Фантом

      По правде говоря, желая выпить, Эва думала о лёгком вине или, на случай крайнего потрясения, о огневиски. Но то, что налил ей из мудрёной стеклянной бутылки Бэлко, даже напитком нельзя было назвать. Сделав глоток, девушка тут же все неуклюже выплюнула. Янтарная жидкость стекала у неё по подбородку, обжигая кожу. То, что творилось у Эвы с языком, можно было сравнить разве что с потоком раскалённой лавы на голый зад... ощущения, что и говорить, крайне противоречивые. - Не выплёвывать! Зубровка дело делает хорошо, - прикрикнул Бэлко, но тут же улыбнулся. Его позабавила реакция Эвелины. Льюис в это время спал в углу на куче соломы. После того как его вырвало, Бьянка, не без доли сочувствия, наложила на юношу сонные чары. - Что это есть за простец? - спросил Бэлко, присаживаясь рядом с младшей сестрой своей спутницы. - Мы зовём их магглами. Встретила в пути, хороший парень, - рассеянно ответила Эва. Мысли все ещё никак не желали собираться в ее бронзоволосой головке. К ним подошла Бьянка. Она сняла свою косуху, оставшись в боксерской майке. Хорошо раскаченные плечи девушки уходили в рельефные руки, а на спине бугрились широкие мышцы. При всем при этом волшебница отнюдь не выглядела мужеподобной, а скорее амазонкой - сильной, высокой и храброй. - Магглы. Я слышала, их так зовут в Британии. Не-колдунов, - кивнула брюнетка и села рядом с младшей сестрой. - Его нужно убрать, - сказал Бэлко и нахмурился. Эва резко качнулась и смерила поляка серьёзным взглядом: - Ты его не тронешь. Мужчина лишь выругался и сказал Бьянке что-то на польском. Она улыбнулась и сказала: - Убивать его никто не собирается. Но он должен уйти. - Ему здесь не место. Среди нас, - с трудом подбирая слова выговорил Бэлко. Эва нахмурилась. - Он был мне хорошим товарищем, - сказала она, подумав. - Не спорю. Но он вымотан, взгляни на него, - неожиданно мягко сказала Бьянка. Эва, не сдержавшись, бросила на беспокойно спящего Льюиса беглый взгляд. Он спал, зарывшись в солому. На лице алели царапины после инсценированной драки, а под глазами темнели круги после бессонной ночи. И в целом, выглядел он, как и сказала Бьянка, очень усталым и истощенным. - Такая жизнь - не их, - веско добавил Бэлко. Эва молча кусала губу. Ей не хотелось расставаться с добрым (и самую малость трусливым) парнем. Среди всего сумасшествия, которое падало на голову девушки за последние месяцы, один Льюис был островком поразительной нормальности и здравомыслия. По сути, это была ее единственная ниточка с миром обычных людей, магглов, которые утром уходят на работу, а вечером садятся смотреть сериалы. И сейчас эту связь нужно было разорвать. - Он будет меня помнить? - тихо спросила Эва. Бьянка отрицательно покачала головой. Да уж, в том, что подозрительные поляки наложат на маггла Обливейт, можно было не сомневаться. - Хорошо, - не без внутренней борьбы наконец согласилась Эва. Девушка чувствовала и сама, что юноше нужен отдых. Приключения нужно принимать строго по инструкции, иначе возможна передозировка... Пальцы уже почти не болели, только очень сильно чесались. Прозрачная лента полностью вросла в кожу, став мягкой и эластичной на ощупь. Как пояснила Бьянка, она будет исчезать по мере того, как все сосуды и ткани будут заново соединяться между собой. Потерев вновь приобретённые фаланги, Эва расправила свой смятый (уже в который раз) и запачканный кровью (в который раз...) сарафан. Затем девушка подошла к вороху соломы и присела на корточки. - Льюис, - тихо позвала она парня и потрясла за плечо. Гора сухой травы взлетела фонтаном веток, а затем оттуда выкатился маггл с широко раскрытыми глазами. - Что случилось? - быстро спросил он, слепо озираясь по сторонам. Очки валялись рядом. - Все в порядке, - успокаивающе сказала Эва и подала ему его бессменные стеклышки. Водрузив на нос очки, Льюис зевнул и, кряхтя, встал. Он ещё раз с удивлением оглядел небогатое убранство колдунов. - У волшебников всегда так, - шёпотом произнесла Эва. Она встала рядом с ним, Бьянка, бросив на сестру предупредительный взгляд, отошла на почтительное расстояние, чтобы они могли без помех поговорить. - По-средневековому? - также шёпотом отозвался Льюис. - Нет, по-бомжатскому. Все старое и потёртое. Может, в этом есть для волшебников какой-то особый шарм, - со смешком отозвалась Эва, но синие глаза оставались серьёзными. - Тебе надо уйти, - сказала она мягко, но с твёрдыми нотками в голосе. Льюис, который в это время пытался пригладить свои, живущие отдельной жизнью волосы, вздрогнул. - Сейчас? - Да. - А как же ты? Что ты будешь делать? - Понятия не имею, - хмуро отозвалась Эва. - Мне они не нравятся, - вдруг сказал Льюис, опасливо покосившись на Бэлко. Эва проследила за его взглядом. Волшебник с рыжей бородой показывал что-то Бьянке в одном из своих многочисленных сундуков. Черноволосая колдунья улыбаясь, кивала головой, время от времени посматривая в свой телефон. Они не обращали на новичков никакого внимания, но Эва чувствовала, что каким-то своим третьим глазом Бэлко постоянно наблюдает за ними. Особенно за ней. - Я понимаю о чем ты. Особенно этот рыжий... мороз по коже. Но мне нужно кое-что выяснить у сестры. Это важно. - Я могу побыть с тобой, - не слишком уверенно сказал Льюис. Эва улыбнулась и покачала головой. - Тебе надо отдохнуть. Ты был очень храбр все это время. - Нет, не был, - покраснел вдруг юноша. Эва подняла брови с преувеличенным удивлением. - А как же наша драка в Беркли? Было сущим безумием согласиться на это. Кстати, твои царапины... прости, я кажется тогда перестаралась. Льюис улыбнулся и дотронулся до красных полос на щеке. - В какой-то момент я действительно тебя испугался! Где ты так научилась драться? - спросил он шутливо. Улыбка тут же сошла с лица девушки. Она ощущение удушья и сильную мужскую руку на своей шее. «И что ты мне сделаешь, паршивая грязнокровка...» - шептал у неё в голове вкрадчивый голос, растягивая гласные буквы. - Нигде, в кино видела, - как-то бессвязно пробормотала Эва, начав теребить пояс на талии. Раздался звук шагов - к ним опять подошла Бьянка. Она все ещё улыбалась. Эва невольно задумалась, какие же у сестры на самом деле отношения с этим Бэлко. - Отдохнул? Извини, пришлось наложить на тебя пару простеньких чар, чтобы ты поспал и не мешал приделать сестренке пальчики, - сказала брюнетка довольно дружелюбным тоном. Однако, Льюис все равно невольно сделал шаг назад. Эва кожей ощутила, как он боится ее старшую сестру. - Все в порядке, - шепнула она своему другу. - Tak. Твоя машина ждёт снаружи, - кивнула Бьянка и указала рукой на дверь. Льюис как-то затравленно посмотрел на Эву. Девушке защипало глаза, но она нашла в себе силы твёрдо посмотреть ему в глаза и ещё раз повторить: - Все будет в порядке. Иди и не оглядывайся. Так будет лучше.       Эва так и не узнала, что хотел сделать Льюис, когда внезапно порывисто кинулся к ней, ведь в тот же миг ему в грудь ударил жёлтый светящийся шарик. - Zapomnienie! - раздался короткий, зычный возглас. Юноша обмяк и упал бы прямо лицом в землю, если бы Бэлко не подхватил его. Эва успела увидеть, как на загорелой руке волшебника мелькнули треснувшие старомодные часы, а затем рукав синей рубашки накрыл чуть светящийся циферблат. «У Бьянки - телефон, у него - часы. Что за диковина? Где волшебные палочки?» - быстро пронеслось в голове у Эвы, пока Бэлко взваливал Льюиса себе на спину. Она поняла, что выкрикнул колдун. Zapomnienie. «Забвение». «Почему они не колдуют на латыни? Откуда они? Куда же я в вляпалась на этот раз?» - Не стоит за ними идти. Бэлко положит его в машину и отвезёт подальше отсюда. Лукис скоро проснётся и будет удивлён, куда его занесло. Но он в порядке, - уверила Бьянка сестру, которая собиралась последовать за рыжим волшебником. Эва остановилась. Бэлко с тяжелой ношей на плече скрылся за дверью. - Его зовут Льюис, - неожиданно зло сказала молодая девушка в ответ. - Пусть так. Все равно. Нам нужно поговорить, - спокойно сказала Бьянка. Эва встала вровень с сестрой и посмотрела в ее холодные голубые глаза. Девушки были почти одного роста, разве что старшая была на пару сантиметров повыше. - Да, нужно. Кто ты, черт побери, такая? В ответ на это Бьянка только улыбнулась, показав ряд мелких жемчужных зубов.

***

- Колдотворец? - переспросила Эва. - Колдостворец. «С» в середине, - поправила ее Бьянка. Сестры сидели за грубо отесанным столом, на котором стояла початая Зубровка. Обе рюмки были наполнены янтарной жидкостью до краев и обе не тронуты. - Ни разу не слышала про такую школу магии, - протянула задумчиво Эва. - Pewno! Ты уже у нас англичанка до мозга костей, куда тебе знать о школе настоящей магии! - тут же состроила саркастичную гримасу выпускница Колдостворца. - Я не об этом, - как можно спокойнее постаралась произнести Эва, хотя внутри все кипело от злости на едкий ответ сестры. - Если хочешь знать, у меня было всего два года, чтобы узнать все о мире магии. - Как это? - нахмурилась Бьянка. - Никак. После того, как ты сбежала, я осталась одна с родителями. У меня начались всплески магии и они..., - Эва запнулась. Сказать это было не просто. - Они истязали меня, считая это проклятьем дьявола. Вскоре после этого начались превращения.... Я вроде контролировала это, но приступы были все разрушительнее, и затем...       В горле встал комок. «Да черт возьми, просто скажи это. Скажи и все, ничего уже не изменить». - Я говорила с врачом Барбары. Наложила на этого простеца gadające zaklęcie. Он запел как птичка, - вдруг сказала задумчиво Бьянка, видя, что сестра побледнела сверх меры, - так вот, он сказал, что два года назад было совершено страшное преступление - какие-то сектанты убили отца, а мать чудом выжила. С тех пор она кочевала по муниципальным психушкам, пока не оказалась в Беркли. Я внушила ему, что там она и должна остаться. - Там красиво, - Эва отрешённо выдавила из себя два слова. - Так ты не простачка? - вдруг резко спросила Бьянка. - Нет. - И не посещала Хогвартс? - Нет. Бьянка замерла. - Значит, ты... Эва не ответила. - Czarna śmierć! Ты проклята! Чёрная смерть убьёт тебя! - воскликнула Бьянка и отшатнулась от сестры, словно от прокаженной. Стул с грохотом упал, после того как волшебница резко выскочила из-за стола. Неприятное чувство змеей проползло у Эвы по позвоночнику. - Это не заразно, если что, - с издевкой сказала блондинка, но в душе открылась маленькая кровоточащая рана; одна из многих подобных ран. «Бьянка такая же... а ведь она колдунья и должна понимать, почему это произошло». Однако, вскоре старшая Левандовски взяла себя в руки. Она побледнела, но смогла заставить себя поднять стул и вновь сесть напротив поникшей и ссутулившийся младшей сестры. Помолчав, Бьянка продолжила рассказ: - Как ты знаешь, я часто ездила на летние каникулы к бабушке Агате в Польшу. Ты была слишком мала и всегда была с родителями, а я с восьми лет уже летала сама. Это было несложно, мать провожала меня до посадки, в самолете за мной постоянно следила стюардесса. А на выходе сразу встречала бабушка, так что это было безопасно. Эва, казалось, не слушала пустившуюся в воспоминания волшебницу. Девушка просто смотрела перед собой, отчаянно желая, чтобы превращение не настигло ее здесь и сейчас. - Обычно ведьмовская сила проявляется рано, уже в три-четыре года с ребёнком начинают твориться чудеса. Но я сильно опоздала, первая странность случилась, когда мне было десять, и я в очередное лето гостила у бабушки. Она прятала от меня печенье, но чудесным образом утром оно всегда оказывалось под моей подушкой... - Это тебя и спасло, - мрачно сказала Эва. Улыбка, появившаяся на лице у Бьянки после воспоминаний о бабушке, быстро сменилась плотно сжатыми губами. - Я не виновата в том, что все сложилось так удачно. Это был июнь и неделю спустя нам прислали письмо из Колдостворца. Я была зачислена в их Школу Зелейничества и Ведовства. Бабушка тогда не знала, что делать. Когда она попыталась рассказать обо всем родителям... Слава Велесу, что она не сказала всего напрямую! Лишь упомянула, что якобы есть люди с дивными дарованиями, которые могут превращать воду в вино и наоборот. Мацей устроил дикий скандал, он не терпел подобной ереси.       «Это точно» - с содроганием подумала Эва, вспомнив тяжёлый взгляд отца из-под густых бровей. Как же Бьянка внешне похожа на него... - Однако, удача была на нашей стороне. Скоро у родителей кончились деньги и начались серьёзные трудности с визой. Им стало не до нас и бабушка предложила оставить меня у себя. Так, уже осенью, я полетела в Колдостворец. - Он находится в Польше? - вдруг спросила Эва, против своей воли заинтересовавшись странной школой. - Нет. Школа постоянно перемещается. Родителей я увидела только через год. Бабушка Агата без труда убедила их, что в Польше мне удалось поступить в элитный международный лицей, и что лучше мне будет учиться там. Но тебя она тоже не бросала - пока я была в Колдостворце, она периодически навещала тебя. Бабушка опасалась, что у тебя тоже есть способности. Но забрать от родителей тебя ей никак не удавалось.       Это Эва прекрасно помнила. Визиты Агаты Новак, стройной седовласой женщины с удивительно красивым лицом, всегда были связаны с ощущением праздника. И как же мрачно становилось в их доме, когда бабушка уезжала... Даже когда Эва все ещё была ребёнком (а не ужасным обскуром), она всегда чувствовала, насколько родители немногословны и строги, в противоположность веселой и живой Агате. «Подумать только, Бьянке повезло жить с ней... как же это несправедливо». Однако, как вскоре узнала Эва, это обвинение было необоснованным. - Ты можешь подумать, что бабушка всегда была со мной, но это не так, - словно в ответ на ее мысли произнесла Бьянка. - Почти весь год я была в Колдостворце, а на летние каникулы, чтобы не вызвать подозрения, мне приходилось возвращаться к родителям в Англию, тщательно все скрывая. Но и это продлилось недолго. Бьянка замолчала, и Эва знала почему. - Тебе тогда было пять, мне - двенадцать. Я была в Школе, когда узнала, что с бабушкой Агатой произошёл несчастный случай. Тогда она в очередной раз приехала к вам в гости... Мне не разрешили покинуть школу, хотя бабушка была очень плоха. Когда я наконец вернулась в Англию, бабушка уже неделю как была мертва. Внятного ответа, что случилось, я от родителей не добилась, - сказала Бьянка и с подозрением посмотрела на сестру. Тяжёлый взгляд из-под густых бровей пронизал Эву, словно лазерный луч. Ей захотелось спрятаться, зарыться в солому от этих беспощадных глаз... - Ты, наверное, догадалась, что произошло? - наконец с трудом выдавила из себя Эва вместо ответа. - Сейчас - да. Я поняла. Это была чёрная смерть? - жестко спросила Бьянка. Эва, избегая смотреть сестре в глаза, пробормотала, сминая в руках край сарафана: - Нет. Всплеск магии. - Что? Просто всплеск? - как-то странно переспросила брюнетка, а затем с неизъяснимой яростью схватила сестру за плечо и заставила ее поднять лицо. Эва не сопротивлялась. - Когда у меня был выброс магии, я отлеветировала печенье с верхней полки. Бэлко превратил водку в бутылке своего отца в воду. Никто, никто не калечил своих родных! - прорычала девушка, а затем отпустила сестру. Эва качнулась, словно тряпичная кукла. Бьянка, издав рычание, отшвырнула от себя стул. Волшебница принялась быстро ходить взад-вперёд по маленькому пятачку возле соломы. Голубые глаза метали молнии, чёрные волосы развевались, а мышцы бугрились под обтягивающей майкой. Однако, гнев ее быстро улёгся. Было заметно, что с годами Бьянка научилась сдерживать свои бурные вспышки ярости. А может, просто была вынуждена этому научиться. Эва не находила в себе сил посмотреть сестре в лицо. - Мне было пять, я мало что помню. Только жжение в груди, а затем - удар... Подавление родителями моих способностей началось уже тогда. Может, поэтому реакция и была столь сильной. А бабушка просто оказалась рядом. Это случайность. - Отстранённо-равнодушно сказала Эва. Она уже начала уходить в себя, постепенно теряя интерес к окружающему миру. Пальцы противно закололо, а воздух вокруг ее согбенной фигуры качнулся. - Так или иначе, я осталась одна, - сухо сказала Бьянка, а затем продолжила, желчно усмехаясь: - У меня больше не было опекуна, и мне пришлось нелегко. Очень нелегко. Остаться в тринадцать лет одной - никому такого не пожелаю. Но я справилась. В Англию я больше не приезжала. До той поры, пока я не закончила школу. Мне было семнадцать и я приехала домой после четырёх лет отсутствия. Родители встретили мне странно - ни тепла, ни ласки. Они постарели на много лет и выглядели крайне изможденными, - сказала черноволосая девушка. На ее загорелом лбу прорезались морщины, а уголки рта бессильно опали. - Бедненькие какие, - тихо, но со злостью, сказала Эва. Ей родителей было ничуть не жаль. - Ты тогда пробыла дома всего два дня. - Tak! Я пыталась! Пыталась разговорить тебя - что вообще происходит, знаешь ли ты что-то о магии. Но ты молчала как рыба, только смотрела своими огромными вытаращенными глазами... - Я была запугана! Они постоянно били и пытали меня. Разумеется, что я никому не могла об этом рассказать! - крикнула в ответ задетая за живое Эва. - Но я - твоя сестра! - Тебя не было четыре года, я почти не знала тебя! - в отчаянии заломила руки Эва. Оцепенение прошло, уступив место гневу. Это был очень, очень нехороший симптом. Бьянка, казалось этого не замечала. Она полностью ушла в свои воспоминания. - Я попыталась рассказать родителям, что я колдунья... но отец ударил меня по лицу, когда я показала ему часть своих умений. В тот же день меня забрал Бэлко, и больше я в тот чертов дом не возвращалась, - закончила она свой рассказ. Эва просто не верила своим ушам. - И все? Он ударил тебя всего один раз, и ты бросила меня? Меня он бил каждый день! - с каким-то больным возбуждением вскричала молодая девушка в дешевом смятом сарафане. - Так почему ты сама не ушла? Вопрос Бьянки прозвучал спокойно и безжалостно. Эва почувствовала, что сестра будто вонзила в неё нож. Смятение и страх попеременно отражались на бледном лице в окружении бронзовых кудрявых волос. Рот девушки скривился, словно она съела редкую гадость, а затем внезапно раздались следующие слова: - Я не могла убежать. Просто не могла. Убить их - это был единственный выход. Воцарилось молчание. Эва закрыла пылающее лицо руками. Ну вот. Она сказал это вслух. Неужели Волдеморт был прав? Неужели какая-то часть ее действительно так яро желала этого? Эва всегда винила себя в том, что произошло в тот день на Дауншир-стрит, но только сейчас она в полной мере осознала, что это был никакой не несчастный случай. Вот что хотел показать ей темный лорд, приведя в отчий дом. Она хотела убить родителей и ксендза, и она это сделала. «Аберфорт ошибался, а Волдеморт был прав...» Эта мысль вызвала холодный пот, и что-то ещё, более худшее. Пальцы задрожали, отчего Эва сжала их в замок. Бьянка наблюдала за сестрой со странным выражением лица. - Так, значит, это правда. Ты убила их, поглощенная чёрной смертью... А дальше что? - медленно спросила она. - Меня приютил один волшебник, он держал трактир. Потом... потом я вышла замуж. Вчера я сбежала от мужа. - Замуж?! Ты? Но сколько тебе, Эвелина? - в недоумении воскликнула Бьянка, и на мгновение ледяная маска спала с ее красивого лица. - Восемнадцать, - нехотя ответила Эва. Реакция сестры была ей неприятна. - Что же муж - плохой человек? Раз ты сбежала. На этот вопрос Эва не знала, как ответить. Она молчала, со всей силы сжимая переплетенные тонкие пальцы. - Я люблю его, но мы поссорились, - ответила наконец блондинка. «Пусть лучше думает так. Про ужасы мэнора и Волдеморта я рассказывать не хочу. Я этого точно не выдержу...» - И ты сбежала? Что за девичья блажь..., - покачала головой Бьянка. Эва нахмурилась. - А что здесь делаешь ты? И твой друг? - спросила она в ответ. Реакция Бьянки ее удивила. Волшебница как будто бы испугалась. - Я не могу тебе этого сказать. Мы прибыли в Англию сегодня ночью, утром я навестила мать. Остальное ты знаешь. - И это все, что ты можешь мне сказать? - фыркнула Эва. - А ты много мне рассказала? Про своего мужа например? - ощетинилась в ответ брюнетка. Затем она смягчилась и сказала, задумчиво глядя на дверь. - Мы встречаемся с нашими английскими друзьями сегодня вечером. Ещё один наш друг, Гашек, ушёл на разведку рано утром, до сих пор от него нет вестей. Так что я сама ничего не знаю.       Эва ей не поверила. Но у неё и самой были секреты. «Знает ли Бьянка про Волдеморта? И зачем всё-таки она приехала сюда? Это наверняка как-то связано с Лордом - сейчас всё в Британии с ним связано. Вот только мне никто ничего не скажет...»

***

      Строго говоря, мисс Херст была не в его вкусе. И дело было даже не во внешности. Что-то внутри Люциуса противилось всякий раз, когда Агнесса (или Инесса?) наклонялась к нему или невзначай касалась его рукой. После того как Гребеня принёс холодное вино в грациозных бокалах, потекла довольно однообразная светская беседа. Мисс Херст, радуясь вниманию Люциуса, ворковала, вставала с кресла, подходила к окну, выгодно выставляя то грудь, то округлое бедро, а затем опять садилась, но только чтобы задрать платье как можно выше. По крайней мере, именно в таком свете он, Малфой, видел все действия молоденькой аппетитной служащей. Волшебник чуть насмешливо сносил все попытки соблазнить его, наслаждаясь скорее властью над этой женщиной, чем ее обществом. «Впрочем», - подумал он, слушая очередную историю Агнессы о том, как она начала работать под началом Пия Толстоватого, и каких высот добилась, -«если надавить на бабенку, может быть что-то ценное она и выдаст». Люциус лениво пригубил вино, чуть подержав его во рту, и окинул изучающим взглядом болтающую без умолку девушку. Волшебница, заметив это, осеклась на середине слова. Ее светлые глаза неопределённого цвета мигнули и провалились куда-то в глубину пронзительного взгляда этого мужчины. - Агнесса, - мягко начал Люциус, не сводя с неё глаз. - Вы хорошая служащая, я вижу, что Пий ценит вас. А все прежние работники министерства вернулись на свои места? Или есть безумцы, которые не признают власть и величие нашего господина? Лицо девушки дёрнулось. Она моргнула, а затем отпила вина. - Не знаю, могу ли я говорить об этом, - неуверенно произнесла она после неловкой паузы. - Я же не прошу вас выдавать крайне секретную информацию о планах нашего Лорда - да и вряд ли вы о ней осведомлены. Но наверняка же вы слышали разные слухи или небылицы, которые так любят распространять сотрудники министерства Магии? - Подобные слухи жестко пресекаются, - сказала Агнесса и боязливо оглянулась, будто и здесь могли прятаться шпионы. Люциус коротко рассмеялся, показав ровные белые зубы. - Не принимайте близко к сердцу мое праздное любопытство. Просто, находясь так долго в заточении, начинаешь скучать по светским сплетням. Агнесса, увидев улыбку мужчины, несколько расслабилась и поставила бокал на стол. Затем она встала и, сделав пару шагов, медленно опустилась на подлокотник кресла Люциуса. Темно-зелёное платье задралось до середины молочно-белого бёдра. - По правде говоря, - начала волшебница, касаясь пальцами выступающего подбородка, покрытого щетиной. - Я слышала пару раз... что часть изменников выжили и планируют новое нападение. Говорят даже... Девушка замолчала, продолжая зачарованно ласкать то подбородок, то скулы Малфоя. Мужчина провёл указательным пальцем по открытому бедру девушки. Мягкая, рыхлая плоть вызвала у него отторжение, но он ничем не выдал себя. - Что говорят, Агнесса? - Это полная чушь! Но я слышала, будто оставшиеся изменники наняли к себе на службу наемников из других стран. Полная чушь, как я и говорила, - с неловким смешком произнесла девушка. Люциус тоже улыбнулся, но только лишь губами. - И правда, полная чушь. Да правит лорд Волдеморт вечно! - внезапно с жаром сказал Малфой и приподнялся, чуть не скинув с подлокотника разомлевшую девушку. - Да правит он вечно, - подхватила Агнесса, изумлённая резкостью волшебника. - Вы хотите, чтобы я вас трахнул? - вдруг спросил мужчина, наклоняясь к девушке. Она издала булькающий смешок, а лицо ее снова приняло «овечье» выражение. Увидев, что Малфой не засмеялся, она расценила это по своему. Люциус словно со стороны наблюдал за тем, как она с надеждой потянулась к нему, чуть приоткрыв губы. - А вы знаете, что я женат? - вдруг спросил он, неожиданно даже для самого себя. Агнесса недоуменно остановилась. Приняв вопрос Люциуса за шутку, девушка издала фальшивый смешок. Но волшебник продолжал смотреть на неё с каким-то мрачным вызовом в глазах. - Я слышала про эту шутку, точнее, про это жестокое наказание для вас... Но ведь это не навсегда? Скоро вы заслужите вновь признание Лорда. Ходят слухи, что он очень ценит ваш мэнор. - А вы? Вам нравится мое поместье? - вновь продолжал допрос Люциус, пристально глядя на ведьму. - Кому не нравится Малфой-мэнор? - сказала Агнесса, издав ещё один смешок. - То есть вы хотите меня, и дом мой тоже вас нравится. Вас можно понять. Ну а ваши коллеги? Они не будут сплетничать про нас? - желчно спросил мужчина. Вокруг его четко очерченного тонкогубого рта появились резкие складки. Глаза волшебника пылали ледяным огнём. Агнесса слегка поёжилась, но потерянную голову в один миг не вернёшь. Молодая ведьма положила руки на широкую грудь мужчины и посмотрела на него снизу вверх. - Мы можем держать это в тайне. А потом, когда все наладится, вы можете жениться на мне..., - пролепетала она, глупо улыбаясь. Малфой откинул голову назад и широко расхохотался. Девушка, помедлив, тоже издала пару вежливых смешков. - Может, покажете, где у вас тут спальня? - кокетливо спросила она, наслаждаясь ощущением твёрдых мышц под ладонями. Глаза Люциуса зажглись адским пламенем, придав ему полубезумный вид. - С радостью, Агнесса, с радостью...

***

      Бэлко вернулся быстро. Атмосфера с его появлением несколько разрядилась, но сестры продолжали стоять друг напротив друга, сжимая кулаки. Казалось, достаточно одной искры, чтобы началась драка. - Что произошло? - резко спросил волшебник. Незаметным движением он приподнял рукав, обнажив уже виденные Эвой часы. Сестры молчали. - Я думаю, мне пора идти, - сухо сказала Эва, посмотрев в красивое, но какое-то ожесточённое лицо рыжебородого волшебника. - Нет. Чёрная смерть скоро убьёт тебя, - возразила ей Бьянка. - Чёрная смерть?! И ты молчала? - воскликнул Бэлко и разразился потоком польских ругательств. Эва поморщилась. - Это уже не твоя забота, Бьянка, - ответила она, стараясь быть услышанной сквозь хриплую мужскую брань. - Эва, ты - моя единственная родственница. Мы только встретились, и снова расстаёмся... - С какой-то неожиданной мольбой сказала волшебница. Бэлко замолчал и сплюнул себе под ноги. Бьянка быстро и резко что-то сказала ему. Мужчина ответил только гневным взглядом, ещё раз зло сплюнул, и отошёл. - Почему ты бросила меня тогда? Ведь ты могла взять меня с собой. - Разрезал тишину звенящий голос Эвы. Бьянка замерла, на миг растеряв свой уверенный и опасный вид. На секунду Эва увидела ту юную семнадцатилетнюю девушку, которая всего на два дня вернулась в отчий дом, а затем сбежала, оставив свою младшую сестру ещё много лет жить в этом кошмаре... - Я была одна, без денег, родных - без всего! Я не могла взять тебя с собой. Бьянка замолчала. Сестры посмотрели друг в другу в глаза, и вдруг Эва ясно поняла, что это неправда. И что Бьянка это прекрасно знает. - Я пойду, - тихо сказала Эва. - Останься, и я подумаю, как можно отсрочить твою гибель, - так же тихо попросила волшебница. «Где-то я это уже слышала» - с неожиданной усмешкой подумала Эва. - Это невозможно, ты прекрасно знаешь это. - То, что ты скоро умрешь, ничего не значит, - Эва вздрогнула. Она успела забыть про Бэлко. Волшебник размашистым шагом подошёл к сёстрам и встал возле Бьянки. - Ее надо зачистить, - сказал он безапелляционно. Бэлко смотрел на Эву, но она знала, что обращается он к Бьянке. Черноволосая волшебница мотнула головой. Глаза ее увлажнились, но слез Эва не увидела. На мгновение ей показалось, что сейчас сестра защитит ее, отпустит восвояси, позволит идти своей дорогой... Но переломный момент миновал. Бьянка быстро пришла в себя и посмотрела на сестру иным, привычным жёстким взглядом. - Бэлко прав. Если ты уходишь, то после Забвения. - Это не больно, - добавил волшебник. В его словах не было издевки, он был серьёзен и собран. Бьянка же будто закрылась изнутри, оставив одну только оболочку. Эта «пустая» Бьянка смотрела на Эву невидящим взглядом и готова была выполнять все приказы рыжебородого. В животе у обскура завязался тревожный узел. Эва поняла, что через секунду-другую в неё прилетит желтый светящийся шар и она забудет все: сестру, мать, Льюиса... Этого нельзя было допустить. Ноги вдруг стали ватными, а воздух сделался гуще, плотно облепив хрупкую фигуру блондинки. Однако, волшебники ничего странного не заметили. - Прошайтесь, - кивнул им Бэлко и обнажил руку с часами. «Ах ты ублюдок», - подумала Эва. Пальцы уже нехило так кололо, а к горлу подступала тошнота. Бьянка, словно робот, механически ей кивнула. Эва не смогла пересилить себя и обнять сестру. Просто не смогла. «Неужели, это все? Неужели мы так и расстанемся?» - билась в голове мысль, пока Эва лихорадочно соображала, что же делать дальше. «Куда мне потом идти? Где мой дом?» Внезапно ответ нашёлся сам собой. Девушка посмотрела на свою левую руку. Здесь все фаланги были целы, и некогда чёрное, а сейчас коричневое витое колечко уютно расположилось у самого основания безымянного пальца. «Я не одинока. У меня есть Люциус. Неважно, любит ли он меня, я хочу быть рядом с ним. Только с ним». Казалось, будто с плеч девушки слетела, разрушилась в пыль огромная гора. Неизвестность, так мучившая ее, развеялась. Иногда, чтобы найти что-то новое, нужно вернуться к чему-то старому. «Старому козлу», - с какой-то безумной радостью подумала Эва. Она посмотрела на волшебников, а затем улыбнулась им. Бэлко подозрительно оглядел ее и сделал шаг вперёд. А затем резко вскинул руку с часами и выкрикнул: - Zapom... Крик замер в воздухе. Буквы поплыли по воздуху, растекаясь и собираясь вновь. Лицо волшебника странно исказилось, нос потек куда-то в сторону. Бьянка так и застыла с раскрывшимся ртом, превратившись в качающуюся под невидимыми порывами ветра статую. Эва находилась в центре разрыва пространства и времени, ее мозг, натренированный многочисленными выбросами, спокойно созерцал происходящее. Вдруг что-то больно кольнуло ее. Девушка посмотрела вниз и увидела, как ярко загорелись на пальце руны. «Люциус!» - радостно вспомнила она, выныривая из тягучего водоворота слов и событий. Боясь снова забыться, Эва мысленно сосредоточилась на пылающем пальце. «Люциус... Ты нужен мне». И земля, закружилась, словно в вальсе. Девушка почувствовала как вихрь из ниоткуда, кусок темной стороны, поднял ее и понес прочь, прочь от этого места. Ее ждёт настоящий дом...

***

      Последние лучи солнца скользили по серым камням мэнора. Величественное здание возвышалось среди холмов с отчётливо узнаваемой Малфоевской гордостью, сверкая окнами и фалдами фасадов. Внезапно среди обширных кустов рододендронов раздался треск. Немного погодя оттуда вывалилась девушка в белом сарафане в синюю полоску. В ее бронзовых волосах, почти медных в солнечных лучах, застряли веточки и листочки. Сторонний наблюдатель мог бы принять ее за фею, если бы фея вдруг длинно и непечатно не выругалась, запутавшись в жестких зарослях.       Обойдя маленький домик бывшего садовника матери Люциуса, Эва сошла на одну из боковых дорожек. Она решила войти не через главный вход, а с террасы, которая примыкала к их с Люциусом спальне. «Да, так и есть», - думала Эва, продираясь через очередные кусты, не ведающие садовых ножниц. «Это наша спальня. Наша». С легкостью, несмотря на трудный день и отсутствие обеда и ужина, спрыгнув на каменные плиты террасы, девушка быстро пересекла это узорчатое плато. Обойдя плетёные лежаки и столик, Эва тихо открыла белую створчатую дверь и вошла в комнату, на которую уже начинала опускаться вечерняя темень. - Я же велел убираться прочь! Агнесса или как там тебя... вон отсюда! - раздался грубый и явно нетрезвый голос. Люциус, в стельку пьяный, сидел, уронив голову на стол. Услышав шум шагов, он даже не посмотрел, кто это. - Агнесса? - тупо переспросила Эва. - Кто это? Малфой медленно поднял голову. Внутри у девушки все сжалось. На небритом лице с лихорадочным блеском сияли красные воспалённые глаза, а переносицу прорезала глубокая вертикальная морщина. - Грязнокровка? Я настолько пьян, что вижу тебя? - спросил он у пустоты подвыпившим голосом. - Ещё пару бутылок, и ты увидишь апостола Петра, - с негодованием ответила Эва, заметив, что на полу валяются несколько пустых штофов. Люциус сощурился и попытался встать. Удалось это ему только с третьей попытки. - Кто такая Агнесса? - резко спросила девушка, даже не делая попытки помочь своему супругу. - Какая... ик... разница. Бабенка одна... С Когтеврана, если...ик, хочешь знать, - невпопад ответил мужчина. Стоять прямо ему явно было сложно, поэтому он ухватился за край стола. - Я прохожу через черт знает что, чтобы вернуться сюда, а ты уже нашёл себе какую-то Агнессу? - ошеломлённо спросила Эва. Это было настолько немыслимо, что просто не укладывалось в голове. Девушка огляделась, ожидая найти следы недавнего женского присутствия. - Я никого себе нашёл, дура ты набитая. Я ее...ик... прогнал, - недовольно отозвался Люциус. Затем он вдруг заметил на столе ещё одну бутылку. - О, минералочка пожаловала, - пьяно засмеялся волшебник и, схватив прозрачную тару со второго раза, жадно к ней присосался. Эва поморщилась. - Зачем я только сюда вернулась? - задала она явно риторический вопрос. Люциус оторвался от бутылки и смерил девушку удивленным взглядом. - А правда...ик... зачем? - Скучала по Минки, - ядовито ответила Эва. - Что-о? По эльфийке? Какой вздор! Ты скучала по мне, - внезапно четко сказал Люциус. Он оторвался от стола и, словно, матрос в качку, направился к девушке нетвердой походкой. - По кому? По тебе? Вот ещё, - с преувеличенным жаром возразила Эва. - Да? А вот я скучал по тебе, - сказал Люциус, остановившись в шаге от жены. На Эву пахнуло всеми ароматами спирта, какие только можно придумать. Но она и не думала отстраняться. Девушка с вызовом смотрела в покрасневшие под напухшими веками глаза своего мужа. - Ты же ненавидишь меня? - Да. - Презираешь? - Да. - Считаешь магическим отребьем? - Да. Да. Да! Но я соскучился, - с каким-то детским упрямством повторил Люциус, недоумевая, почему грязнокровка задаёт такие идиотские вопросы. Эва округлила брови и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова закрыла его. Все мысли разом покинули ее голову. Внезапно она громко всхлипнула и, обхватив руками лицо Малфоя, крепко прижала его к себе. Мужчина уткнулся носом в тонкую шею и задышал часто и глубоко. Тонкий цветочный запах проникал глубоко в тело, изгоняя алкоголь и проясняя мысли. Люциус никак не мог надышаться, словно его только что вытащили из воды. Он сжал грязнокровку в своих руках, а затем попытался приподнять. Если смотреть в ретроспективе, то этот момент и был решающим, после чего законы гравитации были нарушены одним пьяным телом, и пара покатилась по полу. Дружно рухнув на ковер, мужчина вдруг оказался на девушке. Малфой тут же убрал руку, которой так неосторожно придавил мягкое женское предплечье. Эва вдруг ощутила жар во всем теле, а особенно в низе живота. Люциус тоже ощутил это. Мужчина сначала напрягся, а затем принялся покрывать лицо и шею девушки легкими поцелуями. Эва, чувствуя себя абсолютно счастливой, только терлась о мужа носом и губами, иногда перехватывая ответный поцелуй. Ее руки сами залезли к нему под рубашку, нащупав плотный пресс и грудь. Люциус перехватил ее запястья, оставив на каждом бархатный поцелуй. - Нет. Ты снова пьян, - вдруг прошептала Эва, ловя лицо мужа своими руками и заглядывая ему в глаза. Малфой глубоко, нежно поцеловал ее. Затем с негромким причмокиванием оторвался и сказал: - Поверь, я разом протрезвел, когда тебя увидел. Эва издала негромкий смешок, а затем вскрикнула, когда Люциус больно прикусил ее губу. Прилив крови к губе, остаточное эхо после боли, его взгляд - все это с новой силой разожгло огонь желания, и Эва с новой силой притянула к себе Малфоя. Он откликнулся на ее поцелуй с глубоки, гортанным стоном.