Запомни меня навсегда.

На весенней улице давно уже распустилась, нежно-розовая сирень. Натянув серую шапку ушанку Российская федерация, направился к отцу и немцу, которые уже достаточно долгое время ждали его в прихожей. Накинув сумку на плечи, они отправились вместе в больницу, чтобы проведать Российскую Империю. Рейх, как обычно, занимает водительское сиденье, что радует Росса. Если бы сел Союз, то они вряд ли бы добрались в целости и сохранности, а немец ведёт аккуратно, не торопясь. Хоть и были не большие пробки, добрались всё же по ощущениям они довольно-таки быстро. Может так казалась из-за разговоров которые ни на минуту не прерывались в салоне в то время пока Россия, под музыкой в плеере сидел и любовался видом города. На втором этаже к ним походит девушка в белом, легком халате и с веснушками на лице. Она позвала к себе коммуниста и они ушли в дальний кабинет, оставив немца и младшего русского наедине. Всё это время пока они сидели в коридоре и ждали видимо какое-то чудо, играли в камень-ножницы-бумага, города. И вот те утомительные минуты завершились из кабинета появился Союз, бледный, возникало ощущение, что он вновь пережил развал. Рейх, тут же поспешил к нему, а за ним и Федерация. - Как всё прошло?- спросил Рейх, придерживая СССР за плечи, усаживая на стул. Сглатывая, что-то тяжёлое в горле, Союз шёпотом говоря. - Сегодня ночью у него остановилось сердце, он не приходил в себя, так и умер находясь в коме. - дальше, что-то неразборчивое. Россия, протягивает воду которую добыл из кулера. А ведь Союз, так надеялся восстановить свои отношения с отцом, чтобы они могли жить одной, дружной семьёй. Но видимо это останется лишь не досягаемой мечтой, которая уже никогда не исполнится. Выходили, они с мрачным выражением из больницы не зная истины. Пять часов назад, до прихода русских и немца. Натянув безупречную улыбку на лицо, американец дважды постучал в кабинет врача. За столом его ожидает девушка с высоким хвостом и веснушками на лице. - Вы хотели со мной, о чём-то поговорить?- поинтересовалась, она приветствуя клиента добродушной улыбкой. Америка, всё так же улыбаясь, хотя улыбкой это уже было трудно назвать, скорее оскал. - Я бы хотел, чтобы вы кое-что доя меня сделали. Не бесплатно, разумеется. - перед женщиной, появляется кейс. Выждав пару секунд лишь для интриги, США открывает этот ящик. Лицо девушки всё так же озаряла улыбка. - Мне нужен пациент из палаты номер семь. - кейс закрывается и отдаётся врачу. - А семья? - всё же спрашивает, она. Америка, вздыхая лезет в карман за пачкай евро. - По документам, он умрёт.- пачка евро быстро исчезает со стола. Попрощавшись со столь неприятной особой, которая за деньге могла сказать, людям, что кто-то умер из их семьи без грамма сочувствия и жалости. Отдав приказ трём, своим людям Америка едет к себе домой. Дом к слову около берега озера, в километрах 30 уже виден лес. В конце этого месяца была запланирована конференция, необходимо было подготовиться. Подготовка у него убивает три часа его жизни, необходимо было развеяться. Сидеть на пятой точке ровно вполне трудно, когда ты так делаешь всю свою жизнь. Залив кипятком смесь из которого вскоре должен появиться кофе, он взгляну на окно которое выходило на террасу. За окном была особенная сказка, красивые блики на воде от лучей солнца, перистые облака, верхушки деревьев еле заметно покачивались из стороны в сторону. От прекрасного его оторвал голос подчиненного. - Всё готово, начальник. - чётко отчеканил, человек. Америка, кивнув отдал приказ всем уйти из дома, отдыхать до следующего вызова. Спустя пару минут дом погрузился в долгожданную тишину. Лёгкие шаги направились в комнату которая располагалась на первом этаже. Скрип, и перед государством лежит на кровати со всякими проводами его любовь. Он, подходит ближе смотря в такое детское и невинное личико. - Ты прекрасно выглядишь свет очей моих.- шепчет, Америка наклоняясь. Он дарит своими губами поцелуй русскому в щёчку. POV США. Я так рад, что ты смог пережить ту сложную операцию, дорогой. А ведь мне смеялись в лицо говоря, что делать живыми трупы это лишь трата ресурсов, а я не слушал. Ты пережил шестисовую операцию, но погрузился в кому. Говорят, что состояние комы это как сон, нужно лишь правильно подтолкнуть воплощение, чтобы оно проснулось.Я бы и раньше тебя воскресил если бы не этот ублюдок, коммуняка. Твой сынишка решил забрать тебя, а что я мог сделать? Столько лет ты пролежал в коме, не реагируя ни на что. При том, что он с фашистом в пляску мир начал делить. Но я не терял надежду, каждый день думая как бы я его убил, сначала порезал сухожилия, за тем отрезал по кусочку кожу и ел их, жадно смакуя. А Рейха бы, сжег наухй. Зачем, нам такое отродье? Но, сейчас ты со мной и гнев мой понемногу утихает, как же я хочу увидеть твой взор смотрящий лишь на меня." Конец POV. - Окрой сомкнутой негой взор навстречу мне.- он наклоняется ещё ближе. - Я люблю тебя.- проводит языком по сухим губам русского, а за тем приоткрывает его ротик заставляя высынуть язык. Горячий язык Америки исследует рот Империи, иногда слегка потягивая чужой язык, немного посасывая при этом, наполняя тело лихорадочным жаром. Он, как будто растоворялся в этих грешных ощущениях. В штанах становилось тесно, половой орган был уже полностью в боевой готовности. Америка, постанывая от безысходности, приподнял рубашку Ри, проводя языком влажные дорожки по шее, одна рука накрыла сосок, массируя его круговыми движениями. Вторая рука, поспешила освобождать колом стоящую плоть. Выдохнув, США занимает такую позицию, чтобы хорошо было видно Ри. Тело, просит разрядки, ноет от нехватки тепла. Раздвинув ноги, Америка вводит по своей налитой кровью плоти вверх, а за тем вниз. Движение плавные, непрерывистые, но это не то что хотел бы получить американец. Он, пододвигаеться ближе к Ри, открывает ротик ему и пропихивает туда свою горячею плоть. Рот, русского принимает лишь половину плоти, этого хватает Америки, чтобы удовлетворить свои потребности. Вводит аккуратно, наслаждаясь теплом этого непорочного тела. Спустя какое-то количество времени, он кончает на лицо Российской Империи. Белоснежная рука, Российской Империи незаметно дрогнула.