Scream

— Роберт… — прошептала я, еле-еле открыв глаза. Затылок очень болел, а свет из больших окон больно бил по чувствительным глазам. — Ничего не хочешь мне рассказать? — ледяным, жёстким голосом спросил Роб, положив мне на лоб свою прохладную руку. — Я ничего не помню…только…там был какой-то ужасный клоун…ненавижу клоунов…– прошептала я, потому что в горле было безумно сухо. — Открой ротик, — Роберт резко сменил тон на нежный и ласковый, поднося к моим губам бутылку прохладной минералки и поддерживая рукой сзади за шею. — А теперь объясни мне, пожалуйста, что ты делала в той канализации, где я нашёл тебя без сознания, связанную и с засосами на шее, хотя я запретил тебе туда даже приближаться?! — сначала спокойно, а потом крича, спросил Роб. — Я должна доказать, что там обитает маньяк, который убивает детей, Роб! — подскочила я, возмутившись. — Лежать! — рявкнул всегда спокойной Грей, — Единственное, что ты сейчас должна — это заниматься учёбой и готовиться к нашей свадьбе, а не подвергать свою жизнь опасности! — он толкнул меня обратно, навалившись сверху. — Ты что делаешь? — спросила я на то, как он быстро срывал одежду с меня. — Хочу тебя, — прохрипел мужчина, оставляя засосы на моём теле. — Рооооберт… — всё, что я могла, это только простонать его имя, когда он вошёл в меня. — Рррррр! — прорычал Грей, вколачиваясь в меня, царапая ногтями бока и бёдра. *** — Я очень надеюсь, что ты послушаешь меня, и больше туда никогда не пойдёшь. И сегодня вечером у нас ужин с твоими родителями. Возражения не принимаются! Я обязан наладить с ними отношения перед нашей свадьбой, и ты тоже, — поставил меня перед фактом Роберт, чем привёл меня в глубочайший шок. Я обиженно посмотрела на него, и, одевшись, покинула спальню, не сказав ни слова на окрики мне в след. *** — Прекрати вести себя как ребёнок, Анастасия, и почему ты не в платье? Кто ходит в таком виде на ужин? — возмутился Роб, насильно притащивший меня к дому родителям. — Тот, кому пофиг, — мрачно ответила я, не желая с ним разговаривать вообще. Он тяжело вздохнул, поправил в руках шикарный букет белых лилий для Эбигейл (а мне он полгода уже цветы не дарил…), и позвонил в дверь. — Добрый вечер, — дверь открыл, как всегда, Ганнибал, со своей извечной вежливой улыбкой. Насквозь фальшивой. По-настоящему он улыбается только Уиллу и Эбигейл. — Добрый вечер, мистер Лектер, — улыбнулся Грей, протягивая ему руку, а после рукопожатия заходя в дом. Со мной «отец» не поздоровался, даже не кинул взгляд на меня. И зачем мне надо было приходить сюда? Чтобы на меня весь вечер не обращали внимания? Так я 15 лет так живу. — Мисс Лектер, — обворожительно улыбнулся мой жених, целуя руку этой твари и протягивая ей букет. Она аж засветилась от удовольствия. Я же скрипнула зубами, сжав ладони в кулаки. Два часа спустя мы сидели в гостиной. Они вчетвером обсуждали что-то, в то время как мне не было места в этой беседе, поэтому я, тихо встав, незаметно ушла в свою старую комнату. Сев на кровать, я огляделась. Здесь, как и при мне, висели плакаты с русскими и с нашими рок-группами. Русский я выучила сразу, когда нашла документы об удочерении: моё настоящее имя Анастасия Игоревна Романова, я родилась в Москве. Я съездила в архив, и, пользуясь связями Роберта, узнала, что мои родители приехали сюда в отпуск, но погибли в автокатастрофе, мне повезло — я была у их знакомых, к которым они и приехали, и единственная из семьи осталась жива. А потом меня забрали семья Лектер-Грэм. Я вдруг вспомнила, что на протяжении многих лет я писала в тетрадь все свои мысли, страхи, рисовала их, писала о том, что родители любят только Эбигейл. Потом писала, что не хочу так жить и лучше не знать родительской любви вообще, чем потерять её. Встав с кровати, я отогнула одну дощечку на полу в углу около окна, и достала оттуда старую, потрёпанную тетрадку с мотоциклом на обложке. Я с детства обожала их, но сначала родители, а потом и Роберт запретили мне даже думать о них, ведь это очень опасно. Открыв старый дневник, я пролистала страницы… Она была полностью заполнена, кроме последних десяти страниц… И на последней испорченной был рисунок того самого клоуна, что я видела в канализации вчера, в полный рост. Быстро перелистнув обратно, я начала читать записи двухлетней записи. Там я писала о том, что родители окончательно охладели ко мне, и на плаву в этой жизни меня держит только Роберт. Я сама не заметила, как слёзы покатились по моим щекам. — Почему ты ушла? — в тишине комнаты, разбавляемой моими всхлипами, раздался голос Уилла. — Разве вам это, действительно, интересно? — горько усмехнулась я, продолжая стоять на коленях и пальцами очерчивать строчки, выведенные красивым, выработанным специально для того, чтобы Ганнибал гордился мной ещё в начальной школе, почерком. — Роберт сказал, что вам пора, — он проигнорировал мой вопрос, заставив меня, тем самым, сильно прикусить нижнюю губу, чтобы не зарыдать в голос. «Да, мистер Грэм, мне, действительно, пора…» — подумала я, молча встав с пола и покинув комнату, взяв тетрадь с собой, засунув за пояс джинс и прикрыв её просторной футболкой. *** — Хорошо провёл время, да? — с сарказмом спросила я Роберта, когда мы были уже дома и готовились ко сну. — Да, и ты тоже могла, если бы не была такой упрямой и поговорила с родителями, — ответил он, укладываясь на кровати. — Мои родители погибли 15 лет назад в автокатастрофе, — прошипела я, стоя возле кровати, не желая ложиться с ним сегодня. Да, я обиделась, я же тоже обычный человек, и имею право обидеться! — А эти люди могут так называться лишь для всеми обожаемой Эбигейл! — воскликнула я и развернулась, чтобы уйти из спальни и переночевать в гостевой. — И куда ты собралась? — тяжело спросил Роберт. — Посплю в гостевой, боюсь, что мне будут сниться кошмары, и я опять буду кричать и пинаться. Не хочу тебе мешать, — и ушла.