— Ты всё-таки вышла за него? — холоден, зол, рассержен, а с чего бы ему сердиться? — У меня не было другого выхода. Я сделала это, чтобы защитить семью, рано или поздно я все равно бы вышла замуж. — оправдывается, сама не знает зачем. — Ты не обязана. Ты не должна брать удар на себя, это не твоя проблема. — Не моя проблема? Сена умерла, потому что шла кровная война. Моя Акшин умерла из-за этого же. — сердца обоих болезненно сжались. — Идрис ещё совсем ребёнок. Дамла похоже ждёт ребёнка. С самого детства, всегда, били по нам, по беззащитным и слабым, а я больше не такая. Я смогу постоять за себя и семью, а Ямач, отец, Джумали только натравливают врагов на нас, не понимая, чем нам это грозит! — повышает голос она, пытаясь донести суть. Караджа чуть ли не в отчаянии из-за этой больной темы. Джелясун далек от этого — не сможет понять, пока не испытает. — Он — чудовище. — парень делает ещё попытку убедить Караджу. — Это чудовище позаботилось обо мне лучше моей семьи! Не смей говорить такие вещи о моем муже, пока я его жена. — И тебя тоже можно купить. — разочарованно покачал он головой, после чего противным голос произнес: — Хорошей семейной жизни, Караджа Куртулуш. — он ушел, а Караджа в еще более испорченном настроении вернулась в зал, где вовсю шло пьяное празднество.
Спустя какое-то время она не спеша разбирала вещи в новом доме: часть теперь хранилась в её комнате, часть в их с Азером спальне, в которую тот даже не заходит. Не зная, что можно ещё сделать в доме, брюнетка отправилась на кухню готовить обед-ужин. Время пролетело незаметно, и Караджа успела сварить суп, помыть посуду, даже разобрать грязные вещи её и Азера, и поставить стирку. Время приближалось к шести часам вечера, когда раздался громкий недовольный крик. — Караджа! — суровый мужской голос кричал с улицы, но все было прекрасно слышно. — Немедленно выходи, Караджа. Караджа! — быстро накинув на себя самую теплую кофту, которая порылась на глаза, она выглянула в окно, поспешив открыть дверь. Послышался звук мотора машины и второй мужской голос, перебивающий первый. — Тебе чего здесь надо? — грубо спросил Азер, обойдясь без приветствий. — Иди к себе домой, тренируй свои голосовые связки там, хватит орать в моем доме. — Караджа, немедленно выйди сюда! — повторил мужской бас, и девушка открыла дверь, взволновано закусывая губу. Дядя Джумали колотил входную дверь. — Что это блин значит?! — ещё больше повысил голос он. — Что значит, что я от ребят с района узнаю, что моя племянница забрала все свои вещи из дома?! — Я не сообщила из-за того, что не видела тебя. Думаю, ты ещё спал. — парировала Караджа, но увидев злой взгляд дяди, вернула своему голосу серьезность. — Я вышла замуж, дядя! Очнись! Я не в том возрасте и статусе, чтобы вы обращались со мной как захотите. — Ты сама веришь в то, что говоришь? Как только твоя бабушка наиграется в мир, ты сразу побежишь разводиться, даже глазом не моргнув, я уверен! Я знаю, что это ваш фиктивный-миктивный брак абсолютно ненастоящий! Я знаю, что ты ненавидишь его! — Ещё немного, дядя, и я возненавижу тебя! Ты не смеешь так говорить обо мне или о нём! Я здесь и по твоей вине в том числе. — она махнула головой в сторону Азера. — Этот дом считается моим, теперь ты не можешь указывать мне, что делать. — Вещи собрала и в машину! — не унимался Джумали. — Сейчас я захожу в эту дверь. — брюнетка перевела взгляд на дом Куртулуша. — И больше из нее не выйду, если ты не прекратишь этот цирк. — безэмоционально сказала она, смотря мужчине прямо в глаза, будто бы кидая вызов. — Сейчас ты заходишь в эту дверь. И больше не заходишь в дверь моего дома, пока сама не перестанешь показывать из-за себя взрослую. — Значит, так и сделаю. — решительно произнесла девушка, разворачиваясь в сторону двери. — Акшин бы простила тебе это? — решил ударить по больному. — А дядя Кахраман тебе? — сглатывает ком в горле, слова застревают, но все же отвечает ему в той же манере. Слёзы готовы тут же убежать из глаз, и Караджа быстрее заходит в дом, и скатывается вниз по стене. Неизвестно в какой момент, но сзади её приобнимают сильные мужские руки, слегка поглаживая спину. Она оказывается в таких нужных теплых объятьях, позволяя себе заплакать ещё горестнее и сильнее. Пусть злятся, ненавидят, обижаются — она сделала это ради семьи. Караджа пожертвовала всем, только чтобы спасти близких, а что будет с ней — неважно. Но Азеру важно. Поддержать не(?)любимую жену, о которой не знает ничего, кроме того, что она из вражеской семьи, трудно. Очень трудно, но он попробует. Он тоже все бы отдал ради своей семьи, чтобы они жили, чтобы были счастливы, в достатке, жили, а он готов в огне гореть. Они похожи, даже когда не признают этого, но, несмотря на это, Куртулуш все равно крепко прижимает к своей груди девушку, которую только что попытался растоптать родной дядя. Она сильная, резкая, смелая — это он понял. Но глаза, грустные и отчаянные, выдают её полностью. Когда девушка совсем обмякла в его руках, Азер аккуратно поднял её на руки, перенося в спальню, где Караджа уснула и проснулась только к вечеру. — Вы ели? — по-хозяйски спросила она, спускаясь по лестнице на кухню. В ответ последовало молчание, и брюнетка громко цыкнула. — Быстро за стол, а то умрёте с голоду, а я виновата буду. — мужчины Куртулуш дружно подошли к столу, но в дверь постучала охрана, и Йылмаз ушёл к ним. Вернувшись, он был странно бледен и взволнован, что заметили все присутствующие. — Аби. — из дверей начал Йылмаз, переминаясь с ноги на ногу. — Там в общем, он, — выделил интонацией, — пришёл. Но не совсем пришёл. — То есть пришёл, но не пришёл так, Йылмаз? — усмехаясь спросил старший, даже не понимая о чем или ком идёт речь. — Так, брат. — А он, — Азер показал пальцами в воздухе кавычки. — Это кто? — Ну, Юджель, брат. — Азер открыл рот от удивления, а руки девушки затряслись, роняя поднос, на котором она несла три чашки и тарелку фруктового салата. Мужчина глубоко вдохнул, вышел из-за стола и подошёл к жене, которая так и стояла, замерев с каменным лицом. Он поднял с пола поднос, взял веник и начал сгребать в совок осколки посуды, но женская рука остановила его, больно впиваясь в руку ногтями. — Азер. —крепко сжала Караджа его руку, как спасательный круг. Азер сгреб ее в своих объятьях, прислоняя её голову к своей щеке, после чего невольно вдохнул сладкий запах её кудрявых волос. — Усиль охрану вокруг дома, поставь больше людей по периметру и у входа. Никто сегодня не уйдёт отсюда раньше него. — Нет. — твердо произнесла Караджа. — Он пришел за мной, ему нужна только я. Акшин ждёт меня, или я убью его, или он меня. — Азер крепко схватил её за плечи, чуть приобнимая, пытаясь успокоить поглаживающими движениями, но брюнетка тут же начала вырываться. — Отпусти, я убью его, он ответит за мою сестру, он ответит за Сену. Дедушку тоже он убил, я знаю! — кричала она, и Куртулуш попытался отвести её в спальню на второй этаж. Он усадил девушку на диван, укрывая теплым пледом, надеясь, что это хоть как-то успокоит его жену. Какое необычное слово: «жена». У знакомых ребят из Аданы есть жёны, семьи, дети. Его маленькая сестра почти стала женой. Девочки из его детства, наверное, тоже уже жёны в своих семьях. И у Азера есть семья: мама, Йылмаз, девочки и младшие братья. А теперь появилась некая девушка-жена. Же-на — мысленно попробовал слово на вкус. Что есть семья? Семья — это те, кто рядом. Близкие, родители, братья, сестры, дети, жена или муж, — все, кто готовы поддержать в трудную минуту. Была ли у него семья до того, как он создал новую, с Караджой? Конечно. Мама Фадик всегда была рядом с ним. А у Караджи? Он не уверен. Сначала её без зазрения совести отправили к нему, жить в доме врага, чтобы остановить войну. А теперь легко сплавили из дома ему в жёны. У Караджи вообще есть мать? Если и есть, то он её не видел. И так даже лучше. Фиктивная жена — плохо, а фиктивная тёща — ещё хуже. В голове случайно назрел вопрос: а фиктивный ли это брак? Выгоды им от него никакой нет, но и вреда тоже. Азера определенно влечет к жене, он чувствует, потому и сторонится. Что чувствует Караджа? Влюблена ли она также? Может совладать с этими чувствами, не показывая их, или же у нее их просто нет? Азер не знает ответ. Вопросы, вопросы, вопросы. Очень много вопросов. Он сам не замечает, как начинает вновь наматывать прядь её волос, любуясь чертами её лица. Когда она уснула? Определено измоталась. Разве можно было остановить нечто зарождающееся из пустоты, из обломков войны и прошлого? Азер опять не знает. Но надеется, что что-нибудь путное из этого выйдет.Разум бессилен перед криком сердца. Альбер Камю «Миф о Сизифе»
Караджа в страхе пятится назад. Раздается выстрел. Второй. Третий. Тело падает на пол комнаты, а с губ брюнетки срывается крик ужаса и страха.