Связанные

Как только Караджа появилась на пороге родного дома, на лицах присутствующих конечно же сразу нарисовались улыбки. Все были неожиданно добры, милы и обнимали её, показывая то, как соскучились, но когда она не появилась на ужине, то никто и не вспомнил. Тогда то она и поняла, что все вернулось на круги своя. Из комнаты она не выходила до полудня следующего дня, но никто так и не заметил или же упорно сделал такой вид. Случайно вспомнилось как о ней заботились в доме семьи Куртулуш. Фадик только рот ей не вытирала, заботилась лучше, чем в этой семье о ней заботиться родная мать. Даже холодный и вечно недовольный Азер Куртулуш несколько раз заходил ночами в ее комнату, от чего ей правда говоря было немного не по себе, но для того, чтобы проверить закрыта ли форточка, спит ли дерзкая девица и не сбежала ли ещё эта зараза. Как странно, что в неродной семье ей досталось больше внимания и любви, нежели в её собственной. С этой мыслью Караджа уснула, после нескольких часов проливания слёз, и с ней же проснулась. Стало невыносимо грустно и одиноко просыпаться в тишине в своей привычной кровати. Наступил тот самый день, которого так боялась Караджа. Несмотря на то, что до начала празднества оставалось по меньшей мере часов восемь, разбудили её с самого утра, не дав выспаться в последние часы спокойствия в своей кровати. Но сейчас не об этом. С последних событий прошло две недели и четыре дня, которые Караджа с ужасом считала. Две недели и четыре дня назад. — Да тихо ты! — шикнула брюнетка на Дуйгу, перебивая. — Бабушка думает, что меня отвезли в пекарню, а я пытаюсь тихо сбежать, иначе меня отдадут в жёны Азеру. Я купила билет на рейс сегодня, через несколько часов, мне надо спешить, спасибо за всё. — она сгребла подругу в объятья, и обе сели на мотоцикл, уезжая из Чукура. По правде говоря, далеко Караджа не уехала. Как только она собралась зарегистрироваться на рейс, мужчина едва увидев её фамилию сдал кучке каких-то охранников, а спустя примерно полчаса приехал сам виновник торжества — Азер Куртулуш. — Неужели тебе месте ровно не сидится, Караджа Кочовалы? Я разве похож на мальчика на побегушках, чтобы вытаскивать тебя из разных передряг? — Я тебя не просила. — сверкает глазами, испепеляет взглядом. — Более того, даже не давала такого права. Я молодая свободная девушка, что обо мне подумают люди? — Подумают, что ты не такая уж и свободная. — он нехотя, но опустился на одно колено, доставая бархатную коробочку. — Не подумай, это не я придумал, это традиции. Выходи давай за меня замуж, дерзкая девица. — без романтики и с некой наглостью протянул ей кольцо, надевая на палец, даже не дожидаясь её ответа. — Да ты! Как ты смеешь! Ты тоже знаешь обо всем этом! — Хватит орать. — он поднял ее на руки, вынося из аэропорта, а на руку повесил её спортивную сумку с вещами. — Это не моя прихоть или желание, а наших семей. Доехав до района, конечно же, Караджа хотела выйти из его машины, чтобы не наткнуться на кого-то знакомого лишний раз, да и Азеру не особо хотелось встречаться с Кочовалы, но страх за жизнь несносной девочки взял над ним верх, и машина продолжила дорогу в сторону дома Кочовалы. — Какая нехорошая у вас привычка постоянно наставлять на меня пистолет, Селим-бей. — закатил глаза Куртулуш, как только вышел из машины, когда внезапно появившийся мужчина приставил ему ко лбу оружие. — Будущие родственники как никак. — после этих слов Селим мгновенно заехал кулаком Азеру по лицу, а последний оттолкнул отца девушки, и завязалась драка, в которую ввязалась охрана обеих сторон, Ямач, Джумали и Йылмаз. Караджа, выбежав из машины, направилась в дом за помощью. Внезапно старший из Кочовалы выкрикнул сквозь драку: — Селим, давай заберём его мелкого братца взамен на то, что он уедет из Стамбула и отстанет от Караджи? — Аби не слушай его! — громко и раздраженно крикнул Азеру брат. — Нет! — отрезал Селим, продолжая избивать Азера. — Я его убью, это будет лучшей гарантией. — Тогда тебе придется убить сразу и меня, если конечно сам не лишишься жизни. — выстрелила в воздух Султан, произнося это. Драка тут же прекратилась, а присутствующие отошли друг от друга на безопасное расстояние.— Что вы здесь устроили?! — повысив тон сказала женщина, оттаскивая Селима в сторону за воротник как шкодливого котенка. — Этот человек — почти твой зять. — она кивнула головой в сторону Азера. — А вы — мои дети! И я не позволю моим детям убить моего зятя и наоборот. — Он мне не зять и им не станет. — на таком же высоком тоне ответил Селим. — Дата уже назначена. Молодые не возражают против этого брака. Глава этой семьи — я. Глава семьи Куртулуш — Фадик Куртулуш. Главы наших семей также за. Твое слово ничто против моего. — Остальные Кочовалы против. — вступил в разговор Ямач. — А значит и Чукур против. — Чукур — это я! — громко крикнула женщина. — Я отдала свою жизнь этому району, каждый в районе должен ее мне. Твой отец не один строил этот район. Никто не пойдет против меня. А теперь все быстро на свои дома. — строго и зло указала она. Сейчас — Семейная жизнь пойдёт тебе на пользу. Может переиграете « Укрощение строптивых». — отшутился перед свадьбой Салих, пытаясь развеселить племянницу. — Когда Саадет выдавали замуж, ты не так пел, дядя. — усмехнулась Караджа, застегивая серёжку. Селим вёл дочь под венец. Несмотря на то, что он все равно не мог свыкнуться с мыслью, что Караджа будет жить под одной крышей с Азером Куртулушем, а скорее всего ещё и делить ложе, он знал больше, чем остальные. Нечто, что кардинально изменит последующую «семейную» жизнь молодых, одновременно напрягало его, но в большей степени радовало. В волосы вдели нежную маленькую диадему, а под нее закрепили кружевную фату. В ушах были небольшие серёжки с насыщенно-розовым камушком, а губы были накрашены в тон серьгам. Это была бы идеальная свадьба, если бы только они подошли к этому шагу сами, а Караджа уверена, что рано или поздно это бы случилось. Сказали бы ей раньше, что её и Азера женят против их воли — не поверила бы, рассмеялась. Но у Азера на первой странице книги его жизни «мама Фадик» написано, как она скажет ему, так и будет. Слово матери закон. У Караджи никого нет, только вся семья в целом. Не будет семьи — её не будет. Бабушка сказала, Караджа сделала. Всю жизнь так было. И будет. Она — почва, земля. Значит, суждено стать землёй, основой семьи, чтобы все остались живы. Пусть живут, а большего ей не нужно. Караджа себя в жертву принесёт, лишь бы её близкие были рядом. После регистрации, Азер своими губами едва ли касается её губ. Конечно, от жены воротит. Ему жаль девушку, но большего себе не позволяет. Пусть она и самая прекрасная, но он при первой же возможности разведется. Караджа ему нравится. Волосы, лёгкая походка, шикарная фигура, невероятные глаза, вредный характер, к которому он уже привык, доброе сердце и хитрая голова. Но она — Кочовалы. Пусть хоть на лбу напишет фамилию «Куртулуш», но внутри навсегда останется Кочовалы — оба это знают. А жена настолько противна, что Куртулуш идёт танцевать с бухим Ямачем и Салихом, у которого как обычно в руках красный платок. — Поздравляю с замужеством, дорогая сестричка. Надеюсь оно, хоть немного усмирит твой пыл. — ехидно улыбнулся «любимый» Акын, а Караджа натянула такую же ухмылку в ответ. — Я думал выдать тебя замуж сам, но нашептать бабушке оказалось интереснее. Смотри, ну разве не шикарного мужа мы тебе подобрали? Хотя тебе, подстилке дворовых пацанов, придется труднее: это тебе не сосунок Джелясун какой-нибудь, здесь придётся удовлетворять мужчину, но ты, наверное, привыкла. — Пошёл ты к чёрту! Ты за все ответишь! — Неа, я только что сплавил черта Куртулушу в жёны. Ты опять не угадала. — он мило, но коварно улыбнулся, хлопая ресницами. — За все ответишь и ты, и Азер. Будешь собирать мне на него информацию, а то мало ли, что я ещё могу про тебя нашептать бабушке. Ой несладко вам придётся с ним, но ладно. Не буду мешать тебе веселиться, Караджуля. — удалился он, а Караджа переваривала информацию. Свадьба прошла на ура: Караджа вдоволь наругалась с Джелясуном, который не пришел на саму свадьбу, но позвал ее поговорить на заднем дворе, после этого выбила из рук Азера фужер, а он сам выпивал и тусовался с её дядями так, как будто они столетние друзья. Йылмаз, тоже выпивший, сидя за одним из столиков, пытался склеить Дуйгу, которая едва сдерживалась, чтобы не побить «собеседника». Когда включили более энергичную музыку, Караджу, в пышном свадебном платье, туфлях на высоких каблуках, Дамла и девочки вытащили на танцпол, где она наконец забыла об ужасной свадьбе. — Почему ты не с женой? — Потому что ты прекрасно знаешь, что она мне не жена. — отводит злой взгляд в сторону. — Я не понимаю, ладно Кочовалы, я уже давно понял, что у них нет ничего святого, но как ты на это согласилась? — Мы сделали это, чтобы спасти своих детей. —повысила тон Фадик, пытаясь донести суть до сына. — Я похоронила достаточно своих детей, чтобы вы успокоились, м? Или мало? Мне отдать тебе ещё частицы твоего отца? Азер, я бы ни за что не сделала этого, если бы был другой выбор! И сделала не просто так, я, думаешь, слепая и не вижу как ты смотрел на эту девочку? — Эта девочка попыталась спасти свою семью от меня, я — монстр для нее, если ты ещё не поняла. А теперь она будет сидеть в этих четырех стенах каждый день, потому что Кочовалы с меня шкуру сдерут, если она выйдет из моего дома и с ней что-то случится. А с ней обязательно случится, настоящая катастрофа мне на голову. — Однажды ты придешь ко мне и попросишь прощения, когда поймёшь, что ни я, ни Кочовалы не сделали того, на что ты намекаешь. Надеюсь когда-нибудь ты осознаешь, какое сокровище мы отдали тебе. — Вы отдали мне сокровище? Возможно, для тебя она и сокровище, а Кочовалы, наверное, сидят и празднуют, что наконец отделались от неё. — громко вскрикнул Азер, не догадываясь о том, насколько в спальне, где сидела его жена, все слышно. Она закусила губу до крови. Попал в самую больную точку, гаденыш. — Я уезжаю домой в Адану на какое-то время. — перебивает мать Азера. — Я нужнее моим детям там, нежели здесь. — она берет чемодан в руку, садясь в машину к Йылмазу. — Надеюсь, ты одумаешься. Азер устало поднялся по лестнице и зашёл в спальню к новоиспеченной жене. Она стояла возле напротив зеркала над туалетный столиком и стирала макияж ватным диском. Увидев мужа, Караджа подошла к нему, встав напротив в ожидании чего-либо от него. — Буду завтра. Не жди. — Не собиралась. — не скрывая обиженного тона, ответила она в той же манере. Он, смерив её пустым холодным взглядом, немного наклонился, едва прикасаясь к губам, оставляя нежный поцелуй, после чего вышел из спальни, а после и из дома. В большом поместье больше никого не осталось, и Караджа осела на пол, сминая под собой подол платья. Слёзы градом капали из нее глаз, а с губ сорвался крик боли. У нее не осталось никого.

Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник

.