Фантом

- И это, по-твоему, подходящее платье? Ты похожа в нем на безгрудую жердь, - Люциус, стоя в одних брюках, критически оглядывал свою жену. На плечах у него висела незастегнутая мантия. Эва, копошась за ширмой, примеряла очередное платье, всученное ей Минки. Услышав слова волшебника, девушка разозлилась. По сути, конечно, она и была безгрудой жердью, но Малфой мог бы и заткнуться. - Лучше на себя посмотри, ты в этих штанах обтянутых на травести похож, - огрызнулась она в ответ. Малфой лишь закатил глаза (кто такой травести он явно не понял, да и Эва, если честно, тоже смутно себе это представляла), и велел домовикам принести очередную нарядную тряпку. - Почему ты так настаиваешь, чтобы было показано тело? Я думала у вас как бы высшее общество, - ядовито спросила девушка. Ей платье нравилось, оно было похоже на серебристый бутон с красивыми складками от шеи до талии. - Даже в высшем женщина должна показывать свои выигрышные стороны. У тебя их, к сожалению нет. - Да пошёл ты, - вконец обиделась Эва. Из-за ширмы в Малфоя полетел ворох одежды, а модель, оставшись в длинной комбинации, решительным шагом направилась к двери, всем своим видом показывая, что с нее довольно. Мужчина быстро и цепко схватил ее за локоть, так, что девушка дернулась, а затем, по инерции, вплотную припала к мужу. Ее горячее дыхание обожгло его губы. - Почему ты не можешь слушать, что я тебе говорю? Я вращался в самых сливках волшебного сообщества, так что разбираюсь в моде уж получше маленькой грязнокровной девчонки. Воспринимай мои слова не как оскорбления, а как...,- мужчина задумался, а затем надменно поднял брови и посмотрел на неё сверху вниз, - а как поощрение к действию. Эва недовольно вырвала руку. Малфой отпустил ее и с едва заметным неудовольствием проследил, как девушка скрывается в будуаре. Его наряд, разумеется, был продуман безукоризненно. Начиная от штанов и заканчивая мантией с золотыми эполетами и чёрным стоячим воротничком. Безупречно.       В комнату ворвалась Мафальда, как всегда громко топая и отфыркиваясь. - Господин! Устрицы прибыли тёплыми, охлаждающие чары были плохо наложены! Люциус, любовавшийся секундой назад своей мантией, угрожающе поднял голову. Однако Мафальда, в чьих жилах текла кровь гоблинов, была единственной из слуг, кто не боялся его ударов и пощёчин. Она стойко выдержала его взгляд, и добавила: - Старый Боригар также просил зайти вас наверх. Лицо у мужчины вытянулось, и он быстро вышел из комнаты, задев коленкой старую женщину. Мафальда только фыркнула и покачала головой.       Быстро проскочив лестницу, волшебник вбежал в комнату с драконом на двери. День клонился к вечеру, и синие сумерки скрадывали свет в бывшей детской спальне. Мужчина едва различил нескладную фигуру на кровати, до того исхудал его сын. Он тихо присел на край матраца. - Он не реагирует на оклики, не ест и не пьёт, - раздался скрипучий голос из угла. Из темноты выступила маленькая согбенная фигурка. - Давно? - отрывисто спросил волшебник. - Со вчерашнего вечера. - Ты вливал в него восстанавливающее зелье? - Да, но мастер давится им. Я вливаю маленькими глотками раз в час, этого хватает только на поддержание жизненных сил. И ещё. Милорд, посмотрите на его шею. Люциус ощутил липкий, тягучий страх под рёбрами. Он тихо сказал «люмос», и маленький шарик света, остатки невербальной магии, мягко поплыл из его рук. Волшебник увидел выступающий кадык, спутанные отросшие волосы... порезы и царапины, нанесённые Беллатрикс, были давно сведены домовиками. На первый взгляд ничего не необычного в облике мальчика не было. Но вот волшебник наклонился ниже... и вздрогнул. Шея и голова Драко были приподняты, словно он лежал на невидимой волшебной подушке. - Что это с ним? - произнёс мужчина прерывающимся голосом. - Не знаю, господин, он лежит так с самого утра. Как я ни старался, уложить его нормально не получается. Мужчина наполнился нехорошим предчувствием. Он приподнял веко сына и увидел мертвый закатившийся зрачок. Внезапно волшебнику захотелось выбежать из этого чертового дома и бежать, куда глаза глядят. Не без труда, но он все же взял себя в руки. - Ему нужна помощь, - хрипло прокаркал старик-домовой. Люциус кивнул. Через час должны были прибывать первые гости.

***

      Подготовка к приёмами и в прежние времена была сущим адом, а сейчас, без палочки и с несколькими домовиками, не считая старого Боригара, это была задача непосильная даже Мерлину. Весь многочисленный штат слуг, который раньше держала Нарцисса, давно был распущен. Оставшиеся эльфы могли поддерживать мэнор в подобающем виде, но вот приём... Когда вчера Люциус услышал об этом, то сразу понял, что это затея совершенно безнадёжна. Но все оказалось не так уж плохо. Да, у него не было палочки, но он был Малфоем, а это значит, был готов ко всему. В глубоких подвалах мэнора хранилось много «замороженных» заклинаний, а также различных зачарованных предметов, оставленных на случай беды десятками поколений его предков. Привидения тоже помогли, в считанные часы по огромному поместью были развешаны фонарики, расставлены неувядающие цветы, заготовлены фейерверки. В главном зале как по волшебству возникли маленькие столики с накрахмаленными скатертями, позднее уставленные закусками, а в самом центре взгромоздился огромный фонтан из сотен бокалов. Этот зверь хранился в маленьком шарике диаметров десять сантиметров, и изобрёл его один из предков Малфоя в эпоху джаза, когда такие вещи были особенно популярны. Точнее, популярно было разбивать всю это композицию в конце вечера. Позднее она снова целая и невредимая оказывалась в неизменном шарике, готовая быть вынутой вновь и вновь.       Еду полностью взяла на себя Мафальда. Полугоблиниха с пылом распекала доставщиков угощений, упоенно ругалась с Рэмси, маленьким эльфийской поваром, почти никогда не покидавшем пределы кухни, и Малфой то и дело слышал ее тяжёлые топающие шаги в разных концах дома. В эту ночь он смог поспать всего несколько часов, допоздна раздавая распоряжения и распечатывая заклинания. Утром суматоха продолжилась. К его удивлению, грязнокровка принимала в этом самое деятельное участие, с удовольствием советуясь с Мафальдой по поводу меню. И хотя волшебник серьезно сомневался, что девчонка слышала хоть про четверть блюд, предложенных Мафальдой, но про каждое высказывала своё крайне важное грязнокровное мнение.       Вот пробило пять. Разумеется, Малфой не ждал, что гости будут прибывать вовремя, но все же встал около камина, ожидая их прихода. Ожидание начало затягиваться.

***

      Если бы Люциус не был таким снобом, он бы знал, что настоящая женщина умеет сделать свои недостатки своими достоинствами. Или наоборот. Эва как могла оттягивала момент выбора этого чертового платья, но дольше тянуть было нельзя. Конечно, Малфой был прав. Все платья, найденные в гардеробной у Нарцисса или присланные из Ателье мадам Максим были хороши, но недостаточно. Они были слишком, слишком... волшебные. По началу Эву завораживала эстетика мантий, островерхих шляп и старых котелков, но по прошествии времени она стала скучать по маггловской моде. По своей моде. Девушка оглядела груду сброшенных на пол разноцветных нарядов. Выглядело все очень безнадёжно. - Мисси Малфой! - пропищал где-то внизу тоненький голос. - Да, Минки, что? - устало откликнулась Эва. - Когда-то давно прежней мисси Малфой один начинающий модельер прислал одно платье, но мадам только посмеялась и велела отослать платьишко обратно, - домовиха замялась, а затем резко начала бить себя по голове маленькими ладошками, - плохая, негодная Минки! Я забыла это сделать, - всхлипнула эльфийка. - Боже, да перестань, давай ближе к делу. И оставь свои уши в покое, не бей их. Где оно?       Через десять минут Эва оказалась облачена, не бед помощи Минки, в самое роскошное платье, какое она только видела в своей жизни. То, почему его отвергла Нарцисса, было ясно сразу - тончайшие отрезы полупрозрачного шелка, набегая друг на друга словно волны, перехлёстывались на талии, нежной дымкой обвевали грудь, сражались друг с другом в области бёдер, и наконец, обессиленные, падали вдоль ног. Платье было одновременно закрытым, и шокирующе открытым - тут и там взгляд выхватывал тонкие ключицы, все косточки плеча или узкое предплечье. Да уж, если, как выразился Люциус, «костям» Эвы и было предначертано какое-либо обрамление, то это было оно. Определенного цвета наряд не имел, отрезы мягкого гладкого шелка переходили от темно-вишневого к бледно-розовому цветам, сочетая в себе сочную чувственность и девичью легкость. - Словно сакура в весенних сумерках, - прошептала девушка, все ещё не веря, что это она наденет сегодня на вечер, что такой ее увидит Люциус... - Мисси Малфой, а какую вы хотите выбрать тиару? - вывел Эву из задумчивости тоненький голосок Минки. - Тиару? - ахнула девушка. Эльфийка хитро улыбнулась. Один из широких верхних ящиков из красного полированного дерева отъехал вверх, и оттуда выплыли десятки необыкновенно прекрасных украшений. Сколько в них драгоценных камней Эва не смогла бы сказать даже навскидку, но сияли они как звёзды. Девушка задумчиво оглядела зависшие в воздухе тиары, боясь даже дотронуться. - Вот эту, - наконец уверено сказала она. Драгоценные короны уплыли обратно ящик, а посреди гардеробной застыл тонкий обруч. Шириной не толще мизинца, он весь состоял из бриллиантов и необычных камней цвета фуксии. Камушки были переплетены так тесно, что вокруг тиары разливался искристый алый свет. Минки завороженно кивнула. На неё и хозяйку напало радостное чувство удовлетворения, которое бывает всякий раз, когда женщины осознают, что выбрали по-настоящему идеальное платье.

***

      Раздражение Люциуса нарастало. Часы уже пробили шесть, но холл перед камином по-прежнему оставался пустым. Мужчине отчаянно хотелось закурить, но, скованный ожиданием гостей, он не мог велеть подать сигары. Ужасно хотелось сорвать на ком-нибудь злость, волшебник уже было решил позвать Гребеню, как вдруг по лестнице раздался тихий стук каблучков. Спускаясь, словно богиня с небес на землю, по ступенькам аккуратно ступала грязнокровка. То ли высокие каблуки сбавили ее обычный пыл, то ли осознание важности момента, но девчонка не шла - плыла в каком-то ало-белом мареве. Люциусу захотелось протереть глаза. - Что ты..., - маг не договорил. Рот грязнокровки, влажный и темно-вишневый сиял посреди лица как прекрасный цветок. Брови были нежно подняты, а глаза сияли, отражая блеск драгоценных камней в волосах, стянутым обручем. Люциус узнал эту тиару. Она принадлежала его матери, но Нарцисса не носила ее, предпочитая более роскошные короны в своих тяжёлых волосах. Волшебник силился сказать жене что-то ядовитое, но она была так прекрасна, что все насмешки отскакивали от неё прочь, словно сухой горох от стены. Эва подошла и встала рядом с ним. - Кажется, я велел тебе ждать в зале, - наконец выговорил маг севшим голосом. Вдруг его взгляд посмотрел влево - на огромное зеркало, из которого состояла большая часть противоположной стены. Люциус увидел там невероятно прекрасную пару - красивого темноволосого волшебника в длинной элегантной мантии и хрупкую, нежную фею в облаке света. Эва тоже посмотрела в зеркало. И покраснела. - Ты прав, я уйду. - Нет. Останься, - возразил волшебник. Тут камин весело зашипел, и гости стала прибывать.       Народу, на взгляд Эвы, оказалась целая тьма. Ведьмы и маги всех мастей сразу же наводнили мэнор. Среди них были очень молодые и симпатичные ведьмочки, девушка мельком услышала, что все они учились вместе с Драко. Гости, сначала достаточно холодно приветствующие Малфоя, вскоре расслабились и в зале поднялся гул оживленной беседы. Немало способствовали этому и вовремя поданные Мафальдой закуски. В углах зала то и дело взрывались шарады, звучала тихая клавишная музыка, а под высокие своды взлетали фантомы невиданных птиц и других крылатых созданий.       Эва, в лучшем случае удостаивалась лишь снисходительного кивка, однако от любопытных взглядов, казалось, на ней скоро дыра будет. Особенно глазели на неё мужчины, пользуясь тем, что их дамы сбились в кучу, щебечя как весенние пташки. Девушка машинально ходила туда-сюда по залу, рассматривая гостей и время от времени попивая пунш из высокого бокала. Толпа расступалась перед ней. Женщины недовольно закатывали глаза, но пара волшебников все же пытались с ней заговорить. Беллатрикс и Волдеморт пока не появились. Однако, толпа ждала их. Это чувствовалось в тех феромонах нетерпения, которые выделяли возбужденные волшебники. Люциус, сначала скованный вначале, вскоре завёл неторопливую светскую беседу. Эва, проходя неподалёку, слышала, как он характерно растягивает гласные и периодически ухмыляется. Представлять жену кому бы то ни было волшебник, разумеется, не стал. Вдруг все замерло. Люди, словно заворожённые, начали отступать по краям зала, образуя невидимый круг. На мгновение Эву смяла толпа, но она быстро подстроилась и так же шагнула назад. В освободившемся пространстве вспыхнул сноп света, а через секунду глаза девушки различили прямо посреди зала огромный трон, увитый змеями, которые образовывали подобие шатру над ним. Рядом с троном стояли низкие скамейки. В оглушительной тишине раздалось знакомое визгливое хихиканье. - Встречайте вашего господина, черви! Словно чёрный вихрь материализовалась Беллатрикс. Эва чертыхнулась, Малфой побледнел. Разворачиваясь, словно чёрные щупальца кракена, из пустоты шагнул Волдеморт. Волшебники почтительно склонили колени, Эва поспешно наклонилась, что сделал Люциус, она не видела. Не выпрямляясь, девушка боковым зрением увидела, как стройный и невысокий волшебник спокойно садится на трон. К лорду тут же потянулась вереница гостей, чтобы поцеловать его руку. Эву и Люциуса стали теснить назад. На краткое мгновение они вновь оказались плечом к плечу, но мужчина тут же стал протискиваться вперёд. Девушку окончательно поглотила толпа.       Незаметно пролетело несколько часов. Трон, на котором восседал Лорд возвышал мага над всеми остальными. Его готова с гладкими зачёсанными волосами грациозно покачивалась в разные стороны, словно он был редкой, опасной ядовитой змеей, спокойной только до определенного момента. Толпа просителей, обивавших его ноги, наконец поредела, и темный маг с наслаждением потягивал золотистую жидкость из изящного бокала. Беллатрикс пронзительно смеялась в другом конце зала, рассказывая что-то Яксли. Время от времени незаметной серой тенью то и дело проскальзывал Эйвери, который появлялся в мэноре, когда ему заблагорассудится и тут же пропадал в катакомбах. Люциус уже перестал обращать на это внимания, смирившись с этим, как и с многим другим. Домовики явно выдохлись, бесконечно прислуживая огромной толпе волшебников. Однако, кроме этого кажется все шло, как нужно. Малфой в бесчисленный раз оглядел разноцветное море гостей. Его серые глаза сразу выхватили Эву - она стояла, сверкая словно бриллиант посреди разношёрстной толпы. Сейчас жена разговаривала с Мальсибером и, кажется, все шло хорошо. От Люциуса также не укрылось, с каким восхищением смотрит на девушку его бывший соратник. Это не понравилось магу. Внезапно ему захотелось подойти и увести грязнокровку, чтобы Мальсибер так нахально не оглядывал ее. Вдруг время словно замерло вокруг, Малфой ощутил странное жжение в предплечье. Неужели... неужели лорд снова зовёт его как пожирателя смерти? Душа волшебника забилась, словно раненая птица. «Вот он - шанс!» - пронеслось у него в мыслях. Он быстро пошёл к трону, расталкивая толпу. Подойдя к ногам своего повелителя, он пылко опустился на одно колено и почтительно поцеловал край его мантии. - Милорд! В этот момент он почти снова любил своего повелителя, забыв, что в последнюю их встречу Малфой минут десять, казавшихся вечностью, корчился в круцио. Волдеморт снисходительно сделал знак рукой, приказав сесть рядом. Люциус присел на скамейку рядом с лордом. Теперь голова его оказалась намного выше головы Малфоя. Последний почтительно замер. Темный маг неспешно оглядел зал, а затем сложил руки в причудливом жесте. - Ты хорошо постарался, Люциус. Твоя жена произвела фурор, ее манеры и осанка значительно улучшились, а зачатки ума видны даже в самой светской беседе, - Люциус коротко усмехнулся, а лорд доброжелательно продолжил, - приём также удался, я впечатлён, что ты не теряешь хватку несмотря на все обстоятельства. Лорд замолчал, думая о своём. Люциус почтительно ждал, но ничего не происходило. Тогда маг решился. - Мой господин... милорд. Памятуя о моей недавней дерзости... но могу ли я просить о вашей великой милости? Сущий пустяк. Мой сын, Драко... он умирает, господин. Нельзя ли отправить его в Мунго? - слова дались волшебнику нелегко. Сказав последнюю фразу, его лицо осклабилось в болезненной полуулыбке. Лорд молчал. Затем небрежно сказал: - Я думал, домовики лечат его. - Они исчерпали свои возможности, милорд, - тут же ответил Малфой, радуясь, что темный маг проявляет к этому интерес. - Что ж... очень жаль, - улыбнулся Волдеморт прямо в опешившее лицо волшебника. Люциус окаменел. Лорд же, напротив, развеселился. - Вот ведь какая штука, Люциус...Если бы ты промолчал сегодня, вскоре я может быть даже вернул тебе палочку. Но проблема в том, тебе всегда всего мало. Ты не можешь быть просто преданным мне, тебе каждый раз нужно что-то взамен. Для тебя все служение мне - сделка, ты никогда, никогда не узнаешь, что такое настоящая верность и настоящая шедрость повелителя. Ты обречён оставаться всегда ни с чем, Люциус. Всегда. - Но это же мой сын, - едва пробормотал мужчина, смотря невидящим взглядом на веселившуюся толпу. Лица мелькали, словно в дьявольском карнавале, а в ушах у него едко и вкрадчиво звучал голос: - Но малыш Драко ведь тоже не без греха, верно? Его душа уже по пути в загробный мир, перестань этому сопротивляться, - промолвив это, лорд отвернулся, будто Малфоя больше для него не существовало. Мужчина на ватных ногах поднялся; его тело, привыкшее пресмыкаться много месяцев подряд, само отвесило поклон в сторону своего сюзерена.       Словно во сне, Люциус Шагал сквозь толпу. Вдруг он увидел бело-розовое платье и копну длинных темных волос. Эва до сих пор увлечённо разговаривала с Мальсибером. - Николас, друг! - вдруг пламенно воскликнул Люциус. Он вплотную подошёл к ошеломлённому Мальсиберу, и приобнял его за плечи. Тот смутился и попытался освободиться, но как хорошо знала Эва, Малфой был очень силён. - Друг, помоги мне! - хрипло повторил Люциус. Девушка испугалась, в голове проносились мысли одна другой страшнее. - Драко умирает, ему нужна помощь. Если тебе нужны любые деньги, любая вещь, что есть в мэноре, любая услуга... ты только скажи! Моего сына надо срочно переправить в Мунго! Мальсибер, явно смущенный, смотрел не на Люциуса, а на гостей, проходящих мимо - на них уже стали поглядывать. Это стало последней каплей, и длинноволосый волшебник с досадой оттолкнул от себя бывшего друга. Тот больше не сопротивлялся, но теперь в упор смотрел на Николаса. - Кажется, Лорд не давал такого распоряжения. А если мне не изменяет память, так вообще прямо запретил оказывать какую-либо помощь тебе, - слова дались волшебнику нелегко, но он все же проговорил их, краснея и смущаясь сильнее прежнего. - А ты без указания Лорда даже поссать не можешь? - бросил сквозь зубы Малфой. Мальсибер изменился в лице. - Ну знаешь ли! Я старался до последнего относиться к тебе хорошо, даже несмотря на то, каким отбросом ты стал! И вот как теперь ты говоришь! Да если бы не приглашение лорда, я бы в твой обесчещенный дом даже шагу бы не сделал! - вскричал волшебник с негодованием и развернулся на каблуках. Люциус смотрел какое-то время ему вслед, а затем, покачиваясь, словно глубоко больной человек, направился к выходу из зала. Эва очнулась. И бросилась за ним. На них смотрели с насмешками, но, впрочем, затем тут же возвращались к закускам. Что-что, а еда была превосходна.

***

- Люциус, постой же! Они стояли одни в пустом коридоре, шум из главного зала доносился словно через стекло. Волшебник остановился. Он медленно, нехотя обернулся, и Эва увидела, что его глаза красные и воспалённые. Щеки мужчины пылали. На неё будто смотрел совсем иной человек. - Давай уйдём отсюда, - неожиданно произнес он. - Но куда? - беспомощно спросила девушка. - Я покажу одну сторожку. Он также медленно развернулся и побрел к выходу. Эва следовала за ним на небольшом расстоянии, гадая, куда они в итоге придут.       «Сторожка», как пренебрежительно назвал ее Люциус, на деле была небольшим двухэтажным коттеджем. Заросшая травой зелёная крыша, выложенная булыжником дорога, густые кусты терновника прямо под окнами - именно за такими сказочными домиками с Англию и стекались туристы со всего света. Кто знает, может родители Эвы, иммигрируя из Польши, мечтали жить именно в таком уютном домишке, а не в продуваемой всеми ветрами халупе на окраине Харлоу. Каблуки девушки приятно цокали по старой дорожке. Люциус шёл впереди, освещая себе дорогу фонарем. Мэнор, светящийся всеми огнями и гудящий, словно осиной рой, они оставили позади. Подойдя к белой двери с витражными стёклами, мужчина замер. А затем тихо выругался. - Палочка. У меня же нет палочки, как я отопру эту дверь? - бессильно сказал он в пустоту. Эва, не говоря ни слова, подошла к деревянному крыльцу, и стала рассматривать цветочный горшок в глиняной кадке. Чуть задрав платье, чтобы не испачкать, девушка опустилась колени, и стала шарить в поддоне, на котором стоял цветок . - Какого Мерлина..., - начал маг, но тут Эва торжествующе выпрямилась. В руках у неё был зажат ключ. - Мой отец был сантехником, и чаще всего, когда хозяев не было дома, они оставляли ему ключ в кадке около крыльца. Видимо, маги в этом отношении похожи на магглов. Люциус молча взял у неё из рук ключ и вставила в скважину. К его удивлению, он повернулся в старом замке легко и плавно. Дверь открылась, явив абсолютно чёрный провал. Фонарь в руке волшебника вдруг погас. Эве стало зябко и страшно. - Может не пойдём туда? - неуверенно спросила она. - Не бойся, все самое страшное осталось в мэноре, - криво усмехнулся волшебник, и, оставив погасший фонарь на крыльце, вошел в старинный дом. Эва застыла на пороге. Темнота пугала ее еще с детства, и сейчас она судорожно искала силуэт мужа. - Люмос, - спокойно сказал его голос где-то рядом. Холл, а точнее, прихожая, осветился. Интерьер коттеджа был сделан в типично английском деревенском стиле. Эва даже подумала, что когда сквозь витражное стекло двери светит солнце, тут должно быть очень уютно: коричневый паркет, маленькие столики с вазами, панельные деревянные обои на стенах. Люциус помедлил, а затем двинулся вперёд. Эва догнала его, и судорожно вцепилась в локоть. - Не оставляй меня тут одну. - У меня и не получится это сделать. Мы здесь только вдвоём. Маленький люмос осветил их путь вплоть до небольшой, но очень уютной кухни. Здесь была старомодная газовая плита, маленький стол с бежевой скатертью и два стула, задняя стена от двери была увешана миленькими кухонными шкафчиками с цветочками. На панели для готовки Эва заметила лампу. Она пошарила на полках, и нашла коробок спичек. Спустя пару мгновений кухню освещал не холодный белый свет люмоса, а уютное, желтое свечение масляной лампы. Страх, чёрной кошкой лежащий на душе, убрался прочь. - Тут очень мило, - заметила девушка, оборачиваясь к мужу. Он сидел за столом, подперев голову руками и о чём-то размышлял. Тем временем Эва отыскала чайник, наполнила, и, не без опаски зажгла газовую плиту, но пламя было синим и веселым. Девушка поставила тяжелый железный чайник на огонь, и села рядом с мужем. - Что это за дом? - Раньше здесь жил наш садовник, Мэнэрс, я ещё тогда был ребёнком, - не стал медлить с ответом Люциус. Эва ещё раз оглядела кухню. - Он был маггл? Люциус прикрыл глаза. - Нет, полукровка, но скрывал это. Моя мать знала, однако не выдавала его, пока наш розарий оставался лучшим в Англии. Как только Мэнэрс стал стар и немощен, и среди цветов стало все больше сорняков, мать тут же выгнала его отсюда. Дом так и остался стоять. - Почему его не снесли? - поинтересовалась Эва. Малфой пожал плечами. - Что с тобой, Люциус? - вдруг спросила Эва, настороженно глядя на волшебника. Тот посмотрел на неё в ответ, и какое-то время они просто молчали. Люциус опустил уголки губ. - Раньше мир был очень прост. Я был богат и чистокровен, у меня была семья и положение в обществе. Сейчас у меня нет ничего. Я навсегда останусь предателем крови, даже если мне удастся сохранить положение в обществе или деньги, - наконец сказал он бесцветным голосом, смотря в пустоту. - Из-за меня? - Эва постаралась сделать голос твёрдым, но едва ли ей это удалось. - Неважно. Ты лишь вишенка на торте моего падения, - сказав это, мужчина устало уронил голову и руки на стол. Оглушительно засвистел чайник. Эва подскочила, сняла орущее чудовище с плиты, и заварила в старомодных кружках с толстыми краями нечто, отдаленно похожее на чай. В одном из шкафчиков она нашла жестянку с надписью «Чайная продукция братьев Харнетт». - Волдеморт хочет создать василиска, - тихо сказала девушка, не оборачиваясь. - Создать? - так же глухо откликнулся Малфой. - Вырастить, высидеть, неважно. Он говорил мне об этом. - Что ж, очевидно, что Нагайне будет нужна замена. С василиском он будет абсолютно непобедим, - мрачно сказал волшебник. - И не только с василиском. Он хочет, хочет... узнать тайну обскури. - А разве тут есть тайна? - Есть, - твёрдо ответила Эва. Она поставила перед мужчиной кружку с «чаем». - Не уверен, что это можно пить. В ответ Эва сделала глоток и слегка скривилась. - Отдаёт паутиной. А так чай как чай. Люциус покачал головой и сделал маленький глоток. - Кажется, я тут ещё чувствую и вкус паучков. Эва улыбнулась. А затем снова посерьезнела. - Что с Драко? - Он умирает. - Просто ответил Люциус. - А конкретнее можно? - Его душа идёт в загробный мир, так сказал Лорд. Эва вздохнула и поставила чашку. Затем наклонилась вплотную к мужу и положила руки ему на плечи. - Симптомы, Люциус! Какие у него симптомы? - мягко спросила она, заглядывая ему в глаза. Мужчина не отстранился, но как-то странно замер. Помедлив немного, он ответил: - Он без сознания. Не ест и не пьёт. Его голова парит в десять сантиметрах над подушкой. Эва замерла, обдумывая услышанное, а затем веско сказала: - Давай отведём его к маггловскому врачу? Люциус резко поднялся, и прижал девушку к стене, чай разлился по бежевой скатерти отвратительными бурыми пятнами. Мужчина сжал ее руки, и чуть ли умоляюще проскрежетал: - Зачем ты добиваешь меня, грязнокровка, зачем? Я и так уже на самом дне. Вдруг он обмяк и со стоном отчаяниями уткнулся в тёплую, гладкую шею жены. Эва замерла, а затем медленно подняла руки, и погладила его по голове, словно он был совсем маленьким. Люциус ещё крепче прижался к ней, а затем потерся щекой о ее щеку. Эва охнула с какой-то тихой радостью, и глубоко вдохнула аромат этого человека. Он пах ночью, каким-то неуловимым волнующим запахом, который распространяется по улицам только с наступлением темноты. Этот запах рождал в душе неведомые раньше чувства, которые ворочались смутными тенями. Щека мужчина немного покалывала, хотя Эва помнила, что только утром Гребеня тщательно выбрил своего хозяина. Огромная волна, набирая обороты, была вот-вот готова обрушиться на берег... Но девушка отстранилась. Мягко, словно кошка, она ускользнула из сильных рук Малфоя. Тот ещё некоторое время стоял с опущенной головой, словно марионетка. - Так что это за врач? - раздался хриплый, словно простуженный голос. Марионетка ожила.

***

      Эва деловито разложила на столе старые карты. Она обнаружила их в комоде в прихожей, там же хранил их и ее собственный покойный отец. Люциус где-то нашёл вторую лампу, и сейчас они сосредоточенно рассматривали старые атласы, сидя вплотную за кухонным столом. - Вот, смотри, как я поняла, мэнор находится примерно в пятнадцати милях от Солсберри, - Эва ткнула пальцем куда-то в карту. Люциус хмуро кивнул. - А здесь, - продолжила девушка, переставая палец, - находится Олд Мэнор, так как карта довольно старая, то эта больница обозначена здесь как Фишертон Хаус, это ее старое название, в честь прежнего владельца. Ну, неважно, - быстро сказала Эва, увидев, что Люциус скривился, - главное, что одна из лучших психиатрических больниц Англии находится всего лишь... так, погоди минутку... всего лишь в двадцати милях от нас! Объявив это, девушка торжественно воззрилась на волшебника. Малфой сделал скептическую мину. - Допустим, но как мы попадём туда? Ты прекрасно знаешь, что..., - вдруг мужчина замер. - Люциус? - Я глуп как маггл. Камин около главного зала - Эйвери распечатал его специально для гостей, держу пари, он ещё открыт, - быстро сказал Люциус. Его лицо побледнело, а щеки снова зажглись лихорадочным румянцем. - Откуда ты знаешь, что в Олд Мэноре тоже будет камин? Малфой задумался, а затем спросил: - В каком году была построена эта больница? - Ох, ну в веке девятнадцатом точно, - неуверенно ответила Эва. Люциус кивнул: - Значит, точно будет. Вдруг одна бровь волшебника поднялась вверх, и он внимательно поглядел на свою жену. - А откуда тебе столько о ней известно? Эва смешалась и покраснела. - Неважно. Наши маггловские дела. Малфой снова пронзил ее взглядом. Эва заерзала на стуле. - Люциус, сейчас уже одиннадцать ночи. Нужно торопиться. Маг кивнул. - Хорошо, тогда вернёмся обратно в дом.       Обратный путь до особняка много времени не занял. Хотя ничего незаконного они ещё не сделали, сердце Эвы то и дело падало в пятки при любом подозрительном звуке. Люциус, напротив, был спокоен и собран, словно он уже принял решение, и теперь просто следовал неизбежному.       Как оказалось, волновались они напрасно. Веселье только начиналось. Люциус и Эва еле успели спрятаться за штору, когда из камина, рыча и разбрызгивая зелёные искры, вышла целая процессия огромных медведей, которых вели на поводке полудикие московиты в смешных меховых шапках. Встречал их Мальсибер - как оказалось, он подготовил лорду сюрприз, пригласив варваров с севера, с которыми был заключён долгожданный мир, а также соглашение о сотрудничестве. На удивление Эвы, медведи оказались говорящими, и на своём языке оглушительным ревом приветствовали Волдеморта. Тот также стоял около камина, распространяя около себя магические вибрации, но, то ли темный маг был настолько расслаблен, то ли его увлекла беседа с медведем, но скрючившихся за портьерой Малфоев он не заметил. - Теперь понятно, почему они решили устроить свой шабаш в моем мэноре. Мерлин, они же все тут разнесут! Видимо, другие пожиратели пожалели свои жалкие лачуги, - сквозь зубы ругался Люциус, увидев как после третьего по счету медведя остаётся на паркете большая дымящаяся куча. Эва тихонько ткнула его локтем, чтобы он замолчал.       Тем временем улюлюкающая свита Волдеморта утекла обратно в главный зал. В холле снова стало тихо. Люциус, все ещё взбешённый, хлопнул в ладоши. Гребеня возник, словно тень. Очень ушастая и маленькая тень. Не дав ему открыть рот, Малфой быстро сгрёб его за шкирку и подтянул к себе. - Принеси пару отвлекающих внимание заклинаний, а также мою обычную чёрную мантию и летучий порох. Все понял? Иди. - Стой! - Эва схватила за локоть домовика, который собрался уже было исчезнуть. - И принеси мне удобные туфли, и тоже домашнюю мантию. И какой-нибудь нож с кухни. Малфой недоуменно воззрился на жену. - Зачем тебе нож? Эва пожала плечами. - Мы идём на незнакомую территорию, пусть будет.       Через десять минут они стояли перед камином. Эва облачилась в чёрную мантию поверх своего роскошного платья, а также в удобные домашние туфли. Гребеня где-то нашёл настоящий охотничий нож, и сейчас он удобно висел в ножнах на боку у девушки. Люциус переодеваться не стал, лишь поменял заметную мантию с золотыми эполетами на такой же чёрный плащ, как у Эвы. На плече у него была сумка, набитая разноцветными увесистыми шарами. В них уже десятки, а то и сотни лет ждали своего часа замороженные заклинания. - А почему нельзя заморозить какое-нибудь сильное заклинание, и в случае чего швырнуть, если на нас нападут? - поинтересовалась Эва. Волшебник закатил глаза. - Это называется проклятые предметы, грязнокровка, и они работают, только если человек к ним притронется или зайдёт в проклятый дом. Швырнуть Заклинание, как ты выразилась, можно только палочкой. Но мелочевку вполне можно заключить в шарик, - и Люциус изящным движением пальца ткнул в свою сумку. - Все, хватит болтать. Ты готова? Эва кивнула, а затем снова спросила: - А почему нельзя взять с собой Гребеню? Малфой перехватил поудобнее увесистую сумку, взял за руку девушку, и сказал: - Потому что с его магией нас точно засечёт Министерство. Все, а теперь закрой рот. Олд мэнор, Солсберри! Камин сожрал их с каким-то особенно яростным взрывом зелёных искр.

***

      Через неделю профессор Джозеф Э. Барнетт, эсквайр, выходил на пенсию. В его кабинете до сих пор болтались воздушные шарики, а где-то в холодильнике умирали последние остатки праздничного пирога. Жаловаться ему было не на что, весь персонал был очень мил, да и сорок лет психиатрической практики нельзя было назвать пустым местом, и все же... все же что-то в этой жизни он упустил. Была ли это та девчонка с первого курса, позвать которую в кино у него не хватало духа пятьдесят лет назад, или же он прошляпил какое-то важное научное открытие - сказать было сложно. Но ему было семьдесят, и скоро он выйдет на работу в последний раз. Врач с любовью оглядел свой старый кабинет, бывший ему и домом и рабочим местом - скоро он больше его не увидит. Сухонький человек в белом халате и очках в тонкой оправе на маленьком носу вздохнул и поправил лежащие на краю стола карандаши. Ровно семь и ровно в сантиметре от края. Часы уже пробили полночь, и ему давно пора быть дома, греть ноги в тёплом тазу и пить горячий чай. Профессор ещё раз вздохнул и поёжился. Стояла летняя ночь, но старик вдруг замёрз. - Может, камин растопить? - сказал он рассеянно вслух. В былые времена этот старый кирпичный очаг видел много открытий, связанных с сложным внутренним миром пациентов доктора Барнетта...       Но тут камин зажегся сам. Зелёное пламя, разгораясь где-то в темных завалах угля, вдруг вспыхнуло и рассеялось по комнате сотней изумрудных искр. Старый доктор выпучил глаза. А выпучивать было от чего - отряхиваясь и отплёвываясь, из зелёного огня вышли две фигуры.       Как уже упоминалось, их было двое, Джозеф Э. Барнетт не смог бы сразу сказать, мужчины это были или женщины, потому что гости были одеты в чёрные длинные плащи странного вида. Когда зелёная пыль улеглась, врач с немым удивлением заметил, что первый - это мужчина около сорока с темными коротким волосами и очень жёстким взглядом, а вторая - коротковололосая блондинка, на вид не старше двадцати. Чертыхаясь, они кое-как вылезли из-под низкого карниза, уставленного наградами за третьи и четвёртые места на конкурсе коротких детективных рассказов. Незнакомец с презрением оглядывал весьма уютный кабинет профессора, словно тот был наводнен полчищами болотных крыс. Особенно долго его взгляд задержался на телефоне и стареньком пузатом компьютере. - Ты, маггл! - повелительно обратился он к ошеломлённому старичку, - ты целитель? Или колдомедик? - Люциус, да погоди ты! - вмешалась в разговор вторая незнакомка. Она отряхнула свой плащ от сажи и сочувственно посмотрела на доктора, - посмотри, какой он старенький! Вдруг у него сейчас инфаркт от неожиданности будет? Представь, вылезаем мы вдвоём из камина, а тут ещё ты со своими колдомедиками. - Какой инфаркт, грязнокровка? - усмехнулся мужчина и надменно приподнял изогнутые дугой густые брови, - это же обычный летучий порох, даже дети... - Ой всё, - перебила его девушка. Затем она кашлянула и вежливо обратилась: - Послушайте, мистер э-э-э, - последовала пауза, во время которой незнакомка старалась разглядеть фамилию на медной табличке стола, - то есть профессор Барнетт, нам очень нужна ваша помощь. Вы разбираетесь в психических расстройствах? Врачу вдруг стало очень весело. - Уже не уверен, - бодро сказал старик, и стал протирать очки. Его ответ обескуражил странную парочку. Мужчина тут же разразился странными ругательствами, в которых профессор Барнетт с удивлением узнал персонажей из старых сериалов по бибиси, Мерлин и прочее... Девушка, не обращая внимания на яростные выпады спутника, сделала пару шагов к обмякшему за столом профессору. - У нас есть пациент. Ему восемнадцать лет, он уже долгое время без сознания, не ест и не пьёт сам, бредит, иногда кидается на кого-то, а сейчас завис над подушкой. Голова в смысле зависла, не сам пациент, - осторожно и мягко перечислила она симптомы болезни.       Десятки лет практики не прошли даром, и старичок склонил голову на бок, словно маленький говорящий попугай. Наконец он, воспользовавшись паузой в чертыханиях красивого незнакомца, откашлялся и сказал: - Что ж, если не брать во внимание, что я сошёл с ума и вижу людей, вышедших из камина, это похоже на классический случай кататонического ступора. Привозите его сюда, я проведу осмотр. - Это невозможно, - тут же ощетинился мужчина, - вы пойдёте с нами и осмотрите мальчика в моем доме. - У нас нет иного выбора, - умоляюще произнесла девушка, глядя на доктора огромными синими глазами, - без вас он умрет! Джозеф Э. Барнетт откинулся на спинку кресло и глубоко задумался. Мужчина и девушка переглянулись. Незнакомка зашуршала руками под плащом, ойкнула, и на пол с грохотом упал, как показалось профессору, очень дорогой охотничий нож в расписных ножнах. - Мерлин тебя раздери, ты что, даже вытащить его нормально не можешь, грязнокровка? - закатил глаза пришелец. - На себя посмотри! Где твои хвалёные заклинания, Малфой? - ощетинилась девчонка. Профессор поднял руки и сказал тоном, каким он привык увещевать особо буйных пациентов или комиссию по дополнительному финансированию: - Господа, господа, прошу вас! В этом совершенно нет необходимости. Позвольте мне собрать все необходимое, и я готов идти с вами. Девушка, которую незнакомец назвал грязнокровкой, с изумлением посмотрела на врача. Профессор невольно отметил, насколько это было живое и подвижное лицо, круглые брови так и норовили допрыгнуть до линии волос, а глаза сверкали ярче молний. Мистер Барнетт встал и начал поспешно укладывать свой потертый чёрный саквояж, бегая по кабинету. Время от времени он обращался к незваным гостям с вопросами наподобие: - Так-с, сколько, значит лет? Восемнадцать, ага-ага... а раньше что-то подобное наблюдалось? Нет, ну что ж, вот он и дебют... а травмы у вашего мальчика бывали? Нет? Гм. Что ж, и никогда в детстве подобных симптомов не было? А, простите за дерзость, наркотические вещества юноша употребляет? Что? Не употребляет... интересно-интересно.       Вдруг профессор остановился, и серьезно взглянул на мужчину: - Могу я узнать ваше имя, сэр? Странный человек замер, словно поражённый подобной дерзостью, а потом надменно ответил: - Люциус Абраксас Малфой. Ваше имя я прочитал, не трудитесь представляться. - Гм, да, вот как. Мистер Малфой, то, что может помочь вашему сыну, к сожалению, не хранится в открытом доступе. Лекарства находятся в закрытом шкафу, а ключ держит при себе дежурный администратор больницы... - Меня не интересуют подробности вашей жалкой маггловской возни. Покажите, где находится этот шкаф, - перебил профессора человек, представившийся Люциусом. Доктор замолчал, часто моргая своими маленькими глазами в маленьких очках на маленьком носу. А затем кивнул, и поманил за собой незнакомцев.

***

      Уютный кабинет профессора с темно-вишневыми креслами, потертым персидским красно-жёлтым ковром, множеством книг и длинным дубовым столом на минуту усыпил бдительность Эвы. Там даже был компьютер, Боже ты мой, она видела такие только в кино по телевизору, родителям ее такая техника была не по карману. Родители... Эва совсем забыла, что находится в психбольнице. Коридор с типично больничным зелёным линолеумом, каталки по краям стен, а также этот неуловимый запах лекарств и пациентов... все это пробудило в памяти девушки жуткие, жуткие воспоминания       Ей пять лет. Они идут вместе с отцом навещать маму. Он даже погладил рубашку, а Эва сама повязала себе бантик на голову. Здание больницы серое и скучное. Мама сидит на кровати в белой сорочке, она очень спокойная и не бьет Эву, но и не узнает дочь. Девочка мельком слышит, как врач говорит отцу, что мама ещё не отошла от лекарств. Когда мама поедет домой, спрашивает Эва. Но врач только качает головой. Тогда отец встаёт перед ней на одно колено и говорит, что скоро мамочке будет лучше, но пока она побудет тут.       Из воспоминаний Эву вырвал голос - требовательный, но в то же время бесконечно родной. Девушка заморгала, а затем протерла глаза. - Я спрашиваю, ты знаешь, что такое лоразепам? - Люциус настойчиво смотрел на неё. Профессор позади неловко мялся около открытого заклинанием шкафа с целыми рядами лекарств. - Да, знаю. Люциус, я думаю, этому человеку нужно верить. Пусть выбирает то, что считает нужным. Мужчина ещё какое-то время внимательно смотрел на спутницу, а затем кивнул врачу. Старичок улыбнулся и одним махом смел в свой саквояж половину шкафа. - Вдруг пригодится, - пояснил он, - так, ещё шприцы, катетеры, так, так..., - продолжал бормотать профессор, опорожняя больничные запасы. Волшебник, оставив его, быстро подошёл к жене и наклонившись, тихо спросил: - Ты в порядке? Эва была необычно бледна, а на лбу выступила испарина. - Вообще-то нет. Это место... навевает разные воспоминания. Люциус, я боюсь развоплотиться, - при этих словах лицо девушки исказилось словно от боли. Малфой замер. - Как это остановить? - Пока я контролирую... но если вдруг станет совсем плохо - обещай, что сделаешь то, что я попрошу. - Иди к черту, грязнокровка, ничего обещать я тебе не буду. Просто скажешь, что нужно будет сделать, и я сделаю, - серьезно отозвался Люциус. Эва слабо улыбнулась. - Годится, Малфой. - Мы можем идти, - вклинился в разговор профессор, похлопывая по раздувшемуся от содержимого саквояжу. Эва и Люциус переглянулись. Теперь предстояло самое сложное.