Дохлый номер

      В самом начале, когда Шинтаро вдруг объявился на крыльце их дома, Юкико сильно обрадовалась. Готова была прыгать как дитя малое. Понял, услышал, осознал — о большем она и не мечтала. Но чем дольше он находился в стенах её временного пристанища, тем хуже Юки себя чувствовала. Он буквально ходил за ней по пятам: когда Акира попросил притащить лёд — отправился следом на кухню; когда она выходила из уборной — он вдруг оказался под дверью. Мидорима сидел рядом с ней перед раскинутыми на столе картами и, можно сказать, отрезал от остальных. Юки угораздило застрять между двух стен: одной — бетонной, второй — с очками. Она раздражалась всё сильнее, окончательно теряя веру в то, что её парень перестал загоняться по тотальному контролю.       — Держись подальше от Акаши, — попросил он, когда вышеупомянутый, прихватив с собой Иноэ, отправился продолжать кутить. — Он опасен.       Девушка нахмурилась и с недоверием покосилась на парня:       — Ты преувеличиваешь. — Она вздохнула и убрала протёртую тарелку в шкафчик. — Мне он показался вполне нормальным. Я же рассказывала, как он помог мне после операции… Акаши немного странный, но в целом я склонна считать его славным парнем.       — Заблуждаешься, Юки, — Шинтаро повернул к себе возлюбленную за плечи и легонько встряхнул, чтобы отрезвить. — Я знаю его очень давно. Всё, что говорит и делает Акаши Сейджуро — игра. Он стратег и тактик. Наркоман по этой части. Просто псих, если хочешь. Ты пострадаешь, если позволишь ему приблизиться к себе.       — Это ревность, Шин-чан? — девушка улыбнулась, касаясь ладонью щеки парня. — Ты не доверяешь мне?       Мидорима не знал, что ответить. Он ведь действительно не доверял. Потому что знал, что она всегда была чужой и тянулась мыслями к другому. Как бы близко не подобрался Снайпер, а хотела Юки лишь Императора. Он не был идиотом, чтобы не понимать, что происходит, когда девушка разбивала тарелку и застывала над ней с таким выражением лица, будто у её ног только что разорвалась мина. Или тот калькулятор с четырёхзначной комбинацией… Он не знал её значения, но в подсознании Юкико совершенно очевидно взрывались ядерные бомбы — и именно так лезла изо всех щелей память об Акаши.       За эти три года Мидорима составил целый список ненавистного… Очень длинный, стоит отметить. Стивен Кинг ему не нравился, потому что Юки с неподдельным ужасом обнаружила кровь на страницах недочитанного романа и долго задавалась вопросом, откуда она там взялась. Шинтаро ненавидел фильмы о супергероях, потому что однажды, когда в субботний вечер они от безделья пялились в ящик, первый поцелуй ЭмДжей и Питера вновь запустил вспышку памяти о ненавистном дважды бывшем капитане. Фруктовые леденцы он есть не позволял, во время дождя заставлял сидеть дома и никогда не отпускал Юки в храм Тенрю-джи. Он убедил свою девушку не восстанавливаться в Ракузан, и доучиться дома. Снайпер приложил поистине титанические усилия, чтобы убрать из её жизни всё, что хоть как-то напоминало о Сейджуро. Но даже это помогало лишь отчасти. Всё, чем дышала Юкико было пропитано близостью Императора: школа, клиника, баскетбол и фильмы ужасов. Чёртов Акаши разделил с ней все радости жизни. И даже свой первый сексуальный опыт Мидорима возненавидел именно потому, что для Юки он таковым не являлся.       Подоспевшая Ясуда избавила Шинтаро от необходимости отвечать на вопрос о доверии:       — Мальчики спят отдельно, — девушка негодующе покачала головой. Она поочерёдно указала пальцем в сторону гостиной и спальни: — Можешь занять диван, но там неудобно. Кровать Аки-чана больше подойдёт с твоим ростом. — Девочка-цыплёнок заговорщицки подмигнула: — Думаю, они с Акаши найдут, где провести эту ночь…       Никто не заметил, но Юки скривилась от услышанного. Ей была неприятна сама мысль о том, что этот её удивительный парень с розами отправился искать приключений на одну ночь. Это было нормально в их возрасте, и Акаши никому ничем не был обязан. Ей самой так тем более… Но отчего-то становилось обидно до горьких слёз.       Стараясь скрыть откровенное огорчение, Юкико поспешно улизнула из кухни и закрылась в ванной. Отражение в зеркале демонстрировало покрасневшие от слёз глаза и горящие от стыда щёки. О чём она только думала? Буквально минуту назад говорила своему парню, что он может ей доверять… А теперь? Какого вообще чёрта она ревновала Акаши?       Умывая лицо ледяной водой Юки никак не могла выбросить из головы те непрошеные видения о его поцелуях. Он ведь снился ей. Когда-то очень-очень давно… Но даже спустя столько лет, закрывая глаза, она могла вспомнить, какими обжигающе-горячими казались его руки. Так хорошо и правильно принадлежать ему… Щёки зарделись с новой силой от осознания того, что Юки думала об Акаши в то время, как её парень находился за стеной. Это стыдно, пошло и крайне несправедливо по отношению к Шинтаро. Но она ничего не могла с собой поделать, продолжая вновь и вновь прокручивая в мыслях срежиссированные больным разумом ролики для взрослых. Девушка решила, что стоило всё-таки возобновить сеансы у психолога. То, что с ней происходило — нормой не назовёшь. Мидорима очень зря уговорил её отказаться от помощи специалистов.       Мэй, как и было сказано, оградила Шинтаро доступ к девчачьей спальне. И Юкико была ей благодарна, потому что меньше всего хотела ложится с ним в постель, думая при этом о другом парне.       Ясуде не нравилось, как расклеилась Юкико после встречи с Шинтаро. Или причина тому была иная? Девушка с волосами цвета яичного желтка вообще не понимала, что происходило вокруг. Это троица Акаши-Шимидзу-Мидорима в сочетании — гремучая смесь в руках химика-экспериментатора. Во время партии в покер можно было физически ощутить повисшее между парнями напряжение. И если её подруга только и делала, что дулась на Шин-чана из-за усиленной опеки и иногда опасливо зыркала в сторону новичка в их дружной (не очень) компании, то Мэй вовсю следила за откровенной перестрелкой двух переполненных ненавистью взглядов. Но причину столь враждебного настроя этих ребят объяснить не выходило. Сей непонятный феномен именуемый слепой яростью Ясуда заметила ещё внизу, когда Юкико обнимала своего драгоценного очкарика. Мацуда с Иноэ стояли чуть впереди, и никто из них не видел то пугающее до чёртиков выражение лица Акаши… Мэй не сомневалась, если умереть и попасть в ад — с такой же жуткой физиономией встретил бы сам Сатана. Неужели Акаши тогда насколько запал на беспомощную и страшную как бабулины панталоны Шимидзу? И Мидорима приревновал? Хотя это звучало бредово даже в настоящее время, когда Юки вновь превратилась в лакомый кусочек. Три часа вместе и Акаши готов открутить за неё голову парню, с которым она уже три года? Какого-то звена в этой цепи явно недоставало.       — Что с тобой происходит? — Ясуда потрепала Юкико по волосам, когда та, вооружившись капучино и ноутбуком, завалилась на кровать и что-то усердно искала. Мэй наклонилась ниже, чтобы прочитать введённый в поисковик запрос. — Психолог? Ты же их на дух не переносишь…       Юкико даже не пыталась скрыть от подруги, что и зачем искала. Между ними не было тайн. Ну почти… Она призналась, что пошлые сновидения, которые когда-то давно настигли её после выписки из клиники, вернулись вновь. Однако девушка промолчала о том, что на этот раз страстный любовник принял облик Акаши Сейджуро. Раньше ей казалось, что герой её эротических кошмаров не имел лица как такового. По крайней мере, она никогда не могла вспомнить его на утро. Но теперь почему-то не сомневалась, что это всегда был именно Акаши. Словно она смахнула толстый слой пыли со старого фото и вернула его на полку, где оно стояло до этого. Будто всегда знала, что там был изображён парень с глазами цвета раскалённой магмы. Это пугало Юки.       — А твои вспышки? — Мэй завалилась на кровать подруги и периодически отбирала мышку, чтобы посмотреть по карте, где обитал очередной выбранный специалист. — Что с ними? Ты говорила об этом с Шин-чаном?       — Он ничего не хочет слушать. Втирает о ложных воспоминаниях… — Юки обречённо нырнула лицом в подушку. — Что если он прав на их счёт? Иногда мне кажется, что я схожу с ума.       Ясуда фыркнула и запустила в затылок подруги первой попавшейся мягкой игрушкой. Ей не нравилась эта ситуация. Пусть они давно выяснили, что «пустота в душе» это и есть её ненаглядный Шин-чан, но она ведь так ничего и не вспомнила… По крайней мере, о нём так точно.       — Что он вообще тут забыл?       Эту тему Юки желала бы обходить стороной. Причина, по которой Шинтаро приехал — перевод в столичный медицинский университет. И не то чтобы она была в восторге от этого. Девушка на какое-то время отдалилась, чтобы подышать свободой, но он и тут вклиниться успел. И самое обидное — она знала, чего от неё потребуют дальше. Вот только идти на поводу у Шинтаро не собиралась. Они слишком сильно расходились во взглядах на жизнь, чтобы вновь начать жить вместе. Даже после всего пережитого Юки не чувствовала себя комфортно под крышей его дома. ***       Как Юкико и предполагала, Шинтаро настаивал на сожительстве. Можно даже сказать, что он давил на неё. В ход шли любые мало-мальски весомые аргументы. Потери равновесия, эпилепсия, опасность общественного транспорта… Будто она была единственным в мире человеком, который перенёс тяжёлую операцию. Другие как-то жили, и она вполне справлялась. Вот только Шинтаро было плевать. Он упёрся рогами и тыкал Юки носом в каждое неприятное осложнение или любой другой связанный с её здоровьем нюанс, как котёнка, который нагадил в углу. Это сильно огорчало девушку. Раз или два поспорить — терпимо, но через полторы недели упрёков Юки готова была бросить учёбу и переехать в другую страну, чтобы стать недосягаемой для нытья Шин-чана.       Предаваясь унынию и по совместительству пялясь в учебник по основам генной инженерии в укромном уголке университетской библиотеки, Юки даже не заметила, как подоспел Акаши:       — Проблемы в раю? — парень взгромоздил внушительного вида стопку книг.       — А? — Юки встретилась непонимающим взглядом с магматическим Акаши и охладевшее нутро вдруг отозвалось жаром. — Всё… сложно.       — Понимаю.       На губах парня заиграла подозрительная полуулыбка, которую было сложно прочесть. Юкико слегка стушевались и вновь переключила внимание на прочитанный трижды абзац, но даже в четвёртый раз его смысл оказался недоступен отвлечённому другими насущными проблемами мозгу. Текст то и дело таял перед глазами и память запускала возникающие вновь и вновь ссоры с Шин-чаном. И даже близость вожделенного любовника из сновидений волновала её не так сильно, как раньше.       — Мне и самому стало интересно… — Акаши даже не оторвал взгляд от своих книг, но на губах его заиграла усмешка. Юки вопросительно приподняла бровь, и парень поспешил объясниться: — Ты читаешь этот разворот с тех пор, как я подсел, — он демонстративно взглянул на наручные часы, — то есть, уже двенадцать минут. Что же так привлекло твоё внимание?       Шимидзу махнула рукой, мол, не обращай внимание. Она сладко зевнула и вернулась к очередной попытке впитать драгоценные знания. Вновь тщетно. Мысленно покупая билет на Марс, Юки даже не обратила внимание, как недавний собеседник заложил лекционную тетрадь в разворот книги и покинул своё место. Он плавно обогнул стол, останавливаясь лишь за спиной Шимидзу. Бледные руки упёрлись в тёмную поверхность библиотечного стола по обе стороны от склонившейся над книгой девушки. Рукава белой рубашки были закатаны до локтя, и взгляд карих глаз скользнул по выступающим вдоль оголённых предплечий венам. Она почти забыла как дышать. Эти руки терзали её во снах в далёком прошлом, и находиться в такой опасной близости от них казалось настоящей пыткой. Тем более, когда Акаши наглейшим образом нависал над ней, обжигая дыханием обнажённое плечо. Юкико нервно поправила ворот свободной футболки, прикрывая пылающую кожу.       — Химический синтез ДНК? — Глухой смех парня спровоцировал мурашки. — Это действительно любопытно. Нужна помощь? Могу объяснить эту тему.       Девушка пробежалась взглядом по названиям на корешках выбранных Акаши книг:       — Генная инженерия не по твоей части.       — Не стоит недооценивать мои знания, Юки.       Она бы хотела сказать… Хоть что-то, если честно, но язык не поворачивался. У неё создавалось впечатление, что и без того почти несуществующее пространство между ними сокращалось миллиметр за миллиметром. Сомнений в том, что Акаши на сто процентов состоял из кипящей лавы, не оставалось: рядом с ним вечно мёрзнущей Юкико становилось слишком жарко.       — Что-то не так? — Его голос ласкал слух. — Ты напряжена…       Взгляд обратился к парню. Непростительно короткое расстояние между их лицами. Юки стало до жути неловко, а на щеках заиграл румянец.       — Да, — выдохнула она, ловя на себе лукавый взгляд, — ты слишком близко.       Акаши не двинулся с места. Девушка прочистила горло, вновь отворачиваясь. Чуть сгорбленная спина вдруг невыносимо заныла, и Юкико взмолилась небесам, чтобы герой её сновидений испарился. Ей хотелось потянуться, размяться, расправить плечи… Но любое движение привело бы к неминуемому физическому контакту. Она не могла позволить этому случиться. Не при том влечении, которое испытывала.       Горячее дыхание обожгло ухо и шею: Акаши отпустил лёгкий смешок и отступил. Шимидзу испытала облегчение, но лишь отчасти. Присутствие этого парня её возбуждало. Слишком сильно, чтобы перестать обращать на это внимание. Юкико забыла думать о Шин-чане и могла поклясться, что ощутила языки пламени, которые лизали пятки, обещая падение в ад за увлечение этим парнем.       — Извини, — промурлыкал Акаши и на этот раз сел рядом. — Отвык от японского менталитета.       Отвык? Юкико могла бы поклясться, что он никогда не умел держаться в рамках приличия. Насколько она помнила, он и три года назад бессовестно нарушал границы личного пространства незнакомой ему пациентки. Да и фамильярничал, сокращая её имя, с самого начала. Он сам по себе был наглым, а проведённые в Америке годы лишь помогли в становлении мальчика-плохиша. Юки знала таких ребят. И связываться с ними было себе дороже. Она даже не нуждалась в лекциях и предостережениях Мидоримы, чтобы понимать, чем именно опасен его старый школьный друг. Вот только мнение об Акаши, как о человеке спасшем её от депрессии, въелось в подкорку мозга. Поверить в то, что он способен причинить ей зло, Юкико не могла.       Девушка продолжала корпеть над книгой, упуская смысл снова и снова, в то время как Акаши, прекрасно осознавал испытываемые ею чувства. Для начала, ему льстило, что эта наглая особа, несмотря на их с Шинтаро идиллию, так легко возбуждалась от одного его присутствия. Но от этого соблазнить её было бы только сложнее. Юки совершенно очевидно не собиралась так просто поддаваться. Крепкий орешек… Как и раньше надеялась сбежать. Вот только Император и не думал отпускать её. По крайней мере, сразу. Для начала он желал поиграть с ней, наслаждаясь видом беснующегося Шинтаро… А вот наказание для Юки можно было немного отсрочить.       Взгляд парня то и дело обращался к напряжённой особе. Когда-то он и подумать не мог, что его милая Юки будет прыгать с одного члена на другой, но её реакция говорила сама за себя. Даже раньше… Влюблённый дурак. Как только он мог поверить, что её легкомысленное поведение являлось результатом душевных страданий? Но это заблуждение осталось в прошлом. Теперь Акаши не сомневался в том, что Юки просто маленькая наглая шлюха, которая строит из себя святую невинность. Вывести её на чистую воду было бы весьма приятно.       Телефон завибрировал. Акаши успел прочесть сообщение, которое получила Шимидзу: Мидорима ждал её у входа.       — Не переусердствуй с учёбой, Юки, это может быть вредно, — со строгой нежностью в голосе попросил Сейджуро, поднимаясь со своего места. Его губы растянулись в сдержанной доброжелательной улыбке. — Увидимся завтра.       Девушка кивнула и проводила его удивлённым взглядом. Что он только что сказал? Это было похоже на заботу? Как когда-то давно сердце ёкнуло, и стало по-домашнему тепло. Даже притом, что вспотевшую из-за нервов спину до костей пробирали потоки холодного воздуха из кондиционера.       Робкая благодарность за заботу укрылась от поглощённого идеей мести Императора. Или он всё же заметил, но сразу же выбросил эту мысль из головы. Верить в чистоту души бывшей девушки не было ни малейшего желания. Поэтому всё, кроме присущего легкодоступным барышням вызывающего поведения, списывалось на галлюцинации или умелую актёрскую игру Шимидзу. Далеко не первый раз она обводила Императора вокруг пальца своим притворством.       Парень выписал единственный из всех выбранных полезный том, и быстрым шагом отправился к центральному входу. В высокие окна холла было отлично видно Мидориму. Он прислонился к передней дверце своей машины и подкидывал в воздух ключи. Император оскалился — позёр. Серебристый ниссан кашкай — недостаточно весомый повод, чтобы важно подпирать его задницей, сохраняя при этом настолько пафосную рожу, что блевать хотелось от одного её вида.       Рука непроизвольно скользнула в карман, где покоились ключи от чёрного цвета гибрида из лимитированного выпуска от завода «Porche». Не то чтобы дорогая тачка как-то влияла на и без того завышенную самооценку, но осознавать своё превосходство даже в такой мелочи было приятно. Вообще-то раньше Император являлся любителем отечественного автопрома и отдавал предпочтение более скромным автомобилям, однако прожитые с поистине королевским размахом последние годы наложили отпечаток на его вкус. Даже Масаоми ужаснулся, понимая, кем стал его сын после длительного пребывания в США. Получая отчёт о том, что счёт наследника обеднел на сумму с неприличным количеством нулей, глава семейства не раз пожалел о выборе Дартмута в качестве высшего учебного заведения. Даже настоял на скорейшем переводе в Токио, чтобы Сейджуро, якобы, начал вникать в суть семейного дела. Поначалу парень не был уверен, к худу или к добру, что пришлось вернуться на родину, но после встречи с одной весьма занятной парочкой любые сомнения отпали сами по себе.       Юкико оказалась той ещё копушей. Акаши прождал в холле минут двадцать. Он уже решил, что её там насмерть пришибло книгой, когда девица вдруг объявилась на длинной неширокой лестнице без перил. Парень вновь взглянул в окно, где Шинтаро то и дело нервно поглядывал на часы. Акаши прикинул, что в зависимости от скорости бега участников его «увеселительного мероприятия» на всё про всё у него будет не больше минуты. План действий был спонтанным, так как изначально парень хотел лишь опробовать свои чары на Юки. Но раз уж сам Снайпер решил заглянуть на огонёк, Император решил устроить настоящее шоу со спецэффектами.       Жестом поманив замеченного ранее дёрганного студента, Акаши невозмутимо сунул пару новеньких пятитысячных купюр в его нагрудный карман и кивнул в сторону спускающейся Шимидзу:        — Действуй.       Парнишка кивнул и, скрывая под капюшоном добрую половину лица, послушно выполнил свою роль в представлении. Уговорить наркомана за деньги столкнуть коротышку с лестницы оказалось проще некуда. В целом, как для тешащего Императорское эго развлечения, цена этому всему была смешной: пять тысяч за полёт Юкико и ещё пять — за то, чтобы наркоша сгонял и позвал на подмогу барышне Снайпера.       Позволить Юкико убиться было бы крайне приятно, но слишком просто и скучно. Гнилое нутро Императора жаждало душераздирающей драмы. Однако когда глаза Юки расширились от удивления и неподдельного ужаса, Сейджуро долгих пару мгновений колебался: может, не стоило её ловить? Жизнь стала бы в разы проще. Юкико вернула бы свой неоплатный долг, а Шинтаро получил бы такую же горькую порцию разбитых надежд.       Это было бы прекрасно… И всё же руки крепко прижимали к телу перепуганного котёнка. Юки жмурилась и часто дышала, что есть силы сжимая чужие плечи. Огромные глаза с нереально расширенными от страха зрачками обратились к лицу спасителя. Акаши была знакома эта чёрная опасная бездна. Но вместо нежности и желания он видел лишь испуг. Его маленькая шлюха страшилась потерять свою жалкую жизнь, и это бесило до скрежета зубов. Или он злился на самого себя за проявленную жестокость?       При всём желании послать к чертям собачьим как Мидориму с Шимидзу, так и затею с мщением, Сейджуро нашёл в себе силы на улыбку:       — Не ушиблась? — Его ладонь легла на затылок девушки. Невесомо поглаживая отросшие каштановые локоны, парень вынудил жертву интриг прижаться щекой к своей груди. — Ты здорово меня напугала, Юки. Не делай так больше.       Мидорима оказался на пороге в тот момент, когда спасённая девушка, робко улыбаясь, пыталась вывернуться из объятий коварного капитана Поколения Чудес. Глаза Императора видели всё, а потому резко приблизившийся Снайпер сумел схватить его за плечо и оттолкнуть лишь потому, что того хотел Акаши.       — Не прикасайся к ней, — сквозь зубы процедил Мидорима и ужаснулся идеально сыгранному бывшим товарищем оскорблению.       Хрупкая ладошка Юкико легла на спину мечущего искры Снайпера:       — Не груби, Шин-чан, — попросила она, пристыжено поглядывая на спасителя. — Я бы размозжила череп о гранит, если бы не Акаши. — Вопрос в глазах Шинтаро вынудил прояснить ситуацию: — Да какой-то мудак задел меня, когда бежал вверх по лестнице.       — Как же удачно Акаши оказался рядом…       Снайпер вырвал из рук Сейджуро подобранные с пола книги. В отличие от своей наивной девушки он точно знал, что рядом с Императором никогда и ничего не происходило по воле случая. И если Юкико балансировала на грани жизни и смерти — это всецело была его заслуга.       — Иди в машину, — скомандовал Снайпер. Девушка собиралась было возмутиться, но парень вложил ключи в её ладонь и повторил требование: — Жди меня в машине, Юки.       Поджимая губы, девушка ещё раз сдержанно поблагодарила Акаши за спасение и решительно направилась прочь. Насчёт командного тона Мидоримы всегда найдется время выставить ряд претензий, но в присутствии предмета вожделения этого делать не стоило.       — Какого чёрта ты вытворяешь? — Снайпер сложил руки на груди, с трудом прогоняя желание полезть к Императору с кулаками. — Ты мог убить её.       — Ну да, — как-то безразлично бросил Акаши. — И что с того?       Суженные глаза неотрывно следили за Юкико, которая переминалась с ноги на ногу рядом с серебристым ниссаном. Память сыграла злую шутку, прокручивая как двадцать пятый кадр похожую сцену из прошлого, когда эта стерва точно так же нервно мялась, стоя перед ним без нижнего белья в одной только белой рубашке. В его рубашке. Она отдалась ему, обещала любить… Злость накатывала с новой силой, и Акаши уже который раз жалел, что её прелестная шейка не оказалась неестественно изогнутой у подножия лестницы.       — Если я решу, что она должна сдохнуть, Шинтаро, то буду иметь на то полное право. — Голос Императора звучал жёстко, он не колебался, озвучивая свои мысли. — Её жизнь принадлежит мне. И будь на то моя воля, отнять её у Юки окажется проще простого.       Шинтаро сглотнул, понимая, что его бывший капитан вовсе не шутил:       — Ты сам себя слышишь? — стараясь сохранить самообладание спросил он. — Да кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому — нет?       — А кто ты такой, чтобы судить меня за это? — По-кошачьи хищные глаза горели ненавистью. Бескрайнее море злобы тянуло его на дно. Акаши мечтал услышать хруст ломающихся костей «друга», но никак не его упрёки. — Она должна мне. И заплатит ту цену, которую я сочту достаточной.       — Если дело в этом… Акаши, я верну всё до последней иены.       Наследник влиятельной семьи и, наверное, один богатейших людей страны поражённо вскинул брови:       — Неужели ты думаешь, что мне есть хоть какое-то дело до денег?       Парень шикнул и расплылся в искренней улыбке. Полученная клиникой Мидоримы «благотворительная помощь» за эти годы была каплей в море. Если уж на то пошло, то после своего восемнадцатилетия на полученные в личное пользование средства он вполне мог самостоятельно оплатить не один десяток операций для Юки. Финансовая сторона вопроса интересовала наследника меньше всего. То ли дело задетая гордость и обманутое доверие… За это принято платить кровью. Акаши, по крайне мере, на меньше не был согласен.       — Хватит мнить себя героем, Акаши!       Мидорима не выдержал и рванул бывшего друга за грудки. Он по-настоящему ужаснулся. На чужом лице взыграло неподдельное безумие: улыбка чуть обнажила зубы, глаза расширились и было легко различить в них дикую пляску объятых пламенем чертей. Такого Сейджуро Снайпер не видел очень давно. Ещё со времён старшей школы, когда они были заклятыми врагами на баскетбольной площадке. Мидорима читал жажду крови по глазам и даже не сомневался, что Император готов был прикончить его на месте.       — Ты лицемерная тварь, Шинтаро… — пропел Акаши ласково, отчего Мидориме показалось, что внутренние органы расплющило под прессом. — Вы с отцом молча наблюдали за тем, как она умирала. Никто ничего не собирался делать. — Император постепенно брал под контроль эмоции, всё больше превращаясь в бесчувственную ледяную глыбу, но в глазах его плескалась ненависть вперемешку с отвращением. — Единственным, кто хотел её спасти, был я. И я сделал это. Я пожертвовал всем, мой дорогой друг… Ради чего? Чтобы ты украл её? Ты заплатишь за это, Шинтаро. Вы оба заплатите.       Император оттолкнул руки поражённого Снайпера. Тот и подумать не мог, что Акаши окажется настолько жестоким. Страшась того, что этот парень решит вернуть себе Юкико, Шинтаро и не думал, что он возжелает её уничтожить. Признавать или нет, что она по сей день пыталась вспомнить? Стоило ли рассказать, что после дождя малышка Юки плакала во сне и шептала ненавистное имя Императора? Потерять её или пойти ко дну вместе? Натура эгоиста подавляла любой самоотверженный порыв. Мидорима не хотел отдавать похищенное сокровище. Оно ему самому стало дороже жизни.       Разговор иссяк. Как и желание Акаши видеть старого друга. Хоть напуганного до дрожи в коленях, хоть злого и с пеной у рта… К чёрту всё. Императору хотелось осушить бутылку виски. А лучше — две. И желательно самого дешёвого и мерзкого на вкус. Просто потому, что Императора ломало и выворачивало наизнанку. И куда проще было бы обвинить в этом состоянии дерьмовое пойло, чем признать, что ему стало больно. Ничего, убеждал себя парень, он ничего к ней не чувствовал. Детство сдохло. В мире взрослых были только деньги и одиночество.       — Если так её любишь — наберись терпения. — Акаши бросил последний взгляд на пинающую колесо девушку. Пальцы принялись нервно тарабанить по небрежно брошенному на подоконник библиотечному тому. — Я поиграю с ней немного, а потом верну. Почти в целости и сохранности.       — Ты больной на голову ублюдок, Акаши.       Снайпер озлобленно сверкнул глазами и поспешил прочь. В ушах стоял смех Императора. Мерзкий. Пугающий. Ярость застилала глаза. Садиться в таком состоянии за руль не стоило, но он хотел убраться сам и увезти подальше Юкико.       — Шин…       — Я сказал тебе ждать в машине! — рявкнул он, чем изрядно напугал девушку.       Не терпя возражений, он насильно затолкал на пассажирское сиденье возмущённую Юки. Парень едва успел обогнуть машину и заблокировать дверцы, чтобы мечущаяся фурия не выскочила.       — Отвези меня домой, — злобно прошипела она. — Немедленно.       — Сегодня ты останешься у меня, — отрезал Шинтаро и повернул ключ зажигания, — а завтра я перевезу твои вещи.       Гневную тираду Снайпер оставил без внимания. Он как мог старался сосредоточиться на дороге, но мысли то и дело взрывали последние брошенные Императором слова.       «Чем переживать о своей драгоценной Юки, стоило бы поинтересоваться делами отца…»       Если по воле Акаши пострадал глава семьи Мидорима, Шинтаро поклялся, что непременно заглянет в домашний сейф: разрядить магазин чёрного глока в башку красноволосого урода было бы как минимум приятно. В точности своего выстрела как и броска Шинтаро никогда не сомневался. Спасти Акаши от пули не сумел бы ни «Глаз Императора», ни бесконечное влияние и неприличное богатство семьи.       — Что за цирк ты развёл? — взвыла Юкико, едва Шинтаро буквально втащил её в свою квартиру и запер дверь на все замки. — Выпусти меня сейчас же!       Шимидзу кричала на парня, пинала входную дверь, столкнула на пол вазу да и всем видом демонстрировала агрессивный настрой… И всё же она боялась. Ей ещё никогда не доводилось видеть Шинтаро таким. Чем бы ни была вызвана их с Акаши вражда, а выглядел парень так, будто только и ждал повода прикончить старого друга. Неужели он настолько ревновал её? Не без повода, если быть откровенной хотя бы с самой собой, но это был перебор.       Собственник. Юкико впервые увидела это так чётко и ясно. Пострадавшие от домашнего насилия женщины вызывали лишь «фе» из её уст и кривую ухмылку. Ни капли сочувствия к тем, кто позволял систематически издеваться над собой. И вот пришёл тот день, когда она увидела себя на их месте: загнанная, ограниченная в действиях, задавленная претензиями… Он всё время ходил по пятам и не позволял ей принимать решения самостоятельно. Давил, влиял, запугивал… Юки не хотела признавать, что стала жертвой психологического насилия. Иначе всё было напрасно. Иначе её хрупкий отстроенный с нуля мирок развалился бы как карточный домик.       И как бы сильно она не убеждала себя в искренности любви Шин-чана, а оставаться с ним под одной крышей Юки не могла. Она выудила из кармана телефон и откинула крышку, чтобы позвонить Мэй и попросить забрать её. Однако стоило хотя бы скрыться в ванной комнате… Едва из динамика послышались давящие на мозг гудки, разгневанный Мидорима без церемоний отобрал телефон и как игрушку из дешёвого пластика переломал пополам.       Отбрасывая обломки в сторону стоявшего в углу прихожей горшка с фикусом, парень протянул руку к своей перепуганной не на шутку возлюбленной:       — Юки… — начал было он, но девушка отшатнулась. — Это ради твоего же блага.       — Да? Может, ты меня ещё и на цепь посадить хочешь? — бросила она с вызовом, надеясь скрыть подрагивающий голос. — Я хочу уйти. Прямо сейчас!       Парень опустил руку и устало снял очки. Бредовая ситуация. Он вообще не планировал ничего такого. Перевод в Токио призван был сблизить его с Юкико. Он бы сделал всё правильно. Он на самом деле не хотел спешить с переездом. Лишь появление Акаши вынудило надавить на любимую. Шинтаро с первой встречи с призраком прошлого не сомневался, что тот захочет отомстить, но не рассчитывал, что дело дойдёт до насилия. Причём с обеих сторон. Император хотел сделать Юкико больно и явно не чурался самых грязных приёмов. Сам же Снайпер ради её спасения был готов пойти на всё. Даже упрятать свою девушку за закрытой дверью. Она пока не понимала, но он поступал правильно. Точнее, сам он считал именно так.       — Я просил держаться от него подальше, Юки. — Шинтаро негодующе покачал головой. Она ведь даже не подозревала, насколько опасную игру затеял его бывший друг. — Почему ты никогда меня не слушаешь?       — Мне незачем всё время тебя слушать. Я не дрессированная собачонка! — отрезала она. — У меня своя голова на плечах есть.       В считанные мгновения Мидорима настиг отступающую девушку и хорошенько встряхнул за плечи:       — Глупая! — Он прижал к груди дрожащую Шимидзу и принялся с маниакальным возбуждением поглаживать её шелковистые волосы. — Акаши болен, Юки… Он очень опасен. И он в достаточной мере меня ненавидит, чтобы отомстить, навредив тебе.       Юкико не смела даже дышать. Всё то же самое: крепкие объятия, прикосновения к волосам… Вот только в руках этого самого больного, со слов Мидоримы, парня она не испытывала ни капли страха.       Снайпера такое положение вещей категорически не устраивало. Девушку надо было спасать из лап Императора. Шинтаро не нравилось обманывать её, но другого выхода он просто не видел. Он пообещал себе, что солжёт в последний раз. И сделает это ради своей Юки. ***       Утром следующего дня Юкико не появилась на парах. Первой начала бить тревогу Мэй. Она бы и не подумала удивляться, что парень с девушкой после долгожданного примирения решили укрыться ото всех под шёлковыми простынями на пару деньков, но её подруга была из тех кто не уходит надолго без предупреждения… Исчезновение Шимидзу настораживало, и при взгляде на пропущенный звонок в журнале вызовов у Мэй от страха сжималось сердце. После пар она пулей помчалась домой, но обнаруженная там картина лишь подпитала нарастающую панику: большая часть вещей Юкико бесследно исчезла, а на кухонном столе лежал конверт с оплатой аренды на месяц вперёд. Никаких записок, и телефон подруги по-прежнему молчал.       Мацуда с Акирой явились на срочный сбор сразу же после занятий. Поначалу они с недоверием отнеслись к теории о «похищении» Мидоримой, но продемонстрированный пропущенный вызов и факт того, что после него на номер Юкико было невозможно дозвониться, всё-таки настораживали. Ждать возвращения соседки решили до вечера. И пока парни развлекались на тренировке, Ясуда позвонила маме подруги, чтобы завуалированно разузнать хоть что-либо о местонахождении Юки. Вот только Шимидзу-сан была не в духе. Мэй точно не разобрала, но женщина говорила в нос. Будто плакала перед тем, как взять трубку.       — Юки у Шин-чана, — изрекла Мэй, стоило Мацуде переступить порог дома. Девушка оторопела, замечая вошедшего следом за вторым соседом Акаши. — А он что здесь делает?       Разворачивая и пиная девочку-цыплёнка в направлении кухни, Маширо заверил, что присутствие этого парня никому не навредит. Крепкий кофе, четыре напряжённые мины и лишь Императору знакомый почерк на конверте с наличными. Он с первого взгляда узнал идеально выведенные с чуть заметным наклоном слова: левша Шинтаро всегда косил, если писать приходилось в нервно-возбуждённом состоянии. Оставалось лишь гадать, насколько сильно изменился Снайпер, и на что он был способен подстрекаемый действиями бывшего капитана. Акаши отчего-то совершенно не хотел, чтобы Юки пострадала от чужой руки. Лишь он был наделён властью над её существованием. Оборвать его или хоть чем-то испортить — исключительно привилегия Императора. Поверить в это оказалось легче, чем признаться себе, что он тревожился об этой занозе в заднице.       — Как думаешь, Мидорима способен навредить ей? — Мацуда решился озвучить повисший в воздухе вопрос. Обращён он был к капитану нашумевшего в своё время Поколения Чудес. — Он раньше проявлял склонность к насилию?       — Не уверен, — честно признался Акаши. Ему и в голову прийти не могло, что Снайпер способен на нечто подобное. — Насколько я знаю, Шинтаро ответственный, рациональный и уравновешенный. — К этому списку добавить бы «лживый предатель», но вопрос был не о том. — Ничего плохого о нём сказать не могу.       Мэй нахмурилась:       — А мне казалось, вы ненавидите друг друга… В чём же причина, если он такой хороший мальчик?       Акаши поразился наблюдательности этой девушки со странным понятием о стиле. Хотя, наверное, он сам оплошал при первой встрече, позволив гневу отразиться на лице. Всему виной шоковое состояние. Сейджуро никак не ожидал, что Шинтаро удалось провернуть столь успешную аферу.       — Мы соперничали во времена старшей школы. — Акаши откинулся на спинку стула. — Шинтаро так и не смирился с поражениями своей команды. Полагаю, всему виной затаённая обида.       — Погоди. Какое такое соперничество? — встрепенулся Акира — Вы же оба учились в Ракузан…       — Не совсем так. Шинтаро перевёлся лишь на третьем году.       Жёлтые брови Ясуды забавно взметнулись вверх:       — То есть как? — Она тряхнула головой, будто отказывалась поверить в сказанное. — Вы с Юки учились в одной школе? — Ответом была снисходительная улыбка и утвердительный кивок Акаши. Следующий вопрос прозвучал уже тише, даже неуверенно: — И ты играл за баскетбольную команду своей школы?       — Как ни странно, да.       Император наблюдал за кусающей губы девушкой. Он видел, как в её глазах отразился свет загоревшейся внутри черепной коробки лампочки, знаменуя промелькнувшую гениальную мысль. Вот только озвучить её Мэй не спешила, предпочитая искоса поглядывать в сторону Акаши. Это интриговало, но мысли парня по большей части занимало похищение бывшей девушки.       Скрип входной двери привлёк внимание каждого присутствующего. Воинственно настроенная Мэй ожидала, что Шинтаро мог заявиться вновь, но ей и в голову прийти не могло, что ему хватило бы смелости сделать это в то время, когда все обитатели по совершенно очевидной причине должны были находиться дома.       Намереваясь открутить башку наглому очкарику, Ясуда выскочила из кухни, однако прежде, чем осыпать всеми известными ругательствами прибывшего, замерла на месте от удивления:       — Юки? — тихонько пискнула она, опуская вниз деревянную скалку для раскатки теста, которую прихватила по пути. — Ты в порядке?       Шимидзу откровенно охренела, понимая, что собственная подруга едва не лишила её жизни:       — Да вроде бы… — Она нервно сглотнула и криво улыбнулась. — Мэй, что ты…       Заслышав голос пропавшей соседки, из кухни в коридор вывалились Маширо с Акирой. Все дружно уставились на оторопевшую Шимидзу, которая держала в руках перевязанную шпагатом коробку и две бутылки вина.       — Что это с вами? — она отступила к двери, не понимая, причину столь враждебного настроя. — Будто призрака увидели…       Мэй подскочила первой. Отобрав ношу у подруги, она принялась сыпать вопросами о том, куда та пропала, почему не отвечала на звонки и какого хрена Шимидзу-сан плакала во время телефонного разговора. Юкико лишь нервно улыбнулась и спросила, а не дошло ли хоть до кого-нибудь из ребят заглянуть в конверт, где вместе с оплатой за жильё лежала короткая записка с обещанием того, что вечером она приедет и всё объяснит. Ответом было напряжённое молчание и выписанный по жёлтой макушке паникёрши Мэй подзатыльник.       Игнорируя происходящее, Акира решил заглянуть в коробку:       — Торт? — Парень бесцеремонно сунул палец в белый крем. — Что за повод?       Как гром среди ясного неба на мозг Ясуды свалилась пришедшая ранее гениальная догадка. И прежде чем она успела вставить хоть слово, Юки победоносно взмахнула левой рукой, демонстрируя обручальное колечко и безжалостно убивая новостью все надежды подруги.       — Отметим? — Шимидзу лучезарно улыбнулась товарищам. Кислые и раздражённые мины не вселяли уверенности. Недавно окольцованная девушка заметно стушевалась: — За меня вообще никто не рад?       Торт продолжал занимать всё внимание Акиры, Мацуда вернулся в кухню, чтобы подтвердить факт наличия записки в почему-то непроверенном конверте, а Мэй просто не знала, что говорить.       Вслух восхищаясь тем, какие потрясающие друзья ей достались, Юкико скинула обувь и вошла в кухню. Взгляд тут же попал в плен магматического безумия. Пальцы непроизвольно потянулись к кольцу. Будто только оно одно было способно спасти её от Акаши. Улыбка сползла с лица, оставляя после себя лишь напряжение и тщательно подавляемый страх. Девушка старалась убедить себя, что при друзьях он не осмелится ей навредить.       Сердце опустилось в пятки, стоило Императору подняться из-за стола. Чем ближе он подходил, тем медленнее билось сердце. Отчаянный страх плескался в безумно глубоком море горячего шоколада, а где-то на уровне груди Сейджуро в чернеющей пустоте завывал холодный ветер.       Он не смотрел на девушку, но на секунду остановился рядом:       — Прими мои поздравления, Юки.       Акаши покинул не особо сопротивляющуюся этому компанию, и Юкико действительно стало легче. В спокойной обстановке и под распитое парнями вино она поведала о том, как Шин-чан признал все ошибки и попросил дать ему последний шанс. Его душераздирающие речи и трогательные признания не оставили девушку равнодушной. Они решили съехаться вновь, но лишь на месяц, чтобы продемонстрировать Юки, что он более не намеревался контролировать каждый её шаг. Место в съёмной квартире сохранялось за ней на случай, если что-то в сожительстве с очкастой нянькой вдруг перестанет устраивать, ну или если она вдруг захочет переночевать у друзей. Вслед за примирением он предложил ей руку и сердце. Вообще, он хотел сделать это намного раньше, но в последние месяцы они так часто ссорились, что предложение приходилось постоянно откладывать.       Разумеется откровенный разговор об Акаши пришлось опустить. Юкико до последнего обвиняла Шинтаро в ревности, но когда он поведал о пугающих склонностях бывшего товарища, его любви к насилию и наличию весьма опасного психического расстройства, чаша весов склонилась в другую сторону. Если тот случай на ступенях — его рук дело, то её жизнь действительно была под угрозой. А всему виной та девушка, к которой Акаши наведывался в больницу. Отвергнутый парень считал Шинтаро виновным в их расставании и теперь намеревался отомстить через Юки.       Всё казалось вполне логичным и рассудок кивал, соглашаясь с приведёнными аргументами. Вот только сердце предательски сжималось от внимательного взгляда Императора, и причины того никто не в силах объяснить. Но всё-таки любовь Шин-чана грела душу. Юкико старалась сосредоточиться на пережитых с ним счастливых часах, чтобы окончательно избавиться от наваждения горящих глаз Акаши Сейджуро.       Не разделяла энтузиазма да и предпочитала послать к чертям веселье одна лишь Мэй. Её никак не отпускала мысль о том, что Юки и Акаши учились вместе. Подруга никогда не упоминала об этом. Для неё он был «удивительно грустным парнем с цветами», который сидел и читал детские стишки из азбуки. Зачем кому-то вроде него заниматься подобной ерундой? И почему Юкико узнала о существовании столь заметного парня исключительно после их встречи в саду? К тому же, он играл за Ракузан…       События почти трёхлетней давности всплывали в памяти в мельчайших подробностях. Будто только вчера Ясуда встретила стерву Кавасаки. Нана сыпала всеми последними сплетнями: о романе их тренера с молоденьким студентом филфака, о беременности своей подружки… Она искренне удивилась, когда Мэй поведала об исцелении бывшей коллеги по льду. Кавасаки долго бубнила на тему того, что последнюю программу Юкико так никто и не откатал, похоронив под слоями пыли труды тренеров. А после этого она отпустила едкий комментарий о том, что «тот красавчик» непременно пошлёт обритую налысо лохушку Шимидзу. Тогда-то Мэй и получила подтверждение теории подруги о провале в памяти. Вряд ли Кавасаки обозналась.       Юкико видели с привлекательным баскетболистом из старшей Ракузан, и один такой был на примете. Добрый, заботливый… Он всё время держался рядом с Юки, и Мэй не раз замечала как горели за стеклом узких очков влюблённые изумрудные глаза. Простая математика. Шин-чан и был тем, кого не хватало сердцу Юки. Вот только, что если они тогда ошиблись, и он был далеко не единственным кандидатом?       Спереть телефон из кармана повеселевшего Акиры не составило труда. Мэй не могла унять дрожь, переписывая из телефонной книги друга нужный номер. Она скрестила пальцы и мысленно поблагодарила небеса за эпилепсию подруги, потому что приобретённая в следствии её привычка ложиться спать ровно в одиннадцать в кои-то веки играла на руку. Стараясь избежать внимания парней, Мэй улизнула из дома.       «Нужно срочно поговорить. Ясуда Мэй»       Ответ на сообщение не заставил себя ждать, и уже через пять минут на экране загорелось короткое и лаконичное: «Адрес».       Стоя у входа в метро, Мэй нервно кусала ногти. Ужасная привычка, но на душе было реально неспокойно, и париться насчёт испорченного маникюра не было ни малейшего желания.       Чёрный порше остановился прямо перед носом. Ясуда напряжённо вздохнула и скользнула на пассажирское сиденье. Взгляд намертво приковался к приборной панели. Мэй вновь и вновь прокручивала в мыслях все звенья построенной за пару часов логической цепи. Ненависть к Шинтаро и без преувеличения объявление войны взглядом. Дыра в воспоминаниях лучшей подруги. Удивительный грустный баскетболист из старшей школы Ракузан. Как так вышло, что парень, покоривший сердце Юкико за каких-то семь дней, считался незнакомцем? К тому же, всемогущий гугл утверждал, что Акаши Сейджуро учился в классе 3-А, куда в своё время попала и Шимидзу Юкико...       Вывод напрашивался сам собой:       — Это тебя Юки не может вспомнить?       Напряжённый взгляд подверженных гетерохромии глаз внимательно изучал лицо ночной пассажирки. Акаши сильнее сжал руль. Ему категорически не понравился озвученный вопрос. И напрягал даже не факт того, что кто-то разгадал тайну их с Юки прошлого. Формулировка: Императору не давали покоя подобранные Мэй слова. Не «не помнит», а именно «не может вспомнить». Значило ли это, что она хотела? Или даже пыталась?       Сердце гулко ударилось о грудную клетку. Акаши впервые за долгие годы ощутил, как оно разгоняло горячую кровь. Болезненно. Словно разбитые осколки царапали вены изнутри. Во рту перекатывался горький привкус ненависти ко всему сущему. Император кривился в болезненной усмешке, предвкушая нестерпимую боль, которую обещала отозвавшаяся в гнилой душе надежда.