Дохлый номер

      Утро Юки началось не с кофе, не с головной боли и даже не с осмысления произошедшего прошлой ночью. Для начала, это было уже далеко не утро, а как минимум середина дня… Сон девушки потревожило негромкое шуршание и прикосновение чего-то очень тёплого ко лбу. Совладав с желанием смириться с довольно приятным раздражителем, она всё-таки открыла глаза. Тепло исходило от ладони Императора: он сидел на краю кровати и тупо смотрел на неё. Прогонять парня Юкико не собиралась, но его взгляд беспокоил. Невольно она вернулась в прошлое — в те дни, когда Акаши навещал её в больнице. Она могла поспорить, что прежняя печаль поселилась на самом дне этих удивительных глаз. Почему так?       — Ты меня домогаешься? — выпалила Юки, смущаясь. — Довольно странный способ…       — Проверил, нет ли температуры. Если помнишь, ты не один час босиком по лужам шлялась.       Акаши оставил в покое лоб гостьи. Перед глазами стояли лица укрытых простынями девушек, и смотреть на всё ещё безмятежную после пробуждения Юки стало вдруг невыносимо. Ему не стоило надеяться, что пережитый кошмар когда-либо забудется.       — Я же просил не пугать меня так… — Парень отвернулся и потёр переносицу. — Сколько раз нужно повторить, чтобы до тебя наконец-то дошло?       Сейджуро на несколько секунд закрыл глаза и тяжело вздохнул. Самое страшное позади? Для Юки — возможно. А вот ему самому предстояло вновь и вновь воспроизводить в памяти эту ночь, что несомненно была самой страшной в его жизни.       — Извини, — приглушенно буркнула Юки в натянутое до носа одеяло.       Что Императору до её извинений? Как будто они были способны хоть что-то изменить. То ли дело сама Юкико… Никакой пошлости или грязи. Сейджуро просто хотел почувствовать дарующие истинное блаженство объятия этой особы, её нежные прикосновения и волнующие сердце робкие поцелуи. Только это могло спасти его. Лицо последней жертвы ночного Токио вновь возникло в мыслях, и Акаши был готов умолять Юки, чтобы она позволила хотя бы посидеть рядом чуть дольше.       Внезапно, как гром среди ясного неба, Император ощутил холод на коже: девушка нахмурилась и, высунув из-под одеяла руку, провела ледяными пальчиками по костяшкам его правого кулака, что яростно сжимал простынь. Воспоминание о мёртвой неизвестной сменилось куда более приятным — о разбитом лице Шинтаро. Император хмыкнул, мысленно воспроизводя хруст ломающейся кости. Хороший вышел удар. И, пожалуй, не мешало бы повторить. Но даже это желание утихало, потому что Юки продолжала невесомо очерчивать небольшие кровоподтёки. Она однозначно догадывалась, по чьей физиономии съездил Акаши. В её глазах читалось сожаление и вина.       Взгляд девушки переместился на своё собственное посиневшее запястье. Она тут же попыталась вернуть руку под одеяло, но Акаши не позволил. Он крепко сжал пальцы, что так нежно касались его, и настойчиво потянул на себя. Теперь уже он сам принялся тщательно осматривать следы насилия.       Внешний вид Юкико говорил за себя. Очевидный вопрос вертелся на языке с того самого момента, как Император увидел её в отделении полиции. Предполагать подобное было тяжело и мучительно больно, но предположение — не стопроцентный факт. Он должен был знать наверняка, на что обрёк дорогую сердцу девушку.       — Он… — Акаши запнулся, невольно отпуская дрожащую руку. — Он тебя…       Юкико сжалась в комочек и отрицательно покачала головой. Только вот животный ужас мелькнувший в её глазах свидетельствовал об обратном. Сейджуро внимательнее присмотрелся к зазнобе и пришёл к выводу, что для изнасилованной она довольно легко согласилась лечь в кровать некогда пугавшего её парня. Судя по количеству боевых ранений на теле Снайпера, она успешно от него отбилась. И всё же намерения бывшего товарища были предельно ясны. Закатать его в асфальт хотелось всё больше. Тем более, что Шинтаро откровенно наплевал на тот факт, что во время борьбы Юкико рисковала удариться головой. Это, как известно, могло закончиться фатально.       Сопоставляя полученные девушкой увечья и пятна на одежде, Акаши попытался воспроизвести минувшие события. Хоть Юки и была бойцом, но по физической силе Снайперу уступала в разы. Либо он не ожидал яростного сопротивления, либо — и это более вероятно — сам отпустил её, когда понял, что намеревался сотворить. Но даже это не оправдывало его. И почему эту девицу окружали те, кто пытался ей навредить? Акаши так-то дважды наступил на эти грабли, если уж на то пошло.       Не выдерживая пытливый взгляд жертвы чужих страстей, Акаши нехотя покинул спальню. Напоследок он сообщил девушке, что она может выйти, как только будет готова к этому. Но он также предупредил, что заказанный обед в разогретом виде будет не таким вкусным, как сейчас.       Урчащий живот намекнул Юкико, что стоило прислушаться к совету хозяина квартиры и оторвать задницу от кровати как можно скорее. Вся помятая и лохматая, как прокатившийся в барабане стиральной машинки Чубакка, она выглянула в гостиную — ни следа присутствия Акаши. При дневном освещении обитель Императора почти ослепляла белизной стен. Юки впилась взглядом в светло-коричневый паркетный пол и вздохнула с облегчением, когда глаза перестало резать.       Припомнить расположение ванной оказалось несложно, но беда пришла откуда не ждали: в доме Акаши не было ни намёка на расчёску. Наверное, удивляться не стоило. Всё-таки его ничуть не волновал хаос на голове. Кстати о головах и взъерошенных шевелюрах… В памяти всплыло недавнее пробуждение. А ведь до того, как проверить не повысилась ли температура, Акаши осторожно поглаживал её волосы. Думал, что девушка достаточно крепко спала, чтобы не почувствовать. Почти так оно и было. Об этом Юки удалось вспомнить по чистой случайности.       Кое-как приведя в божеский вид свою шевелюру — а получилось так себе, потому что пальцы не очень хорошо справились с подобной задачей — Юкико поплелась на кухню.       Акаши уже вовсю уплетал свой завтрак. Он давно перестал быть избирательным в пище. От привычки употреблять китайскую лапшу чуть ли не по три раза в день отказаться было сложнее, чем от всего остального. Остро, вкусно и сытно. Что ещё требовалось для полного счастья? Для гостьи он предусмотрительно заказал еду куда более полезную, и это явное отличие блюд не укрылось от неё. Юкико накалывала салат на вилку, то и дело поглядывая на Императора, который выворачивал вторую порцию соуса в лапшу.       — Зачем тебе это? — негромко спросила она, жуя.       — Мне нравится острое? — как бы очевидно же, зачем только она спросила.       — Я не о том, — Юки вздохнула и принялась покачивать свисающей с высокого стула ногой. — Почему ты носишься со мной? — Она наколола на вилку креветку и принялась елозить ею по тарелке. — Я видела сообщения… Ты правда туда ездил? Во все те места?       — И хватило же наглости копаться в чужих переписках… Юки, тебе должно быть стыдно.       Девушка пропустила мимо ушей едкий комментарий и продолжила стоять на своём:       — Ты не ответил, зачем тебе это нужно?       — А сама-то как думаешь? — Акаши усмехнулся. Он отставил в сторону опустевшую коробку и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди. — Ты мне нравишься, Юки. Это же элементарно.       — Этого недостаточно, чтобы искать меня в морге! Сколько мы знакомы? Два месяца, с учётом той недели, когда ты навещал меня?       Акаши хмыкнул. Он уже дал ответ, так? Юки как обычно его не слушала. Распинаться не имело смысла. Поэтому он просто встал и покинул кухню, попутно швырнув в мусор доказательство своего пристрастия к вредной еде. Если бы от недоверия его пассии было так же легко избавиться… И от её упрямства тоже.       Над выбором жилья Акаши особо не заморачивался. Из всех критериев его интересовало лишь удобное расположение. Занимавшийся подбором временного жилья агент сунул в его руки толстую папку с наработанными вариантами, но бессовестный Император открыл её наугад и сказал «беру». Собственно поэтому для него стало сюрпризом, что стены обладали суперспособностью выедать глаза, а с высоты шестого этажа мирская суета оказалась ближе, чем ему хотелось. Что-либо менять было лень, но иногда Акаши скучал по своей пустующей квартире в Киото.       Выбираясь на застеклённую лоджию с главной целью — сбежать, и второстепенной — покурить, Акаши к своему большому огорчению заметил, что Юкико поплелась следом. Он искренне пожалел, что на балконной двери не было внутреннего замка как в спальне. В отличие от раздражающей гостьи, он бы непременно воспользовался столь прекрасной функцией.       — А я думала, что сбегать — моя прерогатива…       Юкико высунулась из настежь открытого окна и взглянула вниз. Она явно о чём-то задумалась. А ещё ей было жарко в толстовке. Атмосфера так накалилась из-за недавней беседы, что Акаши решил разрядить обстановку единственным известным ему способом.       — Сама снимешь или хочешь, чтобы я тебя раздел?       Поначалу девушка стушевалась и выглядела растерянной. Она даже пару раз опасливо покосилась на дверь. Император отпустил насмешливое замечание, что торчать в чёрной одежде под палящим солнцем не стоит. Насупившаяся упрямица лишь скрестила руки на груди. Пришлось поставить её перед выбором: хочет остаться на балконе — пусть снимает толстовку. Ему вовсе не хотелось, чтобы эта дурочка получила тепловой удар. Чёрт знает, какие ещё слабости появились в её организме после умелой работы Акихиро. Хотя для эпилептички на довольно неприятных препаратах она подозрительно неплохо выглядела. А если вспомнить, что она ещё и страдала бессонницей, пережила жуткий стресс и окончательно угробила строгий режим, который соблюдала несколько лет… Акаши был склонен предполагать, что дело тут нечисто.       Обдумать как следует эту мысль ему не позволили. Юкико явно сгорала от стыда, но толстовку сняла. Очень медленно. Если бы не пестревшие на коже синяки, Сейджуро бы посчитал, что раздевалась девушка дразняще.       Юки вновь выглянула в окно, вытягивая руки над рамой. Переполненные печалью и обидой карие глаза изучали каждый миллиметр травмированной кожи. Она находила отметины похожими на следы пальцев и внутренне содрогалась вновь и вновь окунаясь в события прошлого вечера. А ведь всё началось из ничего. Точнее, она повода для ссоры не давала, его нашёл сам Шинтаро.       — Мне жаль, — отозвался вдруг Акаши, привлекая внимание Юкико. Он опустил голову вниз и, прикрыв глаза, яростно выдохнул дым через ноздри. — Ты пострадала из-за меня.       — Нет, вовсе нет. — Девушка покачала головой и снова посмотрела в окно. — Шинтаро по другому поводу бесился. Дурацкое недопонимание, на самом деле, но переросло вот в это. — Юки кивнула на свои руки. — Я даже не знаю, как так вышло… — тихонько добавила она, и было видно, что эта мысль её убивала.       — Что произошло?       Вновь перед глазами Шимидзу стоял бесконечный поток сообщений с адресами. Самыми жуткими казались те, где было приписано слово «морг». Фантазия заядлого любителя ужасов и триллеров позволяла предположить, что свежедоставленные в морги покойники не были украшены цветочками, как Спящая Красавица в своём стеклянном гробу. Как много похожих на неё девушек он видел? Были ли среди них обезображенные до неузнаваемости? Если предположить, что Юки и правда нравилась Императору, то он, должно быть, пережил ад. На секундочку девушка представила себя на его месте. А если бы пропала Мэй? Если бы Юки пришлось делать то же, что и Акаши этой ночью? Она бы наверняка сошла с ума.       — Как я уже говорила, всё началось из-за глупости, — Юкико скрестила руки на груди и прислонилась виском к оконной раме. — Шинтаро не разделял мои взгляды.       — Слишком обобщённо. Конкретики ноль.       Пусть Акаши и был психом, но среди ночи на улице она оказалась не из-за него. Он вызволил её, пустил к себе переночевать, одел и накормил… Всё, что он сделал — добро в адрес попавшей в беду девушки. Но говорить с ним о Шинтаро совершенно не хотелось.       — Если честно, мне тяжело поднимать эту тему… — Не осознавая этого, Юки зафиксировала взгляд на тлеющей между пальцев Императора сигарете. — Просто мелкая ссора переросла в непримиримые разногласия. И это случилось не из-за тебя. На самом деле, причин расстаться накопилось довольно много.       Акаши сбил пепел и поднёс сигарету к губам. Огонёк на несколько секунд загорелся ярче, стоило парню затянуться. Юкико продолжала следить за каждым его движением.       — Тебе не понравится, — заметил он, усмехаясь.       Девушка фыркнула и заявила, что никогда не узнает, если не проверит. Не то, чтобы она на самом деле хотела поробовать, но наблюдать за процессом было довольно увлекательно. Или всё дело в том, что курил Император… В какой-то момент он отпустил смешок и, зажав сигарету между большим и указательным пальцами левой руки, протянул её девушке. Не ожидая такого, Юки чуть отшатнулась, но маячивший перед носом фильтр безжалостно провоцировал детское любопытство. Акаши ещё раз повторил, что ей не понравится, но кто там его слушал… Юкико неуверенно подалась вперёд и обхватила фильтр губами, но, не рассчитав расстояние, коснулась и пальцев Акаши. Она бросила на него то ли испуганный, то ли извиняющийся взгляд и несильно затянулась. Парень улыбнулся и сказал, что она всё сделала неправильно и тянуть надо в лёгкие, а Юки просто собрала весь дым во рту и тут же его выпустила. Поколебавшись секунд десять, она вздохнула и приблизилась к сигарете ещё раз. Акаши будто издевался, сжимая фильтр настолько близко к краю… Больше думая о том, что она вновь касается губами пальцев маньяка, Юки затянулась уже правильно, но слишком сильно. Она тут же зашлась в кашле. Лёгкие и горло просто разрывало, а на глаза выступили слёзы. Император был прав: ей нихрена не понравилось.       — Я предупреждал, — он ухмыльнулся и затянулся сам, до глубины души поражая девушку умением не сдохнуть после этого. ***       Вскоре после неудачной попытки познать дзэн курильщиков Юки оказалась предоставлена сама себе. Император собрал манатки и крайне неохотно укатил по делам и на тренировку, а Ясуда, которую он вызвал на подмогу, должна была приехать лишь после девяти. Брошенная на растерзание одиночеству девушка слонялась по квартире, постоянно спотыкаясь о бесчисленные коробки, и не знала куда спрятаться от неприятных мыслей.       В десятый раз измеряя, сколько ступней тридцать пятого размера от балконной двери до стены, Юки обречённо взвыла и уткнулась лбом в пыльную полку пустого книжного шкафа.       «Пустая? — взгляд девушки скользнул вправо, где в углу гостиной стояли ящики с книгами. — А что, это идея…»       Припоминая, что Акаши сам предложил ей навести порядки, если что-то не устраивает, Юкико принялась расставлять книги. У неё в запасе оставалось около четырёх часов и полное отсутствие желания сидеть без дела. Усложнив себе задачу втрое, девушка решила протереть с полок пыль. Перевернув вверх дном кухню и ванну, Юкико сдалась и выразила благодарность богам хотя бы за салфетки.       Коробки опустошались с невероятной скоростью. Юки не знала, к какому порядку привык Акаши, поэтому расставляла книги, как самой было удобно. В итоге у неё остались только предназначенные для верхних полок тома, но лезть на стул, чтобы всё расставить она побоялась. Тут уж пусть сам Император попотеет. Тем более, что у неё руки ломились как после разгрузки вагонов с углем.       Усталость усталостью, а уже через полчаса гордого восседания на диване стало опять скучно. В поисках нового развлечения, девушка вновь осмотрела гостиную — здесь оставалась одежда и вещи более личные, чем книги. Копаться в них было бы неуместно, поэтому поиски продолжились в спальне.       С самого порога взгляд привлёк сверкающий в свете лампы предмет. Юки приблизилась и обнаружила, что в дальний укол спальни была отставлена коробка с надписью «Киото». Внутри были награды Акаши. Любопытство пересилило. Задница сама увалилась рядом и девушка методично принялась доставать покрытые пылью достижения хозяина квартиры. С виду этот парень казался напыщенным мудаком, но, похоже, он был грёбаный гением.       Весь интерес к кубкам и медалям улетучился, стоило заметить большой довольно увесистый выпускной альбом старшей школы Ракузан. Юкико, мягко говоря, удивилась, но решила, что Акаши мог окончить школу за год до неё. Так-то они были примерно одного возраста, да и на историю для первокурсников, если уж на то пошло, попали только потому, что парень получал второе высшее.       Форзац альбома был просто белым, а вот на первой странице красовался герб школы. Шинтаро никогда не показывал свой альбом. А ей самой такой не дали, потому что отучилась всего один триместр и выпускницей не считалась.       Возможность полистать альбом Акаши казалась волнительной. Он для Юки был таким разным: заботливым, злым, похотливым. В это утро он вдруг показался нежным… А каким он был для других? Юкико решила поискать заметки о баскетбольной команде. Она не сомневалась, что Акаши в ней состоял. Собственно, так оно и было: ближе к середине толстенного альбома красовался девиз клуба и фото тренерского состава. Следующая страница явила фото с Межшкольных соревнований первого года старшей школы. Юки искренне удивилась, ведь Акаши уже тогда был капитаном. В первый год он со своей командой победил на летнем турнире, а на зимнем занял почётное второе место. Впечатляюще.       На втором году Акаши стал абсолютным чемпионом игрового сезона. Какая-то задавленная совестью и стыдом частичка души зашлась восторженным писком. Этот парень был хорош. Как бывшая спортсменка Шимидзу вполне могла представить, каких усилий стоила каждая победа. Наверняка Акаши тренировался до полусмерти. Исходя из последнего предположения, фантазия нарисовала парня в насквозь промокшей футболке, а затем подсунула куда более реалистичную картинку из снов, где уже обнажённая кожа баскетболиста блестела от пота.       К щекам прилила кровь. Стало так жарко, что Юки не выдержала и стащила с себя штаны. Акаши был прав насчёт теплового удара. Хотя вовсе не высокая температура воздуха причиняла дискомфорт.       Последний год и только одна победа — Межшкольные. Следующий разворот альбома явил взору уже обновленный состав команды. Тонкие пальчики коснулись изображения.       — Шинтаро? — шёпотом спросила Юки, вмиг остывая.       Всё ещё не веря в увиденное, она вернулась к первым страницам, чтобы проверить дату выпуска. Сначала она не обратила на это никакого внимания, но, как выяснилось, Акаши окончил школу в тот же год, когда Юкико пришлось уйти из-за болезни. Почему она не помнила его? Да, друзей она намеренно не заводила, но слепой-то не была. Даже незаинтересованная девушка заметила бы Акаши. Он слишком видный, чтобы пройти мимо него в коридоре и не обратить внимание. И всё же память о нём не сохранилась. Будто за проведённые в школе месяцы они даже мельком не виделись. Юкико ещё какое-то время ломала голову, но вскоре признала, что до клиники Мидоримы они лично знакомы не были. Внутренняя Нэнси Дрю подняла голову и заметила, что всё это крайне подозрительно.       С замиранием сердца девушка пролистала фото второго состава. Её интересовала биография красноволосого призрака прошлого. Надпись под небольшой фотографией гласила, что членство Акаши Сейджуро в баскетбольном клубе продолжалось с момента поступления в старшую школу до конца первого триместра выпускного класса. Воображаемая Нэнси сделала в блокноте пометку, что сама Юкико ушла из Ракузан почти в то же время. Можно ли считать это совпадением?       Увлечения и достижения Акаши могли бы впечатлить девушку, но она была так взволнована, что попросту не воспринимала смысл написанного. Карие глаза расширились вновь, стоило в тексте мелькнуть информации, что он все два с половиной года числился в классе «А». То есть, Акаши был её одноклассником? Это было не просто подозрительно…       Император навещал её в прошлом и намертво прилип в настоящем. Он собирался пойти на всё ради мести Шинтаро… Он чуть не лишился рассудка, опознавая покойников! Не слишком для одноклассника, которого она не знала? Или просто не помнила? Очевидная догадка стучалась в дверь испуганного сознания, но Юкико боялась её впускать.       Онемевшие пальцы листали альбом в поисках биографии Шинтаро. Точно такая надпись, как под фото Акаши, гласила, что он состоял в клубе лишь с сентября, ведь поступил в её школу только во втором триместре. Та самая догадка проломила дверь, беспощадно уничтожая восстановленный после операции мирок Шимидзу. Кавасаки не могла видеть его с Юки в форме Ракузан. Просто потому, что они никогда вместе не учились. Шинтаро ей солгал.       — Акаши?       Юки закрыла альбом и положила его на пол. Прижимая к груди колени, она принялась раскачиваться взад-вперёд. Во что ей верить? Был ли Акаши Сейджуро тем, кого она… Любила?       — Нет, определённо — нет, — затараторила девушка как помешанная и улыбнулась. — Я не могла. Его? Нет, никогда. Он же больной на голову. Сталкер. Никогда!       Вздор, что она могла быть влюблена в Акаши, а он — в неё. О таком и думать не стоило. Юки старалась убедить себя, что всему было объяснение.       Резко выпрямляя спину, девушка схватила ломающий реальность альбом. Она собиралась вернуть его вместе со всеми наградами этого дьявола с магматическим взглядом. Вот только на самом дне коробки покоился небольшой пёстрый конверт, который не узнать было сложно — такие использовали в фотосалонах.       Мозг отключился. Все движения казались ломанными, будто мышцы затекли. Под ложечкой засосало, стоило увидеть первое фото из пачки. Юки смотрела на своё недовольное лицо и маленькую обезьянку, которая к ней приставала. Девушка бездумно перебирала снимки, запечатлённое на которых действо буквально оживало.       — Ты… — Юкико шумно выдохнула, роняя уже просмотренные фото. — Не может…       В руках осталось всего пять кадров. И на каждом она была с Акаши. Как он на неё смотрел… И что ещё хуже, взгляд самой Юкико был таким же — восторженным… Любой случайных прохожий подтвердил бы, что на фото запечатлена влюблённая пара.       Звонок в дверь отразился от стен с такой оглушительной мощностью, что у Юки чуть не остановилось сердце, а упавшие на пол фото, разлетелись во все стороны. Девушка тут же спохватилась и принялась складывать имущество Акаши обратно в коробку. Первой мыслью было вороватое «никто не должен об этом знать».       Кубки и медали беспорядочно летели на дно в то время, как мозг Шимидзу взрывался. Всё, абсолютно всё теперь имело смысл: запреты Мидоримы — он подавлял её; такое переменчивое поведение Акаши — он страдал из-за неё… И даже игры подсознания с пугающе реалистичными снами о демоне-искусителе имели смысл. Но всё это пугало до чёртиков. Юкико не знала, во что верить. Она не понимала, что чувствует. Как будто в руках разорвалась граната, и ей приходилось собирать ошмётки себя самой в единое целое.       Ломившаяся в дверь Мэй всё усугубляла, лишая Юки возможности привести мысли в относительный порядок. Внутренний хаос был легко заметен и по внешнему виду. Прибывшая на выручку подруга заметила это сразу.       — Юки? Боже, Юки, как ты? — Ясуда сгребла в охапку причину своей головной боли и поняла, что с трудом сдерживается, чтобы не разреветься. — Где ты была? Что произошло? Юки, не молчи!       Ошарашенная и разбитая Шимидзу не знала, с чего начать. Воспоминания о Шинтаро напрочь вытеснили свежие факты о забытом прошлом.       — Мэй, я… Акаши…       — Он тебе что-то сделал?       — Нет, — Юкико посмотрела в глаза подруге и болезненно улыбнулась. — Мэй, мы с ним учились вместе. Это был он… Не Шин-чан. Я была с ним, понимаешь?       Сначала лицо блондинки выражало сомнение и опасение, но вскоре она просияла. Будто озвученная новость была лучшей за последний год или два. Девочка-цыплёнок набросилась на подругу, почти удушая в объятиях.       — Боже, Юки, наконец-то! Я думала, с ума сойду… — Мэй тараторила и периодически пищала, прижимаясь к остолбеневшему телу. — Ты не представляешь, как трудно было молчать. Но он сказал, что так будет лучше для всех…       Карие глаза Шимидзу полезли из орбит:       — Так ты была в курсе? — Она ахнула и оторвала от себя Мэй. Напряжённый взгляд встретился со счастливым и до Юкико дошло, что подруге было всё известно об Акаши. — Ты всё знала и не сказала мне?       — Да, прости… — Ясуда виновато опустила голову. — Он просил молчать, понимаешь. Боялся, что ты будешь страдать из-за обмана Шинтаро. Акаши хотел вернуть тебя. Если бы ты вновь его полюбила, то…       — Вновь полюбила? Мэй, что ты городишь?       Собранные в кучку ошмётки разорвало второй гранатой. Лучшая подруга сговорилась с местным маньяком, чтобы заполучить её сердце. Это даже на дерьмовую мелодраму тянуло с трудом. И что это Акаши делал? Ей не послышалось? Он заботился о её чувствах? Если бы Юкико можно было пить, она бы осушила бутылку любимого виски Акихиро. Или даже две.       — А ты его это… — глаза Мэй загорелись. — Ты вспомнила? Или он сам рассказал?       — Я фото нашла. Акаши не в курсе.       — Ой-ой…       Мэй быстро смекнула, что проболталась. И если за враньё ей не открутит голову Юки, то этого непременно можно ожидать от Акаши. Она в любом случае не жилец. Девушка искренне пожалела, что не составила завещание. А ещё явно стоило замутить с тем красавчиком со съёмочной площадки… И торт. Мэй хотела перед неминуемой смертью по-человечески обожраться сладким.       — Акаши ничего не знает и узнать не должен! — Юки встряхнула потерянную подругу. — Ты меня поняла, Мэй? Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он узнал.       Ясуда бездумно кивала, понимая, что волей случая придётся стать двойным агентом. ***       Сейджуро мчал домой на всех парах. Он хотел напоследок ещё раз увидеть Юки. Чтобы хватило сил дожить до новой встречи. Потому что он буквально сходил с ума после всего, через что ей пришлось пройти. Но чудес не бывает: его вещи были аккуратно сложены, телефон лежал на столе, а записка на холодильнике гласила «спасибо за всё». Квартира Императора показалась как никогда пустой. Словно вслед за Юки ускользнула сама жизнь, и даже выедающие глаза белоснежные стены выглядели тусклыми.       Парень буквально считал часы до начала занятий. Он, конечно, звонил Мэй и проверял, всё ли в порядке, но поверить мог только в то, что видел собственными глазами. И именно поэтому он зорко следил за вваливающейся в здание толпой студентов. Сейджуро уже давно торчал на лестнице, но наглая похитительница его сердца так и не объявилась. До начала лекции оставалось несколько минут, и как бы сильно баскетболист не хотел остаться, пришлось топать на историю.       Стоило переступить порог аудитории, как на смену внутренним переживаниям пришло желание связать и отшлёпать Юки до такой степени, чтобы у неё задница горела не меньше недели. Эта маленькая нахалка уже заняла место в третьем ряду возле какого-то прыщавого урода. И как только она заметила Акаши — тут же отвела взгляд в сторону. У Императора дёрнулся глаз. Сначала она безмятежно пускала слюни на его подушку, а теперь решила отправить в игнор… Потрясающе. И кто сказал, что лёд тронулся? Либо она была смущена его заботой, либо вернулась к старой доброй привычке убегать от себя самой.       Сейджуро медленно поднялся по рядам. Интересующее его место было занято, но это вовсе не значило, что дрожащий как осиновый лист студент не хотел свалить. Лекционная тетрадь шлёпнулась на стол, обдавая воздушным потоком каштановые локоны сидевшей впереди Юкико, и Сейджуро с упоением наблюдал, как она инстинктивно поёжилась и вжала голову в плечи.       Магматический взгляд изучал спину девушки вдоль и поперёк. Из-за синяков приходилось прятать руки и плечи, поэтому она надела поверх голубой майки рубаху из чёрно-белой шотландки. Сейджуро подался вперёд, упираясь локтями в столешницу, и чуть улыбнулся, стоило заметить, что в области поясницы одежда Юкико задралась. Как несправедливо дразнить голодного Императора видом безумно сексуальных ямочек Венеры.       Уши заложило. Император не видел и не слышал ничего вокруг. Перед глазами плыла реальность, замещённая видениями прошлого. Он с головой утопал в воспоминаниях: затуманенный взгляд, приоткрытые опухшие губы и ласкающие слух стоны — Юки под ним выглядела особенно прекрасно. Император двигался плавно, входил глубоко. Он сходил с ума, когда она в очередной раз стонала в поцелуй и загоняла ноготки в его плечи. Такая откровенная и горячая… Ни с кем не бывало так же хорошо, как с Юки. И Сейджуро хотел её. И гнилой душой, и бренным телом.       Как только прозвенел звонок, девица взмахнула локонами и вновь ударилась в бега. С горькой усмешкой на губах, Акаши наблюдал, как аудиторию покидали студенты его потока. Ну и как вылавливать эту нахалку, если он даже со стула встать не мог? Последовать за ней мешало весьма провокационное и чересчур очевидное желание изголодавшегося по женской ласке тела. С точки зрения морали, ему не стоило давить на Юки после такого болезненного разрыва с Шинтаро. Но он знал, как можно облегчить страдания. От Юки требовалось просто сказать «да» Императору, и он бы непременно заставил её забыть обо всём на свете. Но эта дура упрямилась. Впрочем, как всегда.       На протяжение трёх дней единственным занятием Шимидзу был побег от Акаши. Она пряталась в толпе, не оставалась без компании однокурсников ни на минуту. Если они с Сейджуро вдруг встречались в коридоре, то Юки предпочитала развернуться и пойти в обратном направлении. Это было странно. Слишком. Особенно, ввиду того, что он открыл свою светлую сторону и доказал, что не намерен обидеть её.       Всё вокруг до жути начало раздражать. Нервы сдавали ещё и на почве сексуальной неудовлетворённости. Желанный объект тщательно избегал его общества. И Акаши хотелось ломать и крушить всё вокруг. Ещё и Ясуда повадилась игнорировать своего брата по оружию. Они были соратниками или как? Они же заключили соглашение во что бы то ни стало завоевать сердце Юкико. Так какого же хрена она резко перестала снабжать его информацией? Даже мелкий шпион Ичиро стал бесполезен, так как на катке Шимидзу больше не работала. Стоило ли упоминать, что и на общее задание по истории эта особа тоже забила?       Глаза Императора прищурились, замечая желтоволосую жертву стилистов. Уголки губ поползли вверх — сейчас он получит ответы на все вопросы, или к чертям собачьим оторвёт голову этой курице.       — Мэй, — промурлыкал Акаши, хватаясь за острый локоток пособницы, — ты ничего не хочешь мне рассказать?       Девушка пискнула и обратилась тряпичной куклой. Сейджуро даже не требовалось прикладывать усилия, чтобы увести её подальше от посторонних глаз. Скрываясь от прохожих на крытой парковке, он приставил Ясуду к стене и скрестил руки на груди. Он ждал объяснений.       — П-привет, — цыплёнок глупо заулыбался, и нелепо взмахнул дрожащей рукой. — Давно не виделись…       — Что происходит?       — А что происходит? — тупо переспросила Мэй, состроив глубочайшее недоумение.       Может Ясуда и достаточно смазливая моделька, но актриса из неё откровенно хреновая. Цирк и клоунов Император с раннего возраста не любил, а при сложившихся обстоятельствах шутовство было крайне неуместным. Подобное поведение выводило его из себя.       — Не заставляй меня повторять вопрос, Мэй, — Акаши понизил голос. Его окружала леденящая душу аура, и девушке удавалось стоять на ногах лишь благодаря стене. — Начинай говорить, иначе я за себя не ручаюсь.       Холод обволакивал всё тело. Ясуда ощущала, как пресс весом в тонну давит на грудь, лишая возможности отхватить хотя бы глоток воздуха. Пристальный взгляд Акаши пробирал до самых костей. Хотелось сбежать как можно дальше и больше никогда не смотреть в эти внушающие ужас глаза. Безумные. Жестокие. Мэй сделала резкий вдох и чуть не подавилась. Стена за спиной оказалась слишком твёрдой, и слиться с ней никак не получалось. Акаши сделал шаг вперёд и оглушительная волна паники обрушилась на перепуганную девушку.       Мэй зажмурилась и просто сделала то, чего требовал инстинкт самосохранения:       — Юки всё узнала, — пропищала девушка, ещё сильнее сжимаясь. — Увидела альбом, ваши совместные фото… Она знает, кто ты. Знает, что вы встречались.       Акаши оторопел. Он ждал чего угодно, но не этого. Разоблачение в планы не входило. То, как Юки сторонилась его… Чёрт возьми, он именно это и предвидел, а потому не собирался ничего рассказывать так рано. Слишком рано! Юки не привыкла к нему, не признала симпатию. Если она до сих пор не свалила в другую галактику — это сродни восьмому чуду света.       Дрожащая Ясуда приоткрыла один глаз, испугавшись тишины ещё больше, и поразилась, насколько хмурым был Акаши. Довольно глубокая морщина залегла меж алых бровей, взгляд казался раздражённым и сосредоточенным одновременно. Его мозг работал вовсю, и девушка в уникальных глазах видела отражение каждой обдуманной мысли. Она сама понимала, по какой причине Акаши планировал сначала добиться Юки и лишь потом — открыть тайну их общего прошлого. Юкико закрылась от него, и это было как минимум паршиво. Мэй почувствовала укол вины и нешуточное огорчение. А ведь они оба старались не для того, чтобы эта дурочка с дважды распиленным черепом просто взяла и слилась. Но кто мог знать, что всё обернётся именно так?       — Ей нужно время, — Мэй вздохнула и сунула руки в карманы. Она больше не ощущала той враждебной ауры Акаши, и по большей части разделяла его негодование. — Это сильный стресс для неё.       Разве понятие «сильный стресс» хоть немного подходило для описания ситуации, в которой три года новообретённой жизни улетели в тартарары? Это вряд ли. Скорее, Юки была эпически шокирована и напугана до усрачки.       Думать о том, как вернуть расположение этой дурочки было сложно. Император оказался застигнут врасплох и не имел возможности трезво оценить свои шансы наряду с её состоянием. Это следовало обдумать наедине с самим собой. Но был ещё один момент, который нуждался в прояснении. Тут уж Мэй точно была в курсе всего.       — Что Шинтаро с ней сделал? — Он, конечно, пришёл к выводу, что ничего непоправимого не случилось, но переспросить стоило.       Мэй отметила, что в глазах Акаши мелькнул страх. На долю секунды, но и этого было достаточно, чтобы представить, как сильно он переживал за любимую девушку. Как бы Юкико не терзалась, а этот парень пострадал не меньше. А может даже больше…       — Он не насиловал её, если ты об этом, — девушка тряхнула жёлтой взлохмаченной шевелюрой. Она вздохнула и уставилась на свои вновь обкусанные ногти. — То есть он собирался это сделать, но, видимо, одумался и отступил. — Акаши молча кивнул. Тогда Мэй начала с самого начала: — После того, как она позвонила мне в тот вечер, Шинтаро отвёз её к себе, чтобы взять кое-какую одежду и тетради. Всё было в порядке, пока он не увидел у Юки пропуск на каток и бейдж инструктора. Он же всегда был против того, чтобы она каталась. А тут оказалось, что Юки не просто захаживала туда, так ещё и работала… В общем, он догадался, что она долгое время лгала ему и пошло-поехало.       Ясуда без утайки выдала всё как на духу: зачем Юки на самом деле работала, как Шинтаро запрещал ходить к психологу, а оттого сильнее разозлился, ведь она во всём шла наперекор. Когда ситуация накалилась в достаточной мере, Юкико припомнила его обещание не давить. В ответ парень яростно заявил, что она — маленький ребёнок, который ничерта не понимает, и сама по себе без его опеки не проживёт ни дня. Слово за слово и где-то между «я люблю тебя» и «ты убогая идиотка» в лицо Мидоримы полетело обручальное кольцо. Чуть позже он прижал к стене порывающуюся уйти девушку. Этот псих заявил, что никому больше Юки не нужна со всеми своими болячками, и только он один был готов терпеть её капризы.       О том, что произошло дальше, Юкико в подробностях не рассказывала. Упомянула только, что сильно испугалась, когда упала. И если до этого момента она надеялась на благоразумие парня, то после того, как по его вине она чуть не приложилась головой о перевёрнутый цветочный горшок, отказалась от затеи оправдать его действия. Юки просто отбивалась, как могла, пока не удалось освободиться, а потом сбежала, как была — в одном лишь порванном платье.       — Ей было стыдно признаться, что произошло, поэтому и отказалась называть имя и адрес в участке. — Мэй выглядела печальной как никогда, но вдруг её глаза посветлели, в них отразилось облегчение и нежность. — А потом ты пришёл за ней. Ты даже не представляешь, как она благодарна.       — И поэтому избегает?       — Юки в смятении. Ты должен это понимать. Она так долго была с Шинтаро, что его предательство буквально её убивает. Тебе это может быть неприятно, но она когда-то и правда его полюбила. Он тогда был другим: занудным, пафосным… Но таким добрым и заботливым. Я это собственными глазами видела. Шинтаро сделал для неё слишком много хорошего, чтобы просто вычеркнуть его из своей жизни.       Акаши понимал. Он знал, что рано или поздно Шимидзу пришлось бы столкнуться в лоб с основной проблемой. Только не рассчитывал, что это произойдёт так рано. Что оставалось делать? Дать ей время подумать? Исключено. Юки — железо, которое следовало ковать горячим. Он не мог позволить ей остыть.       Пока Сейджуро обдумывал свой следующий ход, Мэй продолжала распинаться о том, каким Шин-чан был романтичным и очаровательным. Как он покорил сердца четы Шимидзу и так далее.       — Тебе не понять, — Мэй надула губки и отвернулась, будто обиделась на собеседника, хоть он и молчал. Она принялась поправлять растрепавшиеся волосы, но выглядело так, будто ей было до жути неловко. — Мальчишки о таком не задумываются, но девушка особенно привязывается к своему первому парню…       — Но Шинтаро не был первым, — на автомате возразил Император.       Наглядная демонстрация прямопропорциональности: чем выше поднимались брови Ясуды, тем больше её глаза округлялись. Акаши с трудом удержался от смеха: соратница напомнила ему резиновую рыбку-антистресс. Ему оставалось лишь воображать, в какой ужас придёт Юки, когда узнает, что далеко не впервые ей посчастливилось оказаться в постели Императора. Что там о нём говорил Акира? Эта острая на язык девица даже не подозревала, что давно попала в число «всего движущегося». Он бы отдал свою тачку за возможность увидеть выражение лица Юкико, когда Мэй об этом расскажет. Сам-то он не мог. Это было бы странно и пугающе. Не для него, разумеется, а для Юки.       Отпуская шокированную жертву допроса, Сейджуро не сомневался, что на следующий день его маленькая нахалка будет гореть от стыда. Но это хорошо. Стыд — есть жар. Сейджуро планировал накалять страсти до тех пор, пока у Юки не откажут тормоза. ***       Входная дверь скрипнула. Осыпая управдома матерными высказываниями, в квартиру вошёл Мацуда. Тренировка измотала, дверь бесила, Акира заколебал с нытьём типа «Акаши не ходит со мной по барам». Парню хотелось просто пожрать и поспать. Или хотя бы полчаса посидеть в тишине. Но и тут не судьба: стоило ему скинуть обувь, как из кухни послышался звон посуды, приглушенные маты и в сердцах выкрикнутое обещание придушить Ясуду. Маширо собрал волю в кулак и пообещал, что утопит обеих барышень, если они не заткнутся.       — Ну и что за бардак вы тут развели? — Парень забыл злиться, стоило заметить осколки тарелки на полу и её содержимое на голове Ясуды. — Не поделили помаду?       Несмотря на пропитанную молоком одежду и мокрые, покрытые расквасившимися кукурузными хлопьями волосы, Мэй продолжала хихикать. Она и не сомневалась, что ей влетит за предательство. Акаши на парковке был таким страшным… Она просто спасала свою шкуру от его гнева. Юкико явно преувеличивала, когда так взбесилась. Этот парень всё равно не оставил бы её в покое. Теперь, по крайней мере, все обо всём знали.       — Ну не дуйся ты! — крикнула Мэй в спину удаляющейся подруге, но в ответ получила лишь средний палец. — Вот же дурёха, — тихонько добавила она и со вздохом обошла озадаченного Мацуду.       Приняв душ и вылизав до блеска кухню, Мэй отправилась в девчачью спальню. Юки всё ещё куксилась и делала вид, что пасьянс на экране ноутбука безумно её интересовал.       — Юки…       — Даже не начинай. Предательница!       Ясуда закатила глаза и завалилась на кровать подруги:       — Признайся честно, тебе же побоку, что я проболталась? — Девушка закусила губу, давясь смехом. — Ты бесишься только потому, что это Акаши «сорвал твой цветочек»…       Приземлившаяся на лицо подушка была своего рода подтверждением. Вообще, если не вдаваться в морально-этическую проблематику, то ситуация в целом казалась довольно комичной. Как же долго Шимидзу увиливала от предложения остаться на ночь у очкастого. Она строила из себя недотрогу, пока у Шин-чана пар из ушей не повалил…       — Я тут подумала… — Мэй обняла подушку и прижала к груди. — А что если твои сны это не сны? Может, это воспоминания? — Она прыснула от смеха и добавила: — О том, как он тебя…       — Заткнись, пожалуйста. — Юкико по прозвищу «дважды девственница» цокнула языком и приложила подругу другой подушкой. — Я думала об этом.       — И?       — И иди в задницу, ладно? Я не собираюсь обсуждать подобные темы с треплом вроде тебя!       Шимидзу захлопнула ноутбук и столкнула со своей кровати угорающую до слёз подругу. Мир перевернулся с ног на голову. Всё пошло наперекосяк. Как ей разобраться с этим всем? И что делать с Акаши? В пятницу в библиотеке, когда он держал её за руку, Юки имела неосторожность поддаться. Этот парень ей действительно нравился. Несмотря на его пугающие наклонности и наличие у неё самой серьёзных отношений… Всё казалось таким непростым в тот момент. Но кто бы мог подумать, что даже статус свободной девушки в этом деле не поможет? Всё только усложнилось.       За последнюю неделю накопилось порядочно поводов для беспокойства. Как объяснить маме разрыв с Шинтаро? Причина снов стала очевидной, но теперь Юкико был нужен психолог по другой причине. Просить денег у родителей? Или искать новую работу? С прежней-то уволили за прогул… Когда и как ей следовало забрать свои вещи из дома бывшего парня? Забытое задание по истории казалось не требующим внимания пустяком. Куда важнее было разобраться с партнёром по этому самому заданию…       Весь вечер и большую часть ночи Юки перебирала возможные варианты развития событий. Бессонница породила лютую усталость и мигрень, огромные мешки под глазами сгодились бы в качестве косметички для Мэй… а вот количество вопросов ничуть не уменьшилось. Выход был только один: идти напролом.       Собираясь после пар в библиотеку, Юкико точно знала, что подруга-предательница сольёт информацию об этом красноволосому маньяку. Собственно, на то и был расчёт. План сработал идеально, даже ждать не пришлось.       — Польщён твоим вниманием, — Акаши даже не сомневался, что в этот раз Юки из жертвы преследования превратилась в инициатора встречи. — Набегалась?       Шимидзу хмыкнула и отложила в сторону книгу. Акаши смотрел на неё сверху вниз. Надменный, наглый, чокнутый… Она и правда была влюблена в него? Как такое могло случиться?       — Обсудим?       Сейджуро вальяжно развалился на стуле. Он откинулся на спинку и вытянул перед собой правую руку:       — Обсудим. — Он улыбнулся уголками губ и принялся барабанить пальцами по деревянной поверхности стола. — С чего хочешь начать, Юки?