Дохлый номер

      Последние слёзы высохли, и Юкико позволила себе отстраниться от подозрительно молчаливого Императора. Он был слишком спокоен. Даже с его характером это казалось странным. Не удивлялся, не паниковал… Будто знал что к чему, и принимал это как данность.       — Кто это был? — Юки поймала на себе недоумённый взгляд. — Кого ты потерял?       Акаши болезненно улыбнулся, роняя голову на грудь:       — Мать. — Шимидзу побледнела ещё сильнее, если такое вообще возможно, и Сейджуро понял, что она винила себя за то, что вынуждала его пережить страшную утрату вновь. — Это случилось очень давно, Юки. К тебе это не имеет никакого отношения.       — Сомневаюсь, — заключила она и опустила пристыженный взгляд. — Признайся я сразу, и тебе хватило бы ума держать дистанцию.       — Вряд ли. — Акаши украдкой взглянул на приунывшую подружку. — Ты была такой наглой с первой встречи… Юки, я бы всё равно не смог пройти мимо. Даже зная правду, я бы не смог отказаться от тебя. Это выше моих сил.       — Значит, ты полный идиот.       Акаши хмыкнул, мысленно соглашаясь со сказанным. Что греха таить, он и сам знал, что клетки его гениального мозга намертво атрофировались после знакомства с этой вечно сбегающей дурочкой. Мозг не восстановишь, сердцу не прикажешь. Сознательно или нет, а Акаши в любом случае взялся бы за вёсла её тонущей лодки. Воображение рисовало сцены просмотренного в далёком детстве «Титаника». Бредовое сравнение, но чего ещё ожидать от отравленного любовью разума?       Протянутая ладонь с пёстрым содержимым далеко не сразу привлекла внимание как правило всевидящего капитана баскетбольной команды. Акаши напряжённо свёл брови на переносице, изучая «крошек» в разноцветных фантиках — леденцов с различными вкусами. Юки сочла выражение его лица забавным.       Девушка отправила в рот сразу пять конфет, прежде чем поведать тайну их происхождения:       — Спёрла в клинике на регистрационной стойке, — пролепетала с набитым ртом Юки. — Прикольные. Хочешь?       Придирчиво оглядев жменю леденцов, Сейджуро выбрал несколько клубничных. Юки припомнила его недавний вопрос насчёт содержимого её домашней коллекции фильмов, и пришла к выводу, что любовь к розовому цвету и интерес к пони отнюдь не совпадение. Похоже, у Императора были свои грязные тайны…       Приглушенный смех коснулся слуха баскетболиста. На его лице застыл немой вопрос о том, какая муха её укусила.       — Ты такой добрый что ли… — вдруг выпалила Юки.       Акаши был в корне несогласен:       — Глубоко заблуждается, — парировал он. — Ищешь добряков — обратилась не по адресу.       — И это он-то мне говорит? — Юки поражённо воззрилась вперёд себя. — Думаешь я не догадываюсь, с чьей подачи Мидорима решил покопаться в моей голове? Он бы и палец о палец не ударил, если бы ты не вмешался. Девяносто четыре, — девушка усмехнулась, поймав взгляд Сейджуро, — таков был мой средний балл в Нанго. Я не такая тупица, как ты думаешь.       — Я никогда не считал тебя тупой, — возразил Акаши, но для себя отметил, что результаты Юкико были несколько выше, чем он мог предположить. Сосредоточенный взгляд упал протянутый ему леденец со вкусом клубники — он и не заметил, как слопал взятые до этого. — Не забивай голову ненужными мыслями. Всё что от тебя требуется — лечь на операционный стол. Об остальном есть кому позаботиться. Упоминать о цене, которая была уплачена, в прямом смысле, за её голову, Акаши не стал. Рано. Что и как он скажет, будет зависеть от послеоперационного состояния Юки. В худшем случае ему и вовсе не пришлось бы объясняться с ней. А в лучшем… Да какая разница? Курс реабилитации, учёба — год пройдёт, она и не заметит, как он вернётся. Ну, а что дальше — покажет время. ***       Вновь Акаши стоял в её комнате. Вновь он наблюдал, как Юки переодевалась. На это можно было смотреть вечно. Если бы только не потеря в весе. От Императора было невозможно скрыть любые малейшие изменения в его хрупкой нахалке. Он и до этого замечал, но пока всё было в пределах допустимого, можно было не беспокоиться слишком сильно.       — Это ещё что такое? — Сейджуро приблизился и опустился на пол перед замершей в недоумении девушкой.       Пальцы Императора коснулись её коленей, и болезненные ощущения напомнили о произошедшем в клинике:       — Упала в уборной. — Она одёрнула ногу, когда парень задел особенно болезненную точку. — Завтрак рвался наружу, — честно призналась она, — не успела позаботиться о мягкой посадке.       — Тебя тошнит? — встревожился Акаши. — Такое часто бывает? Раньше случалось? Ты говорила об этом Мидориме?       Шимидзу стояла с выпученными глазами и открытым ртом, не имея возможности вклинить короткое объяснение в бесконечный поток вопросов.       — Тише-тише, Сейджуро, — она похлопала парня по плечу, натянуто улыбаясь, — без паники. Я просто перенервничала. Это не конец света.       К облегчению Юки, до Акаши дошло, что повода волноваться нет. С ней такого раньше не случалось, но сомнений, что всему виной эмоциональное потрясение не возникало.       Так как содержимое желудка успешно плавало в бесконечном лабиринте городской канализации, Шимидзу пришлось покушать ещё раз. Хотя девушке как-то подозрительно не хотелось. Она решила, что перебила аппетит конфетами, но запихнуть в себя немного риса с овощами всё-таки пришлось. Или она сама, или Император… Опустошив тарелку лишь на четверть, Юки обречённо вздохнула и достала из холодильника йогурт.       Она пыхтела и тихонько ругалась на крышку, которая вновь не поддавалась:       — Подам в суд на производителя, — раздражённо заявила девушка. — Каждый раз одно и то же.       — Лучше отправь им письмо с благодарностью, — подсказал Сейджуро, отбирая бутылочку. Он с лёгкостью открыл её и протянул девушке. — Теперь я понимаю, как это, — он многозначительно кивнул на безвкусный десерт, — перекочевало на мою голову.       Юки смущённо отвернулась. Она старалась не вспоминать о том дне. Стоя у подножия лестницы в лапах взбешённого президента студсовета, она никак не ожидала, что они умудрятся влюбиться друг в друга. Дешёвая мелодрама. Он — богатый красивый придурок, она — умирает… Сопливая история достойная вечернего прайм-тайма.       — А если…       Юкико принялась задумчиво ковырять магнитики на белой дверце холодильника. Она никак не решалась спросить, что будет, если её действительно излечат. Ладонь баскетболиста легла на плечо, даря спокойствие и тепло. Юки прислонилась спиной к широкой груди парня, представляя, как он, должно быть, смотрел на неё в этот момент.       — Что будет с нами?       Акаши зарылся носом в копну каштановых волос:       — Если захочешь, можно будет начать с чистого листа. В этот раз я всё сделаю правильно.       — В том и дело, что я не хочу что-либо менять. — Юки вывернулась из объятий и заглянула в удивительные глаза разных цветов. — Пусть будет неправильно и ненормально, но по крайней мере, по-настоящему.       Акаши хотелось смеяться. Он точно знал, что с ней всё будет в порядке. Они оба ещё получат свой шанс на «неправильно» с язвами и подколами, с угрозами и побегами, со скандалами и битой в яростных порывах посудой. Юки предстояло не раз довести его до ручки. Да и сам Сейджуро планировал выжать из этой девицы все без остатка эмоции. А быть в итоге вместе или нет, решать не заразе в голове, а им самим. Хотя Император не сомневался, что его интерес будет подогреваться девушкой не один год. ***       Медлить Акихиро не планировал. Уж если он взялся за не терпящее отлагательств дело, то собирался заняться им немедленно.       После полученного согласия на хирургическое вмешательство Мидорима настоял на госпитализации в тот же день. Девушку обследовали как в первый раз, совершенно игнорируя факт недавних осмотров. Новые обстоятельства и мотивы вынуждали перелопатить каждый показатель состояния пациентки.       Как бы самому хирургу не хотелось подготовиться лучше, а откладывать запланированное действительно не стоило. Операцию было решено провести назавтра после обновленного анализа данных. К тому же, отпрыск Акаши поторапливал его. Но стоило отметить, что не без повода. Состояние Юки ухудшалось. Особенно хорошо это прослеживалось за резко пропавшим аппетитом. Если ещё дней пять назад она не знала проблем и не без желания уминала за обе щеки стейки и кексы, то сейчас кушать ей вообще не хотелось. Лишь бы побольше воды. Это означало, что мозг переходил в «энергосберегающий режим» отключая необязательные процессы, в число которых и входило пищеварение. По былым прогнозам девушка должна была прожить ещё два-три месяца, а по факту — считанные дни. ***       Терпеливая медсестра напомнила, что до операции осталось всего тридцать минут и за это время пациентку требовалось подготовить. Юкико совершенно не хотелось показываться перед Акаши с бритой головой. Если ничего не выйдет… Если ей всё-таки не суждено пережить этот день… Девушка страшилась признать это, но она желала остаться в памяти любимого человека красивой. Но Император безбожно опаздывал. ***       Холл больницы кишел народом. Нетронутый кофе в стаканчике остыл ещё часа три назад, а может и раньше. Сейджуро точно не знал, когда приехал. Подняться этажом выше не хватало духу. Что его ждало? Слёзы Юки? Отчаянные мольбы не совершать ошибку? Парень даже не был уверен, кто из них стал бы умолять об этом. Сам он точно готов был падать на колени и просить Юкико отказаться от предложенной им же затеи. Никакой логики действий, ни единого шанса просчитать стратегию… Его соперником была Судьба, ходы которой предсказать невозможно. Быть может, ему стоило подбросить монетку?       — На тебя поступают жалобы от персонала.       Мидорима сел рядом с дважды бывшим капитаном. Ряд, в центре которого занимался самоуничтожением Акаши, был пуст. Пациенты предусмотрительно обходили стороной угрюмого парня, чья аура свидетельствовала о готовности убить любое живое существо в пределах больничного холла. Но на самом деле ему было плевать на всех. И даже подоспевший с претензиями Снайпер не заслуживал его внимания. Отвечать Акаши не собирался.       Устало снимая очки, Мидорима потупил взгляд. Он понятия не имел, как утешить товарища. Да что там, он сам не мог справиться с накатывающими эмоциями. Для начала, Шимидзу ему немного нравилась. Как человек. Пусть колючая, но это лишь защитный рефлекс. Он по глазам видел. Да и у каждого в голове свои тараканы. Чего только стоили его собственные или те, которые обитали в черепной коробке Акаши.       Но не одна Шимидзу была жертвой сложившихся обстоятельств. Мидорима никогда не видел Акаши таким… Со стороны ему показалось, что капитан зол, но тон его голоса, невиданное никогда ранее отрешение в блеклых глазах говорили о другом. Акаши впадал в отчаяние. Снайпер и предположить не мог, что этот человек способен на любовь. И всё же колючая умирающая девушка каким-то чудом завоевала сердце Императора.       — Есть монетка? — вдруг спросил красноволосый.       Шинтаро, не задумываясь, выудил из кармана халата пятьдесят йен, которые только что получил на сдачу в автомате. Акаши повертел в пальцах металлический кружок, после чего размести его поверх ногтевой пластины большого пальца. Он недолго колебался, водя рукой вверх-вниз, но всё подбросил и поймал монетку: перевёрнутая и впечатанная в тыльную сторону сжатого кулака, она показывала орла. Невесело улыбаясь, Акаши откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги. «Не идти» дала ответ монетка, и парень в мыслях окрестил себя трусливой шавкой. Соседствующий в сознании Император полностью согласился с выводом.       Какого, спрашивается, хрена, он продолжал торчать в холле? Всеми мыслями он был сейчас с Юки. Девушка нуждалась в нём как никогда. Низко и подло было заставлять её идти на риск, пока сам он отсиживался в сторонке. Но даже осознание собственной ничтожности неспособно было оторвать его задницу от чёртова сиденья.       Акаши вернул монетку, и Шинтаро словно завис, разглядывая её. Его гороскоп гласил, что не стоило одалживать деньги друзьям, и теперь Снайпер сильно жалел, что не солгал в ответ на вопрос Акаши.       — Сегодня твой последний шанс увидеть её живой. — Шинтаро вдруг встал и пошёл прочь от занятого самобичеванием капитана. — Не упусти его.       — Не последний, — на автомате огрызнулся Акаши, но такой пинок под зад сработал на ура.       Ноги и спина до жути затекли. Парень ощущал себя куском древесины, но на разминку времени не оставалось. Он и не заметил, как со спокойного шага, сорвался на бег, сбавляя ход лишь у нужной двери. Он боялся обнаружить палату пустой. Или наоборот? Акаши не знал, чего хотел.       Дверь палаты резко открылась, и оттуда вышла немолодая грузная женщина в форме медсестры. Акаши осторожно, будто на каждом шагу были расставлены ловушки, заглянул внутрь — пусто. Сердце в груди Императора остановилось. Не видеть ему больше искрящихся любовью глаз, не ощущать, как под его ладонями согревается тонкая бледная кожа… Не дышать ему больше персиковой Юки. Боль остро заточенным ножом вонзилась в сердце. Сейджуро опоздал.       Голова вскипела. Император внутри метался, ударяясь о разъеденные ржавчиной прутья своей клетки. Вопреки всему разумному он хотел ворваться в операционную и забрать девушку. Или выброситься в окно. Агония. Его выворачивало от собственной трусости. Как мог он столь бездарно потратить их последние часы? Лбом касаясь выкрашенной в белый цвет стены, парень с силой сжимал кулаки и мечтал физически разделиться со своим альтер эго. Просто чтобы самому себе вправить мозги.       Волнами накатывающее отчаяние отхлынуло вместе со скрипом открывающейся двери крошечной ванной комнатки. Секунда? Полсекунды? Акаши никогда не был так быстр. Зажатое в его тисках тело жалобно пискнуло, но вырываться даже не думало. Император застыл, прижимаясь губами к прикрытой трикотажной шапкой макушке. Его взгляд устремился туда, где в уголке под умывальником кучкой валялись сбритые каштановые пряди.       — Мне нечем дышать, — буркнуло «тело», но вопреки желанию отстраниться и поймать немного кислорода, лишь сильнее прижалось к Императору. — Я боялась, что ты не придёшь.       — Я пришёл давно, — признался Акаши. — Сидел внизу.       Юкико нервно засмеялась:       — Какой же ты кретин…       Девушка несильно толкнула парня, но сердиться никак не могла. Она ещё никогда не видела столько ужаса в глазах Императора. Юкико отстранялась от близких людей, чтобы, уходя, не причинить им такую сильную боль. Но с Акаши она поступила жестоко. Целуя нежно в губы, она беспощадно затягивала узел на его шее. Шепча признания в любви, девушка уверенно двигала к краю обвязанный другим концом верёвки камень… И вот-вот собиралась отправить Сейджуро на дно.       — Ты уже решила, какой фильм мы посмотрим в следующий раз?       Юки зависла на несколько секунд, переваривая смысл абсолютно неуместного вопроса:       — Нет, — честно ответила она. На сердце вдруг стало тепло и спокойно. Такая глупость, а уверенности вселяло больше, чем «ты справишься». — Что предпочитаешь: жуть, дичь или категорию «лучше бы я этого никогда не видел»?       — У тебя очень странное увлечение… — Сейджуро вздохнул, поглаживая спину Юкико. — Пусть будет жуть. Для начала.       Девушка всерьёз задумалась, чем из мистики можно было пощекотать нервы Акаши. Вряд ли он будет визжать как девчонка от внезапного появления призраков в кадре. Нужна была мистика более реалистичная что ли?       — «Зеркала»? — Красноволосый качнул головой, давая понять, что этот фильм не видел. — Ну тогда он сгодится. Для начала. — язвительно поддразнила Юки.       Акаши проводил взглядом девушку, за которой прибыло сопровождение в белых халатах. Он торжественно пообещал пересмотреть с Юкико каждый в мире мало-мальски страшный фильм, если она поправится.       — Ловлю на слове, — бросила девушка, уходя, и Сейджуро на миг показалось, что она при этом улыбнулась. — Ты даже не представляешь, на что подписался. ***       Нет ничего страшнее ожидания. Акаши бездумно слонялся коридорами. Сколько времени прошло? Час? Два? Больше? Парень смотрел на циферблат подолгу и никак не мог вспомнить, показывала длинная стрелка минуты или же часы. Император притих, позволяя Сейджуро самому ковырять кровоточащие на сердце раны. Его знобило в душном помещении и было нечем дышать на свежем воздухе. Хотелось биться головой о стену и выть от безысходности.       С трудом сдерживая очередной порыв ворваться в операционную, Сейджуро осел на пол за кофейным автоматом. Одним богам известно, куда он забрёл на этот раз. Но чем дальше от Юки, тем лучше.       Послышался звон упавших монет. Автомат оглушительно пищал, наполняя стаканчик. Мидорима ещё раз негодующе покачал головой и протянул двойной эспрессо товарищу, который вполне успешно обратился самым настоящим призраком — бледный, жуткий и до чёртиков перепугавший всех медсестёр. Прежде чем по больничным коридорам прошлись бы экзорцисты, Шинтаро решил вмешаться.       — На тебя опять жалуется персонал.       Акаши вздрогнул, заслышав голос Мидоримы:       — Почему? Я даже не разговаривал ни с кем. — Он поднял взгляд на Снайпера и с удивлением для себя заметил маячивший перед носом стаканчик. Больше от неожиданности, чем от желания выпить кофе, он его взял: — Спасибо.       — Долго ты собираешься торчать в клинике? — Бывший капитан пожал плечами, вызывая негодование бомбардира. — Не думаю, что в ближайшее время операция…       — Если Юки умрёт, то она закончится сразу.       Чем выше уровень цинизма — тем хреновее состояние Акаши. Последние слова Мидорима воспринял как повод для серьёзного беспокойства.       — Ты можешь туда попасть? — бесцветным голосом спросил красноволосый.       Снайпер качнул головой:       — Нет. — Он поправил очки, в то время, как Акаши стремительно тонул в океане отчаяния. — Но отец перезвонит мне, когда всё закончится. — Мидорима протянул руку: — Тебе нужно отвлечься.       Акаши не шелохнулся. Он вообще никогда не прислушивался к чьим-либо советам, считая истинно верным лишь собственное мнение. Рассчитывать, что этот парень готов добровольно принять помощь, не стоило. Но он нуждался в друге. Даже если отрицал это. И Шинтаро готов был настоять на своём.       По силе физической Мидорима никогда не уступал Императору. Может даже был сильнее. Акаши выручало умение грамотно распоряжаться возможностями тела. Вот только, сидя на полу больничного коридора с потупленным взглядом, он едва ли мог сопротивляться Снайперу.       Удерживая за плечо одной рукой, а второй вздёргивая за шкирку, Мидорима резко потянул Акаши наверх, вынуждая подняться на ноги. Стаканчик упал и покатился, расплёскивая содержимое по недавно вымытому паркету. Император с силой толкнул товарища в грудь, гневно сверкая зрачками. Шинтаро затевал опасную игру, вытворяя подобное, и болезненно ноющая спина после столкновения со стеной — меньшее, чем его мог наградить бывший капитан.       — Тебе нужно отвлечься, — вновь повторил зелёноволосый, поправляя съехавшие очки. Он расправил белый халат, проходя мимо пышущего яростью Акаши. — Следуй за мной.       Убеждая себя в желании свернуть ему шею без свидетелей, Сейджуро пошёл за Мидоримой. Бомбардир ощущал на себе взгляд бешеного пса: Акаши буквально дышал ему в спину, готовый воспользоваться любым удачным моментом, чтобы впиться в глотку. Тяжело оставаться другом психа, но кто-то должен был.       Петляя коридорами, Шинтаро вывел их на задний двор клиники. Идеальное место для успокоения нервов: мусорные баки, аромат кошачьей мочи, баскетбольное кольцо на обветшалом деревянном щитке и слегка потрёпанный чёрный мяч, который всё ещё прекрасно выполнял свои функции. Белый халат остался висеть на дверной ручке, в то время как его владелец отправился на середину площадки с давно стёршейся разметкой.       Акаши с недоверием покосился на набивающего мяч товарища:       — Думаешь, я хочу играть в такой момент?       — Разве нет?       Ещё удар и как всегда меткий бросок. Сейджуро хмыкнул, подбирая подкатившийся к ногам мяч. Что ж, по крайней мере, матчи один на один помогли бы спустить пар. Всяко лучше, чем шататься по больнице, распугивая людей.       Мячи всё летели в кольцо: иногда попадая, иногда нет. Снайпер с удовлетворением отметил, что Акаши и правда начал приходить в себя. Если поначалу оный только и делал, что промахивался, то сейчас каждый его бросок попадал точно в цель. И хотя парень был откровенно не в форме, взгляд его прояснился. Про себя Сейджуро даже отметил, что пара часов на беговой дорожке тоже не была бы лишней. Стрессы легче всего переносились под воздействием физических нагрузок. Император был благодарен товарищу за возможность забыть о Юки хоть ненадолго.       В очередной раз обходя защиту Мидоримы, Акаши забросил мяч, но промахнулся, в последнюю секунду отвлекаясь на звонок, доносившийся из кармана висевшего на ручке халата. Парень застыл на месте, не в силах сдвинуться даже на миллиметр. Деревянные доски гильотины крепко удерживали, и от того, что сказал Акихиро сыну, зависело опустится ли лезвие на шею Сейджуро.       Шинтаро накинул на плечи халат и встретился взглядом с Акаши. Впервые за время их знакомства, он увидел в глазах Императора страх. Старательно подавляемый, но спутать его нельзя было ни с чем.       — Всё прошло успешно…       Прыгать от счастья? Радостно смеяться? Хотя бы вздохнуть с облегчением? Нет, Акаши лишь напрягся, прекрасно понимая, что Мидорима сказал не всё.       — «Но»?       Шинтаро согласно кивнул, ведь одно «но» и правда было:       — Искусственная кома. — Парень потупил взгляд. — Шимидзу выведут из этого состояния, когда спадёт отёк. — На лице Акаши читалось облегчение, но Снайпер знал, что радоваться рано. — Успешность операции не гарантирует, что она выживет. Шансы всё ещё невелики.       — О том, что хирургическое вмешательство убьёт Юки мне тоже говорили. И тем не менее, она всё ещё дышит.       На это Мидорима не нашёл, что ответить. Акаши слишком упрям, чтобы прислушаться. Хотя Снайпер догадывался, что только самовнушение позволяло его бывшему капитану кое-как держаться на плаву.       Обивать пороги, умоляя Акихиро позволить увидеться с Юкико — бесполезная трата времени. Даже его отца при всех финансовых возможностях и бесконечном влиянии выставляли вон, когда Акаши Шиори пребывала в не менее плачевном состоянии. Ошибки родителя повторять не имело смысла. Акихиро обязан докладывать Сейджуро о любых изменениях. Хоть лично, хоть через сына — вообще без разницы. И при первой же возможности Император непременно навестил бы зазнобу. ***       Около десяти дней ситуация не менялась. Акаши спал по три часа, проводил в школе время с восьми утра до девяти вечера и ежедневно уделял по двадцать минут отчётам Акихиро. Всё оставшееся время он учился, периодически позволяя себя выбраться на ближайшую стритбольную площадку, чтобы не забыть, как нужно раскатывать противников по асфальту.       Звонок Шинтаро, который он пропустил из-за экзамена, заставил сердце в груди биться чаще.       — Шимидзу в сознании, — без какого-либо приветствия сообщил Снайпер. — Можешь её навестить.       Бомбардир отключился без церемоний. Единственную важную информацию он передал, а на дурные манеры Акаши было плевать.       Как бы Сейджуро не хотелось сию минуту рвануть к Юки, забив на всё — он не мог позволить себе этого. Договор с отцом — всё равно, что сделка с дьяволом. Император обязан исполнить свою часть соглашения. Да и страх признаться Юкико, чего стоила её жизнь, был слишком велик. Сейджуро даже немного радовался, что момент встречи пришлось отсрочить. И всё же страх перед предстоящим разговором не шёл ни в какое сравнение с желанием увидеть дорогую сердцу девушку вновь.       Буквально считая минуты, Акаши отстоял все пробки, прежде чем попасть в клинику. По мере приближения к палате зазнобы, Император ощущал, как нарастала паника. Он с минуту в нерешительности пялился на дверь, пока не нашёл в себе силы открыть её.       Всякая тревога отступила. Бледная… Нет, скорее болезненно серая кожа обтягивала скулы, выдавая ещё большую потерю в весе. Синяки под глазами выглядели довольно пугающе и даже безобразно. Забинтованная голова при всех остальных пунктах делала Юки подобием мумии. Но имело значение лишь одно — она была жива. Вопреки желанию растормошить и вновь поймать на себе взгляд бездонных глаз, Сейджуро тихонько присел на стул, который был придвинут к койке. Рука невольно скользнула к девушке. Её хрупкая ладонь вновь казалась ледяной, но она быстро оттаивала благодаря Императору.       Юкико болезненно улыбнулась во сне, и у Акаши на самом деле отлегло от сердца. Теперь он вообще не сомневался, что им под силу пережить любую беду. Мидорима то и дело напоминал парню, что Юки может потерять зрение или способность связно говорить. После подобных вмешательств не раз пациенты оставались прикованными к инвалидной коляске. Но Акаши был готов ко всему: что не способны исправить деньги, с тем он готов смириться.       Учёба продолжала душить его, но Акаши стойко терпел абсолютно всё. Сил придавало вечернее получасовое посещение спящей красавицы. С каждым днём он подмечал, что её кожа становилась живее. Если бы только он мог хоть раз приехать днём… Но она спала почти всё время. Насколько его осведомил Снайпер: Юки спала, ела и вновь спала. В те короткие промежутки между сном и приёмами пищи, она усердно старалась, послушно выполняя пункты разработанного главврачом плана реабилитации. Одно радовало Императора — Юкико спала очень крепко, и даже его уже более смелые поцелуи вызывали лишь сонные улыбки. ***       Воскресное утро. Всё решено и сделано. Акаши был свободен как птица. Разумеется, если не обращать внимание на скованные обязательствами перед отцом крылья. Но и перепавшего ему глотка кислорода и освобождённого от любых встреч дня вполне хватало, чтобы наконец-то показаться перед Юки. И он был готов замаливать своё длительное отсутствие любым затребованным ею способом.       Припаркованный через дорогу от клиники фургончик с цветами оказался очень кстати. Сейджуро и не подумал об этом раньше, но Юкико как все девушки, которых он знал, должна была любить цветы. Или нет? Всё же эта девица имела весьма пугающее хобби. Прекрасные хризантемы тут же завяли бы, стоило поставить их рядом с коллекцией ужасов… И всё же Акаши не мог позволить себе явиться с пустыми руками. Новая жизнь — новые привычки. Проявить свои джентльменские качества лишним не будет. Даже при этом он планировал оставаться всё тем же наглым засранцем, которого она полюбила.       Когда-то Акаши использовал цветы по прямому назначению — чтобы закадрить понравившуюся особу. Это и без того было несложно, но прослыть откровенным лохом по части ухаживаний как-то не хотелось. Красные розы — напыщенно и вульгарно. Этот вариант всегда прокатывал. Острее шипы, выше ножки… И чем больше количество цветов в букете — тем раньше барышня поддавалась. Сейджуро категорически отказался дарить эту пошлятину своей зазнобе, но увы и ах, а самыми красивыми всё равно оказались именно розы. Только выбранные Императором были нежного персикового цвета. Он заметил их краем глаза и все другие цветы сразу же показались пожухлыми и унылыми.       — Эти, — Акаши коротко кивнул, подтверждая свой выбор.       Продавец улыбнулся:       — У вас отличный вкус. — Мужчина поправил перчатки. — Сколько нужно?       — Все.       Завёрнутые в белую флористическую бумагу средней высоты розочки смотрелись безумно красиво. Хотя количество Императора не устраивало: в фургончике оказалось всего двадцать семь штук. Парень вдруг посчитал, что этого недостаточно.       Он так долго ходил по этим коридорам лишь в приглушенном ночном освещении, что напрочь забыл об истинной ослепляющей белизне стен. Глаза буквально разъедало. Если даже Юки на сей счёт жаловалась, то каких мучений это стоило всевидящему Императору и представить сложно.       С трудом отгоняя мысли о том, что ещё немного и он просто ослепнет, Акаши преодолел ступени и оказался на нужном этаже. До этого момента он считал, что худшей пыткой было ожидание пробуждения Юки. Но он ошибался. По мере приближения к своей спасённой нахалке, он не знал, что сказать. Сообщить о скором отъезде сразу или дать немного времени? Хотя о каком времени речь, если вылет через неделю, а вернуться ему удастся лишь через год — у Дартмутских первокурсников единственные каникулы были летом. Как назло, можно сказать. Ведь именно первый год после операции сулил Юки кучу проблем. Он был нужен своей возлюбленной, но собирался оставить её сражаться с осложнениями в одиночку. Но Юки должна была понять, убеждал он себя. У них оставалась целая жизнь для близости. Потерпят оба.       Огорчение, боль и нешуточный испуг — Акаши испытал всё разом, едва дверь палаты распахнулась, демонстрируя полное отсутствие пациентки внутри. Единственное, что спасло от паники — мятая постель и оставленные на столике фрукты. Наверняка Юкико вывели на улицу. В последние дни она много свободного ото сна и процедур времени проводила именно на воздухе. Об этом ему доложил Акихиро.       Ладони вспотели от волнения. Последний раз такое случалось в младшей школе или даже в детском саду. Надо же, Император, а нервничал как сопливая девчонка. Вновь убеждая себя в том, что всем его головным болям и аномалиям в поведении виной наглое создание по имени Юки, парень отправился искать оную.       Даже в разгар лета сад возле клиники оставался довольно приятным местом. Система полива отлично справлялась со своими функциями и благодаря постоянному опрыскиванию дорожек воздух не казался сбитым и пыльным. Сочная зелень разбавленная выглядывающими то тут то там пёстрыми бутонами цветов, белые скамейки и небольшой, но оригинальный выложенный из камня фонтанчик — всё здесь способствовало улучшению настроения пациентов. И сам Акаши не мог отрицать, что здешние красоты его успокаивали.       Пришлось обойти чуть ли не каждую тропинку сада, прежде чем Акаши заметил за аркой прикрытую размашистыми ветками кустарника коляску. Скрытые под тонкой шапочкой бинты, ноги укрыты пледом, в руках книга. Несмотря на плачевное состояние девушки и нелицеприятные обстоятельства, Сейджуро улыбнулся: её любовь к ужасам никуда не пропала. Хотя, чем ближе парень подходил, тем отчётливее видел, что на этот раз Юкико выбрала литературу не по вкусу. Яркие картинки, жирный шрифт — детская азбука. В груди защемило. Ему не стоило надеяться, что последствиями лишь угрожали. Кто знает, с чем ещё у неё были проблемы… Речь? Координация движений? Органы чувств? Могло пострадать что угодно. Но отчаиваться не стоило, ведь прошла всего неделя.       Юкико неуклюже взмахнула рукой и сбила стоявший на парапете стаканчик. Досада и некоторое раздражение отразились на лице девушки. Акаши тотчас же метнулся, чтобы подобрать пластиковый с силиконовой крышкой стакан-непроливайку.       Дрожащие пальцы никак не хотели слушаться. Юки сверлила гневным взглядом свой детский поильник и не могла заставить руку схватить его. Ладонь с растопыренными пальцами просто зависла рядом и больше ничего не происходило. Это явно злило девушку. Сейджуро наблюдал, как она закрыла глаза на выдохе. Потрескавшиеся губы шевелились — Юки считала до десяти, чтобы успокоиться. Но увы, даже это не помогало управлять руками.       — Расслабься. — Император накрыл ладонь девушки, настойчиво прижимая её пальцы к стаканчику. — А теперь держи.       Зафиксировать положение Юкико удалось, и она тепло улыбнулась, встречаясь взглядом с подоспевшим спасителем:       — Спасибо.       Акаши продолжал сидеть, упираясь коленом в щебень, и таять при виде больших ясных глаз. Шоколадное море, смущённый румянец на бледных щеках, робкая улыбка… Всё до боли знакомое, но всё равно что-то было не так. Император никак не мог понять, чего именно не хватало. Будто смотришь на собранный паззл, сравниваешь с картинкой на коробке и вдруг понимаешь, что изображения разные.       Парень поднялся на ноги, отряхивая при этом колено, и занял место на парапете. Рука с букетом безвольно опустилась вниз. На какое-то время в мыслях воцарилась полная тишина. Сейджуро не мог поверить. Не хотел. Это не могло произойти с ними после всего. Они заслужили свой чистый лист и новую историю со счастливым финалом… Но у Судьбы жестокое чувство юмора, и начинать им придётся порознь.       — Это так любезно, — сказала вдруг Юкико, привлекая внимание. Она старалась произносить слова чётко, но было заметно, что язык её слушался с трудом. — Я не против компании, но если вы спешите...       Сердце в груди замедлило частоту ударов и вскоре, казалось, вовсе перестало биться. Лёд сковывал кровь в венах, и Сейджуро с силой сжал букет персиковых роз. Острые шипы, прорываясь сквозь бумагу, вонзались в пальцы… Но боли Император не ощущал. Даже его внутренний ад замёрз тотчас же, едва с губ Юкико сорвалось взрывающее мозг «вы».       — Я никуда не спешу, — на удивление спокойно ответил Император, ловя на себе удивлённый взгляд.       Юкико пожала плечами, мол, пусть остаётся, если хочет. Испытывая очевидную неловкость, девушка вернулась к изучению раскрытой на коленях азбуки. Ей было немного стыдно, но в целом она прекрасно понимала, что некоторые затруднения с восприятием текста это достаточно частое явление. Могло быть и хуже… Некоторые и вовсе теряли способность есть, пить и говорить, а она, со слов логопеда, восстанавливалась очень быстро. Однако сейчас незнакомый ей человек представлял куда больший интерес, нежели книжка возрастной категории «3+».       — Пришли навестить кого-то? — Девушка вновь подняла взгляд на парня с удивительными глазами. — Девушку? — Она улыбнулась, краем глаза заметив зажатый в руке юноши букет. — Очень красивые цветы… Уверена, они не оставят её равнодушной.       Сейджуро машинально поднял розы:       — Да уж… — Он тупо кивнул, попутно замечая выступающие поверх бледной кожи капельки крови, и посмотрел в глаза той, к кому пришёл: — Если бы она и ко мне не осталась равнодушной.       Шимидзу выпала в осадок. Отчего-то стало тяжело дышать из-за пристального взгляда красноволосого парня. Она буквально ощущала на языке привкус витавшего в воздухе отчаяния.       — Тяжёлый период? — Она постаралась улыбнуться, но вышло немного криво. — Всё ведь можно наладить. Не стоит сразу опускать руки.       Изучающий взгляд был прикован к Шимидзу. Сейджуро сам не знал, что хотел увидеть. Юки забыла его. Эмоциональное потрясение, тяжёлая операция… Да, он понимал всё это. Вот только от понимания ему нихрена легче не становилось. Было больно. Очень. Это как потерять её дважды. Потому что она дышала рядом. Прижмись он к её груди — сумел бы услышать биение сердца. Сейджуро продолжал ощущать холод её рук на подушечках своих пальцев… Но мысли о нём больше не кружили ей голову, глаза не смотрели с любовью… Он был ей чужим. Единственный на весь грёбаный мир, кого её сознание отвергло… Его просто выбросили, как старый ненужный хлам.       И всё же саму Юки винить никак нельзя. Она не хотела этого, Император точно знал. Она любила его. Просто нашла новый извращённый способ сбежать. Сколько же проблем от этой девицы… Акаши невесело улыбнулся, вспоминая её же совет. Не опускать руки? Да он и не собирался.       Император просидел рядом с ней ещё минут двадцать. Он просто молча изучал те же, что и Юки страницы азбуки, пока на горизонте не замаячила грузная дама. Та самая, которая перед операцией превратила дорогую сердцу Акаши красавицу в Шалтая-Болтая.       Прежде чем уйти, парень в последний раз взглянул на Юки и протянул ей приобретённые в фургончике цветы:       — Надеюсь, они не оставили тебя равнодушной.       Шок от того, что он забыт, быстро прошёл, и тут же Акаши возжелал в мельчайших подробностях поведать девушке об отношениях, которые их связывали. Но какой смысл? Она бы не поверила и прогнала бы его. Сейджуро должен был улететь, а память Юкико могла и вовсе не вернуться. Напугать до чёртиков и навсегда лишиться шанса вернуть её? Это ли не бредовая затея? Но и отказываться от Юки он не хотел. Акаши видел, что даже будучи незнакомцем, западал ей в душу.       До самого отъезда он постоянно навещал Юкико в клинике. Их ежедневные встречи были почти одинаковыми: парень приходил с цветами, Юки не противилась его компании и они общались на нейтральные темы до самого прихода медсестры-надзирательницы. Сейджуро каждый вечер отдавал Юкико букет персиковых роз. Девушка не понимала, как Акаши угораздило полюбить идиотку, которая не способна была оценить его по достоинству. Если бы не заплетающийся язык, дырявые руки и лысая голова, она бы с удовольствием пофлиртовала… Этот Акаши Сейджуро отчего-то заботился о ней. Поначалу Юки смутилась, когда он вдруг предложил помочь с заданиями логопеда, но не принимающий возражения юноша быстро завоевал звание прекрасного учителя. Терпеливый, добрый и бесконечно грустный Акаши… Шимидзу то и дело ловила себя на мысли, что он ей, похоже, нравился. Иногда она позволяла себе думать, что он приходил навестить именно её, а не какую-то другую барышню.       В день вылета Сейджуро приехал к Юкико пораньше и попал на физиотерапию. Сердце обливалось кровью, когда он наблюдал, как девушка заново училась ходить. Некогда милое румяное личико искажала гримаса боли и страха. Акаши мечтал избавить её от мучений. Он отдал бы всё, если бы мог… Но выставленный счёт за чужую жизнь был оплачен свободой Императора. И в качестве бонуса Вселенная поиздевалась, отбирая любовь Юкико. Ему больше нечего было предложить.       Всё тот же сад, те же цветы на парапете… В этот раз разговор не клеился. Акаши просто молчал, пока Юкико старательно выводила кандзи на страницах блокнота. Получалось не очень. Но получалось, и только это имело значение.       — Я больше не приду.       Рука Юкико дрогнула от неожиданности. Зажатый в пальцах карандаш резко ушёл в сторону, оставляя за собой глубокую борозду. Заявление парня прозвучало как гром среди ясного неба. Отчего-то желудок скрутило в тугой узел. Юки вовсе не хотелось, чтобы Акаши вдруг перестал появляться. Сама не зная почему, она чувствовала себя защищённой рядом с ним. Отчаяние отступало, на сердце становилось спокойно… Как он мог уйти?       — Почему?       — Улетаю. Вернусь через год.       Девушка понурила голову, выводя непонятные каракули рядом с испорченным кандзи:       — А как же твоя девушка?       — Похоже, — Акаши нервно усмехнулся, — я потерял её.       — Она тупая овца, если так…       Император протянул последний букет, выдерживая огорчённый взгляд возлюбленной:       — Не суди её строго. — Рука парня безвольно упала, стоило Юки забрать розы. — Всему виной обстоятельства.