалась приплюснутая макушка. - Господин! Правильно ли я понимаю, что в мэноре будет приём? - маленькие чёрные глазки Мафальды насквозь прожгли хозяина. - И правильно ли я понимаю, что на подготовку всего один день? - Меньше. Гости начнут съезжаться завтра, к пяти часам пополудни, - спокойно сказал Малфой. Домовиха от души выбранилась на гоблинском и топнула ногой. - Гварх их всех раздери! Нам нипочем не успеть! Приезжают сюда, все объедают, выпивают лучшие вина, а теперь ещё и приём за один день им подавай! Даже меньше, чем один день! - возмущённо пророкотала маленькая женщина. - А вы уже раньше устраивали приёмы? - поинтересовалась миссис Малфой. Мафальда издала негодующий вопль и вылетела из комнаты. Люциус и Эва одновременно улыбнулись, и встретились глазами. Девушка тут же отвела взгляд, и отсела. Мужчина остался бесстрастным, только слегка скривил губы. Ощутив языком кровь, он оттер ее рукавом. - Ты ходил к лорду? - задала Эва очевидный вопрос. Люциус закатил глаза, не удостоив ее ответом. Девушка только пожала плечами и встала, намереваясь выйти из комнаты. - Постой, - раздался требовательный голос. Эва снова села, но на самый дальний край дивана от мужа. - Мы будем открывать приём, поэтому я хочу дать тебе ряд инструкций. Эва негодующе тряхнула головой. Волосы отрасли почти до плеч, перестав так отчаянно виться. Малфою показалось, что перед ним взметнулся полевой колокольчик. - Гости традиционно будут прибывать через камин, поэтому его надлежит вычистить и проложить красную ковровую дорожку к главному залу. Ты будешь ждать гостей там, молчать и изредка улыбаться. Постарайся не выставить себя ещё большей дурой. Я буду их приветствовать, тебе останется только слегка приседать. Ни с кем не разговаривай, не смотри долго в глаза, и ради Мерлина, не реагируй ни на какие насмешки! А их будет предостаточно, я уверен. Когда гости освоятся, насладятся закусками, и завяжется более-менее непринужденная беседа, ты уйдёшь в свои покои - даже если хочешь с недоноском Розье в подземелье. Я останусь в гостями, - восстанавливающее зелье уже достаточно подействовало, и Люциус сказал это, почти ее переводя дыхание. Волшебный напиток, чтобы он делал без него... - То есть мне постоять как болванчик, а потом - с глаз долой? Так не пойдёт. - Не думал, что скажу это, но это для твоего же блага, грязнокровка. Не стоит позволять людям смеяться над тобой дольше необходимого. Эва только фыркнула. - Меня не заденут насмешки пары волшебных фашиков. Люциус развернулся к жене всем корпусом и внимательно посмотрел ей в глаза. - Ты не понимаешь. Я думаю... это шанс. Шанс для меня снова войти в круг избранных, пусть даже и с такой женой. Лорд пытал меня, что я осмелился побеспокоить его, но я ясно понял, что если завтра все пройдёт гладко, я смогу рассчитывать на некоторые... послабления. Его тон был как никогда серьёзен. Если бы Эва не знала, каков он, возможно даже поверила бы в его искренность. - Сделаю, что смогу, - коротко бросила она. А затем резко вскочила, и вылетела из комнаты. Стоял полдень, и скоро должно было наступить настоящее пекло.