Proprietari

      — Немедленно отправь его домой, — холодные интонации голоса, по ту сторону звонка на мобильник, царапнули слух и вызвали дежа-вю. Именно таким тоном Алауди просил не соблазнять Кёю пару недель назад.       Откинувшись на спинку стула, Спейд на краткий миг устало прикрыл глаза. Ощутимо хотелось спать, но, увы, сейчас сон для него огромная роскошь. Необходимо было просмотреть уйму информации, перечитать все, выбрав нужное и сложить в логически построенный реферат. Толщиной в знаменитый российский двухтомник «Война и мир». А время ограниченно — месяц. Столько ему дали в институте, прежде чем отправить заграницу на «практику». Дальше ему предстояла защита и возвращение из Италии в Японию, для учебы.       — Ты меня слышишь? — голос в трубке выдернул Спейда из легкой дремы, в которую организм решил отправить мозг своего носителя, едва почувствовав расслабленность. Будущий психолог мотнул головой, заставляя сонную дымку в голове рассеяться, но не уйти далеко, и с легкой завистью посмотрел на сладко спящее напротив него тело.       В миру соню звали Реборн Герра* и он был помощником в борьбе с учебой, гидом по ВУЗу в Италии, язвой и хорошим другом в частности.       Они познакомились еще в детстве. Случайно. На каком-то форуме, проводимом между одаренными детьми в школе. Увидели, можно сказать, родственные души друг в друге и стали с тех пор общаться. Переписка, звонки, видео разговоры через скайп. А после и поездки Италия — Франция. Их не остановил даже языковой барьер. Скорее, это был некий стимул и вызов. Сначала выучить универсальный английский, а потом итальянский и французкий. Со временем прибавился еще японский, так как семья Спейда переехала в страну Восходящего Солнца. Впрочем, на дружбу это не повлияло.       — Слышу, слышу, — Деймон буквально видит, как по ту сторону телефонной трубки хмурится Алауди.       — Отправь его домой, — холодный, но с нотками недовольства голос блондина ввинчивается в сознание. Будущий психолог-криминалист выгибает бровь, оглядывая окружающую остановку. А затем останавливает взгляд на Реборне.       — Как ты это себе представляешь? — интересуется. Действительно, как? Хотя, вопрос можно поставить по-другому: зачем?       Взяв в руку, лежащую рядом с ноутбуком линейку, молодой человек потянулся вперед и потыкал ею в плечо хозяина дома. Брюнет напротив что-то бессвязно помычал.       — Легко и просто. У него учеба, а он уехал за тобой, — шуршание в трубке практически заглушает сказанное, но Деймон все равно улавливает смысл и фыркает. Если кто и уехал, так это он сам из Японии, но никак не Реборн. Итальянцу предстоит практика заграницей лишь в следующем году.       Линейка в руке выгибается, едва не ломаясь, но результат достигнут. Друг с мычанием подал признаки жизни, просыпаясь и с видимым усилием садясь. Ну да, спать сидя не лучшая затея. Герра потягивается всем телом, не сдерживаясь и застонав во весь голос. Деймон кривит губы, слушая, как хрустят кости и давит в себе желание повторить чужой жест. Тело нуждается в движении.       — Вы там, чем заняты? — подозрительно тянут в трубке. Спейд фыркает, не удержавшись.       — Бурным соитием, а ты нам мешаешь, — Реборн выгибает бровь, всем своим видом выражая удивление. А телефон подозрительно молчит.       Спейд жестом показывает напарнику по учебе в сторону кухни, что мол, неплохо было бы сделать перерыв и поесть. Тот понятливо кивает и, встав, медленно направился в соседнюю комнату.       — Я убью тебя, — оживает трубка и Деймон хмурится. Интонации говорят о том, что это не шутка, а вполне реальная угроза.       — Алауди…       — Я же просил! И ты сам говорил, что не заинтересован! — рычание и явное бешенство. Молодой человек не понимает друга. Это не ревность, на которую можно было бы списать реакцию от слов. Реборн и Алауди, хоть и знакомы, но всё же не настолько близки, чтобы сыпать такими угрозами.       — Алауди…       — Твою мать, Спейд! Ему еще нет восемнадцати! — будущий психолог удивленно смотрит в сторону кухни. Это итальянцу-то? Они ровесники с ним, между прочим.       — Ты говорил, что не заинтересован в нем! — продолжал бушевать в трубку друг и молодой человек слышит, как где-то там, в далекой Японии, блондин явно собирает сумку.       — Конечно, нет! Мы с ним всего лишь друзья, — фыркает Деймон.       — Ты прекрасно видел и знаешь, как он на тебя смотрит! И сам провоцировал его!       С кухни потянуло едой, и живот призывно заурчал. С кряхтением, словно столетний дед, он встал и направился в обитель еды. Кажется, хозяин пентхауса решил разогреть пасту.       — Алауди, я никогда не был заинтересован в Реборне в таком плане!       Герра, услышав свое имя, выгнул бровь и удивленно посмотрел за друга.       — Да причем тут этот гайкокудзин?! — холодное недовольство в трубке. — Я говорю о Кёи!       — А причем тут твой брат? — заявление вызывает ступор и некое непонимание. Противная трель со стороны входа. Итальянец демонстративно стал помешивать готовящую еду, на что Спейд закатил глаза.       — Как причем? — под рычание из трубки, гость хозяина направился к выходу, попутно гадая, кого принесло и какую девицу придется завернуть восвояси сейчас. Увы, на прекрасный пол и мелкие интрижки у них с напарником нет времени. Совершенно. Осталось всего две недели, а готово лишь половина реферата.       Открыв дверь, Деймон несколько минут нечитаемо смотрит в серые глаза, что исподлобья изучали его с самым непреклонным видом.       — Я отправлю его домой, — наконец бросает в трубку мужчина и, сбросив звонок, делает шаг в сторону, пропуская японца в пентхаус.       — Кажется, мне стоит подарить тебе пояс верности, — смеется на итальянском Реборн спустя час после появления Хибари-младшего на пороге его дома и выяснений отношений. Кивает в сторону парня, что сидя на диване, хмуро прислушивается к их быстрой речи.       — Вон, какой цербер у тебя появился.       Деймон качает головой и устало прикрывает глаза, ощущая, как на него наваливается усталость. Упрямый мальчишка никак не хочет внимать голосу разума и уезжать обратно в Японию. Даже напоминание того, что он нарушает правила и безбожно отстанет от своих сверстников в учебе. Но этому упрямцу хоть бы хны! Уперся, что останется и все тут!       — Завидуй молча, — вяло огрызается будущий психолог. Герра смеется, ехидно смотря на парочку. Кажется, он нашел себе развлечение на ближайшее время.       — Быть тебе монашкой, мальчишка не подпустит к тебе никого, — замечает, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу.       — Два месяца как-нибудь потерплю, — Деймон вздыхает, и садится нормально. Реборн выгибает бровь.       — У него день ро…       — О чем вы говорите? — перебивает их подросток, раздраженный от того, что не понимает итальянской речи. Но лишь интуитивно ощущая, что воркуют друзья о нем.       — Ничего существенного, — ехидно бросает Реборн. — О невозможности секса в ближайшее время.       И без того серые глаза японца еще сильней потемнели, услышав такое. Они — любовники?       — Он — мой! — парень рычит, поддаваясь вперед, но сильные руки ловят его и тянут назад, заставляя сесть ровно. Кёя не думает, что его поймут правильно, но надеется, что хотя бы тон подскажет незнакомцу что кое-кто занят. Даже если сопротивляется.       — Да кто ж спорит? — фыркает итальянец. На вполне хорошем японском.       — Реборн, не дразни его, — вздыхает Спейд. Друг поднимает руки вверх, словно сдаваясь, а затем встав, уходит на кухню, оставляя парочку одних.       Несколько минут висит ненавязчивая тишина. Деймон из-под ресниц смотрит на младшего брата Алауди. Пожалуй, он слишком сильно привязал к себе этого зверька. И совсем забыл, что мелкие детишки вырастают в грозных хищников.       — Тебе стоит вернуться домой, Кёя, — мягко произносит Спейд и в ответ получает упрямый, непреклонный взгляд.       — Алауди нас со свету сживет, — замечает мужчина.       — Я. Не. Уеду.       — Да кто ж тебя гонит? — раздается со стороны кухни насмешливый баритон итальянца, несущего кофе. — Стереги свою принцессу.       — Реборн, — в голосе будущего психолога предупреждение.       — Молчу-молчу.