Дохлый номер

      Снайпер Поколения Чудес нешуточно удивился требованию бывшего капитана, но отказывать не собирался. Вот только Мидорима Акихиро временно отсутствовал в Киото, что мешало устроить встречу с той поспешностью, которой требовал Акаши.       — Отец на конференции в Германии. Прилетит ближе к ночи. — Шинтаро потёр переносицу в надежде, что хоть так сумеет заставить сонный мозг работать в полную силу. — В последнее время ты сам не свой… Акаши, что происходит? Неужели ты… болен?       Сейджуро усмехнулся и прикрыл глаза. Да, пожалуй, он действительно был болен. Не считая временно занявшего позицию наблюдателя второго «я», по его телу разъедающей вены заразой разносилась любовь к неумолимо увядающему цветку. И это его убивало.       — Нет, я здоров, — впрочем, ответил Акаши. И не дожидаясь новых вопросов пояснил: — У меня есть предложение, от которого твоя семья не сможет отказаться. Разговор не терпит отлагательств. Дай знать, когда отец вернётся. Время значения не имеет.       Император отключился, не желая слышать ответ товарища. Он и так знал, что Шинтаро исполнит приказ. Как минимум из любопытства. Акаши действительно было, что дать его семье, и как бы банально не прозвучало — он собирался предложить деньги. Сейджуро, как и любой другой мало-мальски осведомлённый в делах знати человек, был в курсе холодной войны, которую вели против Мидоримы Акихиро. «Блестящий нейрохирург», «человек с золотыми руками», «гений медицины» — как только его не называли раньше. Мужчина был светилом науки и имел за плечами не один десяток успешных операций. Пока к нему на стол не попала супруга одного очень влиятельного бизнесмена Токио. Женщина, будучи пьяной, попала в страшную аварию. Без каких-либо предрассудков и предубеждений, как и положено врачу, Акихиро прооперировал её. Жизнь пьяницы была спасена, вот только из-за полученных ранее травм она лишилась возможности передвигаться самостоятельно. Разумеется, следствие исключило вину хирурга, но какое до этого было дело обозлённому богатею? Мидорима лишился всех спонсоров и был вынужден перебраться в Киото, где его имя некому было порочить. И несмотря на то, что его враг имел власть преимущественно в пределах столицы, финансирование новой клиники ему так никто и не предложил. А вот сам Сейджуро не только мог, но и намеревался это сделать.       Семейство Акаши стояло намного выше того жалкого недоумка, который боготворил свою пьющую дрянную жёнушку. И Сейджуро мог без опасений выступить против кого угодно. Точнее, до унаследования семейного бизнеса, это мог сделать его отец. Парень уже знал, что предложит и ему. Мидорима Акихиро прооперирует Юкико и получит за это достойную плату. Акаши Масаоми получит то, чего хотел с тех пор, как его сын научился ходить. В проигравших останется только Сейджуро, который отдаст собственную свободу ради призрачной надежды для маленькой нахалки. Если сделка выгорит, и девушка будет жить… Акаши готов был заплатить за это любую цену. Юки того стоила.       Жизнь дорогой сердцу висела на волоске, и Император не смел терять ни минуты. Наскоро переодевшись в строгий классический костюм, он присел на край кровати возле спящей девушки. Она выглядела так безмятежно… Сжатое тисками сердце вновь отозвалось острой болью.       Поддаваясь внезапному порыву нежности, Акаши склонился над возлюбленной, вдыхая приятный аромат персиков:       — Ты только дождись меня, Юки, — негромко попросил он. — Никуда не уходи.       Зевающий во весь рот шофёр уже ждал Сейджуро на подземной парковке. Парня вообще не прельщало тащиться в Токио раним утром, но приказы Акаши не обсуждались. Ни сына, ни тем более отца. Горький опыт тех, кто занимался перевозкой привилегированных задниц до него подсказывал, что лучше лишний раз прокатиться по стране, нежели познать на себе гнев непосредственных боссов. К тому же, они хорошо платили за прихоти, и жаловаться было глупо. Хотя иногда хотелось забить на всё и тупо по-человечески выспаться.       — Выглядишь неважно, — прокомментировал увиденное Акаши-младший.       Шофёр вдруг ощутил внезапный прилив смелости для ответа на колкость:       — Вас тоже весьма потрепало… Акаши-сама.       Что удивительно, факт нарушения субординации Сейджуро вовсе не оскорбил. Парень лишь усмехнулся. А ведь его и правда потрепало: бессонная ночь с Юки и отсутствие завтрака говорили сами за себя. Долго терпеть голод не вышло. Как только они выехали из Киото, Сейджуро сдался и потребовал шофёра остановиться на ближайшей заправке, чтобы полакомиться их ужасным дешёвым кофе и не первой свежести сэндвичами.       — Кто вообще ест эту гадость? — Акаши с недоверием взглянул на подтаявший сыр под фольгой.       — В данный момент, это делаем мы с вами, — Коджи улыбнулся и с аппетитом продолжил уминать свой такой же отвратительный завтрак.       — И как часто ты питаешься этим?       Шофёр притворно задумался, отставляя свой кофе на отполированный до блеска багажник:       — Ну… — парень улыбнулся и развёл руками. — Каждый день, наверное.       — Вот как… — Акаши поморщился и отправил в мусор больше половины непонятной гадости, которая явно не оправдывала даже свою цену. — Похоже, тебе стоит поднять зарплату.       Коджи с трудом удержался от желания откровенно заржать, когда мелкий босс с отвращением выбрасывал дешёвую плебейскую еду. Раньше он считал Акаши выскочкой, но со временем решил, что тот просто привык к хорошей жизни с пелёнок, и в целом не был виноват в этом. Шофёр ещё немного посмаковал собственный сэндвич и признал, что Сейджуро прав.       — Это получше будет. — Коджи выудил из машины припрятанный ранее пластиковый лоток с вишнёвым пирогом, который испекла для него младшая сестрёнка.       Капитан баскетбольной команды удивился, но рискнул попробовать предложенное лакомство. Пирог оказался безумно вкусным, и даже кофе с заправки теперь не казался настолько паршивым. Акаши признал, что домашняя стряпня гораздо вкуснее любой ресторанной. Юки оценила бы. От имени зазнобы вновь заныло под рёбрами. Мысленно пообещав на самом деле поднять тему повышения зарплаты своего водителя, Сейджуро напомнил оному, что им пора было ехать.       Не отрывая задумчивый взгляд от видов за окном, Акаши обзвонил юристов и затребовал необходимые документы, которые намеревался подсунуть отцу. С теми, которые требовались от него самого, парень уже давно разобрался. ***       — Не ожидал увидеть тебя, Сейджуро. — Масаоми даже не посмотрел на сына, который вошёл в его кабинет. Глаза мужчины покосились на наручные часы: — Что привело тебя в столь ранний час?       Сейджуро решил не распыляться и сразу положил перед отцом пакет документов, после чего занял кресло перед столом и закинул ногу на ногу. Глава семьи принялся молча изучать бумаги. Со стороны казалось, что он не заинтересовался, но глаза Императора улавливали едва различимое движение лицевых мышц. Отец отлично скрывал, что был удивлён и даже озадачен. Лишь на последних листах, где, насколько помнил Акаши-младший, упоминалось непосредственно имя Мидоримы Акихиро, хладнокровие Масаоми дало трещину.       Мужчина отложил в сторону бумажки и впервые взглянул на сына:       — Неужели ты забыл, чему я учил тебя? — прозвучало несколько сердито. — Делать друзьям финансовые одолжения, затея крайне неразумная.       Сейджуро хмыкнул, не будучи ни капли удивлённым, что отец заговорит об этом:       — Кто говорит об одолжениях? — парень насмешливо приподнял бровь. — Во-первых, меня ни о чём не просили. Во-вторых, одалживание влечёт за собой отсроченный возврат средств, а моё предложение подразумевает безвозмездность. В-третьих, я делаю это вовсе не ради друга.       — Распределение благотворительного фонда завершилось ещё в феврале. Придётся ждать начала следующего года. Я посмотрю, что можно будет сделать.       Сейджуро поднялся из кресла и положил перед отцом ещё одну папку:       — Не в начале года, — его взгляд потемнел, — а сейчас.       Масаоми даже не пытался скрыть самодовольную ухмылку. Чтобы усилить значимость предложения Сейджуро наигранно безразлично уточнил, не в Дартмутский ли колледж поступал сын его основного партнёра из США. Если парню и было, что предложить отцу, так это светлое будущее для компании. Вести дела с заокеанским товарищем всегда было проблематично из-за менталитета. Да и политика играла немаловажную роль. В свою очередь дружба между наследниками способна была укрепить деловые отношения. Император прицелился и попал в яблочко. Предложенная сделка стоила затрат из семейного бюджета. Он это видел по глазам отца.       Глава компании забрал себе подписанное заявление на поступление и распорядился подготовить всё к перелёту в Киото, где он намеревался договориться с Ракузан об индивидуально проведённых выпускных экзаменах:       — Неделя? — он вопросительно приподнял бровь, имея в виду, сколько времени у него есть на бюрократическую возню с оформлением «спонсорства». Получив в ответ небрежное «завтра», Масаоми перезвонил своему секретарю. — Привези мою печать. У тебя сорок минут до вылета.       Наследник в очередной раз убедился в том, что всё в мире имело цену. И даже сам Сейджуро не был исключением из негласного правила. «Продано» подумал он про себя, принимая из рук Масаоми подписанные документы для клиники Мидоримы. Перед глазами стояло лишь воспоминание о заплаканной умоляющей оставить её в покое Шимидзу. Что ж, четыре года его жизни взамен возможности её спасти? Не самая плохая сделка. Хотя условия всё равно жестковаты. Масаоми, вопреки ожиданиям Сейджуро, не собирался ждать окончания учебного года в Японии. Семестр в Дартмуте начинался в сентябре, то есть, уже через две недели набор студентов должен был завершиться. После этого никакие деньги не позволили бы получить место в колледже. А ждать почти год мужчина не намеревался. Акаши-младшему предстояло закрыть все промежуточные и выпускные экзамены, чтобы получить аттестат, после чего в том же бешеном темпе сдать вступительные в Дартмуте. Сейджуро про себя отметил, что, похоже, ближайшие четырнадцать дней править парад будет вторая личность, так как ей режим робота был под силу. Император в подсознании скалился и потирал ладони, готовый принять на себя бразды правления общим телом. Однако о результате его стараний переживать не стоило, ведь Юки была дорога им обоим. Императору девушка стала костью поперёк горла, и он просто не мог пройти мимо, пока её близость не обратилась его наркотиком. Сам же Сейджуро вошёл во вкус, когда различил под масками настоящее лицо бесстрашной нахалки. Она представляла интерес для каждого.       Всю дорогу до аэропорта Масаоми наблюдал за сыном, но Сейджуро с головой погрузился в размышления, игнорируя все внешние раздражители. Даже насмешка в вечно строгом взгляде отца не вызывала никакого интереса. Ему не было дела ни до кого. Вообще. Акаши просто надеялся, что всё получится. А если нет… Что ж, зная, что никогда больше не утонет в шоколадном море глаз любимой девушки, он хотел бы сбежать на край света. Или дальше, если это возможно.       Частный самолёт поднялся в воздух и терпение главы семейства иссякло:       — Объяснишь, зачем тебе это? — наконец спросил он, встречая взгляд прищуренных глаз, от которого даже у него стыла кровь.       — Нет.       Дальнейшие расспросы вести не имело смысла. Масаоми знал, что с Императором каши не сваришь. Сейджуро сам по себе не особо разговорчив, а его альтер эго так и вовсе был тем ещё партизаном, который без острой на то необходимости и официального прошения с отцом брезговал даже здороваться. И хоть он продолжал соблюдать правила приличия, но делал это с нескрываемым раздражением. Акаши-старший находил хладнокровие и непоколебимость прекрасными бесчеловечными качествами для ведения бизнеса, где слюнтяям не место. И всё-таки не мог отрицать, что в режиме Императора Сейджуро частенько пугал даже его самого. Провоцировать парня не стоило. Особенно учитывая тот факт, что им предстояло отнюдь не самое простое испытание — провести весь день вместе. Масаоми решил, что проведёт своё собственное расследование, чтобы выяснить причину внезапной тяги сына к самопожертвованию. ***       Шимидзу проснулась после полудня. Не обнаружив в доме ни намёка на присутствие Акаши, она решила перезвонить маме. Хорошо хоть Император напомнил о необходимости предупредить родителей о том, что она «у подруги», а не умерла где-нибудь по пути домой. Рико-сан лишних вопросов не задавала, и без того понимая, что дочь солгала. Она вообще держала тему своих внезапно возникших отношений под строжайшим запретом, так что удивляться было нечему.       Так как ключей от квартиры нигде не оказалось, Юкико пришла к выводу, что Император взял её в плен, чтобы залюбить до смерти. По крайней мере к такому выводу можно было прийти по его аппетитам. От воспоминаний о ночи, проведённой в постели с Сейджуро, тело девушки заныло, напоминая, что даже жёсткие тренировки в прошлом далеко не всегда могли настолько утомить её. Кожа горела, следы укусов чесались, мышцы ныли… Юки всё гадала, был ли Акаши таким всегда, или подобным образом на него подействовали сроки? А ещё она не могла его раскусить: то ли нежный, то ли жестокий… Чёрт его разберёт, этого Императора.       Живот громко заурчал, требуя еды: после Акаши её организм как никогда нуждался в подзарядке. Шимидзу без зазрения совести обшарила кухню, где обнаружила запас ресторанной еды. Похоже, всё это было доставлено утром, и именно для неё. На это указывало наличие тех самых кексиков из кофейни «Шарлот». Отказывать себе в удовольствии было бы глупо. За своё заточение Юки по полной отыгралась на холодильнике. ***       Первое, что увидел Акаши, вернувшись домой вечером — капли крови на полу, простыня в алых разводах и небрежно брошенная книга с перепачканными страницами. Сердце ушло в пятки. В квартире было слишком тихо, отчего доносившийся из ванной шум воды звучал как-то пугающе. Мысли о том, что случилось непоправимое, неудержимым потоком сбивали Сейджуро с ног. Почти не дыша, он потянул на себя дверь ванной. Тяжёлый вздох облегчения сорвался с губ, когда парень увидел стоявшую возле умывальника девушку.       — У тебя так ни одной рубашки не останется, — фыркнула Юкико, выжимая белый рукав и проверяя, не осталось ли на нём пятен.       Акаши устало привалился к дверному косяку и потупил взгляд. Он не мог отойти от мысли, которая засела в голове после увиденного в спальне. Теперь Император не сомневался, что мир рухнет, когда Юкико его покинет.       «Если покинет…»       Он совершенно точно не мог этого позволить. Не без сопротивления. Девушка должна была получить шанс побороться, чего бы это ему не стоило. Она любит его, убеждал себя Сейджуро, а значит, дождётся. А даже если нет… Что ж, они оба впервые готовы были пожертвовать своими интересами ради чужих.       — Не смей так смотреть на меня, — раздражённо потребовала Шимидзу. На немой вопрос Акаши она ответила мокрой рубашкой, которой намеревалась попасть прямо в его опечаленное лицо. — Ещё раз замечу жалость — и ты меня больше не увидишь. Мне и дома этого дерьма хватает.       Юки пулей пронеслась мимо слегка удивлённого Императора. Он последовал за девушкой и обнаружил её возле шкафа. Она скрестила руки на груди и насмешливо уточнила, что из его гардероба ей следует привести в негодность на этот раз.       — Ходи голая, — усмехнулся Акаши, нахально сдёргивая с Юкико полотенце, — мне так больше нравится.       Шимидзу подобрала с пола полотенце и швырнула его в надменного Императора. Вот только парень уже успел покинуть комнату, оставляя её наедине с выбором одежды на ближайший вечер. Придушить нахала хотелось всё больше. Чересчур наглый и самоуверенный. Юки такие никогда не нравились. Акаши вообще ни капли не был похож на тех, с которыми она когда-то ходила на свидания. Как же сильно изменились её вкусы… Шимидзу сказала бы, что кардинально. ***       — Холодильник забит едой, — негодовала Юкико, наблюдая за тем, как Сейджуро принял доставленный из ресторана ужин. — Тебе вообще известно, что такое «расточительность»?       Император лишь хмыкнул и сообщил, что не находит ничего постыдного в желании хорошо питаться. Шимидзу подобный ответ не устроил. Напыщенный богатей да и только, решила она, и демонстративно отдала предпочтение тому, что уже имелось в доме.       — Ты всегда была такой упрямой или опухоль на мозг сильно давит? — без тени смущения уточнил Акаши.       Юкико откровенно опешила от столь грубого вопроса:       — Вау… — она усмехнулась, отправляя в рот кусочек бифштекса, который вопреки ожиданиям хозяина дома оставался таким же вкусным, каким был утром. — А сам-то по жизни кретин или для меня стараешься?       — Туше, — Акаши невозмутимо поднял бокал с вином и кивнул головой, признавая поражение. Он отпил немного, в то время как Юки недовольно поморщилась. — Тебе нельзя смешивать алкоголь с лекарствами, — возразил Император, когда заметил, что гостью не устроил напиток в её собственном бокале.       Девушка лишь закатила глаза. Ей меньше всего хотелось слушать нравоучения от кого-то вроде Акаши. Аппетит разом пропал. Было, конечно, забавно устраивать перепалки, но она устала. К тому же, в голову лезли всякие дурацкие мысли. Она всё задумывалась над тем, как призналась ему в чувствах. Были ли они настоящими? То есть, она действительно ощущала безумную тягу. Присутствие этого человека заставляло кипеть кровь и одновременно с тем успокаивало. В руках Императора она верила, что создана принадлежать ему… И всё же насколько эта «любовь» была постоянной? Ввиду некоторых особенностей своего состояния, Юки не имело смысла задумываться над подобным. И всё же она не могла остановиться.       Акаши, который сразу заметил перемену настроения зазнобы, терпеливо ожидал, когда она выскажется о наболевшем, но девушка продолжала хмуриться. В конечном итоге, он сдался первым:       — Что с тобой? — взгляд глаз разного цвета встретился с морем шоколада, от чего по телам обоих молодых людей прошлись мурашки.       — Что со мной? — Юки презрительно фыркнула, покидая своё место за барной стойкой. — Глупый вопрос. Я умираю, Сейджуро.       Как ни в чём не бывало Шимидзу вернулась в спальню, где уже давно убрали следы её небольшого конфуза с кровотечением. Всё было вычищено, а постельное бельё — заменено. И лишь засохшие красные пятна на страницах романа напоминали о случившемся. Юки не стала говорить, но до этого вечера у неё крайне редко шла кровь из носа. В тот день, когда Император решил проучить её, подобная аномалия была вызвана лишь действием аспирина, и серьёзной угрозы не несла. В остальных же случаях лопнувшие сосуды сулили приближающееся попадание в больницу. И в этот раз оно могло стать последним.       — Я вернусь очень поздно.       Юки вздрогнула и обернулась к Императору, прижимая книгу к груди:       — Тогда отпусти меня домой. — Она пожала плечами. — Без тебя здесь делать нечего.       Парень напряжённо изучал написанное на лице Юки отрешение. Он всегда видел больше, чем другие люди. От его глаз не укрылось, что девушке было страшно. Сейджуро знал, что её жизнь должна была вот-вот оборваться. Возможно, он попросту терял драгоценное время, пытаясь ухватиться за призрачную нить надежды. Но отступать было поздно.       — Эту ночь ты проведёшь здесь, — не принимая возражений сообщил Акаши. Он взял беспроводную телефонную трубку и положил на кофейный столик: — Держи его при себе. Всё время.       — Я в заточении, а ты — дракон? — Взгляд карих глаз пробежался по стенам так называемой темницы и остановился на застывшем в напряжении Императоре. Юки тяжело вздохнула, откладывая в сторону книгу: — Вряд ли я смогу уснуть… — Она протянула парню развёрнутую ладонь. — Задержишься ненадолго?       Акаши кивнул, соглашаясь посвятить зазнобе ещё пять минут, и опустился на край кровати. Девушка юркнула к нему на колени, придерживаясь руками за плечи. Её настроение показалось парню нечитаемым.       — Мне нравится твой костюм… — вдруг заявила Шимидзу, но тут же скривилась, — не считая долбаной удавки. Как ты с ней ходишь?       Тонкие пальчики принялись развязывать узел. Император усмехнулся, наблюдая как девушка хмурилась и раздувала ноздри, раздражаясь, потому что ничего не получалось. В итоге она просто сдалась и умоляюще взглянула на него. Качая головой Сейджуро сначала поднял ворот, после чего ловко развязал тонкую полоску ткани.       Шимидзу расстегнула его рубашку до груди и замерла, вновь восстанавливая зрительный контакт:       — У нас всё как-то неправильно… — Прикосновения пальцев к губам сменились нерешительными поцелуями. — Вообще ненормально. Чувство такое… Будто смотришь фильм. Вроде бы жизнь твоя, но у сценаристов дерьмовая фантазия.       Она хотела бы объясниться более понятно, но не могла подобрать слова. Их недоотношения развивались слишком быстро и весьма сумбурно. Никакой логики. Их любовь казалась нездоровой. Они были не просто притянутыми противоположностями… Южный и Северный полюса. Эти двое сошлись на стыке двух разных миров, которые как правило никогда не пересекались. Никогда. И сейчас не должны были.       — В целом согласен. — Акаши подтянул Юки чуть ближе, чтобы уткнуться носом ей в шею и получить очередную «дозу» персикового аромата, который, казалось, насквозь пропитывал нежную кожу. — Но я бы не стал ничего менять… Кроме обстоятельств, разумеется.       Шимидзу надавила на грудь парня, намереваясь уложить на лопатки, но тот воспротивился, напоминая об ограниченном времени. Девушка демонстративно надула губки и перебралась обратно на кровать. Сейджуро хотел бы объяснить, куда и зачем собирался уйти. Но пока что было слишком рано.       — Э-э, нет, так не пойдёт, — Юкико ловко перехватила руку Акаши, который потянулся за своим галстуком. — Я вроде бы доступно объяснила, что удавки не люблю.       Объяснения насчёт деловой встречи никак не повлияли на «запрет» Юки. И всё же Император не привык выглядеть неряшливо. Он с удовольствием повозился бы на кровати, отбирая галстук, но при наличии злокачественной опухоли никак не мог рисковать подобным образом. Не хватало ещё убить её. Ладно бы намеренно… Но случайно — не вариант. Император, наслаждаясь испепеляющим взглядом зазнобы, открыл шкаф и выбрал себе новую удавку.       Оставлять Шимидзу одну вовсе не хотелось, но звонок Шинтаро означал, что его отец вернулся в город. Откладывать судьбоносную встречу было никак нельзя. Акаши наскоро попрощался с девушкой и поспешил ожидающему. Напоследок он всё-таки решил, что перестраховаться лишним не будет, и записал для гостьи код от замка на двери. Он бы с удовольствием пригрозил, что за побег найдёт и убьёт, но это было бесполезно. Акаши просто надеялся, что ей хватит терпения хотя бы до утра.       Коджи со скоростью кометы доставил Сейджуро в пункт назначения. Шинтаро встречал у входа. Акихиро на какое-то время застрял в пробке, но вроде как должен был вот-вот прибыть.       — Не поделишься? — Снайпер многозначительно кивнул на папку в руках капитана. — Акаши, что всё-таки происходит?       — Я не собираюсь объясняться дважды.       Акихиро вошёл в дом через минут двадцать после Сейджуро. Его нешуточно удивило присутствие гостя. А судя по тому, как напряжён был его собственный сын, ничего хорошего ночное посещение не сулило. Интуиция его не подвела: младший из Акаши прибыл с «интересным», как он выразился, предложением. Так как дела на кухне не ведут, Акихиро пригласил юношу в свой кабинет. Шинтаро изъявил желание присутствовать при разговоре, и его отец противиться не стал.       Оба Мидоримы удобно расположились в креслах. Хоть душа и просила алкоголя, но после светского мероприятия и длительного перелёта Акихиро отдал предпочтение крепкому кофе. Он наблюдал за тем, как отпрыск Акаши изучал названия на корешках книг в шкафу. Его выбор пал на работу Гарднера «Структура разума: теория множественного интеллекта». Парень раскрыл её, и в какой-то момент показалось, что в тексте на страницах он заинтересован куда больше, чем в инициированном им же разговоре.       — Я готов выслушать тебя, — напомнил Акихиро, покосившись на настенные часы. Половина первого ночи, по его скромному мнению — не лучше время для растягивания резины. — С какой целью ты прибыл?       Акаши будто ждал, когда его спросят:       — В вашей клинике наблюдается одна пациентка. — Он продолжал изучать книгу, не отрывая взгляд. — Я хочу, чтобы вы её оперировали.       Шинтаро привычно поправил очки, внимательнее приглядываясь к капитану. Он не ожидал, что вопрос будет касаться подобной темы. Во-первых, его отец перестал практиковать под давлением. Во-вторых… Снайпер даже не знал, как сформулировать. Какого хрена Акаши было дело до пациентов его отца? Да, примерно так.       — Я больше не практикую…       — Досадно. — Сейджуро с громким хлопком закрыл книгу, и Шинтаро дёрнул плечом от неожиданности. Император бросил косой взгляд на Акихиро: — Значит, вам придётся сделать исключение.       Нейрохирург оставил свой кофе в сторону и сложил руки поверх письменного стола. Он подался вперёд, словно так намерения требовательного юноши могли стать понятнее. Ничего. Акаши Сейджуро выглядел полностью безразличным. Но лишь с виду. Мидорима догадывался, что очередной свалившийся на голову богатей не просил, а именно требовал. Попадаться на крючок к настолько влиятельному семейству в его планы не входило. Кем бы ни была пациентка — игра не стоила свеч.       — Исключено, — отрезал врач. — Ещё раз повторюсь: я больше не оперирую и не веду пациентов. Вне зависимости от их статуса и положения в обществе. Меня полностью удовлетворяет компания малоприятных мелочей бюрократических реалий.       Сейджуро встал вполоборота к мужчине и вопросительно приподнял бровь:       — Удовлетворяет? — усмехнулся он. — Кого из нас вы пытаетесь обмануть?       Глаза именитого врача недобно загорелись. Вызывающий тон юнца его нешуточно рассердил. Мужчину даже не интересовало, что ему собирались предложить взамен. Единственное, чего он хотел — выставить наглого Акаши за дверь и больше никогда не слышать этого имени. Прежде чем атмосфера накалилась ещё больше, попытался вмешаться Шинтаро.       — О какой пациентке идёт речь?        Этот вопрос стоило озвучить до основного разбирательства. Для того, чтобы немного прояснить ситуацию, так точно. Снайпер не мог взять в толк, отчего его капитан так настойчив. Личность пациента, а особенно учитывая очевидную принадлежность к женскому полу, вызвала интерес. Единственная, кто приходил на ум — грубая, но добрая Шимидзу Юкико. Одного возраста с Акаши, училась в той же школе. И её весьма неоднозначная реакция на увлечение Шинтаро баскетболом… Ответ Императора вторил его мыслям. Оба Мидоримы застыли, услышав имя девушки с неутешительным диагнозом. И если Акихиро был просто удивлён, что кто-то настаивал на операции для неё, то его сын думал совершенно о другом. Шинтаро вдруг вспомнил о визите Акаши. Сейджуро не знал о том, что Юкико находилась в клинике. Был ли он вообще в курсе её недуга в тот момент? И какие отношения их связывали?       Император, конечно, старательно отгораживался от потока травмирующей информации в тот день, но всё равно слышал каждое слово и прекрасно помнил лекцию радиолога. Поэтому имел представление о том, почему до сих пор не нашлось ни одного желающего распилить череп его девушке. И Акихиро после скандала в прошлом явно не горел желанием браться за такой запущенный случай. Опережая отказ нейрохирурга, Акаши выложил свой главный козырь и сообщил о том, что плата за операцию будет более чем достойной.       — Акаши-кун, ты предлагаешь мне взятку? — поражённо переспросил Акихиро, едва заслышав о предложении парня.       Сейджуро занял место в кресле, попутно подхватывая со стола чью-то медицинскую карту. Для справки, он не удивился, что несмотря на громкое заявление о незаинтересованности Мидоримы в ведении больных, их медицинские карты всё равно оказались в его доме. Тут и думать не было нужды: у именитого нейрохирурга чесались руки вернуться в дело. Но и его положение Акаши понимал. Любая смерть на его операционном столе и шаткая репутация окончательно развалилась бы. Но поддержка от человека вроде Масаоми вынудит общественность трижды подумать, прежде чем выказать недовольство.       — Не совсем так. Я предлагаю вам имя Акаши в списке спонсоров. — Баскетболист отложил карту незнакомого ему человека и отпил свой уже холодный кофе. Встречая взгляд Мидоримы, парень улыбнулся одними лишь уголками губ, добавляя: — А также всё, что к нему прилагается. Результат операции роли не играет. Моя семья намерена поддержать вас даже в случае неудачи. Однако, можете не сомневаться, куда больше я буду благодарен за положительный исход.       Мидорима-старший поразился, как ровесник его сына умудрялся говорить о подобных вещах настолько уверенно. И всё же Сейджуро — сын своего отца. Мужчина видел отчётливое сходство. И не только в плане внешности или манере держаться. Акихиро как и всё медицинское сообщество знал о печальной судьбе Акаши Шиори. Масаоми не один год перебирал всех компетентных лекарей по всему миру. Вот только в случае с матерью Сейджуро всё было очень непросто. Женщина проигнорировала течение болезни после диагностирования. Перед ней стоял выбор: выздороветь или выносить и родить ребёнка. Появление сына вынудило её начать курс лечения, но ничего не помогало. Врачи сумели лишь максимально оттянуть неизбежное. И несмотря на все логические доводы, Масаоми продолжал искать спасения для Шиори. Теперь тем же занимался и его сын. У них была власть и деньги, но оба оказались бессильными в схватке с чужой жестокой судьбой. Ирония? Весьма жестокая.       Акихиро не знал, как мягче отказать юноше, поэтому решил прибегнуть к убеждению:       — Ты осознаёшь, что она может умереть?       — Юки и так умирает. Какая разница?       — Разница в том, что без вмешательства она может прожить дольше. — Мужчина выключил настольную лампу и устало откинулся на спинку кресла. Спор с Акаши утомлял. Ввиду расцветающего юношеского максимализма парень не желал слушать его. Мужчина решил предпринять новую попытку вразумить отчаянного влюблённого: — Акаши-кун…       — Не пытайтесь меня переубедить. Юки может умереть как во сне, так и от случайного удара… Чёрт, да она может неудачно чихнуть, и этого будет достаточно. — Акаши не на шутку разозлился. Он пришёл не для того, чтобы поболтать за чашечкой кофе. Император собирался получить согласие нейрохирурга оперировать Юкико. — Она, может быть, уже остывает, пока вы убеждаете меня опустить руки. Если у Юки есть хотя бы какой-то шанс — она должна его использовать.       Шинтаро не мог поверить в реальность происходящего. Чтобы Акаши так рьяно боролся за кого-то… Похоже, капитан влюбился. Признавая это, Снайпер опасался, что начал терять рассудок. Неужели великий и ужасный Император всё-таки был человеком? Но шутки в сторону. Шинтаро не хуже своего отца знал, как болезненно семья друга переживала смерть хранительницы очага. Как только его угораздило прогуляться вальсом по тем же граблям?       Акаши передал нейрохирургу уже заверенные бумаги, которые наглядно подтверждали непоколебимость его решения, и ещё раз напомнил, что обратился к нему как к лучшему из лучших. Скандалы и слухи его не интересовали. Юноша был склонен не доверять тому, что говорили люди. И Акихиро задумался. Заполучить поддержку Акаши всё равно, что сорвать джек-пот. Отказывать было как минимум глупо. Но и операция не из лёгких…       — Мне нужно подумать. — Мидорима качнул головой, стягивая очки. Он принялся массировать переносицу и тереть глаза. Голова жутко разболелась от недостатка сна и слов Сейджуро. — Что насчёт девушки? — уточнил он разводя руками. — Она согласилась на риск?       — Согласится, — без промедления заверил Сейджуро. Мидорима собирался что-то возразить, но Императору это всё порядком надоело. — Кровотечение из носа, — бросил он последний аргумент, которым спорить было бы неуместно. — Обильное. Что это значит?       — Как часто? — Акихиро переменился в лице.       Акаши наблюдал за тем, как встревожился врач, и только сам сильнее напрягся. Его опасения подтвердились. Стараясь сдержать эмоции, Сейджуро сообщил, что сегодня это произошло впервые. По крайней мере, так ему показалось. Мидорима долго смотрел в окно, обдумывая ситуацию в целом. Он понимал, что у него нет времени принимать решение.       — Завтра я вызову её родителей. — Мужчина выудил из шкафа один увесистый том, пару тонких больших, похожих на лекционные, тетрадей и флешку. Взгромоздив всё это на стол, он отправился к комоду за историей болезни пациентки. — Я сделаю это, если они согласятся. — Мидорима не глядя на парней взмахнул рукой: — Ступайте. И… Шинтаро, принеси мне ещё кофе.       Покидая дом Снайпера, Акаши мысленно выразил оному благодарность за умение не лезть с вопросами, когда это неуместно. Сейчас ему было действительно не до того. Самоконтроль Императора трещал по швам. Поднять тему Юки — всё равно, что кинуть зажжённую спичку в цистерну с бензином. Разговор с Акихиро и так дался ему с трудом. Возможно, однажды он нашёл бы в себе силы обсудить с другом свои любовные приключения… А пока он хотел просто вернуться в свою широкую кровать, где среди сбитых простыней его ждала Шимидзу. Император был уверен, что она опять замёрзла. ***       К своему облегчению, Сейджуро не обнаружил в спальне кровь. Да и постель оказалась чистой. Вот только вместо всего этого его ждал иной не менее «приятный» сюрприз: Юки вновь удрала. Хотя на этот раз и оставила записку. Акаши развернул вырванный из блокнота листок:       «Я терпеть не могу твои грёбаные удавки!»

С любовью, Юки

      Губы Императора искривились в нервной усмешке. Он откинул в сторону покрывало и узрел результат минимум часа трудов своей зазнобы: прямо посередине кровати расположилась кучка нарезанных тонкими полосками галстуков. Акаши сжал в руке послание и поклялся, что лично прикончит Шимидзу, если операция окажется успешной.