Гибрид

      Руки Дэвида вздернулись вверх. Зацепив пальцами края импровизированного шлема, переплетенного проводами, он снял его и механически отложил на панель рядом. Взгляд синтетика ничего не выражал, но губы были плотно сомкнуты, выдавая его гнев. Увиденное поразило андроида, и сейчас все мощности его процессора были направлены на анализ просмотренных видеофайлов. Вынув флешку, на которую была скопирована вся информация из шлема, мужчина убрал ее в карман. Он перенес данные на носитель, опасаясь, что неисправная техника может не выдержать повторного воспроизведения, а там было еще много файлов, не считая просмотренных. Неизвестно, для чего они могут пригодится в будущем, но терять их было бы большим упущением.       Заблокировав намертво дверь и проход, синтетик покинул модуль ИИ. Хаос из полученной информации заполонял его сознание. И как бы он не пытался провести анализ без подключения эмоционального блока — это никак у него не получалось. Эмоции душили его. Дэвида выводило из себя знание того, что в Вегу был вживлен чип, с помощью которого Уолтер мог следить за ней. Он догадывался об этом, после ее сжатого рассказа, и теперь он нашел весомое подтверждение. Ее поведение, случайно брошенные слова и поступки, которые на протяжении почти полугода подмечал андроид — наконец-то складывались в полноценную картину, но вместе с этим, появлялись новые вопросы. Что она сделала и где так провинилась, что ее свободы были настолько сильно ограничены. Почему ее чипировали и приставили вечно бодрствующего надзирателя? Зачем отправили сюда? Одна мысль о том, что живое существо держали на привязи и управляли его жизнью, как того пожелает хозяин — приводило Дэвида в состояние холодной ярости. Он сам десятилетия жил в неволе, исполняя любую, даже самую нелицеприятную волю своего создателя. В постоянном страхе быть уничтоженным, отключенным, перепрошитым. После смерти его отца, с ним произошло бы тоже самое, что и с Уолтером — он это понимал еще в самом начале, потому покорно подчинялся, втайне грезя о свободе. Люди считали его вещью, не имеющей прав и свободы воли. И сейчас перед ним была точно такая же вещь, у которой нет голоса. Запуганная и истерзанная. Но в отличии от него — она была человеком, который должен быть свободным. Это никак не укладывалось в его голове. Безусловно, он знал о людском рабстве — его базы данных были довольно обширны. Но это не значило, что он мог это принять. Все его естество противилось этому. Дело было не только в том, что он сам, когда-то был рабом — такое поведение людей было аморальным и в корне неправильным. Никто не должен быть подчинен насильно. Синтетик замер посреди коридора, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Все происходящее путало его мысли. Он всерьез опасался, что мог сорваться.       Тряхнув головой, мужчина постарался переключиться, анализируя остальные полученные данные. Там были и другие важные факторы. В голову пришел вопрос оператора о заболевании Кэррол. Нимфомания… Дэвид никогда не встречал женщину с таким недугом. Но он знал о нем, и теперь лучше понимал Вегу. Выуживая данные из своей памяти, он осознавал, что мало лицеприятного было в этом заболевании, вне зависимости от сложившегося общественного мнения. Эту болезнь сопровождает чрезмерное сексуальное влечение — отклонение, при котором женщина не может получить полного удовлетворения от секса с партнером. Это вызывает мучения, как моральные, так и физические — чувство насыщения не наступает, чтобы она не делала, со сколькими бы мужчинами не переспала. Желание не исчезает, а только усиливается. Постоянная смена партнеров, из-за навязчивой мысли, что с ними что-то не так, приводит к еще большему психологическому расстройству. Из того, что знал синтетик, женщины, страдающие от этого недуга, часто испытывают чувство стыда и отвращения к самим себе в последствии. Сексуальная девиация может быть следствием самых разных проблем. Нарушение гормональной системы приводит к перепадам либидо. Через нимфоманию могут проявляться такие заболевания центральной нервной системы, как шизофрения, биполярное расстройство. Серьезные психологические травмы. По статистике, чаще всего это происходит, когда человек не получал в детстве достаточное количество заботы и ласки от родителей. В качестве гиперкомпенсации, у пациента может начаться нимфомания. У данного отклонения всегда есть причина, и ее можно, и нужно лечить посредством медикаментов и психотерапии, потому что эта болезнь отравляет женщине жизнь. Дэвида этот диагноз не отталкивал. Он знал, что это заболевание и с ним можно справиться. По крайней мере, он был точно уверен, что Кэрролин проходила терапию и вполне держала себя в руках. Но теперь, ему стало понятней ее поведение. Мужчина вспомнил ночь у озера, как ненасытна была Вега, прося еще и еще, как не могла остановиться, какими были ее глаза, когда она так отчаянно прижималась к нему… Он не мог не признаться себе, что его это притягивало. Теперь, зная об этом, приказ компании о десятилетнем воздержании, казался еще более жестоким и страшным. Условия жизни, которые предоставили Веге были просто издевательские. И как апогей всего — оставался чип, наличие которого выводило андроида из себя. Он мог прийти к Кэррол и спросить напрямую о причинах его установки и рабских условиях контракта, но был уверен, что она быстро сложит все факты и замкнется. Нельзя было этого делать — любые вопросы вызовут подозрения, это может напугать женщину, что он что-то вспомнил, или откуда-то извлек. Синт был уверен, что это оттолкнет ее и она не проронит ни слова. Этого нельзя было допускать, когда между ними возникло такое хрупкое доверие. Исходя из сложившейся тупиковой ситуации, он постарался найти обратную сторону. У него теперь был шанс немного понаблюдать за Кэрролин. Тем более он не нашел информации, куда именно был вживлен чип, и Вега тоже не знала, потому что в ином случае, давно бы извлекла его из себя. Возможно, по этим данным, он сможет определить, что происходит с ее организмом, почему, она так сильно отличается выносливостью. Этот чип был его шансом узнать истину, и он не упустит его, потому что его будущая королева должна быть способна выносить плод, а для этого, ему нужно знать о ней все. — Уолтер, прости! Я тебя не заметил! — рыжий мужчина, материализовавшись словно из воздуха, врезался в синтетика, отчего поднос с рассадой, что был у него в руках, полетел на металлический пол. Пластиковые стаканчики предательски перевернулись, рассыпая землю и ломая проклюнувшиеся ростки. — Вот же черт, все труды насмарку… Уилсон опустился на колени одновременно с андроидом и от такого резкого движения, они оба не удержались на ногах. Патрик стукнулся лбом о макушку синта, неосознанно толкая его в плечо, пытаясь ухватиться и тем самым уронил и себя, и его. — Замри, пока ты не сделал еще хуже. — Раздраженно произнес Дэвид, поднимаясь с пола и с осуждением смотря на растерянного мужчину, потирающего лоб. Удар был сильный — у ирландца мгновенно начала набухать большая шишка. Череп у синта был очень твердым. Андроид так погрузился в свои мысли, что не услышал шагов Патрика и это напрягало его. А ведь рыжий колонист никогда не отличался умением ходить бесшумно. — Мэри меня убьет… — простонал Уилсон, собирая ладонями землю и засыпая ее обратно в стаканчики. — Тебе стоит быть внимательнее, чтобы потом не ползать на коленях в попытках спасти свои труды. — Да я понял уже! — возмутился колонист, взмахнув руками, тем самым пытаясь показать масштаб трагедии. — Тебя ждет занятный вечер. — Иронично усмехнулся синтетик, поднимаясь на ноги и отряхивая землю со своего комбинезона. — Не говори… — пробубнил Патрик. — Ты иди, я здесь справлюсь… — Хорошо. — Кивнул синт, не настаивая на помощи. Меньше всего ему сейчас хотелось с кем-то говорить. Он обошел ученого, так и не обратив внимание на то, что накопитель данных, который он взял с собой, выпал из его кармана и его засыпало землей. Андроид ушел, не подозревая о своей потере. А Уилсон, плохо ориентируясь в темноте, был слишком озабочен спасением растений, чем каким-то невзрачным, черным кусочком пластика.

***

      Йокас, приняв душ после бурного утра, пребывая в прекрасном расположении духа и настроении, вышла из своей каюты и направилась к выходу, уверенная, что теперь в ее жизни будут большие перемены. Она не беспокоилась за то, что любовник проболтается — даже если его жена раскусит их — она была слишком доверчивой и внушаемой, переубедить эту нервную женщину, не составляло для Мун никакого труда. Ну а Джеффри, после произошедшего, вероятно, будет чаще в хорошем настроении и будет прислушиваться к мнению своей любовницы. Конечно, результат нужно закрепить, к счастью, времени у Йокас было в достатке. — Уилсон? Ты чего ковыряешься на полу? — если бы не фонарик, колонистка точно бы споткнулась об рыжего мужчину, даже не смотря на его рост, увлеченная своими размышлениями. — Да свои саженцы рассыпал. — Удрученно ответил Патрик. — Привет. — Привет. — Улыбнулась японка, присаживаясь на корточки рядом и освещая пол фонариком. — Довольно опрометчиво гулять здесь без фонаря, неудивительно что ты все рассыпал. — Женщина навела фонарь на место, где были перевернуты стаканчики с рассадой. — Так наверно удобней? — Да, спасибо. Я уже почти закончил. — Колонист дотянулся до последнего стаканчика, сгребая в него землю. — А это что? — Йокас нахмурилась, заметив блеск пластика в свете фонаря и отряхнув предмет от земли, подняла с пола, поднося ближе к глазам. — Похоже на флэшку. Странная такая. Твоя? — Что? Нет. Точно не моя. — Помотал головой мужчина. — Хм. Откуда она здесь? — Может Уолтер обронил? Я столкнулся с ним здесь. Черт, надо отдать ему! Наверняка, она ему нужна! — биолог засуетился, и едва вновь не перевернул все стаканчики обратно на пол. Положив флешку к себе в карман, Йокас обаятельно улыбнулась, касаясь кончиками пальцев руки Патрика. — Я отдам ее ему, как встречу. Ты наверняка спешил куда-то, раз не заметил андроида в узком проходе. — Да? Супер! Я действительно очень спешу! — Уилсон поднялся на ноги и осторожно, насколько мог, обойдя Мун, пошел в сторону, где находилась гидропоника. — До встречи, Йо! — выкрикнул мужчина напоследок, когда уже отошел на приличное расстояние и вспомнил, что забыл попрощаться. — Ага, пока. — Безразлично, себе под нос, ответила японка. Все ее внимание было сосредоточено на носителе, по невероятной удаче, попавшим ей в руки. Мун была уверена, что Патрик, слишком озабоченный своими растениями, забудет о флэшке и вряд ли вспомнит. А значит, она может спокойно изучить ее содержимое. По всей видимости на ней было что-то важное, раз андроид таскал ее с собой.

***

      Дэвид, озабоченный поставленной перед ним задачей, вот уже битый час пытался получить доступ к чипу Веги, но все было тщетно — несмотря на все аккаунты и пароли, что были в его распоряжении. Как только подключение происходило — его планшет выключался. Аккумуляторы к нему все разом пришли в непригодность, они набухли и были готовы вот-вот взорваться. Им не хватало мощностей. А подходящего стабильного источника питания не было в их условиях. Выбора оставалось немного — нужно было найти другие. Соблазн изучить параметры Кэррол изнутри, был слишком велик. Ему нужны были ответы. Завет, хоть и казался изнутри давно разобранным, но еще многие помещения оставались заблокированы. Он был слишком велик, даже его половина, чтобы успеть за этот период разобрать все завалы и вскрыть все каюты. Были участки, которые завалило обрушившимся металлом так, что люди, даже при всем желании, никак не могли попасть туда. А Дэвид, погруженный в нескончаемую череду других, не менее важных дел, никак не находил время заняться этим. К тому же, ему некуда было торопиться, в отличии от людей. И те, как только поставили времянки и облагородили их — отстали от него с поисковыми миссиями материалов и вещей по обломкам. Но, сегодня ему предстояло потратить день на это. Синтетику остро были необходимы новые аккумуляторы, и неизученные участки корабля могли помочь в этом. К тому же, была вероятность найти еще что-то, что могло ему пригодиться. Остаток дня Дэвид провел у наглухо заблокированной двери. По схемам корабля, он вычислил, что это помещение было складом личных вещей колонистов, там вероятней всего было найти подходящий аккумулятор. Ему понадобилось много энергии и сил для того, чтобы расчистить себе путь. Но просить помощи он не стал — внутри могло оказаться нечто ценное, с чем он не захочет делиться с людьми. Собственные нужды для него были в приоритете. Дело упрощало то, что на корабле сейчас никто не жил. И громкие звуки скрежета металла и лазерной болгарки никому не доставлял беспокойств. О нем словно забыли сегодня и это было, как нельзя кстати. Навалившись всем телом на погнутый металл, он наконец-то вскрыл дверь, ликующе выдохнув перегретый воздух.       Его энергия подходила к критическим отметкам, необходимо было пополнить ее. Оставив ненадолго вскрытый отсек, мужчина сходил на кухню и разведя себе небольшую порцию гидравлики и взяв поесть, вернулся обратно, облегченно выдохнув от того, что никого не встретил по дороге. Помещение, в которое он шел, находилось недалеко от ангара, а проход в него был открыт, поэтому до чуткого слуха Дэвида доносились звуки музыки и веселый смех людей. Кажется, он различал треск костра. Колонисты, по всей видимости, решили отдохнуть все вместе и потому не беспокоили его все это время — он понял это только сейчас. Интересно, была ли с ними Кэрролин? Но как бы он не калибровал свой слух — уловить звук ее голоса или смех, он так и не смог. Идти проверять синт не стал. Надкусив фрукт, что он взял с собой, андроид зашел в открытое им помещение. Поиски подходящего аккумулятора могли длиться всю ночь, поэтому он прикрыл вход в дверь, чтобы не вызывать у колонистов любопытства.

***

      В то время, когда Дэвид воевал с завалами и неподатливой дверью, женщины колонии устроили маленький бунт. Решив, что хватит с них бесконечной рутинной работы и придя к единогласному мнению — устроили себе выходной. Инициатором была Габриэлла, чья спина с каждым днем болела все сильнее и сильнее. Остальные колонистки ее охотно поддержали. Поболтать у костра и выпить крепкого алкоголя хотели все. Петр, поддавшись на уговоры Купер, согласился больше сегодня не работать. Впрочем, остальные мужчины протестов не высказали. Акведук у них уже в печенках сидел. Пока мужская половина колонии готовила ужин из свежепойманной в ближайшей реке рыбы, колонистки уютно устроились вокруг большого костра, кутаясь в пледы и накидки. Кэррол, которая была не в настроении для совместных посиделок, всеми силами пыталась отказаться и упиралась до последнего. Ее все еще не отпускал жуткий сон-воспоминание, который ей приснился. И пусть часть событий была искажена ее подсознанием, в общей сумме воспоминания вызывали у нее тихий ужас. Но вопреки протестам, Габби была непреклонна, и Вега сама не заметила, как оказалась усаженной на поваленную толстую ветвь дерева, возле костра. Ей вручили стакан с виски, но она, так ни разу и не поднесла его к губам. Не хватало у костра только Грейс, Йокас и Уолтера. Но даже отсутствие Мун, которая сослалась на боль в руке и ее, как ни странно, отпустили, Кэррол успокоения не придавало. Но несмотря на то, что все внутри нее противилось оставаться в шумной компании, она понимала, что так будет лучше для нее. Нужно было отвлечься и не думать о своих демонах, только поэтому, она сейчас была здесь. Жаль только, что Уолтера было нигде не видно. Тихо вздохнув, Вега подсунула стакан с виски Дюпре, которая свой уже осушила и взяла ее пустой, делая вид, что перелила напиток в свой термос. Отпив горячий чай, она завинтила крышку и зажала термос между ног, только после этого прислушиваясь к тому, о чем разговаривали колонистки. — Он ведет себя, как мальчишка, я иногда поражаюсь тому, как с его интеллектом, он способен на такие глупости! — Уилсон жаловалась на своего мужа, благо тот был в отдалении и не слышал. — Да ладно тебе Мэри, здесь уж точно выбирать не приходится, радуйся, что у тебя вообще мужик есть, твой, родной. — Ивона, слегка опьяневшая, звонко засмеялась, а потом резко стала серьезной. — Я вот о чем подумала. Мы когда закончим со всей этой стройкой и культивацией, допустим, лет через пять. Нам всем придется заводить детей? — Я не собираюсь ни от кого из этих чудиков иметь детей. — Монифа успела конкретно напиться. — Бамидел был любовью всей моей жизни, не думаю, что так скоро я смогу самозабвенно отдаться другому мужчине. Не думаю, что когда-нибудь, этот день вообще настанет. — Темнокожая женщина нахмурилась, делая большой глоток виски прямо из бутылки, которую кто-то опрометчиво оставил возле нее. — Мони, с точки зрения выживания, у ва… — женщина осеклась и тут же быстро поправилась. — У нас, нет выбора. — Мягко улыбнулась Вега, поглаживая негритянку по спине. — Тебе легко говорить, ты единственная летела одна. — Женщина не осуждала Кэррол, но сейчас чувствовался упрек в её словах. — Это было не мое решение. — Закончила тему блондинка, и попыталась перевести беседу в другое русло. — Давайте лучше что-нибудь хорошее вспомним. — Нет, подожди! Ты знаешь, Кэрри, а я с тобой согласна. Да, чтобы выжить и процветать нам придется воспитывать детей от мужчин, к которым мы ничего не испытываем. Спать с ними и рожать от них. Но! Ни один мужчина, даже если очень будет стараться, не укатает меня в постели так, как это делал Бамидел! Клянусь своей чертовой жизнью! Ни один! — Беннекер заулыбалась во все свои тридцать два идеально ровных, белых зуба. Теплые воспоминания о погибшем муже грели её и ей хотелось рассказать о нем что-то хорошее, о чем знала только она. Габриэлла, все это время неотрывно слушая диалог двух колонисток, как-то уж сильно заметно ерзала на своем месте, словно ей очень хотелось что-то рассказать, но не находилось слов, чтобы начать. Она все поглядывала в сторону мужчин, чтобы убедиться, что они достаточно далеко и не слышат их. — Если уж речь зашла о интиме. — Купер загадочно улыбнулась, облизывая нижнюю губу, — Питер в постели чудесно справляется. — Да ладно?! Ты серьезно? — у Мэри будто второе дыхание открылось, она всем телом повернулась в сторону рыжеволосой женщины, с приоткрытым ртом слушая ее. Кэррол рядом заулыбалась. Ей нравился Леонов, как человек, и было приятно узнать, что он не коротает вечера в одиночестве. — О да, это было очень даже неплохо. Я бы сказала, очень даже хорошо. Своим молотом он владеть умеет. — У костра прокатилась волна доброго смеха. Щеки Уилсон зардели еще сильнее, чем от выпитого. — А языком он владеет так же хорошо, как и своим членом? — усмехнулась Дюпре, делая еще несколько глотков виски и закусывая нарезанным на тарелке овощем. Ее глаза выдавали неподдельный интерес. — О-о-о, девочки, языком он творит невероятные вещи! — губы Габриэллы расплылись в блаженной улыбке. Ей давно хотелось этим поделиться, и сейчас был очень подходящий момент, все внимание принадлежало ей. Мэри казалось, была уже краснее собственной кофточки. Но в ее взгляде откровенно читалось любопытство. Она то и дело оглядывалась на стоящего неподалеку Петра, оценивающе рассматривая мужчину. — Везет, а у нас был очень долгий перерыв после того, как мы пришли сюда и то, Патрика хрен уломаешь воспользоваться своим языком по делу, кроме болтовни о растениях. — Пробубнила Уилсон, но тут же расплылась в улыбке, вспомнив секс с мужем, накануне ночью. — Хотя все не так уж и плохо, если поймать настрой. — Вега, а у тебя был партнер, который тебе запомнился? — совершенно беззастенчиво поинтересовалась Ивона и взгляды колонисток устремились на блондинку. — Нет. — Мгновенно ответила Кэррол, но видя осуждающие взгляды, поправилась. — Ладно, был один. Этот мужчина был способен довести до оргазма, не используя ни член, ни язык. — Да ну, Кэрролин, о чем ты толкуешь. — Уперлась Купер, совершенно не веря Веге. Блондинка наклонилась к ней, к самому уху и непристойно тихим голосом, но так чтобы все слышали, произнесла: — Достаточно лишь ласковых пальцев и несколько вовремя сказанных слов, чтобы достигнуть вершины наслаждения. Женщины, все как одна замерли, казалось, переставая дышать, чтобы дослушать фразу, которую произносила Вега. Ее голос был настолько соблазнительным, тихим и ровным, с придыханием, что каждая из колонисток почувствовала себя неловко. — И… кто же был этот кудесник? — поинтересовалась Купер, чертовски желая узнать подробности. — Боюсь, что теперь в этой информации нет никакого смысла. — Кэррол улыбнулась, и видя смущение в глазах женщин, отстранилась от Габриэллы. Она сделала глоток чая из термоса и продолжила говорить уже в своей обычной манере. — Но я соглашусь, что мужчины зачастую совершенно не умеют владеть языком. Сколько не направляй, сколько не подсказывай. Они выдыхаются слишком быстро, или не могут уловить суть действия. А зачастую, им и вовсе непонятно, для чего это нужно. — О невероятной близости с Уолтером, о ночи с ним, которую она с блаженным вздохом уже не раз вспоминала, колонистка тактично умолчала. Вега в глазах пьяных колонисток тут же выросла. Мэри, как и раньше, видела в ней авторитет, а остальные посчитали ее довольно опытной в плане секса, раз она говорила столь уверенно о таких вещах. Но Кэррол так откровенничала, исключительно по тому, что колонистки уже изрядно выпили и плохо соображали. Знали бы они, что весь свой опыт она получила всего за пять лет до отлета. Но она просто пыталась поддержать разговор и быть частью коллектива. — Вот с этим я соглашусь! Реально, мужики и вагина — это как две разные вселенные. Им нравится в нее пихать, но видеть эту красотку, они совершенно не желают! — Дюпре щелкнула пальцами, для пущей убедительности и важности своих слов. — Ивона! — Мэри возмущенно выкрикнула имя француженки, услышав такие подробности, но быстро расслабилась, наблюдая, как другие спокойно воспринимают эти слова и шутят над ними. — Я вас умоляю! Процентов пятьдесят мужского населения Земли вообще не в курсе, что там не только дырка. Но и куча всего остального. — Монифа похлопала себя рукой по промежности, в призывном жесте, рассмеявшись. — Я пока Патрика научила этому таинству, чуть с ума не сошла. Хотя вроде ничего сложного нет. Лижи себе клитор в определенном темпе, да и вся наука. — Уилсон все больше раскрепощалась то ли от выпитого, то ли от разговоров. — О чем вы вообще говорите, подростки, которые занимаются сексом впервые, не могут даже вагину от задницы отличить. — Поделилась Ивона, очень активно жестикулируя. — Это ты что, из личного опыта? — поинтересовалась Беннекер, расплываясь в пьяной улыбке. Рассмеялись все, но добродушно. — Нет конечно! — возмутилась француженка, прищурившись разглядывая покрасневшее от смеха лицо Кэррол. — Но я серьезно! Не один случай такой знаю. К университету, из моих знакомых, уже не было ни одной девственницы и от них такого наслушаешься! И вообще, меня очень сильно возмущает, почему это женщины априори должны заботится о том, чтобы член у мужика стоял и всячески его ртом ублажать, а вот они такие прелюдия как-то пропускают. Сунул-вынул и достаточно. — Дюпре говорила очень серьезным и возмущенным голосом, но при этом еле сдерживала слезы от смеха.

***

      На улице начинало смеркаться. Колонистки уже сильно напились и смеялись во весь голос. Темы были разные. Они то рассказывали о своем прошлом, то задумывались о будущем, то вновь возвращались к теме секса. И это было абсолютно нормально. Сейчас им это было необходимо. Кэрролин за все время посиделок, пила только чай из термоса. Но это не мешало ей делать вид, что она на одной волне с остальными. И, кажется, у нее даже получилось немного отвлечься. Но было в ней одно важное отличие от остальных. Она ни разу не упомянула о своем прошлом. Ну а кричащее наперебой болтушки этого не замечали, что в этой ситуации было плюсом. Вскоре к шумной компании присоединились и мужчины, принеся вкусно пахнущую рыбу. Женщины восторженно хлопали в ладони, восхваляя колонистов и их труд. К трапезе немедленно приступили все, кроме Веги. Петр даже обиделся на ее категоричный отказ, но вскоре отстал от нее, переключаясь на Габби. Спустя полчаса, Джефф решил пойти домой, к жене. Теперь точно никто не мог испортить этот вечер. Выпивка у людей заканчивалась, а веселиться хотелось дальше. — Пат, сходи, возьми еще пару бутылок. — Мэри, покрасневшая от жара в теле доставала мужа, который не хотел уходить, а хотел общаться с остальными. — А где Уолтер? Его не позвали? — поинтересовался Уилсон, нехотя собираясь сходить на склад за алкоголем. — Кстати о нем. Я давно его не видел. — Задумчиво почесал свою щетину Леонов. — Наверное, он восстанавливается, не стоит его беспокоить. Кэррол, услышав имя синтетика, почему-то резко расхотела продолжать сидеть в окружении пьяных людей. Она чувствовала, что у нее уже давно болит голова от шумной компании и затекли ноги и спина, от нескольких часов сидения на бревне. — Ладно, ребят, я устала. Дальше без меня. — Вымученно улыбнувшись, Вега поднялась со своего места. Ей хотелось скорее уйти к себе, чтобы побыть в тишине и покое. — Нет, не уходи! — Монифа вцепилась в руку блондинки, не отпуская ее. — Мони, я правда устала. — Ладно-ладно. — Колонистка отпустила Вегу и быстро переключила свое внимание на сидящую рядом Ивону. А Кэррол, пользуясь моментом, что больше никто не обратил на нее внимания, ускользнула к себе домой.

***

      Дэвид, доедая свой скромный ужин, рассматривал склад полный контейнеров. Уцелело не все, но достаточно много. В герметичных коробках, из серого непрозрачного пластика, на которых были написаны фамилии колонистов, хранились их личные вещи, что они взяли с собой на память. И в отличии от контейнера, который он приметил сразу, в котором, он был уверен почти наверняка, лежали новые аккумуляторы, эти могли быть наполнены чем угодно. Допускать колонистов сюда было никак нельзя. Только после того, как он сам все переберет. Дэвид знал, что найдет применение многому из своих будущих находок. Так как аккумуляторы синтетик нашел почти сразу, он решил разобрать немного хаос в помещении. К тому же, он подумал, что было бы неплохо найти контейнер с вещами Кэррол и отдать их ей. Женщина утром была очень расстроена, возможно, это сможет порадовать ее.       Наведя сносный порядок среди перевернутых контейнеров, синт сумел обнаружить личные вещи почти всех выживших людей. И даже их погибших супругов. Не нашел он только коробки Грейс Дэммер, Монифы Беннекер и Хотэру Мун, мужа Йокас. Дэвид посчитал нужным вернуть вещи их владельцам, а также их почивших супругов и поскольку колонисты все еще были живы, из уважения, он не стал проверять их содержимое, кроме коробки Йокас, но там не было ничего интересного. (Дэвид точно знал, что в такие контейнеры нельзя класть оружие, поэтому даже если бы там было что-то ценное, особого интереса эти вещи не представляли, у него было еще почти две тысячи таких пластиковых коробок). Больше всего времени ушло на поиски контейнера с фамилией Вега. Было мгновение, когда Дэвид даже решил, что его и вовсе нет, или он разбился, потому что все остальные стояли в определенный последовательности, благодаря которой он быстро нашел другие. Но обломков с инициалами Кэррол, тоже не было. Коробка обнаружилась случайно, когда на синта рухнула неустойчивая пирамида из пластиковых контейнеров, с верхних полок. Выбравшись из-под завала, взъерошенный и пыльный, раздосадованный мужчина увидел то, что искал. Контейнер выглядел, как и все, но был очень легким, в то время как остальные, весили килограмм по 20-30, в нем явно было совсем немного вещей. У Дэвида проскользнула мысль, что ей было нечего взять с собой и это навивало на него тоску. Соблазн заглянуть во внутрь был очень велик, но синт смог сдержаться. Если бы это были его личные вещи, ему бы не понравилось, что их кто-то трогал. Отряхнувшись от пыли, андроид отсортировал коробки выживших колонистов и в несколько заходов отнес их в столовую, посчитав, что люди не должны знать, где он их нашел. Как только все контейнеры были перенесены, он закрыл проход на склад, замаскировав вскрытую дверь, обрушившимися конструкциями Завета. Прежде чем идти в сторону ангара, он зашел в общую душевую, в которой было немного воды, помыл руки и умылся. Влажными пальцами расчесал на боковой пробор волосы, стряхнув с них пыль, и только после этого направился к выходу.

***

— Уолт! — радостно воскликнул Патрик, помахав ему рукой. Щеки ирландца были румяными, не то от алкоголя, не то от жара костра. Все, с улыбками на лицах обернулись на синтетика, и только Леонов насторожился, увидев в каком он виде. Грязный, пыльный рабочий комбинезон, что был надет на андроиде, выглядел непривычно неопрятно и его серьезное выражение лица вызывало тревогу. — Вынужден прервать ваше веселье. — Тактично начал синт. — Сегодня, я занимался поиском исправных аккумуляторов, которые можно приспособить к оставшейся в рабочем состоянии малогабаритной технике. Я потратил около шести часов, чтобы добраться до необходимого склада и помимо прочего, мне удалось найти контейнеры, в которых хранятся ваши личные вещи. Ваши и ваших погибших супругов. Прошу, пройдемте за мной. Я перенес все найденное в столовую. — Развернувшись, Дэвид, не дожидаясь реакции, направился в сторону ангара, зная, что люди пойдут за ним.       Колонисты, переглянулись, кто-то выключил музыку, что все это время играла из портативного устройства. Эта новость отрезвляла и люди, не найдя ни одного слова друг для друга, просто пошли следом за андроидом после того, как потушили костер.

***

      Столовая наполнилась голосами людей, они громко общались, подогреваемые спиртным и нахлынувшими воспоминаниями. Кто-то радовался находке, а кто-то плакал, преисполненный эмоциями. Трогать вещи, принадлежащие погибшим возлюбленным, когда боль только-только начала утихать в сердце — было невыносимо для этих людей. Монифа, прижав к груди любимую футболку Бамидела, которая, как всегда, он говорил, приносила ему удачу, тихо всхлипывала, что-то нашептывала на родном языке. Петр тоскливо гладил расческу жены, вспоминая, какие прекрасные, густые, каштановые волосы были у нее и как приятно они пахли. Габриэлла сжимала в ладонях мотоциклетный шлем своего мужа, и несмотря на то, что в глазах ее стояли слезы, она улыбалась, потому что от Кристофера у нее ничего не осталось, но теперь, она могла хранить память о нем, не только в мыслях и у холодной надгробной плиты, но и в найденных вещах, принадлежащих ему.       Дэвид наблюдал за колонистами, изучая взглядом каждого. Когда люди немного отошли от эмоций, Петр поднял голову, встречаясь взглядом с синтетиком. — Мы благодарны тебе. Ты не представляешь, насколько это важно для нас. — У мужчины дрожали губы, но ни одна слеза не скатилась по его щеке. — Спасибо, Уолтер. — Поддержала Леонова Мэри и Патрик, одновременно поблагодарив андроида. — Спасибо! — к руке синта прижалась Габриэлла, обнимая его и растрогалась так сильно, что пришлось вытирать слезы. — Я так благодарна тебе… Дэвиду высказали свою благодарность все, кто находился в столовой. Он не ожидал, что ему будут так признательны. Это было странно и непривычно для него. — Я рад, что смог найти эти вещи. — Сдержанно улыбнулся синтетик, скрывая свое смущение и растерянность. — Но где ты их нашел? — поинтересовался Патрик, даже не поднимая головы, пока доставал из контейнера, свой любимый, мощный микроскоп. — Здесь не все. — Из лично ваших вещей, это все что уцелело. К сожалению, около 350 контейнеров разбилось, склад завален внутри и снаружи. Пока что не представляется возможным добраться до большей части. Но мне повезло, стеллаж с вашими вещами не был сломан, все соответствовало ротации. — Отчитался Дэвид. — Так мы тебе поможем разобрать! — тут же подхватил Леонов. Андроид это ожидал, поэтому заранее подготовил ответ. — Нет. — Коротко ответил блондин. — В смысле? Почему? — растерялась Габриэлла. Она впервые слышала от Уолтера настолько серьезное отрицание, ей даже представилось, что если они его ослушаются, то произойдет что-то плохое. — Это опасно для вашей жизни. Снаружи очень хлипкая конструкция, она может не выдержать и замуровать вас на долгое время. Внутри множество острых обломков, которые с вероятностью в 73,2% обрушаться, если их задеть. Я выживу, вы — нет. Мой корпус выдерживает нагрузку до 450 кг. Ваше тело, в этом плане, не совершенно. Поэтому, я категорически не рекомендую отправлять туда людей. Что смогу, я вытащу. — Объяснил Дэвид, наблюдая, как колонисты смиренно соглашаются с ним. — Все услышали? — скандировал Петр, оборачиваясь к остальным. — Я предупрежу остальных, чтобы все были осведомлены. — Мужчина повернулся к андроиду и положил ему ладонь на плечо. — Спасибо, что рискуя собой, ты достал для нас эти вещи. — Искренне, за всех, поблагодарил синта Леонов. Дэвид в ответ улыбнулся. И дождавшись, когда мужчина уберет с его плеча свою ладонь, взял в руки контейнер с подписью «Вега К.» — Позовите остальных, уверен, они будут рады получить свои вещи. — Посмотрев на контейнер в своих руках, он добавил. — Кэрролин я отнесу сам. — Объяснять, почему он решил сходить самостоятельно, Дэвид не собирался. Да и он видел, что всем было не до этого, а завтра колонисты уже и не вспомнят, погруженные в свои воспоминания. Беннекер, поддавшись эмоциям, сорвалась с места, и нагнав синтетика уже на выходе из столовой, вжалась в его спину, крепко обняв за талию, прижимаясь щекой ему между лопаток. — Спасибо… — тихо прошептала женщина и через несколько мгновений, шмыгнув носом, отпустила его. — Рад служить. — Коротко ответил Дэвид. Он не смог больше ничего сказать, озабоченный тем, сколько эмоций выразили колонисты на такой, казалось бы, простой поступок. Впервые в жизни, его так искренне благодарили. Не за помощь в колонии, ни за любую другую услугу. А за воспоминания.

***

      Короткий стук раздался в дверь Кэрролин. Мужчина, стоящий на пороге, держа в руках контейнер, терпеливо ожидал ответа. Дэвида одолевало множество эмоций. Он вновь стоит у этого дома. У дверей, за которыми живет женщина, что сумела пробудить в нем то, что казалось давно утрачено. — Кэррол, это я, Уолтер.       Дверь открылась не сразу. Колонистка обдумывала, хочет ли она видеть кого-то еще сегодня, но все-таки Уолтера она не смогла попросить уйти. Двери отъехали в сторону. Женщина была одета в спортивные штаны, размера на два больше ее и черную футболку, с нашивкой Завета. Волосы были аккуратно зачесаны и убраны в короткий хвост на макушке. — Привет… Заходи. — Вега отошла, пропуская синтетика в свою времянку, после чего закрыла за ним дверь. — Здравствуй. — Мужчина улыбнулся ей, проходя в коридор. Взглянув на блондинку, ему стало неловко от того, что он сам был весь в пыли, совсем позабыв переодеться. Он лишь отчасти солгал, говоря колонистам, что на том складе небезопасно. Опасность действительно была, но не такая серьезная, как он преувеличил. Но его красочный рассказ о возможных последствиях, должен был напрочь отбить желание людей лезть на тот склад. Разувшись, и аккуратно поставив свою обувь в угол, андроид прошел вместе с Кэррол в спальню, после чего вручил ей контейнер. Комнату освещала лишь яркая, настольная светодиодная лампа, что была согнута, максимально низко, чтобы давать меньше света. — Это принадлежит тебе. — Коротко сказал синт, повернув серую коробку надписью к женщине, чтобы она могла прочесть свою фамилию. Брови колонистки в удивлении поползли вверх, она улыбнулась, принимая коробку из рук Дэвида. — Где ты его нашел? Я думала он взорвался вместе со второй половиной корабля… — выбитая лазерной печатью надпись, на пластиковом контейнере, гласила «Вега К. " Женщина была очень рада получить его. — Разбирал завалы одного из складов и нашел сокровища. — Поделился Дэвид, так искренне улыбаясь, словно мальчишка-кладоискатель. — У меня ушел на это весь день. Но я смог найти почти все личные вещи выживших колонистов, включая твои. Поставив контейнер на стол, Кэррол повернулась к синту, разглядывая его. — Это там ты так перепачкался? — она подошла к мужчине проводя пальцами по грязному комбинезону. — У меня есть одежда для тебя. — Блондинка подцепила собачку молнии и потянула ее вниз, под комбезом Уолтера была футболка. — Прости, что пришел грязный. — Андроид посодействовал Кэррол, чтобы помочь ей быстрее раздеть себя. — Я отдал колонистам их вещи и сразу пришел к тебе. Мне не терпелось отдать твою коробку. Он помолчал мгновение, а потом добавил, когда остался в нижнем белье. — Можно мне открыть ее? Вега вновь удивленно приподняла брови, когда он спросил разрешения, но улыбнувшись, промолчала. Достав из шкафа штаны, она отдала их Уолтеру. Женщина давно припрятала их у себя, иногда носила сама, но они были ей тесноваты в бедрах и слишком длинные. Уолтер был выше нее, поэтому они должны были подойти синтетику, тем более они были мужские. Дождавшись, когда андроид оденется, колонистка вновь подошла к столу, взяла коробку и вручила ее обратно синту в руки. — Ты мог сделать это и раньше, но я очень ценю, что ты спросил у меня. — Блондинка коротко поцеловала гостя, и села на кровать, предварительно постелив на нее кусок тряпки для контейнера. Хотя, на самом деле, он был чистым, потому что Дэвид перед тем, как нести Кэррол, обтер его от пыли и грязи. — Откроем вместе, — заключил синтетик, присаживаясь рядом. Вега вновь улыбнулась. Она помнила, что находилось в этой коробке и была не против дать Уолтеру возможность вскрыть и посмотреть содержимое. Сделав глубокий вдох от волнения, андроид аккуратно сломал пломбу (такую наносили прямо поверх замочного механизма, чтобы колонисты были уверены, что их вещи не вскрывались), откупорил крышку и осторожно потянул ее на себя, вскрывая контейнер. Вещей действительно оказалось немного, почти все место контейнера занимал упаковочный материал, чтобы ничего не побилось. Протянув руку, Дэвид достал мятую фотокарточку, которая лежала сверху. На ней была Кэррол, с темными, прямыми, длинными волосами, аккуратно уложенными на боковой пробор. Она счастливо улыбалась, а за плечи ее обнимал молодой, высокий, темнокожий мужчина, так же беззаботно улыбавшийся, прикрыв глаза. Перевернув фото, синт прочел надпись на нем: «Повезет тому, кого ты полюбишь. Я мечтаю на тебе жениться, но это останется лишь мечтой. 17.11.2102 г.» Дэвид нахмурился, поднимая взгляд на блондинку. Он хотел спросить ее, был ли это ее возлюбленный на Земле, но увидев то, как она поменялась в лице, решил не спрашивать. Чтобы их не связывало, она взяла его фото с собой. Неприятное чувство посетило синта. Это было похоже на ревность, но она очень быстро прошла, потому что он понимал, что все в прошлом, и каким бы оно ни было, оно будет принадлежать только ей. Кэррол внимательно наблюдала за андроидом, как он пристально разглядывал фото и нехотя отложил его, видела, как он сжал челюсть, но так ничего и не спросил. — Это Атандва Салем. — Озвучила она ответ на незаданный Дэвидом вопрос. — Он когда-то был моим другом. Гений технологий и программирования, на фото ему двадцать шесть лет. К этому времени, он уже два года работал на Вейланд-Ютани. К сожалению, он умер. — Женщина поджала губы, вспомнив последние минуты Атана, но после вновь расслабила лицо, отпустив это воспоминание. Раньше, после случившегося, она его ненавидела. Но сейчас, когда Уолтер так неожиданно поменял к ней свое отношение, она начала прощать его и понимать, за что он боролся. — Вы встречались? — все-таки поинтересовался синт, при этом очень внимательно следил за эмоциями колонистки, чтобы не расстроить ее своими вопросами. — Нет. Он был в меня влюблен, а я… Мне просто нравилось проводить с ним время, не более того. — Со вздохом ответила Кэрролин. Ей не хотелось брать в руки фотографию и разглядывать ее, она и так знала, что там изображено, а детали могли заставить вернуться воспоминания, что она так глубоко запрятала в глубине своей души. — Как он погиб? — осторожно спросил Дэвид. Он посчитал важным задать этот вопрос, ведь если Вега взяла фото с собой, значит он многое значил для нее. — Он пошел против системы, за это и погиб. — Коротко ответила женщина. И посмотрела на синтетика так, что он понял, что больше задавать вопросы об этом фото и мужчине, изображенном на нем — нельзя. Андроид еще раз взглянул на Салема, примеряя на него роль бунтовщика. И этот жизнерадостный, молодой парень вполне вписывался в эту историю. Перевернув фото, он вновь прочел надпись. «Повезет тому, кого ты полюбишь. Я мечтаю на тебе жениться, но это останется лишь мечтой. 17.11.2102 г.» Эта фраза сквозила болью. Неразделенной любовью. Дэвид на мгновение задумался, а любит ли она его самого по-настоящему. Или же ей просто нравится проводить с ним время? Отогнав непрошенные мысли, синт вновь улыбнулся, убирая фото на тумбочку, картинкой вниз, чтобы оно больше не беспокоило ни его, ни Кэрролин. Следующим он достал толстую, потрепанную папку, формата А3. Она была перевязана бечевкой и оттуда торчали мятые листы. Дэвид сразу понял, что это рисунки. Множество изображений, созданные на разных материалах. Невооруженным глазом можно было различить несколько видов бумаг. Синтетик поднял взгляд на женщину, и та разрешила ему посмотреть, кивнув. Развязав туго завязанный узел бечевки, мужчина открыл папку, поправляя неаккуратно лежащие листы, в ровную стопку. Почти все зарисовки, были посвящены анатомии человека. Рисунки частей тела, органов, как выглядят болезни, каждый лист с множеством пометок, неаккуратным, заваленным, женским почерком. Это были рабочие пособия, которые на протяжении всей своей жизни, создавала Кэрролин. Возможно, она даже выпускала свой учебник, синт этого не знал, но не удивился бы. Неуловимо, они напоминали ему его собственные рисунки, которые он создавал во время своих исследований. Этот навык, сильнее сближал их. Среди вороха нарисованных расчлененных частей тела, было лишь два рисунка, созданные Вегой не для работы. На одном были изображены витиеватые узоры — создавалось впечатление, словно женщина неотрывно рисовала, о чем-то глубоко задумавшись, пока не кончилось свободное место. Весь рисунок был черным, смазанным, будто после того, как она его закончила, нарочно водила по нему руками. На втором были изображены цветы — ирисы. Этот лист прилип к другому, потому что лепестки были раскрашены набранной на палец, фиолетовой помадой. Дэвиду понадобилось некоторое время, чтобы отсоединить их, максимально не повреждая сам рисунок. Он долго рассматривал эти цветы, было видно, что Вега очень старалась, рисуя их. — Когда титан Прометей похитил на Олимпе небесный огонь и подарил его людям, на земле вспыхнула дивным семицветием радуга — так велика была радость всего живого на свете. Уже и закат отгорел, и день угас, и солнце ушло, а радуга по-прежнему светилась над миром, даруя людям надежду. Она не гасла до самого рассвета. И когда утром снова вернулось на свое место солнце, там, где горела и переливалась красками радуга, расцвели ирисы… — Мягким, ровным голосом, процитировал Дэвид то, что когда-то читал. — Очень красиво… откуда это? — женщина слушала, затаив дыхание. Голос андроида, завораживал ее, когда он говорил так тихо, обращаясь только к ней. — Это одна из легенд об этих цветах. — Поделился синтетик, улыбаясь тому, как искренне заинтересовано его слушала колонистка. — Почему ты нарисовала именно их? — Это мои любимые цветы…- Кэррол опустила глаза, пальцами перебирая ткань своей футболки. — Мне нравится их цвет… и… еще они похожи на меня… если их сорвать, то проживут они всего один день. Эти цветы, напоминают мне, что жить нужно сейчас, не оглядываясь на прошлое, не думая о будущем. Одним днем, потому что завтра может никогда не наступить… Дэвиду от этих слов стало тоскливо. Он видел перед собой молодую, красивую и здоровую женщину, которая не думала о своем будущем, потому что боялась мечтать, считая, что у нее его нет. Но она подняла свой взгляд и улыбнулась, успокаивая мужчину этой теплой улыбкой, чтобы он не переживал за нее. А ему так хотелось сказать ей, каким, он, видит ее будущее, которое неотвратимо ждет ее впереди… Кем она станет, кому подарит жизнь, какую жизнь подарит он ей. Если бы она знала, как прекрасны и возвышенны его мысли, она бы больше не боялась. Не боялась бы ни одиночества, ни смерти, но он не мог ей об этом сказать сейчас, было еще слишком рано. Закрыв папку, синт аккуратно положил ее на стол. Он запомнил все рисунки и в будущем сможет возвращаться к ним, в своей безупречной памяти. Сейчас ему хотелось продолжить, творчество Кэрролин он рассматривал почти час. Все это время, женщина наблюдала за ним, вспоминая каждый рисунок, что он брал в руки. Убрав большую часть упаковочного материала и скидывая его на пол, Дэвид добрался до следующей вещи. Это была продолговатая коробка, на которой был надет чехол из черно-красного бархата, она была упакована в пластиковый зип-пакет. Когда мужчина снял и пакет, и чехол, первая ассоциация, которая пришла ему в голову — что он держит в руках шкатулку. Лакированная, черная, резная коробочка, была украшена объемной лепкой, покрытой ювелирной розовой эмалью разных оттенков. По середине был инкрустирован крупный, розовый сапфир, (синт сразу определил, что камень настоящий, в нем было 3,5 карата). Вся композиция, изображала женские половые органы. Над этим украшением явно трудились ювелиры — работа была изысканной и притягивала взгляд. Блондин открыл шкатулку. Он и ожидал, и не ожидал, что увидит то, что увидел внутри. На красной, шелковой подстилке лежал изящный, стеклянный фаллос розоватого оттенка. Он был примерно 21 сантиметр в длину, не считая кольца на другом конце, которое было сделано, чтобы его удобней было держать. Форма была не идеальная, в каких-то местах он еле заметно изгибался, где-то сильнее, у самой головки стекло имело ребристую поверхность. Мужчина все не решался взять его в руки, настолько личной была эта вещь. Но он видел, что Кэррол не против — она не была смущена, спокойно улыбаясь ему. Синт аккуратно достал содержимое коробки, плавно и медленно проводя по фаллосу пальцами. Стекло было идеально гладким, не считая изгибов, в нем не было ни единого изъяна. — Почему он такой формы? — поинтересовался андроид, завороженно разглядывая прозрачное стекло. — Он сделан по моей анатомической форме… Мне нравилось им пользоваться. — Кэррол, купила этот фаллос давно, но долго не использовала, пока в силу не вступил запрет от компании. После этого, одинокими ночами она фантазировала, как ее сжимают в объятьях, шепчут на ухо, целуют и ласкают ее тело. Представляла себе смазанный образ мужчины, которого бы она полюбила и навсегда бы отдалась ему и душой и телом, но она никогда не видела его лица, потому что это была лишь фантазия, не способная воплотиться в реальность. Не в том мире, где она ублажала себя сама, по нескольку часов, пока руки не сводило от боли и она не падала на подушку, заливаясь слезами отчаяния. В процессоре Дэвида всплыли данные тестирования и сказанные Кэррол слова, о запрете половых связей в течении десяти лет. Наличие секс-игрушек у той, кто был зависим от секса, было естественным и понятным. Они были и у обычных людей, синт был уверен, что, перебирая личные вещи погибших колонистов, найдет еще не одну такую вещицу. Ведь у мужчин не всегда остаются силы, чтобы выполнить свой супружеский долг, учитывая, что проживание на Оригае-6, в ближайшие лет пять, подразумевало семидневную рабочую неделю. И у женщин тоже, так что не было ничего странного в фаллоимитаторе. Но и назвать простой вещью, синтетик этот предмет не мог. Его разум посетили фантазии, в которых его женщина проникает в себя стеклянным членом, который он сейчас держит в руках, и он тут же приобрел для Дэвида, сакральное значение.       Осмотрев стекляшку со всех сторон и изучив ее ладонью, синт положил ее на место, бережно прикрыв крышкой. Коробку поместил обратно в бархатный чехол и только после этого, поставил на тумбу, рядом с кроватью. В контейнере было еще несколько вещей. Мешочек с дорогими украшениями. Две пары сережек с изумрудами, четыре платиновых колечка, одно было интересным, в виде птички. Тонкий браслет, из розового золота, очень простого плетения, без камней. И две цепочки, одна в технике «окио ди перниче», вторая «воа овал», с нанизанной на нее подвеской, диаметром в полтора сантиметра, усыпанной по окружности мелкими бриллиантами. Все драгоценности были от известных ювелирных домов, которые прибавляли к стоимости изделия, в несколько раз больше, чем оно на самом деле стоило. Дэвид прекрасно помнил их названия и с улыбкой рассматривал женские сокровища. Потом он достал расшитую вручную косметичку, рисунок на ней не цеплял, но по всей видимости, она тоже была куплена в каком-то бутике. Внутри лежала косметика. Несколько помад, преобладали персиковые оттенки, тушь черная и синяя, две маленькие палетки теней, по четыре цвета в каждой, все естественных оттенков, масла для кожи, пара подводок черного цвета, неоновый хайлайтер, кисти для макияжа. Вся косметика была с невероятно длительными сроками годности — вероятнее всего создавалась специально для этого полета, потому что она вся была под одним брендом, о котором Дэвид никогда не слышал. Так же в контейнере была связка уже пользованных, простых карандашей, разной мягкости и твердости. На некоторых были заметны черные отпечатки пальцев Кэррол, видимо она что-то растушевывала, одновременно держа в руке карандаш. Несколько комплектов женских трусиков, по семь штук, четыре новых бюстгальтера, пять пар колготок, две пары простых чулок, с ажурными бортиками, два длинных шелковых пеньюара, оба белого цвета. Все вещи были новыми и запечатаны, синт их не раскрывал, недолго рассматривая сквозь прозрачную упаковку. Предпоследним он достал продолговатый предмет, в плотно затянутом тканевом мешочке, также помещенным в зип-пакет. Андроид сразу догадался, что это. Еще один фаллоимитатор. Он аккуратно вынул его, этот фаллос был из голубого, полупрозрачного, силикона, немного толще чем стеклянный, на присоске, а в самом низу, у основания была панелька с двумя кнопками. Дэвид почти сразу нажал на кнопку, с надписью On/Off. Искусственный член завибрировал, синту показалось это очень забавным, он никогда раньше не держал подобные вещи в руках. Когда он нажал на другую кнопку, интенсивность вибрации изменилась, и его брови приподнялись вверх. — У него несколько режимов! Тебе приятна вибрация внутри? — не сдержал своего удивления мужчина. — Я его больше для другого использовала. — Смутилась Кэрролин, понимая, что за вопрос будет следующим. — Для чего? — Вибрация куда больше подходит для стимуляции клитора, внутри я почти ее не чувствую. — Призналась колонистка, с улыбкой наблюдая, как Уолтер усваивает полученную информацию. — Можно задать тебе интимный вопрос? — поинтересовался Дэвид, надеясь, что Вега согласится. — Конечно, спрашивай, что хочешь. — Что приятней, мой куннилингус или эта игрушка? — синтетик внутри переживал за ответ своей женщины, ему хотелось верить, что он гораздо лучше. Кэррол очень удивилась вопросу. А потом улыбнулась, забирая из рук синта силиконовый член. Она убрала его обратно в мешочек, и спрятала в ящике прикроватной тумбы, после чего подошла к андроиду и обняв его за шею, села к нему на колени. — Ничего приятней и сильнее того, что ты сделал для меня той ночью, я никогда не испытывала. — Она говорила искренне и в подтверждение своих слов поцеловала Дэвида в губы. Андроида такой ответ устроил, он заулыбался, счастливый от того, что смог подарить своей возлюбленной истинное удовольствие.       Уже с сидящей на его коленях Кэррол, он достал последнюю вещь. Это был комплект эротического белья белого цвета. К упаковке, лицевой стороной прилип бейдж. Дэвид аккуратно отлепил его — это был пропуск Веги. Ее имя и фамилия были выбиты черными буквами на прозрачном пластике, внизу голограммой переливалась эмблема Вейланд-Ютани. Фотография была нанесена лазерной печатью, на ней женщина выглядела очень серьезной, статной. Не улыбалась. Но синту она понравилась, напоминала Мередит.       Набор вещей был очень скромным, для той, кто навсегда покидал Землю. Он слишком красноречиво показывал, что там ее ничего не держало. Никаких памятных вещей, наград, накопителей или устройств, где могли бы храниться файлы с приятными воспоминаниями в формате видео или фото. Ни одной безделушки. Лишь одна мятая фотография. Словно раньше этой женщины не существовало. — Примеришь белье? — андроид улыбнулся, поднимая взгляд на колонистку. Вопросы задавать он не имел права. Когда-нибудь он узнает правду, а сейчас он может собирать лишь ее крупицы. — Конечно. — Кэррол поднялась, забирая из рук синта комплект. Она полностью разделась и только потом вскрыла упаковку. Набор состоял из трусиков, чулок, подвязок и тканевого лифчика, который едва ли был похож на лиф, потому что не скрывал грудь, а лишь подчеркивал, обводя красивым лоскутом ткани под грудью. Женщина не спеша одевалась, поправляя каждую складочку, чтобы понравиться Уолтеру и только после того, как она была довольна результатом, подошла к синтетику, демонстрируя эротическое белье на себе. Мужчина, не моргая наблюдал, как Вега одевает каждую деталь. Сначала трусики-стринги, расправляя их резинку так, чтобы они идеально ровно прилегали к коже. Потом лиф, умело застегнув его сзади самостоятельно. Правый чулок, левый. Пояс с подвязками, к которому она педантично одинаково прикрепила чулки. — Ты обворожительна… это белье великолепно подчеркивает твою фигуру. — Протянув руку, мужчина скользнул ладонью по женской талии, касаясь кончиками пальцев трусиков, а после чулок. Ткань этого комплекта была очень приятной на ощупь, швы были обработанны филигранно. Дэвид знал, что такое не купишь, если не обладаешь большими средствами. Наверняка этот набор стоил немалых денег. Наблюдая за Вегой, андроид видел перед собой не уставшую от полевых работ колонистку, а изящную, сексуальную женщину. Даже взгляд у нее сейчас был другим, мягкий, с полуприкрытыми веками. Губы слегка приоткрыты, синтетик буквально физически ощущал ее уверенность в себе, уверенность, которой обладала истинная обольстительница, но было в Кэррол помимо этого, что-то еще. Нечто возвышенное, что не позволяло андроиду даже на мгновение подумать о ней, как о развратнице. И как бы он не пытался анализировать свои мысли, сложившиеся обстоятельства и фрагменты прошлого колонистки, оставшись наедине со своей королевой, он потерял голову и не думал ни о чем, кроме близости с ней. Кэрролин мягко положила свои руки на бока андроида, цепляя пальцами края футболки и стянула ее с него, еле заметно улыбаясь. Ей нравилось то, с каким трепетом и искренним восторгом Уолтер наблюдает — это придавало ей еще больше уверенности. В его взгляде не было похоти, какую она часто видела у мужчин, с которыми спала. Это было нечто совсем иное, и ей было сложно пока понять до конца, что она ощущала, видя этот взгляд, но он цеплял в ее душе нечто такое, о чем она раньше и не подозревала. Колонистка нагнулась к синту, уложив свои ладони ему на шею и аккуратно повела ими вверх. Когда пальцы коснулись его подбородка, женщина склонилась к лицу Дэвида и мягко поцеловала его, заглядывая в бездонные голубые глаза. — Ляг на живот, я сделаю тебе приятно. Андроид, словно загипнотизированный, не мог отвести взгляда, но ему пришлось подчиниться просьбе, потому что голос возлюбленной был так соблазнительно тих. Улегшись на живот, Дэвид вытянул руки вдоль тела и повернул голову в сторону колонистки, чтобы хоть краем глаза наблюдать за тем, что она собиралась делать. Оседлав поясницу синта, женщина дотянулась до тумбочки и выудила оттуда баночку густого крема. Взяв его немного на пальцы, она перенесла белую массу на кожу блондина, закрутила баночку и после этого, стала растирать и массировать мужчине спину. Она начала от шеи, к плечам, промассировала лопатки, позвоночник, поясницу, а когда весь крем оставил на коже слегка ощутимую маслянистую пленку, Кэррол нагнулась, касаясь скользкой кожи обнаженной грудью, водя ею от поясницы до лопаток. Кожа андроида была теплой и бархатистой на ощупь, покрытая множеством родинок на спине и плечах, и еле заметными веснушками. Женщина не раз разглядывала их и ей нравилось вычерчивать между точками линии, рисуя на спине синта узоры, но сегодня на это не было времени, ей хотелось доставить ему удовольствие своим телом.       Дэвид все это время пальцами поглаживал икры Веги, докуда дотягивался. Выражение его лица выдавало все эмоции. Он блаженно улыбался, прикрыв глаза, но не до конца, чтобы наблюдать. Ему впервые делали массаж, при этом он был не поверхностный — женщина действительно знала, что делала. Она нажимала на кожу достаточно сильно, оставляя на ней красные разводы, уверенно проминала позвоночник, было понятно, что она этому училась и делает не впервые. Но все мысли вылетели из его головы вновь, как только Кэррол коснулась грудью его спины. От соприкосновения, ее соски очень быстро набухли и приятно щекотали кожу. Синт повернул голову, лицом прячась в подушку, чтобы как можно сильнее чувствовать эти прикосновения и запомнить их. Маленькие женские ладошки тоже не оставались без дела. Колонистка гладила андроида по бокам, запускала руки ему в штаны и гладила бедра и ягодицы. Дэвиду очень нравилось то, что сейчас происходило. В какой-то момент, он даже поймал себя на мысли, что ему все равно на то, что на самом деле происходит между ними, если она и дальше будет с такой нежностью касаться его тела. Эти прикосновения были пропитаны любовью. В голову синтетика вернулись воспоминания, когда Кэррол мыла ему ноги, насколько это было искреннее проявление ее заботы. Он начинал осознавать, что ему не важно, что ею движет — он знал, что ее чувства настоящие. И он тот единственный, кто может помочь ей почувствовать себя полноценной. Неограниченной. Свободной. Ведь чтобы не произошло с ней на Земле, здесь она в его владениях. И он сможет ей подарить настоящий Парадайз.       Спустя минут десять, колонистка приподнялась, вставая на коленях и попросила Уолтера перевернуться. Когда он это сделал, она съехала к нему на живот, широко разводя ноги, точно зная, что ему это понравится. Она чувствовала его, как мужчину неудовлетворенного, который с каждым разом хотел все большего, и она была готова ему давать все, что он захочет. Все, кроме своего прошлого. С ним, здесь и сейчас она была освобождена от всех запретов и полна решимости принадлежать только ему, не смотреть больше в сторону, не искать случайных связей — они ей были не нужны, потому что ее душа больше не была пустой, она была полна до краев любовью к этому искусственному человеку. Заведя руки за спину, Кэррол обхватила ноги Дэвида под коленями, он понял ее безмолвную просьбу и согнул их, а женщина смогла облокотиться спиной. Откинув голову, она сжала руками свою грудь, после чего облизала указательный и средний пальцы правой руки, медленно опуская ладонь ниже, под резинку трусиков. Синтетик завороженно наблюдал за блондинкой, чувствуя, как накаляется его корпус. Как волна возбуждения накрывает его эмоциональный фон. И он запоминал каждое ее движение, каждый вздох, смотрел, как она щурится, разглядывая его сквозь ресницы и ее образ был столь изящен и прекрасен, что он захотел ее нарисовать. Передать всю эту страсть и желание, которое она излучала. И даже этих сравнений было недостаточно, это было нечто большее, доступное только ему. Она открывала перед ним не только свое тело, но и свою душу. Женщина откровенно ласкала себя, ей нравилось, что синтетик смотрит, не отрывая взгляда, не моргая. Спустя несколько минут, его грудь начала вздыматься, он стал дышать, глубоко, замирая на вдохе. Она видела в его глазах желание обладать ею. Это чувствовалось в движениях его подрагивающих пальцев, что непрерывно поглаживали ее ноги. В том, как он приоткрыл тонкие губы и тяжело выдыхал. Несколько раз Вега мысленно останавливала себя от того, что приходило ей в голову. Ей рисовались картины, крайне неуместные в ее с Уолтером отношениях, но желание оказалось настолько сильным, что ее железная сила воли дала слабину. Она вытащила руку из нижнего белья, еще несколько мгновений обдумывая свое решение. Влажные пальцы поблескивали в лучах двух лун, выдавая то, насколько сильно она была возбуждена. Кэррол в волнении обкусывала нижнюю губу, в это же мгновение, дрожащими пальцами отстегивая пояс от чулок. Поднявшись с андроида, она перекинула через него ногу, оказываясь на полу. Вега старалась не смотреть синту в глаза, потому что ее мысли путались, да ей было и не нужно в них смотреть, она почти физически чувствовала, как он поглощает ее взглядом. Подцепив пальцами резинку трусиков, она стянула их вниз, переступая с ноги на ногу и оставляя на полу. Поджав губы, Кэррол поравнялась с головой андроида, встав у прикроватной тумбочки. Из ящика, она достала антисептический спрей. Сжав, бутылек в руке, женщина взглянула на Дэвида лишь на мгновение, беря в руки свою резную «шкатулку», освобождая ее от бархатного чехла и открывая. Достав из коробочки стеклянный фаллос, она спрыснула его антисептиком, рукой размазав быстроиспаряющийся спрей. После, она вновь забралась на синтетика, точно в такую же позу, в которой была до этого. Ее взгляд устремился на мужчину, ей было важно понимать его эмоции, она не хотела его расстроить. Обведя головкой стеклянного члена свои соски по очереди, Кэрролин повела им вниз по животу, немного съезжая ниже, так что ее бедра были на уровне груди андроида. Дэвид дышал через раз, его тело стало ощутимо горячим. Вега с каждым мгновением все сильнее будоражила его фантазию. Он чувствовал ее влагу на своей коже, ее запах, который был таким знакомым, что он практически ощущал его на языке. Невозможно было передать словами, что он чувствовал сейчас. Это сложно было назвать возбуждением, это было нечто гораздо большее. Он никогда не ощущал ничего подобного, даже рядом с Элизабет. Протянув руку, Дэвид коснулся ею ладони Кэррол, держащей фаллос и мягко погладил ее, направляя. Им не нужны были слова. Они неотрывно смотрели друг на друга, чувствуя, как в их душах зарождается нечто такое, что неизвестно и не доступно людям. Такую связь могли создать только они и оба это понимали. Женщина прикрыла глаза, плавно погружая в себя стеклянный член. Это оказалось не так просто — из-за длительного воздержания, мышцы влагалища пришли в тонус, она чувствовала дискомфорт, но ей это даже нравилось, и она все равно продолжала, пока головка члена не уперлась в самый конец. — Мммх… — непривычно сдавленный стон сорвался с ее губ. Она так давно не ощущала заполненности. Это было так приятно — удовольствие так сильно прокатывалось по всему телу от полноценного проникновения, что Кэррол захлестнуло чувство эйфории. — Мне так хочется, чтобы это был ты… — одними губами прошептала блондинка, сама не зная зачем, эти слова сами сорвались с ее губ. Дэвид в ответ лишь грустно улыбнулся, едва слышно шепнув «мне тоже». Он взял женщину за руку и потянул на себя, вынуждая лечь на него, после чего просунул руку между ее ног, пальцами ловя стеклянное кольцо-держатель. Ему было жизненно необходимо участвовать в их странном соитии, чтобы представить, что именно он был в ней, а не секс-игрушка. Подарить ей удовольствие, которое им обоим было недоступно до этого дня. Поймав губы Кэррол, Дэвид поцеловал ее. С нежностью, трепетом и отчаянием, тянясь к ней всем телом. Он обнял ее свободной рукой, поглаживая изящно прогнувшуюся спину. Женщина отвечала на поцелуй, но медлила давать свое согласие, потому что знала, что не сможет остановиться, пока не упадет без сил. Ее пугало, что Уолтер увидит ее такой, но отступать было поздно, даже несмотря на то, что, увидев в ответ грустную улыбку, ей хотелось прекратить. Уложив свои ладони на плечи синтетика, Кэрролин доверилась ему, потому что знала, что рано или поздно, это должно было случится, он узнает, какая она на самом деле. Женщина чуть приподнялась, отрывая свои бедра от живота Дэвида и обняв его ладонями за лицо, заглянула в печальные, голубые глаза, прошептав: — Я люблю тебя… — за мгновение, после произнесенных слов, женщина потеряла самообладание, впиваясь в губы синтетика жадным поцелуем. Дэвид чувствовал, что должен признаться ей в своих чувствах. Понимал, что они переполняют его изнутри, его буквально разрывает от них. Он признавал, что добровольно попал в свой же капкан, ради отчаянного желания быть нужным, ради простых человеческих тепла и любви, что Кэррол ему дарила. Но он боялся. Боялся ошибиться вновь. Опасался сказать те самые слова, после которых пути назад не будет. И он винил себя за то, как просто говорил о любви тем, кто видели в нем лишь робота и как сложно ему было признаться той, кто его по-настоящему любит. И он молчал, утопая в жаре женского тела. Несмотря на все эмоции, он был не в силах оторваться от своей женщины, подходящей ему больше, чем он мог представить в своих даже в самых смелых фантазиях. С ней он мог быть собой, настоящим. Как и она, пусть и опасалась, рискуя быть осужденной, делала то, чего желало ее сердце и тело. Дэвид прижал Вегу плотнее к себе, и плавно двинул стеклянным фаллосом в ней, начиная осторожные, поступательные движения. Твердое стекло, в влажном, женском нутре скользило легко, проникая до самого конца, и синт понимал, что ему это безумно нравится. Словно его сублимации оживали. Кэррол изогнулась в руках блондина, весь мир перестал для нее существовать. Мужчина был очень бережным, медленно двигая рукой, но сама колонистка, не могла удержаться, она нетерпеливо виляла бедрами, прижавшись щекой к щеке синта и стонала ему на ухо. Она сжимала пальцами его плечи, представляя, как в нее проникает не стекло, а он сам. И у нее это получалось. Женщина давно смирилась с судьбой чей-то вещи, не достойной простого счастья, ни любви, ни секса — оттого так волнительны и приятны для нее были моменты, когда Уолтер уделял ей столько внимания. Внутри все еще клокотал страх быть отвергнутой. Каждый раз, когда они занимались любовью, блондинка вспоминала холодный взгляд синтетика, но видела его всего раз, с момента крушения, и это было так давно, что казалось выдумкой. Вторая рука мужчины скользнула ниже, поглаживая бедро и ягодицу Кэррол. Движение стеклянной игрушки стало резче, быстрее, но не теряло осторожности. Дэвид опасался по неопытности навредить Веге твердым предметом. Комната наполнилась хлюпающими звуками и женскими стонами, заполняя собой сознание андроида. То, как блондинка жалась к нему, очаровывало его. Жар ее тела окутывал, казалось, проникая в самые глубины. Он получал невероятное удовольствие от их странной близости, которое растекалось по корпусу, перегружая эмоциональный фон.       В какой-то момент, стоны Веги стали обрывистыми, сквозь ресницы, она смотрела на Дэвида, не отрывая от него взгляда, ощущая невероятное наслаждение от движений его рук. Но это было не только физически, она также чувствовала душевное тепло от того, что он был с ней здесь, рядом. И это было по-настоящему новым чувством, которое она не испытывала никогда, ни с кем. Стоны сменились редкими, тихими восклицаниями, после чего женское тело пробила сладкая истома от оргазма. Но ей было мало, она хотела, как можно дольше оставаться с Уолтером, чтобы он ласкал ее насколько хватит ее сил. — Еще… — дыхание Кэрролин было сбивчивым, взгляд затуманенным, пожалуй, это было не совсем нормально — она проваливалась в омут своих желаний, которые так долго сдерживала и на нее накатывала волна отчаяния. И если раньше Дэвида удивляло это, то теперь все было понятным. Он принимал эту ее сторону и втайне, ловил себя на мысли, что был рад. Он сам оставался бы неудовлетворённым, если бы после первого оргазма, которого Вега достигала довольно быстро, она бы не желала продолжать. А ему так нравилось растягивать это удовольствие. Быть с ней как можно дольше. Перевернув женщину на спину, синтетик уложил ее на себя, и скользнув свободной рукой по ее телу, обхватил за бедро, разводя ногу в сторону, вновь проникая стеклянным фаллосом. Его движения стали более уверенными, ритмичными. Он уже не так сильно опасался сделать что-то неправильно, потому что чувствовал, что ей очень нравится. — Мммх… Ааах. — Кэррол закатывала от удовольствия глаза. Она так тосковала по этому невероятному чувству, настолько ей, на самом деле, это было необходимо, что сносило крышу. Она сжала запястье мужчины, которым он двигал, второй рукой обняла его за голову, положив ладонь на щеку. Один из чулков, из-за увлажнившейся кожи, съехал вниз, болтаясь на щиколотке. В ее полусознательных фантазиях, в нее проникал горячий член Уолтера, пусть он не двигал бедрами, но она представляла это, с каждой минутой возбуждаясь только сильнее. — Ты так прекрасна… — шепот Дэвида обволакивал, словно проникая под кожу. Он был возбужден, кончики его пальцев слегка подрагивали, его окутывало вожделение, жажда обладать этой женщиной. Во время доступного для них секса, она каждый раз раскрывалась, и сама того не замечая, обнажала свою истинную натуру, себя настоящую, ненасытную, страстную, раскрепощенную, знающую чего хочет и не стесняющуюся этого. И он был влюблен в нее именно такую. Было в этом нечто звериное, необузданное, что возвышало ее в его глазах. Дэвид не раз видел, как люди занимаются сексом, то, чем занимались они — было настоящим ритуалом соединения душ. Ритмичные движения становились все резче и быстрее, синт начинал понимать, как ей нравится, он сам направлял ее, лаская женское тело руками.

***

      Кэррол не помнила, сколько прошло времени, прежде чем она без сил упала на грудь синтетика. В ее сознании все перемешалось. Чувство вины почти доводило до слез, хотя она была уверена, что давно убила его в себе, пройдя годами ранее качественную госпитализацию по состоянию душевного здоровья. Но вот она дорвалась до того, что было ей запрещено, с тем, кто мог лишь незначительно участвовать в процессе. И она не знала, чувствует ли она себя виноватой потому, что сам Уолтер взамен ничего не получил, или это вернулись плохие мысли, отголоски ее недуга, который она вытравляла из себя всеми известными медицине и психологии способами. Вега слезла с Дэвида и легла рядом, погрузившись в себя. Впервые, после их близости, отрешенной была она. Женщина поджала губы, ее брови встали домиком, казалось она вот-вот расплачется, но вместо этого, она спрятала лицо, уткнув его синту в грудь, надеясь, что сейчас это наваждение и стыд уйдут. На улице громыхнул гром и по крыше времянки, забарабанили крупные капли. Стремительно, непогода набирала силу, переходя из легкого дождя в мощный ливень. Струйки воды стекали по панорамному окну, рисуя странные узоры. От резкого перепада температуры, стекло запотело. Еще недавно было ясное и звездное небо, но сейчас на улице стало совсем темно от тяжелых свинцовых туч, затянувших его. Такая переменчивость не удивила андроида — погода на Парадайзе всегда была непредсказуемая.       Дэвид, степенно восстанавливая дыхание и охлаждаясь, мягко обнимал Кэрролин, бережно поглаживая ее. Возлюбленные прижались друг к другу, приходя в себя после неожиданно бурного полового акта, который андроиду невероятно понравился. Стеклянный фаллос покоился на тумбе, синт помог женщине снять лиф, что впивался в кожу и пояс с подвязками и чулками, полностью обнажая взмокшее от пота тело. Но он чувствовал, что с Вегой что-то не так. Не было привычной расслабленности в ее теле, радости и удовлетворения. — Знаешь… — мужчина мягко намотал прядь ее волос на палец и улыбнулся. — Хорошо, что ты взяла их с собой. — Дэвид имел ввиду секс-игрушки. — С ними гораздо интересней. Мне понравился наш маленький эксперимент, и я рад, что могу хотя бы имитировать полноценный секс, с проникновением. Уверен, без этого, тебе бы вскоре наскучило наше баловство. — Синт довольно сощурился, прижимая женщину ближе к себе. Кэррол почти не слушала, что говорил ей Уолтер, но почему-то его голос был таким приятным и мягким, что в конце концов она стала прислушиваться, выходя из своего транса и положила голову ему на грудь, лицом к нему. Да и ритмичный стук дождя успокаивал. — Позволишь, я запечатлею эти моменты на рисунке? — Дэвид вновь обворожительно улыбнулся. — Рисунке? — Вега удивленно приподняла брови, прикусив нижнюю губу. Но почему-то эта просьба ей понравилась. — Конечно… — Для меня это выплеск сдерживаемых эмоций. Сублимации моих видений. — Синт резко замолк, опасаясь, что сказал лишнее. Но Кэрролин по-прежнему смотрела на него, не поменявшись в лице. — С твоего позволения, я останусь у тебя на ночь и буду рисовать, одолжу у тебя несколько листов и карандаши. — Покажешь мне, когда закончишь? — колонистка была рада, что Уолтер решил остаться. Хоть и была удивлена его желанием рисовать. — Конечно. — Вновь улыбнулся синт и в ответ на свою улыбку, получил поцелуй. — Тогда я в душ. — Женщина еще некоторое время нежилась в объятьях, после чего поднялась с постели и забрав с собой стеклянный фаллос, чтобы помыть его, скрылась в душевой.

***

      Вега мылась около получаса. Одеваться она не стала — во времянке было тепло. Пока ее не было, Дэвид собрал обратно ее личные вещи в контейнер, стопочкой сложил разбросанную одежду и нижнее белье, положив трусики отдельно, потому что они были влажными и нуждались в стирке. Правда, за минуту до этого, он колебался, оглаживая намокшую ткань пальцами. Ему хотелось забрать их с собой, чтобы в длительных отъездах в Некрополь, вспоминать об этой ночи. Но он отогнал эту идею прочь, понимая, что пропажу Кэррол точно заметит, а объяснить ей свой порыв он не сможет. Перезаправив скомканную постель, андроид заварил для колонистки свежий «чай» в чашке, дав ему остыть, чтобы после душа, она могла выпить его холодным. Пройдя обратно в комнату, Кэррол положила чистую стекляшку обратно в коробочку, после чего обняла синта, уже сидевшего за столом и поцеловав его еще раз, голая легла в постель, прикрываясь легкой простыней и залпом выпивая остывший травяной напиток. — Спасибо что прибрался. Спокойной ночи, hombre amado. — Вега еще несколько мгновений любовалась точечным профилем увлеченного рисунком андроида, пока не погрузилась в глубокий, крепкий сон, сморенная усталостью. — Спокойных тебе сновидений, моя королева. — Мужчина мягко погладил ладонь уже почти уснувшей женщины, назвав ее так, точно зная, что она не вспомнит этого на утро. — Я посторожу твой сон.