***
День прошел так же скучно, как и начался — конники Киллиана с ним во главе почти весь день провели у начала Северных гор в патруле, пару раз останавливались для отдыха и ближе к вечеру, все-таки вернулись в Каменный Холм. На улице уже стемнело, но даже при общем понижении видимости лорд разглядел десятки, если не сотни палаток, расположенных поодаль самого замка, а количество стражей на стенах выросло в разы. Во внутреннем дворе его встречал лично лорд Робин, который выглядел довольно чисто и свежо, что наталкивало на мысль о том, что вернулся он пару часов назад. — Лорд Кархолд, вы как раз вернулись к нашему пиру! — громогласно возвестил лорд Флинт, подзывая уставшего, голодного мужчину за собой, в чертог Каменного Холма. — Накормите моих воинов и обеспечьте каждому теплую постель, — тяжелым голосом приказал Киллиан слуге, — Лорд Флинт, а вы быстро собрали свои знамена… — Северяне не любят ходить вокруг да около, да и владения мои не самые большие в этом королевстве. Те, кто не успеют к рассвету, отправятся с нами на помощь к Джону. — Да… Выступать надо как можно скорее, — спокойно ответил Киллиан, понимая, что сейчас он неимоверно голоден и обессилен одновременно.***
Утром его разбудил тяжелый и протяжный звон колоколов — казалось, что эти раскатистые удары продлятся вечно. К счастью, спустя пару минут они закончились, но Киллиану уже никак нельзя было вернуть свою сонливость. Он мгновенно поднялся с кровати и принялся водружать на себя доспехи, которые он не надевал уже несколько дней с момента прибытия в Каменный Холм. Они были непривычно тяжелы, иногда казалось, что острые ребра доспеха впивались в кожу, принося при этом неприятную, жгучую боль, хоть с момента последнего облачения в него прошло не более недели. То и дело Киллиан пытался поерзать в доспехе и поправить его прямо на себе, но, все же смирившись с неудобствами, мужчина прицепил на пояс меч и пару кинжалов и вышел из покоев на улицу. Конники Кархолда, поднятые по первому колокольному звону, уже поджидали Киллиана во дворе, у самых врат. Они, облаченные в начищенные до блеска доспехи, держали за поводья своих лошадей, часть которых была так же закована в боевые латы. — Хорошо поспал, Рэйми? — с улыбкой проговорил Киллиан, приметив опухшее, сонное лицо своей «правой руки». — Меня учили не врать своему командиру, — ехидно выразился воин, действительно спавший очень плохо на протяжении всей ночи. — Так, армия Флинтов уже строится, нужно присоединиться к ним, — решительно заявил Киллиан, прервав все смешки и дискуссии, царившие в еще сонном отряде. Слова были расценены воинами, как прямой приказ и спустя минуту уже последний конник занял свое место в седле. — Выступаем… — отдал свой последний приказ Киллиан перед тем, как его отряд влился в стремительно марширующее войско Флинтов.***
Марш, беспрерывно продолжавшийся до самой глубокой ночи, привел войско к границам Волчьего Леса, в нескольких милях от которых, в самой чаще, стоял заветный Железный Холм, родина Форрестеров. Уайтхиллы еще не явились — только небольшой конный отряд, посланный лордом Вершины вперед своих войск для разведки, частично влился в созданный с нуля лагерь лорда Флинта. — Рэйми, наш лагерь расположить отдельно от основных сил… Скомандуй отбой сразу после ужина… — А вы, командир? — Я должен присутствовать на совете перед штурмом, — пояснил своему заму Киллиан, который, едва успев отдать приказ, тут же развернул коня в сторону главного лагеря. Стоило только лорду Кархолду въехать в установленный лагерь, как сразу же он заметил всю небрежность и ужас его устройства. Грязные, установленные кое-как палатки, оружие, безответственно брошенное на сырую землю и примятую траву, не самым надежном образом привязанные лошади и грязные, нечищенные котлы, в которых воины уже намеревались готовить пищу — всё это поразило привыкшего к порядку Киллиана, порядку во всем, что окружает его и вверенных ему людей. На фоне этой грязи и абсурда выделялся только огромный, раскидистый шатер лорда Робина Флинта, размещенный у самой границы темного леса. «Неудачный выбор, вот вы присядете, если атака Форрестеров пойдет из самой чащи» — подумал про себя Киллиан. Он спешился у самого входа и стражники, охранявшие единственный вход во временные покои Робина Флинта, без лишних вопросов пустили лорда внутрь. За столом, полным угощений и кувшинов, из которых даже до самого выхода доходил аромат дорогого по северным меркам вина, восседал беспечный на вид Робин в окружении своих полевых командиров. — О-о-о, сам лорд Кархолд пожаловал к нам на совет! Прошу вас к столу! — удивленно, и в тоже время как-то сомнительно высказался Робин, широко раскинув руки и пригласив Киллиана к столу. Приглашенный ничего не ответил — он лишь молча прошел к столу, и осмотревшись, занял место напротив лорда Флинта, поодаль от остальных командиров и от него самого. Глаза невольно упали на карту Севера, края которой, за исключением района боевых действий, были завалены угощениями, заляпаны жирными или винными каплями, какие-то места карты были прожжены или вырваны полностью. «Никакого подхода», — про себя укорил лорда Робина Киллиан, которому сразу же слуги принялись наполнять чашу вином. — Мне лучше эль, если он имеется в ваших запасах… — Право же, лорд Кархолд, мы, лорды, обычно пьем вино, а не это солдатское пойло, — перебил Киллиана лорд Флинт, демонстративно вкусив небольшой глоток арборского вина. — Я солдат, лорд Флинт… Найдите мне эль, — настоял на своем Киллиан, глаза которого продолжали бегать по переполненному яствами столу. — Солдат вы, или нет, нашему чину надо соответствовать. Променять дорогое вино на дешевый эль… Да это всё равно, что предпочитать сомнительного качества шлюх браку с благородными девами из богатых семей. — Я был солдатом, я родился для этого, и готов поспорить, даже в этом чине я и останусь солдатом, лорд Флинт… Когда вы последний раз бились с кем-то, кроме кабана на охоте? — Мой сын отправился на войну за Робба… — Старка… Ваш сын, не вы. Позволю себе заметить, что ваш дом вел войны без вашего участия, а я успел поучаствовать, как минимум, в Битве Бастардов и выжить. С того дня выжил только один лорд, и это тот лорд, за которого воюю я, и за которого будете воевать вы. И знаете что? Он тоже солдат и всегда бьется на передовой, за что я его уважаю… В шатре грянула тишина — лорд Флинт понял, что сел в лужу перед простым воякой, возведенным Джоном Сноу в лорды по счастливому совпадению. Но он не мог не уважать выбор Джона, которого сам помнил и даже имел честь говорить с ним после коронации, и, пожалуй, правота простого солдата была видна невооруженным глазом. — А оленинка, кстати, очень недурна, — постарался слезть с трудной полемики сам Киллиан, осознававший, что своими словами мог обидеть изнеженного миром и спокойствием северянина. — Да, спасибо, — с легким, искренним смешком отреагировал Робин. — Сколько у вас воинов в распоряжении? — посчитал нужным спросить Киллиан, которому слуги все же удосужились принести эль. — Лично у меня — чуть более, чем четыре сотни, Уайтхилл приведет в наше расположение почти тысячу… «Откуда такие силы у лордов крайнего Севера?» — про себя задумался лорд Кархолд, хотя это и не могло его не радовать. — Какая у нас тактика? — Ваш отряд мы пошлем выманить часть гарнизона из Железного Холма, и, в случае, если они поведутся на вас, мы массированной атакой задавим их обратно в крепость и тут же установим лестницы. — Эффект неожиданности, после которого они будут долго приходить в себя… Звучит более-менее разумно, — пока еще трезво поразмыслил Киллиан. Совет длился до самой глубокой ночи и закончился, когда к лагерю наконец-то подступили долгожданный силы Уайтхилла. Робин не врал — войско действительно было крупным и могло бы навести неплохого шороху в королевстве, но мысли лорда Кархолда о том, что часть их, и не факт, что небольшая, погибнет при штурме Железного Холма, не на шутку разбивали его, и без того хмельные и уставшие мысли. Не став дожидаться личной встречи с лордом Уайтхиллом, Киллиан предпочел вернуться в лагерь. В нем царила тишина — едва слышимо потрескивал освещавший немногочисленные палатки костер, начищенный после трапезы котелок лежал донышком на влажной траве, и изредка до ушей командира доносился храп пошедших за ним людей. Он с трудом нашел свою палатку — такую же, как и все палатки в своем лагере, еле-еле мужчина провалился в нее и, почувствовав слабость, мгновенно провалился в сон.***
Опять Алис… Да что же это такое? Опять он стоит в главном чертоге Кархолда за её спиной в момент, когда она читает письмо, приглашающее её найти укрытие в Винтерфелле. Вновь эти мысли о том, чтобы удержать её в замке, ближе к себе, но тогда он не мог этого сделать, не осмелился… Во сне его рука невольно тянулась к её плечу, но он не мог к ней прикоснуться. «Что за проклятье?» — вновь спросил он про себя перед тем, как его резко отнесло в ночь перед тем, как она отправилась в путь. Алис хотела забрать его с собой, в Винтерфелл, но не было другого человека, которому она бы доверила Кархолд. Он обнимал ее, целовал… Однако, молодая, уверенная в себе северная леди оставалась непреклонна, хоть из её глаз текли слезы. И последнее, что он видел в каждом своем сне — это то, как её люди и она сама покидают замок через его главные врата.***
— Командир, командир! — потрепал Киллиана за ногу Рэйми. От страха и боли, преследующих его каждую ночь, лорд вскочил так быстро и резко, что напугал свою «правую руку» до такой степени, что бывалый воин отшатнулся и выпал из палатки. — Рэйми… Кто из богов сподобил тебя разбудить меня в такую рань?!.. — Ну, вообще, лорд Флинт пожаловал, — отряхнув свои грязные портки, заявил Рэйми. Киллиан понял, что всю ночь спал в доспехах и сейчас ему неимоверно трудно будет встать, но, найдя опору в виде протянутой ему руки друга, он встал довольно быстро и сразу же встретился взглядом с таким же сонным лордом Уайтхиллом: — Ну что, лорд Кархолд, пора воевать…***
По первому взору своего командира воины собрались в течении пары минут — даже доспехи они надевали столь быстро, что Киллиан сам удивился подобной сноровке и выучке своих рыцарей. Почти моментально каждый из них водрузился на своего коня, приготовил к бою меч, щит и копье, и, когда Киллиан сам занял свое место на лошади, Рэйми доложил: — Отряд готов, милорд… — Выступаем на Железный Холм! — громко, уверенно и грозно рявкнул Киллиан, поведя своего коня за колонной входящих в лес воинов Ладда Уайтхилла. По мере приближения к Железному холму лес начинал редеть, появлялось все больше тропинок, и, вскоре, сквозь деревья появился и сам замок. Киллиан тяжело дышал — все сильнее волнение перед битвой давало о себе знать с новой силой, а воины его непривычно дрожали, чем поражали своего командира и не давали ему собраться с мыслями. «Давай… Ты же мужчина, воин!» — подбадривал себя Килли, и, перейдя на рысь, скомандовал: — Вперед, за короля Джона и за Север! Всадники, подбодренные уверенным голосом командира, на самом деле дрожащего не менее, чем они сами, помчали вслед за Киллианом. Лес остался позади, а крестьяне, вышедший с первыми лучами солнца на свои работы, едва завидев приближающихся конников бросились в разные стороны. Первый удар Киллиан нанес по мужчине, бросившемуся на него с вилами не то от смелости, не то от безысходности, но итог был один — его тело с головой, рассеченной от темени до верхней губы, завалилось на покрытую утренней росой траву. Началась бойня — ни Киллиан, ни его воины не намеревались давать пощады тем, кто попадется к ним под горячую руку. И вот, уже через несколько минут врата Железного Холма начали открываться…***
Из города навстречу конникам начали выходить наскоро построенные пехотные отряды, во главе которых Килли узнал самого Родрика Форрестера. «Да ладно, он самый?» — про себя подумал мужчина перед тем, как на него и его воинов посыпался град из стрел. Часть лошадей пала и придавила собой неудачливых всадников, часть стрел все-таки нашли свою цель в виде плоти конников, но все же большая часть их умудрилась развернуться и помчать назад, к лесу. Киллиан как мог гнал своего коня, но вдруг, когда заветный лес с подмогой был так близко, в лодыжку его скакуна вонзилась стрела и он, испуганный и обескураженный подобным исходом событий, не успел сообразить, как оказался на земле. «Вроде ничего не сломал» — приободрил себя Киллиан, попытавшись пошевелить ушибленными конечностями. Он осмотрелся — пехота врага становилась ближе и ближе, из врат наконец-то появилась их конница, а Родрик Форрестер то и дело командовал залп лучникам. Киллиан прикрылся своим щитом, опираясь на меч поднялся с земли, и, когда между ним и воинами Форрестеров остались считанные метры, вы их строй вонзились подоспевшие Флинты и Уайтхиллы. — Пора повоевать по-настоящему! — громогласно выкрикнул Киллиан, ворвавшись в разрушенные пехотные линии вслед за конницей союзников. Первым ударом он нашел шею копейщика, вторым отбил выпад сбитого с ног мечника, третьим так рассек артерию одного из солдат, что кровь брызнула ему в рот и начала пробуждать зверя. Он уже не понимал, сколько убил людей, сколько искалечил — его меч разил, будто живой, и даже намека на усталость не присутствовало в его действиях. Стоило ему только подойти к павшему знамени Форрестеров, как его с ног сбил Родрик, который, отбросив знамя в сторону, проговорил: — Не думай, что это будет так просто… Киллиан тяжело поднялся — наконец-то вернулась дрожь, появилась одышка и намек на то, что руки скоро откажутся работать и уж тем более держать тяжелый меч. Первым же своим выпадом Родрик одним ударом сбил шлем с лорда-противника, но второй выпад, направленный точно в голову, лорд Кархолда успел отразить свои грязным, заляпанным кровью и землей мечом. Лорд Форрестер продолжал давить, сил не оставалось на то, чтобы стоять на ногах и, в момент когда Киллиан уже был готов отбить очередную атаку, Родрик выбил из его рук меч и, затянув руку, приготовился вонзить меч в грудь или живот своего врага. «Давай, давай!» — мимолетно пролетело в мыслях у Киллиана, и он, за долю секунды набравшись сил и духа, схватился за лезвие меча ладонью, остановив острие в дюйме от своего тела. — Получилось легче, чем я ожидал, — злобно добавил Килли и, вырвав из рук Родрика его меч, пронзил лорда Железного Холма его же мечом с грудь. Он захрипел — своим ударом Киллиан пробил лорду легкое, и теперь тот захлебывался в собственной крови. Не в силах наблюдать это жуткое зрелище, Килли обнажил висящий на поясе нож и с наслаждением перерезал горло могучему воину. Дальше идти не было смысла — своим помутневшим взглядом он видел, как Уайтхиллы ставили лестницы, и взобравшиеся на стены Железного Холма воины срывали знамена Форрестеров, и Киллиан, устало покивав головой, практически без памяти завалился в грязь, отдыхать среди трупов, криков умирающих, покалеченных и раненных воинов…