***
На столе вибрирует телефон. — А, что…? — Чуя резко вскидывает голову, прищурившись от резкого света. Голова нестерпимо болит, как если бы его ударили кирпичом. Если он засыпал днем или вечером, чаще всего потом его состояние оставляло желать лучшего. Накахара зевает, ища раздражитель мутным взглядом. Он уснул прямо за столом. Его тарелка с едой давно опустела и покоилась в раковине. Зато, Чуя, похоже, отыскал подходящую вакансию. На экране светилось одно короткое слово, из-за которого Накахара не спешил поднимать трубку. Эгоистично. Парень вздыхает, сдвигая зеленый кружок. — Да? — Чуя! Дорогой, как я скучала, — мамин голос вызывает смесь непонятных ощущений. Накахара вроде и испытывает радость, но так же и не может избавиться от тяжести, холодным грузом навалившейся сверху. У него сложные взаимоотношения с родителями. Они никогда, да и до сих пор, не видели в нем потенциал в химии. — Я тоже. Как у вас дела? — голос вполне будничный. Чуя даже доволен, что ему так просто замаскировать усталость и нежелание вообще с кем-либо говорить. Он бы с удовольствием пошел спать. — Хорошо, папа уже прикупил тебе хороший пиджачок, говорит, без него на деловые встречи никуда. Накахаре хочется фэйспалмить, но он сдерживается. Или то самое банальное: «Нуу мааа» — Вряд ли на первом курсе устраивают слишком серьезные деловые встречи. Его мать была красивой и выглядела очень хорошо. У нее такие же рыжие волосы, как у Чуи, но они даже отливают каралам. Сейчас женщина убрала их в пучок, так что смотрелась очень официально. — Конечно будут. Лучше расскажи, как ты? Что вы там проходите? Уже нашел компанию? Дети, переселившиеся в другой город учиться, никогда от такого допроса не застрахованы. И не имеет значения, что тебе двадцать один. Чуя понимает их чувства и беспокойство, и все же… Не стоило так поддаваться родительским желанием. Он уже почти жалеет. — Мы проходим разные предметы, например культурологию, философию, социологию, право… Ну-у, — по правде говоря, Чуя вовсе не был асоциальным. У него часто находилась компания, были друзья, но сейчас они были так далеко друг от друга, а здесь он даже не освоился. — Да, есть знакомые. — Ой, как здорово, — мама буквально засияла. Она с интересом рассматривала Чую через маленькую камеру. — Ты наверно очень занят, ты такой уставший. Как окажешься рядом с друзьями, позвони, познакомь нас. — Нам же не пять лет, мам. Я сам способен выбрать себе компанию. Мама согласна закивала, хотя думала иначе. Чуя прочитал по ее лукавой улыбке. — Ладно, мне нужно готовиться к завтрашнему дню. Я иду на собеседование. — Ты собираешься работать, — женщина нахмурилась. — Но учеба и так отнимает слишком много сил. Кем же ты собрался работать? Чуя с сомнением перевел взгляд на найденное объявление. Курьер книжного магазина. Ну, а что, он в прекрасной форме, пробежка ему не повредит, а если книг много, то и руки подкачает. Прекрасная возможность узнать город. Попрощавшись с мамой, Чуя почувствовал горечь, совсем не свойственную для себя. Боги, в кого он превращается? Еще вчера он дрался лучше всех в школе, получал призовые места с тренером и создавал такие реакции, что химичка боялась представить их в действии. если, конечно, знала бы о них. В восьмом классе он развлекся тем, что добавил медицинский спирт к хлорной таблетке, из-за чего бутылку разорвало на мелкие части. Родители прибежали на взрыв, ведь Чуя был тогда очень глупый и не скрывал своего пристрастия. Правда, сам Накахара считал, что если ты контролируешь ситуацию, то это не так уж и опасно… Мальчик сидел весь обрызганный жижей, но довольный. Сон как рукой сняло. Чуя решил немного погрешить, на его губах сама собой расползлась недобрая улыбка. Ничего страшного, если он вспомнит прошлые успехи.***
Университет встречал его во всей красе. Сегодня светило яркое солнце, лица вокруг сияли, но только не от счастья, а от пота. Надо же, как погода может удивить. Вот выходишь в свитере, чуть ли ни к зиме готовый, а все уже решили за тебя. Чуя, правда, не изменил себе и надел белую рубашку с жилетом. Черт, сегодня его снова ждет английский. Акутагава сидел на прежнем месте, только выглядел по-другому. Чуя не понял, что смущает его в поведении парня, а потом сообразил. Во-первых, у брюнета были огромные круги под глазами. Чуя не знал, что такие вообще возможны. С половинки яблока, ей богу. Парень постоянно ерзал на стуле, то ли ему было неудобно сидеть, то ли что-то мешало. А еще руки. Накахара нахмурился сильнее, ведь костяшки были перебинтованы. Странно. Это что, тренд какой-то? Или у него тоже какие-то суицидальные наклонности? Рыжий решил к нему не лезть. Они не друзья и даже не знакомые, кто знает этого Акутагаву, что ему на ум взбредет. Но, к большому удивлению Чуи, Акутагава сам заговорил, притом тихо. — Чуя? — М-м? Он медлит, словно преодолевает нерешительность. Надо же, а в прошлый раз был такой дерзкий. — А ты смотришь новости? Чуя поворачивается к нему лицом, Акутагава же наоборот. Прячет глаза. Ждет. Его нетерпение и нервозность выдает постоянно постукивающий карандаш о край стола. Чую эти манипуляции бесят. — Времени как-то нет, — пожимает плечами, с интересом следя, как плечи парня разочарованно опустились. — Забей, — резко выдает он, погрузившись в учебник. Чуя без понятия, что это было, но и правда решает не заморачиваться. Как хочет, значит. Пусть решает проблемы сам. Пары летят одинаково. Английский сменяется историей, на которой Чуя откровенно клюет носом. Пока ему пытаются вдолбить, в чем же была особенность управления монархов средневековой Англии, парень мирно посапывает на дальнем ряду. Все из-за этого проклятого права. Чуя зубрил законы древней Японии почти полночи. Да, и хорошо же он отоспался. А завтра у него собеседование. Накахара, конечно, самоуверен, иногда слишком, но даже он слегка нервничал, ведь не достанься ему эта работа, он вряд ли сможет найти что-то более подходящее. Или убьет на это еще один вечер, а то два. Пара по терминологии в политике была поставлена последней. Чуя не мог дождаться, когда она закончится. Препод нудно перечислял всякие словечки, которые плясали хороводом в голове рыжего, никак не связываясь в единый материал. Если бы это можно было представить визуально, то в мозгах Чуи сейчас буйствовал шторм из символов и знаков. Забавно, а ведь он правда старался. Накахара не думал, что учиться в университете будет настолько сложнее. — А перед тем, как вы уйдете… — мужчина недобро испепелил хихикающих девушек, уже собранных и готовых помчаться к выходу. — Я сделаю объявление. Сегодня у вас состоится незапланированная лекция, совместная по праву, истории и литературе. Все идут в актовый зал. Послышался разочарованный гул, а Накахаре хотелось удариться головой о парту. Вот так вот и готовься к собеседованиям. Ну и какого… Потом его пробирает дрожь. Он сказал «литературе»? Не значит ли это, что там будет этот придурок? Чуя почти взвыл, но поплелся следом за одногруппниками. День был испорчен, однозначно. И главное - сколько времени он на это потратит. Актовый зал представлял большое помещение, забитое красными креслами, скрепленными между собой, и такими же в цвет шторами. Чуя готов был поклясться, что с них не стирали пыль около полувека. Пока народ собирался, он еще раз оглядел всю толпу. Накахара сел прямо около выхода, чтобы после лекции улизнуть быстрее всех. А можно прямо и во время лекции. Или в окно. Неудобство этого огромного помещения состояло и в том, что оно располагалось на шестом этаже. Кто мог додуматься устроить главный зал для всех мероприятий на такой высоте? Чую, не входи это в его обязанности студента, точно отпугнуло бы. Тащиться сюда было настоящей проверкой на прочность. Впрочем, хмыкнул Накахара, если он все же станет курьером, его ждут постоянные пытки лестничными проемами и старыми зданиями без лифтов. Хорошо, что таких в Йокогаме не очень много. Народу, видимо, собралось достаточно, потому что в зале вдруг погас свет. Наконец-то. Сцена осталась нетронутой, туда даже добавили дополнительные прожекторы. Большинство студентов сидели со скучающими лицами, так что рыжий видел в них весь спектр тех эмоций который испытывал сам. Скуку и тоску, если быть точным. — Добрый вечер, коллеги, — голос лектора по праву. О черт, тебя сегодня и так было много, может, не стоит? — Рад поприветствовать вас сегодня на первой пробной совместной лекции по истории, праву и литературе. Образовалась небольшая пауза: для оваций. Зал был не слишком благоприятно настроен, но когда преподаватели отчитали свои речи и вперед вышел следующий участник сего действия, Чуя поежился. Так он и думал. Осаму собственной заразной персоной. — А это наш студент третьего курса филологического факультета, Осаму Дазай, который поможет нам сегодня проследить влияние истории и права на примере литературы. — Добрый вечер, — Дазай скромно улыбается, корча милую рожу, и машет рукой. Чуя скрестил руки на груди. Это пытка в двойном размере? Интересно, может, ему удастся создать какую-нибудь суперскую смесь, которая сотрет его в порошок. Ну, или его вечную лыбу. Желательно, чтобы Накахару не заподозрили. Ничего особо плохого, Дазай ему, конечно, не сделал. Но Чуя просто не понимал, как другие не замечают, насколько он раздражающий. Прямо ходячее длиннющее клише. И учится хорошо, и выступает с речами в залах с крутыми дядями, и без комплексов, и имеет успех у девушек. Наверняка. Чую режет острый укол непонятного чувства, схожего с безнадежной злостью. Таким хотят видеть его родители. Как Осаму. — Итак, все мы знаем, что в основном целью древней литературы было наставление и передача опыта предков, поэтому многие правовые источники... Чуя не считал себя полным неучем или невеждой, (он, черт возьми, закончил школу с отличием! Пускай и поздно) но как же это все нудно. Ему на секунду показалось, что и Осаму зевнул, умело скрыв это ладонью. — Соглашусь, — через какое-то время в интереснейшую беседу вступает Осаму. Он довольно серьезно оглядывает зал с кучей сонных мин. — Но тенденции Европы не так скоро дошли и до наших произведений. Все-таки японцы были довольно забавными людьми и предпочли начать не с военных трактатов и правил, а с мифов и песен. Поверьте... — он заговорщицки обращается к публике в зале. — Звучат они просто неподражаемо и поднимают настроение... Ах да, мы не об этом. И так он заговаривался несколько раз, то повышая темп повествования, то удрученно скатываясь в объяснения. Чуя не мог не отметить, что была в Осаму какая-то страсть к предмету своего изучения, за что, он, пожалуй, мог бы его уважать. Но только не в этой вселенной. Когда Дазай отвещал все, что мог, он манерно поклонился и пожал руки профессорам. Затем поспешил удалиться со сцены. Чуя ему завидовал. Хотя, ему тоже ничего уйти не мешает. Выждав пять минут, дабы где не столкнуться со старшекурсником, Накахара тайком выполз из темного помещения. Он сидел у выхода, так что это было вполне себе просто. Вот только с Дазаем ему все-таки посчастливилось столкнуться.***
Сегодня у Осаму был непростой день. Несколько лекций по Римскому праву, французский, китайская литература — у него кипел мозг. Однозначно третий курс был не сложнее первого, но почему так много предметов? Он так и свихнуться может, не говоря о том, сколько драгоценного времени это отнимает. Кажется, в своем выступлении он спутал китайского и японского поэта. От профессоров может влететь, если заметили. Дазай бодро шагал по пустому коридору, намереваясь получить заслуженный отдых и отправиться домой, но до его ушей уже как минуты три доносились тихие шаги за спиной. Мистер Бонд, вы ли это? А шпион-то из него не очень. Одним резким движением на месте Дазай разворачивается на сто восемьдесят градусов. — Какая... встреча, — разочарование. Перед ним стоит тот паренек в темной одежде, но он вот, кажется, застигнут в расплох. Глаза округлились. Испугался что ли? — Ты что-то хотел? — не очень заинтересовано спрашивает Осаму. Брюнет молчит. Осаму подмечает, что его пальцы мелко дрожат. Да что с ними такое? Первая сессия еще даже не близко. Осаму-то, конечно, знает, но... Доброжелательная улыбка. Тишина начинает затягиваться. Может, ему просто уйти? Пусть себе стоит, пялиться в стену, если хочет. — Зачем тебе повязка? — он медленно показывает на щеку парня. — Это? — Осаму не может сдержать удивления. — Просто царапина. С чего вдруг такое внимание? Акутагава молчит, потому что не предполагал дальнейшее развитие событий. То есть, было логично, что Дазай так ответит, но Рюноскэ ждал… Чего-то большего? Какой то реакции, которая поможет прояснить ему хоть что-то. Он не может успокоиться уже несколько дней. Только вчера он заставил себя просмотреть ленту и узнать, что пожарным удалось потушить огонь спустя два часа. О теле они либо умолчали, либо не нашли. В какой-то миг парень испытал облегчение. Может, обойдется? Странно, что муж еще не заявил об исчезновении в полицию, или же Рюноскэ об этом попросту не знает. Неизвестно, кто продержался бы дольше, если бы из-за угла не вышел Чуя. Выражение искреннего замешательства проскочило у него на пару секунд, а затем вернулось к привычной дерзости. Он поправил перчатку, направляясь к этим двоим. — А я надеялся тебя не встретить, — беззлобно бросил он в сторону Осаму. Дазай так и застыл с кислой миной, пока в его поведении не произошли перемены. О, Чуя знал этот знак. Символ того, что актер готовится выйти на сцену. — Гашу огни моих надежд. Со вздохом закрываю окна...* На этот раз Накахара не выдержал и ударил рукой по лицу, закрыв веки. Лишь бы его развидеть и расслышать. Как человек, с которым ты встречался три раза, может настолько бесить? — Можешь не напрягаться, да и меня не трогает, чем вы тут занимаетесь, — Накахара тяжело проходит мимо двух парней, чуть не задев Акутагаву, настолько он спешит. — Я валю отсюда. — Пого-о-Оди, Рыжик, — раздается довольный писк сзади. — Я с тОбоЙ. Что ж, если то, что говорят о попытках суицида Дазая, правда, то его действия вполне логичны. Если он не прекратит, Чуя и не посмотрит, что тот его "псевдонаставник", и прикончит. Рюноскэ с интересом и сомнением провожал их взглядом, нетерпеливо переминаясь на месте. Он так ничего и не узнал, а прошло два дня.***
— Ты идешь не в ту сторону, ЧУдила, лифт в противоположной стороне, — Дазай почти скачет перед лицом Чуи, демонстрируя все возможные и невозможные пределы своей доставучести. Чуя тормозит так резко, что Осаму пролетает на метр вперед, прежде чем тоже останавливается. Длинноногий петух. — Здесь есть лифт? — переспрашивает Накахара. Он уже и не надеялся на подобное чудо. Интересно, эти гуманитарии (к которым, он, кстатии, тоже относится) что-нибудь слышали об указателях? Или табличках. За месяц Чуе ни разу не попались таковые, разве что туалет. Он даже начал скучать по всяким схемкам из черчения. — О-о-у, — тянет старшекурсник, прищурившись и исподлобья взглянув на рыжего. — Так ты не знал? И целый месяц бегал по восьмиэтажному зданию? Да ты настоящий мазохист. Чуя фыркает, развернувшись от нахальной рожи. — Сам такой. Чего тебе от меня надо? Они снова шли