***
Прошло еще три дня. Понемногу Стайлз даже стал забывать об укусе. Лидия оказалась, как всегда, права — полнолуние не принесло ответа и изменений. Возможно, пора подумать об учебе и углубиться в подготовку к экзаменам. Стилински еще усерднее начал заниматься, на дотошные каждодневные вопросы Скотта отвечал однообразно скучающим тоном. Любопытствующие взгляды других оборотней он, естественно, замечал, но не обращал на них абсолютно никакого внимания. Лидия и Малия о чем-то перешептывались, искоса задумчиво поглядывая на парня, но при встрече умалчивали о своих мыслях. Зима приближалась все быстрее, периодически напоминая о себе кратковременными снегопадами. Воздух день ото дня становился прохладнее, и теперь Стайлз заметил, что больше не дрожит на холоде, не кутается в теплый шарф, как прежде, не пугается морозца. Ему было комфортно находиться и на улице, и в помещении, словно тело отказывалось чувствовать холод или жару. Стилински молчал об этом, ничего не говоря МакКоллу и Дереку. Он тоже искренне ждал Дитона, который сегодня вечером уже должен вернуться. Сидя за уроками, пытаясь вчитаться в текст и периодически поглядывая на закат, Стайлз закусил кончик карандаша. Он наблюдал за красным солнцем, постепенно скрывающимся за голыми кронами деревьев и рассеивающим последние лучи на сиреневом небе. В душе парня в этот вечер было неспокойно. Что-то тревожило, волновало, но Стилински не мог понять что именно. Как только солнце бросило в окно прощальный свет, Стайлз ощутил режущую боль за грудиной. Это была боль не в физическом плане, а в моральном. Словно по душе прошлись ножом. Парень резко отбросил карандаш в сторону и схватился за голову обеими руками. Невыносимая боль вдруг пронзила его виски, Стайлз соскочил со стула и тут же обездвиженный свалился на пол. Что с ним происходит? Неужели началось?.. Стилински лежал у подножия кровати, словно парализованный, несколько секунд, тело будто сковало тяжелыми неподъемными цепями. А спустя еще секунду сущность парня начала меняться. Испуганным взглядом Стайлз машинально оглядывал руки, ногти которых молниеносно росли и превращались в самые настоящие когти. Ноги чувствовали то же самое. На коже вместо волос проявлялась звериная шерсть, одежда рвалась под натиском укрупняющегося тела, как в любом дешевом фильме ужасов. Стайлз дико хотел кричать, орать что было сил, звать на помощь, но не мог вымолвить ни слова. Язык отказывался слушаться, голос першением застрял где-то в горле. Он почувствовал бешенное сердцебиение, его жизненно важный орган вырывался из груди, чувствуя нечто новое. Преображение произошло. Внезапно. И Скотта, как назло, не оказалось рядом. Никого не оказалось. Ни Дерека, ни даже отца. И вдруг, среди режущей уши тишины, до его слуха донесся дикий вой. Вой боли и страха, вой просьбы, вой зовущего на помощь. Стилински подскочил на ноги, которые уже выглядели настоящими лапами. Огромными белыми лапами. Посреди комнаты Стайлза теперь стоял большой светлый пушистый волк. От внешней оболочки парня не осталось ничего. Даже карамельный цвет глаз сменился на иной. Необычный и очень красивый. На белой морде зверя выделялись два ярких глаза, имеющих фиолетовую радужку. Волк чуял чужую беду и взвыл в ответ. Затем выскочил через окно и скрылся в темной гуще леса. Стремясь сквозь стволы деревьев, в ночной темноте, мчался белый крупный зверь. Он отчетливо слышал в голове голос, очень знакомый голос, звучащий воем, и пока не мог узнать его. Стайлз понимал, что им движет не что иное, как инстинкт. Он все понимал, осознавал, но интуиция животного овладела им полностью. Стилински в облике волка ловко оббегал встречающиеся на пути деревья, перепрыгивал поваленные, обходил бревна и лесные ямы. Он знал, куда мчится. Он должен спасти, прийти на помощь, как делает он сам, будучи человеком. Вой страдания не переставал терзать чуткий слух. Волк упорно двигался прямо на него, пока не учуял совсем рядом несчастного дикого зверя, который издавал эти звуки боли. Другой, пока незнакомый Стайлзу огромный волк черного цвета, застрял одной лапой в ужасном капкане охотников. Из-под его роскошной шерсти на боку торчала окровавленная стрела. Струйка красной тягучей жидкости медленно стекала по волоскам и капала на черную землю. Волк, лежавший на мокрой холодной пожухлой траве, поднял на подоспевшего спасителя печальные голубые глаза. Вой снова раздался в ночной тишине, но это уже был вой благодарности. Тихий и почти беспомощный.***
Алан приехал пару часов назад. Его ветклиника была заперта, Скотт наведывался туда только днями, после учебы. Дитон разбирал дорожную сумку, когда услышал тяжелое дыхание и последовавший за ним вой за дверью клиники. Друид бросил вещи и кинулся к выходу. Распахнув дверь, Алан увидел прямо перед собой ярко выделявшиеся в ночи фиолетовые глаза огромного белого волка. На его спине находился другой раненный зверь, истекающий кровью. Он был без сознания. Дитон быстрым движением указал волку на медицинский операционный стол. Тот послушно донес черного зверя и перекинул на него с помощью друида. Алан начал осматривать раненого волка, изредка кидая взор на белого. Тот устроился рядом, внимательно наблюдая за работой Дитона. Друид решил заговорить первым, понимая, что белый зверь должен услышать и понять его. — Я не знаю, кто ты, но спасибо за то, что спас его, — он указал кивком головы на страдальца. — Есть рваная рана и рана от стрелы, перелом от капкана, но сейчас я починю его. Все заживет. Волк внимательно слушал Алана. Его необычного цвета глаза были прекрасны. Дитон продолжил. — Захочешь показаться и услышать от меня старую историю, — он одновременно опытно орудовал медицинскими инструментами, обрабатывая раны волка, и разговаривал, — я буду рад поведать ее тебе. Белый волк поднялся и потянулся, зевая. Фиолетовые глаза внимательно рассматривали Алана. Казалось, животное размышляет; затем оно отвернулось от друида и гордо вышло в темноту коридора. Дитон продолжал свое важное дело доктора, а через минуту в комнату медленно зашел голый Стилински. Алан чуть не выронил иглу, которой зашивал рану, пронзенную ядовитой стрелой, из рук. Глаза мужчины расширились. Слов не хватало, да и в горле стало першить. Волнение и непонимание происходящего охватили проженного и видавшего виды друида. — Это я, Дитон, я, — Стайлз развел руки в стороны и пожал плечами. Он прошел вперед и неловко присел на скамейку для посетителей. Дитон взял сложенную чистую простынь с полки для мединструментов и кинул ее Стилински, чтобы тот закутался. Парень тяжело вздохнул и начал свой рассказ с самого начала. С нападения в тот темный злополучный вечер. Алан выслушал долгую речь немного испуганного парня. Тот то и дело останавливался, разглядывая руки и трогая шею, словно пытаясь удостовериться, что снова стал человеком. Стайлз закончил историю тем, что, обнаружив раненного волка, сразу подумал о нем, о друиде, и принес пострадавшего сюда. — И теперь я в полной прострации, Дитон, — Стилински был действительно напуган. Пальцы дрожали, по телу пробегали мурашки. Ему казалось, что он снова становится волком. — Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как себя вести. У меня куча вопросов. Я в шоке. Помоги и мне, Дитон, прошу. Друид закончил «лечение» черного волка, аккуратно отложил инструменты в мойку и подсел к Стайлзу. — Слушай, пока он спит, — Алан кивнул в сторону оборотня, — пойдем выпьем чай. Там я тебе кое-что расскажу, а уж после решишь, будут у тебя еще вопросы или все станет ясно. Но готовься выслушать от начала и до конца, не перебивая. Знаю я тебя. Стилински молча кивнул и послушно поднялся. Пройдя следом за Дитоном в кухню, парень напрягся еще больше. Он не знал, кем является этот черный волк. И друид не знал. Наверное не знал. Раз молчал. Но это явно был один из оборотней. Стайлз присел на стул и взял предложенную Аланом кружку ароматного фруктового чая. — Мята, — тут же ответил друид, заметив, что Стилински с упоением внюхивается в запах. — И еще некоторые лечащие травы. Это успокоит тебя. — Я чувствую, — Стайлз сделал глоток и приготовился слушать рассказ Дитона.