«не сейчас. я занят»
— Чем занят? — в слух прошептал Блу, спускаясь в метро, — разделыванием трупа того убийцы?! И вот ведь незадача, он беспокоится об этом уже сейчас, а ближайшие прохожие на него ещё и недобро косятся. Как пить дать думают, что больной. — Так, — Блу встал как вкопанный и со всей дури залепил себе по лицевым костям, да так, что те покраснели, — не время предаваться панике! — Проходящие мимо люди уже неприкрыто пялились. Прерывисто выдохнув, Блу опустился на корточки. Кто-то просто обходил его стороной, кто-то подумывал позвонить куда, по их мнению, следует, и только одна девушка с доброй улыбкой присела рядом и поинтересовалось всё ли у него в порядке. — Не волнуйтесь, — промычал Блу себе в ладони, — я в порядке. Просто посижу вот так ещё немного и пойду. И он не соврал. Посидел так немного на корточках посреди перехода с одной ветки метро на другую, поднялся и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше. Сегодня у него ещё запланирована встреча с одним свидетелем. Эта встреча, конечно, окажется для того сюрпризом, но Блу надеется, он не откажется ответить Стражу на пару вопросов. Свидетель дверь ему по крайней мере открыл, но впускать в прихожую не спешил, оставляя Блу на лестничной площадке за дверью с замком на трёх цепочках. Ни удостоверение Стража, ни приветливая улыбка изменить положение дел не смогли. Тёмный, почти чёрный, глаз через тонюсенькую щель приоткрытой двери смотрел на Блу враждебно. — Я уже всё, что можно было, много раз рассказывал другим Стражам. — Да-а, — протянул Блу, испытывая себя лишь в малой доли некомфортно, — но я не только Страж, я ещё и — волонтёр. — Не мои проблемы, — грубо бросил свидетель и уже хотел было захлопнуть дверь у Блу перед самым носом, как тот спохватился и ретиво затараторил: — Это не займёт много вашего времени! Всего лишь пару вопросов и обещаю — я вас больше не потревожу, — чуть ли не взмолился Блу, но был вероломно прерван, всё-таки захлопнувшейся перед самым его носом дверью. «Ну, — подумал Блу без особого разочарования, — возможно, удастся его подловить в рабочее время». На самом деле нечто такое он и предполагал, так как, разумеется, был начитан о том, каким свидетель слыл затворником. Уже ступив пару шагов в сторону лестницы на выход, Блу услышал быстрые щелчки замков и так и замер в предвкушении, даже неуверенный, открываются эти замки или закрываются надёжнее. И всё же спустя пару долгих мгновений дверь открылась настежь. В проёме стоял худощавый монстр оленеподобной внешности с аккуратными небольшими рогами, прилично одетый, в свитере с белым воротничком рубашки на запонках, идеально наглаженных брюках и ботинках на шнурках. Его хоть в любой момент в высший свет отправляй, ни на йоту в его знатном происхождении никто не усомнится. Его снисходительно высокомерный взгляд чуть вздёрнутого носом лица впивался в Блу ещё с мгновение, и только потом он проговорил твёрдым тоном: — Всего лишь пару вопросов, и вы меня больше не потревожите. — Разумеется, — не скрывая радости, закивал Блу. Свидетель впустил его в своё скромное обиталище с явной неохотой, но ничем, кроме своего вида, этого не выдавал. Он усадил гостя на аккуратный кофейный столик, поставил перед ним фарфоровую чашку на блюдце и отклонился кипятить воду, оставляя Блу рассматривать весь его несуразно нагромождённый интерьер разномастных изысканных вещиц и очевидно восторгаться и завидовать. Блу предпочёл только восторгаться и то больше кропотливому уходу хозяина квартиры за всеми этими предметами-пылесборниками. Одна люстра какого ухода только стоит: большая, массивная, украшенная волнами хрустальных подвесок. Так гляди и отвалится какая-нибудь стекляшка. — Нравится? — раздалось пугающе близко от Блу, так что тот подпрыгнул на месте, — я купил её три года назад у одного торговца фамильными ценностями. — Очень удачное приобретение, — выдавил из себя улыбку Блу. Он до последнего надеялся, что увлекательных престранных разговоров на обожаемые темы барахольщиков ему удастся избежать. — Говорят, эта люстра висела в дворце самого короля Азгора в период его царствования… — Это, конечно, очень увлекательно, — попытался вежливо оборвать Блу наверняка грандиозную историю падения люстры из дворцовых зал в комнатку квартиры на окраине города, но был быстро пристыжен грозным взглядом сверху вниз. — Чего конкретно вы хотели услышать? — сдержанным тоном изрёк монстр, элегантно усаживаясь напротив Блу. По крайней мере престранные разговоры обошли стороной, что не могло не радовать. — Любую информацию о предрождественской трагедии и о монстре её учинившем, — в этой атмосфере изысканности даже Блу, кажется, начал выражаться и держаться соответствующе. — Как я уже говорил, — выдохнул монстр, выдержав драматическую паузу, — я всё это уже много раз рассказывал другим более компетентным Стражам. — Он неторопливо налил себе кипятка из худого, вытянутого, как и сам хозяин, чайника, — и с тех пор у меня не появилось другой информации. Вам налить? — неожиданно предложил он. Блу, уже было подумывавший, что ему закостенелая изысканная атмосфера не позволит сдвинуться с места, скромно кивнул. — Но вот, что я вам скажу, — с видимой наигранной борьбой на лице сжалился монстр, — даже если бы у меня выпал шанс спросить у него напрямую, каковы были его мотивы, я бы не стал этого делать. Он слишком сильно изменился, а мне моя жизнь, видите ли, дорога. У Блу в черепушке неожиданно засвистел котелок, он был уверен, что ему это уже мерещится, но свидетель, коротко бросив «простите меня», удалился обратно на кухню. Все предметы «уюта» в комнате разом начали непреодолимо давить. Блу залпом опрокинул в себя всё содержимое чашки и чуть не брызнул слезами из глазниц. Кипяток. Он начал резво вдыхать и выдыхать холодный воздух, попутно махая в лицо руками и смаргивая всё же подступающие слёзы. Знакомство с самого начала как-то не задалось. Может просто взять и уйти? А то он себя явно не очень хорошо сейчас чувствует. Свидетель вернулся в комнату, когда жжение во рту немного попрошло, и Блу смог выговорить: — Расскажите, каким вы его помните. Не может же он уйти с пустыми руками. Хотя стоило. Блу макушкой чувствовал, как монстр, не отрывая от него пристального взгляда, обходит по дуге столик и занимает прежнее место. Не сдерживая ухмылки, он меланхолично переводит взгляд, уходя в воспоминания, даже подбородок элегантно кладёт на тыльную сторону ладони. Блу пытается унять жжение во рту. — Даст, — спустя казалось целую вечность заговорил монстр, — невероятно сильно любил своего брата. Души в нём не чаял. До сих пор не могу поверить, как у него рука на него поднялась. «Ага», — мысленно кивнул Блу, сдерживая мелкую дрожь в руках. Ему внезапно невероятно сильно захотелось сбежать домой. — Мне невероятно, — давил монстр, — повезло уехать из города за месяц до случившегося. Родственники позвали встречать рождество вместе. «И где они сейчас?» — хотел было спросить Блу, но сдержался. Они наверняка просто устали терпеть своего напыщенного родственника и разбежались кто куда. — У вас нет никаких предположений относительно их корней? — Ни-ка-ких, — по слогам проговорил хозяин дома и очевидно положения, — они просто однажды появились в городе, арендовали дом у окраин и стали жить в нём. Если у них и были какие-либо родственники, они о них не рассказывали. Жарко. Блу стало нестерпимо жарко. Почему этот монстр и вся эта ситуация так сильно выбивает его из равновесия? Ему нужно срочно глотнуть свежего воздуха, а через тяжёлые портьеры даже солнечный свет не проникает, не то что воздух. Надёжно же свидетель спрятался, за широкой спиной главного корпуса «Стражи», за этими проклятыми портьерами… — Простите, мне, пожалуй, надо идти, — не выдержал Блу, резко подрываясь с места и зарабатывая лёгкое головокружение. Как Блу оказался на улице, припавшим спиной к холодной стене, он не помнит, просто в один момент он почувствовал словно падает и тут же очнулся. Мгновением позже слуха коснулась звонкая трель телефонного звонка. Блу на автомате откинул крышку раскладушки и приложил динамик к виску. — Да? — Вы хотели встретиться? — слишком громко по вискам резануло знакомым безразличным голосом. — Да, — выдохнул Блу, скатился по стенке на корточки и ещё несколько раз повторил, как в бреду, — да, да, да, дайте мне пару минут, — и захлопнул крышку телефона.***
— Неважно выглядите, — было первым, что сказал Киллер. У Блу не нашлось слов хоть как-то это прокомментировать. Возможно он и правда выглядит неважно. Чувствует, по крайней мере, себя соответствующие. Вероятно переутомление. Ему просто следует лечь спать сегодня пораньше. Чтобы добраться до этого укромного уголка у раскидистого дуба, ему пару раз пришлось пересесть с поезда на поезд, так как он не единожды умудрился пропустить несколько своих станций. Мерное постукивание поездов о рельсы укачивало, убаюкивало. Киллер говорил, по движениям зубов наверняка было понятно, но Блу ни слова не услышал. Пришлось напрячь внимание, чтобы услышать хотя бы концовку фразы: — …Тотальный игнор он мне на неделю после этого кинул, зато спать стал чаще. Какое-то время, — Киллер повёл плечами, легко мотнув головой, — придурок. — Это вы мне? — по-глупому переспросил Блу. Не то чтобы он расстроится, если всё же ему. Не сможет, не хватит сил. — Да нет, я просто говорил, что над вами может кто-нибудь пошутить, продолжай вы так сонно хлопать глазницами. Кто-нибудь это кто? Сам Киллер? Интересно он посмеётся или убьёт его, назови его Блу сейчас по настоящему имени? Да, мысль как раз кстати. Только её-то и не хватало для полного счастья. Блу пытался прогнать её всеми силами, но предательски ясные в мешанине его вязкого мышления буквы выводились в сознании как назло чётко. Киллер слабо наклонил голову набок и просто продолжил безучастно наблюдать за потугами волонтёра не утонуть в собственных мыслях. Тот выглядел, мало сказать, «неважно»: расфокусированный взгляд, вялые движения, притуплённо чувство ориентации в пространстве, всё это непреодолимо кое-кого напоминало. Киллер уверен, уйди он сейчас, волонтёр не заметит. Но это было бы слишком скучно, а относительно потраченному напрасно времени, кощунственно расточительно. — Как там насчёт нашей общей цели? — намеренно громче произнёс он, спугнув пару птиц с ближайших веток. Блу поднял на него озадаченный взгляд, — может стоит уже перейти к следующему монстру из списка? — Из какого списка? — проморгал Блу. У Киллера терпения завались, Киллер монстр вообще учёный. Его девиз по жизни — если твой собеседник выпадает из реальности чаще, чем моргает, то это не значит, что с ним невозможно вести осмысленный диалог. Точнее, это был один из тех девизов, которые хорошо работали задолго до того, как он формулировал их на ходу. Всё же пошутить один раз над клюющим носом Дастом было отчасти весело, а наступать повторно на одни и те же грабли… И одного раза хватило. — Из списка детских хотелок, — Киллер резво поднял руки вверх, словно исполнил фигуру высшего акробатического пилотажа и ждал оваций, но дождался кое-чего более ожидаемого: волонтёр дёрнулся всем телом и обратил на него всё своё внимание, — Эррор, я, Даст. Кто следующий? — Следующий? Какое следующий? — туго, но соображал волонтёр, — да, ситуацию с Дастом может и удалось выправить, но я смотрю на это, как на провал. — Отчего же? Мечта ребёнка же сбылась. Разве не это было вашей целью? Мечта, целью? У Блу гудела голова, он был не в состоянии думать. Но куда ему было деваться? Ведь некуда же было? Да? Киллер же единственный, кто на круглосуточной основе готов был ему помогать. Из интереса или скуки ради, но как он и говорил — он может быть настойчивым. Очень. Настойчивее, чем Эррор, которого даже если Блу и сможет уговорить помочь, не проявит такой несгибаемой, как Киллер, напористости. Очень убедительно выходит, не правда ли? — Эти дети, — связывает свои мысли по кусочкам Блу, — мечтают не просто встретится с кем-то из вас, — и вот она истина, — а чтобы их услышали. — Блу выдохнул, не от напряжения, а просто так, потом вдохнул полной грудью и выдохнул вновь. Виски гудеть не перестали, но на душе сразу как-то легче стало. — Когда вы последний раз встречались с Дэтсу? Блу поднял сосредоточенный взгляд, Киллер стоял недвижно. Едва ли по нему можно было понять: о чём он думает или что чувствует. Вот только сейчас Блу смотрел на это абсолютно спокойно, ни паники, ни тревоги. Скорее всего из-за того, что он сильно вымотался, но он перестал чувствовать угрозу от Киллера. Возможно напрасно, возможно временно, возможно её никогда не было, а возможно Киллер источает скрытую угрозу постоянно. Сейчас Блу это абсолютно не волновало. — Так на той неделе последний раз, — махнул рукой в сторону Киллер, показывая ту самую неделю по направлению. — Не было планов на вечер? — Блу улыбнулся легко и спокойно, — я могу устроить вам встречу сейчас. Время было уже к вечеру, но ребёнка под ответственность Блу на прогулку отпустили. Всё же он числился на хорошем счету. Втроём они переместились в парк, Блу не особо возражал против телепорта, вот только в голове его что-то проскочило. Промелькнуло и тут же скрылось. Он что-то забыл, забыл узнать у Киллера. Что-то важное. — Ещё вспомню, — успокоил себя Блу, присаживаясь на скамейку в свете медленно клонящегося к закату солнца. День становился всё длиннее, ночь всё короче. Вечер выдался особенно прекрасный, ясный, безветренный. Люди и монстры не спешили расходиться по домам, прогуливаясь по извилистым дорожкам парка. «Так хорошо. Так спокойно», — думает Блу, на секунду прикрывая глазницы. — Короче такой план, — из засады выглядывает Киллер, косится на волонтёра и переводит взгляд на сидящего здесь же дитя, — мы дожидаемся, пока волонтёр уснёт и… — Ваша душа, — неожиданно шёпотом подаёт голос Дэтсу, сидя на траве, обхватив руками коленки. И смотрит таким проникновенным взглядом, что могло бы стать не по себе, — она такая почему? Киллер приподнимает надбровные дуги. Очередные вопросы на профориентацию? И он отчего-то от них не уходит: — Какая такая? Дитя прикусывает губу, задумавшись, невольно качнувшись взад-вперёд, прежде чем поднять взгляд из-под чёлки тёмных волос и твёрдо ответить: — Не монстра. Надбровные дуги Киллера неуловимо дёрнулись, самую малость, но он всё равно это заметил. Ведь дёрнулись они сами по себе. Бесконтрольно. У не монстра — не монстровая душа. Выглядит как ответ. «В тебе от тебя только пустота», — невольно вспоминает Киллер, улыбается краешками зубов, но отвечает так, как всегда считал, с самого начала: — Моя душа такая потому, что я был слаб, — кивает зачем-то и добавляет, — мало что изменилось с тех пор. — Но вы не кажетесь слабым! — неожиданно яро протестует дитя, а в глазах так и загорается то, чего у Киллера навалом, — у вас очень сильная душа! — Но она не монстра, — легко парирует он, и у дитя тут же затухает весь пыл, словно факел в воду макнули. Затухает до тлеющих угольков-сомнений. Дэтсу кусает ноготь большого пальца, раскачивается сильнее и того гляди хлопнется либо на спину, либо лбом. Киллер наблюдает за ребёнком пустым взглядом и вдруг расплывается в ликующем оскале: — Хочешь её? — дитя дёргается, и глаза его становятся перепугано огромными. Киллер, лукаво улыбаясь, постукивает пальцем по сердцевине своей души, — думаешь, она сделает тебя сильней? Храбрей? Решительней? — глазницы щурятся, — сделает. Только сильней, храбрей, решительней — будешь уже не ты. — И что?! — вдруг взрывается криком Дэтсу, раскрываясь всем телом и, пожалуй, душой. Чертит коленями новые джинсы о траву, разводит руками в стороны и даёт волю эмоциям, — и пусть! Зато я снова перестану всего бояться! Буду провожать одноклассниц до дома, снимать воздушных змеев с деревьев, помогать во всём родителям, гулять со своей собакой! Я буду защищать слабых, не давать никого в обиду и, — давится слезами дитя, — я буду… как раньше. Слезами давится, а всё равно смотрит этими глазами наполненными неистовой храбрости, так что Киллер не может сдержать смешка. Ситуацию он находит до крайности абсурдной и смешной: — Ты хочешь быть собой, — щурит он глазницы в улыбке и поддевает надбровными дугами, — так ли нужна тогда тебе для этого моя душа? Лицо Дитя вмиг стало таким изумлённо растерянным, словно он стал случайным свидетелем разоблачения века; краснощёкий мужчина снимает накладную белую бороду, сдаёт оленей в питомник и всё — Санта Клауса не существует. А всего-то стоило столкнуть ребёнка с противоречием. Было бы несказанно здорово, если бы этот подход работал со всеми. Но против решительно упрямых, Киллер по своему опыту может точно утверждать — не проканает. Не проронив ни слова, Дэтсу оседает на колени и невидящим взглядом упирается в траву перед своими ладонями. Начинает быстро моргать глазами, поджимает подбородок, складывает брови домиком, всхлипывает и наконец громко протяжно ревёт. Киллер не находит это ни раздражающим, ни смешным. Просто по-человечески нормальным. Люди и монстры обычно плачут, когда не могут вернуть обратно то, что было дорого. Выдавить из себя хоть слезинку, а не чёрную вязкую жидкость, как стал Киллером, у него ни разу не получилось. А говорят — слёзы очищают. Ну, явно, ему не суждено очиститься. Как же дальше быть? Что делать? — Вернёмся к нашему плану, — да, ему вообще абсолютно на это плевать.***
На деревянной скамейке, посреди парка, с бьющим в лицо закатным солнечным лучом, в неудобной позе, запрокинув голову на спинку скамейки, спал Блу. Ему снились солнечные зайчики и колючие облака. Он и не подозревал, что уже через считанные секунды проснётся с диким воплем и выпрыгнувшей из груди душой. — Г-рар! — истошно зарычали над головой. — А-а-а, — закономерно завопил Блу, подскакивая на скамейке, как ошпаренный, заваливаясь на бок и со всей силы впечатываясь спиной в дощатые брусья, словно загнанный в клетке зверёк. Над его головой тенью нависали два силуэта. Проморгавшись, Блу признал в них Киллера и, поднятого им на вытянутых руках, Дэтсу. Прям как в том мультике, только с обезьяной и львёнком в главных ролях. На Блу лица не было. — Простите, мистер Блуберри, — виновато поник Дэтсу, но ненадолго, Киллер с ветерком перекинул дитя через спинку скамейки, усаживая на подлокотник, — это была не моя идея, — мигом последовало честное признание. Стоявший с хитрющей улыбкой Киллер, не привлекая внимания, обогнул скамейку и встал рядом со своим подопечным ребёнком. — Из меня всего лишь чуть душа не выпрыгнула, — обнадёживающее просипел Блу, медленно принимая сидячее положение, да поглаживая суматошно трепыхающуюся душу, всё же успевая грозно зыркнуть на Киллера, — вы плохо влияете на ребёнка. — А по-моему, он вырастет интересной личностью, — заговорщически протянул он, застыв камнем на целую секунду. Блу заподозрил что-то неладное быстрее, чем Киллер пихнул дитя локтем в бок, а тот, охнув, порывисто вытянулся, как по струнке, и принял такое постное выражение лица, с которым дети рассказывают стихи на детских утренниках: — Я знаю один метод, как мне избавиться от своих страхов. Он очень надёжный. Из проверенного источника. Мне всего лишь нужно прежде, чем мои страхи напугают меня, напугать их первей! — от волнения у Дэтсу даже дыхание перехватило. — Это называется действовать на упражнение. — На упреждение, — скосил одни только зубы Киллер. — На упреждение! В обычно печальных глазах Дэтсу сверкали искорки настоящего лучистого детского веселья. Дитя дышал ртом от избытка чувств, сжимал кулачки, косился на Киллера и улыбался, однако дёрганные движения всё равно выдавали укоренившуюся нервозность. Фобия никуда не делась и, всё же, позволила поселиться в детской душе надежде. Надежде, методы которой Блу находил слишком киллеровскими. — Это всё, конечно, прекрасно, — понимающе качнул он головой, — но не будешь же ты действовать на упреждение по отношению ко всем? Пугать каждого встречного это далеко не самая лучшая стратегия. Дитя тут же погрустнел, коротко кивая, и поник, привычно сжимаясь в защитную позу зародыша, да так безропотно, что Блу уже был готов взять свои слова обратно. — Вы — скучный, — проговорил Киллер с отчётливой укоризной. — Пугать людей нель… — было начал поучать Блу, но замялся, завидев ещё более ссутулившегося ребёнка, — то есть… — он неосознанно развёл руки, судорожно соображая, что сказать. И бросать беглый взгляд на хитро ухмыляющегося Киллера в поисках поддержки — определённо не стоило. Выдохнув, Блу прогнал все сомнения и пододвинулся ближе к ребёнку, заглядывая тому в глаза под низкой чёлкой, — людей пугать нельзя. Страхи можно. В глубине тёмных глаз вспыхнула недавняя искорка надежды, такая робкая, совсем как движения ребёнка, неуверенные, но раскрывающиеся в объятиях. Блу замирает, затаив дыхание, пока этот ребёнок, самый недоверчивый из всех, тяжёлый на контакт, с вечно зашуганным взглядом и призраком былой храбрости в глазах сейчас его обнимает. Сцепляет свои ручки за его спиной, упирается носом в ключицу, и Блу до глубины души трогает этот жест доверия. Он обнимает его в ответ, сияющий счастьем, поднимает взгляд на Киллера, надеясь увидеть в том что-нибудь соответствующее моменту, но не видит ничего. Киллер стоял с привычной пустой улыбкой, по его широко распахнутым глазницам нельзя было проследить ни взгляда, ни направления, он стоял абсолютно недвижно, не моргал и даже кажется не дышал. И так все долгие мгновения, пока ребёнок не захотел от Блу отстраниться и отодвинуться поближе к подлокотнику, тогда Киллер плавным, от начала и до конца, движением повернул голову в его сторону, но обратился к Блу: — Пока вы дрыхли, у меня появился беспроигрышный вариант, как заманить Даста на встречу с тем ребёнком. Как там его звали? — всё же перевёл он взгляд в сторону Блу, — впрочем, неважно. Важно, что вариант беспроигрышный. — Блу даже рта раскрыть не успел, замешкавшись, как Киллер, не спрашивая его мнения, начал обрисовывать детали плана, — в общем, я под покровом темноты силами своих убеждений выгоняю Даста проветриться в парк, а вы между тем с ребёнком, как бы случайно, — показывает он жестом, — проходите мимо. — В парке, — с явным сомнением произносит Блу, прочно уцепившись в мысль о единственно безопасной «сейф-зоне». — Да. — Ночью. — Ага. — Без свидетелей. — Безусловно, — категорично качнул Киллер головой. Блу тяжело выдохнул. Затаившаяся, казалось, усталость, по новой начала накатывать на сознание. Очевидно, того десятка минут на здоровый сон не хватало, и это ему ещё может аукнуться. — Как заманить его на встречу вы подумали, а что мне с этим потом делать — нет? Киллер неопределённо пожал плечами, отвлечённо поворачивая голову в сторону. Дэтсу забрался на скамейку с ногами, Блу подумал, что не стоило в его присутствии вести такие разговоры, но, видимо, Киллер так не считал: — А вы как считаете? Дэтсу хлопнул глазами, не ожидавший, что на него снова обратят внимание. — Я не знаю о ком речь, — буркнул ребёнок. — Ща покажу, — лёгким движением Киллер достал из кармана телефон и, потыкав по нему, повернул экраном к дитя, — вот это я, — указал он пальцем, — а это Даст. Наблюдая со стороны, Блу стоически удерживал себя от того, чтобы не заглянуть в телефон. Интересно же, но некультурно. — Его как-то показывали по телевизору, — припомнил дитя, — отец сразу переключил. «Наверняка ответственный родитель не захотел ненароком вызвать интерес ребёнка к новостям об убийствах. Однако вспыхнувший интерес к Киллеру они как-то проморгали, — промелькнуло в мыслях у Блу, — постойте, — встрепенулся он, — как я мог забыть?!» — Киллер! — до подозрительного срочно позвал Блу, испытывая навязчивое желание обратиться к нему по настоящему имени, правда быстро исправляясь, придавая тону спокойствия, — можно вас на пару слов? Киллер слегка прищурил глазницы, Блу пожелал воспринять это как знак согласия и не вдаваться в наверняка возможный ехидный подтекст. Но очевидно напрасно. Одарив волонтёра соответствующей подтексту улыбкой, Киллер плюхнулся между Блу и Дэтсу, отдавая последнему свой телефон со словами: «Можешь полистать там дальше». Телефон дитя взял с энтузиазмом. Так что Блу невольно пожалел все пущенные насмарку старания ответственных родителей. Ещё и Дэтсу, как в подтверждение, тут же уткнулся в экран. Может всё же конфисковать у ребёнка телефон, пока не поздно? Загородивший обзор, Киллер выглядел против. Он развернулся туловищем, закинув ногу на ногу, и, согнув руку в локте, облокотился о спинку скамейки, посмотрев таким лицом, словно говорил: «Ну давай, расскажи мне, что за пара слов». У Блу тут же все нужные слова выветрились напрочь. Как у него об этом так спросить, чтобы моментально не вызвать на себя все подозрения? — В городе недавно пропал один человек, — издалека начал он, но был грубо перебит: — И вы теперь про каждого покойника у меня будете расспрашивать? — Нет! О чём вы таком говорите?! — затараторил шёпотом Блу, покосившись через Киллера в сторону дитя. Дэтсу и ухом не повёл, продолжая залипать в телефоне. Взгляд Киллера сделался испытывающие хитрым, терпением на него лучше бы было запастись изначально. А так придётся довольствоваться тем, что осталось. — Этого человека сейчас разыскивают за совершение преступления. Убийство, — едва слышно прошептал он. — Я просто подумал, вдруг вы случайно пересекались с ним? Может видели мельком? — Человека говорите, — задумчиво произнёс Киллер, сведя надбровные дуги на переносице, — грузный такой мужчина, да? — Блу затаил дыхание. — С грубым шрамом на переносице предположительно после перелома и с престранной татуировкой-обручем из широких кривых линий на предплечье? — Да! — шёпотом прокричал Блу. — Нет, не видел, — насмешливо будничным тоном произнёс Киллер, задорно улыбаясь и покачивая ногой. — В смысле? — Блу растопырил пальцы, да так широко, что, были бы у него волосы, непременно схватился бы за них, — тогда откуда вы о нём всё это знаете? — Так его же в розыск объявили, — расплылся Киллер в настолько довольно насмешливой улыбке, что позавидовали бы коты у миски со сметаной, — я подписан на все последние новости. «Ага. Подписан. Тогда логично, — туго обрабатывало полученную информацию сознание Блу, пребывая в неком замешательстве, — погодите-ка…»: — Только не говорите мне, что… — Я скину вам ссылку на свой профиль, у меня целых 32к подписчиков! «О, звёзды, — взмолился Блу, — дайте мне сил». Киллер даже медлить не стал, забрал у Дэтсу свой телефон и увлечённо принялся в нём рыться. Блу и моргнуть не успел, как ему пришло звуковое оповещение о новом сообщении. В нём была только ссылка, по которой он, не задумываясь, прошёл на страницу пользователя с ником «Killer1301», у которого было более тридцати двух тысяч подписчиков в самой популярной социальной сети мира. — Можете подписаться на меня, — склонил голову на бок Киллер, широко улыбаясь. Блу нажал на иконку подписки с абсолютно пустой головой. Тридцать две тысячи душ заинтересовано в такой личности, в преступнике мирового масштаба, в убийце, пусть все наверняка и считают его фейковым Киллером, но целых тридцать две тысячи! Мир определённо сошёл с ума. На аватарке Киллера было фото по пояс. Он стоял, перекинув руку через плечо другого скелета, показывая жест мира. Это было селфи в такой перспективе, в которой лиц обоих видно не было. Только краешек широкой улыбки и пару дорожек чёрных подтёков, в которых можно было узнать Киллера, а от второго скелета только скрещенные на груди руки; уже не впервые виденные тёмные каменные блоки стен на заднем фоне и буквально куча фильтров. На фоне тысячи других фейковых косплей Киллеров настоящий выглядел даже как-то менее натурально. Пролистав немного ленту, Блу не заметил ничего криминального: какие-то фотки, какие-то посты, какие-то обсуждения, всё мешалось в единое марево. Голова становилась тяжелее с каждой пролетающей перед глазами публикацией. Тут ещё и голос Киллера начал создавать излишнее напряжение: — На меня частенько подписываются всякие Киллеры, Дасты, Найтмеры, Хорроры, но чаще, конечно, Эрроры. Посвящают в свои злокозненные планы ради взаимной подписки или с предложением поролить. Их бывает так весело разводить. — Блу стремительно захлопнул крышку мобильного и попытался унять нарастающее в висках гудение. — Правда сдуваются они до обидного быстро. И отважно кидают в чёрный список. Из переписок с ними хоть анекдоты составляй. Самые уморительные я публикую, хотя имена приходится замазывать, но они того стоят. Моим подписчикам нравятся такие штуки. Кстати, а вы подписаны на меня? — У меня нет телефона, — затаив дыхание, ловит каждое слово Дэтсу. — Как так? — с почти искреннем удивлением реагирует Киллер. Дитя пожимает плечами. — У меня был телефон, но… — Ни слова больше, — растопыривает свою пятерню Киллер прямо перед лицом ребёнка, — я могу его… могу попросить своих подписчиков скинуться мне на телефон для моего обожаемого друга-ребёнка. Молчавший до этого Блу резко подрывается: — Мне кажется, нам пока закругляться! Время уже позднее, а мне ещё Дэтсу в больницу возвращать, — он в два шага огибает Киллера и протягивает руку дитя. — Вы какой-то нервный сегодня, — клонит набок голову Киллер, щурится насмешливо. Как тут, хочется Блу ответить, не быть? Если всем своим небрежным отношением Киллер так и говорит, что его никто никогда не учил не делать глупостей. Но идея у него, конечно же, отличная, ещё бы конкретно ребёнка по имени назвал и заодно волонтёра, который встречи с обожаемым другом-ребёнком устраивает. — Простое переутомление, — выдыхает Блу, терпеливо ожидая, пока Дэтсу протянет ему свою руку, не глядя на хитрюще прищуренные пустые глазницы, и быстрым шагом срывается по прямой через парк. Запрещено. Дэтсу запретили иметь телефон, Блу нужно будет об этом Киллеру потом написать, а так же позднее подписаться на парочку десятков других Киллеров, Дастов и прочих фейковых личностей, чтобы отвести от себя и от настоящего Киллера подозрения. Изучить досконально его профиль, но это уже дело второстепенное. Сейчас главное вернуть благополучно ребёнка и вернуться самому домой желательно без приключений и лишней нервотрёпки. Звёзды, однако, решили иначе.***
Ну, может не звёзды. — Хей, Даст, — телепортировался точно под руку Киллер, — я могу устроить вам свидание. Ну, тебе и мелкому. Я про ребёнка, — закончил он свою мысль, несмотря на россыпь зёрен кофе у себя под ногами и два недобрых огонька в чужих глазницах. — Я же вроде говорил — ни в жизнь, — без особого восторга процедил Даст, впечатывая пакет с кофе точно в «мишень», — убери. Зёрна, словно капельками дождя по черепице, посыпались на кафель. Киллер без особых угрызений совести небрежно отбросил пакет в дальний угол столешницы, как скомканный листок в корзину. Подошёл к холодильнику и извлёк из его дверцы металлическую баночку, которую ловко подкинул в руки Дасту. — В каком веке ты живёшь? — задал риторический вопрос Киллер, — за кофе в банках будущее. — Это извращение, — не раздумывая, вынес вердикт Даст, с неким презрением перекатывая банку из руки в руку, — к тому же оно холодное. — Оно холодное потому, что ты не пьёшь его горячим, — Даст взглядом от банки не отлип, наоборот только сильнее на ней концентрируясь. Состав читал, что ли? Киллер бесцеремонно отобрал у него кофе и, закинув руку ему на плечо, телепортировался. — Смотри, — припорошенный снегом, торжественно объявил он, — это называется «автомат». Даст хмыкнул, мотнув головой: — За кого ты меня принимаешь? — За того, кто варит кофе в турке, — поставил бы Киллер этим точку в разговоре с кем угодно, кроме Даста, — если б не ты, я бы вообще знать не знал, что есть такая вещь, и как она называется. — Так вкуснее, — всё с меньшим запалом противился Даст. — Спасибо, что хотя бы кофе сам не выращиваешь. Не собираешь, не жаришь, не фасуешь в пакетики, потому что так якобы вкуснее, — разошёлся Киллер, сотрясая морозный воздух, да всплёскивая руками. Закостенелость Даста в некоторых вещах его честно местами вымораживала. — Зануда, — недовольно выдохнул тот. И тут Киллера как подменили. Он с задором облокотился о автомат с горячим кофе и, не дожидаясь у моря погоды, закинул в него монетку. Что с ним, однако, делает всего лишь одна маленькая победа над твердолобостью Даста. В турке он кофе варит. Если бы Киллер сам не был свидетелем этого зрелища, подумал бы, что это просто шутка. Но да, он не просто так решил задобрить Даста кофе из автомата, вот сейчас хлебнёт, почувствует разницу, так глядишь и его «ни в жизнь» потеряет свою категоричность. — Думаю, ему бы не помешали сподвижники, — отвлечённо заговорил Киллер. Надбровные дуги Даста дрогнули в лёгком недоумении, а сам он моргнул: намеренно медленно, ухмыляясь, распахивая глазницы, с издёвкой во взгляде. Киллер обломал его кофе, впаривая дешёвую замену. Как же тут не отплатить ему той же монетой? — Ты про мелкого или ребёнка? — Я про волонтёра, — не придал подколу значения Киллер, но всё же мысленно оценил его, — я подумал, что волонтёрство — это не такая уж пыльная работёнка. Даст посмотрел на него с неприкрытым сомнением, Киллер едва ли догадывался, что за мысли сейчас роятся в его голове, так что даже и не пробовал, ответ его всё равно удивил: — Голубой платок был бы тебе к лицу, — от души поддевает Даст, не подозревая, как от этих слов оживится Киллер. И тот оживляется, да так натурально, что тут впору бы усомниться в его адекватности, если бы они, конечно, оба давно не сошли с ума. Киллер играется, пробует новое, хорошо забытое старое, не стоит на месте, хватается за всё, что видит. Даст понимает почему. Отчасти. Скука действует на них слишком по-разному. Поэтому он только усмехнётся равнодушно, мотнёт головой, отхлебнёт горячий кофе и постарается сосредоточиться на болтовне Киллера. И кофе, к слову, до омерзения пресен.***
Уткнувшись лбом в дверь, Блу только с третьей попытки попал ключом в замочную скважину, зато дважды успел клюнуть носом. День, однако, он считал, закончился на хорошей ноте. Дэтсу был мил, обнял на прощание. Видимо понимал, как для него стараются. Остановку свою Блу не проспал, добрый человек, как и обещал, разбудил его вовремя. Ко всему прочему, завтра ещё выходной. Не жизнь, а сказка. Глубоко вдохнув запах предстоящего отдыха, Блу с широкой улыбкой ответил на входящий вызов. — Алло… Алло, мистер Блуберри? Вы меня слышите, мистер Блуберри?! — Да-да, я слушаю, — сквозь страшную усталость едва улавливал он чужую истеричность в голосе. — Я… я только час назад уложила его спать. А сейчас решила проверить и… — на том проводе шумно всхлипнули, — Богиня милостивая, окно в его комнате на распашку открыто! Он исчез, мой племянник исчез! Душа, судорожно сжавшись, упала в пятки.***
Под ярким светом фонарей, шустро перебирая ножками, семенил монстрёнок. Он то и дело наступал на свои шнурки, но завязывать их не рвался. Всё равно не умел. Зато к сюрпризам погоды он подготовился с умом, и пусть воздух на улице не по сезону остыл, дитя было не страшно. Несколько свитеров свободно висели на его плечах, а шапка с помпоном грела голову. И хоть уши спрятать и не удалось, они не сильно мёрзли, разве только мешали, щекоча руки, крепко державшие лямки рюкзака. Дитя только-только прошёл мимо приюта на приличном расстоянии, на всякий случай. Отсюда он безошибочно мог добраться до закусочной того огненного элементаля. Ребёнку он понравился, потому он не сомневался, что тот поможет ему в его маленьком расследовании. Прижав лапку ко рту, он задорно хихикнул. Никто не хватится его до утра, он уверен. Тётя выглядела сильно уставшей, наверняка она сейчас крепко спит, как и мистер волонтёр. Он ему тоже нравится. Пришёл на усыновление, хоть и не должен был. Подарил карамельки. Хороший монстр. В своих мыслях дитя быстро дошёл до закусочной. — Ба-р Гри-л-л-би, — прочитал вслух ребёнок, утёр розовый носик и навалился на дверь. Дверь, впрочем, не поддалась. Из окон лился свет, доносилась приглушённая музыка. Бар определённо был открыт! Насупевшись, ребёнок потянулся к ручке и потянул её на себя, и только тогда дверь поддалась, впуская малыша в шум ночного заведения. Как и в первый раз, ребёнок, будто заворожённый, начал оглядываться, невольно открывая рот. Монстры сидели дружной толпой, громко смеялись и говорили, пили из своих стаканов. После прохладной свежести улицы бар встретил неприятным запахом в ноздрях, да таким резким, что дитя чихнул. Обернулись на него только два монстра, точнее один, огненный элементаль просто замер с зависшей с бутылкой над стаканом рукой, а второй ещё и проговорил: — Да вы стебётесь. — Здравствуйте, мистер Даст, — радостно помахал дитя, не имея ни малейшего представления, что значит «стебаться». Он с разбега попытался запрыгнуть на кресло, но ему удалось только уцепиться за край и повиснуть. Со стороны Даста послышался вымученный вздох и копошение, не успел ребёнок даже залезть на неприступное кресло, как тот, громко поставив так и не наполненный стакан, соскочил с места и двинулся на выход. — Подождите, мистер Даст! — прокричал вслед дитя, сорвавшись с края кресла, — ауч, — потёр он локоть, насупившись, но не став мешкать, ринулся вдогонку. Оставленный в замешательстве бармен, с секунды выждав, потянулся к карману брюк и достал телефон, набирая по давно оставленному номеру простенькое сообщение. — Мистер Даст, сэр, я пришёл извиниться за своё поведение, — болтался под ногами ребёнок. «Мистер Даст, сэр» считал метры от бара. Он обычно телепортируется за дешёвым магазином электроники, а то не дай вдруг мимо будет проходить отряд Стражи, а твой остаточный след красуется прямо перед входом в бар, Даст. «Эррор чересчур трясётся над этим баром», мысленно осуждает он, но всё равно продолжает вышагивать метры вперёд. — Извините за моё поведение! Я правда не хотел разреветься, ведь взрослые детки не плачут. Мне так подруга говорила, пока… пока, — шмыгнул носом малец, — я не плачу! — всё же быстро протёр он лапкой глаза, — теперь она ничего не говорит. Я пытался вывести её на разговор, хоть кого-то, но у меня не вышло. Они всё продолжают молчать, что бы я не делал. Повезло. Даст не смог сдержать смешка. А вон и магазин электроники виднеется. Не долго ему осталось. — Тебе просто нужно это лечить, — выдавил он пару слов, просто чтобы ребёнок отстал. Вот только забыл, что с детьми так не работает. — Это болезнь, да? — Это потеря, — отмахнулся Даст, мысленно уже через пару шагов заворачивая за поворот. — Вам её тоже лечили? Даст запнулся на ровном месте. Или просто не смог сделать ни шагу, резко врастая ногами в асфальт. Лечили? Подступающий к горлу смех сдавил грудную клетку. Потерю-то? Даст закрыл одной рукой глаза, другой обхватил себя поперёк груди, сдерживая рвущийся хохот. Просто смехотворно. Призраки прошлого, разъярённые, заскреблись по спине когтистыми лапами, заревели в висках. — Мистер Даст, вы меня слушали? — заранее обиженно надулся дитя. У Гриллби будут проблемы, если этот ребёнок вдруг исчезнет? — промелькнула шальная мысль сквозь настойчивый скрежет и рёв. — Если только он не сдастся с потрохами, заявив, что ребёнок в баре был. Никто из посетителей его всё равно не вспомнит. Гриллби всего-то нужно будет просто держать язык за зубами. Плёвое дело. Он же в этом мастак. Мысли покатились как по наклонной. — Мистер Да-а-аст, — позвал дитя, сложив ручки рупором. Оскал Даста с каждой секундой всё меньше отдавал вменяемостью, но только не для ребёнка. — Мы же с вами не знакомы, да? Хочу это исправить! Меня зовут… На кончиках пальцев заискрила магия, полыхнула пламенем в зрачках.***
«Один ребёнок увязался за тем, кем вам бы хотелось меньше всего», — пришло сообщение, которое Блу прочитал, только когда ворвался в бар, почти вышибая дверь плечом, так что все обратили на него внимание. Однако Гриллби казался невозмутимым даже в такой ситуации. У Блу тряслись колени, бешено билась в груди душа, и плыло перед глазами. Он шестым чувством знал, что ребёнок проследует именно сюда, но не успел. Дитя здесь не было. Сам виноват. Виноват. Виноват. Виноват. Блу вырывается из бара под оглушительный треск двери и множество глаз, вонзившихся в спину. Даже игнорировать не приходится. И так не замечает. Бежит по пустым улицам, кричит во всё горло, зовёт, поднимает, наверное, на уши весь микрорайон, но всё без толку, в ответ ему слышалась только грубая брань и никакого оклика тонким детским голоском. Что ему остаётся делать? Что делать? Что?! Он вертит голову во все стороны и совсем не смотрит себе под ноги. Неоновые вывески, огни фонарей, фары проезжающих мимо машин, всё размазывается, смешивается, и под ногами так не кстати подворачивается поребрик, что Блу летит на землю, рвёт об асфальт свою форму, которую так и не успел переодеть. Значения не предаёт. Замечает только выпавший из кармана телефон. У него есть телефон — ударяет ему в голову. Нужно позвонить. Но кому? Эррору? Догго? Киллеру? Киллеру! Блу судорожно подхватывает телефон и резко поднимается на ноги. К мареву перед глазницами прибавляются чёрные круги. Его шатает, но он упрямо набирает номер. Только бы ответил. — Давно не… — Номер! Дайте мне номер Даста, — грубо перебивает Блу. Сейчас не до манер. — Что-то случилось? — с взволнованной интонацией спрашивает Киллер, а голос такой спокойный, бесчувственный, безразличный. — Да-да, — пытается сохранить крупицы здравомыслия Блу, — случилось, прошу, мне срочно нужно ему позвонить! — Он вам не ответит. — В голову ударяет тупая боль, искажая зрение вибрацией. Блу пытается выдавить хоть слово, тщетно открывая и закрывая рот. — Другая философия, — давит сознание. — Тогда, — к горлу подкатывает тошнота, горечь и соль. Блу едва воротит языком, — позвоните ему сами… — Я у него в чёрном списке, — беспечно заявляет Киллер, — до завтрашнего вечера. Ноги не выдерживают, словно не из костей, а из ваты состоят, подкашиваются, и Блу оседает на колени, сгибается пополам. И шепчет трясущимся голосом: — С ним ребёнок, пожалуйста. На том конце провода Киллер молчит с секунды, но Блу чудится вечность. — Я что-нибудь придумаю. И как придумаю - перезвоню, — обещает Киллер и отключается. Блу бьёт мелкая дрожь, он так и сидит посреди пустой улицы на пешеходной дорожке и держит телефон у виска. Он виноват. Это его вина. Он должен был понимать, к чему всё может привести, именно он, никто другой. Эти дети его ответственность. Он должен был рассчитывать каждый свой шаг наперёд. Предпринял попытку к побегу один раз, значит велик шанс её повторения. Это же закономерно! Но это не его вина, он же ребёнок, а дети не всегда осознают всю степень опасности, хватаются за оголённые провода, тянутся погладить аллигатора, гуляют по подоконнику со внешней стороны. Увязываются хвостом за преступником с репутацией убийцы… Из груди рвётся приглушённый вой. Блу стискивает зубы, впивается пальцами в асфальт и с силой отрывает своё тело от земли. Не время устраивать сеансы самобичевания. Ребёнок ещё где-то там, в ночи, наедине с убийцей. Кровь из носу, но нужно его найти. На ватных ногах, с маревом перед глазницами, но нужно. Блу делает шаг, другой, и срывается в бег. Перед глазами всё так же мелькают одинокие фары машин, неоновые вывески, жёлтые огни светофоров, свет в окнах, тёмные подворотни. Киллер так и не перезвонил. Блу притормаживает, звонит ему сам, но слышит только гудки. — Почему ты не отвечаешь, Киллер, — кричит Блу в трубку, — или как там тебя по настоящему имени?! — воет от отчаяния, пытается не думать о худшем, но оно только и лезет в голову. Он задыхается, глотает воздух, но не дышит. Ноги заплетаются, но он продолжает бежать вперёд. Куда глаза глядят. Бежит, пока сквозь муть в глазницах не замечает одинокую фигуру у пешеходного перехода, фигуру с портфелем на плечах, с белыми короткими висячими ушками, торчащими из-под шапки и вытянутой мордашкой. Блу хочет позвать, рассеять мираж, но не может произнести и звука, давится, задыхается, хрипит. Мираж впрочем поворачивается, махает рукой и рассеиваться отказывается, даже когда Блу подходит и хватает его за плечи, падая перед ним на колени. — Я, — еле выговаривает Блу через вздох прерывисто, — страшно. перепугался. ты. так. не делай. больше. ладно? Перед глазницами всё окончательно плывёт, темнеет, Блу роняет голову на детскую грудь, слабеет моментально. — Что с вами, мистер Блуберри? — треплет его за плечи ребёнок, но уже бесполезно. — Мистер Блуберри?! Сознание выскальзывает, как песок сквозь пальцы.