***
Наконец-то деревья начали расступаться, лес стремительно редел, и Джон, сопровождавший сохранявшую молчание на протяжении всего пути леди Гловер, наконец-то задумался о заслуженном отдыхе. Впервые он хотел простого отдыха — теплой ванны, вкусной еды и мягкой постели, захотел отложить все дела на день и просто пожить, но неприятное предчувствие не покидало его по мере приближения к границе леса. — Я что-то чувствую, Ваше Величество, уж очень спокойно все вокруг, — опередил мысли Джона Паскаль Мейзин, догнавший Джона, будучи находясь в самом конце колонны. — Да… Я часто был в Волчьем Лесу и всегда что-то приключалось. То одичалые, то волки, то тела убитых… Лес овеян дурной славой, лорд Мейзин, от него так и веет навязчивыми плохими мыслями, — с легкой улыбкой постарался дать объяснение Джон. — Мы тут, как на ладони для лучников, просто зайцы для охоты, — с опаской высказался сопровождавший Джона лорд Боун Барли. «А ведь они правы», — оценив окружающую обстановку, подумал про себя Джон, всё более сомневавшийся в том, что видят его глаза. Он не стал останавливать колонну и продолжил вести её вслед за собой и своей личной гвардией, и, спустя почти час Джон наконец-то увидел границу леса. — Я же говорил, что все будет нормально, — поспешил обрадовать своих вассалов Джон, как вдруг из-за холмиков и деревьев в сторону колонны посыпался град стрел. — Поднять щиты! — скомандовал лорд Мейзин, тут же спешившийся и занявший место в образовывающейся стене из щитов. Те, кто сообразили быстрее всего, заняли передние ряды и приготовили к бою мечи и копья, задние ряды, кое-как преодолев зарождавшуюся панику заняли позиции за передовыми, всадники спешились и завели лошадей вглубь строя, поближе к телегам и возам. — Лина, бегите! — вырвалось у Джона из уст перед тем, как он почувствовал то, как его конь заваливается на бок. Он не успел выбраться из седла и конь, пораженный парой стрел, при падении придавил Джону ногу. Впервые за долгое время Джон боялся, даже страх перед мертвым Визерионом во дворе Винтерфелла был не таким сильным, как сейчас. Согнув ногу в колене, Джон прижался к телу павшего коня, суетливо его глаза бегали по земле и всему его окружению, он искал щит или то, чем он сможет прикрыть себя от стрел. — Защитить короля! Помогите ему! — во весь голос завопил Паскаль Мейзин, тут же вытолкнувший из строя пару копейщиков. Джон пытался подвинуть тушу коня с ноги, но даже самую малость он, будучи находясь в неудобном положении, не мог себе обеспечить. Нога уже начала затекать, болеть так сильно, что начинало темнеть в глазах, и, когда Джон уже был готов принять свою судьбу, щитами его накрыли чуть ли не с дюжину копейщиков, половина из которых сразу же начала приподнимать павшего коня. — Ваше Величество, надо прорываться, — поднимая Джона с земли, испуганно проговорил лорд Мейзин. — Прорываемся… Оставить обоз! За щитами переходим к границе леса! — вырвалось у Джона и воины, едва услышав приказ, начали медленно шагать под непрерывным дождем из, казалось бы, бесконечных стрел. Каждое неуклюжее движение приводило к потерям, будь то спотыкнулся воин, или же просто устал держать тяжелый щит. Граница леса была менее, чем в пятидесяти шагах от движущейся колонны, но стоило лишь им приблизиться к крайним деревьям, как из чащи леса послышались крики и вопли, и на колонну понеслись пехотинцы. — Приготовиться к бою! — скомандовал Джон, следом обнажив Длинный Коготь. Огромной, тяжеленной волной обрушились воины Сансы на прижавшихся друг к другу воинов Джона, тут же повалив многих из них и поломал стены щитов на многих участках её продвижения. Битва, казалось бы только что начавшаяся, быстро начала превращаться в жестокую мясорубку — воины резали друг друга всем, что было у них под руками, топили друг друга в огромных грязевых лужах и сворачивали шеи тем, кто не имел при себе надежной защиты на шее. Джону казалось, что от количества пролитой крови черные, грязные лужи могут побагроветь, а сам он, едва успевал уворачиваться от набегающих на него противников, продолжал двигаться в сторону выхода из леса. Кровь, внутренности, крики раненых и умирающих — в голове Джона перемешалось всё, и он, сделав глубокий вдох, почувствовал, как больная нога резко начала отходить. Его собственная кровь начала закипать, меч тверже стал лежать в руки, а страха, каким он был в первые минуты этой засады, не было вообще. Первой движение — и Длинный Коготь обагрился первой для себя в этой битве кровью, вторым Джон спарировал налетевшего со спины копейщика и, притянув его за древко копья к себе вплотную, вонзил меч в глотку бойца. Его теплая кровь брызнула Джону на лицо, в глаза и рот, и вкус ее пьянил Джона не хуже, чем хорошее крепленое вино, и он, захваченный пылом битвы и ничего не соображающий, ворвался в продолжавших наступать на колонну мечников. — Ваше Величество! Нужно отступать! — пытался образумить Джона Паскаль, ведущий за собой практически всех выживших воинов с центральной части колонны, практически не разрушенной наступлением. «Где Лина? Где Лина?» — эта мысль залезла к Джону столь неожиданно, что даже заставила его на мгновение отвлечься в поисках девушки. Безрезультатно… Её нигде не было видно и Джон, наконец-то начавший осознавать, что происходит вокруг него, почти с детским испугом помчал обратно. Он не понимал, почему он так поступает, но то, что он не мог найти леди Гловер ни среди живых, ни среди десятков, если не сотен погибших тел, его серьезно пугало. — Где леди Гловер? — едва успев подойти к перепуганному Паскалю Мейзину, спросил Джон. — Ваше Величество, это так важно сейчас? — на выдохе рявкнул Паскаль. Для молодого лорда Мейзина это был первый бой, где он непосредственно сам принимал участие. На ходу он пытался вспомнить все уроки мастера над оружием при замке Мейзин, но получалось пока очень плохо — он справлялся только с помощью окружавших его мечников и едва ли мог кого-то одолеть один на один. Паскаль с завистью посматривал на Джона — умелого, можно сказать искусного бойца, с каждым своим противником разбиравшимся на вид так легко, отчего казалось, что он один сможет одолеть целую армию Сансы. Судорожно Джон искал Лину — казалось бы, зачем ему нужна эта заложница без воинов, власти и средств… Но что-то двигало им, что-то, не позволяющее ему покинуть бой без неё. Джон увидел её в стороне, в окружении пяти воинов Мандерли, прижавшуюся к стволу дерева. Медлить было нельзя — крепче сжав в руках Длинный Коготь Джон влетел в них с такой скоростью, что сбил с ног троих, а мечом своим пронзил ближайшего к девушке солдата, уже приспускавшего штаны. Только единственный устоявший на ногах воин приготовился атаковать Джона, как тот со всего маху вонзил ему меч в подбородок так, что лезвие его вышло из темя, сбросив с головы шлем. Двое ранее упавших воинов одновременно начали подниматься, но Джон, не теряя ни секунды, носком своего сапога пнул в лицо одного воина и пронзил шею другого. Только он хотел закончить с последним, как тот, подняв руки прямо к Джону завопил: — Пощадите… У меня дети в Белой Гавани… — Я передам им, что ты их любил, — резко отверг мольбы воина Джон, силой рубанув по его шее так, что голова отделилась от тела с невероятной легкостью. Девушка, лицо которой было залито свежей кровью, испуганными, потерянными глазами смотрела прямо на Джона и он, протянув ей руку, проговорил: — Нам надо спасаться, леди Гловер! Девушка быстро схватила руку Джона, он потянул её на себя и они быстро скрылись в строю поджидавших их солдат. Теперь уже Джон искал Паскаля — его так же нигде не было видно, но вскоре Джон, уже потерявший надежду найти своего вассала, увидел его во главе колонны, лично державшего щит и не пропускавшего рвущихся мечников вперед. Спустя пару минут отряд наконец-то вышел из леса и Джон, увидев на вершине холма заветный Винтерфелл, скомандовал: — Подняться на оставшихся в живых лошадей! Скроемся за стенами города! Воины, мгновенно приняв приказ Джона, за долю секунды разрушили строй и из последних сил помчались в сторону видневшегося поодаль Винтерфелла. — Ваши лошади, мой король, — почтенно поклонился один из воинов. — Беги! — рявкнул Джон, но воина, уже собравшегося бежать восвояси, в затылок пронзила чересчур удачливая стрела. Джон второпях усадил в седло Лину и погнал её в замок, и только потом сам в числе последних взобрался на предоставленного ему коня. Он погнал его так быстро, что в более менее теплый день по лицу его пробежался приятный холодок, но, не успел Джон проскакать и двадцати метров, как конь под ним с диким ржанием завалился на землю, сбросив своего наездника на глубокую, покрытую прохладной росой траву. У Джона перехватило дыхание, он уже думал, что погиб, но резкая, нахлынувшая следом за утратой дыхания боль тут же вернула его в мир, и Джон, скрестив свои руки на сдавленной помятым доспехом грудной клетке, оторвал свое тело от земли. «Надо найти нож», — про себя думал Джон, дыхание которого ослабевало с каждой секундой. Наконец-то нащупав на ремне свой небольшой стилет, Джон в спешке срезал ремни по левую сторону доспеха и, одновременно с болью и облегчением, вновь завалился в траву. Он хрипел, кашлял — легкие никак не расправлялись и не позволяли ему дышать, ребра болели так, будто абсолютно все сломались от этого удара, но через полминуты дыхание начало возвращаться и Джон, почувствовав это, поднялся с земли и застыл…***
С южной стороны Винтерфелла на мятежного короля мчались конники, сотни, если не тысячи. Тут же он вспомнил Битву Бастардов, вот только сейчас некому было прикрыть его спину в этот раз… «Ты все-таки решила меня убить,» — с улыбкой на лице подумал Джон, вновь обнажив чудом не потерявшийся в ходе падения Длинный Коготь. Как тогда он занял позицию, глубоко дышал и готовился принять смерть от тысяч копий и мечей. Набравшись смелости, он помчал на несущихся кавалеристов, и, когда между ними осталось не более десяти метров, со стороны Джона в кавалерию Сансы вмазались чьи-то кавалеристы. Джон не знал, что делать — вокруг начался такой хаос, что он вообще не мог сражаться, ибо едва успевал отбегать в сторону от падающих конных туш и мертвых тел. Со всех сторон летели копья, слух разрывали бешенное ржание лошадей, звуки стальных ударов и вопли умирающих. По полю боя начали подниматься горы из трупов, Джон, с трудом переступая заваленную телами землю, наконец-то вступил в бой и первым же ударом сразил спешенного воина резким колющим ударом в живот. Едва успев увернуться от несущегося на него всадника, Джон резко подрубил копыта другому коню, который после своего падения сбил с ног еще нескольких всадников, заживо похоронив их в новой горе из трупов. Все больше и больше жизней забирал Джон, как вдруг ему на плечо упала чья-то рука и знакомый голос позвал Джона: — Ваше Величество, кажется я вовремя… Джон развернулся и, увидев обросшего Киллиана, чье лицо с момента их последней встречи украсили несколько неглубоких шрамов. Глаза Джона продолжали бегать по сторонам — неожиданно для Киллиана он оттолкнул его в сторону и сам, пригнувшись ближе к земле, вонзил меч в проносящегося над ними всадника с гербом Дастинов. — Ты привел Уайтхиллов и Флинтов? — тяжело дыша, поинтересовался Джон, вонзив меч в всадника, прижатого к земле своей же мертвой лошадью. — Только их конницу, не знаю, когда поспеет пехота… Я гнал конников сюда много часов, без остановки, — отбивая удар за ударом, доложился Киллиан. Джон поднял голову и увидел её… Санса, окруженная своими лучшими воинами и советниками стояла близ Волчьего Леса на небольшом холмике. Он не мог разобрать её эмоций, но было понятно, что прибытие лорда Кархолда никак не входило в её планы по подавлению мятежа. — Если мы сможем её убить, то завершим войну здесь и сейчас… Видимо это далеко не всё её войско… — Куда больше то? — плоско отшутился Киллиан, но даже эта шутка смогла выбить смешок из Джона. Они подняли с земли щиты и, прикрывшись ими, помчали к позициям Сансы. Выжившие конники, едва завидев, как их король с командиров идут в атаку, вновь приготовили к бою мечи, копья, топоры и палицы, и помчались так быстро, что усеянное горами трупов поле осталось позади довольно быстро. На этих горах до сих пор кипело сражение: кто-то старался удержаться на вершине и защищаться от превосходящих сил, кто-то старался выбраться из этих гор, но большая их часть погибала либо от удушения, либо от стрел и клинков. — Санса! — громко закричал Джон, ворвавшийся в передовой строй лучников. — Защищайте короле… — скомандовал один из воинов перед тем, как меч Киллиана вошел ему глубоко в череп. Конники, как раскаленный нож в масло, врезались в лучников и пехотинцев, Джон и Киллиан, успешно прикрывая себя и друг друга, продолжали рваться к Сансе. — Моя королева, вам надо уходить, — попросила Сансу Барбри Дастин. — А вы? — Мои люди и я сдержат их до вашего верного отступления, — с улыбкой проговорила Барбри и, в последний раз поклонившись своей королеве, отправилась командовать последними силами обороны. «Надо было брать больше людей…» — едва только заняв место на подведенной к ней лошади, с тяжелым сердцем подумала Санса. — Она уходит! Ваша королева трусливо бежит, пока вы умираете! — громко воскликнул Киллиан в момент, когда его меч глубоко вошел в живот одного из пятившихся назад мечников. — Барбри Дастин, какая встреча! — жестоким, суровым голосом проговорил Джон, едва только леди показалась у него на глазах. — Бастард… — Нет… Меня зовут Эйгон Таргариен, законный правитель единых Семи Королевств и Железного Трона! — грозно рявкнул Джон, со всей силы приложив рукояткой по голове женщины, мгновенно вырубив её. — Что делать с ней? — Забираем с собой… Не получили Сансу, так сможем вдоволь отыграться на леди… Вскоре из леса стали появляться все новые и новые отряды, возобновились обстрелы лучников, и Джон, следом за лордом Кархолдом вскочив на свободного коня, повел горстку выживших в Винтерфелл… Впереди были очень суровые дни…