Back in Black

      Пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить Томаса замолчать и перестать пытаться выдворить Пингвина из квартиры. Сам Кобблпот этому совсем не сопротивлялся, послушно позволив пошвырять себя из стороны в сторону, словно старую изуродованную тряпичную куклу, на которую всем видом походил. Брюки с пальто были испачканы в грязи и белой пыли, волосы взъерошены, на белоснежных манжетах рукавов рубашки красовалась… кровь.              Кое-как доведя Пингвина до дивана в комнате, я хотела усадить его и принести стакан воды, но не успела и глазом моргнуть, как он рухнул мне на колени. Его била крупная дрожь, он почти не дышал, крепко вцепившись мне в ногу. Я боялась сказать и слово, ни то что спросить, что случилось. Зато Томас оказался менее гостеприимным, врываясь к нам и демонстративно размахивая телефоном.              — Я вызываю полицию! — начал он таким тоном, что было понятно — друг не шутит.              Возможно, стоило позволить ему сделать это, вспомнив последнюю нашу встречу с Пингвином, воззвать к здравому смыслу, ведь ничего хорошего от мафиозного короля, кроме помощи с визиточниками, я не получила, но внутри всё противилось такому исходу событий. В конечном итоге я всё равно пожалею о любом своём выборе, поэтому какая разница, как скоро приедут копы?              — Подожди! — я дёрнулась и еле сдержалась, чтобы не зашипеть от боли. Пингвин вцепился в меня настолько крепко, что смог ногтями разорвать плотные колготки.              — Чего? Момента, когда они приедут сами арестовать нас за соучастие? Посмотри на него — он… — Томас резко замолчал, недовольно поджимая губы, не замечая происходящих вокруг него мелочей. Я же начала гладить Пингвина по голове: медленно, еле касаясь, но и этого хватило, он стал дышать. — Кэй, неужели ты думаешь, что он измазался за ужином в томатном соке? Открой наконец глаза! Или ты хочешь услышать то, что и дураку понятно? Хорошо, я скажу! Твой дружок явно кого-то убил, только не понятно, какого хрена после припёрся сюда? Кстати, хороший вопрос!              Кинув телефон на стол, Томас за несколько шагов оказался возле дивана, вставая на колени и хватая Пингвина за лацканы пальто. Мы делили его, словно вещь, но друг оказался сильнее, заставляя полупрозрачное тело сесть. Ему пришлось его держать, потому что Пингвин грозился рухнуть обратно. Казалось, он вообще был без сознания: глаза закатывались, рот приоткрыт, даже голову он держал с особым трудом.              — Что ты здесь забыл? — голос друга был похож на змеиное шипение, да и выглядел он так, будто в любой момент мог ужалить, если ему не понравится ответ. Только вот Пингвин не издал больше ни звука после того, как окликнул меня на кухне. И это явно выводило Томаса из себя. С полминуты он гипнотизировал свою жертву, всё плотнее сжимая губы, после чего решил повторить попытку вновь. — Что вы здесь делаете, мистер Кобблпот?              Я было хотела ответить за него, желательно в рифму, но меня осадили гневным взглядом.              — Помолчи, Кэйтлин. Ты и так уже по колено в дерьме. Хочешь захлебнуться в нём вместе с… этим?              Я перевела взгляд с друга на Пингвина, затем на порванные колготки, расправила платье, закрывая тканью несколько совсем крохотных дырок. Томас как всегда оказался прав, из-за чего стало совсем тошно. В голове пронеслась сегодняшняя встреча с профессором Стрейнджем, начавшийся ужин, суливший хорошее настроение, от которого не осталось ни следа. Действительно, стоило Пингвину появиться на горизонте, как всё вокруг начинало увядать, он ломал всё, к чему прикасался. Возможно, делал он это не со зла, не специально, но факт оставался фактом — после встречи с ним моя жизнь полетела под откос. Но ведь не он заявился тогда ко мне, а я к нему. Сейчас же ситуация, похоже, повторялась вновь, разве что мы поменялись местами. И пора было наконец взять всю ответственность в свои руки, потому что Томас откровенно мучал Пингвина, пусть и не сделав ничего предосудительного. Пока что.              — Отпусти его, Том.              — Кэй, ты свихнулась? Неужели…              — Я сказала — отпусти его! Дай мне с ним поговорить.              Друг хмыкнул.              — Ну попробуй. С удовольствием посмотрю, как у тебя это получится, детка.              Отцепившись от Пингвина, Томас вытер руки об диван и встал, отходя к столу. Его попытки показать, чем пахнет складывающаяся ситуация, выглядели, как минимум, жалко. Вполне хватило бы и одного упоминания. Кобблпот же, на удивление, остался сидеть, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, смотря куда-то сквозь меня отсутствующим взглядом. Что с ним делать и как заставить говорить, я понятия не имела, но знала одно — напрямую спрашивать, как это делал Томас, бесполезно. Заговаривать его, гадать — тоже. Пингвин находился в том состоянии, когда одно слово могло разбить его окончательно на множество мелких осколков, а собрать его вновь мне вряд ли удастся. Оставалось одно — забыть обо всём, чему меня когда бы то ни было учили, выкинуть из головы всё окружающее и поддаться собственным эмоциям, ныряя в омут с головой, не оставляя надежды выплыть обратно.              Вдохнув полной грудью, я на секунду прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Рука сама собой потянулась к Пингвину, накрывая его руку. Он было хотел высвободиться, но спустя мгновение сжал пальцы.              — Освальд… Я рядом.              Донельзя глупая фраза, но сколько раз в своей жизни я мечтала услышать её хоть от кого-то, когда это было необходимо, только все говорили что угодно, кроме неё.              Пингвин коротко, нервно кивнул, опуская подбородок. Я поглаживала его большим пальцем по костяшкам, пытаясь передать немного тепла и поддержки под недовольное постукивание, раздававшееся сзади.              — Они убили её… — голос Пингвина был настолько тихим и хриплым, что мне показалось, будто я ослышалась. — Убили мою мать. Мою мамочку…              Он утёр свободной рукой одинокую слезу, катившуюся по щеке и стал всматриваться на засохшую на манжете кровь.              — Обещали, что отпустят её, если я буду выполнять все их требования, а сами хладнокровно воткнули ей нож в спину. Почти месяц продержали её в сыром, холодном ангаре на цепи, словно собаку, и всё из-за… меня. Она так похудела, — голос Пингвина взвился, продолжая хрипеть, переходя на пару нот выше. Казалось, он одновременно был удивлён и шокирован тем, о чём говорил, его слова больше походили на бред. — Они рассказали ей о том, кто я, чем занимаюсь, но она всё равно была рада меня видеть… Она любила меня несмотря ни на что, а я её предал, не смог защитить. Постоянно врал, прикидываясь хорошим мальчиком… Если бы я знал, если бы предпринял попытки защитить её раньше. Рано или поздно это ведь должно было случиться, правда? — мафиозный король резко поднял голову. — Это моя вина. Она умерла из-за меня!              — Освальд, я не понимаю.              — Чего ты не понимаешь? — истерично огрызнулся он. — Мою мать убили из-за меня! Из-за того, что я был недальновиден и слаб. Из-за меня.              Вскочив на ноги и чуть не скинув меня с дивана, Пингвин рванул к шкафу, заламывая руки и продолжая бормотать, какой он никчёмный и неблагодарный сын. Единственное, что приходило на ум, видя его метания — вызвать скорую и отправить его в больницу, потому что поверить в то, что мафиозный король сошёл с ума было проще, чем в его слова. Кто вообще мог покуситься на мать одного из самых беспощадных жителей Готэма, да и как вообще додумался до такого? Да и управлять Пингвином… Нет, конечно, хорошо иметь под рукой карманного гангстера, на которого в случае чего можно списать любые проблемы, но в городе всегда существовали определённые правила и их знал любой младенец. Подполье жило своей жизнью, власть своей, как и предприниматели, не лезшие ни к тем, ни к другим, предпочитая обычно держать вежливый нейтралитет. Вмешательство в дела других означало одно — войну, что прекрасно показала операция полиции, чтобы утихомирить сцепившихся пару месяцев назад между собой Фальконе и Марони.              Зато Томас, судя по всему, более охотно поверил в россказни Пингвина, начиная свой допрос.              — Кто её убил?              Страшно хотелось обернуться к другу, но я продолжала пристально наблюдать за Освальдом, который в любой момент мог сломать себе пару пальцев, выворачивая их до хруста, словно целенаправленно причиняя себе боль. Вопрос дошёл до него не сразу, он успел обернуться вокруг своей оси, во всей красе представляя измазанную в грязи спину, и замер с испугом на лице, будто перед ним стоял сам Дьявол.              — Галаван, — выплюнул с омерзением он. — И его сестрица… Она, это она… Убила.              Вытянувшись, Пингвин плотно прижал руки к бокам, явно не зная, куда себя девать. Разговаривать с Томасом ему, похоже, тоже не особо нравилось, поэтому смотреть он предпочитал себе под ноги.              — Зачем ему было делать это?              — Потому что я не захотел плясать под его дудку. Не пожелал участвовать в творившемся беспределе.              — И в каком же по-твоему беспределе замешан новый мэр?              — О, ты не поверишь. Побег психов из Аркхема и их разгульная жизнь полностью спланированы им. Поджоги зданий и покушения на других кандидатов в мэры. Не удивлюсь, что старый прохвост тоже исчез не сам по себе. Он хочет сжечь город дотла и возродить его по собственному извращённому плану, оставив в нём достойных.              — Класс, — слегка оттолкнувшись от стола, Томас сделал шаг вперёд. — Значит, зная всё это и помогая Галавану в его грязных делишках, ты после всего пришёл сюда. Зачем?              — Зачем? — как-то тупо повторил Пингвин, будто ответ был очевиден всем. Друг же всё ближе приближался к нему, пусть и медленно. — Я не знал, куда ещё пойти. Он убил мою мать… Кроме неё у меня больше никого нет.              — А Кэйтлин, хочешь сказать, тебе дорога?              Когда Томас подошёл вплотную к Пингвину, он посмотрел на него: нерешительно, становясь меньше в росте, вновь начиная дрожать.              — Да…              От его ответа сердце пропустило удар, окончательно прощая Освальду все его прошлые прегрешения. Хотелось немедленно вскочить и заключить бедолагу в объятия, после чего… Да какая разница, что будет после? В любом случае мы сможем что-то придумать. Хотя бы отправить куда-то Освальда на время, пока всё не уляжется, как-то подключить Джеймса. Брат явно не пожелает оставаться в стороне со своим врождённым чувством справедливости после того, как он миллион раз обещал очистить Готэм от преступности. Возможно, получится даже отмазать Освальда от тюрьмы, хотя и так было понятно, что при наличии хороших адвокатов он ни дня не просидит за решёткой. Но Томас имел на всё это своё мнение, кардинально расходившееся с моим. Схватив Пингвина за грудки, он чуть ли не оторвал его от пола, заставляя встать на носочки. Они были слишком близко, в воздухе запахло жареным.              — Получается, ты решил угробить ещё и её, да? — от напускной хладнокровности не осталось ни следа, друг перешёл на крик. — Вот, значит, как ты заботишься о своих близких? Подставляешь их под удар, зная, к чему могут привести твои действия? Или… Ублюдок, сколько времени Кэй уже в опасности?! — он тряхнул Пингвина с такой силой, что тот чуть не вылетел у него из рук. — Он уже успел похитить твою мамашу, когда ты начал водить вокруг неё хороводы?              — Галаван ничего не знает о Кэйтлин. Наверное…              — Наверное? — ор в квартире поднялся настолько, что нас вполне могли слышать соседи через подъезд. — И после этого ты говоришь, что она тебе дорога?              — Да! — Пингвин попытался выкарабкаться из цепкой хватки, что у него на удивление вышло с первого раза. Даже будучи разбитым и грязным он одёрнул полы пиджака, надевая одну из своих грозных масок повелителя подпольного мира. — Я не идиот и приставил к Кэйтлин охрану, как только заподозрил неладное. Сквозь Зсасза мышь не проскочит.              — До того момента, пока его не перекупит кто-то другой!              — Он мой человек. Мой! — Освальд чуть не задохнулся от ярости, даже топнул ногой. — А вот ты кто такой?              — Я?              Всё последующее произошло словно в замедленной съёмке. Секундное замешательство Томаса прошло, и он неспешно замахнулся, с огромным удовольствием двинув Освальду в нос. Тот от вложенной в удар силы попятился назад, упираясь в стену, и получил бы ещё, если бы я не успела встать между парнями, раскидывая руки в стороны, чтобы уж точно не пропустить никого мимо себя. Не хватало того, чтобы за вечер прибавился ещё один труп. О том, что мать Пингвина действительно была мертва, в чём я больше не сомневалась, я старалась не думать, иначе бы сама начала паниковать.              — Детка, отойди, — Томас тщетно попытался обойти меня, но я как хороший баскетболист успешно держала оборону. — Я покажу ему, кто я такой.              — Попробуй! — истерично рявкнул за спиной Пингвин.              — Заткнитесь оба. Сейчас не до ваших рыцарских разборок. Освальд, ты в порядке?              — Пожалуйста, не говори, что будешь теперь трястись над ним и утирать сопли? Кэйтлин, приди в себя. Его надо вышвырнуть отсюда и забыть, как о страшном сне. Ты не бессмертна, как и его чёртова мамаша.              — Не смей говорить о ней!              К счастью, хромота Освальда не позволяла ему двигаться молниеносно, поэтому я успела схватить его и сгрести в охапку, попутно получая в те моменты, когда он по началу пытался выбраться из моих объятий, рыча и сопя. Постепенно его напор начал слабеть и он поддался, утихая и давая себя обнять, прижимаясь щекой к моему плечу. От Томаса в комнате и след простыл, когда я попыталась найти его в пространстве. Благо с кухни потянуло сигаретным дымом, что означало, что друг ещё здесь, а не ушёл по-тихому, хотя вполне мог это сделать. Его поведение можно было понять. Будь я на его месте, устроила бы, наверное, и не такое шоу, пытаясь воззвать к разуму глупой подруги. Хотя, глупость была слишком мягким определением. «Идиотка» — подходило гораздо больше, но оторваться от Пингвина и собственными руками отправить его на верную смерть я просто не могла. Что ни говори, он действительно успел стать мне другом за это короткое время, и я переживала за него так же сильно, как и за Томаса. Прекрасное озарение в не менее подходящий момент.              — Он прав, — прошептал Освальд и мягко отстранился от меня. К чужой крови на рубашке прибавилась его собственная, размазанная на пол-лица. — Я должен уйти.              — Куда?              — Не знаю. Подамся к кому-нибудь из приспешников или залезу в пустующий дом. Не важно. Ты должна быть в безопасности, а пока остаешься со мною рядом, я не могу её гарантировать. Смешно, правда? — он утёр нос и поморщился. — Нужно решить ещё много дел. Забрать маму. Её тело…              — И угодить в ловушку?              — Вряд ли Галаван будет поджидать меня там, откуда я сбежал, как побитая собака. Да, если к тебе заявится Бутч, замасливай его как можешь и беги со всех ног. Именно он предал меня. Когда-то Зсасз поработал с ним, заставив делать всё, что мы пожелаем, а Галаван смог убрать эту прекрасную опцию. Ладно, не забивай голову ненужной информацией. Надеюсь, ещё увидимся. Правда?              Улыбнувшись уголками губ, Освальд поковылял к выходу, и между нами словно образовалась гигантская пропасть, куда начало падать всё вокруг. Страх за то, что мы, возможно, видимся последний раз, окатил так же, как я вчера освежила Освальда из ведра.              — Стой, — дотянувшись, я схватила его за руку, заставляя остановиться. Пингвин не оборачивался. — Я никуда тебя не отпущу.              — Кэйтлин… — начал было он сдавленно, но я перебила, не желая ничего слушать. Сказанного за вечер уже хватало с лихвой.              — Освальд, что бы ты не думал, ты не один. Возможно, Галаван не будет ждать тебя так быстро, но он так же не предполагает, что ты можешь быть у меня. Сейчас эта квартира самое безопасное место во всём Готэме. Поэтому, пожалуйста, оставайся.              — Я не могу прятаться у тебя вечно.              — И не придётся. Давай придумаем что-нибудь, составим план возмездия. Заставим его ответить за содеянное. Скольких он может ещё погубить, прежде чем достигнет задуманного… — я сглотнула ком, стоявший в горле.              — Будь уверена, он поплатится. Ему не жить, — от последней фразы дрожь Пингвина передалась и мне. — Поэтому тебе нужно держаться как можно дальше. Не хочу, чтобы ты в очередной раз объяснялась перед копами и доказывала, что ничего не знала о моих планах.              — Они всё равно не отстанут, а вот ты, убив его, станешь злодеем, лишившим города восходящего героя. Хочешь, включу телевизор? Его крутят так же часто, как средство от запора и презервативы, — пришлось обойти Освальда, чтобы не общаться со спиной. Это раздражало и напрягало одновременно. Пусть теперь было понятно, что он не причинит мне вреда, но очередная вспышка агрессии в окружающем пространстве могла спровоцировать Томаса на что-нибудь нежелательное. — Надо показать всем вокруг его настоящее лицо, и ты вполне можешь сделать это. Рассказать о случившемся, дать показания… Что?              Раскатистый, балансирующий на грани истерики смех заполнил комнату и прекратился так же неожиданно, как и начался.              — Объясни мне, как в твоей светлой голове могут умещаться одновременно гениальные и самые идиотские идеи одновременно? Копы правда сидят и ждут, чтобы я пришёл к ним, но явно не с этим. Кто поверит преступнику и убийце? Ты?              — Джеймс. Он точно даст делу ход. Поверь, я знаю своего брата.              — Брось, Кэйтлин. Я тоже хорошо его знаю и насмотрелся на то, как он лижет зад своему новому капитану, чтобы угодить. Он даже слушать меня не станет, что говорить о готэмитах. Мною пугают детей перед сном, и я не жалуюсь. Поэтому смирись и выпусти меня отсюда.              — Хорошо, — сложив руки на груди, я сделала шаг в сторону, открывая дорогу к выходу. — Но тогда можешь забыть о должных почестях для своей матери и нормальных похоронах. Прости, но на центральном кладбище тебе вряд ли дадут разрешение на захоронение без всех оформленных бумаг, я уже молчу о службе. Или ты собрался сделать всё сам на окраине? Закопаешь её в окружении Джонов Доу и будешь каждый год надеяться на то, что вкопанный деревянный крест какой-нибудь бомж не пустил на костёр особо холодной ночью? Этого ты хочешь?              — Нет. Я… Ты!              Было видно, что Освальд негодует, мои слова задели его за живое, но перспектива была такова, как её не крути. Спасибо любимой мамочке за невольные знания, полученные ещё в детстве, когда она изредка брала меня с собой на работу, а затем за пару углублённых курсов по праву в школе. Да и во время практики в психиатрической больнице приходилось наблюдать пациента, окончательно слетевшего с катушек, когда он узнал, что его пропавшую в Нью-Йорке жену похоронили на Харт-Айленде (1).              — Можешь идти. Я тебя не задерживаю.              — Ладно! — взмахнув руками, Освальд отзеркалил мою позу, обиженно насупившись. — Что ты предлагаешь?              — Позвонить Джиму и рассказать всё как есть. Пусть возьмёт патруль, съездит на место, оформит протокол. После этого уж точно никто не сможет закрыть глаза на происходящее.              — И кто сообщит ему столь радостную новость?              — Я. Сделаем из меня добропорядочного гражданина и ответственного специалиста, чтущего этический кодекс. Мне ведь не за чем ему врать, верно?              Прежде, чем Пингвин дал ответ, прошло несколько секунд.              — Валяй, — пренебрежительно бросил он, будто делал мне одолжение, но и этого хватило, чтобы схватиться за телефон.              Только вот Джеймс, как назло, не взял трубку даже спустя двадцать минут, выставляя меня наихудшим стратегом за всё существование человеческой цивилизации. Освальд начинал огрызаться, намереваясь прихватить топор лесоруба и идти с ним на Галавана прямо сейчас. Не знаю, как я нашла силы и тем более слова, чтобы убедить его отказаться от этой затеи хотя бы до утра, позволив мне лично заявиться к брату. Спасибо его состоянию и Зсасзу, дежурившему где-то под окнами.              Под объяснения и рисования карты доков, я натянула джинсы и свитер. Перспектива бегать в ночи в платье выглядела так себе, тем более неизвестно, чем вообще мог закончиться поход. Похоже, пора было составлять завещание, и, если задуманное увенчается успехом, этим я намеревалась заняться сразу же после возвращения домой. Оставалось только как-то сообщить обо всём Томасу, а это, судя по стоявшему в коридоре смогу, было сделать проблематично.              Помявшись немного возле кухни, я всё-таки вошла туда, стараясь оповестить о своём визите хотя бы шарканьем по полу. Друг сидел за столом, доедая несостоявшийся праздничный ужин прямо с противня. Бутылка вина опустела, остатки красовались на донышке бокала. Что ж, похоже, всё было гораздо хуже, чем я предполагала.              — Том, — я попыталась коснуться его, но друг лишь дёрнул плечом, отворачиваясь к стене и хватаясь за пачку сигарет. — Нельзя столько курить, ну…              Повисло напряжённое молчание, разрывающее душу на части. Казалось, ещё ни разу мы не ссорились настолько сильно, не сказав при этом друг другу ни слова. Вокруг так и витал единственный вопрос: «Неужели ты готова разрушить всё из-за неизвестно кого?» Отвечать на него было слишком сложно, да и какова тогда цена нашей почти что с самого рождения дружбе, если она может рухнуть из-за первого мало-мальски серьёзного конфликта? В конце концов, Томас был умным парнем и вполне мог меня понять, пусть не сию же секунду, возможно, завтра. На худой конец через неделю-другую.              — Слушай, — я ещё раз занесла руку в воздухе, чтобы хотя бы потрепать его по волосам, но так и не решилась этого сделать, застывая в нелепой позе. — Мы с Освальдом решили, что нужно рассказать всё Джеймсу. Пусть занимается своей работой. Это не телефонный разговор, мне нужно съездить к нему. Присмотри, пожалуйста, за… — я тяжело вздохнула. — Хотя бы не выгоняй, хорошо?              Обещать мне ничего не стали, как и желать хорошей дороги, а зря. Последнее бы пригодилось как никогда, особенно после подхваченной у Пингвина паранойи, которая разыгралась, стоило выйти на улицу. Шагая прямо по лужам, я залезла в машину, пристально всматриваясь в пространство и немногочисленных прохожих вокруг. У соседнего дома тусовалась кучка подростков, громко смеясь и передавая по кругу бутылку. Вдалеке на маленьком островке зелени, непонятно как появившемся в не особо богатом районе, женщина выгуливала чёрное пятно на поводке. В соседний подъезд дома вошёл дедуля, постоянно здоровающийся со мной по утрам. Каждого из них я видела хотя бы раз в жизни, но теперь знакомые лица выражали опасность. Были ли они как-то связаны с Галаваном? Скорее всего — нет. Да и вообще не видели его, кроме как по телевизору. Только это совсем не успокаивало, скорее наоборот — заставляло дёргаться ещё сильнее.              Длинные гудки на громкой не прекращались, поэтому ничего не оставалось, как свернуть в сторону полицейского участка и надеяться на то, что брат засиделся за написанием рапорта или пытался выбить показания у очередного воришки. Зная его, он, скорее всего, частенько задерживался на работе, если вообще не жил там. Случись обратное, найти Джеймса в Готэме я вряд ли смогу. Разве что Освальд сможет подсказать его местонахождение, что будет весьма прискорбно. Хотя удивляться этому было нечего. Брат давно показывал своё ко мне отношение, совсем ухудшившееся с момента моего возвращения в город. Даже его напарник со всеми подколками и подозрениями был лучшего обо мне мнения. Может, стоило найти Буллока и рассказать всё ему? Но эту идею я отмела быстро. Не понятно, как на подобное мог отреагировать Пингвин (внутренний голос сразу же поправлял мысли, меняя прозвище на имя), да и кто знал — вдруг детектив по пятницам после работы, никому не сообщая, ехал к новому мэру пить пиво и играть в сквош?              Когда стало понятно, что Джеймс всё-таки не соизволит взять трубку, пришлось включить музыку, чтобы не оставаться одной. Обещанного Зсасза, следовавшего по пятам, я не смогла разглядеть в зеркало заднего вида, да и было понятно, что за мной никто не ехал, поэтому ведущий вечерней музыкальной программы придавал хоть немного уверенности в том, что я делаю всё правильно и не геройствую понапрасну. Плюс ко всему, воображение пыталось выстроить образ убитой матери Освальда. Будучи у него в квартире, я не видела ни одной её фотографии, как и вообще фотографий в принципе, поэтому приходилось плясать от его внешности, преображая её и прикладывая женские черты. Чёрная копна длинных, непременно прямых волос доходила почти до поясницы, скрывая узкие плечи и тонкие руки. Маленькая, хрупкая женщина явно не была эталоном красоты и мечтой любого американца, но было в ней что-то таинственное и притягивающее. Глубокий и проникновенный взгляд в особенности, ведь от кого-то же он достался Пингвину? Единственное, с чем я долго не могла определиться — это с одеждой. Надевать на неё чёрный мужской костюм было глупо, как и модные ныне среди молодёжи откровенные блестящие трикотажные платья или пастельного цвета блузки с рюшами и юбку в горох. В итоге, нацепив на призрачный силуэт чёрное прямое платье и добавив немного макияжа, пришло осознание того, что женщине не хватает метлы и кота для полноценного образа ведьмы. Хорошо, что рядом не было Освальда и он не мог читать мысли, иначе бы топор лесоруба он опробовал на мне.              Добравшись до участка, я почти открыла дверь, как телефон в кармане пиликнул. В сообщении значилось всего несколько слов, но они выбили и без того непрочную почву из-под ног. Неуловимый Джеймс сообщал о том, что занят и перезвонит позже. Ну спасибо и на этом, дорогой братец! Только просто так ты от меня точно не отделаешься. Довольно обращаться со мной, как с пустым местом, и отодвигать на второй план.              Страшно хотелось ворваться внутрь с дикими криками: «Джеймс», но вместо этого меня чуть не сбил выходящий из участка полицейский. Пришлось немного отойти, дабы дать ему пройти, а потом и окликнуть с вопросом о местонахождении детектива Гордона. К счастью, полицейский не признал во мне его бывшую жену и кинул через плечо, что его коллега уехал из участка ещё днём. На вопрос, где он может находиться, полицейский долго не хотел отвечать, после чего всё-таки сдался и, усмехнувшись, посоветовал обратиться к девушке Джеймса. Именно это мне и было надо. Непонятно, как я могла забыть о Лесли, с которой Томас познакомил нас в торговом центре. Да и его мать упоминала о том, что брат живёт в соседнем с ними доме. Останется узнать квартиру, но если придётся, буду стучаться во все двери, лишь бы мне открыли, а не отставили, как всегда, на второй план. Главное успеть, пока не случилось ничего плохого, потому что чувство непонятной тревоги накрыло меня, когда я ехала где-то посередине между участком и домом Томаса, и достигло пика, стоило оказаться на месте.              Судорожно припоминая всё, что когда-то рассказывала мне мама Томаса, я отыскала их окна, прикидывая, где может находиться нужная квартира. Шестой этаж, направо. Выбор из двух квартир пал на ту, что находилась ближе к лестнице. Нажав на звонок, я не отпускала кнопку до тех пор, пока в замке не стал поворачиваться ключ. Появившаяся на пороге девушка удивлённо смотрела на меня, всем своим видом показывая, что я ошиблась.              — Кэйтлин? — после моего произнесённого имени я всмотрелась в неё, вроде бы начиная узнавать девушку брата. Без макияжа и в шёлковой пижаме сделать это было сложно, особенно после одной единственной встречи. — Здравствуй. Ты в гости?              — Я… Нет. Мне нужен Джеймс.              — Извини, его нет. Он на ужине с Брюсом, — разговор выходил неловким и немного странным. Лесли явно не ожидала меня здесь увидеть, да и, похоже, уже спала. — Если хочешь, можешь подождать. Не знаю, когда он вернётся, но, думаю, скоро. Попьём чаю, я как раз испекла печенье. Проходи.              Она радушно распахнула дверь, тепло улыбаясь, от чего стало совсем не по себе. Всё-таки я завалилась к Лесли на квартиру не ради дружеского визита и было бы не совсем честно оставаться здесь, вести беседы ни о чём, вполне возможно, подвергая ничего не подозревающего человека опасности. Подождать брата я вполне могла и в машине, запасшись кофе в соседнем супермаркете.              — Спасибо за приглашение, но я откажусь. Не хочу мешать.              — Что ты, Кэйтлин. Совсем не весело проводить этот чудесный вечер одной в пустой квартире, да и я давно хотела познакомиться с тобой. Из Джеймса ни слова не вытянешь.              — Это да…              — Тогда пойдём? Если хочешь, можем открыть бутылку вина. У меня как раз есть Мальбек.              — В другой раз, правда. У меня ещё есть дела.              — Ну, хорошо, — Лесли пожала плечами, внимательно смотря на меня. — Передать что-нибудь Джиму?              — Не нужно. Видимо, не судьба. Повидаемся в следующий раз. Хорошего тебе вечера.              — И тебе. Если надумаешь, можешь заходить в любое время независимо от того, будет Джим дома или нет. Главное — не забудь прихватить печенье. Я редко его пеку.              — Хорошо, — я невольно улыбнулась. — Обязательно заскочу в ближайшее время, — если меня, конечно, не прибьют сразу же на выходе из дома. Но озвучивать свои предположения я не стала.              Благо никакие наёмные убийцы пока не спешили по мою душу и я смогла спокойно добежать до круглосуточного магазина в конце улицы, не забывая постоянно оглядываться по сторонам. К ночи совсем похолодало и единственным спасением было застегнуть молнию на куртке до самого конца и сунуть руки в карманы, чтобы хоть как-то согреться, попутно мечтая о тёплом шарфе и даже шапке. Лужи под ногами начали покрываться тонким слоем льда, с неприятным звуком трескаясь, стоило наступить даже на самый краешек.              Взяв на всякий случай два стакана кофе, шоколадку и большую пачку кукурузных палочек, я прогулялась между стеллажей, делая вид, что с интересом рассматриваю детское питание, дожидаясь, пока слишком подозрительный мужчина, с которым мы несколько раз столкнулись нос к носу, расплатится и скроется из виду, и только после этого сама направилась к продавцу, прихватывая заодно пачку сигарет. Вскрывать её в ближайшее время я совершенно не собиралась, но подкурить уже пыталась сразу же после того, как сгребла все продукты в машину. Руки дрожали от холода и пережитого стресса, пальцы никак не попадали по колёсику зажигалки. Видимо, вернуться к вредным привычкам сегодня мне так и не удастся.              Над ухом раздался свист.              От неожиданности я выронила зажигалку, упавшую с сильным грохотом, будто вокруг не было ни единого постороннего звука, хотя город продолжал жить своей обычной жизнью. По телу прошлись все двести двадцать, сердце в груди бешено забилось, стало тяжело дышать. Чьё-то присутствие за спиной выдавала гигантская тень, ложившаяся на машину, возвышаясь над моей. Продолжая насвистывать какую-то мелодию, тень упёрла руки в бока, затихла на пару секунд, а затем всё тем же свистом настойчиво потребовала развернуться, несколько раз кивая головой в бок.              Решив не ухудшать свою участь, я медленно повернулась, готовая поднять руки вверх или, не знаю, рухнуть на колени, моля пощадить, и чуть не осела на землю, стоило увидеть перед собой Зсасза.              — Привет, — беззаботно выдал он. — Помочь?              Не дожидаясь ответа, сунулся во внутренний карман тёплой кожаной куртки, доставая Зиппо, откинул крышку. Рвано взмылся огонь, покачиваясь на ветру. Я не сразу поняла, зачем всё это, даже смотря на сигарету у себя в руке.              — Не знал, что ты куришь, — Виктор в отличие ото всех остальных явно желал поговорить, и я бы поддержала его стремление, если бы он не затронул больную для меня тему. Пусть с Освальдом мы и пришли к временному взаимопониманию, но я не простила их дует за то, что они бесцеремонно вломились в мой дом и всё перерыли.              — Зато в курсе другого. Много куда успел залезть в поисках сенсации, да?              — Прошёлся по верхам. Люди предсказуемы, когда ищут, куда спрятать что-то ценное. Ты не исключение.              — Ну, спасибо! В следующий раз буду умнее и суну бумаги под ванну. Или это второе место в топе тайников?              — Третье, — Виктор пожал плечами, чем стал раздражать меня ещё больше, помимо своего беззаботно-невинного вида. Выглядел он так, будто вышел прогуляться перед сном и, увидев старую знакомую, решил подойти поздороваться. Наверное, так и должен был выглядеть наёмный убийца, выслеживающий свою жертву, только вот меня в отличие от них ему поручили охранять, а Зсасз шлялся непонятно где почти час, что я каталась по городу. Позвонить бы Освальду и нажаловаться на отвратительную работу его людей, но тогда бы это означало одно — я согласна с его действиями, что тоже было в корне неверно.              Голова шла кругом. Виктор бесил, Джеймса я страшно жаждала убить за долгое невозвращение, даже любимый обычно холод не приносил радости, ворвавшись без предупреждения в начало ноября. От невозможности сделать что-либо я затянулась и сразу же закашлялась, чувствуя, как дым попадает в глаза и их начинает щипать.              — Зачем ты вообще вылез из своей норы? Проявить хорошие манеры? — нужно было срочно сменить тему, иначе всё могло зайти слишком далеко, чем я и занялась, когда дышать стало немного легче.              — Хотел узнать, сколько ты ещё будешь метаться.              — Метаться?              — Ага, — Виктор кивнул. — Туда-сюда. Это немного утомительно — смотреть с самого утра на то, как ты прыгаешь из одного угла улицы в другой, когда на горизонте кто-то появляется, не находишь? Да и хорошие девочки давно спят в своих тёплых постельках.              — Зато плохие спасают от тюрьмы, между прочим, твоего босса. Так что, если тебе что-то не нравится, звони Освальду. Хотя нет, — я выставила вперёд руку, чуть не тыкая сигаретой в Зсасза, — не надо. Слишком много сил ушло, чтобы его успокоить. Поэтому вернись туда, откуда пришёл, и дождёмся Джеймса. Не до скончания веков же он будет торчать у своего Брюса. Кстати, хочешь кофе? Скрасишь ожидание.              Глянув на почти дотлевшую сигарету, я выкинула её подальше, обещая себе возвращаться к дурным привычка дома, в спокойной обстановке и желательно наедине, после чего сунулась в машину за одним из стаканчиков, но не успела дотянуться до подставки каких-то жалких пару сантиметров. Меня бесцеремонно схватили за локоть и вытащили на улицу, продолжая держать и тянуть на себя. Виктор стоял слишком близко, лицо его казалось напряжённым.              — Что случилось? — голос тоже приобрёл металлический оттенок.              — Значит, кофе ты не будешь?              Как, а главное когда Зсасз успел сдвинуться с места, я так и не поняла. Только теперь он нависал сверху, вжимая меня в крышу машины, а плечи саднило от неожиданно резкого соприкосновения с ней. Запах хвои окутывал всё вокруг.              — Что. Случилось, — отчеканил он так, что не захотелось больше ни припираться, ни тем более обижаться. Передо мной стоял не обычный мужчина или просто мелкий преступник, а наёмный убийца. Ноги подкосились точно так же, как в нашу первую встречу, когда Зсасз тащил меня в особняк к Освальду. Разница была лишь в том, что сейчас я не собиралась падать в обморок или устраивать истерику, но был ещё далеко не вечер.              — Галаван. Он убил его… — договорить фразу до конца я так и не смогла. Одно дело — крутить её в голове или слышать от кого-то другого, но произнести это самостоятельно оказалось слишком тяжело, даже несмотря на то, что убили абсолютно постороннего человека.              — Поехали.              На сей раз меня потащили куда-то вниз по улице, оставляя мою машину с открытой водительской дверцей, включённым внутри светом и всеми вещами в придачу. Зсасз шёл слишком быстро, я еле поспевала за ним. На один его шаг приходилось делать несколько, чтобы не упасть. Затормозить или хотя бы замедлить его не получалось, как бы я не дёргала рукой. Скорее он вывернул бы её, чем заметил, что происходит вокруг. Хорошо, хоть его джип был припаркован в домах пяти от моей стоянки, в самом тёмном углу рядом с мусорными баками. Чёрное на чёрном — идеальная конспирация.              — Да погоди же, — единственное, что оставалось — разрешить посадить себя в машину и попытаться отпихнуть Зсасза от себя ногами. В итоге так мы и зависли: я в полулежащем положении на заднем сиденье, он — крепко держа меня за лодыжки и пытаясь катить дальше в глубь салона. — Мне надо увидеться с братом! Мы с твоим боссом обо всём договорились!              — Как раз спросим у него.              — А как же моя машина? Документы в конце концов? — наёмник без особого труда заставил меня согнуть ноги в коленях, отпуская их. Я еле успела ухватиться за подголовник водительского кресла, иначе бы просто повалилась назад.              — Куплю тебе новую, — взявшийся из воздуха рюкзак неожиданно плюхнулся на грудь. — Хватит сопротивляться, Птичка. Расслабься.              — Ну уж нет! Уйди.              Грязный отпечаток ботинка остался на чёрной коже, и этого мгновения хватило, чтобы выбраться из салона и дать дёру, скрываясь в собственной тачке. Но ощущение неправильности ситуации сбивало спесь, заставляя только больше не доверять происходящему. Зсасз был слишком ловкий и быстрый, я сама видела, как он спикировал в доках с ящиков, пару раз кувыркнувшись при этом в воздухе. И теперь не смог справиться со среднестатистической девушкой, даже не делающей по утрам зарядку?              Переведя дух, я всё-таки решила проверить свою догадку, всматриваясь в зеркало заднего вида, и действительно: наёмник только-только начал появляться из темноты, медленно, словно никуда не спешил, говоря с кем-то по телефону. Когда Зсасз всё-таки дополз до меня, он захлопнул раскладушку, убирая её в карман кожанки, и, чуть склонившись, постучал в стекло. На это я заблокировала двери изнутри, чтобы меня уж точно было не достать.              — Не веди себя как капризный ребёнок, — выдал наёмник после очередной не увенчавшейся успехом попытки достучаться до меня. — Открывай.              — Зачем? Чтобы ты опять попытался меня похитить?              — Прошу прощение за произошедшее недоразумение, — он коснулся пальцами груди и чуть склонился, не прерывая зрительного контакта. — Открывай.              — Нет, — я отрицательно мотнула головой. — Всё равно я не уеду отсюда, пока не поговорю с Джеймсом, не расскажу ему обо всём. Освальд надеется на меня, не могу же я подвести его.              — Планы изменились. Босс приказал вернуть тебя домой.              — Почему? Мы же договорились!              Зсасз чуть отвернулся, закатывая глаза. Хлопнул ладонью по крыше, выпрямляясь.              — Выяснишь отношения со своим бойфрендом потом. У нас нет времени на лишние разговоры.              — Он не мой бойфренд!              Ну вот опять меня начинали сводить с Освальдом, даже не спросив на то моего согласия. Ладно Буллок, он безоговорочно доверял своим информаторам, но Виктор. Уж он-то был, как мне казалось, ближе всех к Пингвину и видел, что между нами ничего нет. Не то, чтобы меня это сильно задевало или оскорбляло, но и ни к чему хорошему дальнейшее распространение слухов о нашей псевдосвязи тоже не привело бы. Хотя сейчас было не до споров. Если приказ действительно был отдан, надеяться на то, что Освальд будет ждать меня в квартире, не приходилось. Скорее всего, он уже заканчивал приготовления к плану мести для Галавана где-нибудь на другом конце города, по-тихому слиняв. Вполне возможно, и к Джеймсу он послал меня только потому, что не хотел расстраивать или не знал, как мягко отказаться от предложенной помощи. А чего я ещё ждала от хитрого, изворотливого мужчины, привыкшего доверять только себе? Что он в мгновение ока изменит свои привычки и доверится непонятно кому, пусть этого «непонятно кого» он называл своим другом.              — Долго тебя ждать?              — Можешь не беспокоиться, больше не задержу, — я повернула ключ зажигания, щёлкнула выключателем, гася в салоне свет. — Можешь передать своему боссу, чтобы он был осторожен?              Я было потянулась к рулю, как дверца в салон неожиданно открылась и меня крепко схватили за левое запястье. Свободной рукой Зсасз игрался брелоком явно не от домашней сигнализации или автоматических ворот.              — Ты! — осознание приходило медленно, но, похоже, меня опять где-то крупно поимели. — Как ты? Это моя машина!              — Не люблю закрытые двери, — наёмник поджал губы, чуть склоняя голову вбок. — И непослушных девочек тоже. Я же сказал — открывай.              — Чего ты вообще от меня хочешь? Поиздеваться? — голос неожиданно сорвался, а на плечи лавиной рухнул эмоциональный груз всего сегодняшнего дня. Казалось бы, не случилось ничего особенного, кроме очередного посягательства на мои личные границы, но это оказалось последней каплей, чтобы расколоть давно пошедшую трещинами чашу терпения. Не возникло даже мысли отобрать у Виктора брелок, да и это было бесполезно. В запасе он явно имел запасной, а если и нет, то мог воспользоваться отмычкой или физической силой. — Хватит на меня так смотреть! — не выдержав гипноза, я дёрнула рукой больше для собственного успокоения, чем для попыток вырваться. — Хочешь, чтобы я закричала?              — Жду, пока ты дашь отвезти себя домой.              — Я сама могу прекрасно доехать.              — Нет, не можешь, — прозвучало словно приговор судьи о смертной казни подсудимого: спокойно, без угрызений совести, но как-то по-чёрному. — Босс сказал довести тебя до квартиры.              Хорошо хоть не до кровати! А ещё умыть, переодеть и накутать одеялом. Всё это, конечно, вряд ли бы позволил сделать Томас, но он тоже, вероятно, мог свалить так же, как и Освальд.              — Надоело. Подвинься.              Улучив момент, Зсасз обхватил меня и, чуть приподняв, оттащил назад, заставив зависнуть между двумя креслами. Полный стаканчик кофе вылетел из подставки, окатывая бортовую панель и нас заодно. Второй успел куда-то пропасть в происходящей суматохе, а жаль — я бы с удовольствием запустила им в лысый череп, но единственное, что оставалось, поддаться и переползти на соседнее сидение, и начать тереть глаза, куда попали брызги кофе. От рукава куртки с тыльной стороны исходило приятное тепло, на джинсах красовались мокрые пятна. Наёмнику повезло меньше — он недовольно зашипел, когда уселся рядом, доказывая, что вселенская справедливость всё-таки существует.              За всё это время Джеймс на горизонте так и не появился. Интересно, наблюдала ли за нами в окно Лесли?              Включив фары, Зсасз плавно двинулся с места, позволяя обогнать нас своему внедорожнику. Удивления, как и вопроса, кто сидит за рулём, не возникло — наоборот, я предпочитала этого не знать, получив за вечер и так слишком много информации о преступном мире. Переваривать её мне предстояло долго и мучительно, разрушая тем самым привычные, усвоенные ещё в детстве понятия о добре и зле. Именно поэтому я и хотела увидеться с братом, удостовериться, что ещё не всё потеряно, что он сможет восстановить баланс сил. Но чем дальше мы отдалялись от его дома, тем сильнее сомнение пускало корни в душе. Если Галаван, весь святой и блестящий снаружи, оказался полностью прогнившим внутри, что мешало испортиться Джеймсу? Может, именно поэтому он постоянно молчал, либо увиливал от ответов, предпочитая не встречаться вовсе? Нет. Скорее всего, я просто накрутила себя окончательно, уйдя куда-то слишком далеко в своих рассуждениях.              — Какой твой любимый цвет? — не выдержав долгого молчания, я обернулась к Виктору.              — Цвет? — он бросил на меня короткий, удивлённый взгляд, возвращаясь к пустой дороге. Уверена, вести машину наёмник мог не только с завязанными глазами, но ещё и руками.              — Да, цвет.              — Зелёный.              — Зелёный? — весь разговор вдруг стал сводиться к тупому переспросу.              — Ага. Трава, яблоки, школьная доска и типа того.              — Удивительно.              — Что я учился в школе?              — А? Нет… Сам ответ. Я думала, красный или чёрный… Ночь, кровь.              — Работа, — он хмыкнул. — В свободное от неё время, Птичка, я выращиваю овощи на огороде перед домом, участвую в сельскохозяйственных ярмарках. В прошлом году выиграл приз за самую большую тыкву.              — Правда? — я попыталась представить Зсасза в рабочем комбинезоне, разбрасывающего навоз по грядкам, и это стало самой тяжёлой задачей за всю мою жизнь.              — Не веришь? Зря. В следующий раз прихвачу с собой медаль. Хотя можешь порыться в бардачке. Вдруг найдёшь.              — Не люблю тыквы, — я решила не рисковать остатками нервной системы, боясь найти в указанном месте помимо награды что-нибудь типа чужого отрезанного пальца или бомбы замедленного действия. — Кстати, почему ты зовёшь меня птичкой?              Зсасз довольно улыбнулся, откидываясь на спинку сидения, вновь становясь похожим на Чеширского кота. Кожа на рукавах куртки неприятно скрипнула, на сгибах в локтях виднелись потёртости от долгого ношения.              — В детстве у меня жила канарейка. В большой позолоченной клетке с качелями, домиком и бассейном. Ты напоминаешь мне её. Такая же маленькая, хрупкая и со звонким голосом.              — С птицей меня ещё никто не сравнивал, — зато описание попало точно в цель.              — Жаль прожила недолго.              Услышав это, я чуть не подавилась собственной слюной, хватаясь за ремень безопасности.              — Что с ней стало?              — Кузен свернул ей шею, решив поиграть. Надо было сделать с ним то же самое. Вырос тем ещё говнюком, — Зсасз слегка поморщился, сворачивая к дому, к которому мы подъехали совершенно незаметно. Оставалось каких-то полминуты до полнейшего одиночества, чему я была несказанно рада. Пока же оставалось тереть засаднившую шею, вспоминая неприятные ощущения после встречи с Джеромом и его попыткой меня задушить. Может, я и была похожа на ту канарейку, но прожила явно больше неё, и собиралась здравствовать и дальше, всё больше укореняясь в неожиданном желании.              В конце путешествия мне вручили ключи от машины, напоминая о том, что она до сих пор моя, вместе с запоздалым осознанием того, что медаль за самую большую тыкву в бардачке была всего лишь шуткой. Правда, в планы на завтра всё-таки вошёл её поиск, как и других неожиданных вещей в ещё более неожиданных местах.              До квартиры меня проводили молча, тяжело шагая за спиной. Сопротивляться осмотру комнат я тоже не стала, безразлично наблюдая за тем, как Зсасз с пистолетом, прижатым к груди, выныривает из ванной, заходя на кухню и в спальню-зал. Чемодан Томаса стоял на своём месте, где я его увидела впервые — у входа. Значит, ещё не всё было потеряно. Верхняя одежда присутствовала в полном объёме, что означало одно — друг был дома, только не подавал голос. Поэтому, еле дождавшись, когда мой провожатый покинет жилище, я бросилась на его поиски, обнаруживая Томаса на диване мирно спящим. За время моего отсутствия он вполне успел обжиться, повесив рабочий костюм на дверцу шкафа и переодевшись в пижамные штаны с незавязанным халатом. Одну ногу он закинул на спинку дивана, что больше придавало комичности ситуации, ведь пару минут назад эту самую картину наблюдал Зсасз.              Электронные часы на стуле показывали четверть первого, сообщая о том, что мне стоило бы последовать примеру друга, а так как спальное место было лишь одно, ему пришлось подвинуться, получая куртку вместо одеяла.