The Shark Heart

Примерно через полчаса в бар вваливается шумная компания парней, с порога крича о том, что у них мальчишник, и сейчас-то они зажгут как следует. Внутри моментально становится почти невозможно разговаривать, так что Рик предлагает ему прогуляться до пляжа. Дэрил легко соглашается, потому что такое количество людей опять начинает его нервировать, и потому, что возможно, близость к океану поможет ему успокоиться. Только вот он не успокаивается. Дэрил в курсе, что даже люди, которые по-настоящему ему симпатизируют, считают, что он странный. Иногда они заговариваются, забыв о его остром слухе, или вовсе не зная об этой его особенности, и обсуждают то, как он никогда не смеётся перед людьми, не ест на публике, если только рядом нет кучки его близких друзей, и даже не зевает. Всё это — просто отчаянные попытки замаскировать его зубы. Он обкусывает кончики пальцев и ногти до крови, если не сдерживает себя. Он практически не моргает, потому что ему это не нужно, и избегает любого физического контакта. Только Кэрол и Софии разрешено трогать его без предупреждения, но даже они так не делают, потому что знают, как Дэрилу от этого некомфортно. Частично это из-за его детства, проведённого рядом с жестоким отцом, частично — ещё одна попытка спрятать его не совсем человеческую натуру. Хоть он и потеет меньше других, иногда это всё же происходит, и тогда его влажная кожа становится такой же острой, как наждачка, как и у акул. Острые чешуйки, похожие на зубчики, на его коже выделяются не так сильно, и не ощутимы, пока он сухой, но под воздействием воды становятся достаточно острыми, чтобы поцарапать. Рик ничего из этого не знает, и, как выясняется, он очень ласковый человек. Его так и тянет прикоснуться к Дэрилу. И, если честно, поначалу всё не так плохо, просто то, как пальцы Рика постоянно цепляются за рукав его куртки или мягко проезжаются по его боку, пока они идут рядом, немного странно. Улица довольно тёмная, и Дэрил, в принципе, понимает, что Рику, с его слабым ночным зрением, требуется подтверждение тому, что Дэрил всё ещё здесь и знает, куда идёт. Так что он не противится этим небольшим прикосновениям через одежду, даже гордится тем, что оказался полезен человеку, которого он уже рассматривает как потенциальную пару. Он хочет произвести на Рика хорошее впечатление, и один из способов этого добиться — помочь ему сориентироваться в темноте. Но потом они оказываются на пляже, где сегодня ярко светит луна, и у Рика нет никаких причин, чтобы к нему тянуться. Но он продолжает. Он о чём-то увлечённо рассказывает, но Дэрил слушает скорее его голос, чем воспринимает слова, и старается отвлечься от чужой руки, ласково поглаживающей его предплечье. — Моя первая книга провалилась с треском, — Рик смущённо посмеивается. — Все учителя вечно твердят, что писать надо о том, что хорошо знаешь, но это бред. Я пробовал. Несколько лет работал в полиции, так что первая история была про копа из маленького городка, который полез в дела, его не касающиеся, — он неопределённо передёргивает плечами. — Мне отказали во всех издательствах, кроме одного очень малоизвестного, и критики меня разодрали на лоскутки. Как выяснилось, мой основанный на личном опыте персонаж оказался «чертовски скучным». — Но ты интересный, — моргнув, заверяет его Дэрил. Его очаровывало то, как поблескивал свет в глазах Рика, и как у него слегка завивались волосы, а в бороде проскальзывали седые волоски — и всё это просто сходу, от одного взгляда на него в лунном свете. Он не может дождаться, когда они узнают друг друга ближе, и он выяснит об этом мужчине всё, чтобы и этим восхищаться с такой же силой. — Ну, видимо, не для читателей, — посмеивается Рик. — В следующей книге я сделал персонажа настолько непохожим на себя, насколько смог. Сделал из него крутого парня, такого, который будет распинаться в мотивационных речах, когда настанут тяжелые времена, и не побоится запачкать руки в крови. К тому же, красавчик, настоящий сердцеед. И поместил его в фантастическую вселенную, с зомби, только никто не называет их зомби, и… знаешь, неважно. Я сам бы такое читать не стал. Второсортный ужастик, но каким-то образом, он стал популярным. Видимо, людям не нравятся драмы про полицейских из маленьких городков, но им очень по душе зомби. Говорили о получении прав на фильм, и мой издатель настаивает, чтобы я как можно быстрее выпустил следующую книгу, чтобы не упустить волну популярности. Я слишком много говорю? — Не, — потряс головой Дэрил. — Рассказывай. Мне нравится слушать. На самом деле ему довольно сложно сконцентрироваться на речи мужчины и следить за этим довольно односторонним разговором. Любопытная рука Рика никак не может остановиться где-нибудь в одном месте дольше, чем на пару секунд. Он проводит пальцами по плечу Дэрила, только чтобы затем потереть свою шею или поскрести бороду, и Дэрил невольно пристально следит за каждым движением. Так что он просто слушает его голос, едва отмечая, что тема сменилась с зомби — чем бы это ни было — на анекдот о сыне Рика, Карле, и затем на рассказ о городе в пригороде Атланты, где мужчина раньше жил. — Но я не собираюсь туда возвращаться, точно не в ближайшее время, — подытоживает он. — Я снял в аренду дом здесь, в Вирджиния Бич. Близко к берегу, почти что за городом. Я подумал, что писать историю об акулах будет лучше здесь, знаешь, рядом с настоящими акулами. — Почему тогда не на Кейп Коде? Там полно акул, — спрашивает Дэрил, и Рик дружелюбно хлопает его по плечу. Касание мимолётное, едва заметное, но по всей руке Дэрила расползаются мурашки, и внутри возникает какое-то тянущее, щекочущее чувство. Такое же, как и ото всех других прикосновений, но не совсем. Оно становится всё сильнее и сильнее, и Дэрил не понимает, что это, и с трудом может справиться с накатывающей на него сенсорной перегрузкой. Никто столько не трогает его, никогда, даже София такое позволяла себе только когда была совсем крохой. Это шокирует, подавляет. — Забавно, — произносит Рик, — но на Кейп Коде ненавидят своих акул. Ты разве не должен об этом знать, мистер Акулий всезнайка? Они винят акул в упадке туризма все последние годы. — Глупо, — бормочет Дэрил. — У нас целая куча туристов, и именно ради акул. Что ещё такого интересного может быть на пляже? Позагорать можно где угодно. Рик покачивает головой и тихо усмехается, слегка сжимая предплечье Дэрила. — Ты боялся, что хоррор про акул вызовет панику среди людей, да? Но что, если вместо этого он сделает их популярными? Люди ведь обожают бояться, а твой Институт мог бы получить неплохую прибыль… — Дело не в деньгах, — прерывает его Дэрил. Хоть он и знает, что Институту нужны любые дополнительные доходы, он всё равно не хочет, чтобы их источником был страх. Аквариумам и содержащимся в них акулам, может, и пошло бы это на пользу, но как же все те акулы, что живут в открытом океане? Люди всегда будут их убивать, но если начнется очередная волна паники, вызванная новым ужастиком… Им будет всё равно, что вся история — вымысел. Они будут чувствовать, будто у них есть полное право устроить ещё одну резню среди акул. Вот что происходит, когда животное не считают «милым». Почему-то никто не пытается вырезать всех косаток, да и хоррор-книги про них писать никто не порывается, насколько Дэрил знает, хотя они и намного страшнее, чем любая голодная акула. — А я и не говорю, что в них, — заверяет его Рик. — Но деньги помогают реализовать защиту. Кампании по повышению осведомлённости, ваша программа по установке маячков на акул, спасательные операции — всё это стоит много денег, Дэрил. Если бы люди только осознали, насколько акулы интересны… Дэрил фыркает. Акулами интересуются разные люди, но тех, которые беспечно бросаются деньгами в разные учреждения по их изучению, Дэрил и близко не подпустил бы ни к одной рыбе. Аарон рассказывал ему, что однажды к Институту обратился крупный ресторанный магнат с предложением проспонсировать исследования в обмен на детёнышей. Потому что молодое мясо на вкус лучше. Сделка, конечно, не состоялась, но это было одно из наименее возмутительных предложений, которые делали Институту. Им пришлось привыкнуть и научиться просто игнорировать такое. Ведь разные морские виды используются в самых разных целях. Одна большая фармацевтическая компания уже несколько раз выказывала интерес в исследовании богатых витаминами масел, обнаруженных в печени некоторых видов акул. И, конечно, постоянно приходят различные частные коллекционеры, спрашивающие об институтских акулах. Они надеятся купить их, чтобы потом, исключительно ради собственного удовольствия, засунуть их в крошечные аквариумы и содержать в ужасных условиях. Только чтобы иметь возможность гордо заявлять о том, что они лично владеют чем-то редким, одновременно ужасным и прекрасным. Акул все хотят эксплуатировать. Видимо, и Рик Граймс тоже, хотя он, кажется, и не понимает, какой потенциальный вред может принести его книга. Он слишком мало знает. А может, и не хочет ничего знать. — Мне надо идти, — тихо произносит Дэрил, проводя языком по нижней губе. Рик непонимающе и одновременно расстроенно хмурится, и пытается взять его за руку. Дэрил отталкивает его и делает шаг назад: — Перестань меня трогать, что с тобой, блять, не так? Зачем тебе постоянно надо меня трогать? Дэрил… злится, резко приходит осознание. Он слышит самого себя как со стороны, практически кричащего на мужчину, с которым он незадолго до этого согласился встречаться. Он злится и даже не понимает, почему. В груди колотится сердце, и он чувствует, как закипает кровь в венах. По ощущениям его заживо варят на разгоревшемся внутри костре, и он совсем не может нормально думать. До этого такую злость он чувствовал всего однажды, десять лет назад, когда Эд Пелетье попытался убить свою жену, и Дэрил его остановил. Но Рик ничего плохого не сделал. Дэрилу не за что на него злиться. Это глупо, иррационально, это… совсем на него не похоже. Он сам не свой, и не понимает, почему ведёт себя так. — Просто… дай мне уйти, пожалуйста, — бормочет он, пытаясь успокоиться и вести себя нормально. Получается плохо. У него трясутся руки. Ему просто нужно отойти, прийти в себя. Подышать. Успокоиться, взять себя в руки, обрести хоть какое-то подобие контроля. Это всё для него слишком… Запах океана, щекочущий его ноздри, заполняющий лёгкие, и Рик Граймс, с этими его руками и глазами, такими красивыми глазами. Это… слишком. Рик смотрит на него, будто ищет что-то, и, по-видимому, находит. Кивает и отступает назад, не пытается больше к нему прикоснуться. Медленно, он поворачивается к океану и провожает глазами небольшой огонёк в небе: самолёт или спутник, или, может, падающая звезда. Не оглядываясь на Дэрила, он тихо, осторожно, будто пытаясь его не спугнуть, спрашивает: — Я тебя ещё увижу? Нерешительно, Дэрил кивает. Он знает, что даже если бы захотел, то не смог бы остаться с ним надолго. Через секунду он вспоминает, что Рик на него не смотрит, и вздыхает. — Да, — отвечает он, и замирает, не уверенный, что ему теперь делать. Он почти что уверен, что ему стоит прекратить всё это, пока не поздно. До того, как они слишком увлекутся друг другом. Он не должен снова видеться с Риком. Рядом с ним Дэрил ведёт себя неразумно, его переполняют эмоции, и всё это вызывает недоумение в них обоих. Скорее всего, это странное поведение — это его интерпретация того, как должно проходить спаривание. Возможно, у белых акул гормональная активность вызывает повышенную агрессию, которая, в свою очередь, приводит к спариванию. Для непосвящённых это может походить на жестокую драку за доминирующее положение или даже на приступ пищевого безумия, с учётом всех укусов. Его злость, осознаёт Дэрил, чем-то похожа на это. Он хочет с Риком подраться. Ударить. Укусить. Прикоснуться к нему руками и ртом и… сделать… что-то, с ним, с их телами. Он не совсем уверен, что именно, но что-то. Хотел бы он иметь возможность спросить об этом Мерла. Жаль, что он так никогда и не задал ему этот вопрос. Его брат был опытным в этом плане, начал заниматься сексом с того момента, когда в баре ему начали продавать без паспорта пиво. Сейчас Дэрил отчётливо помнит, как периодически Мерл становился громче, злее, срывался на всех по поводу и без. В такие моменты он говорил, что ему пора «кого-нибудь отжарить». Тогда Дэрил не задумывался, что это значило, его не интересовал секс и всё с ним связанное. Он так и не узнал ничего, а теперь не может спросить, потому что Мерл чёрте где и вряд ли когда-нибудь вернётся. Так что Дэрил не знает, что ему делать. Может, ему стоит уйти и никогда больше не видеть Рика, а может — остаться, поверив инстинктам, и сделать… что? Что-то. Точно что-то с сексом, чем бы это ни было. Блять, ему нужно перестать об этом думать. И нужно найти Эрика. Спросить, что за херня с ним происходит, потому что если у кого и могут быть ответы, то это у Эрика, с его оборудованием, шприцами и пробирками, с его спокойным лицом и вечными лекциями. Эрик может сказать ему, если это просто гормоны. Тогда было бы понятно, почему Дэрил так хочет, чтобы Рик его укусил. Потому что, да, ему всё ещё этого хочется, но при этом не хочется, чтобы его трогали. Дэрилу хочется, чтобы Рик прижал его к земле и укусил, и хочется укусить его в ответ. Ему хочется узнать каков мужчина на вкус, но не в плане мяса, и он не знает, что это значит. Он ничего не знает. Это всё слишком запутанно и… — Я пойду, — мягко произносит Рик, — Эм… моя визитка, тут есть мой телефон, если ты захочешь встретиться. Я оставлю её тут, — Дэрил слышит, как мужчина присаживается на корточки, опуская карточку в песок. — Прости, если я обидел тебя… — Ты не обидел, — твёрдо отвечает Дэрил. Облизнув нижнюю губу, он добавляет: — Дело не в этом. Я просто… не знаю, что делаю. Мне нужно время, подумать. — Можешь думать столько, сколько понадобится, — искреннее говорит Рик. — И, хэй, Дэрил… если я сильно надоедаю, ты должен мне говорить об этом, ладно? Я за всю свою жизнь встречался с одним человеком, и она была моей женой последние десять лет, так что я тоже не знаю, что делаю. Почему-то это признание кажется Дэрилу таким забавным, что он не может удержаться от смеха. Потом он смотрит на лицо Рика: обиженное, выражающее то, насколько глубоко только что была уязвлена его гордость, будто он думает, что Дэрил смеётся над его неопытностью или ещё что-то такое же нелепое. Будто он не может поверить, что его могли так «предать». От этого Дэрил смеётся ещё сильнее, складываясь пополам, но не забывая прикрыть ладонью рот. Даже сейчас он помнит о своих зубах. Около минуты Дэрил не может перестать смеяться, пока Рик стоит перед ним, явно не уверенный, должен он обидеться и уйти, или присоединиться к веселью. Он закусывает губу и, видимо, решив, что резкая перемена настроения Дэрила к лучшему, неуверенно улыбается. Постепенно, смех Дэрила угасает, хотя он и не может согнать широкую улыбку с лица. Плюхнувшись на песок, он подтягивает к себе визитку Рика. Заметив крупный, вычурный шрифт, он фыркает. Кроме имени — Ричард Э. Граймс — он ничего не может прочитать, текст расплывается перед глазами. Ничего страшного, он запишет телефон, когда придёт домой и сможет спокойно, в одиночестве, надеть очки. — То есть ты на самом деле Ричард, — говорит Дэрил, осознавая, что вся его агрессия как испарилась. Что бы с ним не происходило, перепады настроения настолько резкие, что Дэрил сам за собой с трудом поспевает. Если бы Рик решил, что ему не стоит тратить время на кого-то настолько поехавшего, Дэрил не стал бы его винить. — Неа, меня правда зовут Рик, — отвечает мужчина, пожимая плечами. — И второго имени у меня нет, «Э.» там просто для виду. Мой издатель решил, что Ричард звучит более презентабельно, как имя настоящего писателя-фантаста. И, наверное, он пытался сделать так, чтобы про мою первую книгу не вспомнили. Её опубликовали под моим настоящим именем. Он надеялся, что никто не обнаружит, что это один и тот же автор. — И как, обнаружили? — интересуется Дэрил, похлопывая по песку рядом с собой. Рик садится, скрестив ноги, и, в попытке занять чем-то руки, начинает строить маленький песочный замок. — Нет, — признаёт он. — Но, знаешь, если честно, мне хочется, чтобы кто-нибудь догадался. Мне всё ещё нравится та книга. Она была более личной, более, не знаю, будто моей. Задумчиво кивнув, Дэрил через секунду усмехается: — Как она называется? Может, я её прочитаю, посмотрю сам, насколько ты ужасный писатель. Рик посмеивается. Кажется, напряжение между ними постепенно исчезает. — «Эта горестная жизнь», — говорит он и застенчиво улыбается, — да, название не очень воодушевляющее, но обещаю, книга нормальная. Я просто не умею придумывать названия. Дэрил думает, что звучит оно не лучше и не хуже, чем любое другое. По крайней мере, в нём больше смысла, чем в «Над пропастью во ржи». Наверное. Сложно сказать, потому что последнее он не читал. Но, скорее всего, он прочитает книгу Рика. Нужно будет попросить Кэрол купить её, когда она в следующий раз пойдёт за покупками, мысленно отмечает Дэрил. — Мне правда пора идти, — в конце концов говорит он, глядя на растущий песочный замок. Рик достраивает его, пока они сидят рядом, не настолько близко, чтобы касаться друг друга, но Дэрил всё ещё чувствует тепло, исходящее от Рика. — Мне проводить тебя? — Нет, лучше я провожу тебя и вызову себе такси до дома, он дальше, чем твоя квартира, — отвечает Рик. Поднявшись, он предлагает Дэрилу руку, чтобы помочь ему встать. Дэрил её принимает. Оказавшись на ногах, он, не задумываясь над этим дольше секунды, переплетает их пальцы. Он планировал мимолетно сжать руку мужчины, просто чтобы показать, что между ними всё в порядке, но… это так приятно. Ладонь Рика, покоящаяся в его руке, их сжатые вместе пальцы. Это кажется правильным, и, в отличие от всех предыдущих прикосновений, не ощущается, как угроза. Скорее всего, потому, что Дэрил сам пошёл на контакт. Он задумывается над тем, значит ли это, что ему придётся во всём брать на себя инициативу, и решает, что он не против. Ему просто нужно понять, что именно он должен делать, и тогда он может сам касаться Рика. Дэрил уже не может этого дождаться. Они продолжают держаться за руки, пока идут до Института, и потом ещё немного, пока ждут такси у ворот. Они почти не говорят, но это не страшно — Дэрилу нравится молчать с Риком также, как ему нравится слушать его голос. К тому же, они много говорили сегодня. Разве у людей нет какого-то лимита на количество разговоров за одну встречу? Никто Дэрилу об этом не говорил, так что ему придётся и это изучить самому. Ради Рика он готов постараться понять человеческие взаимоотношения лучше. — Позвони мне, — говорит Рик, подходя к такси и открывая дверцу. В ту же секунду, как они расцепляют руки, Дэрил начинает скучать по теплу его ладони. — Угу, — соглашается он. — Найду что-нибудь стоящее для твоей новой книги и позвоню. Раз уж я не могу остановить тебя от создания хренового ужастика про акул, то стоит хотя бы помочь тебе сделать его правдоподобным. Засмеявшись, Рик кивает: — Ладно. Обещаю, эта история выйдет хорошей, — в уголках глаз у него собираются морщинки, и от них Дэрила тянет улыбнуться, потому что они значат, что Рик счастлив, искренне счастлив сейчас. Из-за него. Этот очаровательный вид придает Дэрилу смелости, и он делает единственную романтическую вещь, которую он, благодаря кино и тому, что он видел в жизни, в теории знает, как сделать. Он наклоняется и слегка прижимается губами к губам Рика, закрыв глаза и задержав дыхание. И тут же отстраняется, торопливо, неразборчиво извиняется и буквально убегает, не оглядываясь, чтобы проверить, как на это отреагировал Рик. По пустым коридорам он добегает до аквариума с белыми акулами. Ему нужно поплавать. Пиздец как нужно. Сейчас же.