Дохлый номер

      Конфуз вселенского масштаба. Юкико пулей умчалась в спальню, чтобы одеться и хоть ненадолго сбежать от шокированной матери. Никто вообще не должен был приходить в этот день. С тех самых пор, как врачи подтвердили рецидив, Юки напрочь отказалась отмечать дни рождения. Даже после спасительного вмешательства Акихиро её позиция не изменилась. Всё-таки радоваться жизни следовало каждый день. Ну, кроме того, когда она родилась.       Юкико тяжело вздохнула и прижалась лбом к двери, которую только что захлопнула. Если успокоиться и посмотреть на ситуацию трезво, так ли всё плохо? Подумаешь, они с Акаши попались! Рано или поздно этот дьявол всё равно настоял бы на огласке. Неделей раньше, неделей позже… Какая разница? Конечно, лучше было бы просто подержаться за ручку на публике… Но никто из их общих знакомых не состоял в клубе девственников, и чиниться тут не перед кем. Кроме родителей, конечно же. Но и они понимали, что дочь давно выросла. А ввиду того, что Юки состояла в очень близких отношениях с новым парнем, мать, скорее всего, прекратила бы попытки помирить её с бывшим. Как итог, ситуация неловкая, но, похоже, определённые плюсы всё равно нашлись.       Мягко улыбнувшись своим мыслям, Юкико отлепилась от двери и, потирая красный лоб, задумалась о том, что стоило надеть. Она опустила взгляд на своё одеяние и смутилась пуще прежнего. Если она была в футболке Акаши, то Акаши с голым торсом красовался перед её матерью… Юки с нечеловеческой скоростью натянула красную поло с длинным рукавом, чтобы скрыть медленно заживающие синяки на запястьях и свеженькие засосы после Акаши. Первыми попавшимся под руку штанами оказались чёрные лосины — не бог весть что, но тоже сгодится.       Юкико мельком оценила своё отражение в зеркале и, задорно размахивая длинными заячьими ушками на мягких домашних тапочках, отправилась в гостиную. Она всучила полуголому кавалеру футболку. Красноте её лица в этот момент позавидовали бы варёные раки.       — Какого хрена вы припёрлись? — прошипела она, злобно зыркая на Ясуду. Благо хоть Иноэ унёс свою отвисшую челюсть подальше из гостиной.       Мэй хотела бы поиграть бровями и отпустить пошлую шуточку, но градус напряжения рос в геометрической прогрессии. Ей бы вообще поглазеть на Акаши, пока тот без зазрения совести восседал на диване, соблазняя частично обнажённым спортивным телом… Но он больше не казался ей горячим. Этот парень закипал от злости. От одного взгляда на него стыла кровь. Коленки у Мэй дрожали даже сильнее, чем на крытой парковке, когда он её выловил и угрожал прикончить из-за недомолвок. А ведь Шинтаро ещё даже не вошёл в квартиру.       — Юки, — Мэй скорчила страдальческую рожицу, — там внизу…       Договорить помешало вмешательство Рико-сан, которая сердитым голосом позвала дочь на кухню:       — Юкико!       Девушка так разнервничалась, что ярость на лице Акаши и сжатые до побелевших костяшек кулаки, остались незамеченными. Она опустила голову и поплелась на кухню словно на эшафот.       — Что всё это значит? — Рико сложила руки на груди и принялась нервно теребить пуговицу на бледно-розовой блузке. — Ты не говорила, что с кем-то… встречаешься.       Не говорила, потому что это не так давно началось. Но признаться в этом Юки не могла. Консервативным родителям вряд ли могло понравиться известие о том, что они застали свою дочь верхом на парне, отношения с которым по-настоящему начались меньше двух недель назад. А если бы они узнали, с чего именно всё началось… Об этом даже думать было страшно.       — Встречаюсь, — уклончиво ответила девушка и перевела взгляд на разложенные парафиновые цифры с фитилями. Она поставила их в нужном порядке, чтобы получилось «21». — Я бы сама о нём рассказала, но позже. Точно не сегодня. — Юки вздохнула и, подхватив свечи для торта, бросила их в мусорное ведро. — Зачем всё это? Ты же знаешь, что я против.       — Ты в университете… Это ли не новое начало? Совсем недавно мы не смели надеяться, что тебе удастся окончить школу…       — Мама! — В сотый раз слушать о чудесном исцелении не доставало терпения. — Пожалуйста, хватит об этом. Если ты не заметила, я стараюсь не оглядываться на прошлое. Я живу дальше. И тебе тоже пора начать.       Рико отвела глаза. Она понимала, что местами перегибала палку, но ничего не могла с этим поделать. Ей лишь хотелось восполнить потерянные дни рождения дочери. Скорее даже для себя самой.       — Знаешь, а ведь я не помню, когда мы в последний раз отмечали твой день рождения… Ты отдалилась раньше, чем вернулась болезнь.       Юки сначала не поняла, к чему клонила мать, но стоило задуматься на минуту и она осознала, что в последние лет десять она каждое пятнадцатое июля проводила вне стен родного дома. Тренировки, соревнования — с того момента, как тренер заметила в ней потенциал, Юкико всё время проводила с другими фигуристками. На какой бы праздник не выпал урок танцев или занятия по гимнастике — юная спортсменка забывала обо всём. Её никогда не упрекали в желании добиться успеха, но судя по обиженному взгляду матери, родителям не хватало одного из основных источников праздничного настроения — единственной дочери, которую они чуть не потеряли дважды.       — Просто я очень скучаю по тем временам, когда вы с папой надевали колпаки и взрывали хлопушки. Ты просила меня испечь торт, помнишь? — Юкико со стыда чуть не провалилась под землю. — Вот бы нам было так же весело…       Девушка окончательно сдалась и обняла мать. Какая же она эгоистка… После всего, через что прошла её семья, Юки должна была вернуться. Но ушла. Опять убежала: от родителей к Шинтаро, от Шинтаро к Сейджуро… Куда дальше? На сердце лёг камень. Юкико остро ощутила нехватку серьёзной привязанности хоть к кому-нибудь. Мэй? Да, пожалуй. Но это была привязанность, основанная на проверенной годами дружбе. Этого было катастрофически мало. Способно ли умерщвлённое отчаяньем сердце на любовь?       Кроме признания вины перед родителями, Юкико сняла розовые очки и взглянула на ситуацию с Акаши под совершенно новым углом. Он страдал из-за неё, добивался ответных чувств, менялся… А она в лоб заявила, что не любит его. Наверное, это был один из самых жестоких её поступков.       Заверив мать, что и без свечей торт останется вкусным, Юки поспешила вернуться в гостиную. Она хотела до прихода отца извиниться перед Акаши. Ей это было нужно. Очень срочно. Будто от этого зависела чья-то жизнь.       Рико-сан стукнула себя по лбу: разговор по душам — это прекрасно, но она забыла предупредить о Шинтаро. Женщина встревожено позвала дочь, но та уже вполне успешно унесла ноги. ***       Акира неуверенно выглянул из мужской спальни: новоиспечённый капитан оделся, но уходить явно не спешил. Парень запустил пятерню в чуть отросшие черные волосы и убрал чёлку назад.       — Ты… — он запнулся встречая угрожающий взгляд любовника своей соседки. — Ты останешься?       — А тебя это не устраивает? — Акаши вопросительно изогнул бровь.       Брюнет опешил. Вообще-то действительно не устраивало. Да ещё этот Мидорима, с которым могли возникнуть проблемы… Вот уж кому точно не понравится присутствие нового хахаля Шимидзу. Похоже, план Рико-сан по примирению расставшейся парочки разнесло в пух и прах почти восьмидесятью, учитывая вес Акаши, килограммами тротила. Почему-то именно сравнение его со взрывчаткой казалось как никогда уместным. Как вообще Юки угораздило снюхаться с кем-то вроде него? Акира, конечно, любил тусоваться с этим парнем, но ни одной из мало-мальски хороших подруг не пожелал бы завести с ним отношения. Потому что знал, чем всё должно закончиться. Акаши не из тех, кого интересуют серьёзные отношения.       Иноэ сжал кулаки и взглянул на капитана исподлобья. Сурово, даже несколько озлоблено. Мэй хотела было остановить его, но вовремя заметила взмах руки Акаши — он хотел выслушать претензии.       — Акаши… — начал Акира, раздувая ноздри. Он ничего не имел против этого человека, но происходящее его категорически не устраивало. — Оставь Юкико в покое. Эта девочка многое пережила. Она достойна лучшей участи, чем стать твоей временной игрушкой. — Он дружил с Мэй с самого детства, а потому был знаком с её лучшей подругой очень хорошо. Обеих шумных дурочек он воспринимал как младших сестёр. Каким бы сильным и влиятельным не был Акаши, названный старший брат не мог не вступиться за малышку Юки. — Сделаешь ей больно, клянусь, ты пожалеешь, что родился на свет.       На удивление Акаши не разозлился. Он выглядел заинтересованным. Акире показалось, что капитан слабо улыбнулся. Это ввергало в шок. Парень готовился чуть ли не подраться здесь и сейчас, но было похоже, что его угрозы восприняли с одобрением.       Акаши вдруг встал с дивана и подошёл к товарищу по команде. Он протянул ему руку:       — Тебе не о чем беспокоиться, Акира. — Смельчак ответил на рукопожатие, глядя исключительно в глаза своему странноватому капитану. — Я не обижу Юки.       Акаши Сейджуро и любовь так же далеки друг от друга, как Папа Римский и стрип-бары… Но что это за странное выражение лица? Акира и сам не особо силён в романтических порывах души, но то, что он видел, было до жути похоже на нежность. Даже вечно холодный, расчётливый и полный надменного превосходства взгляд на секунду стал теплее, стоило воздуху пройтись через глотку и сорваться с губ ласковым «Юки». Он был влюблён как последний олух. Акира дал бы голову на отсечение, что это так.       Наблюдавшая эту поистине странную сцену Ясуда с трудом удержалась от соблазна покрутить пальцем у виска. Её удивило, что Иноэ осмелился поднять бунт против бывшего собутыльника. Но и реакция последнего поражала не меньше.       Юкико появилась из кухни как раз в момент молчаливого диалога во время рукопожатия. На несколько долгих мгновений она зависла, но быстро пришла в себя и скривилась, усмехаясь:       — Я вам не мешаю, мальчики? — Про себя она отметила, что между этими двумя искра пробежала. Если бы не врождённая наглость, Юкико было бы неловко наблюдать за столь длительным зрительным контактом. — Ладно, — Юкико вздохнула и развернулась обратно, — похоже, я не вовремя.       — Мы закончили, — мягко сказал Акаши, отпуская ладонь друга. Он взглянул на слегка смущённую девушку. — Есть проблема, — голос его стал резче, — Шинтаро здесь.       Не успела Юкико до конца вникнуть в смысл сказанного, как входная дверь открылась. В прихожей послышалась возня. Сейджуро сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, стараясь вместе с воздухом из легких изгнать ненависть из всего своего существа. Сорваться — всё равно, что добровольно навредить Юки. А он не хотел её огорчать. Даже если придётся терпеть присутствие Снайпера.       Акаши как мог старался успокоиться, но не выходило. Мысленно он раз за разом возвращался к событиям той ночи. Он не был готов увидеть бывшего друга, потому что жажда крови душила глотку. Если бы не Юки, он бы скрасил ожидание, сжимая в руках какой-нибудь тяжёлый предмет.       Полный ужаса взгляд обратился к нему, и Сейджуро не мог понять, боялась Юки столкнуться лицом к лицу с обидчиком, или же стать свидетелем встречи нынешнего парня с бывшим.       В дверном проёме засветилась статная фигура Шимидзу Дайтаро. Мужчина широко улыбнулся и, раскинув руки, повалил на дочь. Зажатая в тисках Юкико вымученно улыбалась, благодарила отца за поздравления и умоляла позволить ей вдохнуть хоть раз. Лишь когда девушка посинела и почти потеряла сознание, отец успокоился и отпустил её.       — У нас полно еды, отличного настроения и самая красивая именинница в мире! — Дайтаро просиял, ведя взглядом по комнате. Он уже точно знал, куда и сколько шариков нужно повесить. — Ох… — Улыбка на лице померкла. Он наконец-то заметил незнакомую личность. — Ты, наверное, Мацуда Маширо? — Мужчина бордо шагнул к незнакомцу и протянул руку, представляясь: — Шимидзу Дайтаро, отец этой очаровательной вредины с кислой миной.       — Насчёт очаровательной вредины — в яблочко, — Акаши сдержано улыбнулся, — но я не Маширо. Моё имя Акаши Сейджуро… — Император смотрел прямо в лицо собеседнику, но краем глаза заметил вошедшего в гостиную Снайпера. — Рад наконец-то познакомиться с родителями своей девушки.       Атмосфера резко накалилась. И между двумя парнями, которые друг на друга даже не смотрели, буквально выгорал весь кислород. Встать между ними — всё равно, что добровольно закрыться в газовой камере.       Впервые за долгое время Юкико мечтала занять пассажирское место в чёрном порше и позволить Акаши увезти её куда только пожелает его изощрённая фантазия. Она явно недооценила, насколько боится Мидориму. И как только ей могло прийти в голову ехать к нему домой за вещами? Если бы не наглый Император, если бы Шинтаро оказался дома в тот день… К горлу подступил ком, а глаза вдруг начало щипать. Обида, боль, страх — Юки ощущала, что вот-вот задохнётся под гнётом отрицательных эмоций.       Пока недоумевающий отец чесал затылок и, растягивая неловкое «э-э-э», косился в сторону кухни, надеясь заручиться поддержкой супруги, Шинтаро пошёл навстречу Юкико. Девушка в панике отступила назад. Спину окатило жаром. Она вздрогнула, но тут же сознания коснулась мягкая ладонь душевного спокойствия — Император рядом. Он никому не позволит обидеть её.       Шинтаро протянул руку с небольшим подарочным пакетом:       — С днём рождения, Юки.       Руки налились свинцом. Всё, что она могла делать — смотреть на забинтованные пальцы, удерживающие тонкие коричневые шнурки, и ощущать неистовый зуд на коже, где желтоватыми пятнами пестрели синяки. Паника накатывала свежей волной, и Юкико вновь ощущала стягивающие грудную клетку щупальца страха.       Взмах бледной руки, как проблеск огня в кромешной тьме, рассёк сгущающиеся над её головой тучи: Акаши сам принял из рук Шинтаро подарок. Он даже сказал «спасибо». Пусть благодарность и звучала как пожелание сдохнуть в муках, но Юкико была удивлена, что новоиспечённый парень оставался на месте, а не полез голыми руками душить её обидчика.       Сейджуро подтолкнул растерянную девушку в сторону кухни и предложил помочь матери с едой, которую из прихожей тащили Мэй с Акирой. Юки не хотела оставлять заклятых врагов наедине друг с другом, но находиться рядом с Шинтаро больше не могла.       — А ты времени зря не терял, — Снайпер ухмыльнулся, что могло бы выглядеть жутковато, если бы не портящий весь эффект пластырь на всю левую скулу. Под веками залегли тёмные круги, а тонкие жёлто-зелёные полосы у линии ресниц были похожи на излюбленные девушками стрелки. — Ты с ней наигрался? — будничным тоном спросил Шинтаро, привычно поправляя очки на переносице. — Не хочешь с другом поделиться?       — Это вряд ли, — отчеканил Акаши, тщательно подавляя желание отрезать «другу» язык и другие болтающиеся части тела.       Шинтаро сунул руки в карманы чёрных брюк и цокнул языком:       — Я всего на час-другой. Тебе жалко что ли?       Откровенная провокация. Акаши ощущал привкус крови во рту и больше всего на свете желал перегрызть глотку Снайперу.       — Понимаю, ты мне не доверяешь… — Бывший друг притворно задумался, вперив взгляд в мирно покоящуюся в углу гладильную доску. Он снял очки и принялся протирать их о край выглаженной простыни, которая лежала поверх аккуратной стопочки с постиранным постельным бельём. Он вернул очки на переносицу и вновь взглянул на бывшего капитана. — Знаешь, мы можем вместе. Уверен, ей понравится…       На губах Мидоримы играла омерзительная улыбка, отчего Сейджуро как наяву видел бледную ладонь Императора, которая тянулась к межличностному переключателю. Он балансировал на грани, норовя отдаться жажде крови.       — Подожди немного, Шинтаро, — прошипел Император. — Обещаю, я вспорю твоё брюхо, набью камнями и пущу тебя на корм рыбам.       Стрелки на часах мерно отсчитывали секунды. Любой шорох, тик или доносившиеся из кухни голоса обращались шипением слабо улавливаемой радиоволны. Зрение Императора обострилось как никогда до этого. Он видел пульсирующую на шее Снайпера вену. Он остчитал пульс и поразился, насколько хладнокровно его соперник толкал свои омерзительные речи. Сейджуро точно знал, что на выпад у него уйдёт не больше секунды. Ещё пара — чтобы взять в захват. Он бы не стал колебаться и на то, чтобы свернуть бывшему другу шею, лаская слух блаженным хрустом, понадобится жалкое мгновение.       Шинтаро осознавал победу. Его цель — довести Акаши до ручки. И это оказалось настолько легко, что хотелось смеяться.       — Не находишь это несправедливым, Акаши? Я ведь делаю то же, что и ты в тот вечер… Но меня бы Юки за это не простила. Почему такой отброс как ты заслуживает её больше?       — Потому что я — отброс, Шинтаро, а ты и того хуже.       Ярость отхлынула, оставляя место сильному гневу и вполне терпимому желанию вытолкнуть Снайпера из окна. Всё-таки он говорил не всерьёз.       Надеясь успокоиться, Сейджуро отступил и повернулся спиной к бывшему другу. Он всё ещё следил периферическим зрением за движением отброшенных на стены теней, но был почти уверен, что кроме него самого такой тяги к рукоприкладству под крышей этого дома никто не ощущал.       — Я тебе верил, Шинтаро, — хрипло выдавил Сейджуро, листая слайд-шоу воспоминаний, — я считал тебя другом…       — Мы никогда не были друзьями, Акаши.       Шинтаро хотел сделать больно, а Сейджуро подставился. Но ведь они были… Император не умел показывать этого как другие люди, но он дорожил Снайпером, он восторгался его стремлением бороться за победу до последнего вздоха… Он был благодарен за ту непродолжительную игру на провонявшем кошачьей мочой заднем дворе отцовской клиники. Единственная причина, по которой он не просил отца прекращать финансирование Мидоримы Акихиро — благодарность другу…       — Тебе лучше уйти, Шинтаро, — равнодушно предложил Акаши, полностью подчиняя остатки гнева. — Юки в тебе не нуждается. Отныне и до конца наших дней она будет со мной.       Разного цвета глаза продолжали наблюдать, как за окном стремительно сгущались сумерки. Император и бровью не повёл, когда Снайпер без единого слова покинул гостиную. Спустя полминуты громко хлопнула входная дверь и из кухни выглянула встревоженная Мэй.       Акаши проводил взглядом покинувшего подъезд бывшего друга и спокойно обратился к сестре по оружию:       — Передай Рико-сан, что у Шинтаро возникли срочные дела. Он сожалеет, что не сможет отпраздновать день рождения Юкико с нами. ***       После ухода Шинтаро в квартире всем стало неловко. Ни накрытый стол, ни шуточки Акиры, ни даже натянутый на голову именинницы праздничный колпак не были способны разрядить обстановку. А взявший след халявной жратвы Мацуда сделал только хуже. Этот-то, как и Акира полутора часами ранее, так и норовил отвадить преемника капитанского поста от милашки Шимидзу. Ясуда, конечно, умело заткнула ему рот с помощью женской хитрости и ловко всунутого меж зубов мясного рулета, но смуту посеять парню удалось.       На правах той, кто умудрился напортачить, Рико всячески старалась отвлечь компанию молодых людей разговорами. Она продолжала сыпать вопросами об университете и личной жизни. Нового парня своей дочери она вниманием не обделила. И не только из чувства вины. Ей было интересно, кто он и что из себя представлял. Что греха таить, он ей категорически не нравился, а потому Рико продолжала искать повод оспорить выбор Юкико.       Выглядевший хмурым и отстранённым глава семейства вдруг поднял взгляд на красноволосого странного парня:       — Акаши, значит? — переспросил он имя и получил в ответ сдержанный кивок. Дайтаро отложил в сторону палочки и чуть склонил голову на бок: — Ты ведь учился в Ракузан в тот же год, когда мы отправили туда Юкико?       — Верно, — Сейджуро слабо улыбнулся, ловя на себе встревоженный взгляд именинницы, — мы учились в одном классе.       О школе Рико не спрашивала, и была лишь одна причина, по которой Дайтаро мог так уверенно заговорить об этом. В подтверждение домыслам, мужчина шлепнул себя по лбу и расплылся в искренней дружелюбной улыбке.       — Так и знал, что слышал твоё имя раньше! — Он игриво толкнул жену в бок. — Помнишь, Рико, я рассказывал, как позвонил Юки и попал на её одноклассника? Как я мог забыть твоё имя, парень? Мы просто обязаны выпить за эту встречу!       Глава семейства отправился за бутылкой саке. Пользуясь моментом, Юкико хотела было поинтересоваться, когда Император умудрился поболтать с её отцом, как вдруг с вопросом вклинилась её мама:       — Акаши-кун… — Женщина робко улыбнулась. Она испытывала неловкость, ведь минуту назад относилась к этому парню с подозрением, а теперь поняла, что, похоже, именно из-за него когда-то очень давно их увядающая дочь вновь расцвела и познала вкус первой любви. — Скажи, Акаши-кун, не с тобой ли наша Юки бегала на свидания?       Сейджуро улыбнулся, впитывая написанный на лице Юкико шок:       — Вашей дочери нелегко угодить, Рико-сан, но я приложил максимум усилий.       Теперь Юкико было некуда деваться. Нравилось ей это или нет, а оспорить факт присутствия в её жизни Акаши стало невозможным.       До самого конца посиделок Юки украдкой поглядывала на своего парня. Иногда он ловил эти взгляды, провоцируя румянец на её щеках. Она думала, что этого никто не замечал, но сильно ошибалась.       Саке с парнями разделил Дайтаро, однако тост за нерушимую связь подняла именно Рико. Звучало двусмысленно. Казалось, инцидент с Шинтаро исчерпан, и даже Юкико почти забыла, как совсем недавно она чуть не разревелась от страха.       За эти годы она порядком разучилась отмечать хоть что-либо, но задувать разноцветные свечи, купленные подругой в ближайшем к дому магазинчике, оказалось весело.       — В следующем году пригласим бабушку с дедушкой. И твою двоюродную сестру из Нандзё… — мечтательно улыбнулась Рико-сан, доставая из кармана пьяного супруга ключи от машины.       Юкико насупилась и пробормотала, что через год ничего отмечать не намерена. Мол, это было разовое предложение. Акаши фыркнул и пообещал чете Шимидзу, что лично приведёт их дочь на семейную тусовку по случаю знаменательного дня.       Юки заперла дверь за хохочущими стариками и ткнула пальцем в грудь оскалившегося Императора:       — Подлиза, — прошипела она, стреляя убийственным взглядом. — Какой же ты…       — Какой? — Сейджуро прижал к себе девушку и под многозначительное «моя жизнь никогда не станет прежней» вовремя унёсшего ноги Акиры, совершил зверское нападение на манящие губки. Юки отвечала, но как-то без огонька. Это было подозрительно. — Что с тобой? — Император насторожился, предполагая, что всему виной Шинтаро.       — Всё в порядке.       Девушка робко улыбнулась и закусила губу. У неё появилось столько вопросов за этот вечер. И было, что сказать самой. Даже пережитый стресс не повлиял на ранее принятое решение. Во что бы то ни стало Юкико собиралась извиниться перед Сейджуро. Но не при свидетелях.       Щёки вновь зарделись, стоило озвучить животрепещущий вопрос:       — Можно остаться у тебя сегодня? — выпалила она на одном дыхании и пристыжено опустила глаза.       — Тебе незачем спрашивать об этом Юки. — Акаши поцеловал девушку в макушку и тут же взъерошил волосы, вызывая возмущённое бормотание и раздражённый взгляд. Он поймал спровоцированную девицу за подбородок и утонул в пучине карих глаз: — Сегодня, завтра… Да хоть каждый день, Юки. Ты можешь оставаться у меня так часто, как сама того пожелаешь. Я буду только рад.       Пунцовая нахалка смущённо поблагодарила Императора и отправилась собирать вещи для ночёвки. Впервые она сама просилась к нему. Это было волнительно для них обоих. Сейджуро ощущал, как цепи, сковывающие её чувства, рушатся с каждой проведённой вместе минутой. ***       Под пошлые комментарии Мэй, Юкико закинула в рюкзак сменную одежду и несколько лекционных тетрадей. Когда расчёска, зубная щётка и прочие мелочи были упакованы, она приняла из рук подруги глянцевую визитную карточку.       — С днём рождения! — Ясуда просияла, понимая, что соседка по комнате в полном недоумении. — Психолог с твоей проблемой не поможет, — пояснила она, заламывая руки за спину. — Тут нужен психотерапевт. Он вроде как круче…       — Мэй… — Юки начала понимать, в чём суть подарка.       Блондинка тут же замахала руками перед собой:       — Нет-нет, всё в порядке. Десять сеансов — это не так дорого! Мы с Акаши скинулись. — Вообще-то он хотел оплатить всё сам, но был послан в задницу автором идеи. — Ты можешь начать, когда будешь готова. Просто позвони и запишись.       Юкико даже не сомневалась, что Акаши в этот день объявился у неё на пороге не случайно. Гостей он явно не ожидал, но сам на её больную голову свалился по той же причине, что и все остальные.       — Кстати, Юки, — Мэй остановила подругу в дверях, — извини, что не предупредила об этой клоунаде. Твоя мама забрала мой телефон и…       — Да знаю я, знаю. Всё в порядке.       Наверное, это был самый странный день рождения в её жизни, но Юкико почувствовала себя счастливой. Даже окрылённой. Она чуть ли не вприпрыжку мчалась вниз по ступеням, напрочь позабыв о негласном правиле ворчать, хмуриться и с недовольством волочить за собой ноги при Императоре. Ей хотелось как можно скорее повиснуть у него на шее и ляпнуть что-нибудь эдакое на тему получения абонемента к психотерапевту в подарок от парня с раздвоением личности.       Притормаживая у подъездной двери, Юкико до подбородка застегнула молнию своей белой ветровки и уверенно нажала кнопку домофона. Ночную тишину рассекали порывы прохладного ветра. Девушка поёжилась, но ни капли не приуныла. Вряд ли Акаши собирался позволить ей замёрзнуть… Улыбаясь своим мыслям, она спустилась до середины лестницы и спрыгнула с оставшихся трёх ступеней.       Первое, что бросилось в глаза — оставленный на углу дома серебристый ниссан кашкай. Юкико сбавила ход, оглядываясь, но вокруг никого не было. Акаши не мог уйти без неё. Это исключено. Разве что Шинтаро вовсе не укатил по делам, а остался ждать соперника, чтобы помериться силой. Уменьшившийся не так давно комок тревоги разрастался с невероятной скоростью.       В первую очередь Юки заглянула на детскую площадку, скрытую за густыми кустами. Там оказалось пусто. В панике она набрала номер Акаши, но кроме минутного ожидания ответа и предложения оставить голосовое сообщение ничего не услышала. Следующий набранный номер принадлежал Мэй. Пока слушала гудки, Юкико пошла к дому, где в прошлый свой визит парковался её несносный парень. Она оказалась права: порше стоял на том же месте. А вот его водителя нигде не было видно.       Мэй не отвечала.       Старательно убеждая себя в том. что Акаши это Акаши и причинить ему вред просто невозможно, Юкико вновь набрала его номер. Знакомая до боли трель раздалась со стороны стритбольной площадки. Неужели Шинтаро бросил вызов бывшему капитану? Это вряд ли. Абсурдность подобной мысли зашкаливала. Скорее всего, эти двое укрылись там, чтобы набить друг другу физиономии.       В девичьем сердце разгорался праведный гнев. Как бы сильно она не боялась, а пора было поставить жирную точку в отношениях с Мидоримой и надавать по шее вспыльчивому Акаши.       Почти уверенно нырнув за увитую зеленью сетку, Юкико замерла на месте. Разыгравшаяся перед её глазами сцена ужасала. С силой загоняя ногти в ладони, девушка не могла поверить в реальность происходящего. Глаза неотрывно следили за зажатым в руке пистолетом. Не нужно было видеть лицо стрелка, она без труда узнала его обмотанные белым пластырем пальцы. И Юки могла даже не смотреть, кого держали на прицеле, чтобы знать наверняка, что мишенью был Император.       — Шин-чан? — дрожащим голоском позвала девушка. — Шин-чан, не делай этого!       Голос сорвался на всхлип. Горящие бешенством изумрудные глаза впились в неё ненавидящим взглядом. Течение времени утратило силу, словно последующие пять секунд жизни растянулись на долгие минуты. Украшенная пластырем рука дёрнулась в её направлении. Шокированная, она даже не могла двинуться с места, покорно ожидая исполнения смертного приговора. Оглушительный выстрел отразился от стен возвышающихся над площадкой домов и ударился в барабанные перепонки, взрывая мозг. Сквозь толщу воды ускользающего сознания коснулся испуганный зов. «Юки. Юки. Юки…»       Ноги обратились ватой. Всё тело, подобно горстке песка осыпалось на асфальт. Юкико мнила себя бредущей в жутком густом тумане, который проникал в нос, рот, уши. Он обратился вязкой чёрной смолой и в конце концов застелил глаза. ***       Взрыв, голос, темнота. Что с ней произошло? Потерянное сознание металось в поисках истины, но ответов не находило. Должно быть что-нибудь ещё. Юкико что-то упускала, но как всегда не могла понять, что именно…       Открывая глаза в больничной палате, Юкико ещё очень долго не могла понять, где она и что вообще произошло. Мысли всё ускользали, не позволяя сосредоточиться на восстановлении хронологической последовательности событий минувшего дня. Или дней? Она не понимала как долго пробыла в отключке.       Тело жутко затекло, напоминая те неприятные моменты, когда она много лет назад вышла из комы. Юки вдруг ужаснулась, что болезнь вернулась и её мозг вновь поражён опухолью. Страх окутал её. Поднимаясь слишком резко она только больше запаниковала из-за сковывающих движения трубок и проводов. Сердце колотилось, животный ужас стремительно овладевал сознанием.       Юкико выдернула катетер, который мирно торчал из вены на сгибе локтя. Кровь из ранки быстрым потоком стекала по предплечью, находя своё место на белых больничных простынях и такой же белой плитке. Почти сваливаясь с широкой койки, девушка услышала стук ударившейся о стену двери: медперсонал влетел в палату, чем до чёртиков перепугал пациентку. И без того растерянная девушка принялась яростно отбиваться от санитаров. Сама не знала почему. Просто боялась их. Или сам факт попадания в больницу приводил её в ужас?       Трое мужчин крепко удерживали Юкико, пока одна грузная суровая женщина с негодованием вонзала в её тело шприц с лошадиной дозой успокоительного.       — Я хочу домой, — жалобно простонала девушка, обмякая в удерживающих её руках. Из её ясных глаз хлынули слёзы. — Пожалуйста…       Мир вновь погружался во тьму, однако сознание вдруг прояснилось, собирая разбитые воспоминания в полноценную картину. За долю секунды она вспомнила голос Императора, полный ненависти взгляд Шинтаро, от которого сжимались внутренние органы. Чёрный пистолет и выстрел… Если она сама не пострадала, тогда в кого попала пуля? Ответ плавал в окружающем сознание тумане, но Юкико утонула прежде, чем удалось его поймать.       Следующее пробуждение было более мягким для психики и почти убийственным для тела. Юкико будто просыпалась утром выходного дня после двух недель работ по разгрузке вагонов с углем. Болела каждая налитая свинцом клеточка тела. Как же долго она спала?       Девушка мотнула головой и взглянула на огнём горевшую руку, где на сгибе локтя красовался широкий пластырь. На левой руке следов от катетера не наблюдалось, а под пластырем, кроме одиночного прокола и следов её неосторожных действий, других повреждений не было. Мозг переварил эти сведения и подтвердил, что она не впадала в кому. В противном случае, от нон-стоп сменяющихся капельниц остались бы следы. Это обнадёживало.       События злосчастного вечера пронеслись перед глазами. Кто был ранен? Юкико помнила, что Шинтаро целился в неё, но, куда именно он выстелил, не имела ни малейшего понятия. Очевидно, что огнестрельных ранений она сама не получила. Значит, пострадал Акаши? Верить в это не хотелось.       Из глаз вдруг хлынули слёзы. Юкико поднесла ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания.       С горем пополам приподнявшись на подушках, девушка поёрзала и подползла к краю высокой койки. Спустя мгновения пальцы коснулись холодной как лёд плитки. Мёрзнуть было некогда. Неуверенно и пошатываясь, Юкико поплелась к двери. Ей во что бы то ни стало нужно было узнать, что случилось с Сейджуро, хоть она и страшилась правды.       Не успела Юкико и двух шагов сделать, как белая дверь отъехала в сторону. Посетитель замер, не решаясь войти. Из глаз пациентки хлынули новые слёзы. На этот раз от облегчения. Потому что бессовестный Акаши стоял на пороге её палаты.       — Юки? — неуверенно позвал он ревущую девушку. В три быстрых шага оказываясь рядом, парень прижал к себе содрогающуюся зазнобу: — Всё в порядке, Юки.       — Но Шинтаро стрелял…       — Холостыми, Юки, он стрелял холостыми.       Кое-как Сейджуро уволок повисшую на его шее девицу в сторону койки. Не без применения силы и угроз он вынудил её забраться под одеяло. Заставить Юкико поспать ещё немного не вышло. Укутанная в мягкий тёплый кокон, она сидела посреди кровати, то и дело скашивая полный недоверия взгляд на Императора. Наконец-то она поняла, что во внешнем виде этого парня мозолило глаз: серый спортивный костюм, синяя футболка и белые тапочки на мягкой подошве. Акаши выглядел как пациент.       — Почему ты в больничной одежде? — удивилась девушка.       — Потому что выстрел холостыми в упор — не самая безобидная штука, — ляпнул он очевидное и тут же об этом пожалел.       Глаза Юкико вмиг повлажнели, нижняя губа задрожала… Сейджуро сгрёб плаксивую дурочку в объятия. Резкое телодвижение спровоцировало тугую боль в правом плече и адское жжение в том месте, где поверх обработанного ранения под ключицей была наложена повязка. Вообще-то он тот ещё счастливчик. Такая себе затея — бросаться на человека с огнестрельным оружием. Делать это в импульсивном порыве, как он сам, когда понял, что дуло направлено на любимую девушку, — верх безрассудства. Увлекая Шинтаро подальше от дома, он был рассудителен. Ведя переговоры под прицелом заряженного ствола, Император трезво оценивал свои возможности. Он изучал локацию, перебирал варианты развития событий и контролировал своё тело вплоть до частоты пульса. Он был собран и готов ко всему. Кроме появления Юки. Шинтаро спровоцировало резкое движение. Он спустил курок чисто инстинктивно.       Сейджуро прятал кривую болезненную усмешку, уткнувшись носом в каштановую взлохмаченную макушку:       — Ты рухнула как мешок риса. — Девушка перестала шмыгать носом и ткнула острым локотком ему под рёбра. — Это было забавно, но больше так не делай.       Когда они оба с Шинтаро поняли, что произошло, конфликт сам собой сошёл на нет. Император не собирался провоцировать на стрельбу Снайпера, пьяный мозг которого посетила гениальная мысль заставить бывшего капитана наложить в штаны. Всё пошло не по плану у обоих. Как бы Шинтаро не был зол, а вновь ранить Юки он не намеревался. Оборачиваясь к ней, он напрочь забыл о зажатом в руке оружии. Трагическая случайность, жертвой которой чуть не стала ни в чём не повинная девушка. Пора было завязывать с этим, и Сейджуро точно знал, к кому стоило обратиться за помощью. Всё-таки за Акихиро остался должок… Если кому и было под силу обуздать амбиции Шинтаро, так только ему одному.