Дохлый номер

      Юки ещё какое-то время вздрагивала и брыкалась, когда Акаши ловил её в школе, но вскоре это прошло. Только теперь испуг сменился раздражением. Пока парень настойчиво увлекал её в пустые аудитории, Юки лишь фыркала. Однако Императору это даже доставляло удовольствие. Колючая, вредная, наглая… Кто бы мог подумать, что такие в его вкусе? Сам-то он точно не верил в это. И всё-таки Юкико оказалась тем небольшим хаосом, которого так не хватало в его расписанной по минутам жизни. Его мысли неуклонно стремились к ней. Сердце предательски срывалось на бешеные скачки, когда Шимидзу вдруг смягчалась, пряча свои коготки и ядовитые колючки, чтобы поцелуями нежнее шёлка пробудить жгучую страсть Императора.       «Юки» — имя зазнобы эхом перекатывалось в сознании гения. И не было ему покоя от наглой девицы ни днём, ни тем более ночью.       — Я хочу тебя. — Акаши в очередной раз не сумел обуздать страстный порыв и прижал к себе девушку так крепко, что та пискнула от неожиданности. — Безумно хочу.       Сильные руки баскетболиста принялись активно исследовать девичье тело. Юкико даже чуть испугалась его напора, но отрицать, что и сама получала от этого удовольствие не могла. Она хотела Акаши. Вот только после всех его издевательств не могла так просто сдаться.       С трудом сдерживая стон, когда горячие ладони задрали блузку, принимаясь бесцеремонно хозяйствовать под бюстгальтером, Юки шепнула на ухо Императору:       — Как же быстро улетучилась твоя галантность, стоило мне сдать позиции… — Акаши отстранился злобно сверкая расширенными зрачками, что лишь подстегнуло девушку продолжать. — Ты из каменного века? Что за манеры?       Капитан баскетбольной команды хищно прищурился. В Юки всегда очень не вовремя просыпалось желание провоцировать его. Её комментарий раздражал, но по большей части из-за того, что девушка была права. Во-первых, Сейджуро сам заварил кашу со свиданиями и терпением, и ему следовало держать поднятую планку. Во-вторых, он так долго добивался расположения этой неприступной особы не ради того, чтобы предаться животной страсти на деревянной поверхности школьной парты. В первый раз всё должно быть иначе. Тем более, что они вскоре должны будут расстаться навсегда… Акаши хотел навсегда оставить след в её памяти. К тому же, он собирался выжать максимум из неопытной барышни. В школе на подобное рассчитывать не приходилось.       — Ты даже представить не можешь, как тяжело это признавать, но ты права, — Акаши, абсолютно того не желая, отстранился и поправил одежду на Юки.       Девушка неотрывно следила, как привычная маска хладнокровного правителя постепенно восстанавливалась. Напоследок она отметила для себя, насколько её Император был огорчён. Это было так соблазнительно. Она всё больше убеждалась, что сильно ошиблась, когда окрестила Акаши моральным уродом. Заносчивый — да, придурок — однозначно! Но он оказался психом со своеобразным чувством юмора. И насколько же этот микс неприглядных черт характера вперемешку с достоинствами Сейджуро привлекал… Юки хотела бы вернуться назад и проверить, как бы сложились их взаимоотношения, выбери они мирный путь решения конфликта.       В очередной раз выбивая землю из-под ног всеконтротролирующего Императора, Юки протянула ладонь к его лицу. Болезненная нежность — наверное, лучшего термина не сыщешь.       Юкико печально улыбнулась, невесомо поглаживая большим пальцем чужие губы:       — Поцелуй меня ещё раз, Сейджуро, — попросила она не отрываясь от увлекательного занятия. Парень явно не ожидал этого, и она добавила: — Пожалуйста.       Баскетболист физически ощутил, как в сердце вошёл остро заточенный нож. Он не сентиментальный, не романтик… Император — логик и стратег. Рационально было бы отказаться от отношений, которые его изматывали и уничтожали, но он не мог. И даже не хотел. Просто потому, что возможность хотя бы один раз коснуться её губ будет стоить того, чтобы вскоре остаться у разбитого корыта с таким же вдребезги разбитым сердцем.       Никакой былой страсти. Они теряли друг друга. Акаши готов был лезть на стены от осознания, что его Юки когда-то будет с кем-то другими только из-за того, что их разлучают обстоятельства. Злость овладела капитаном баскетбольной команды. Она должна была принадлежать только ему. И никак иначе.       Парень даже не заметил, как озвучил последнюю печальную мысль:       — Ни с кем не хочу тебя делить.       — Тебе не придётся, — машинально ответила Юки и прежде, чем до Акаши дошёл смысл сказанного, прильнула к своему персональному источнику света и тепла. ***       До начала каникул оставалось всего две недели. А если учесть, что назавтра Акаши планировал отправиться с командой в Токио на Межшкольные соревнования по баскетболу, времени на осуществление планов было в обрез. По этой причине молодые люди спешили покончить с дурацкими свиданиями, о которых вдруг напомнила (и уже сто раз пожалела об этом) Юкико.       — Арашияма и Парк обезьян? — предложил Акаши, сверля задумчивым взглядом доску.       — Сойдёт, — кивнула Юки. — Только никаких подъёмов на вершину, потому что я сдохну на полпути.       Акаши и так не собирался тащить пассию на гору, поэтому лишь хмыкнул, принимая её согласие. Это было даже не приглашение на свидание, а, скорее, вынужденная мера. Императора бесило, что Юкико ткнула его носом в невыполнение им же поставленной задачи. Он прекрасно знал, что ей на самом деле до лампочки, пойдут они смотреть на обезьян или он позовёт её в кино. Юки эти свидания были ни к чему, но из-за её же комментария они опять теряли драгоценное время. Акаши продолжал задумываться, стоило ли тратить на эту девицу свои нервы. Это он конечно не всерьёз, но придушить барышню очень даже хотелось.       Так как сроки поджимали, новоиспечённая парочка отправилась на «свидание» сразу после школы. В целом, попасть в Арашияму в середине недели оказалось не так уж плохо. По крайней мере, помимо туристов тут было относительно немного народу.       Сам парк особенно не порадовал впечатлениями: Юки бывала в этом месте раз сто, а Акаши в принципе не интересовали обезьяны — ему хватало товарищей по команде. Лишь когда они собрались уходить, на собственность Императора посягнула дружелюбная ручная обезьянка по имени Чика. Акаши с замиранием сердца наблюдал как Юки, хмурясь и бубня под нос более-менее сдержанные ругательства, пыталась спастись из лап животного. Это было забавно. В какой-то момент даже напускная суровость девушки постепенно отступала. Юки, казалось, даже не замечала, как перестала ворчать, и из её груди вырывался мягкий смех. Акаши буквально таял, наблюдая искреннюю улыбку пассии, словно радугу после хмурого ливня.       Самостоятельно девушка не могла справиться, и возилась с Чикой достаточно долго, чтобы Акаши, улучив момент, выловил в толпе фотографа. Парнишка с камерой со знанием дела запечатлел весь спектр эмоций Шимидзу. Его самого, казалось, увлекла ситуация, поэтому когда Акаши, сжалившись, поспешил на помощь спутнице, фотограф продолжал снимать. ***       Юки отвлекаясь от поглощения своего ванильного мороженного и украдкой взглянула на скучающего спутника:       — Знаешь, мне даже понравилось, — Акаши шёл рядом с ней и делал вид, будто достопримечательности Арашиямы его интересуют куда больше пустой болтовни своей подружки. — Точнее, если не считать, что волос у меня на голове стало в два раза меньше, то прогулку можно считать удачной.       Акаши был согласен со сказанным. И это Юки ещё не знала о том, что уже к вечеру ему на электронную почту отправят целую кучу её фотографий. Но и его самого ожидал сюрприз в виде пары-тройки их совместных кадров.       Парочка неспешно прогуливалась, сохраняя молчание. Юкико больше не отказывалась держать Императора за руку. Да и когда ему приходило в голову приобнять её за талию или закинуть руку на плечо — принимала это как должное. Любые прикосновения Акаши ей были приятны, и врать себе, что это не так, она не собиралась.       Зазвонивший вдруг мобильный телефон капитана баскетбольной команды вызвал у Юкико непреодолимое желание выбросить его в урну. Акаши в любой момент мог зависнуть на телефоне: во время прогулки или когда бесцеремонно зажимал её в безлюдных местах школы… У Императора не оставалось времени на личную жизнь.       Пока Юкико стояла одна посреди живописной улочки и утопала в негодовании от того, что её временного бойфренда вновь отвлекли, женский голос окликнул её со спины:       — Шимидзу? — прозвучал неуверенный вопрос.       Юки вздрогнула и обернулась. Крайне неприятная встреча. Кавасаки Нана, Морияма Сакура и Огава Киоко — бывшие коллеги по льду. Три подруги, которые под чутким руководством Кавасаки подминали под себя остальных девушек из команды. Властолюбивые суки. Шимидзу никогда не переходила им дорогу, но и дружбы не водила. Они игнорировали существование друг друга, но всё-таки были знакомы. И как все остальные товарищи по команде, эти сучки были в курсе причины, по которой Юкико покинула последнюю свою тренировку под задорный вой сирены скорой помощи.       — А я думала ты уже того… — Кавасаки скривилась, но не было понятно, это она от удивления или же от презрения. Девушка получила несильный толчок локтем от Мориямы и постаралась взять себя в руки. Отвлекаясь на изучение внешнего вида знакомой, Нана с удивлением обнаружила на ней школьную форму: — Ты учишься в Ракузан?       Юкико напряжённо скрестила руки на груди. Её ни капельки не радовало появление этой троицы. Общаться с ними всё равно, что поцеловаться взасос с парочкой ядовитых змей.       — Учусь, — холодно ответила Шимидзу.       Огава, которая до этого лишь молча пялилась, решила тоже поучаствовать, провоцируя у Юки приступ головной боли своим мерзким писклявым голосом:       — Шимидзу, тебе операцию сделали? Вылечили?       Бывшая фигуристка стиснула челюсти, с большим трудом сдерживая желание просто плюнуть в лицо каждой из девушек по очереди. Отвечать на поставленный вопрос она не намеревалась, поэтому между ними повисла тяжёлая давящая на мозг тишина, которую не способны были нарушить даже голоса снующих вокруг людей.       Со стороны эта компания выглядела неприятно, что как минимум не пришлось по вкусу Акаши. Кем бы ни были эти три незнакомые ему девушки, а у его пассии они вызывали лишь бурю негативных эмоций. Прежде, чем обстановка накалилась ещё больше, он отделался от тренера обещанием решить какую-то проблему — он пропустил мимо ушей, какую именно — и поспешил вмешаться.       Парень бесцеремонно встал между девушками, благодаря чему разорвал зрительный контакт своей зазнобы с заводилой враждебно настроенной компании:       — В другой раз поболтаешь с подружками. — Он бросил угрожающий взгляд на барышень, и вновь обратился к зазнобе, при этом бережно опуская ладонь к ней на талию и притягивая к себе: — Сегодня ты только моя, Юки.       — Юки? — приглушенно переспросила Нана, не веря собственным ушам. Лицо её перекосила гримаса отвращения смешанного с завистью, ведь столь ласково назвавший Шимидзу парень был слишком хорош. — Серьёзно? Твой парень? — с недоверием спросила она.       — А тебя что-то не устраивает?       Задавшая вопрос девушка отступила на шаг, когда Император неожиданно заговорил с ней. Она явственно ощутила исходящую от него угрозу. Удовлетворившись испугом жалкого насекомого Акаши поспешил увести зазнобу подальше.       Лишь скрывшись от любопытных взглядов неизвестных, Акаши позволил себе расслабиться и остановил шагающую на автопилоте Юкико:       — Что это было?       — Призраки прошлого.       О Шимидзу нельзя было сказать, что она приуныла из-за встречи. Девушка, скорее, превратилась бледную поганку. В памяти крутилась так небрежно брошенные Наной слова: «Я думала, ты уже того». Словами не описать, что она испытала, услышав подобное. Нечего даже пытаться. Юки была раздавлена. Будто гигантский метеорит, пройдя на запредельной скорости все слои атмосферы, упал именно на неё, уничтожая в пыль нездоровое тело девушки и оставляя на его месте невероятных размеров кратер, заполненный отчаянием и болью. Глаза предательски щипало.       Акаши никогда не видел пассию такой… Он даже не знал какой. Убитой, быть может? Ей было очень плохо. Сердце в груди баскетболиста сжалось. Он должен был сделать хоть что-то. Не для успокоения совести, не для собственного удовольствия и вовсе не затем, чтобы добиться от неё чего-нибудь. Акаши просто хотел облегчить страдания Шимидзу. Только не умел.       — Юки, ты поросёнок, — с присущей ему капитанской строгостью сказал он, приподнимая личико девушки за подбородок и попадая в бездну шоколадных глаз. Она недоумевала, что он имел в виду. Акаши улыбнулся уголками губ: — Ты вся перепачкалась.       Запуская пальцы в каштановые волосы, Император надавил на затылок Юки, и заключил её в жадный сладкий из-за ванильного мороженого поцелуй. Девушка отвечала. Её дрожащие руки цеплялись за него, вынуждая ткань школьной формы трещать по швам. И им обоим было плевать на осуждающие взгляды случайных прохожих.       Когда давящее на глотку отчаяние отступило, оставляя вместо себя лишь мысли об Акаши, Юки позволила себе отстраниться. Она какое-то время вглядывалась в черты лица мучителя. Вопрос Наны всё-таки заставил её задуматься о приоритетах. Дались им эти свидания? Цыкнув от досады, Юки отвернулась, чтобы ещё сильнее не смутиться из-за принятого решения.       — Как насчёт сразу отгулять и пятое свидание? Если честно, мне надоело тянуть кота за причинное место.       — Я не против, — рука баскетболиста легла на живот Юки. Парень положил подбородок к ней на плечо и от того, как его дыхание щекотало шею, у Юкико желудок скрутило в тугой узел. — И куда же ты хочешь отправиться?       Шимидзу не знала. Вообще, она никуда не хотела идти. Достаточно было поставить галочку в этом списке, чтобы наконец-то растаять в руках Императора. ***       Внезапно начавшийся ливень вынудил всех гуляющих забиться под любые подобия крыш и навесов, а самые удачливые успели в числе первых атаковать ближайшие кафе и ресторанчики. Сейджуро с Юкико досталась участь тесниться под неширокой крышей велосипедной парковки. Водителя парень уже вызвал, но до ближайшего места, где было позволено останавливаться автомобилям, им требовалось пройти пешком не меньше километра.       — Придётся ждать, пока дождь закончится, — Акаши прислонился к сетке парковки. Алые брови чуть нахмурились. — Или можно отправить Коджи за зонтом.       Шимидзу лукаво усмехнулась:       — Кто бы мог подумать… Да ты у нас сахарный Император! — Негодующе покачивая головой, девушка стянула свои школьные туфли, цепляя их застёжки за лямку рюкзака, где та была поуже. Бесстрашно покидая временное укрытие, она моментально промокла до нитки. Прикусывая губу, чтобы спрятать улыбку, он протянула руку нахмурившемуся спутнику: — Обещаю, Сейджуро, ничего страшного с тобой вода не сделает.       Те немногие, кто решил продираться сквозь бурю — бежали, накрываясь, кто чем мог. Сейджуро почти с восторгом отметил для себя изобретательность японцев: в бой с непогодой шли пакеты и папки, картонные коробки… Один особенно забавный парень прикрылся приобретённым в лавке цветочным горшком огромных размеров.       Кто-то спешил, кто-то раздражённо ждал… А Сейджуро ловил момент. Асфальт под его ногами всё ещё оставался горячим, а дождь вовсе не был ледяным и мерзким, как он считал, стоя под крышей велосипедной парковки. Акаши по щиколотки утопал в не такой уж противной воде, и не мог сказать, что ситуация, в которую они попали, неприятная. Во всём этом был свой шарм и, что немало важно — романтика. Погода посмела бросить вызов Императору, превращая его в мокрого цыплёнка, но Юкико, как он заметил, пришла от этого в восторг.       Девушка украдкой наблюдала за струйками дождевой воды, которые, огибая правильные черты лица парня, стекали вниз к острому подбородку. Его красные волосы прилипли ко лбу, а длинные ресницы от воды казались только ярче. Парень, что бывало так редко, казался обычным человеком. Никакого намёка на вросшую в его гениальный мозг корону, ни тени надменного оскала. Одно лишь умиротворение. Шимидзу каждый раз поражалась, каким разным он бывал. Отрывая Акаши от несомненно важных размышлений, Юки встала на носочки и притянула его к себе, чтобы поцеловать. От взглядов непрошеных зрителей их скрывала завеса усиливающегося дождя.       «Шекспир бы заплакал…» — подумала Шимидзу, оставляя в покое слегка удивлённого спутника.       Шум разбивающейся о крыши воды заглушал всё вокруг, поэтому Юкико пришлось вновь встать на носочки, чтобы заговорить почти у самого уха Императора:       — Сойдёт за пятое, — робко улыбнулась она, даже не подозревая, насколько сильно её скромная персона тревожит сердце капитана. ***       Автомобиль пересёк подземную парковку и остановился в самом её конце, где горела табличка с надписью «вход». Шимидзу насторожились, но выйдя из машины, покорно последовала за Акаши в лифт. Её глаза не отрывались от быстро сменяющихся цифр на табло под потолком кабины.       — Слышь, маньяк, куда это ты меня притащил?       Юки не оборачивалась, продолжая с любопытством ожидать, на каком этаже лифт остановится. Акаши не отвечал. По-хорошему, в этом не было смысла, потому что пассия и так обо всём догадывалась.       «78» отобразился на табло номер этажа, и Юки опустила взгляд в пол, силясь представить, какое расстояние отделяло её от земли в этот момент. Она решила, что об этом лучше не думать. Вообще, насколько могла судить Юкико, это была типичная гостиница для длительного проживания. Точнее, не совсем типичная. Конкретно эта была для толстосумов, коим Император, собственно и являлся.       При виде довольно тяжёлой чёрной металлической двери девушка презрительно фыркнула: судя по толщине, она выдержала бы и ядерную атаку. Для персон уровня семьи Акаши это было вполне нормально. И хоть Юкико было сложно представить, как голову капитана баскетбольной команды прошивает пуля снайпера, но она догадывалась, что врагов у богатых людей хватало с лихвой, чтобы прежде всего думать о безопасности.       — Неприятное место, — читая недовольство на лице спутницы согласился Император. — Я предпочёл бы традиционный дом. Но подобное жильё, по крайней мере, гарантирует уединение, — сам не зная зачем оправдал он свой выбор.       Юки бросила мокрый рюкзак на деревянный пол в просторной прихожей. В квартире не было покрытий на полах, отчего всё ещё мокрые ступни оставляли причудливые следы на почти чёрном паркете.       Планировка просторного помещения, в которое выходил коридор создавала обманчивое впечатление, что это квартира-студия. Интерьер Юки находила привлекательным, но достаточно строгим. Посередине комнаты находилось окаймлённое парой ступеней углубление с широким диваном, кофейным столиком и парой кресел. Справа располагалась типичная для студии кухня с высокой барной стойкой, которая отделяла «жилое» помещение. Больший интерес вызывало у девушки панорамное окно с выходом на застеклённую лоджию обставленную цветами в горшках. Ей было любопытно подойти ближе и узнать, насколько высокого полёта птица ей досталась.       Разгонявший по квартире прохладный воздух кондиционер вынудил теплолюбивую Шимидзу поёжиться. Акаши усмехнулся и намекнул, что от мокрой одежды ей следовало поскорее избавиться. Девушка ожидала, что после этого он чуть ли не набросится на неё, чтобы поскорее раздеть, но вместо этого парень указал на одну из дверей слева и скомандовал отправляться туда.       Сбрасывая мокрую форму на отполированный до блеска пол чужой просторной спальни, Шимидзу негодовала из-за лени Императора. Она искренне считала, что он мог бы поучаствовать. Всё же причина, по которой она вообще попала сюда, была предельно ясна.       Оставаясь в одном нижнем белье, — таком же промокшем как и всё остальное — Юки оглянулась в поисках того, что способно было прикрыть нагое тело. Темная дверь слева от неё привлекла внимание. Не чувствуя ни капли смущения, девушка открыла её и даже не удивилась, обнаружив там ванную комнату.       Окидывая укоризненным взглядом так резко выбивающиеся на фоне окружающего порядка свои до колен забрызганные песком и грязью ноги, Юки пришла к выводу, что принять душ лишним не будет. Стараясь не наследить кругом ещё больше Шимидзу юркнула в ванную. Чуть колеблясь, она всё же закрыла её на замок. К внезапному вторжению Императора она пока не была готова.       Выползая из-под согревающих кожу потоков горячей воды и чувствуя себя человеком, Юкико оценила отражение в зеркале. При виде своего чуть покрасневшего лица, она вдруг представила, что с ней будет делать Акаши на той самой широкой и с виду очень удобной кровати, которую она миновала в его спальне. Подражая щеками цвету волос капитана баскетбольной команды, девушка поспешила сбежать подальше от отражающей поверхности.       В спальне не осталось и следа от её одежды. Даже бельё было похищено. Щёки горели как полость рта после увлечённого поедания красного перца. Акаши не оставил в комнате ни намёка на то, в чём теперь должна была ходить его девушка. Могла ли она называться его девушкой? Или их романчик не считался? Юки решила не забивать этим голову. В конце концов, погода от этого не менялась.       Искренне считая, что раз уж Император имел наглость вновь похитить её вещи, Юкико решила, что может позволить себе ту же шалость. Она открыла дверцу встроенного в стену шкафа. «Ха» сорвалось с губ, и девушка выудила наглаженную белую рубашку. Застегнув все пуговицы кроме двух верхних, она застегнула и манжеты, ведь иначе её руки попросту утопали в рукавах. Любопытство пересилило, и она всё-таки ещё разок взглянула на себя в зеркало. Теперь Шимидзу выглядела как героиня мелодрамы после ночи с любовью всей своей жизни.       Раздражённо фыркая, Шимидзу выглянула из спальни. Ей было достаточно неловко, но не сидеть же ей на кровати в ожидании прихода Акаши. Наглый похититель был обнаружен у входа: он как раз закрывал дверь за гувернанткой, которая передала доставленный на ресепшен ужин. Брови взметнулись вверх, выдавая с потрохами нешуточное удивление Императора. Он и не подозревал, что его зазноба выкрутится из ситуации подобным образом.       Стараясь звучать непринуждённо, парень прокомментировал увиденное:       — Тебе к лицу. — Жадный взгляд изучил девушку с ног до головы. Не в силах отрицать повышенный уровень интереса к особе, Акаши нагло ухмыльнулся, демонстрируя присущее ему обаяние маньяка: — Вообще-то я рассчитывал, что тебя устроит банный халат. Но рубашка… Юки, тебе доставляет удовольствие испытывать моё терпение?       Шимидзу с трудом сдержала порыв вернуться в ванную и переодеться в чёртов халат, о котором даже не подумала. Вот только желание удержать лицо оказалось сильнее. Гордо вскинув голову, Юки скрестила руки на груди.       — Вроде того. Любопытно знать, где его пределы.       — Скоро узнаешь… — Акаши покачал головой и от греха подальше поспешил на кухню.       Тихонько нашёптывая под нос далеко не литературные слова, девушка поплелась следом за мучителем. По крайней мере, рубашка не так плоха. Этот предмет гардероба, в принципе, никогда не бывал коротким. К тому же, Акаши был намного выше Юки, отчего последняя могла не париться насчёт сокрытия интимных зон, потому что только внезапный порыв сделать сальто позволит парню увидеть хоть что-то.       Император предусмотрительно не приближался к девушке. От одного вида Юкико ему сносило крышу. С маской отрешения или выбираясь из своей скорлупы, эта особа оставалась всё такой же наглой. Он испытывал влечение. Сильное. Но прежде чем наброситься на объект вожделения, Акаши должен был позаботиться о её самочувствии. Всё же он не намеревался морить её голодом. Да и сытая девушка будет куда выносливее…       От одной мысли о её «выносливости» Акаши тяжело вздохнул и слишком сильно сжал в руке приготовленные к трапезе столовые приборы. Ему не стоило пускать в сознание настолько откровенные образы. Парень сузил глаза и бегло взглянул на Юки. Девушка явно пыталась продемонстрировать безразличие, но получалось из ряда вон плохо. Она то и дело переминалась с ноги на ногу и закусывала губу. Император выдохнул и пришёл к выводу, что будет чудом, если они поедят прежде, чем его терпение лопнет.       Акаши положил аккуратно обмотанный тканевой салфеткой комплект из ножа и вилки на середину длинной барной стойки. Он предусмотрительно не стал подходить к девушке, потому что был голоден. И речь шла вовсе не о еде.       С настороженностью Красной Шапочки, которая подозревала о наличии поблизости Серого Волка, Юки взяла салфетку. О да, она прекрасно понимала, почему Акаши держится в стороне. Отсюда напрашивался вывод: к тому времени, как ей будет позволено покинуть стены этого дома, на улице будет глубокая ночь.       «Стоит предупредить маму, что я опоздаю, — подумала Юки и чуть не подавилась пастой, поймав на себе горящий взгляд Императора. — Если я вообще буду ночевать дома…»       Попивая свой апельсиновый фреш, Шимидзу смотрела куда угодно, но не на Акаши. Парень же в свою очередь не мог оторвать глаз от смущённой его пристальным вниманием девицы. Поесть-то они поели, но еде в желудке следовало хоть немного улечься. Сейджуро дал на это полчаса и ни секундой больше.       Молчание действовало на нервы. Несмотря на работу кондиционера и минимум одежды, Юки было невыносимо жарко. Чтобы хоть как-то разрядить напряжённую обстановку она решила завести непринуждённый разговор. Сначала она собиралась спросить о баскетболе, но тут же решила обходить темы касающиеся спорта, чтобы не спровоцировать вопросы о её собственном увлечении фигурным катанием. Гений школы однозначно много читал. Можно было бы спросить об этом, но тему литературных вкусов Юки могла обсуждать на довольно слабом уровне. Вся её обознанность в данной области сводилась к возможности почти дословно пересказать каждое творение Лавкрафта и некоторых произведений Кинга. С королём ужасов дело было плохо только по одной причине — она за него взялась не так давно. Музыка? Вряд ли Акаши слушал то же, что и она. Он — аристократ, и, должно быть, истинный ценитель классики, а не рычания в микрофон или банального незамысловатого «туц-туц».       — На кой-чёрт я тебе далась? — вслух удивилась девушка. — У нас ничего общего. Вообще.       Акаши в целом был согласен, но в ответ лишь хмыкнул:       — Противоположности притягиваются. Слышала о таком?       Он и сам не знал, зачем ему эта наглая не имеющая ни малейшего представления об уважении девица. И всё же она его пленяла своей непокорностью. А спустя столько времени и после приложенных им усилий, Акаши открыл её менее колючую натуру, которая сводила с ума ещё больше. Сейджуро нуждался в этой особе как наркоман в героине. Да, пожалуй, Император был бы непрочь пустить её по венам, если бы это позволило им стать ближе.       Пальцы с силой сжали столешницу. Акаши закрыл глаза, чтобы обуздать разрастающееся желание, но тут же пожалел об этом. Фантазия рисовала Юки во всех мыслимых и не мыслимых позах. Всё-таки, насколько он знал, фигуристки не только катались по льду на тренировках, а ещё и вовсю занимались танцами, гимнастикой и бог весть чем ещё.       «Она должна быть гибкой…» — мелькнула очевидная догадка.       Акаши чуть ли на стены не полез из-за подобных мыслей. Гибкость и растяжка Юкико… Парень сам провоцировал мозг воспроизводить такие видения, что стальные цепи самоконтроля крошились как пенопласт. Нужно было срочно что-то делать.       Шимидзу слегка удивилась, когда Акаши вдруг встал и принялся мыть посуду. Он явно был раздражён, но она не понимала, чем это состояние спровоцировано. Девушка боялась, что такое воздействие на него имел её глупый вопрос. Она нерешительно приблизилась, чтобы поставить в раковину свою грязную тарелку и заодно поинтересоваться, всё ли в порядке.       Звон бьющейся о чёрный кафель посуды заставил вздрогнуть. Юки хотела машинально отступить, но схватившая её рука баскетболиста не позволила. Акаши удерживал её запястье мёртвой хваткой, а от его злобного голодного взгляда тряслись колени. Сердце Юки глухо ударилось об грудную клетку и камнем рухнуло вниз, разлетаясь на такие же осколки, как белая тарелка до этого.       — Юки…       Император вдруг отпустил Шимидзу, позволяя ей отпрянуть. Он сделал это только для того, чтобы иметь возможность переступить битое стекло, после чего моментально вновь сократил дистанцию. Юкико выглядела растерянной. Она испугалась резкой перемены в его настроении.       — Слишком близко, Юки… — промурлыкал он ей на ухо и принялся покусывать нежную шею. Сердце зазнобы билось с невероятной скоростью, и Акаши ощущал её пульс на кончике своего языка. — Доигралась.       Тело в его руках буквально вскипело. Сейджуро усадил жертву своей страсти на стойку, которая по высоте доставала ему до рёбер. Срывая пару пуговиц с собственной рубашки, Акаши припал губами к небольшой груди фигуристки. Юки протяжно застонала и уже привычным жестом запустила пальчики в красные слегка влажные пряди. Смущение временно отступило. Ей вообще было сложно думать хоть о чём-то кроме подаренных Акаши ощущений. Он прикусывал кожу и водил горячим языком по красноватым отметинам, словно зализывая раны. Юки не было больно. Она лишь сильнее прижималась к желанному телу баскетболиста. Чужие ладони продолжали обжигать кожу, и Юкико готова была потерять сознание от того, как же это хорошо — быть с Императором.       Акаши оторвался от пестревшей алыми отметинами груди и заглянул в лицо нахальной девицы. В её глазах голода было не меньше, чем в его собственных. Но он хотел услышать о её желании.       — Скажи, — хрипло потребовал Император.       Изящные девичьи пальчики принялись с маниакальным азартом чертить причудливые узоры, поднимаясь от острого подбородка к высоким скулам. Юки знала, чего ждал Акаши, но решила ещё немного подразнить его молчанием. Она прикусывала его тонкие губы, водила по ним языком и не уступала Сейджуро в жадности поцелуев.       — Говори, — уже рычал он, и удивительные глаза угрожающе загорелись, а пальцы с силой сжали бёдра.       Шимидзу закусила губу в предвкушении и склонилась к шее Императора. Она целовала невесомо, кусала нежно и, ласкаясь, водила носом по его коже:       — Заставь меня, — томно шепнула она и физически ощутила, как парню сорвало крышу.       Акаши терзал кожу губами, зубами. Ладони сжимали Юки с такой силой, что не приходилось сомневаться — наутро тело её будет покрыто синяками. Рыкнув что-то невнятное напоследок, Сейджуро прижал к себе разгорячённую девушку и переместил на поверхность пониже. Она вновь обвила его ногами и простонала, ощущая насколько он возбуждён.       — Ну же, Юки… — Акаши настойчиво прижался к ней пахом. Ухмыляясь от уха до уха он дрязняще потёрся, чем вызвал волну дрожи у девушки. — Скажи это.       Она должна… Нет, просто обязана выполнить требование. Тот случай в раздевалке так сильно задел гордость Императора. Юки раньше либо презирала его, либо предлагала себя, чтобы избавиться от преследования. Теперь Акаши до потери пульса желал услышать то, что сотрёт из памяти всю горечь унижения.       — С-сей… — Юкико дышала тяжело, нехотя прерывая жадные поцелуи Акаши. Её затуманенный взгляд встретился с его ясным: — Сейджуро, я хочу тебя.       — Я уже говорил, что ты сводишь меня с ума?       — Да ты и так псих…       Перед глазами плясали звёзды. Головокружительная. Умопомрачительная. Юки хотела принадлежать Императору. И он был готов взять её себе.       Акаши лёгким движением дёрнул рубашку вновь, распахивая. Оставшиеся пуговицы сыпались на пол, и звук каждой из-них будто ударял по оголённому нерву, вынуждая девичье тело бесконтрольно вздрагивать. Зрачки Юки расширились до такой степени, что Император больше не мог наслаждаться морем шоколада. Он падал в чёрную бездну. Такую глубокую, что, казалось, ему никогда из неё не выбраться. Её горящие глаза — дорога в его персональный ад. Он спустится туда лишь раз, и больше никогда не сможет вернуться.       Маленькая коварная Юки… И когда она только успела пробиться под его собственный защитный панцирь? Её острые ноготки яростно впивались в плечи, но Императору казалось, будто они раздирают душу. Он влюбился? Нет. Пока нет. Но был уже очень близок к этому. Вновь мозг стратега талдычил, что с Шимидзу пора завязывать, но Акаши готов был послать ко всем чертям здравый смысл. Это так ново — чувствовать к девушке нечто подобное. Уверенный в готовности заплатить за это сном и покоем на, быть может, всю оставшуюся жизнь, Сейджуро собирался рискнуть, полюбив Юкико.       Осознание неумолимо приближающейся разлуки вызвало новую волну отчаянного голода. Акаши становился неистовым. Шимидзу продолжала огнём гореть, извиваясь в его руках, но перемена его поведения от неё не укрылась. К сладким мукам прибавилось достаточно много болезненных ощущений. Акаши терял контроль, превращаясь из страстного Сейджуро в жестокого Императора. Очередной укус у основания шеи оказался чересчур сильным, и Юки вскрикнула.       Акаши почувствовал себя виноватым. Будто извиняясь, он принялся невесомыми поцелуями осыпать лебединую шею девушки. «Прости» шепнул он и, поставив зазнобу на пол, отстранился.       Юки, не ожидавшая, что парень вдруг отступит, инстинктивно прикрыла наготу полами рубашки и в недоумении взглянула на Акаши. Он молча протянул ладонь, призывая следовать за ним. И Юкико, не раздумывая, согласилась.       Сидя в его спальне, на его кровати, девушка продолжала кутаться в белую мятую ткань его рубашки. Шимидзу наблюдала, как не спеша Акаши доставал из ящика комода заветную пачку с презервативами. Смущение Юкико напомнило о себе. Сейджуро будто издевался над ней, передвигаясь по комнате нарочито медленно. В кухне прелюдия была слишком жаркой, чтобы девушка могла позволить мыслям оторваться от происходящего… Но теперь, когда их обволакивала тишина, прерываемая лишь негромким шагами босых ног парня, Юки во всей красе осознала положение вещей. Ей было страшно, стыдно и до ужаса любопытно.       Акаши встал перед сидевшей на краю кровати девушкой. Она робела и отводила взгляд в сторону, лишая Императора возможности вернуться к созерцанию чёрной бездны.       — Не зажимайся так, Юки. — Сейджуро невесомо прикоснулся к её губам и сразу же переместил пальцы на подбородок, вновь разворачивая раскрасневшееся личико зазнобы к себе. — Тебе понравится.       Щёки девушки зарделись с новой силой. Акаши сузил глаза и расплылся в хищной ухмылке. От наступательных действий его отвлёк доносившийся из прихожей звонок мобильного. Отдав приказ Юки забраться на середину кровати, Акаши ненадолго вышел. Не то чтобы ему вдруг захотелось с кем-то поболтать. Просто парень решил, что это отличный повод немного обуздать желание растерзать бедную девушку.       Без особого интереса переговорив с тренером о начале основного этапа Межшкольных и согласовав время сбора команды перед завтрашним отъездом, капитан отключил телефон и поспешил к зазнобе.       Юкико ждала его как и было обусловлено посередине кровати. Несмотря на позу бабочки, которая могла бы показаться вульгарной ввиду отсутствия нижнего белья, девушка выглядела довольно невинно. Алеющие щёки, пристыженный взгляд… Сейджуро открывался прекрасный вид на тонкую шею, ключицы и ложбинку между грудей. Полы рубашки без пуговиц сходились лишь чуть ниже живота, где Юки сжимала мятую ткань своими кулачками. Император больше не мог ждать.       Шимидзу закусила губу, когда Акаши ловким движением стянул с себя футболку. Ей, конечно, уже посчастливилось поглазеть на его тело однажды, но не так близко и без возможности прикоснуться. Парень поймал на себе восторженный взгляд и потянул за шнурок на штанах. Юки не выдержала его лукавую ухмылку и просто опустила голову, прикрывая лицо ладонями. Она бы так и сидела, но очень скоро матрац едва ощутимо продавился под чужим весом, и Акаши, приблизившись, настойчиво убрал её руки от лица.       — Мне ещё можно отказаться? — без надежды на положительный ответ спросила Шимидзу, глядя парню исключительно в глаза, потому что смотреть куда-либо ещё было стыдно.       Император подмял под себя хрупкое девичье тело, располагаясь между стройных ног:       — Нет, Юки, нельзя.       Впиваясь страстными поцелуями в дрожащие губы зазнобы, Акаши увлечённо поглаживал и сжимал её бёдра. Он намеренно прерывал поцелуи, когда прижимался к ней пахом. Парню до безумия нравилось, как Юки в предвкушении сглатывала и облизывала губы. Она была до безобразия возбуждена. Это касалось как её разгорячённого тела, так и затуманенного разума.       Акаши, продолжая нависать над девушкой, переместил одну руку к ней за спину, чтобы иметь возможность зафиксировать на месте, удерживая за поясницу, если ей вдруг захочется сыграть в побег. Он не мог позволить Шимидзу всё испортить или навредить себе.       — Просто расслабься, Юки, — промурлыкал он девушке на ухо, но та лишь напряглась.       Акаши устало вздохнул, понимая, что давать рекомендации этой дурочке бесполезно, потому что она всё делает с точностью наоборот. Ему-то самому только на руку, если девушка будет сжиматься всем телом. Вот только его наслаждение, может обратиться для неё пыткой.       Для восстановления более-менее расслабленного состояния Юкико, Сейджуро пришлось продлить прелюдию. Голодный стратег заодно улучил момент проверить, на какие его действия девушка реагирует особенно живо. Как оказалось — всё её тело было одной огромной эрогенной зоной. С Юки можно было творить что угодно — она таяла от любого прикосновения Императора.       Используя поцелуи в области шеи для хотя бы частичного отвлечения внимания, Акаши пальцами свободной руки принялся поглаживать клитор девушки. Глаза Юкико на миг прояснились, однако норовящий сорваться с губ протест был предупреждён капитаном баскетбольной команды. Парень уже понял, что Шимидзу ни за что на свете не расслабится, возиться с ней и дальше не имело смысла. Он был слишком голоден, чтобы тратить так много времени на «уговоры».       Впиваясь зубами в шею возлюбленной, Акаши ловкими пальцами раздвинул половые губы и медленно ввёл головку члена. Юки с силой потянула его за волосы в надежде оторвать от себя и упираясь пятками в кровать, попыталась подняться выше, чтобы сбежать от мучителя. Но Император крепко держал её за талию, не позволяя сдвинуться с места.       — Какая ты горячая, Юки…       Дыхание Императора обжигало кожу. Шимидзу могла поклясться, что вокруг разверзся настоящий ад: жарко, воздух с металлическим запахом крови, кожа горела от болезненных укусов и сам дьявол шептал ей на ухо, как она прекрасна.       Акаши изо всех сил старался не делать резких движений. Хотя бы в первый раз. Юки оказалась слишком чувствительной. Когда он вошёл на половину, она пискнула от боли спрятала лицо, уткнувшись в его шею.       — Юки, постарайся расслабиться, — ещё раз попросил Император, заглядывая во всё так же горящие страстью, но с нотками страха глаза. — Так будет не всегда. Боль скоро пройдёт, обещаю.       Шимидзу вслушивалась в мягкий голос Акаши, который обещал наслаждение и верила. Ощущать постороннее тело внутри себя было дико и страшновато, но сам факт того, что кто-то вроде Императора беспокоился о её благополучии… Юки была благодарна ему. А ещё она устыдилась, что считала этого человека монстром. Он раз за разом доказывал, что стоил доверия. Ей хотелось дышать Сейджуро, пускать его под кожу и ощущать на кончике языка. Юкико желала его всем телом, и такая мелочь как боль не имела права лишить её морального удовольствия от единения с парнем, чья логика и методы завоёвывания девичьих сердец не поддавались объяснению.       Изящные ладошки заскользили по плечам баскетболиста. Обнимая Акаши за шею обеими руками, Юки притянула его к себе как можно ближе. Она не знала, как расслабиться телом, поэтому просто отдалась в его власть. Стройные ноги бывшей фигуристки обхватывали торс парня, настойчиво прижимая. Наконец-то Юки сама призывала его к действию.       Акаши окончательно потерял связь с реальностью. Он одним резким движением вошёл до упора и мог лишь надеяться, что Шимидзу после этого не выцарапает ему глаза. Императору было хорошо. Как же давно он ждал этой возможности? Наглая, грубая… Она столько раз посылала его во всех направлениях. И чего ради? Чтобы в итоге извиваться под ним и просить его двигаться быстрее? Она могла получить всё это намного раньше, но предпочитала мучить их обоих.       Сначала, когда Акаши только начинал более активно двигаться, у Юкико возникало желание вновь отдалиться, но она не могла себе этого позволить. Если этот парень способен думать о её комфорте в такой момент, то почему она сама должна забыть о его удовольствии? Так было нельзя. Она кусала его губы, загоняла в спину ноготки, когда его движения вдруг становились грубее. Юки выгибалась дугой лишь бы каждой частичкой кожи касаться желанного тела. «Сейджуро…» стонала девушка в губы самого Императора, что каждый раз провоцировало его напрочь забыть о том, что это её первый опыт.       С большим трудом отрываясь от груди девушки, Акаши всё-таки вспомнил о контрацепции. От досады он прижался к Юки пахом слишком сильно, и девушка, ахнув, вновь попыталась отдалиться. Чуть ли не воя, парень отстранился от податливого тела и потянулся за резинкой.       Шимидзу, по инерции свела ноги вместе, но прежнего стыда больше не ощущала. Она наблюдала за действиями Сейджуро. До этого она и не задумывалась, о том, что парень с самого начала не использовал презерватив. Щёки всё же загорелись, когда он принялся раскатывать прозрачный латекс от головки к основанию члена. Акаши Сейджуро — порождение зла и порока, и теперь, вглядываясь в его горящие желанием глаза и искажённые кривой ухмылкой губы, Юки получала море удовольствия.       — Мне больше нравилось без… — робко улыбнулась Юки оторвавшись от настойчивого поцелуя.       Акаши хмыкнул:       — Мне тоже, Юки. Но так надо.       Последние стены пали. Юки отдавалась ему без остатка, и Акаши наконец-то испил эту чашу до самого дна. Сводящие с ума стоны становились всё же громче, и он боялся, что подаренные девушке синяки на коже не сойдут, наверное, никогда. Он терял рассудок и связь с реальностью. Единственное, что сейчас имело смысл — Она.       — Юки… — Акаши чуть не задохнулся от восторга, когда хрупкое тело под ним задрожало и выгнулось, подаваясь навстречу. Вырвавшийся из груди девушки стон высшего наслаждения будто прошёл сквозь плоть и отдался эхом в его собственном сердце. — Я люблю тебя, Юки.       Сейджуро обессилено упал, прижимая весом своего тела маленькую содрогающуюся Юкико. Он уткнулся носом в ложбинку над ключицей, тяжело дыша. Шимидзу неотрывно гладила его спину, успокаивая горящую кожу, где десятки красноватых оставленных её острыми ноготками дорожек дарили болезненное наслаждение.       — Нельзя, Сейджуро… — карие глаза вмиг стали влажными, и девушка была рада, что в этот момент Акаши на неё не смотрел. — Нельзя… — шёпотом повторила она и отвернулась, чтобы спрятать одинокую слезу отчаяния.       Сердце в груди разрывалось на мелкие кусочки, когда смысл сказанного начал открываться затуманенному разуму. Юкико давило чувство вины. Она обещала, что никому не позволит любить себя. Она отказалась от друзей, отдалилась от родителей… Но оступилась и сблизилась с Акаши. Она лгала ему о своей участи и плевать, что нашла этому оправдание, обозвав наглое враньё недосказанностью.       — Я хочу домой, — тихонько сказала она, так и не решившись встретиться взглядом с Императором, чью любовь бессовестно украла.       Акаши ничего не возразил. Он не сказал ей больше ни слова. В таком же молчании он вернул уже вычищенную и высушенную обслугой одежду, после чего покинул спальню, давая девушке возможность привести себя в порядок.       Юки чувственно кусала его губы, когда они предавались животной страсти, а теперь лишь прятала отрешённый взгляд за чёрными как смоль длинными ресницами. Почему так больно, когда признание в любви вызывает одни лишь слёзы? Сейджуро хотел бы напиться и забыть о сорвавшемся с языка признании.       Перед тем, как уйти, Шимидзу нерешительно застыла на пороге. Она колебалась какое-то время, а после обернулась и подарила Сейджуро долгий нежный поцелуй. Юки с ним прощалась. Запирая за ней дверь, Акаши точно знал, что это было их последнее свидание, и когда он вернётся из Токио, эта девушка исчезнет без следа. И виноват в этом лишь он сам.