Back in Black

      Реальность плотно переплелась с вдруг ожившим ночным кошмаром, пытавшимся то и дело забрать меня в своё измерение. Вокруг было пусто и темно, каждый звук усиливался в сто крат, заставляя и без того расшатанную психику давать сигналы к бегству. Пришлось затаиться, наконец найти более-менее удобную позу и больше не дёргаться от то и дело появляющегося перед глазами лысого черепа. Виктор больше не походил на Чеширского кота, приобретая всё больше сходства с предупреждающим знаком: «Не влезай! Убьёт!».              Я не сразу поняла, что уже давно не сижу, а лежу. Ругань и споры вокруг моей персоны стихли, никто больше не пытался убедить Пингвина подумать ещё раз и тщательно перепроверить полученную информацию от непонятно откуда взявшейся девицы. А самое главное — мафиозный король не старался влить в меня виски, чтобы привести хоть в какое-то подобие нормы и продолжить допрос дальше. Теперь интересовала его уже не банда визиточников из-за которой я явилась к нему изначально, а последний предоставленный аргумент, оставленный так, на всякий случай, если дойдёт до крайностей. Было жаль, что пришлось применить его, и оставалось надеяться на то, что Пингвин окажется умнее и дождётся, пока я приду в себя вместо того, чтоб нестись и устраивать расспросы причастных ко мне лиц.              Нужно было встать и осмотреться или по крайней мере подать знак, что я ещё жива. Но вместо холодной, сырой и грязной клетки или же роскошной спальни с королевской кроватью на меня со стула, который изображал роль прикроватной тумбочки, смотрели четыре знакомых лица с фотографии. Рядом стоял фиолетовый ночник с барахолки, электронные часы-будильник оказались выключены. Кое-как выпутавшись из одеяла, натянутого почти по глаза, и ухватившись за спинку дивана, я попыталась сесть. Комната выпала из поля зрения, голова закружилась, но того, что я успела частично выхватить, хватило, чтобы понять одно — я была дома. Вчерашняя одежда аккуратно висела на спинке всё того же стула, рядом на кресле валялся смятый плед с подушкой. Шторы были задёрнуты, но, судя по тому, что в комнате было светло, утро наступило давно. Я осмотрела руки, поднимая до локтей рукава длинной белой футболки — на запястьях красовались синяки, пара ногтей оказались сломаны. В памяти вдруг вспыхнуло блёклое, расплывчатое воспоминание о том, как я пыталась двинуть Виктору по роже, когда он, как мне показалось, хотел сделать что-то непотребное. Пустота внутри колыхнулась, приятно обволакивая и успокаивая напрягшееся тело. Попыталась прислушаться к себе, перепробовав целых два упражнения, которые пришли на ум ещё с тех времён, когда я не особо уделяла внимание учёбе. Всё оказалось тщетно — ни единой эмоции, только одна большая всеобъемливающая пустота. Могла бы я сейчас радоваться, то непременно сделала бы это.              Взяв со стула рамку, я вгляделась в счастливые лица людей с фото. Отец ещё был жив, мама не ушла с головой в работу, а брат не приобрёл пресловутый комплекс старшего брата, выкрученный до максимума. Знать бы тогда, что уже через неделю всё изменится — отец разобьётся на машине, а я так и останусь стоять у школы в ожидании его: маленькая, растерянная и напуганная.              В ванной зашумела вода.              Отложив фотографию на диван, я поднялась, осматриваясь по сторонам и останавливаясь на больших портновских ножницах, лежавших на столе у окна. Вроде бы ещё не холодное оружие, но череп проломить вполне можно.              В кухне и коридоре никого не оказалось. Встав у двери в ванную, я крутанула своё оружие, решая каким концом лучше бить. Крепко ухватила ножницы за рукоять, не просовывая пальца в отверстия, и резко распахнула дверь, готовая в любой момент с воплем напасть на того, кто пробрался в дом.              Мужская фигура в одних трусах нависла над раковиной, совершенно не беспокоясь о своей безопасности, стряхнула с рук капли воды, дотянулась до полотенца и выпрямилась — в зеркале появилось отражение взлохмаченного Томаса.              — Я разбудил тебя? — он вытер лицо и, не отнимая полотенца от подбородка, глянул на меня сквозь зеркало. — Кэй, — в его голос закралось беспокойство, — только не говори, что ты хотела пырнуть меня?              — Я, — я открыла рот, глядя на всё ещё поднятую в замахе руку, которая вдруг словно налилась свинцом. Пальцы ослабли. — Я думала, тут он… Что его оставили следить за мной…              Томас сгрёб меня в охапку, отнимая ножницы и шепча только одно слово: «Тише», повторяя его словно мантру. С его мокрых волос капала вода, катилась вниз по щеке, оставляя следы на вороте футболки. Ну конечно же, кому ещё тут быть, кроме как ему: лучшему другу, рыцарю без страха и упрёка, который был готов в любой момент бросить всё, купить билет на ближайший рейс и уже через пару часов оказаться на пороге квартиры в другом городе. Сейчас же, стоило вернуться обратно в Готэм, он почти поселился у меня в первый месяц, помогая во всём вплоть чуть ли не до мытья полов. Естественно, вчерашнюю ситуацию он тоже не смог упустить из виду и оставить меня одну, только вот его появление совсем никак не хотело всплывать в памяти, оставляя после себя лишь один вопрос. И как бы спокойно и тепло не было в руках Томаса, желание задать его оказалось гораздо сильнее.              — Что вчера случилось? — я нехотя оторвалась от него.              — Ты не помнишь?              Он смотрел на меня настолько обеспокоенно, что я успела пожалеть как минимум о том, что решилась задать ему вопрос. Сожаление о вчерашнем звонке Томасу, чтобы узнать адрес Пингвина, в принципе, маячило уже где-то на входе в подъезд.              — Как я попала домой? — так было значительно лучше. Правильно, в своё время все вокруг твердили о том, что мне пора бы было уже научиться формулировать свои мысли более точно.              Томас вздохнул и, запустив пальцы в мокрые волосы, нервно зачесал их назад.              — Дай мне хотя бы одеться.              Я только кивнула, пропуская его в коридор, и поплелась следом. Судя по всему, разговор предстоял долгий. Но сначала пришлось дождаться, пока друг напялит портки, высушит и уложит волосы — что он делал всегда, даже если на дворе надвигался конец света — и сделает кофе. Когда он наконец поставил рядом с креслом стул-прикроватную тумбочку и заодно импровизированный журнальный столик, скидывая оттуда всё на диван, я успела прийти к выводу, что мне давно пора было наведаться в парикмахерскую и сделать что-нибудь с совершенно обычными, ничем не примечательными прямыми светло-русыми волосами чуть ниже лопаток. Может сменить цвет? Припомнив всех немногочисленных знакомых мужского пола, я вдруг поняла, что они следили за своей шевелюрой более тщательно, чем я. И плевать, что в категорию «все» попали только Томас, над которым подшучивали из-за его любви к фену, и мафиозный король с чрезмерно залаченной чёлкой. Тома, увидь он это, наверное, хватил бы удар.              — Держи, — он поставил посередь стула тарелку с бутербродами с сыром и две дымящиеся чашки. — Чего так смотришь?              Я мотнула головой и схватила бутерброд, жадно откусывая от него половину. Первым появившимся чувством оказался зверский голод.              — За кого ты меня приняла в ванной? — Томас очнулся на четвёртом поглощённом мною бутерброде, когда сам не притронулся ни к одному.              Тянуться за последним желание отпало сразу же. Смотреть на друга тоже. Мог бы сначала дать доесть и только потом приступить к допросу.              — За Виктора, — как будто одно имя могло что-то ему сказать.              — Высокий лысый франт с пушкой за пазухой?              Я подняла голову, подозрительно глядя на Томаса.              — Да.              Он нервно усмехнулся.              — Зсасз. Виктор Зсасз, — уточнил Томас, когда на моём лице, видимо, отразилось непонимание. — Поздравляю, детка, мало кто пережил встречу с первым головорезом Готэма. Ещё меньше уволокли от него свои целые задницы.              Вот, значит, как. А ведь я про него вроде даже что-то читала, но очень вскользь.              — Он помог мне на дороге, когда сломалась машина. Вызвал эвакуатор, — вдруг зачем-то сказала я. — Это он привёз меня домой?              — Нет. Тебя выгрузил Бутч в полуобморочном состоянии, — перед глазами сразу же вырисовался плотный мужчина в костюме, который всё пытался воззвать к разуму своего слетевшего с катушек босса. Его странное имя, которое Кобблпот сочетал в основном не с лучшими эпитетами, я запомнила сразу. — Хорошо, что я караулил тебя у подъезда. Вряд ли бы ты смогла подняться сама.              — А переодевал меня тоже ты?              — Одевал, — аккуратно поправил друг, беря в руки чашку и делая глоток кофе. — С раздеваниями ты прекрасно справилась сама. Срывала одежду с такой силой, будто она пыталась тебя убить. Эй, ты чего, Кэй? Кэйтлин?              Томас нагнулся ко мне и несколько раз медленно провёл ладонью перед лицом, потом вообще как сумасшедший замахал ею прямо перед носом.              — Прекрати, — сложив руки на груди, я откинулась на спинку дивана, пытаясь увеличить расстояние между нами, чтоб ненароком в очередной раз случайно не получить. Синяков и так было уже слишком много.              — Прости. Просто ты выглядишь так, будто тебя заживо похоронили и только вытащили из могилы.              — Не думаешь, что я могу оказаться просто свеженьким зомби?              — Нет, я профи в этом вопросе. Знаешь, сколько раз я смотрел «Ночь живых мертвецов»(1)? Так что не льсти себе, придётся ещё немного пожить, — попытался пошутить Томас, даже выдавил улыбку на лице, но быстро забросил это гиблое дело. За него уже давно говорило его тело, он быстро тряс ногой с того самого момента, когда речь зашла о Викторе. — Какой только чёрт тебя дёрнул пойти за помощью к Пингвину? Хотя, нет, не отвечай! Я уже наизусть выучил все твои отговорки: неработающая полиция, покупные судьи, все вокруг безбожно врут. Скажи только одно — неужели твои принципы того стоили? Чего ты добилась, рискуя жизнью?              Томаса теперь трясло полностью. Кофе выплеснулось у него из кружки, попадая на край белой рубашки. Пришлось отобрать стакан, пока он не окатил себя полностью и не залил всё вокруг. Сейчас я как никогда в жизни была благодарна другу за то, что он так волновался за меня, и одновременно жалела за испытываемые им эмоции. Ведь, по сути, он сходил с ума за нас двоих и отнюдь не беспочвенно, потому что радоваться повода особо не было.              — Кажется, Кобблпот мне поверил… Правда, меня сначала чуть не убили. Вроде как.              — Вроде как? Ты не знаешь, хотели тебя убить или нет?!              — Да. Знаешь, я не каждый день бегаю на приёмы к мафиози. Но я точно уверена в том, что смогла его заинтересовать. Видел бы ты его лицо, когда я показала свой паспорт. Он даже обнюхал меня после этого.              — И пообещал бросить всё к твоим ногам?              — Нет. Только перезвонить, — сквозь мертвецкое спокойствие вдруг прорвалось чувство тревоги. Я окинула валяющиеся рядом вещи, для верности сунулась под подушку, но и там оказалось пусто. — Том, где мой телефон?              — Успокойся, он заряжается, — и действительно, мобильник лежал на подоконнике рядом с розеткой. — С утра звонила какая-то сумасшедшая тётка и кричала, что ты не явилась на консультацию. Пришлось представиться твоим секретарём и сказать, что у тебя температура, птичий грипп, все дела. После отменил все остальные встречи из ежедневника.              — И мистера Тхакура?              — О, его я послал с наибольшим удовольствием и гораздо глубже остальных, — огрызнулся Томас. — Или стоило пригласить всех сюда? Так я устрою, дел на пару минут, ты только скажи.              — Хватит, я поняла! Спасибо за заботу. Серьёзно, Том, спасибо. Только, пожалуйста, не дави на меня так.              Томас лишь со стоном скатился по креслу вниз, закрывая лицо руками, за что я в очередной раз за утро успела мысленно поблагодарить его. Как же я ненавидела все эти построения фраз, взывания к совести, мерзенькие интонации, которым, казалось, специально учили на юридическом, чтоб показать подозреваемому всю его никчёмность и святость их защитника, а главное невероятное, просто неимоверное давление, берущееся непонятно откуда, будто тебя поместили в крохотную комнатку из бетонных стен, и они вдруг начинают медленно сдвигаться, только вот замечаешь это, когда пространства вокруг уже почти не остаётся. Конечно, до матери, в чьи супер способности входило чуть ли ни одним взглядом заставить человека впасть в кому, Томасу было ещё очень далеко, но при тщательных постоянных тренировках он вполне мог освоить данную технику. Главное, чтоб пробовал он её не на мне.              В комнате повисло тягостное молчание, нарушать которое первым никто из нас не собирался. Будь я сейчас в своём обычном состоянии, то уже давно бы десять раз попыталась вставить что-нибудь, но сейчас тишина не особо напрягла, давая возможность попытаться подумать. Именно попытаться, потому что мысли тоже постоянно путались, сменяя друг друга, и складывалось впечатление, будто где-то в мозгу возник разрыв нейронных связей, и сейчас он больше походил на мою бедную, тоже сломавшуюся колымагу. Интересно, есть ли вообще смысл ехать за ней или я, не зная о том, попрощалась с машиной, когда вверила её в руки монстру? Нет, дьяволу. Существуй он на самом деле, то непременно бы выглядел как Виктор Зсасз, серийный убийца, оставляющий на теле разрезы каждый раз после очередного приконченного им полицейского. Вроде бы что-то подобное писали о нём в готэмском вестнике, поместив над заметкой огромную статью о побеге из Аркхема, недавно возродившейся психиатрической клиники для преступников, нескольких пациентов. В тот момент меня интересовали лишь диагнозы сделавших ноги безумцев и воспоминания о четырёх годах бакалавриата, проведённых на кафедре клинической психологии, чем смерть какого-то копа, получившего пулю в лоб явно не просто так.              Чувство приставленных холодных пальцев ко лбу заставило вздрогнуть, на бледной коже поверх старых шрамов была явно свежая, ещё тёплая кровь, видневшаяся под манжетом чёрной рубашки.              Я вскочила, прогоняя видение и задирая рукава футболки, начиная растирать онемевшее правое запястье. Схватила с подоконника телефон, вглядываясь в тёмный экран. Включила его — ни новых звонков, ни сообщений. Проверила звук, он тоже был включён. Даже сеть не сбоила, показывая все палочки сигнала.              Виктор убил копа, после чего решил помочь девушке со сломавшейся на трассе машиной.              Кобблпот обещал помочь с проблемой, с которой должен был разбираться закон.              Я включила погасший экран, гипнотизируя электронные цифры — одиннадцать сорок восемь. Почти полдень. Полчаса назад я должна была закончить работу с одной клиенткой, через пятнадцать могла бы подойти другая. Если взять ещё двоих вечерних, я теряла за сегодняшний день двести сорок баксов. Существенная сумма, особенно когда психологическая ассоциация, в которой я состояла, драла в Готэме просто непомерные суммы за то, чтобы состоять в ней. Возможно, стоило поступить так же, как я делала в Вашингтоне, и найти себе «соседа по комнате», с которым можно бы разделить время пользования кабинетом, чтобы снизить расходы. Для этого необходимо было лишь сходить хоть на одну из встреч, устраиваемых ассоциацией по воскресеньям раз в несколько недель, где под распиванием шампанского обсуждались самые последние слухи и новые веяния в консультировании. Вообще, бойкотировать их столь долгое время считалось дурным тоном, но я сама поверила в отмазку о сложном переезде и тянущемся в квартире ремонте, поэтому убедить в этой версии секретаря ассоциации Готэма не составило особого труда.              — Не волнуйся ты так, — Томас вручил мне стакан с коричневой жидкостью на донышке. От одного только запаха меня чуть не повалило с ног. — Если Пингвин пообещал что-то сделать, значит Пингвин это сделает.              — А ты не пей до полудня, — я решила поверить другу на слово и не лезть в его чётко обозначенные границы с вопросом, откуда он это знает, и как он не пытался вызнать проблемы моих клиентов, хотя за некоторые из них мог душу продать. Всё-таки он знал город гораздо лучше, чем я, и был вхож в те места, где подобные темы поднимались на повестке дня. — Ты мне ещё нужен сегодня.              — Уже почти два, — прыснул Томас, заваливаясь на диван. Постельного белья там уже не было, стул стоял на своём месте, как и все остальные вещи. Разве что к ним прибавилась бутылка виски, подаренная мне одним из благодарных клиентов. — Только не говори, что ты не слушала меня всё это время?              Вновь щёлкнув на кнопку, я удостоверилась, что выпала из жизни больше чем на полтора часа, а звонка от Кобблпота до сих пор не последовало.              — Кэй, мы хотели посмотреть кино, — недовольно заворчал Томас, хлопая рядом с собой по дивану. — Скоро приедет пицца. Давай всё-таки проведём нормально наш, возможно, последний спокойный день?              Только теперь я заметила работающий без звука телевизор. Томас переключил канал, попадая на заставку новостей, что-то буркнул себе под нос, вновь меняя передачу.              — Верни новости, Том! — потребовала я, готовая при случае отнимать у него пульт силой.              — Если думаешь, что там покажут твоих дружков, то нет. Я уже смотрел один выпуск.              — Всё равно верни. Вдруг будет.              Друг лишь развёл руками, решая, видимо, со мной не связываться и прибавил громкость. Но как он и говорил — о визиточниках не было сказано ни единого слова, как и о вчерашних убийствах полицейских, которые волновали меня сейчас гораздо больше. Даже срочная новость оказалась не такой уж и важной. В город всего лишь заявился очередной миллионер с очередным незапоминающимся именем и ещё более посредственной внешностью, решив вложить свой капитал в активно развивающуюся экономику Готэма.              Пицца, как Томас и обещал, лежала на полу к концу выпуска новостей, сменившихся какой-то дурацкой комедией. После её просмотра мы честно пытались найти что-то ещё и в итоге остановились на передаче о дикой природе, где рассказывали о жизни львов. Бутылка виски успела опустеть на треть, а друг, направляясь в очередной раз на перекур, почти вписался в косяк балконной двери. Во мне присутствовала почти целая коробка пиццы. Нужно было оставаться хотя бы в трезвом уме, раз с памятью имелись проблемы.              Телефон ожил только когда часы показали семь вечера. Спящий на полу Томас вдруг оказался кристально трезв и ткнул меня локтём в бок, кивая на неизвестный номер на экране.              — Бери трубку.              — Может ты? — я с надеждой глянула на друга.              — Думаешь, услышать хотят меня?              — А вдруг это те бандиты?              — Тогда тем более бери сама! Ну?              Выхватив у меня из рук телефон, Томас принял вызов и из динамика, чуть хрипя, на всю комнату послышался уже знакомый голос:              — Добрый вечер, Кэйтлин, — абсолютно спокойный, чуть радостный и довольный тон никак не синхронизировался с состоянием мгновенно свернувшихся в тугой узел всех моих внутренних органов. — Надеюсь я вам не помешал?              — Нет, что вы…              — Хорошо. Звоню сказать, что я проверил всю предоставленную вами информацию. Мы нашли людей, которые приходили к вам вчера. И они действительно оказались очень хитрыми, проворными ребятами. Так что спасибо вам, мисс Кэйтлин, за бдительность и исполнение гражданского долга, — Пингвин зловеще усмехнулся. — Можете спокойно выходить завтра на работу и ни о чём не волноваться. Скажите, они не звонили вам сегодня вечером?              — Нет, я должна была сделать это сама. Вряд ли у них есть мой номер.              — Хм… — возникла небольшая пауза. — Так даже лучше. Тогда у меня будет к вам одна просьба, Кэйтлин. Могли бы вы надеть завтра что-нибудь яркое?              — Что?              — Что угодно, но вас должно быть видно издалека, — Пингвин явно не понял моего вопроса и отвечал совсем на другой. — И сидите у себя в офисе как ни в чём не бывало, никуда не выходя.              — Ладно, но… — я замялась, переводя взгляд на Томаса. Он только вопросительно пожал плечами. — Зачем всё это?              — Чтобы отличить вас от них. Вдруг мальчики вновь соберутся наведаться в гости. Вряд ли это произойдёт, но в случае чего изображайте из себя жертву и не дёргайтесь. Вот ещё что — если они сегодня позвонят, откажите им в их маленькой просьбе. Ваша контора ведь застрахована?       

***

             Прежде чем выйти из такси, я тщательно осмотрелась по сторонам. На улице было ещё темно, не горела даже вывеска кафе напротив, с немым укором напоминая о том, что аж позавчера я вроде как согласилась пойти в кино с племянником его владельца. Видимо, не судьба. Тем более сейчас, когда в мыслях не было ничего, кроме огромных ножниц, лежащих в сумке. Они согревали одним лишь своим присутствием и одновременно с этим приводили в ужас от того, что, возможно, ими всё-таки придётся воспользоваться. Сначала, правда, после разговора с Пингвином выбор пал на кухонный нож для резки мяса, но любимый друг высмеял меня, обещая, в конечном итоге, подогнать пистолет. Но защищаться необходимо было сегодня, несмотря на все заверения в безопасности, поэтому первым делом после пробуждения ножницы оказались в сумке. Рюкзак, с которым я ездила к мафиозному королю, остался дома, очищаясь от негативной энергетики под томиком «Недовольство культурой» (2).              На первый взгляд не было ничего необычного: всё та же улица, те же машины припаркованы на своих местах. Разве что на месте фургона, торгующего по городу мороженым, стояла машина компании по ремонту кондиционеров. Она находилась задом к дороге, большие начищенные ручки для открытия задних дверей ярко выделялись на пыльных, заляпанных грязью дверцах. Видимо, их очень часто открывали, прежде чем припарковаться здесь. Уж не канистры ли с бензином стояли там внутри…              Прижавшись к стене дома, я быстро прошмыгнула к парадному входу, где снимала офис. Всё ещё было закрыто, поэтому пришлось возиться с постоянно заедающим замком. Ну конечно, какому только идиоту приспичит бежать на работу к шести утра? Но бродить по дому с трёх было уже просто невыносимо. Когда наконец раздался щелчок и дверь со скрипом отворилась, я последний раз осмотрелась по сторонам. В неприметном чёрном форде, выпущенном пару лет назад и заполонившим дороги, включился и тут же выключился свет, привлекая внимание. Внутри сидел Бутч, личный помощник Пингвина, и активно махал рукой в сторону здания, судя по всему говоря о том, чтоб я срочно вошла туда. Оставаться на улице я даже и не думала, поэтому выполнить его приказ было вдвойне приятно.              Только охрана снаружи, толстые стены вокруг и ножницы, сунутые во внутренний карман бледно-розового в серую клеточку пиджака, совсем не придавали уверенности. Я то и дело выглядывала в коридор, чтобы удостовериться, что там никого нет, крепко сжимая холодные кольца под гладкой тканью и чуть ли не подпрыгивала от каждого раздающегося шороха, большинство из которых создавала сама, а когда в соседнем офисе сантехников ближе к восьми послышались громкие голоса, я была готова сбежать с работы на низком старте. Постоянно то и дело металась к окну, разглядывая то синий фургон ремонтников кондиционеров, то чёрный форд, пока не позвонил Бутч, очень настойчиво попросив поменьше привлекать к себе внимание. Интересно, как я могла это делать, ведь в большинстве случаев не подходила к окну вплотную или останавливалась рядом с рамой. Они тут что, успели понавешать скрытых камер, или на крыше жилого дома напротив сидел снайпер с винтовкой?              Первый клиент пролетел совсем незаметно, можно сказать, его и вовсе не было. Как почти и не было сведений о сегодняшней работе с ним, а в кратком конспекте консультации стояли почти одни знаки вопроса, нарисованные карандашом. Со вторым стало совсем тяжело и нереально стыдно, когда посередине душещипательной истории о том, как мистер Раймон наконец попытался после полутора месяцев нашей с ним работы поговорить с женой о волнующих его проблемах, я осознала одну простую вещь — я не помнила, как он вообще оказался здесь. Нет, мозг при желании уверенно выдавал заходящую в кабинет фигуру, реагировал на приветствие, выдавал стандартные фразы, после чего всё внимание оказывалось уделено окну и дому напротив. Под недовольный голос одного из профессоров в голове пришлось-таки признаться, что я слегка упустила нить нашего разговора и попросить повторить несколько последний фраз. Мистер Раймон, полностью поглощённый собственной проблемой, безотказно начал сначала, только слушать его приходилось уже не только с выкрученной до пределов тревогой, но ещё и радостно возникшим чувством самобичевания.              Ровно в четыре телефон на столике ожил, на экране высветилась надпись «Мистер К». Идеальная конспирация, особенно когда в записной книжке половина самых важных контактов обозначались одной буквой, и они ещё ни разу, на удивление, не повторились.              — Кэйтлин, мы все вас очень, о-о-о-о-очень ждём, — Пингвин почти пел в трубку. — Машина ждёт вас внизу.              Не дав мне и рта раскрыть, он закончил разговор, оставляя меня с новой партией знаков вопросов и лишая шестидесяти баксов за последнего на сегодняшний день клиента. Так за два дня я потеряла уже три сотни, плавно распрощавшись с покупкой нового шкафа для дома. Интересно, пойди я в полицию, какими бы были затраты? Но жаловаться теперь всё равно было бесполезно, да и некому.              У парадной, как и обещал Пингвин, меня действительно ждали. Бутч успел сменить форд на чёрный мерс представительского класса.              — Доброго дня, — поздоровался он, заводя мотор, когда я пристегнула ремень. — Как день?              — Лучше, чем ожидалось. А ваш?              — Отлично. Поймали ваших вымогателей с поличным, — он улыбнулся так по-нормальному и буднично, будто занимался подобным по нескольку раз на дню. — Схватили, можно сказать, за руку в тот самый момент, когда те хотели запустить в окно пару бутылок с молотовым. Ну и идиоты же, — Бутч усмехнулся. — А вдруг попали бы в другое окно? Да и средь бела дня… Сразу видно — профаны.              Я закашлялась, давясь собственной слюной. Надо же — несколько часов назад я могла сгореть заживо, причём не одна, а в компании.              — Воды?              Я кивнула. В руки вложили бутылку минералки, вытащенную непонятно откуда.              — Да ладно, не переживай ты так. Всё ж обошлось. Сейчас только на опознание скатаемся и можешь дальше промывать мозги бедолагам.              — Опознание? — сердце в груди пропустило удар. — Мы что, едем в участок?              — Ты первый раз что ли? — меня окинули удивлённым взглядом. — Ну, да, со всеми бывает… Не все ж… «ангелочками» родились. Помню, как я начинал… связался не с теми людьми, молодой был, глупый. Еле ноги унёс. Но ничего, как видишь, до сих пор жив и вполне себе упитан. И ты держись правильного курса, тогда всё хорошо будет.              — Д-да, — я сделала глоток воды и протянула бутылку. — Спасибо.              — Оставь себе, — Бутч хотел сказать что-то ещё, но, задумавшись, закрыл рот.              Теперь в дневном свете я успела внимательно его рассмотреть. В отличие от Виктора или своего босса, Бутч совсем не походил на человека, имеющего отношение к чему-то незаконному. Он больше выглядел как владелец пары мясных магазинчиков, который начал свой путь с простого рубщика мяса. Но как показала практика — уже второго человека я по неопытности бы записала в мирные жители, если бы не знала, кто он такой на самом деле. Вообще любой человек в костюме, если вдуматься, выглядел для меня как совершенно безобидный. Преступники же как раз носили маски, пахли бензином и незаконно врывались в чужие дома, не спрашивая разрешения. Поэтому оказалось совсем нелегко представить, как Бутч или Пингвин с пушками наперевес пытаются захватить какое-нибудь банковское отделение или ворваться в мэрию, да и вряд ли они делали бы это сами. Явно за королём города стояли десятки, если не сотни подобных визиточникам, готовые сорваться в любой момент ради выполнения приказа.              Машина выехала из центральной части города, заворачивая в какой-то незнакомый район. Поплутав там по узким забитым детьми улочкам с висящим на лямках между домами бельём, что было вполне привычным для бедных районов Готэма, Бутч выехал на объездную дорогу рядом с рекой. Проехав электростанцию и завод по изготовлению шин, дающий большинству живущих на тех самых бедных улочках, откуда мы только что выехали, рабочие места, мы въехали на территорию, заставленную фургончиками и амбарами всевозможных размеров, начиная от самых крохотных и заканчивая чуть ли не футбольными полями. Я пыталась следить за вывесками и сделанными от руки надписями балончиками на стенах, иногда выхватывая знакомые названия. «Софт тренд» — магазинчик электроники в паре домов от съёмной квартиры, где я покупала телевизор, «Империя грёз» — огромная дорогущая сеть товаров для сна: кровати, матрацы, подушки и даже пижамы с ночниками. Именно там с Томасом мы проторчали целых пять часов, пуская слюни, прежде, чем отправиться на барахолку за диваном. Но огромная, можно сказать, королевская кровать с деревянными выступами по бокам стала первым пунктом из списка вещей, которые я куплю сразу после того, как разбогатею. Вереница вагончиков лавочек с крытого рынка в пяти кварталах от работы потянулась сразу же за одинокой скромной вывеской «Уэйн Интерпрайзерс». Странно, что они вообще забыли на общем развале компаний, чьи капиталы, если их сложить все вместе, вряд ли будут составлять один процент от ежемесячного дохода холдинга?              Проехав почти всю огороженную сетчатым забором территорию до конца, мой провожатый свернул влево, делая очередной долгий заход. Когда он вновь свернул влево, а потом резко вправо и ещё раз вправо, что-то тихо бормоча себе под нос, мне показалось, что мы заблудились, причём окончательно, и выбраться сможем только с помощью работников комплекса. Но перед глазами показались несколько машин, припаркованных в виде буквы «А» только без палочки по центру. У той, что стояла ближе к ангару, почти вплотную ко входу, толпились три человека. Только когда мы подъехали к ним, я разглядела Пингвина, активно кивающего что-то говорящему полному мужчине с большим пивным животом. Даже когда его спутник прекратил свой монолог, он продолжил кивать, уже глядя под ноги и засовывая руки в карманы. Вид у короля Готэма был уж слишком сосредоточенный и, я бы сказала, слегка озабоченный. Похоже, дела у него шли не так, как он хотел. В голове проскочила шальная мысль о том, что это вполне могло быть связано с моими поджигателями, но я быстро отогнала её от себя. Будто у него нет других дел. Иначе мне точно будет несдобровать.              — Босс, — Бутч высунулся из машины, кивком указывая мне тоже выбираться наружу.              Пингвин обернулся в нашу сторону и все негативные ноты слетели с его лица. Его спокойствие и уверенность волной накрыли меня, заставляя поддаться. Уже через секунду он был возле машины, открывая пассажирскую дверцу. Несмотря на свою хромоту, которая была первым, что видел человек, встретившись с ним, он передвигался достаточно быстро и без особых затруднений, даже не использовал трость.              — Мисс Кэйтлин, — мне протянули руку, помогая выбраться. — Очень рад вас видеть. Да ещё так быстро, — последняя фраза была сказана с сочившимся во все стороны сарказмом и толикой недовольства.              — Простите, босс. Пытался замести следы, как вы и просили, — отозвался с другой стороны Бутч.              Пингвин не удостоил его и крохой внимания, блуждая по мне всё тем же изучающим взглядом, запомнившемся мне ещё с нашей первой встречи в тени ламп большого помещения. Только сегодня он больше задерживался то на лице, то на фигуре, не желая проглотить меня сразу целиком. По спине побежали мурашки.              — Поразительное сходство! — выдал он, заставляя так и не озвучить пару отборных ругательств, которые я обычно использовала, когда речь так или иначе заходила о сравнении меня с ним. — Вам когда-нибудь об этом говорили?              — Постоянно, — я сделала глубокий тяжёлый вдох, вышедший уж слишком агрессивным. — Простите, мистер Кобблпот, но могли бы мы не затрагивать эту тему?              Я покосилась сначала на Бутча, явно гревшего уши по ту сторону машины, и на двух людей за спиной Пингвина. Они тоже с неподдельным интересом косились в мою сторону и гаденько улыбались. Один ткнул пузатого локтём, сложил большой и указательный пальцы на одной руке в виде кольца, просовывая туда пару раз указательный палец другой руки. Ему не помешал закончить свой пошлый жест даже наш прямой зрительный контакт. Вот вам и первое правило Готэма — никогда не представляйся чьей-то девушкой, если не хочешь, чтоб об этом потом судачила половина города.              — О, да. Конечно, — Пингвин с силой хлопнул дверцей машины так, что та чуть не сорвалась с петель, а потом нарочито громко произнёс: — Предлагаю перейти к делам?              — Пожалуй, — все подчинённые мафиозного короля резко поотскакивали в стороны, изображая из себя предметы интерьера. — Мистер Бутч сообщил, что вам удалось поймать… Этих.              — Мистер? — Пингвин ухмыльнулся, закатывая глаза. Сделал первый шаг в сторону ангара. — Да, это не составило особого труда. Они особо не заботились о скрытности, что с поджогами, что с логовом. Вашего описания вполне хватило, чтобы пара человек рассказали нам о них всё. Странно, что полиция не вышла на их след раньше. Это вполне мог сделать и школьник, увлекающийся детективами.              — Простите, но мне кажется, их никто и не искал.              — Не могу с вами не согласиться. Но прежде, чем мы продолжим, позвольте задать вам один нескромный вопрос?              О, и его тему я прекрасно знала. Оставалось только подобрать нужный ответ из огромного списка, который я составила, когда мне было лет десять. С тех самых пор он ни разу не пополнялся из-за скудного воображения спрашивающих.              — Постараюсь ответить на него, если смогу.              Хитрая улыбка слегка расползлась по лицу Пингвина, он еле заметным движением поманил меня к себе. Пришлось нагнуться, ведь человек передо мной был слегка ниже.              — Скажите, Кэйтлин, вы постоянно перед всеми извиняетесь или настолько активно только по четвергам?              Он сделал шаг назад, оставляя меня в полусогнутом состоянии. Я лишь растеряно моргнула, жалко перебирая известные заготовки на вопрос из абсолютно другой оперы. Возвращаться к прошлой теме, оказывается, никто и не собирался. Она продолжала жить только в моей голове.              — Прос… — я оборвала себя, хватаясь за стену. А ведь действительно, сколько вообще раз за неделю я говорила это дурацкое слово? Сколько уже лет пыталась извиняться: за что, за кого?              — Думаю, пора перейти к цели нашей встречи, — Пингвин поправил лацканы пальто, плотнее запахивая их, и дёрнул железную дверь. Раздался протяжный скрип, больше похожий на стон, заставляя поёжиться. — Только после вас.              Пришлось подчиниться, перешагивая высокий порог под бурные фантазии о том, как кто-то бьёт меня сзади по голове и запихивает в мешок. Ведь никто из присутствующих не обещал мне безопасности от них же самих, да и все рассказы про пойманных бандитов могли быть только красивой сказкой. Но Пингвин вошёл следом, с недовольным видом отшвыривая в сторону начищенным ботинком фантик от конфеты.              Внутри ангар казался ещё больше, чем снаружи. Высоченные стены, стеклянный потолок, открывающий бесконечное серое небо, которое, казалось, может становиться только темнее. По крайней мере за три месяца, проведённых в Готэме, солнечный свет я видела только пару раз и то во сне. Повсюду были расставлены внушительных размеров деревянные ящики, большинство запечатанные, с портовыми наклейками поверх. Пахло сыростью, сквозь которую пробивалось что-то сладкое, едва уловимое, будто кто-то решил бороться с проблемой с помощью ароматических палочек.              Теперь впереди шествовал Пингвин, уверенно маневрируя между ящиками. Сзади плелись Бутч и пузач.              — От вас требуется только подтвердить то, что именно эти люди вломились к вам в офис.              — А если я их не узнаю? Они ведь были в масках… Один… Остальных я вообще не видела.              — Хватит и одного, остальные пойдут следом. Тем более они уже во всём признались.              Но зачем тогда в таком случае здесь была я? Правда, задать этот вопрос я так и не успела: мы вышли к большому кругу, образованному ящиками. В центре него стоял ящик поменьше, рядом с ним лежал какой-то пакет. Осмотревшись по сторонам, я быстро нырнула обратно в проём под аккомпанемент бьющегося где-то на уровне горла сердца, надеясь, что меня не заметили те четверо человек, что сидели на стульях по правую сторону. В отличие от встречи в кабинете, сейчас масок на них не было.              — Можете не волноваться, — Пингвин облокотился локтём о стенку ящика рядом со мной. — Они крепко зафиксированы.              — Да, но они всё видят.              — Эм… — Пингвин слегка приоткрыл рот. Обернулся в сторону, где сидели пленники, и изначально лёгкое удивление на его лице стало только больше. — Так мы можем это исправить за пару минут, если нужно.              — Нет, — чуть ли не воскликнула я, понимая куда он клонит. — Я совсем не об этом. Так они обязательно узнают меня, поймут, что именно я сдала их вам, а потом могут отомстить. Явно отомстят! Им ведь никто не помешает вернуться обратно через пару лет.              — Не думаю, что это придёт им в голову. Поверьте, их будут волновать совершенно иные заботы.              — Пожалуйста, мистер Кобблпот, — не пришлось даже вкладывать мольбу в интонацию, она там и так была. — Может, можно надеть им на голову мешки? Так будет больше вероятности того, что я признаю хоть кого-то из них.              Пингвин нервным движением поправил чёлку, но ни одна из залаченных прядей не сдвинулась с места. Похоже ему совсем не нравилось моё неподчинение, и сейчас меня, возможно, могли просто специально выволочь на середину зала, а потом развязать «крепко зафиксированных» преступников, чтоб те позабавились со своим истинным тюремщиком.              — Бутч, сделай с ними что-нибудь, только быстро, — выдал Пингвин, удивляя не только меня, но и своих соратников. — Кстати, где Виктор?              — Не знаю, босс, — пожал плечами Бутч, просачиваясь мимо нас в узком проходе, пока я пыталась унять дрожь в коленях от одного только произнесённого имени. — Последний раз встречались с ним днём.              — Вечно его где-то носит. А если смертники сбегут? Я что ли буду их ловить по всему городу?               — Не волнуйтесь, босс, — голос раздался откуда-то сверху. — Ещё никто в жизни не уходил от меня на своих двоих.              Проследив за Пингвином, я тоже задрала голову. Виктор сидел на корточках сверху на поставленных друг на друга ящиках. Вид у него был сонный, как у только что наевшейся змеи, расслабленные руки свисали с колен. Вдруг, качнувшись вперёд, он полетел вниз. Зажмурившись, я приготовилась к тому, что сейчас на меня упадёт тело минимум в семьдесят пять килограмм, но звонкий удар тяжёлой подошвы рядом заставил открыть глаза. Каким-то непонятным образом Виктор стоял напротив, засунув большие пальцы в петли брюк. На щеке у него красовались две довольно протяжные царапины, уходя к подбородку. Вот это я попала!              — А можно хоть раз без вот этих вот, — Пингвин взмахнул руками в воздухе, будто пытался взлететь.              — Больше не повторится, босс, — на лице Виктора расползлась радостная улыбка, заставляя его хозяина только больше надуться от недовольства. — Наши гости всё-таки решили проявить правила приличия и нам удалось закончить разговор.              — Рассказали, кто их нанял?              — Угу. Люди Росси подкинули им идею, как можно по-лёгкому срубить денег и выслужиться перед новым доном. Не вами, босс.              — Новым доном? — крик был настолько громкий, что я вздрогнула от неожиданности. Пингвин тяжело дышал, крепко сжимая кулаки и покрываясь красными пятнами. — Этот индюк настолько самонадеян, что решил провозгласить себя королём?! Да ему не позволяли даже доедать объедки со стола Фальконе! Старик видел его только раз в жизни, когда двадцать лет назад подобрал на улице из жалости, и успел позабыть о нём тысячу раз! Да я буду присылать ему этих придурков по частям в течение всей его никчёмной недолгой оставшейся жизни! БУТЧ! — я отшатнулась в сторону от раздавшегося вопля. — Неси ножовку!              Позабыв про нас, оскорблённый до глубины души король поковылял к пленникам, не прекращая сокрушаться, и заодно на ходу решал, какую часть тела и от кого он пошлёт тому самому Росси первой. Идти за ним следом казалось просто каким-то нереальным безумием, но и продолжать отсиживаться в проходе тоже было опасно. Всё-таки, насколько мне было известно, Пингвин был страшен именно в гневе, а успокоить его сейчас мог только шприц со снотворным, предназначенный, как минимум, крупному льву.              Позади раздался свист, заставляя машинально обернуться. Виктор, всё ещё стоявший рядом, коснулся пальцами щеки и произнёс только одними губами: «Ауч». Этот безмолвный звук крепко впечатал меня в стенку ящика так, что свело лопатки. Но, несмотря на это, я продолжала откровенно пялиться на царапины на его щеке.              — Держи его, Бутч! Крепче! — эхом разнеслось по ангару, после чего раздался протяжный жуткий вой. — Пошлём Росси язык! Пусть знает, что его план всем известен.              Виктор с непроницаемым лицом отклонился назад, выглядывая из проёма. Слегка нахмурился, будто там происходило что-то не то. Но что может быть «не то», если ты наёмный убийца? Разве что кто-то пытается воскресить ещё тёплое тело твоей жертвы, только вот все пока, вроде как, были живы. Или нет?              — Время шоу, — выдохнул он мне над ухом, неизвестно как оказываясь рядом так быстро, и вот уже тащил за руку к центру импровизированной арены.              Пингвин вился возле одного из четырёх мужчин, крепко держа его за подбородок. В руках у него было что-то напоминающее пилочку для ногтей, только огромную, сантиметров на десять. Жертва извивалась у него в руках так сильно, что не помогал даже крепкий обхват Бутча сзади.              Приказ сделать так, чтобы пленники перестали видеть, был выполнен на «отлично». У всех бедолаг глаза были заклеены чёрным широким скотчем, как, впрочем, и рот. Свободное же пространство на лицах больше напоминало один сплошной синяк. У крайнего мужчины слева, похоже, был сломан нос, торчащий очень неестественно вбок. У сидящего рядом с ним голова болталась на уровне груди, будто он спал, но это было совершенно не так, потому что когда Пингвин вновь заорал под вой своего пленника, тот дёрнулся и весь сжался, пытаясь слиться со спинкой стула, только голова всё продолжала безвольно болтаться из стороны в сторону. Лишь крайний справа был абсолютно спокоен, гордо задирая подбородок, где кровь успела слегка подзапечься, а по шее тянулись красные следы от стекающих капель. Ростом он был значительно выше остальных, поэтому ему приходилось широко развести в сторону колени, чтобы хоть с каким-то удобством усидеть на стуле. Скорее всего, это был тот самый с писклявым голосом, что держал меня, пока его подельник сообщал условия сделки. Кольнувшее чувство под рёбрами подтвердило догадку.              — Босс, вы так только сломаете ему челюсть, — Виктор надавил мне на плечи, усаживая на ящик по центру. — Давайте я.              Услышав это, бедолага на чей язык покушались, завопил так отчаянно, что Бутч на мгновение отнял от него руки.              — Пожалуйста, прекратите, — прошептала я и зажмурилась лишь бы не видеть происходящего. Всё разворачивалось как в плохом, нереально неправдоподобном кино про гангстеров, совершающих кучу необдуманных поступков и только потом решающих, как им выпутываться из совершённого.              — Босс, — более настойчиво позвал Виктор. — Ваша невеста не выносит вида крови.              — Она мне не невеста! — спешные шаркающие шаги становились всё ближе. — Заруби себе это на носу, понял!              — Ага, — вышло слишком насмешливо для данной ситуации, после чего всё вдруг стихло. На удивление даже никто из пленных не сопел, будто все вымерли разом.              Выждав секунд двадцать для уверенности и убедившись, что никто больше ничего не скажет, я открыла один глаз. Обстановка вокруг не изменилась: связанные мужчины сидели там же, за ними стоял Бутч, а Пингвин с Виктором топтались рядом. Причём оба выглядели настолько заинтересованными, словно сейчас перед ними должна была играть какая-нибудь известная труппа с нашумевшей по всему миру премьерой.              — Ну, — Пингвин сложил ладони вместе. — Узнаёте кого-нибудь из присутствующих?              Уж не знаю, что успело тут у них произойти за пару минут, которые я по собственной воле вычеркнула из поля зрения, но мафиозный король успел успокоиться. Даже вроде как подобрел. Поэтому, решив не дразнить гусей, я осмотрела сидящих напротив мужчин. Единственное, что я смогла вынести из всего этого — будь они при нашей первой встрече без масок, узнать их сейчас всё равно не представилось бы возможности. Лица были настолько изуродованы, что их вряд ли бы признали родные матери. Обо мне и говорить нечего. Вот бы у них имелись какие-нибудь особые приметы, татуировки, но ничего такого я припомнить не могла. Тот день почти наглухо стёрся из памяти и сейчас люди Пингвина, скорее всего, с моих слов знали ситуацию гораздо лучше. Да и зачем действительно было всё это, раз они признались? Но на меня смотрели так выжидающе, что вряд ли бы приняли ответ вроде пожимания плечами. Заодно и злить человека, к которому я обратилась за помощью, совершенно не хотелось. Наблюдать за его вспышкой ярости со стороны было просто ужасно, а если ненароком стать её причиной, то можно вполне получить разрыв сердца.              Встав, я кое-как заставила себя дойти до стульев, чтобы рассмотреть пленников поближе. Странно, как они вообще оставались живы после таких сильнейших побоев. Им же срочно нужно в больницу! Но Бутч, с которым мы на мгновение встретились взглядами, отрицательно качнул головой, будто прочитал мои мысли. Да, больница им точно не светит после моих действий.              Продолжать смотреть на бедняг не хватало сил, поэтому я вернулась обратно, останавливаясь рядом с Пингвином.              — Третий слева, — прошептала я, боясь, что меня могут услышать. — У него шрам… Как был у главного. Тут, — я коснулась пальцами губ, закрывая ладонью подбородок. — По комплекции тоже похож. И тот, что рядом, высокий, он может что-нибудь сказать?              — Бутч, будь добр, попроси дылду назвать дату своего рождения.              — Первое августа, — прохрипел мужчина, явно не желавший продолжать дальнейшие пытки. Голос его был достаточно сильно искажён, но то, что это он, я не сомневалась. Музыкальный слух никогда не давал забыть то, что обычно хотелось вырвать из памяти.              — Он меня держал, — я отвернулась в сторону, вглядываясь в незнакомый тёмный проём между ящиками. — Остальных не видела.              — Ну и отличненько! — Пингвин хлопнул в ладоши. — Что ж, свидетель опознал преступников, суд удаляется для определения наказания. Что вы больше предпочитаете, мальчики, повешение или утопление? А может, всё-таки оставить вас в живых и посылать по частям вашему неудавшемуся патрону? Тем более с частью тела мы уже определились, зачем же лишать всех веселья?              В руках Пингвина сверкнула большая пилка, которую он до сих пор держал. О том, что он шутит, не шло и речи. Пусть в его голосе и звучала издёвка, шестое чувство просто вопило о том, что в любой момент стальное остриё может оказаться у кого-то в шее или желудке, вызывая бурный кровавый водопад. И кровь эта будет не только на совести Пингвина или его людей, которым он, возможно, поручит осуществить убийства, но и на моей. Ведь это я пришла сюда в поисках защиты, так чего же было теперь трястись и внутренне негодовать от происходящего? О чём я вообще думала? Что, найдя моих мучителей, Пингвин поручит Виктору погрозить им пальчиком и сказать, что так делать нехорошо? Конечно же, нет! Этого вполне следовало ожидать. Хотя одно только то, что визиточники до сих пор оставались живы, показывало, что судьба пока ещё благосклонна к ним.              — Мистер Кобблпот, — я схватила мафиозного короля за запястье, чуть сжимая его, чтобы почувствовать пульс, и продолжила шептать. — Большое вам спасибо! Вы сдержали своё обещание, хотя, если честно, я не надеялась на это… Особенно, когда мы приехали сюда, — говорить правду казалось наилучшей идеей в данной ситуации. — Поэтому мне очень неудобно просить ещё, но…              — Говорите, — он так же перешёл на шёпот.              — Мы могли бы обсудить это наедине? Неудобно при всех.              Я улыбнулась так мило, насколько могла, надеясь, что на лице не сияет звериный оскал. Господи, ну пожалуйста, пусть он согласится! Ведь махание паспортом перед носом вновь может не сработать, а дать Пингвину что-то новое я, к сожалению, или наоборот большому счастью, не могла и вообще очень надеялась сегодня распрощаться с ним раз и навсегда.              — Ладно, — мне показалось, или на его щеках действительно проступил румянец? — Мы будем на улице. Не начинайте без меня.              Стоило только Пингвину сделать первый шаг, как я на первой космической рванула в тот самый пролёт, откуда мы пришли, таща его за собой. Крохотная крупица надежды, что всё ещё можно исправить, разгоралась всё сильнее, а стоило показаться двери — вспыхнула ярким пламенем. Нужно только постараться включить всё своё обаяние и привести логичные доводы, почему не стоит убивать тех, кто пытался подорвать авторитет нового короля, ставя себя выше него. Они ведь должны найтись? Хотя бы один.              — Мистер Кобблпот! — я было открыла рот, чтобы выдать очередную порцию восхищения моим спасителем, но на меня смотрели так раздражённо, чуть приподняв одну ногу, что не оставалось ничего, кроме как замолчать. При этом я до сих пор крепко держала Пингвина за руку, что придавало ситуации ещё более обречённый подтекст. Но и резко отпустить его я тоже не могла, боясь, что одним движением выдам себя с потрохами, показывая весь имеющийся внутри страх. Только и продолжать так стоять тоже было не вариантом. — Извините, я не подумала, — медленно разжав пальцы, я сделала крохотный шаг назад только для того, чтобы дать обоим немного личного пространства. — Как ваша нога?              — Нормально, — огрызнулся Пингвин. — Знаешь, что со мной произошло?              — Нет. Но это, наверное, очень больно.              Вместо ответа он подцепил мой волос с рукава пальто и откинул его в сторону, отдавая на растерзание сильному порыву ветра.              — Мистер Кобблпот, я…              — Выкладывай уже свою просьбу, — Пингвин перебил меня. — Удиви меня ещё раз.              Я набрала полную грудь воздуха и выпалила так быстро, как только могла:              — Пожалуйста, не убивайте тех людей!              — Что? Не убивать?              Несколько робких смешков сменились звонким смехом, и Пингвин в конечном итоге закрыл рот ладонями, как обычно делают люди, когда хотят прекратить смеяться. Только вот поводов для подобного поведения я совершенно не находила. И если мои слова или действия несколько раз смогли удивить его, то он своими постоянно меняющимися всплесками настроения просто сбивал меня наповал. Нет, я, конечно, знала, что такое возможно, и что это может быть просто чертой характера вкупе с неумением сдерживать эмоции или же сильное эмоциональное напряжение, да и ещё куча всего, но факт оставался фактом — общаться с таким человеком мне доводилось первый раз. И единственное, что сейчас приходило в голову — треснуть Пингвина как следует, чтобы прекратить приближающуюся истерику. Вряд ли только потом я смогу подняться, как, впрочем, и за вопросы, что я задавала своим клиентам, от которых за версту, по словам других, несло «докапываниями» и «влезанием в мозг».              — И зачем же, по-твоему, я должен оставить их в живых? — первым продолжил слегка пришедший в себя Пингвин. Его глаза блестели от слёз.              — Они могут вам пригодиться.              — Серьёзно? Чем?              — Ну… — я нервно сглотнула, пытаясь вспомнить хоть один рассказ матери из её работы, который хоть как-то мог спасти чужие жизни. Только обычно это было чистосердечное признание, которое уже произошло, пусть не совсем законным способом.              — Ну?              — Они явно знают что-то ещё, о том, что происходит. О планах того, кто заставил их это делать. Можно попытаться выяснить это.              — А потом прикончить. Сама подумай, зачем оставлять использованную кассету, если она тебе больше не нужна?              — Тогда пусть они станут вашими шпионами в логове врага, добывают информацию!              — Продолжая обворовывать других и палить их конторы?              — Нет…              Слова Пингвина врезались в мозг как бы я не пыталась сопротивляться им и использовать последние силы для поиска возможных вариантов развития событий, только в подсознании уже крутилась простая истина — он был прав. Оставлять визиточников у себя в любой должности ему не было смысла, а если их отпустить, то всё вернётся на круги своя. Помочь могла разве что только тюрьма, но не факт, что банду бы посадили туда. С хорошими адвокатами всё могло обернуться многомилионным штрафом и условной судимостью. Или они вообще могли не дожить до суда из-за того, что их негласному боссу, возможно, просто не захочется светиться.              — Тогда скажи мне, Кэйтлин, зачем проявлять милость к свиньям, которых и так всю жизнь готовили на убой? Ты ведь знаешь, чем они отличаются от обычных свиней, и почему так делать не стоит?              Я кивнула, утирая рукавом жидкость, скопившуюся в уголках глаз, а внутри горела красная кнопка, сообщая о том, что Пингвин уже давненько успел перейти со мной на «ты», что разбивало вдребезги всю нашу совместную трудовую деятельность.              — Они могут вам пригодиться. Не знаю для чего, но я чувствую это. Оставьте их у себя ещё хотя бы на пару дней, а дальше, если всё пойдёт не так, то… — я сморгнула вновь подступившие слёзы. — У вас всё равно больше опыта в подобных делах.              Дверь ангара с протяжным скрипом отворилась, но никто не обратил на это внимание и не отвёл друг от друга взгляда. Раздалось учтивое покашливание.              — Босс, — это был Виктор. — Когда начинаем? Тут недалеко есть склад инструментов.              Зелёные глаза потемнели настолько, что почти приобрели чёрный оттенок. Губы сжались в плотную тугую линию, острые скулы ярко выделились на бледном лице. Подсудимые ожидали приговора, который им вот-вот должны были вынести и, судя по всему, он будет не в их сторону.              Несколько секунд молчания оказались вечностью.              — Сунь их к себе в подвал, а дальше посмотрим, — процедил сквозь зубы Пингвин. — Просьбы друзей всегда нужно выполнять.