Святая Обитель

      Жизнь в лесу как всегда кипела и бурлила. Если у окраины, ближе к деревне, это было не заметно, то чем больше Милица уходила вглубь, тем отчетливее слышала звуки природы.       Охотница любила чистую природу, не тронутую людьми. При солнечном свете всё здесь было как в доброй сказке. Милица даже иногда сочиняла про себя сюжеты: про выросшую в лесу воительницу и добрых лесных духов. И в эти моменты она чувствовала себя кем-то большим, чем обычным отбросом общества. Она чувствовала себя творцом чьих-то судеб. Властной, но справедливой хозяйкой всего мира. Казалось, что ничто не может произойти без её ведома и одобрения.       Но ночью всё менялось, и добрая сказка превращалась в ужасы. Казалось бы, как охотница, столько лет выслеживающая монстров, может бояться темноты. Это как-то глупо и не логично. Но, давайте смотреть правде в глаза, вся жизнь глупая и не логичная. А Милицу действительно бросало ночью в дрожь. И совсем не от холода. Не то, чтобы это был дикий ужас. Нет. Его охотница переборола ещё в детстве, впервые встретившись с кикиморой на болоте. Но даже строгое воспитание и постоянные тренировки не смогли полностью избавить от детского страха. Ночи охотница предпочитала проводить в городах и деревнях, в компании людей. А когда это не представлялось возможным, она, конечно, засыпала в лесу, но сон был очень чутким и неспокойным. Да и как бы ни было натренировано зрение Милицы, и какие бы обереги её не защищали – ночью работать было гораздо сложнее, чем днём.       Охотница выбросила из головы все свои сюжеты, как только увидела брошенный лагерь. Лагерем это, конечно, было сложно назвать, но другого слова Милица не знала. Палаток не было, только камни и колья на их месте. Вместо костра – кучка золы, от которой «уходили» маленькие черные следы лапок: кто-то из животных уже похозяйничал. Немного мусора тут и там. В общем, всё как всегда после того, как люди погостят в лесу. Ничего нового, ничего необычного. Не было даже доказательств того, что лагерь принадлежал инквизиторам. Скорее, обычные романтики с большой дороги. Вот только было их явно больше, чем пятеро. В таком лагере расположились бы человек двадцать, не меньше. Но и это напрямую не указывало на инквизицию. Насторожиться Милицу заставило другое: зачем шайке разбойников выискивать охотницу на нечисть. Об этом она подумала ещё в деревне. А лагерь, никак не намекающий на инквизиторов, прямо таки кричал, что не всё здесь так просто.       Походив по лесу ещё, охотница нашла пару охотничьих капканов. Савана точно обезвредила бы их, если б увидела. Но Милица этого делать не стала: людям надо что-то есть, чем-то торговать. Выживает сильнейший и всё такое. Но капканы не сильно интересовали девушку. Гораздо больше порадовали следы, указывающие на то, что искавшие её люди ушли. Проанализировав всё, что было увидено и услышано, Милица сделала вывод, что разбойники ушли дня три-четыре назад. Явно не больше, так как пять дней назад шёл дождь. Пройдя по следам километров шесть, охотница успокоилась: люди действительно ушли. Никто не стал бы делать такой большой крюк, чтобы просто запутать идущего по следам.       «Очень удачно всё вышло, - подумала девушка. – Вернись я на пару дней раньше, меня бы наверняка выловили, а заодно и Савану».       Больше в лесу делать было нечего. Разве что дичь какую поймать, что по пути к деревне можно сделать, особо не напрягаясь. Достаточно лишь проверять все охотничьи капканы.       Этого действительно оказалось достаточно: первые три капкана были пустые, но четвертый – призовой. В него попал взрослый поросёнок кабана. Это было очень неожиданно: капканы совсем не рассчитаны на этих животных. К тому же странно, что мать оставила его здесь умирать. Обычно в таких ситуациях кабаниха остается рядом со своим отпрыском.       Зверь даже не задергался, когда Милица подошла к нему. Он уже был на последнем издыхании. В его глазах была тоска и смирение. Савана не выдержала бы такого зрелища: неделю точно ревела бы, а поросёнка хоронила с почестями, если бы не удалось его спасти. Милице тоже было жаль животное. Поэтому убила она его быстро, лишив всех мучений одним взмахом ножа.       Домой охотница вернулась под вечер. Солнце уже начинало садиться, а значит, следом должна вернуться и Савана. Пёс мирно спал в своей будке. Он не проснулся даже когда Милица скрипнула калиткой. Похоже, собака не только ослепла, но уже и оглохла. Жить её осталось не долго. Хотя любовь хозяйки может творить чудеса.       Разделывать кабанчика уже не нужно было: охотница сделала всю грязную работу ещё в лесу, дабы не вводить подругу в стресс. А вот подготовить мясо к приготовлению было бы не лишним. Это очень облегчит вечер Саване. Зайдя в дом, Милица чуть не выронила тушку. Сюрприза, ожидавшего её дома, она уж точно не ждала: на полу были разбросаны внутренности лисёнка, а его шкурка лежала прямо у порога. На стене красовался кровавый знак церковного креста.       Милица вытерла со лба проступившие капли пота. Знаете, когда вы готовы к чему-то плохому, то неприятности воспринимаются легче. Даже если всё гораздо хуже, чем вы ожидали. Но когда вы спокойны, уверены в том, что впереди только светлое будущее, плохие вести могут вывести вас из строя. А тут вести были хуже некуда. Опасность никуда не делась. Она была прямо на пороге. Пока никого не было дома, те, кто искали Милицу, оставили послание. И хуже всего то, что девушка совершенно не понимала смысла этого послания. К чему было убивать зверушку, если можно было просто схватить охотницу? К чему было делать такой крюк в лесу? Зачем эти трудности? Если инквизиция (сомнений не было в том, что это были её гончие) хотела запугать Милицу, то у них это вышло: больше всего она боялась не за себя, а за Савану.       Нужно было сию же минуту продумать дальнейшие действия. Однако страх не давал сосредоточиться. Хотелось собрать всё самое необходимое, встретить на полпути Ласточку и убежать отсюда. Даже чертового пса Милица готова была взять с собой, только бы без возражений подруга пошла с ней.       Охотница аккуратно выглянула в окно. Во дворе всё было по-прежнему спокойно. По дороге за забором проехала повозка. Молодой парень подгонял старую клячу. Немного дальше пастух вёл в деревню коров. Всё как всегда. Никакой опасности с виду.       Милица села на стул. Глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Если бы её хотели схватить – схватили бы уже. Выжидать и прятаться не было смысла. Лучшим решением показалось собрать ошмётки лисёнка, которому Савана уже дала кличку, и закапать их за пределами двора. А кровь экстренно отмыть. Что угодно, лишь бы не видеть слёз Ласточки и не вгонять её в панику.       Отмыть кровь с пола было не сложно, а вот со светлой стены – почти невыполнимо. Для обычного человека уж точно. Но у Милицы было решение. Чары. Охотница плохо управлялась с магией. Ей было под силу только самое легкое: пламя, холод, шторм и чары иллюзии. Честно говоря, пламя, которое могла вызвать девушка – это всего лишь маленький огонёк в ладони, живущий не более десяти секунд; холод – тонкая ледяная иголка, годящаяся для охлаждения напитков, но никак не для самозащиты; шторм – легкий ветерок, развивающий волосы (о его дистанции лучше даже не упоминать, дабы совсем не стыдить нашу героиню). Иллюзии – единственное, за что можно было бы получить оценку выше двойки, существуй экзамены по владению магией. Но и те легко разрушались, если человек хоть на малость сомневался в том, что видит. Однако скрывающие чары на стене вполне имели шанс быть не разоблаченными, если только Савана вдруг не решит именно на это место что-нибудь повесить.       Порядок в доме был наведен очень во время: солнце село, и люди возвращались с полей. Милица услышала скрип калитки и поспешила навстречу подруге. - Ого! – радостно воскликнула Савана. – Ты решила встретить меня? Я, откровенно говоря, думала, что ты не останешься. - Я же говорила, что не уйду, пока не буду уверена, что ты в безопасности, - как можно спокойнее ответила охотница. - Потому я и решила, что тебя не будет дома. Опасности никакой ведь нет.       Милица еле сдержалась от ироничного замечания. Как она и ожидала, войдя в дом, Савана тут же поинтересовалась о новом питомце. - Он убежал, - соврала охотница. – Уходя, я оставила окно приоткрытым. Уже искала его, но следы уводят в лес. Не переживай, выживет.       Ласточка заметно погрустнела. Нет, ну как за одну ночь можно было так привязаться к животному?! Милица ещё понимала, как за одну ночь можно привязаться к человеку, но к зверю…       Савана будто прочла мысли охотницы: - Он ассоциировался у меня с тобой. - Тогда очень хорошо, что он убежал, - заметила девушка. – Он просто обязан был бы передушить твоих кур.