Дохлый номер

      Дозвониться к Шимидзу оказалось весьма непросто. По правде говоря, у Акаши это вышло лишь на пороге её дома. И дозвонился он не на мобильный, а в дверной звонок.       Какой для Императора была Юки? Миловидной, хрупкой… Её шелковистые волнами ниспадающие густые каштановые волосы вызывали восторженное желание прикоснуться к ним. Не девушка — мечта. Была… До того, как Сейджуро увидел её в облике горгульи. Заспанная, злая как чёрт. Император невольно признал, что она выглядела пугающе.       — Я даже знать не хочу, как ты меня нашёл.       Шимидзу нелепо взмахнула рукой, и Акаши воспринял этот жест как приглашение войти. Бормоча под нос, что он последняя сволочь и лишил её сна, Юки закрылась в ванной. Спустя пятнадцать секунд она выглянула к поражённому её гостеприимностью парню и сообщила, что он может чувствовать себя как дома, если не брезгует.       Вообще, признал Акаши, домик, в котором жила девушка, ему пришёлся по вкусу. Традиционный минимализм всегда нравился ему куда больше той вычурной мебельной свалки, которая окружала его с пелёнок. Под ногами гораздо приятнее было ощущать татами вместо паркета. Компактный котацу не так мозолил глаз, как громоздкие столы с резными ножками, да и просто сидеть на полу Акаши предпочитал больше, чем на стуле с достающей до затылка спинкой. Икебаны в нишах, выведенные на полотнах кандзи в развешанных на стенах деревянных рамках, идеально выполненные разноцветные шары кусудама на полках — от каждой детали интерьера веяло чем-то родным. А ещё в доме Юки было светло. Казалось бы, он жил так высоко над землёй и был намного ближе к солнцу, все лучи которого, по странному стечению обстоятельств, светили в окна его зазнобы. Хотя, быть может, он преувеличивал.       Душ, шампунь и зубная паста из кого угодно способны сделать конфетку. Сейджуро с удовольствием отметил, что его зазноба после похода в ванную вновь стала очаровательной нахалкой. Её влажные волосы смотрелись особенно привлекательно. И было кое-что ещё.       — Откуда запах персиков?       Император с жадностью вдохнул пьянящий аромат, попутно касаясь губами обнажённого плеча Юкико и перемещаясь к шее. Девушка часто заморгала, не понимая, отчего он вдруг так завёлся. Она промямлила что-то про мыло ручной работы из лавочки в двух квартах от дома, но никто её не слушал. Разделяя с гостем вкус мятной зубной пасты, Юки поднялась на носочки и смяла его рубашку. Если пробуждение — то только такое.       Ладони баскетболиста дразняще ныряли под пижамную майку. Юки до жути боялась щекотки, а потому то и дело вздрагивала и невольно втягивала живот. Сейджуро это безумно понравилось. Как это странно для него — щекотать хихикающую девицу, а не ставить на колени соперников. Неужели любовь имела такое сильное воздействие на людей? Император находил это глупым, но всё равно продолжал срывать с чужих губ негромкий смех, получая от этого райское наслаждение.       Нежному порыву помешала мольба её желудка о завтраке. Нехотя Акаши отстранился и взглядом погнал Юки на кухню.       Несмотря на резко негативное отношение к столь наглому вторжению в свои владения, Шимидзу быстро оттаяла и предложила гостю позавтракать вместе. Сейджуро сдержано поблагодарил её и согласился.       Наблюдая за придирчивым Императором, который нахмурился, выуживая из мисоширу вакамэ, Юки поперхнулась рисом:       — Ты как маленький… Парень напротив сощурил глаза, как бы намекая, что лучше бы ей не осуждать его нелюбовь к водорослям. Шимидзу демонстративно закатила глаза и фыркнула. С трудом подавляя улыбку, она без стеснения похитила отложенные Акаши на край тарелки водоросли и сунула их себе в рот — ей-то они очень нравились.       Юки хотела было съязвить что-нибудь и, отвесив низкий поклон, извиниться перед Его Величеством, что отведанные им блюда не сготовил шеф-повар безумно дорого ресторана, но вовремя прикусила язык. Сейджуро действительно понравилась еда. Да и в целом он выглядел довольным. Девушка вновь не могла определить, простой смертный он или всё-таки Император. Как будто он был и тем и другим одновременно.       Негромкий скребущий звук и внезапное движение сбоку привлекли внимание Акаши: на подоконнике грациозно потянулась и села серебристо-пепельная с белой грудкой кошка. Длинный пушистый хвост, забавные кисточки на ушках и внушительные размеры питомца выдавали в нём породу мейн-кун. Кошка играла с Императором в гляделки, и Юки про себя отметила, что у этих двоих были очень похожие глаза, особенно в хищном прищуре. Словно они оба происходили от больших диких кошек.       Кошка сладко зевнула и спрыгнула на пол. К удивлению хозяйки она первым делом отправилась «окучивать» Императора. Судя по тому, как она увивалась вокруг него, обмахивала своим хвостом и, взбираясь на колени к парню, тыкалась мордочкой к нему в шею — он ей определённо понравился.       — Мива на тебя запала.       Кошка улеглась своей массивной тушкой на коленях у Акаши. Она с благодарностью принимала его ласку. Юки поймала на себе лукавый взгляд парня и затаила дыхание.       — Вся в хозяйку.       Император самодовольно ухмыльнулся, замечая, как загорелись щёки девушки. Мива прищурилась и от удовольствия запустила коготки в его бедро. Он вдруг подумал, что и у Юкико ноготки не менее острые. Мысли об исполосованной спине напомнили ему о последней наглой выходке зазнобы.       — Кстати, как думаешь, что я с тобой сделаю за испорченные галстуки?       — Сам виноват. — Шимидзу как ни в чём не бывало пожала плечами. Ей не было стыдно. Хотя сбежала она как раз потому, что боялась ответного удара от Акаши. — Надо было меня послушать. Я хотела по-хорошему.       — Ты играешь с огнём.       Девушка склонила голову набок и Сейджуро показалось, что в её глазах плясали озорные искорки:       — Ну-ну, маленький наивный Император, — пожурила Юки, надув губки. Она откровенно насмехалась. — Всё не оставляешь попыток меня запугать? Бесполезная трата времени.       Да уж, это-то Акаши уже понял. Сложно вызвать страх у того, кому нечего терять.       Внезапно обрушившиеся на голову воспоминания о недуге зазнобы вмиг уничтожили любые намёки на призрачное умиротворение. Переступая порог её дома, Акаши собирался обсудить грядущую операцию. По его подсчётам в ближайшие пару часов Акихиро должен был связаться с кем-то из четы Шимидзу, чтобы предложить немедленное хирургическое вмешательство. И кто знает, каким было бы их решение. По большей части всё зависело только от Юки и её желания или нежелания рисковать. Силком в операционную её никто не потащил бы.       Поднять животрепещущий вопрос никак не поворачивался язык. Акаши хмурился, сверлил невидящим взглядом мурлыкающую кошку и не находил правильных слов. Как следовало подступиться к Юки? Так и сказать: «Тебе распилят череп, но я не уверен, что ты выживешь»? Нет, так дело не пойдёт, решил он. Но и речь помягче не ладилась. Открой Акаши рот, и из превосходного оратора, превратился бы в вызывающего сочувствие мямлю. И пока парень мысленно собирал комбинации из слов, в надежде, что хоть какая-то из них способна уместить его беспорядочные мысли, Юкико собрала посуду и покинула гостя в гордом одиночестве.       Капитан баскетбольной команды вновь ослушался совета девушки. Она предупреждала, что сочувственные взгляды досаждают ей. Хотя «досаждают» — в корне неверное понятие для того гнетущего давящего на грудь отчаяния. Акаши будто лично вколачивал гвозди в крышку гроба. Это было невыносимо.       Как и обещала ранее, Юки собиралась исчезнуть с его глаз долой. Но пижама явно мешала прямо сейчас уйти, громко хлопнув дверью.       Перебирая аккуратно сложенные вещи, девушка выбрала максимально унылый наряд: чёрные потёртые джинсы и в тон им водолазку. Одежда казалась немного растянутой, но всему виной небольшая потеря в весе. По мере приближения «того самого дня» становилось всё сложнее удержать килограммы на безопасной отметке. Юки иногда даже кушала через не хочу, чтобы не превратиться в мешок с костями.       — Куда ты собралась? — Акаши вошёл в комнату и удивлённо воззрился на переодевшуюся зазнобу.       Юки презрительно фыркнула, старательно отворачиваясь от раздражителя:       — Да так, — злобно оскалилась она, — хотела прогуляться и выбрать для себя погребальную урну.       — Что за бред ты несёшь? — Император преградил Юкико путь, привалившись к двери. Он поймал на себе полный ненависти взгляд и искренне удивился: — Ну и в чём я виноват на этот раз?       Чем дольше в её глазах плескалась ярость, тем ближе подбиралась к Императору догадка, что всему виной его несдержанность в эмоциях. С Юки было сложно. Особенно, теперь. Но она была не в праве обвинять его в нежелании мириться с неутешительным раскладом. Да и скорбел он по своему столь не вовремя утраченному таланту грамотно облачать мысли в слова.       — Успокойся и сядь, — строго велел он, кивая в сторону незаправленной кровати. — Ты всё равно не сможешь уйти, пока я не позволю.       Весомый аргумент. В своём нынешнем состоянии Юкико едва ли могла побороться с Акаши. На практике уже не раз доказано, что он был ей не по зубам. Пробормотав себе под нос «супер», Юки, не снимая уличную одежду, забралась на кровать с ногами.       Взгляд красноволосого кретина изучал обстановку в комнате. Юки подметила, что широченный почти на всю стену книжный шкаф вызвал у него некоторое удивление. Если во всей комнате царил небольшой относительный беспорядок, то любые атрибуты, расположенные в этом уголке помешанной на ужастиках, казались выровненными под линейку.       Все до единого работы Говарда Лавкрафта занимали отдельную полку и являлись чуть ли не святыней. Полка Короля ужасов располагалась чуть ниже. Скромное количество книг автора Юки компенсировала компакт дисками с фильмами ужасов. Помимо неисчислимого количества хороших и плохих кинолент, обособленно держалась внушительная коллекция слешеров прошлого века.       Акаши провёл пальцем по стопке, замечая несколько знакомых и ещё больше увиденных впервые названий:       — И какой из них твой любимый?       Вопрос застал Юки врасплох. Никто и никогда не спрашивал о таком. Подруги крутили пальцем у виска, а парни с настороженностью относились к подобным мрачным хобби. Родители так и вовсе предпочитали отмалчиваться на этот счёт.       — Никогда не задумывалась над этим, — честно призналась Шимидзу, — но, наверное, «Психо». После него я вошла во вкус. В целом он далеко не лучший среди всех просмотренных, но определённо любимый.       Сейджуро усмехнулся. На миг он представил, какой могла бы быть реакция Юки, узнай она, что нарвалась на самого настоящего Норма Бейтса в реальном времени. Император, конечно, в одежду матери не переодевался. Да и подружек не убивал ни разу. Но определённое сходство с главным героем упомянутого фильма всё же имел.       Ковыряя стопки дисков, Акаши не переставал удивляться, какую жуть любила его пассия. Тут вам и «Проклятие» со «Звонком», все части «Пилы»…       — Неужели здесь нет ничего про пони и принцесс?       Снежная Королева второй раз за утро оттаяла:       — Ищешь что-то для себя? — Шимидзу прыснула от смеха. — Император и пони… Ты просто прелесть, Сейджуро.       Комментарий Акаши оставил без ответа, но уголки губ дрогнули, выдавая с потрохами, что шутка его повеселила.       Надпись на протянутом Юкико диске гласила «Кошмар на улице Вязов». С невозмутимым видом капитан баскетбольной команды опустился на пол рядом с кроватью девушки и потребовал поставить выбранный фильм. Шимидзу настолько удивилась, что даже не подумала отказать. Чтобы хоть кто-то из парней, с которыми она встречалась согласился на просьбу разделить с ней просмотр ужастика? Такого ещё не бывало. Тем более она и надеяться не смела, что подобное предложение поступит от Акаши. Даже прежняя обида уступила место любопытству.       Император с нескрываемым удовольствием наблюдал, как Юки, поставив фильм, вновь переодевалась в открытый пижамный комплект. Внимательный взгляд скользнул по содержимому шкафа позади неё: в нескольких прозрачных чехлах виднелись пёстрые платья — отголосок спортивного прошлого Шимидзу.       — Почему именно фигурное катание? — вдруг спросил Акаши, припоминая причину собственного увлечения баскетболом.       Девушка замерла у шкафа, не решаясь его закрыть. Вопрос Сейджуро всё равно что удар ниже пояса. Она не любила вспоминать об этом. В детстве Шимидзу сильно натерпелась от сверстников, и некоторые комплексы сохранились по сей день. Но так ли страшно, если вдруг она хоть с кем-то поделится? Быть может, Император достоин первым и единственным получить правдивый ответ на поставленный вопрос? Раньше Юки только и талдычила, что всему виной увиденное по телевизору выступление фигуристки, после которого она влюбилась в данный вид спорта. Хотя на самом деле это было откровенное враньё.       Акаши несколько встревоженно окликнул её по имени, и Юкико обернулась:       — Потому что каток был единственным местом в городе, где никто не спрашивал, зачем мне шапка в разгар жаркого лета. — Шимидзу горько улыбнулась, вбивая гвоздь сожаления в сердце юноши. Она вернулась к кровати и, усевшись рядом с Акаши, подтянула колени к груди. — Тяжёлая правда, Сейджуро, — их взгляды встретились, — но никому не нравятся девятилетние лысые девочки с уродливым шрамом на голове.       Вовсе не миловидная и беззащитная. Акаши сильно ошибался насчёт этой особы. Юки отвергало общество, но она сумела найти выход и даже добилась успеха. Кто знает, каких высот могла достичь его маленькая нахалка… Её упрямства даже в болезни вполне хватало, чтобы прошибать лбом стены. Смелая, страстная, сильная — Юкико была идеальна для Императора. Если бы он только встретил её раньше… Парень поймал себя на мысли, что очень даже не против сжечь нахрен её предыдущую школу за то, что украла его сокровище.       — Где ты училась до Ракузан?       — Тут. — Акаши удивился заслышав ответ. — Я два года обучалась только на дому.       Желание продлить беседу само собой иссякло. Акаши продолжил искать слова, чтобы обсудить куда более важный вопрос, а Юки просто устала. В последнее время у неё было много впечатлений, но катастрофически мало сил, чтобы их переварить. Голова казалась налитой свинцом, и сама того не замечая, девушка задремала.       Плечо Императора — не лучшая подушка, стоит признать. Голова Юкико то и дело съезжала вниз, пока парню это не надоело. Максимально осторожно, чтобы не разбудить, Сейджуро уложил свою спящую гарпию на кровать. Её кожа казалась неестественно бледной и пугающе холодной. Акаши накрыл девушку одеялом и занял своё прежнее место.       Юки поморщилась во сне и вдруг высунула одну руку. Сейджуро наблюдал, как забавно она подпирала щеку зажатым в кулаке одеялом, и ощущал до невозможного приятное тепло в груди. Разве существовало в мире большее счастье, чем видеть её такой? Да, однозначно. Если бы только небеса позволили наслаждаться этим каждое утро…       Кадры фильма сменялись один за другим, а Сейджуро никак не мог оторвать взгляд от мирно сопящей нахальной девицы. Ну как она так могла? Оскорбила, высмеяла, унизила… И влюбила. Бессовестное глупое создание. Император больше не хотел без неё. Вообще ничего не хотел. Мир терял свои краски, становился чёрно-белой заезженной киноплёнкой. Ни звука, ни вкуса… Жизнь на планете вымрет, не сомневался Акаши, если Юки больше не будет с ним. Его удел — страдания. Второго падения в ад он не выдержит. Сейджуро не сомневался, что вместе с Юки он утратит любую надежду подавить Императора. Тот, страдая, непременно обратится худшим кошмаром для каждого, кто подвернётся под руку.       Девушка сморщила лобик во сне, провоцируя почти нежную улыбку Акаши. Резко, как он того не ожидал, Юкико распахнула веки. Будто и не спала вовсе.       Замешательство отразилось на её лице:       — Я уснула? — Ответом был кивок красноволосого. — Давно?       — Почти час назад, — ответил Акаши и потянулся, сообщая телу, что режим неподвижного изваяния отключен. — Ты так мило выпячиваешь губу, когда спишь. — Он бросил короткий взгляд на насупившуюся от недовольства девушку. — А ещё ты разговаривала во сне.       Юкико вопросительно приподняла бровь:       — И что же я сказала?       — Ммм… — Сейджуро по-кошачьи прищурился и расплылся в самодовольной ухмылке. — Ты сказала, что любишь пожёстче.       Поджатые губы, раздувающиеся ноздри и участившееся рваное дыхание — Шимидзу злилась. Откидывая затылок на кровать, Сейджуро с удовлетворением вперил взгляд в белый потолок с одинокой плоской люстрой. Как же приятно было играть на нервах этой вредной девицы. Она не обижалась всерьёз на его колкости, отвечала язвительно на нахальство, дерзила и не удивлялась ответной грубости… С ней можно было оставаться самим собой. Без масок. Без шаблонов. Император был настоящим рядом с подлинной Юки.       — Юки… — Сейджуро закрыл глаза, рисуя в памяти образы томно вздымающийся груди девушки. — Ты прекрасна…       На кровати послышалась возня. Акаши бросил взгляд помутнённых любовью глаз на возвышающуюся над ним девушку. По обе стороны от его головы она упиралась руками, волосы щекотали лоб и щёки. Коварная улыбка никак не сходила с его лица.       — «Человека-паука» смотрел?       Акаши кивнул в ответ и с удовольствием исполнил свою роль в не менее трогательной, чем это было в фильме, сцене.       — Неудобно, — заметил он, жмуря левый глаз и сверкая расширенным зрачком среди алого моря. — Но мне понравилось.       Девушка старательно сдерживала рвущуюся наружу улыбку во все тридцать два зуба. Она резво, как для больной, спустилась на пол и взобралась на колени наглого Императора.       — Ещё бы, — хмыкнула она, и за грудки притянула притворно покорного парня. — Ну и где же возмездие за расправу над галстуками? — Пропела она с нотками издёвки в голосе. — Или мне рассказать, как я искромсала каждый из них, чтобы тебя разозлить?       Это было вовсе не обязательно. Акаши и без того хватало желания проучить Юки. Но каким бы неистовым не казался его голод, он имел право лишь на бережность и нежность. Шимидзу и не ожидала, что он так умеет.       Сейджуро тянул вниз пижамные шортики и боялся быть резким. Он задирал вверх тонкую голубую маечку с Микки Маусом и касался тела Юкико невесомо, словно кожа её была из тончайшего хрусталя. Поразительно. Как же он страшился ранить её. В этот раз щекотно не было. Томно и жарко. И смеяться Юкико вовсе не хотелось.       Трель мобильного телефона вырвала Императора из мира грёз. Он совершенно позабыл о времени. Юки звонил отец. И он знал, зачем.       Ладонь парня накрыла хрупкие сжимающие телефон пальчики:       — Ты должна согласиться, — сказал он, ловя на себе растерянный взгляд возлюбленной.       Акаши продолжал гипнотизировать Шимидзу, пока та поднималась. Её скручивало и выворачивало от взгляда подверженных гетерохромии глаз. Ей стало очень страшно.       Борясь из последних сил с нехорошим предчувствием и дрожью в руках, Юки приняла вызов:       — Пап? — Робко переспросила она и на том конце повисло молчание. Девушка ещё раз позвала его, ощущая спровоцированную тишиной нарастающую тревогу. — Да не молчи ты! Что случилось?       Внезапно, как гром среди ясного неба, Акаши подкрался сзади и обвил крепкими руками её талию. Его действия были призваны успокоить, но Юки готова была взвыть или даже заорать. Только не знала на кого. Она не понимала, что происходит, и это её пугало.       Наконец-то отец нашёл в себе силы, но лишь для того, чтобы попросить дочь приехать в клинику. Что это могло значить? Юки начинала беситься. Особенно после того, как Шимидзу-сан сказал, чтобы она непременно взяла такси. Чтобы прокатиться через весь Киото? Что-то тут было конкретно так нечисто. И Юкико подозревала, что Император в курсе происходящего.       Шимидзу выкрутилась из на удивление некрепкий объятий и, обернувшись, скрестила руки на груди, продолжая держать телефон:       — Какого хрена?       — Смею предположить, что твои родители получили… — баскетболист поднял взгляд в потолок, подбирая подходящее слово, — интересное предложение.       — Акаши…       Глаза парня напротив сузились, выражая угрозу:       — Во-первых, по имени, Юки… Ты помнишь уговор? — Девушку будто окатило ледяной водой. Она отступила на шаг назад в испуге. — Во-вторых, собирайся. Я отвезу тебя в клинику.       — Я никуда не поеду.       — Юки…       Девушка демонстративно уселась на пол, где стояла до этого:       — Ни шагу из дома не сделаю, пока мне хоть кто-нибудь не объяснит, что за дерьмо происходит. — Она уставилась не моргая. — Ну? Я жду.       И как, спрашивается, он должен был вести конструктивный диалог с падающим на задницу истеричным ребёнком? Гневно взирая сверху вниз на пышущую злобой Юки, Акаши, вразрез с желанием любить и опекать, по большей части хотел прибить её.       — Если сама не встанешь, — пригрозил он, — я тебе помогу.       Резко мотая головой из стороны в сторону, Юкико ясно дала понять, что никакие угрозы не подействуют. А это уже конкретно так бесило Акаши. Объясняться с упёртым ребёнком вовсе не хотелось.       Сообщив Юки, что она сама виновата, парень закатал рукава до локтя и легко, как чёртову пушинку, поднял её на руки. Девушка взвизгнула от неожиданности и принялась вырываться. Вот только рука, удерживающая её под коленями, даже не дрогнула, а тиски, вжимающие в лёгкие рёбра, и вовсе показались цельно литыми из стали. Не обращая никакого внимания на протесты, Акаши понёс её на выход.       Цепкие пальчики впились в красные волосы. Юки тянула как могла и при этом сыпала проклятиями. Акаши не поддавался, хотя было действительно больно. Но вот от внезапной попытки оторвать его ухо, баскетболист пришёл в бешенство.       — Ещё раз так сделаешь, и я сброшу тебя в Кацуру.       Юки тут же притихла. Уж в чём в чём, а вот в том, что Акаши вполне мог утопить её в реке, девушка не сомневалась. Она и так умирала. Подумаешь, днём раньше или днём позже… Парень вдруг остановился посреди веранды и под его пристальным взглядом, Шимидзу инстинктивно вжала голову в плечи.       — Либо ты переодеваешься сама, и мы спокойно поедем в клинику… — Император принял устрашающий вид. — Либо я тебя засуну в машину как есть — полуголой.       — Я буду сопротивляться…       Акаши оскалился, отчего Юкико мысленно попрощалась со своей короткой жизнью:       — Тогда я тебя вырублю.       — Маньяк хренов.       Последние слова девушки никак не походили на ответ, поэтому Акаши решил, что придётся действовать согласно второму варианту, и двинулся дальше.       — Ладно! Ладно! Ладно! — Юки вскинула прижатые к груди ладошки. — Я поняла тебя. Сдаюсь.       Доверять или не стоит? Акаши вновь наградил девушку испепеляющим взглядом, делая вывод, что она, похоже, смирилась. Он одобрительно кивнул. Босые пальчики хрустальной Юки коснулись напольного покрытия, однако объятия Сейджуро ни на миг не ослабил. Он продолжал смотреть, но никак не решался сказать о цели грядущего визита.       — Одевайся, — только и выдал он, отпуская девушку. — Нам пора.       Голос парня звучал как-то неестественно, натянуто… Подсознание то и дело толкало Юки в нужном направлении. Что-то внутри подсказывало, чего хотел Император и зачем для этого ехать в клинику. Но она боялась в это верить. Нет ничего хуже надежды. Будучи ребёнком она боролась изо всех сил, чтобы, прожив безмятежно пять лет, вновь разбиться об острые скалы реальности. Чудес не бывает. И Акаши не имел права предлагать ей новенький красивый мячик, который всё равно не мог ей достаться. Это жестоко даже для него. И всё-таки она переодевалась. Послушно, без вопросов.       Та же чёрная водолазка, те же джинсы. Шимидзу обернулась к парню и замерла. Под прицелом глаз Императора она боялась даже лишний раз шелохнуться. В нём читалась решимость, и Юки больше всего на свете боялась услышать то, что этот парень собирался сказать.       — Мидорима Акихиро готов провести операцию. — Акаши ощутил невероятное облегчение. Будто гора упала с плеч, когда он наконец-то озвучил это. — Я хочу, чтобы ты согласилась.       Лицо девушки превратилось в серую гримасу отрешения:       — Нет.       — Но это твой шанс…       — Если бы он на самом деле был, Сейджуро, меня бы давно вылечили.       Юки так сказала, но всё равно отправилась в прихожую. Она знала, что Император не отступит: он так или иначе намеревался притащить её в чёртову клинику. Чем спорить и отбиваться от него, проще было дать отказ Мидориме. И никто не заставил бы её изменить решение. Акаши видел это и понимал, но повлиять на девушку оказался неспособен.       Машина с шофёром прибыла без задержки. Молодые люди заняли свои места, и Юки нарочно отсела подальше от Акаши, как можно сильнее прижимаясь к двери. Она старательно отводила взгляд и гнала в шею мысли о том, что стоило подумать над предложением. А если действительно сработает? Не упускала ли она возможность излечиться, отказываясь?       Расстояние, прежде кажущееся огромным, они преодолели подозрительно быстро. Юкико хотела бы отсрочить встречу с главным врачом клиники, где наблюдалась, а Сейджуро подыскивал нужные слова вновь, но теперь уже для убеждения.       Как показала практика, лучше говорить прямо:       — Я не хочу тебя терять, Юки. Ты должна попробовать.       В ответ — молчание. Что толку объяснять ему свои мотивы? Акаши не был способен понять. Юки злилась на него. Этот человек вторгся в её мир, чтобы изнутри сломать все те ненадёжные защитные конструкции, которые она так долго возводила. Напоил её жизнью, коснулся души своими безумно горячими руками… И Юки сдалась, позволяя Сейджуро заполнить пустоту в груди. Но как он мог просить её сыграть в Русскую рулетку? Пистолет, который ей сейчас предлагали, вместо одной пули, был заряжен всеми шестью. Император клялся, что любит, но безжалостно подводил дуло к её виску и умолял спустить курок. Справедливо ли? Понимал ли он вообще, о чём просит? Он был идиотом, если надеялся на осечку.       Не проронив ни слова, Юкико вошла в клинику. Мысли были выброшены из головы, уши заложило. Она не видела и не слышала ничего вокруг. Лишь биение собственного сердца отдавалось раздражающей пульсацией в висках.       Дверь кабинета главврача открылась и закрылась почти бесшумно. Шимидзу скользнула внутрь, останавливаясь в противоположном от родителей углу. Смотреть на маму с папой не было сил, и Юки впилась глазами в спокойное строгое лицо сидевшего за широким письменным столом мужчины. Она видела, как движутся его губы, точно знала, что говорил он именно с ней, но услышать и разобрать хотя бы звук не была способна. В мыслях раскатами грома звучал голос Императора.       «Ты должна попробовать».       — Хорошо, — ответила Юкико, не зная точно, адресовано это было Акаши в мыслях или же хирургу за столом, — я согласна. — Затуманенный взгляд прошёлся по кабинету: — Я могу идти? — спросила она и, не дожидаясь разрешения, желая как можно скорее покинуть душное помещение, вышла прочь.       Белые стены больничных коридоров вызывали головокружение. Срываясь на бег, Юки по памяти добралась до первой попавшейся уборной. Едва колени болезненно приложились о тошнотворно-белую плитку, содержимое её желудка плеснуло наружу. Слёзы выступили на глазах. Кривясь и отплёвываясь, девушка ощущала лишь омерзительный привкус частично перевареного завтрака.       Глотку и желудок жгла желчь. Юки вытерла рот туалетной бумагой и кое-как поднялась на ноги. Зеркало над раковиной едва ли удержалось, чтобы не треснуть. Тёмные круги залегли под глазами, обескровленные губы почти сливались с неестественно бледной кожей. Девушка была похожа на саму Смерть. Боль и страх застывшие в глазах — единственное, что выдавало в ней живого человека. Она хотела бы заплакать, но слёзные каналы пересохли. Обречённо склоняя голову над умывальником, Юки закрыла глаза. Шум воды — первое, что она услышала с того самого момента, как переступила порог клиники. Будто оцепенение наконец-то отступало. Беспробудный кошмар был реальностью. Хотелось бежать как можно дальше: от семьи, от врачей… От наглого Императора, который считал себя в праве распоряжаться чужой жизнью. Но, быть может, где-то в глубине души, на самом дне той пропасти, где она на протяжении двух лет упивалась отчаянием, всё ещё пряталась по углам забитая и перепуганная до чёртиков последняя надежда.       Юкико вышла через чёрный ход. Не было ни малейшего желания видеться с Акаши. Он не звонил, но она всё равно отключила телефон. Ей нужно было привести мысли в порядок. Пару часов свободы — всё, что требовалось, но Император не позволил бы и этого. Юкико вновь была вынуждена бежать от него. ***       Бамбуковые заросли храма Тенрю-джи встречали умиротворённой тишиной. Сейджуро ни на миг не сомневался, где следовало искать беглянку. И он оказался прав: Юкико сидела на раскинувшемся над прудом мостике. Она мерно покачивала ногами, рассекая водную гладь и разгоняя рыбок.       — Быстро же ты меня нашёл, — усмехнулась она, не оборачиваясь.       Акаши хмыкнул и подошёл ближе:       — Можно было быстрее, но я потратил полтора часа на ожидание под клиникой. — Он опустился на деревянные доски. Подражая Юкико, он снял обувь и подкатил штанины. Вытягивая поверх перил расслабленные руки, Акаши набрал в лёгкие немного воздуха: — Ты согласилась? — на выдохе спросил он, страшась услышать убийственное «нет».       — Согласилась. — Юки потупила взгляд. — Но мне страшно.        — Мне тоже.       Сейджуро прижал хрупкое создание к груди, позволяя дать волю слезам. Сам он был готов рвать и метать, поддаваясь такому же всепоглощающему ужасу… Но Юки нуждалась в ином. Возводя глаза к небу он впервые за долгие годы вспоминал имена богов, которым молился в далёком прошлом.