The Shark Heart

Когда Дэрил ныряет в аквариум, Генри поблизости нет, зато есть Лидия, которая наконец забросила безнадёжную охоту в более мелкой части аквариума. Она приплывает к нему без дополнительных ухищрений в виде еды и приветственно тыкается в Дэрила носом. Такое поведение не считается нормальным среди акул. Да, признано, что иногда они осторожно подталкивают что-либо носом, чтобы понять, что это такое, но ни разу не было замечено, чтобы в дикой природе это было выражением привязанности. Считается, что акулы в целом, и белые в особенности, не предназначены для различных привязанностей в принципе. Это связывают с тем, что их мозг, предположительно, не настолько развит, чтобы осознать чувство любви к чему-либо. Дэрил по опыту может сказать, что это брехня. Особенно если судить по Лидии. Чувства акул сложные и едва заметные, и, может, они и неразличимы для людей, но не для Дэрила. Лидия, скорее всего, видела такое выражение привязанности у каких-нибудь млекопитающих, и перенесла его на своё общение со странной теплокровной недо-акулой, плавающей по её территории, то есть, на Дэрила. Видимо, она решила, что для него это будет понятнее. Но акулы используют и другие способы выражения своего ограниченного спектра эмоций. Генри — хороший пример для изучения этого вопроса. Он, несомненно, считает Дэрила равным себе, но при этом ему нравится плавать с ним в его особой манере. Изменения своего настроения он показывает в движениях хвоста и челюстей, иногда клацает зубами в сторону Дэрила, если раздражён, но всё равно осторожничает, чтобы не укусить его по-настоящему. Его привязанность выражается в том, как много он позволяет Дэрилу с собой делать, и в том, как терпелив он был ко всем попыткам научить его чему-либо. Дэрил, конечно, не собирается очеловечивать своих акульих друзей, он знает, что у них совсем другие эмоциональные возможности, и они не чувствуют и не думают так, как это делает он. В этом плане они устроены намного проще. И Дэрил очень, блять, сильно хочет, чтобы сейчас его эмоции стали проще. Лидия плывёт рядом со скользящим в глубине аквариума Дэрилом. Его поражает то, как электромагнитные рецепторы, расположенные по его бокам и на крыльях носа, могут уловить даже малейшие движения акулы. Сегодня Лидия кажется более оживленной, энергичной, чем обычно в это время. Она то и дело прижимается к нему носом и даже несколько раз показывает ему зубы в неком подобии улыбки. Дэрил научил её так делать, чтобы выказывать удовольствие. Вообще-то, это немного странно, что она настолько счастлива рядом с ним. Ей, разумеется, нравится компания Дэрила, но обычно она не показывает этого так явно, в конце концов, она тут альфа. Может, это потому, что они давно не плавали вместе. Обычно Дэрил старается не углубляться в дальние части аквариума, и его ночные заплывы ограничиваются пространством под бассейном для кормёжки и вокруг него. Но сегодня он пришёл намного раньше, чем обычно, и оставаться на привычной территории даже небезопасно: слишком велик шанс что кто-нибудь заметит его сверху. Так что Дэрил вместе с Лидией направляется в более глубокую часть аквариума, туда, где он соединён с океаном. Разумеется, проход ограничен крепким забором. «Аквариум зубастиков» построен по-особенному. Дэрил думает, что наверное, его спроектировал кто-то, такой же, как он, кто-то, кто понимает акул и знает, что им нужно. Кроме вытянутого стеклянного коридора, откуда посетители могут наблюдать за акулами, на протяжении многих миль вокруг нет ни единого препятствия. Поддерживать искусственную фильтрацию воды и корректировать её солёность было бы невообразимо сложно, и, к сожалению, не менее невообразимо дорого в аквариуме такого размера. Так что вместо этого, архитектор расположил бо́льшую часть аквариума под водой, встроив его в береговую линию так, что в один момент он просто переходит в океан. Такая небольшая хитрость помогла с очисткой и регулировкой температуры воды. Больше всего в этой части аквариума Дэрил любит её полную невидимость со стороны института или с поверхности. Здесь он ничем не рискует, его никто не заметит. Он зависает около забора, от которого исходит слабое электромагнитное поле. Это его немного успокаивает. Ощущение довольно приятное. Наверное, его так сконструировали, чтобы акулы, подплывающие сюда, не начали об него биться, пытаясь сбежать. Лидия, видимо, реагирует на электромагнитное поле также, и чуть замедляется, нарезая круги вокруг Дэрила. Это место идеально подходит для того, чтобы успокоиться и нормально подумать обо всём, что сегодня случилось между ним и Риком. Рик. В голове Дэрила роится столько мыслей об этом человеке, что он не знает, за какую хвататься первой. У него совсем нет опыта, и сравнивать своё влечение к Рику ему не с чем. В такие моменты ему особенно сильно хочется, чтобы если не Мерл, то хотя бы его мама всё ещё была рядом. У неё было двое детей, должна же она была хоть что-то знать. Когда Дэрил был ещё маленьким, она объяснила ему, что их вид отличается от людей, игнорирующих свои инстинкты. Может, она объяснила бы и про то, чем его стремление найти пару отличается от того же стремления в людях. Может, она сделала бы так, чтобы любить Рика стало проще. Потому что Дэрил любит его, без тени сомнения. У людей любовь не приходит так легко, но у акул… Для них всё завязано на совместимости, а Дэрил буквально чует, что Рик потенциально совместим с ним. Уже не в первый раз, он осознаёт, что его вид не имеет никакого смысла с точки зрения биологии. Лидия утыкается носом в его грудь, и Дэрил похлопывает её по боку. Однако, акула не успокаивается, и внимания ей явно мало. Она так и липнет к нему, вертится кругом. Это странно, и на секунду Дэрил решает, что может, она просто по нему соскучилась, но… нет. Нет, дело не в этом. Как же он этого не заметил? Её запах, он изменился, полностью изменился. Ну конечно. «Нет уж, девочка, этим мы заниматься не будем», думает Дэрил, отшатываясь от акулы. Лидия следует за ним, и Дэрил осознаёт, что у него проблемы. До любого выхода далеко, и, хотя минуту назад ему казалось, что это очень хорошо, сейчас он этому обстоятельству совсем не рад. Дэрил знает, что он не мог предсказать поведение Лидии, но блять. Всё же, должен был. Ёбаные гормоны. Всплеск его собственных, должно быть, сработал как катализатор для репродуктивного цикла Лидии, и, поскольку Дэрил единственный доступный поблизости самец, она проявляет к нему интерес. А из-за его ненормального вида, акула не понимает, что выбранная ею пара с ней не совместима. Она знает его достоинства, поскольку он часть её среды обитания, и хочет его добиться, потому что с её ограниченной точки зрения, в нём есть черты хорошего партнёра. И она вряд ли воспримет спокойно неизбежный отказ. У акул всё это завязано на инстинкты, а значит, на зубы. Ему нужно сбежать, и быстро. Ближайший выход — это люк того бассейна для кормления, который находится в более мелкой части аквариума. Через него он может выйти так же, как обычно заходит. Он надеется, что люк не заперт, потому что не факт, что у него будет время на то, чтобы ввести код. Он ласково похлопывает Лидию по носу, и она щелкает челюстями в его сторону. Дэрил едва успевает отпрянуть назад, уклоняясь от её зубов, которые, скорее всего, оттяпали бы ему руку, если не хуже. И в ту же секунду они оба приходят в движение. В обычной ситуации у такого, как Дэрил, не было бы ни единого шанса в гонке с белой акулой. Его максимальная скорость ничто, по сравнению с её, он может выжать из себя, ну, шестнадцать километров в час, если сильно постарается, а Лидия — почти пятьдесят. К тому же, её обтекаемая форма — тоже преимущество. С другой стороны, у Дэрила есть элемент неожиданности и мозги побольше. Кроме того, он меньше, а значит, может забраться туда, куда Лидия просто не поместится. На дне аквариума есть пещерная система. Она не особо крепкая, это просто известняковый скелет, обросший кораллами, оставленный тут в качестве дома для колоний рыб и других существ. Дэрил всё равно ныряет туда, потому что узкие коридоры тянутся довольно далеко, почти до мелкой части аквариума, и к тому же, там много разных запахов, что может помочь ему сбросить Лидию со своего хвоста. Он на это не рассчитывает, но всё же, это хоть какое-то укрытие, и от акулы легче сбегать тогда, когда она тебя не видит. Пока он пробирается по искусственным пещерам, по коже у него бегут мурашки и дыбом встают волоски — он чувствует, как близко к нему Лидия. Между охотницей и её добычей всего тонкий слой кораллового рифа. Думает ли она о нём сейчас как о добыче, раз ей пришлось его преследовать? Или он всё ещё является потенциальным партнёром? То, как она следит за ним — это не типичное поведение для охотящейся акулы, но Дэрил всё равно не уверен, что случится, если она его поймает. Блять. Только вот, некоторые с удовольствием бы написали на эту тему диссертацию. Нужно будет поговорить с Иисусом. Коридор неожиданно обрывается, и Дэрил мысленно себя проклинает за то, что не исследовал план пещер раньше. Но оглядевшись, он понимает, что Лидии рядом нет. Хмурясь, он напрягает все органы чувств, но не находит ничего, кроме обычной ряби на воде и эха отдаленных движений. А потом у него в боку слегка покалывает, и он медленно поднимает взгляд вверх. Лидия прекрасна. Хоть она и очень молода, здесь, ближе к северу, она уже одна из самых крупных: в ней четыре метра и где-то пятьдесят сантиметров. Отсюда Дэрилу видно шрамы на её животе, там, где её укусила акула ещё большего размера. Серый окрас очаровательными узорами переходит по бокам в белый, у неё он светлее, чем у Генри, и заходит дальше на брюхо. Её челюсти широко открыты, растянуты, и все зубы выставлены на показ. Почти без движения она висит над ним и выжидает, пока Дэрил двинется с места. Впервые за всю его жизнь Дэрилу становится немного страшно от пришедшего к нему осознания: Лидия собирается его убить. К счастью, это осознание только побуждает его начать действовать. У него по-прежнему есть преимущество в виде более развитого мозга, и в голове крутится сказанная Эриком ранее фраза: «У людей есть, на минуточку, руки, и они намного менее скользкие, чем рыбы». Особенности его кожи, становящейся намного более жесткой под водой — то, что обычно Дэрил считает недостатком — это именно то, что поможет ему отсюда выбраться. Почти все акулы — идеальные охотники под водой, но кроме этого они выработали навык, помогающий им ловить добычу пролетающую низко над поверхностью или находящуюся на плавающих льдинах. По сути, они научились набирать невероятную скорость, плывя вертикально вверх, и выпрыгивать из воды так, что их тело оказывается высоко в воздухе. Белые акулы способны на прыжки высотой в три метра над поверхностью воды. Дэрил не знает, каков его предел в этом отношении, но это и не страшно. Он всё равно не совсем это собирается делать. Раньше он никогда не пытался такое провернуть, но это не важно. Он выдыхает и в воде появляется множество пузырьков с воздухом, что привлекает внимание Лидии, как он и хотел. Она бросается вниз, и в ту же секунду Дэрил бросается ей навстречу, и, пока сбитая с толку акула клацает челюстями, он вцепляется мёртвой хваткой в её спинной плавник. Ему предстоит та ещё поездочка. Как и предполагалось, Лидию не очень радует то, как Дэрил к ней прицепился, а может, наоборот, очень радует, если она считает это частью брачного ритуала. В любом случае, она начинает дёргаться и пытаться его сбросить. Но у Дэрила сильные руки, к тому же, с противостоящими большими пальцами. После небольшой борьбы Дэрилу удаётся взобраться Лидии на спину, и он раньше ездил на лошадях, так что какие-то основы он знает, но это скорее как пытаться прокатиться на ебучем торнадо с зубами. У него уже идёт кровь, и Лидия борется с ним, как бешеная. Дэрил пытается направить лихорадочные движения акулы вверх, чтобы вывести их к поверхности, но у него не получается, и…. И потом появляется Генри. От него исходят смешанные сигналы, что-то вроде «беспокоюсь-злюсь-моё», и Дэрил едва успевает отпустить спинной плавник Лидии, чтобы не попасться ему в зубы. И после этого они оба моментально теряют к нему интерес. Они дерутся, игриво дерутся, совокупляются и дерутся, Дэрил понятия не имеет, как это называется. Он широко распахнутыми глазами смотрит на то, как Лидия зло кусает Генри за бок, и, да, ему пора отсюда выбираться, сейчас же. Он никогда в жизни ещё так быстро не плавал. За рекордное время он достигает поверхности и, наверное, от бушующего в крови адреналина, ломает замок на люке в бассейне для кормёжки. Он громко выругивается, не обращая внимания на то, как его душит воздух, и на то, что раны обильно кровоточат. Ему нужно сейчас же кое-что сделать, кое-что очень важное. Даже не задумавшись о том, что он не одет, Дэрил поднимается на ноги в ту же секунду, как у него начинают нормально работать лёгкие, и бегом направляется в сторону жилых помещений, в комнату Аарона. Он не стучит, и это оказывается ошибкой, потому что видимо, несмотря на то, что у Аарона и Эрика разные комнаты, спят они в одной кровати. Хотя «спят» — не совсем подходящее определение того, что они сейчас делают. Дэрил замирает в проходе и наблюдает, одновременно зачарованный и озадаченный. Выглядит это так, будто они обнимаются, Аарон лежит на Эрике, но кроме этого они ритмично двигают губами и тяжело дышат, и оба издают странные звуки, будто им больно, только вот воздух в комнате пахнет не как боль, он пахнет как возбуждение, и как «да, пожалуйста, ещё». У Дэрила уходит некоторое время на то, чтобы осознать, что происходит, но как только он понимает, ему тут же хочется убежать как можно дальше. Но кроме этого, ему неожиданно хочется остаться и посмотреть. Ни Аарон, ни Эрик, кажется, не осознают, что он здесь, слишком увлечённые своим занятием, и Дэрил, вопреки самому себе, как можно тише делает шаг внутрь комнаты. Заперев за собой дверь, он опускается на пол рядом с комодом у входа, и резко осознаёт, насколько неправильно его поведение. Но отступать уже поздно, так что Дэрил наблюдает со своего не особо удачно выбранного места за тем, как мужчины целуются, долго, совсем не так, как Дэрил до этого поцеловал Рика. Через некоторое время Аарон разрывает поцелуй и начинает вылизывать линию челюсти Эрика, бормоча ему на ухо слова, которые не предназначены ни для кого, кроме них, но Дэрил всё же слышит: — Ты такой красивый, детка, и твой член так течёт для меня… я возьму его в рот, проверю, слаще он, чем твои стоны, или нет. Как тебе такое? Тебе этого хочется, детка? Эрик с нетерпением кивает и, когда Аарон соскальзывает ниже, под одеяло, издаёт такой звук, какого Дэрил до этого ни разу не слышал. Дэрил не совсем уверен, что именно Аарон там делает, но у него появляются определённые идеи, когда он слышит влажный, хлюпающий звук в тот же момент, когда спина Эрика выгибается и он хватается за спинку кровати. Он всхлипывает громче, и мягко толкается бёдрами вперед, так, что Аарон сам тихо, слегка задушено стонет, не прекращая двигаться между ногами Эрика. Их смешавшиеся запахи становятся сильнее, сгущаются в воздухе, и движения Эрика становятся какими-то дёрганными, мечущимися. Он постанывает и повторяет имя Аарона, и затем неожиданно он опять выгибается на кровати, и из него громко и нежно вырывается: — Боже, боже, да, прямо здесь, ах… ах, блять, Дэрил! Следующие несколько минут наполнены хаосом и неловкостью для всех троих. Пойманный с поличным за подглядыванием, Дэрил даже не пытается защититься, когда Аарон весьма впечатляюще одним плавным движением выпрыгивает из кровати и прописывает ему удар в челюсть. К счастью, кожа Дэрила почти высохла, так что больно скорее ему, а не Аарону. Дэрил считает, что он заслужил и это, и ещё что-нибудь похуже. На самом деле, он удивлён, что Аарон не попытался ранить его сильнее за такое вторжение. Сидя на полу, Дэрил сжимается в клубок и пытается стать как можно меньше и незаметнее. Безжалостно впиваясь зубами в нижнюю губу, он думает о том, простят ли его вообще за это. — О чём ты вообще думал! — возмущается Аарон, когда он и Эрик натягивают хоть какую-то одежду. Он даже не выглядит смущённым, только злым и будто он не может поверить в происходящее. Эрик, с другой стороны, явно смущён, но при этом более милосерден: — Ему просто было любопытно, — пытается оправдать он Дэрила. — Скорее всего, он даже не знал, что что-то делает неправильно… — Я знал, — перебивает его Дэрил, стыдливо отводя взгляд. — Но мне было любопытно. Прости, — добавляет он, извиняясь уже раз седьмой за последние пятнадцать минут. — Мы не какие-то… особи, за которыми ты можешь наблюдать, просто чтобы удовлетворить своё любопытство, — кидает на него гневный взгляд Аарон. — Господи, ну ёбаный свет, Дэрил, мог бы просто попросить, мы бы нашли тебе какое-нибудь порно или ещё что-нибудь! Не надо прокрадываться в мою комнату… — Я не прокрадывался, — протестует Дэрил. — Я не хотел… смотреть, подглядывать, ничего этого, ладно? Я просто пытался вас найти, потому что Лидия попыталась меня укусить, и сейчас она, наверное, на какой-нибудь там последней стадии ухаживаний с Генри, и я подумал, что вам об этом стоит знать! Это полностью отвлекает Аарона от предыдущей проблемы и целиком меняет направление его речей. — Ты хочешь сказать… они спариваются? Они собираются спариваться? — спрашивает он, едва не подпрыгнув от волнения. Дэрил кивает, и у Аарона расширяются глаза. Подхватив телефон, он стартует к двери, но перед тем, как уйти, в последний раз оглядывается на Дэрила. — Мы об этом ещё поговорим, рыбий мальчик. Не думай, что ты просто так выкрутишься, — предупреждает он. Затем наклоняется, чтобы поцеловать Эрика, и выходит. Даже из-за закрытой двери ещё несколько секунд слышно, как он жарко что-то втолковывает кому-то по телефону. Дэрил и Эрик остаются одни. — Эммм, — мычит Дэрил, избегая смотреть на Эрика. Он знает, что то, как он прервал этот интимный момент — это неприемлемо. И он чувствует себя ещё хуже от того, что Эрик всегда хорошо к нему относится, радуется ему, и пытается помочь со всеми его заморочками из-за принадлежности сразу к двум видам. Так что теперь Дэрилу стыдно, но он готов вытерпеть любое проявление гнева, потому что заслужил. — Я не злюсь, — заверяет его Эрик, присаживаясь на кровать. — Не переживай слишком сильно. Аарон просто не ожидал такого, он переживёт. — Почему ты не злишься? — спрашивает Дэрил и облизывает губы. Чёрт, у него кровоточит нижняя губа. Должно быть, слишком сильно прикусил. — Ну, — Эрик неловко посмеивается. Затем он встаёт и, подойдя ближе, кладёт руку на оголённое плечо Дэрила. — Мне… это немного понравилось? То, что ты смотрел, — признаётся он. Видимо, непонимание явно отображается на лице Дэрила, потому как Эрик торопливо поясняет: — Люди очень сложные существа в плане половой жизни. По большей части мы моногамны, но, как ты, наверное, заметил, это не мешает нам желать кого-то вне наших отношений. И, ну, — его голос становится будто робким и тихим, — у меня были некоторые… эм, фантазии, относящиеся к тебе. Хотя, я практически уверен, что не у меня одного, Аарон тоже, только не хочет этого признавать, хотя это и очевидно. Знаешь, сложно не фантазировать о тебе, с учётом… с учётом того, что в тебе есть… что-то, не знаю, что именно, но ты просто такой, кха, ну. В любом случае, помимо того, что ты меня напугал, я был совсем не против того, что ты смотрел, — он делает паузу и вздыхает, — Я плохо объясняю такие вещи, извини. Дэрил мотает головой, как бы говоря, что Эрика за его непонимание винить не стоит, но по-прежнему хмурится в попытках осознать сказанное. Конечно, он знал, что многие мужчины по какой-то причине считают его привлекательным. То, что Эрик и Аарон испытывают к нему влечение, тоже далеко не новость. Но Дэрил не имел ни малейшего понятия, что людям не мешает отсутствие предмета их фантазии для представления сцен сексуального характера. Он бы решил, что это было чем-то вроде биологической потребности, связанной с цикличным высвобождением гормонов, которое обычно происходит рядом с партнёром, но судя по тому, что говорит Эрик, никакого цикла там нет. — То есть… ты всё время хочешь заниматься сексом? — с любопытством спрашивает он, задумываясь, чувствуют ли другие люди то же самое. Потому если да, то… Что это для него значит? Для него и Рика? — Не всё время, но довольно часто, — отвечает Эрик. Одной рукой он сжимает край одеяла. Он, скорее всего, не сознаёт, что от этого по комнате опять разливается запах их с Аароном соития, зато вот Дэрил прекрасно это чувствует. Но говорить ничего он не будет. Он и так достаточно всех смутил, суя нос не в свои дела. — У людей нет брачного сезона или цикла, и обычно мы много думаем о сексе, когда не занимаемся им. Ещё у нас есть плохая привычка судить о людях по их внешности, но, думаю, это осталось с того времени, когда мы были более похожи на животных, чем мы считаем себя сейчас. — То есть… Рик правда хочет заняться со мной сексом? — спрашивает Дэрил и улыбается, вспомнив, как мужчина постоянно стремился дотронуться до него. Да. Скорее всего, Рик думал о сексе с ним. По какой-то причине, эта мысль греет его изнутри. — Ты ни малейшего понятия не имеешь о том, как это работает, да? — интересуется Эрик, качая головой. Похлопав Дэрила по плечу, он указывает ему на одинокое кресло у маленького столика, полностью заваленного бумагами с какими-то исследованиями. — Садись, Дэрил. Сейчас я буду объяснять тебе сексуальность человека. Это будет ужасно, и я заранее ненавижу весь этот разговор, так что будь мне, пожалуйста, хотя бы признателен. — Я признателен, — заверяет его Дэрил, усаживаясь в кресло. — Хорошо. Но тебе нужно будет кое-что сделать для меня. Помочь мне кое с чем. И ты должен пообещать, что ни слова не скажешь Аарону, ладно? — уточняет Эрик. И хотя Дэрилу и не нравится хранить секреты, Эрик единственный, кто может объяснить ему всё это, так что особого выбора у него нет. Он соглашается, и Эрик усаживается, скрестив ноги, на кровати Аарона. На лице его написана непробиваемая решимость. Вздохнув, он поднимает взгляд к потолку, будто надеется, что оттуда на него снизойдёт вдохновение. Он явно жалеет, что не пошёл помогать с установкой камер в аквариуме, или что там Аарон убежал делать. И, наконец, он начинает долгое, развёрнутое объяснение сексуальных практик людей. Выясняется, что всё это чертовски сложно.