Фантом

      Конечно же, Люциус был прав. Втайне Эва ожидала, что, когда они швырнут в маггловский камин летучий порох, то не произойдёт абсолютно ничего. Однако, как Малфой и говорил, волшебный след действовал в течение часа после прибытия. После того, как сухонький доктор (или профессор? Эва так и не поняла толком) с набитым саквояжем вернулся обратно в кабинет, волшебник быстро и максимально популярно объяснил двум магглам, что именно сейчас им предстоит. Эва пошла первая. Она кое-как залезла через решетку в кирпичный зев, взметнув своим длинным шлейфом облако пепла. После сегодняшних мытарств платье вряд ли отстирает даже Минки... Девушка быстро отогнала запоздалые сожаления об испорченном наряде, и, согнувшись в три погибели, оглядела комнату. Все тут дышало спокойствием и безопасностью. Никаких тебе злобных магов всех мастей, домовиков, подземелий, василисков и грифонов. Только утренние выпуски новостей, игра в крикет или гольф, супермаркет, паб, чемпионат мира по футболу... На минуту мелькнула отчаянная мысль, может, бросить все, сбежать в Австралию, кататься на серфе... И тут Эва наткнулась на напряжённые, внимательные серые глаза. Люциус как-то неуверенно стоял, сжав маггла за предплечье, и вглядывался в лицо жены. Здесь, рядом с компьютером и силуэтами машин на парковке за окном, волшебник в своей чёрной мантии, насторожённый и бледный, выглядел до боли беззащитно. Сердце Эвы пропустило ещё один удар. - Ну, ни пуха, - прошептала она одними губами, и вихрь зелёного пламени унёс ее в мэнор.       Только сейчас Эва по достоинству оценила высокий и просторный камин в главном холле, а ещё домовиков, которые старательно его вычищают - вместо того, чтобы стукнуться головой, наглотаться пепла и выпасть через маленькую ограду, девушка спокойно приземлилась, вытащила пару зелёных искорок из платья и огляделась. Рядом тут же материализовалась огромные эльфийские уши. Гребеня весь сжался от страха, то и дело оглядываясь на главный зал. В мэноре было подозрительно тихо. И в этой тягучей тишине Эва услышала мягкие, вкрадчивые шаги. Она быстро завернула остатки платья в мантию, чтобы не было видео испачканный пеплом подол, а затем сделала вид, что хочет прогуляться, развернувшись к входным дверям. Гребеня пискнул и исчез. «Трус», - успела подумать Эва. И тут в холл вошёл Эйвери. Если волшебник и был удивлён, то не подал вида. Он слегка притормозил, увидев девушку, но тут же непринуждённо улыбнулся и остановился в двух шагах от неё. - Миссис Малфой. Собираетесь прогуляться? - А кхм, да, именно. Летняя ночь и все такое. - А ваш супруг решил не составлять вам компанию? - Я как раз думала поискать его на улице. - Вот как? Жаль, вы пропускаете самое интересное. - Неужели? Эйвери рассмеялся. Смех у него был тихий и звенящий, а зубы - очень мелкие и очень белые. - Нет, на самом деле вы очень благоразумны. Леди Беллатрикс объявила состязание по магической дуэли и зал сейчас просто разрывается. Эва прислушалась. Стояла такая же ничем не нарушаемая тишина, как и в момент ее приземления. - А мне показалось, наоборот, необычайно тихо. - Разумеется, ведь на комнату наложен Щит, он в том числе и звукоизолирующий, - пояснил Эйвери. Эва молчала не зная, что сказать. Да и мысли о сумасшедшей Беллатрикс словоохотливей мало кого делали. Девушка потеребила край мантии. Вот-вот должен появиться Люциус с бедным врачом под мышкой, а они стоят прямо на проходе. - Может, присядем где-нибудь? - вдруг выпалила она. Бесстрастно-учтивое лицо волшебника показало подобие эмоций - голова у того слегка наклонилась. В переводе на человеческий это значило бы, что он удивлён. Не дожидаясь его ответа, девушка поспешно пошла в малую гостиную, искренне надеясь, что Эйвери последует за ней до того, как в камине кто-то приземлится...       Пройдя в комнату, девушка постаралась сесть так, чтобы волшебник волей неволей оказался спиной к дверному проходу. Так было меньше шансов, что он заметит Люциуса. - Велить домовикам подать что-то? - предложила девушка. Она вспомнила, что подобную фразу часто повторяет Люциус, оказавшись рядом с гостями. Эйвери отклонил это предложение легким взмахом руки. - Благодарю, не стоит. Я рад, что вы это предложили, я давно хотел поговорить с вами. Теперь пришёл черёд Эвы изумляться. Она была уверена, что из всех людей в замке Эйвери меньше всех склонен обращать внимание на ее существование. - Я вижу, что вы удивлены. Право слово, ваши эмоции так сильно отражаются на вашем лице, что, будь мы более близко знакомы, я бы посоветовал вам научиться владеть вашей мимикой. - Надеюсь, этот миг когда-нибудь настанет. Я имею в виду владение мимикой, - неловко добавила девушка. - Всенепременно. А пока ответьте мне на вопрос - что вы об этом всем думаете? Эва моргнула. - О чем же? Эйвери обвёл руками воображаемый шар. - Обо всем. Насколько я осведомлён, вы в нашем мире относительно недавно, кажется, полтора года жили с Аберфортом? Эва кивнула, все ещё не понимая, к чему он клонит. - Видите ли, я вижу, что за вашими красивыми глазами скрывается ум и умение наблюдать. Эва, вы сейчас словно переходящий приз: от Аберфорта к Волдеморту, а затем к Люциусу. Услышав это, девушка поморщилась. - Мне не слишком приятно это слышать. - Понимаю, но это правда. И теперь я спрашиваю вас - а что по этому поводу думаете вы сами? Эва уставилась на волшебника. По сути, это был первый человек, кроме Ральфа, но тот - призрак, а значит, не в счёт, кто прямо спросил ее, что же думает она. Эйвери смотрел на неё, не мигая, слегка поддавшись вперёд в своём кресле. - Я думаю, что мне очень сильно не повезло. Маг медленно кивнул. - Я знаю, что обскуром становятся ввиду не самых... благоприятных жизненных обстоятельствах. Но вы обладаете редким преимуществом, не принадлежа ни к одному миру, вы можете судить обо всем стороны, непредвзято. Для волшебников, это невозможно, всегда нужно принимать чью-то сторону. Теперь уже кивнула Эва. Она сразу почувствовала, насколько мир магии закрыт и замкнут на себе. - Так что вы об этом думаете? Ведь, по сути на ваших глазах произошёл государственный переворот, - Эйвери аккуратно поправил серые манжеты, - разумеется, власть Лорда истинна и не подлежит сомнению. Но мы вели за неё войну, долгую и изматывающую. Девушка медленно прикрыла глаза. Она услышала эхо насмешливого голоса Ральфа. О чем он постоянно твердил ей? Чтобы она подумала. Эва закусила губу. - По правде говоря, это не кажется мне чём-то из ряда вон выходящим, - наконец сказала она, пока Эйвери внимательно смотрел на неё, - насколько я помню из учебников истории, люди постоянно что-то подобное делают, завоёвывают власть, а потом теряют. Я не вижу в этом ничего особенного, кроме того, что погибли мои друзья. - Но мы не магглы, мы волшебники, - сухо заметил Эйвери. - Вы сочтете это за оскорбление, но я особых отличий не вижу. У вас палочки, у людей - 3G и атомная энергия, - Эва слегка пожала плечами. - А люди, находящие радость в издевательствах, жестокости и убийстве, есть везде. Однако, такие режимы долго, как правило, держатся. Девушка ожидала, что волшебник взбесится, как это обычно бывало с Люциусом, но он вдруг улыбнулся. По-настоящему, сжав глаза в маленькие щелочки и вновь обнажив зубы. У Эвы от напряжения заболела голова, в конце концов, она очень устала и хотела принять душ. - Вы смело мыслите. А если до этого дойдёт, на чьей стороне будете вы? Вот этого Эва точно не ожидала. В голове затуманилось. «На чьей стороне? Смогу ли я сражаться с Аберфортом против Люциуса? И смогу ли я причинить вред ребятам из Хогвартса, оставшись с ним?» Девушка почувствовала себя младенцем, которого хотят распилить перед царём Соломоном. - Знаете, мистер Эйвери... - О, прошу, называйте меня Альфред. - Эм, благодарю. Знаете, Альфред, мне бы очень не хотелось в это ввязываться. Если вы понимаете, о чем я. В девушки впились острые темно-серые глаза. - Вряд ли это вам удастся, миссис Малфой. Вы же помните, всегда нужно выбирать чью-то сторону. Девушка заерзала в кресле. Свои истинные соображения о том, что она намеревается смыться, как только Волдеморт сможет помочь ей с обскури, она решила не высказывать. Хотя, возможно напрасно. Что-то во всей фигуре Эйвери не давало ей покоя. - Вам дана уникальная возможность, - помолчав, добавил Альфред, - вы дожили до восемнадцати лет, сумев сохранить постоянный физический облик. Я думаю, вы ещё всех нас удивите. Волшебник встал. Эва тоже. Они оказались почти одного роста, по прикидкам Эвы, он был на полголовы выше неё, но на целую голову ниже Люциуса. Вспомнив о муже, девушка мысленно взмолилась, чтобы он уже был наверху, у Драко. - О, я вижу с вашим нарядом приключилась изрядная неприятность. Эва быстро посмотрела вниз - мантия задралась, обнажив серые разводы на тонком шелке. Девушка покраснела и быстро завернулась в своё тёмное одеяние. - Этот домовик... Гребеня... паршивец опрокинул на меня совок со всем содержимым! - деланно возмутилась Эва, подражая голосу Люциуса. Эйвери сдул пылинку со своей мантии и заметил: - Его можно понять, ваши эльфы сегодня на славу постарались. Полагаю, вы выпорете его за это? - О да, непременно. Розгами и плетками, всем, что есть длинного и продолговатого, - заверила его Эва. Лицо волшебника вытянулось. - Разумеется. Был рад провести с вами время, миссис Малфой, - и он слегка кивнул головой, пропуская Эву первой из комнаты. В холле они снова обернулись друг к другу. - Мадам, - ещё раз обратился к девушке серый волшебник, - эта грязь очень похожа на пепел... Полагаю, вы застали домовика за тем, как он чистил камин. Чтобы сегодня такого больше не случилось, я пожалуй, закрою его. И он быстрым и плавным движением руки достал волшебную палочку, и, почти не шевеля губами, метнул в очаг энергический запал. На камин легла серебряная светящаяся сеть, а затем исчезла. Эва моргнула. - Но как же гости, Эйв... Альфред? Как они выйдут? - О, не беспокойтесь, я открою его по первому же требованию. Хорошей ночи, миссис Малфой, - ещё раз кивнул он, и быстро ушёл. Эва заметила, что он отправился не в главный зал, а к коридору, ведущему в подземелья. Однако, думать об этом было некогда. Подобрав подол платья, девушка помчалась на самый верхний этаж особняка.

***

      Три лестничных пролёта пролетели в мгновение ока, затем коридор... и вот Эва стоит перед старинной дверью в викторианской стиле с слегка выцветшим изображением зелёного дракона. Девушка только хмыкнула. Драко - дракон; да уж, мелкими категориями Малфои не мыслят. «Интересно, а как переводится Люциус?» - успела мельком подумать Эва, прежде чем раскрыть дверь. Заря уже занималась, поэтому комната была подернута лёгкой серой дымкой. Она оказалась достаточно просторной, чтобы вместить в себя Люциуса, напряжённо сидящего на кресле у кровати, седого домовика, похожего на старый пень, а также кровать Драко и склонившимся над ним доктором Барнеттом. Эва тихо прикрыла дверь. С Малфоем младшим творилось нечто странное. В его вену был воткнут катетер, а пластиковый зонд от него вёл к светящемуся голубому зелью, прикрепленному к изголовью кровати. Сам мальчик (при виде его жалкой фигуры у Эвы язык не повернулся назвать его юношей), медленно ворочался на кровати. Девушка заметила, что доктор Барнетт держит его за руку, посматривая на часы. «Считает пульс», - догадалась она. - Ты никого не привела за собой? - спросил Люциус. После холодного, вежливого Эйвери Эва была до смерти рада услышать этот властный голос. - Меня задержал Эйвери, но он ушёл. - Гребеня доложил мне. Все в порядке? - Малфой говорил нарочито спокойно, но Эва знала, что это напускное. - Да, - просто ответила она. - О чем вы говорили? - тут же последовал вопрос. Эва выразительно посмотрела на мужа. - Потом расскажу. Что у вас? Люциус сжал желваки, а затем надменно вскинул голову. - Следую твоему совету, слушаюсь во всем этого человека, - процедил волшебник сквозь зубы. Эва перевела взгляд на доктора Барнетта. Тот, вздохнув, положил руку Драко на кровать и потёр усталые глаза под очками. - Профессор Барнетт? Может, чаю? - осторожно поинтересовалась Эва. Старичок ещё раз вздохнул и сказал: - С печеньем, если можно. У меня от переутомления постоянно глюкоза падает, ещё с юности так. Через минуту Гребеня поставил на письменный стол с остатками чернил и местами выжженного дерева, серебряные поднос с заварочным чайником, молочником, сахарницей и целой вазочкой песочного печенья. Кружек на подносе не было, но как только Эва протянула руку, чтобы взять печенье, перед ней возникло несколько маленьких чайных пар. Девушка налила себе и профессору по кружке, капнув по паре капель молока. Доктор Барнетт, как ожидала Эва, не ужаснулся при виде эльфа, видимо, познакомившись ранее с Боригаром, а лишь учтиво поблагодарил маленькое создание, вызвав у того гримасу презрения. «Вот маленький ушастый паршивец», - подумала Эва, отпивая маленький глоток горячего напитка. Люциус от чая отказался, сделав неторопливый знак Гребене. Тот мигом поставил перед хозяином бокал с золотистым содержимым. Пока Эва и доктор жевали печенье (оказавшееся на редкость вкусным), волшебник подошёл к окну и стал смотреть вдаль, потягивая маленькими глотками огневиски. Одной рукой он оперся на изголовье кровати Драко, отчего его сильная спина надломленно сгорбилась. Оказалось, они все очень нуждались в перерыве. Через десять минут доктор поставил чашку на поднос, деловито смахнул с себя крошки, поправил очки и сказал, обращаясь к Эве. - Как я сказал ранее мистеру Малфою, на первый взгляд это классический кататонический ступор. Так как полного анамнеза собрать я не смог, то не могу сказать точно, чем он вызван, для полной диагностики нужно сделать МРТ, ЭЭГ и тому подобное. Однако, так как мистер Малфой настаивал, я все же решился оказать молодому человеку помощь, - доктор снял очки, протер их и продолжил, - так как ранее подобных симптомов не наблюдалось, я предположил, что мы имеем дело не с органической шизофренией, а скорее с разновидностью невроза, возникшего на фоне длительной психотравматической ситуации. Иными словами, психика мальчика исчерпала свои компенсаторные возможности и ушла в регрессию. - Выражайся яснее, маггл! - резко перебил его Люциус. Эва нахмурилась. - Он спасает жизнь твоему сыну, нельзя ли быть повежливее? Волшебник вспыхнул, ещё мгновение и, казалось, он запустит в девушку этим стаканом. Но Малфой лишь поджал губы и процедил: - Я не понимаю, о чем он говорит. Если ты, грязнок... - Отец? - раздался едва слышный голос. Люциус изменился в лице. Он уронил бокал, который разлетелся по полу с резким звоном, и бросился к кровати сына. Драко растерянно ощупывал свободной рукой своё лицо. - Молодой человек, другую руку не трогайте, там стоит катетер! - быстро сказал доктор Барнетт, увидев, что теперь рука молодого волшебника хочет выдернуть катетер из своей соседки. Люциус накрыл его руку своей, и смахнул с лица сына налипшие светлые волосы. - Драко... ты слышишь меня? - Я хочу спать, - тихо ответил голос с подушки. Казалось, ему было тяжело держать веки открытыми. - Это нормально, - тут же вклинился профессор, - несколько дней вам действительно будет хотеться спать. Спите на здоровье. Я показал Бодегару, как менять капельницы. Это была гениальная идея, добавить мои препараты в этот, гм, волшебный состав. Обычному человеку понадобилась бы неделя, чтобы прийти в себя, а этому юноше - лишь час! - глаза за круглыми очками восхищённо блеснули. Как с удивлением заметила Эва, профессор был очень воодушевлен и ничуть не напуган. - - Меня зовут Боригар, - вдруг раздался хриплый потусторонний голос. Девушка подпрыгнула, а седая фигура домовика оторвалась от стены и медленно прошлепала к кровати Драко. - Прошу прощения, Боригар, - смутился профессор. Домовик с достоинством прошаркал мимо него, встал рядом с Люциусом и положил морщинистую лапку на голову Драко. Он тут же перестал метаться и с облегчением прикрыл глаза. - Люциус, - тихо позвала Эва. Волшебник на дюйм повернул голову в ее сторону. Розовый свет из окна четко вырисовал его крупный нос и сложный рисунок губ, отросшие волосы лежали неровными прядями. - Эйвери запечатал камин. Он откроет его, только когда будут убывать гости. Кто-то должен отвлечь их, чтобы доктор Барнетт успел уйти. Около губ мужчины прорезалась глубокая морщина. - И что ты предлагаешь? Эва вздохнула. - С тобой они сегодня наигрались... пойду я.

***

      На рассвете все волшебство померкло. Домовики выдохлись, заклинания кончились. Больше не играла музыка, не летали разноцветные шумихи и не журчал волшебный фонтан. На роскошной лестнице с массивными перилами из красного дерева (почему-то, Малфои его очень любят) тут и там валялись какие-то обертки, разбитое стекло. Холл был завален кучами с дерьмом, которые из последних сил убирал Гребеня. Маленькие тонкие руки домовика дрожали от усталости. Эва обратила внимание, что одна бордовая бархатная портьера ободрана и бессильно висит на паре колечек. Около камина стояли и переговаривались несколько незнакомых волшебников в зелёных мантиях и шляпах-котелках. Эва слегка кивнула им, но они не обратили на девушку внимания и продолжали о чем-то увлечённо шушукаться. «Тем лучше», - подумала она и слегка расправила жалко топорщащееся платье. «Может, домовики успеют его почистить, прежде чем...» Но это «прежде» наступило слишком быстро. Двери зала распахнулись и оттуда высыпала разношёрстная толпа. В центре был Волдеморт, как всегда прямой и безукоризненный. Рядом пританцовывала Беллатрикс, ставшая ещё более растрёпанной, чем обычно. Темный лорд улыбался, а ведьма возбуждённо жестикулировала палочкой. Вдруг Эва заметила в хвосте толпы нечто странное, похожее на свернутый темный ковёр, плывущий по воздуху. Беллатрикс первая заметила девушку, и победно взвизгнула, остановившись. Вместе с ней остановился и плывущий ковёр, и от удара о невидимую преграду из него показались мыски чёрных ботинок. Выпитый чай мгновенно оказался у самого горла Эвы, и ей с большим трудом удалось удержать его внутри. Темный лорд также остановился и посмотрел прямо в глаза своей юной подопечной. - Миссис Малфой, как любезно с вашей стороны проводить нас! Вечер удался, поздравляю вас. Правда, кажется, часть мебели пострадала, но вы же не против? - как можно дружелюбнее произнёс Волдеморт. - Ну что вы, ломайте на здоровье, - как можно добродушнее ответила Эва в ответ. Невысокий волшебник рассмеялся, отчего в глубине его темных глаз засверкали кроваво-красные искорки. Беллатрикс заметалась, видя искреннее веселье своего господина. - Кстати, позвольте сделать вас комплимент, платье прелестно, - учтиво добавил Волдеморт, когда последний смешок угас на его ярко-алых губах. - Воистину! - вклинилась в разговор сгоравшая от нетерпения ведьма, - особенно эти пятна грязи! Грязное платье у грязнокровки, пррррелестно! - выкрикнула она, словно попугай. Эва покраснела. - Наверное поэтому вы всегда носите чёрное? Чтобы на вашем платье не были ваши пятна грязи! - огрызнулась девушка в ответ. На секунду повисла тишина. - Ах ты мерзкое отродье! - выругалась Беллатрикс, и тут же взмахнула своей уродливой волшебной палочкой, - круцио! Следующие события произошли так быстро, что Эва потом с трудом воспроизвела их в своей памяти. Красный луч света, вырвавшийся из древка, ударил прямо в неё, но вдруг, не долетая каких-то пары сантиметров до груди девушки, резко погас и всосался в темный паркет под ее ногами. Беллатрикс истошно взвизгнула, и кинула ещё один Круциатус. А потом ещё, и ещё. - Довольно! - сделав резкий выпад, словно кобра, Волдеморт схватил руку тяжело дышавшей ведьмы. Его глаза вспыхнули красными огнями. Двигаясь плавно, словно танцор, он подошёл к Эве и слегка помахал рукой. Очертания конечности размылись, словно он опустил их в воду. - Пространство и время растягиваются, - восхищённо прошептал он, плотоядно облизываясь. Эва вышла из ступора и быстро сделала шаг назад. Наваждение пропало. Раздосадованный лорд снова протянул руку... и ткнул пальцем в точку между ключицами. Эва поморщилась, но не отступила. Она чувствовала себя странно, будто ее тошнило наоборот. Тело ломило, а голова просто раскалывалась. - Круцио!! - и красный луч наконец достиг своей цели. Беллатрикс, увидев, что темный лорд отвлёкся, воспользовалась паузой и бросила исподтишка своё заклятье. Эва пронзительно вскрикнула и упала на пол, корчась в складках бело-розового шелка. Через мгновение все кончилось. Ведьма, ещё недавно злорадно ухмылявшаяся, сама валялась на полу, изгибаясь, словно гуттаперчевый гимнаст. Волдеморт возвышался над ней, раскинув темную мантию, словно хищная птица. - Да как ты посмела..., - донёсся до ушей лежащей Эвы страшный свистящий шепот. Ведьма на полу издавала нечленораздельные булькающие звуки. У самый девушки перехватило дыхание, будто она упала с большой высоты; никак не получалось сделать вдох. Когда Эве уже начало казаться, что она задохнётся, воздух все-таки прошёл сквозь сжатую диафрагму. Скорчившись, девушка часто и поверхностно дышала; снова накатила тошнота. Вдруг на ее лоб опустилась лёгкая сухая рука. - Любопытно... очень любопытно. Кажется, нам нужно поторапливаться в наших исследованиях, не так ли? Скоро мы отправимся с вами в путешествие, миссис Малфой, будьте готовы. А пока - отдыхайте..., - и голос стих. Эва лежала ещё некоторое время ничком, не поднимая головы. Вдруг снова раздался голос. - Гребеня! Принеси воды. - Люциус, - промямлила девушка не слушающимся языком. - Видимо в свой последний заряд Белла вложила всю свою ярость, - задумчиво сказал Малфой. Он присел на колени и осторожно ощупывал лицо жены. Потом мужчина взял из рук домовика стакан с водой и, аккуратно приподняв голову жены, поднёс его ко рту Эвы. Она жадно отпила воды, а затем бессильно упала на руки Люциуса. Грудь девушки тяжело вздымалась и опадала. - Сможешь идти сама? - Нет. И это было чистая правда, малейшее движение вызывало болезненные спазмы. Эва почувствовала липкий страх под самой ложечкой. - Люциус... что-то не так. Со мной, - прохрипела она. - Лежи, не двигайся, домовики перенесут тебя в спальню. Гребеня! Материализовавшийся домовик, качающийся от усталости, присел к девушке и дотронулся до ее ноги. Ничего не произошло. - Что такое? - недовольно спросил волшебник. - Хозяин... я не могу. У меня не осталось сил, - жалобно проблеял эльф и испуганно сжался, ожидая удар. Но Люциус только устало потёр переносицу. - Хорошо, вон отсюда. В следующее мгновение две сильные руки легко оторвали девушку от земли. На секунду ее голова дернулась, а затем уютно уткнулась в твёрдое плечо. Эва прикрыла глаза. Запах Малфоя вновь окутал ее, но теперь к его волнующему аромату примешивались усталость и пот. Он аккуратно пронёс ее по лестнице; ритмичность шагов на пару минут убаюкала Эву. Вот щека девушки легла на что-то гладкое и холодное. Простыни в их новой спальне. Люциус несколько секунд подержал жену в объятиях, а затем положил на кровать. И в ту же секунду она выгнулась и пронзительно крикнула. В голове стало жарко, а по комнате поплыл одуряющий запах апельсинов. Люциус вздрогнул. Он быстро обогнул кровать. - Что мне сделать, Эва? - растерянно бормотал мужчина. - Нож... найди нож и порежь меня, - прохрипела девушка, прежде чем в очередной раз растянуться по струнке. Малфой оглядел комнату. Кровать, столик, мягкая софа... «Что за черт! Даже ни одного пера, Мерлин бы побрал этих домовиков с их уборкой...» Волшебник посмотрел на жену. Она перестала метаться, замерев в позе эмбриона, но тут ее лицо стало исчезать, сквозь него уже просвечивала бледно-зелёная ткань простыни... На принятие решения у Малфоя было пару секунд. Он молниеносно припал к безвольно висевшей руке жены и с силой вонзил в неё зубы.

***

      Темнота, такая знакомая и каждый раз новая. Хаос, каждый раз создающий себя вновь. Тошнота расползалась по каждой клеточке тела, Эва чувствовала, что распадается, распадается на миллиард осколков... и вдруг резкая боль, молнией пронизавшая черноту. Какой-то частью сознания девушка вдруг поняла, что болит рука. «Рука?- озадаченно подумала другая ее часть. - Разве у меня есть рука?» Следующий болезненный разряд дернул сознание девушки вниз; она начала головокружительный полёт вниз. Пожалуй, это можно было бы сравнить с болью, которую испытывал Мюнхгаузен, вытаскивая себя из болота за собственную же косичку. И вдруг все закончилось. Эва ощутила на своём лице странное движение, она медленно открыла глаза... Это было солнце, оно ласково шарило лучами по лицу и волосам девушки, а также по затылку Люциуса, создавая вокруг его головы светящийся орёл. Взглянув на мужа, Эва ахнула. Он стоял на коленях, локтями уперевшись в кровать и остервенело держал ее за локоть. Весь рот у мужчины был в крови, такой яркой, что она казалась искусственной. - Люциус... - Ты здесь? Ты вернулась? - прошептал он низким, осипшим голосом. Серо-голубые глаза замерли в сетке морщин. В теле Эвы пульсировала боль, особенно сильная в руке, но тошнота ушла. Он вырвал ее с той стороны. Спас ее. - Да. Девушка слегка приподнялась на здоровом предплечье и потянулась к мужу. Он не отстранился, лишь прикрыл глаза, продолжая смотреть на Эву из-под опущенных ресниц. Она наклонилась ещё ближе, отчетливо ощущая сладковато-металлический запах крови. Ее собственной. Люциус слегка склонил голову в бок, Эва тоже. Она потерлась своим носом о его. Мужчина замер, а затем припал к ее рту. Он плотно сжал губы, словно не хотел ее целовать, но в то же время с силой сдавливал рот девушки. Эва закрыла глаза и обхватила здоровой рукой его шею. Малфой издал глухой рык, и девушка почувствовала на своём языке кровь. Люциус целовал ее, жадно и страстно, девушке было больно и сладко одновременно, она могла лишь отвечать, безвольно шаря рукой по коротким взъерошенным волосам мужчины. В этот момент не имело значения абсолютно ничего. Ни прокушенная рука, ни боязнь другой стороны, ни то, что сделал с ней Малфой неделей раньше... Эва чувствовала его запах, его вкус и хотела раствориться в нем навсегда.       Начиналось утро. Однако, в темные и сырые подземелья солнечный свет не долетал. Туда не долетало вообще ничего, не считая спертого и тугого воздуха. Волшебник в серой мантии стоял напротив тюремной камеры. Судя по синим кругам, залёгшими под небольшими сосредоточенными глазами, он находился здесь уже долгое время. Мужчина раздраженно оправил свои серые манжеты и обратился в черноту камеры. - Северус, это твой последний шанс. Ты знаешь, что иначе тебя ждёт. Темноту прорезал скрежещущий, бесстрастный голос: - Мне все равно, Альфред. Последнее, что имело для меня значение, мертво. От Лили не осталось больше ничего на этой земле. Его собеседник лишь отмахнулся, словно услышал несусветную чушь. - Северус! Я больше не могу лгать, говоря, что никакие зелья не действуют на тебя, так как ты наглотался безоара! Скоро лорд все поймёт и ты ощутишь на себе всю боль его пыток. Но это не не самое страшное. Он нашёл жабу, и скоро она будет высиживать яйцо... Подумай об этом. И о моем предложении. Но из камеры раздался лишь хриплый, полубезумный смех. Волшебник в серой мантии скривился, а затем резко развернулся и направился к выходу. Эхо жуткого смеха преследовало его ещё долго.