Другая история

      — Я третий день повторяю, не брал я эти злосчастные мешочки, — подрагивающим от подступающего к горлу кома, голосом прошептал взволнованный Теренс, глядя на массивную фигуру начальника хранителей пыльцы.       — И куда же, в таком случае, делись эти «злосчастные мешочки»? — раздраженно потирая переносицу, устало проговорил полный эльф, однако, взглянув в кристально чистые глаза своего подопечного, мужчина смягчился, — У меня строгая отчетность, Теренс… А, ладно, лети уже. — махнув рукой на нерадивого юношу, все еще прибывая в сомнениях на его счет, сказал эльф и удалился в свой кабинет.       Облегченно выдохнув и перекинув сумку через плечо, Теренс, полный угрызений совести, вылетел из хранилища пыльцы. Уставший и измотанный расспросами, он, тем не менее, жалел эльфа Гарри, потому что знал: начальник непременно получит выговор, пусть даже за каких-то жалких два мешочка, хотя волшебная пыльца текла из дерева рекой.       Вот уже пятый день Теренс не мог найти себе покоя. Пропажа Динь сильно подкосила его, и молодой эльф, думая, что любимая решила сбежать, выкрал для них эти небольшие мешочки. Конечно, Теренс и предположить не мог, почему к Динь тем утром пришли стражники, а когда он, прячась и таясь в тенях, проследил за конвоем и увидел, как они заводят мастерицу в тайный проход в подземелья древа, то сразу понял — Динь в беде. А на следующий день, узнав от Кора, одного из стражей и по совместительству близкого друга, что любимая сбежала, тут же, запасясь пыльцой, полетел ее искать.       И вот теперь, никому не нужные мешочки пыльцы пылились в походной сумке вместе с другими припасенными вещами, а Теренс не мог найти себе покоя, от мучавших его темных мыслей. Однако, успокаивали угрюмые лица рассерженных, как фурии, стражников: значит, еще не нашли.       Каждое утро Теренс прилетал к охраняемому домика Динь, и проведя около полчаса, в пристальном наблюдении за охраной, быстро улетал на рабочее место. Друзья же продолжали хмуро молчать, явно что-то скрывая, и даже общительная, всегда сочувствующая незадачливому кавалеру мастерицы Серебрянка, хранила молчание. Подозрения и сомнения одолевали Теренса и самое главное, что из этой ситуации не было никакого выхода.