***
— Почему вы здесь? — Мне позвонил твой отец. — Вы его коллега? — Не совсем. Мое ведомство осуществляет поддержку департамента твоего отца. Мы находим, сообщаем необходимые сведения и выводим на след. Далее твой отец и его коллеги применяют свои методы. И если они не срабатывают, мы беремся за тех ребят вплотную. Но я не закреплена там как сотрудник. Меня может нанять любой, кто мне угоден. Я предоставляю достаточно широкий спектр услуг. — Как вы вошли? — Через дверь. Не спрашивай как, просто подумай. — Зачем вы здесь? — Хм. Мне казалось, ты спрашивал отца обо мне. Я решила показаться на глаза. Она действительно отвечала на все его вопросы, иногда недостаточно полно, но абсолютно честно. У неё была очень богатая мимика. Когда она с ним говорила, на лице было чуть снисходительное, но очень открытое и прямое выражение. Она часто усмехалась, поднимала брови. Ее глаза то светили отстранённым светом, то озорно искрились. В этих глазах Изая видел ум, опыт и невероятную надежность. Было ещё что-то, и ближе всего оно было к понятию «печаль». Он ощущал ее превосходство во всем: она догадывалась о том, что он не говорил или даже скрывал. При этом он никогда не догадался бы, о чем она думает. Они переходили от допросов к задумчивому молчанию весь день. Сначала Изая был очень насторожен, но спустя некоторое время признался себе, что Омои в его глазах обладала странным шармом. Самым приятным был внешне не определяемый пытливый взгляд, который он постоянно ощущал. Это подстегивало его, как будто по венам пустили маломощный ток. Вскоре и он стал смотреть на неё так.***
Изая медленно, как учили, шёл по переулку в направлении сияющей улицы. Он выполнил задание и получил вознаграждение. Три минуты назад отсюда выехал чёрный бронированный автомобиль. Удивительно, как этот узкий коридор между высотками сохранился в буре перестройки центра Токио. Шум вечернего города становился ближе. Изая вынырнул из темного и тихого переулка и смешался с морем звуков и света. Он чувствовал себя крайне паршиво в местах типа той улочки, из которой он только что вывернул. Да и работая с этими людьми он, хоть и не веря себе, чувствовал себя беспомощным, будто на большой глубине. Он медленно падал в эту синь, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он ещё видел лучи солнца с поверхности, а прямо над ним плыла огромная рыба. Ее глаза сверкали неземным светом, Изая затрепетал от смешанного чувства восхищенного трепета и страха. Видение прошло. В этот момент он почувствовал легкое давление на руке. И вот он уже утянут в темный проулок, похожий на тот, из которого он только что всплыл. На него в упор смотрят глаза огромной рыбы. — Мммм, Авакусу, значит? Омои. Только она бывает в его видениях. Она держит его за плечи обманчиво слабо. И смотрит. На секунду Изая сжимается, но не от отвращения или страха, а от непередаваемого восторга. Она стоит очень близко, опираясь руками на него, он чувствует на плечах ее вес. Потом он делает то же, что и всегда с ней: открывается, не мешает ей увидеть все, что пожелает и наслаждается этой волной внимания, которой обдаёт его каждый раз, когда она приходит. Теперь для него нет ощущения приятнее, чем ее техничный захват и удушающее любопытство, поглощающее каждую его клетку. — Да, это они. — Нравится? «Да» — Хм, тогда пошли. И они выходят из подворотни, возвращаются на главную. Изая иногда пытается якобы случайно задеть ее плечом. Она смотрит перед собой, на ее лице еле заметная улыбка. — Какой район? — Икебукуро. — Ммммм. Да, был такой. Sunshine 60? — Ага. — Неплохое место облюбовали ребятки из Авакусу. Хотя у них, конечно, целая сеть по Токио. — Откуда знаешь? — Не смеши. — Ты до дома со мной? В этот вопрос Изая вкладывает больше смысла, чем кажется. Но Омои его не видит, или намеренно фильтрует. Слово «дом» чуть задевает ее слух. — Мы не домой. Просто иди за мной. Они долго шли, точно покинули Икебукуро, набрели на типовой дом в маленькой улочке. И завернули на задний двор. Он был освещён из окон. За столом, сбитым из половой доски, сидели девушки. Некоторые из них были одеты в легкие халатики, не прикрывающие колени, а некоторые в кимоно современного кроя. Они играли в карты на сигареты. Изая и Омои сели на лавочку, паренёк наблюдает за игрой. Одна из девушек, напудренная, с открытыми плечами, приветственно машет им. Наверное, все-таки Омои, а не ему. — Изая. И снова трепет. Она не часто зовёт его по имени. Он поворачивает лицо к ней. — Кто они, по-твоему? Хм, вопрос простой, он выжидает немного и выдаёт: — Девушки по вызову. Хотя даже нет, их не вызывают, к ним приходят. Где-то тут, вероятно, есть что-то вроде борделя. — 5 за наблюдательность. Но есть одно но: почему ты уверен, что это девушки? Изая обмирает. — Потому что только девушки... — Торгуют своим телом? Неа. Все мы это делаем в разной степени. Но я не об этом. Компашка перед тобой смешанная, это ночные бабочки обоих полов. Не знаю, сможешь ли различить, но это не важно. Следующий вопрос: как считаешь, по сколько им? Изая присматривается. Они все однозначно очень молоды, не старше Омои. Принимая во внимание род их деятельности,... —17-19? Омои усмехается. — Есть тут и такие, конечно. Но половина из этих могли бы быть твоими одноклассниками. Снова шок. — В Японии эта отрасль устроена так, что, так сказать, индивидуальному предпринимателю, кому-то вроде сутенера-одиночки не преуспеть. А спрос меж тем огромный. Поэтому почти все бордели, а здешние уж точно, крышуются за приличный прайс. Последний вопрос: кто крышует этих пташек? К этому моменту Изая уже понял мысль. — Авакусу. — Точно так. А ты на них работаешь, как мы сегодня выяснили, и тебе «нравится». Видимо, в твои обязанности просто не входит нечто вроде этого. Но будет ли так всегда — вот в чем вопрос. Изая сбегает домой. Его провожают насмешливые рыбьи глаза.