The Shark Heart

На второй день его слегка вынужденного отпуска, Дэрила очень вежливо просят всё-таки прийти и провести тур по Институту. — То есть… я знаю, что ты в отпуске, я знаю, — произносит Эрик, стоя посреди квартиры Дэрила с очень смущённым и сожалеющим видом. Он очень старается игнорировать тот факт, что Дэрил тоже стоит, практически голый, за исключением полотенца, которое он милосердно обернул на поясе, и изо рта у него торчит зубная щётка. — Но это группа из Вашингтона, и губернатор Блейк просил, чтобы позвали именно тебя. Видимо, его дочери очень понравилась твоя экскурсия. — Она хороший ребенок, — бормочет Дэрил. Он помнит маленькую девочку с брекетами. Из того, что он видел, она точно не производила впечатления избалованного ребёнка политика. Это хорошо. Возможно, он начинает давать слабину, но это неважно. Пожалуй, поводить кучку стариков по институту ему не повредит, если только ему не нужно будет уж очень прилично с ними обращаться. Дэрил не приличный. Он крутой засранец. Все, кто думают иначе — ошибаются. — Ты самый лучший, — буквально загораясь, произносит Эрик в ответ на согласие Дэрила. — А потом я куплю тебе обед, хорошо? — Я это не за подачки делаю, — хмыкает Дэрил. Он не какой-нибудь цирковой пудель. Ему не нужны угощения взамен на услуги. Чёрт, какой же он раздражённый. Он даже не знает, почему. Может, потому, что он сегодня ещё не видел Рика. Должно быть. По крайней мере, на телефоне у него есть сообщения, которые не оставляют ни тени сомнений, что Рик тоже по нему скучает, так что он не единственный в этих отношениях, кто отчаянно сохнет по другому. Это странно, думает Дэрил, как сильно изменилась его жизнь за считанные дни — недели? Он не уверен. С тех пор, как он встретил Рика. Такое ощущение, что раньше он просто плыл по течению, удерживаясь на поверхности и позволяя воде нести его куда угодно, как особо ленивую медузу. Он ничего по-настоящему не хотел. Его устраивала просто компания его друзей, как акульих, так и человеческих. Каждый день, по сути, был копией предыдущего, и это было нормой, Дэрил не ждал и не хотел ничего другого. Самое запоминающееся, что он делал, это плавал с Лидией и Генри и плотно ужинал. А потом в институт ворвался Рик, с его голубыми глазами и до жути приятным запахом, и вся жизнь Дэрила перестроилась вокруг него. — Знаешь, понять, когда ты думаешь о Рике, очень легко, — замечает Эрик. — У тебя на лице эта мягкая улыбка. Как будто ты мечтаешь о чём-то приятном. Дэрил фыркает. — Ни о чём я не мечтаю, — бормочет он, будучи прекрасно в курсе, что он так себя ведёт только чтобы спрятать свою очевидную слабость. Не то, что бы это было необходимо — Эрик не угроза для него, никогда ей не был и не будет. Честно говоря, Дэрил не думает, что он заслужил такого хорошего друга. В иерархии любимых людей Дэрила он занимает место прямо рядом с Кэрол. — Я всё думаю, какой он человек? В плане, я ни разу ещё не видел тебя таким влюблённым, мне любопытно, — произносит Эрик. — Давайте устроим двойное свидание. Ты со своим Риком, я с Аароном и… эм, я с Аароном. Дэрил немного хмурится на заминку в его речи, но пожимает плечами. Двойное свидание кажется интересным, и он не может представить лучшего способа познакомить Рика со своими друзьями. По-настоящему встретить. Ресторан или паб, чёрт, да даже парк будет намного более уютным местом для знакомства, чем лазарет в институте. Плюс, Аарон и Эрик могут знать что-нибудь полезное для новой книги Рика. Изучение такой темы отнимает много времени, а оба мужчины ходячие энциклопедии об акулах, и, к тому же, они оба всегда рады поделиться своими знаниями. Аарон раньше, сразу после выпуска, даже читал лекции. Да. Идея двойного свидания с каждой секундой нравилась ему всё больше. — Пока что, правда, давай сфокусируемся на экскурсии, хорошо? — произносит Эрик. Его излишнее беспокойство по каждому поводу иногда Дэрила подбешивает, но в этот раз его можно понять. Дэрил понимает, как важно произвести хорошее впечатление на влиятельных людей, от хорошего настроения которых зависит дополнительное финансирование исследований. — Мне надеть костюм? — спрашивает Дэрил, критически оглядывая себя. У него есть костюм, Кэрол настояла, что у каждого приличного мужчины он должен быть, так что тут проблем не возникнет; только он не уверен, будет ли такая одежда хорошо на нём смотреться. Ему кажется, что это как-то нелепо, всё равно что акулу в комбинезончик одеть. И галстук он ни за что не наденет. Единственная давящая на шею вещь, которую он может вытерпеть, это его ожерелье из акульих зубов. Эрик, кажется, тоже не может представить его в костюме. Он, скептически прищурившись, окидывает Дэрила взглядом и затем качает головой. — Нет, нет, — решает он. — Лучше быть естественным. Если тебе будет неудобно, ещё начнёшь ворчать, а нам этого не нужно. — … да завали ты, я не ворчу, — ворчливо возражает Дэрил. Обдумывает ещё раз, что он только что сказал и вздыхает. — Ладно, может, ты и прав, — недовольно соглашается он. — Но это не будет проблемой. Я знаю правила. Не ругаться, не лыбиться во все зубы, не говорить про убийства. Та же схема, что и всегда, только плюс ещё куча любезностей, потому что политики. — Тебе даже не нужно быть супер-любезным, — обещает Эрик, похлопывая его по руке. — Просто будь собой. Собой-профессионалом. Как мы и учили. Я уверен, ты отлично справишься. Итак, Дэрил готовится к своей экскурсии с висящими над головой ожиданиями Эрика, которого ему совсем не хочется разочаровать. Он надевает свои приличные джинсы без дырок и футболку с лого института, которая по его мнению выглядит довольно официально. Кожаную куртку он не берёт, на улице тепло; его самого это не беспокоит, температура на него вообще особо не влияет, но выглядело бы странно. Он расчёсывает волосы, но ничего особенного с ними не делает, надевает своё ожерелье и направляется в лобби, чтобы там дождаться свою группу. Ждать приходится совсем недолго. Он только успевает обменяться несколькими вежливыми фразами с новым секретарем, как появляется профессор Кинг в сопровождении ещё шестерых людей. Среди них только одна женщина. Дэрил её знает: Диана Монро — член Конгресса, но до того, как её избрали, она была губернатором здесь, в Вирджинии. Она одна из самых влиятельных союзниц, которые только есть у института в правительстве США. Здесь же обнаруживается, Рэдж, который работает в Агентстве по охране окружающей среды. Дэрил видел его всего несколько раз, в компании Дианы, но на этом всё, они никогда лично не общались. Дэрил приветствует их вежливым «доброе утро». Остальные Дэрилу совершенно не знакомы. Профессор Кинг быстро их представляет, и, по какой-то непостижимой причине всем четверым явно не терпится его встретить. Имена троих из них — Дженкинс, Сингх и Питерски — ни о чём Дэрилу не говорят, и он, пожимая им руки, изо всех сил старается поддержать профессиональный вид, который от него ожидают. — Моей дочери, Пенни, очень понравилась ваша экскурсия, — произносит четвёртый мужчина. Он выглядит молодо, может, чуть старше Дэрила, но не сильно. На нём бежевый костюм и светло-голубая рубашка, которая придаёт ему некий более юношеский вид, что, должно быть, популярно среди избирателей. Или нет. Дэрил в принципе мало что знает о политике, по крайней мере там, где она не касается института и его финансирования. Ему это кажется пустой тратой времени, с учётом того, что все эти политики, эта крупная рыба, только и делают, что спорят о всякой херне, развязывают войны по всему миру и совсем не думают о загрязнении океана. Но этот парень — губернатор Блейк, видимо — кажется не таким уж и плохим. Дэрилу он нравится больше остальных хотя бы за то, что он не пытается пожать ему руку. — С Пенни всё прошло просто замечательно. Задала кучу вопросов, явная тяга к знаниям. Прекрасная посетительница, — признаёт Дэрил, и губернатор прямо-таки сияет в ответ. Он кажется таким человеком, который безумно гордится своими детёнышами. В какой-то мере как Рик, замечает Дэрил, хотя, разумеется, губернатор совсем не такой красивый или интересный, как Рик. И не пахнет так хорошо. … Вообще-то, пахнет он довольно странно. Но будто знакомо. И почему-то настораживающе. — Хоть я и могу говорить о моей Пенни часами, но я не стану монополизировать ваше внимание, мистер Диксон, — дружелюбно произносит губернатор Блейк, на что остальные смеются, а Дэрил растягивает губы в улыбке, стараясь быть вежливым. Он не может не задуматься над тем, обязательно ли плохое чувство юмора для карьеры политика, или они все просто настолько друг друга не любят, что, находясь вместе, не могут даже по-настоящему смешные шутки придумать и поэтому смеются над чем попало. Именно поэтому Дэрил считает себя полным профаном в области человеческих взаимоотношений. Всё настолько зависит от обстоятельств. Перед людьми, которые тебе нравятся, ты ведёшь себя так, и совсем иначе — в компании, которая тебе не по душе, но при этом, иногда приходится притворяться, что ты хорошо к кому-то относишься, когда всё совсем наоборот. Одни фальшивые улыбки, осторожно подобранные слова и враньё. Акулой быть настолько легче. На глубине простая иерархия: ты позволяешь самой крупной самке всё решать, но помимо этого никаких правил нет. Найти пропитание легко, плавать легко. Там нет места тому, чтобы что-то нравилось или не нравилось. Но дело в том, что хоть Дэрил и жаждет такой простоты, он всё же не рыба. Он в большей степени человек, и его ждёт работа. — Джентльмены, моя леди, теперь я вас оставляю в надёжных руках мистера Диксона, — произносит профессор Кинг, готовясь уйти, и Дэрил начинает тур. До этого у него ни разу не было группы взрослых, так что он не уверен, как разжечь в них интерес. Шутки, которые работают с детьми, могут провалиться с политиками, так что Дэрил выбирает более серьёзный подход. Остановившись перед Синим аквариумом, он задаёт своей аудитории вопрос: — Для начала, что вы в принципе знаете об акулах? Диана, усмехнувшись, произносит: — Хороший способ заставить нас почувствовать себя снова как в школе, мистер Диксон! — но голос у неё весёлый, не раздражённый, так что Дэрил расценивает это как положительную реакцию. — Боюсь, все свои знания я почерпнул из недели акул на канале Дискавери, — с сожалением произносит Дженкинс. Ему около пятидесяти пяти, работает в Министерстве сельского хозяйства. Костюм его явно видал лучшие времена, или, по крайней мере, времена, когда его хозяин был намного меньше. Ещё он много потеет, что, в принципе, можно понять с учётом того, что сейчас лето, хотя в стенах института и не очень жарко. Он чем-то похож на моржа. Дэрил думает, что акула бы его съела. Хотя, честно говоря, акулы не охотятся на моржей. Они даже не делят одни воды, моржам нравятся холодные арктические моря, которые белым акулам не по вкусу. А вот косатки? Они бы точно перекусили моржом. — Лучше так, чем из «Челюстей», — произносит Дэрил, одаривая мужчину улыбкой, которая, как он надеется, выглядит утешающей. — Неделя акул, может, и не даёт полностью правильной картины, но она точно более правдива, чем всякие фильмы ужасов. — Мистер Блейк постоянно рассказывает нам, что акулы — очаровательные существа, когда их узнаешь поближе, — вставляет Сингх. Из всех посетителей он единственный темнокожий, и в своём костюме с галстуком он выглядит комфортно. На нём также надета какая-то шляпа? Что-то типа того? Какой-то головной убор, который Дэрилу не знаком. Остальные не обращают на это внимания, так что Дэрил решает позже спросить о такой специфичной моде у Эрика. — Мистер Блейк прав, — отвечает он. — И я надеюсь, что мне удастся вам это показать. В ходе экскурсии Дэрил понимает, что в некоторых аспектах взрослых даже проще удивить, чем детей. Дэрил с успехом показывает им чернопёрых рифовых акул и объясняет как они вырастут до полутора метров в длину. Он указывает им на фреску мегалодона в натуральную величину и объясняет, что это — даже не самая большая из существующих, потому как в институте просто не хватило места. Он немного рассказывает о том, как акулы общаются между собой, не раскрывая при этом личного опыта. Свою мини-лекцию об этом он базирует на том, что Кэрол рассказывала ему о языке тела акул-мако. Политикам также явно нравится длиннокрылая акула капитан Флинт, который дважды проплывает перед стеклом, а затем направляется обратно к своему кораблю. Дэрил пользуется этим, чтобы объяснить, что за самые жестокие нападения акул в истории можно благодарить именно их, но в итоге несправедливо обвиняют другие виды. Он, чёрт возьми, готов использовать любую возможность, чтобы показать людям, что белые акулы — не зло во плоти. Затем он слушает, как мистер Монро обсуждает с губернатором Блейком возможную этимологию названия семейства реквием акул*. Даже среди работников института нет единого мнения на счёт того, происходит ли это название из французского, где оно значит отдых и смерть, или из немецкого, где это что-то типа гримасы с оскаленными зубами. Дэрилу нравится и то и другое. Ещё ему нравится то, что по-французски акула это «requin», хотя связи между этим, скорее всего нет. — Что ж, вне зависимости от происхождения, название звучит зловеще, — подводит итог Блейк. — Да, у слова «реквием» есть какой-то мрачный подтекст, — соглашается морж, эм, то есть Дженкинс. — Оно ведь, если я правильно помню, связано и с классической музыкой? У Моцарта, кажется, был знаменитый реквием? Дэрил абсолютно ничего не знает о классической музыке, и у него нет ни малейшего понятия, кто такой Моцарт, так что он на какое-то время оставляет политиков говорить между собой. Он на секунду отходит в сторонку, чтобы узнать у Иисуса, где сейчас Генри и Лидия. Выясняется, что сейчас они не особо заняты друг другом, и Лидия довольно близко к зоне для посетителей, так что Дэрил проводит группу к «аквариуму кусак». — Возможно, вы уже слышали, что в нашем институте последние несколько месяцев живут две белые акулы, — произносит он, даже не пытаясь сдержать гордости в голосе. — Мы первые в мире, кому это удалось. А недавно мы стали первыми, чьи белые акулы смогли начать брачный период в неволе. — Поздравляем, — произносит Сингх, и другие согласно кивают. — Нам повезло, потому как брачный сезон ещё не окончен. Значит, самка всё ещё поблизости, и я могу вам её показать, — добавляет Дэрил и проделывает привычные действия, нажимая кнопку для выпуска корма и постукивая по стеклу, надеясь, что это привлечёт Лидию. Это занимает некоторое время, но она приходит. Дэрил пользуется моментом и внимательно оглядывает её, пока группа занята восхищенными вздохами. На ней несколько новых шрамов и над спинным плавником отсутствует кусочек плоти, но это всё нормально в процессе спаривания. Дэрил хотел бы оценить глубину ранений вблизи, но он знает, что это невозможно, пока Лидия не уйдёт в тёплые мелкие воды аквариума. Или пока его собственный гормональный дисбаланс не придёт в норму. Смотря, что произойдёт первым. О белых акулах ничего особо говорить не надо, потому что так же, как и детёныши, взрослые зачарованы устроенным Лидией спектаклем и не отрывая глаз следят за тем, как она медленно, даже лениво плавает вокруг трубы. Дэрил всё равно немного рассказывает им общую информацию, о том, как хрящевой скелет акул делает их легче и помогает плавать, и о том, как белые акулы могут на протяжении всей жизни сменить до тридцати тысяч зубов, и о том, что в глазах белых акул предусмотрен дополнительный слой кристаллических клеток, который помогает лучше отражать свет в глубинах моря. Дженкинс добавляет, что он слышал по телевизору о том, что у белых акул превосходное обоняние, так что Дэрил объясняет заодно и то, что это популярный миф, и то, что акулы, способные учуять каплю крови на расстоянии многих миль — явно преувеличение. — Но у них всё равно хорошее обоняние, — признаёт он. — Просто не такое простое. Акулы не воспринимают запахи так же, как мы. Их органы чувств более смешаны. Это называется синестезия. Запахи у них сочетаются с зрительными образами и электромагнитными импульсами, и всё это вместо образует одну вещь, наподобие сигнала. Например, тюлень пахнет масляно, темной, округлой формы, и много плещется. Так что это три вещи вместе обозначают тюленя. Поэтому большую часть времени, белые акулы не нападают на людей, даже плавающих рядом с ними. Сигнал не тот. Не подходит. — Некоторые акулы из семейства реквием так же воспринимают внешние раздражители, не так ли? — спрашивает губернатор Блейк. — Большинство, я думаю, — соглашается Дэрил. — И некоторые млекопитающие виды тоже. Косатки собираются в группы, и хоть они и поодиночке могут распознавать вещи, они предпочитают полагаться на хорошо знакомые сигналы в пределах своей семьи. «А ещё они опасные ублюдки», думает про себя Дэрил. Лицо Блейка мрачнеет, когда он упоминает косаток, так что он не развивает тему. После «аквариума кусак» Дэрил проводит политиков в кафетерий, где их ожидает целый комитет. Профессор Кинг кидает один взгляд на лица посетителей, которые стали намного расслабленней и оживлённей по сравнению с началом, и широко улыбается Дэрилу. — Хорошая работа, — незаметно говорит он. — И спасибо тебе за то, что согласился так резко прийти. — Всё нормально, — заверяет его Дэрил. — Без проблем. Он говорит это искренне. После финального обмена любезностями, Дэрил наконец может откланяться, пока политики отправляются обедать. Ему уже не терпится увидеть Рика, может, сходить с ним на ещё одно свидание, или наконец-то заняться чем-то помимо поцелуев. К сожалению, его останавливает губернатор Блейк. — Ваши познания в акулах невероятно обширны, — произносит он с широкой улыбкой. Он кажется честным. — Пенни упомянула, что вы на самом деле не учёный? — Мне просто нравятся акулы, — соглашается Дэрил. — Сегодняшняя экскурсия мне очень понравилась, — признаёт Блейк. — Я уже некоторое время стараюсь пробудить в своих коллегах интерес к акулам, но это нелегко. Вы внесли вклад в великое дело. Чем больше политические деятели знают об этих великих созданиях, тем больше мы можем лоббировать новые законы в защиту океана. — Это хорошо, — говорит Дэрил. — Слушайте, эм. У меня планы, у вас ланч и всякая хуйня, — бормочет он. Блейк моргает, затем кивает, всё ещё улыбаясь. Он приближается к Дэрилу ещё на шаг, и тот вдыхает запах мужчины. Он наконец осознаёт, почему аромат казался ему знакомым, но таким странным. Губернатор не пахнет, как человек. Он пахнет океаном, этой глубоководной смесью соли, йода и серы. Дэрил даже не сомневается, что если бы он лизнул его кожу, на вкус она была бы как водоросли, и рыбья чешуя, и пена на волнах. Не то, что бы Дэрилу этого хотелось. Но губернатор Блейк пахнет так, будто он его хочет. Этот запах тоже знаком. Такое же возбуждение, как у Рика, когда он рядом с ним. Но на губернаторе оно чувствуется иначе, оно горькое, кислое, почти жгучее. Дэрилу такого совсем не хочется. — Может, мы могли бы поговорить позднее? Как насчёт ужина в городе? Я видел стейк-хаус… — начинает Блейк. — Нет, — обрывает его Дэрил. Он делает шаг назад, и ещё один, когда мужчина следует за ним, будто пытаясь загнать его в угол. — Уверен? Я знаю, что ты такое, — низко, угрожающе шепчет губернатор. — Я никому не скажу, обещаю. Но близкие отношения со мной были бы тебе только выгодны. В конце концов, одинокую рыбу проще ловить… — Ты меня совершенно нахуй не интересуешь, — выплевывает Дэрил и отталкивает мужчину. Он не дожидается ответной реакции, он просто убегает. К счастью, Блейк не гонится за ним, и Дэрил прячется в апартаментах Эрика и Аарона. В голове мелькают лихорадочные мысли: «что за херня только что произошла?». Каким образом губернатор из Джорджии, кто-то, кто никогда не встречал Дэрила, как он узнал о настоящей природе Дэрила? Если только он тоже не то, чем кажется. Если только он не… — Это он — косатка, — произносит Дэрил, как только Эрик возвращается. Последний не кажется слишком удивленным его присутствием. — Дэрил, успокойся и дыши, — коммандует он. — Что ты имеешь в виду? Кто косатка? Дэрил трясёт головой. — Это тупо, — бормочет он. — Ты мне не поверишь. Но я прав. Я знаю, что я прав. — Ну так расскажи мне, — требует Эрик. — Блейк. У него и глаза карие, заметил? И он пахнет морем. Да и он практически сам сказал мне. Это он. Эрик моргает, затем отходит к столу, подхватывает стакан и наливает в него воды из крана. Выпив его залпом, он отставляет стакан и вздыхает. — Я попытаюсь разузнать о нём побольше, — серьёзно обещает он. — Но я не знаю, Дэрил. Он политик. Ты правда думаешь, что кто-то такой, как ты, легко удержится под всеобщим вниманием? Дэрил зло хмурится. — Он не такой, как я. Он чёртов монстр. Ты не понимаешь? Всё это, это в его понимании весело. Преследовать меня, теперь вот рассказать мне, говорить, что хочет дружить. Для него это игра. Ну, а для меня, блять, нет. — Окей, окей, — сдаётся Эрик. — Я понимаю, о чём ты. Но на суше ты в безопасности, правда? Если его двойная натура хоть в чём-то похожа на твою, тогда он не в состоянии по-настоящему охотиться за тобой на суше. К тому же, он и не захочет, потому что твоя печень не так питательна, пока ты больше человек, чем акула. — Ну, так и что? Мы знаем, что это он, но я всё ещё не могу пойти плавать? Это же пиздец, — ворчит Дэрил. Но теперь ему спокойнее. По крайней мере, Эрик знает. У Эрика, может, и нет таких же сил, как у губернатора, который по совместительству ещё и косатка, но он учёный. Может, есть какой-нибудь способ избавиться от этой угрозы без уничтожения хищника. Может, у Эрика получится придумать что-нибудь, чтобы Блейку больше не хотелось Дэрила сожрать. Типа феромонов. Или чего-то такого. Эрик умный, он сможет что-нибудь сделать со всей этой дерьмовой ситуацией. Дэрил ему доверяет. — Извини, я веду себя как дурак, — с сожалением произносит он. — Всё в порядке, — заверяет его Эрик. — На тебя навалилось много стресса. И ты скучаешь по своему Рику, не так ли? Думаю, тебе стоит пойти встретиться с ним. И поцеловать, в плане, долго, много поцеловать. Может, ещё что-нибудь сделать, если ты готов. Я вижу, сколько в тебе накопилось напряжения, и, Дэрил, просто так оно не исчезнет. Я не говорю, что тебе стоит пойти заняться сексом…. Но, может, тебе стоит рассмотреть такую возможность. Я разберусь с косаткой, так что пока что об этом не беспокойся. Иди и отдохни, ты же в отпуске. И вот это? Это был лучший совет, который Дэрил только мог получить в этот момент.