Superdrug

– Питер? Что ты здесь делаешь? – Тони застыл на пороге кухни, уставившись на сидящего за столом парня. Совсем не ожидая такой реакции на себя, Питер развел ножом и вилкой в стороны и пожал плечами. – Эм, живу… – Да, но… ты когда вернулся? – Доброе утро! – Старк чуть ли не подпрыгнул, обернувшись на вошедшего. – Доброе, – Питер перевёл взгляд с Роджерса обратно на наставника, – вчера ещё. Стив обогнул Тони, ободряюще сжав на секунду его плечо, и прошёл к столу. Пятница заранее позаботилась о пропитании сразу нескольких жильцов башни, и теперь кухонная столешница представляла собой некое подобие шведского стола. Питер выжидающе продолжал смотреть на Мистера Старка и, не понимая, почему тот всё ещё там стоит, кивнул. – Да, точно, – опомнился он и шагнул вперед. – Только посмотрите, мирно завтракаем, как дружная семья! – Проговорил Стив, когда они уже с полными тарелками уселись за стол. Старк тут же подавился кофе. – Ладно-ладно, просто дружественный завтрак. – Эм, у вас всё в порядке? – С сомнением спросил Питер. Он что-то упустил за неделю? – Конечно, – нервно засмеялся наставник. Так ладно, что за неловкость? Конечно, главное, что они помирились, но Питер сейчас чувствовал себя немного некомфортно. Надо попробовать сменить тему. – А где… Джеймс? Отлично, блин, другой не нашлось? И до чего же странно звучит это имя из его уст. Ну, а как его ещё назвать? Капитан удивленно поднял на него голову. – Он сегодня решил сначала сходить на тренировку. Понятно… Видимо, чтобы не сидеть с ним за одним столом. Интересно, до этого они втроём все спокойно сидели и общались? Вчера он впервые за три месяца надел костюм. И не просто для того, чтобы долететь до ближайшей высотки и засесть на ней. Он действительно патрулировал. Ему удалось остановить ограбление магазинчика, поймать сорвавшуюся с поводка овчарку, остановить аварию за секунду до столкновения. Он был бодр, энергичен и рвался помочь каждому нуждающемуся. Даже спустился вниз, когда увидел, что девушка на коленях что-то высматривала в канализационном стоке: оказалось, она уронила туда ключи. Любая мелочь вчера требовала его внимания. И вернувшись в башню через окно, он был доволен собой. Он выполнил обещание. Он начнет стараться. Но стоило вспомнить причину такого энтузиазма, и в груди опять начало жечь от злости и обиды. Какой-то детской обиды. Господи, Питер, ты же не доллар, чтобы всем нравиться. Такое случается. И вообще, это полностью проблема солдата, что тот испытывает к нему неприязнь. Его вины тут нет, он ничего плохого не сделал. И вот так он, убеждая и успокаивая себя, пролежал до того момента, пока не уснул. А потом всю ночь проворочался от кошмаров. Проснувшись, он еле смог прогнать из-под своих век картину, как Барнс прижимал его к стене переулка, обхватив шею металлической рукой. И (о, ужас!) целовал. Вернее жадно и болезненно вгрызался в нежную кожу. Но в какой-то момент рука сильнее сжалась на горле, начав душить Питера, и на него поднялись холодные и безжизненные глаза Зимнего солдата. Питер почувствовал, как из него ушли все силы сопротивляться и последнее, что он увидел, как синяя радужка стала алой. Этого ещё не хватало… Он уже почти смирился с тем, что ему не так важен пол человека. В конце концов, врать самому себе после той последней ночи в Бергене не было смысла. Его целовал парень – ему было не противно. Как два плюс два сложить. Но увидеть этого подонка во сне он никак не ожидал. Питер успокоил себя одним единственным объяснением: это всё потому, что он думал о Барнсе перед сном. И всю неделю до этого. На самом деле, каждую свободную минуту Питер только и делал, что вёл эти внутренние диалоги о его поведении, то обвиняя, то защищая. Вот мозг и выдал кашу из воспоминаний. Надо скорее со всем этим покончить. Выйдя из душа, он уже был полон рвения встретиться с ним лицом к лицу и расставить все точки над «и». Правда, не имея ни малейшего представления как, но он это сделает. В одном он был уверен точно: с него хватит, пусть этот озлобленный тип всё объяснит. Ещё бы понимать, почему для него это так важно… – Да вы посмотрите, в доме пахнет едой! – Наташа лёгкой походкой вошла в кухню и сразу схватила самый большой круассан с шоколадом. – Тони, вот это да! Стив, слава богу, ты сбрил эту бороду, хоть на человека стал похож, – она уселась на свободный стул рядом с Роджерсом и осмотрела всех присутствующих, особо задержавшись на Старке и Питере, – и вы, ребята, тоже! – Доброе утро, – хором. – Да, это точно. Фьюри в последний момент отменил собрание, у него какие-то дела поважнее, и выдалась свободная пара часов – я сразу примчалась сюда. Ну как у вас тут, рассказывайте? А где Барнс? – На тренировке. Романофф подняла брови, но ничего не сказала. – Ладно, так что у вас? Какие последние новости по восстановлению? – С меня сняли обвинения, и... – Ммм, поздравляю! – Наташа усердно пережевывала мучное изделие. – Спасибо, уже завтра назначена встреча с Фьюри и... – А что Барнс? – манера общения Наташи могла любого вывести из себя. Питер навострил уши. – К самому нему претензий нет, но правительство, естественно, не одобряет его альтер эго. Ему дозволено находиться в башне без права выхода, пока не будет удовлетворительных результатов тестов. Мы что на допросе? – Что за тесты? – Одновременно задали вопрос Наташа и Питер. Капитан замялся, нахмурив брови. Старк посмотрел на него и закатил глаза. – На сопротивление промывке мозгов. Нужно удостовериться, что это не повторится. И честь выпала мне. – И как вы собираетесь это провернуть? – Как мы поняли ранее, у него реакция на Стива. Но мы попробуем провернуть трюк, чтобы воспоминания о нём ломали код ещё на стадии прочтения, а не когда ему уже сорвет башню, и он начнет убивать всех на своём пути. – Ого, это как с собакой Павлова, что ли? Стив перевел строгий взгляд на Наташу, та округлила глаза. – Что? – Неудачное сравнение. – Как по мне, в самый раз, – пробубнил Тони. – А если не сработает, он что снова изменится? – Тихо спросил Питер, сразу вспомнив свой сон. – Нет, мы не будем дочитывать код до конца, пока не будем уверены в успехе. – Стиву этот диалог явно не нравился. Наступило молчание. Наташа наконец-то доела круассан и, что-то вспомнив, оживилась. – Кстати о переменах, – она хитро улыбнулась, – сижу вчера я, значит, смотрю спокойно телевизор, и тут мимо окна что-то пролетело. Она заговорчески оглядела Стива, Тони и остановилась на Питере. – Что-то в красно-синем трико! – Это не трико! – Питер завыл и посмотрел на Старка, который выглядел так, будто его протеже открыл новый химический элемент. – Питер, ты патрулировал? – Ну… да, спас пару соседей. Тони продолжал молча на него смотреть. – Мистер Старк, мне ничего не угрожало! Внезапно тот встал и обнял Питера сзади за плечи, потрепав по волосам. Но сразу же поймав умилённые взгляды остальных, взял себя в руки и вернулся на место. – Смотри мне! А то верну протокол «ходунки», – и подмигнул, давая понять, что они поговорят позже. Питер кивнул и, осмотрев свою пустую тарелку, встал из-за стола. – Ладно, мне пора, – он начал пятиться к выходу, – мне ещё надо… в комнате убраться и другие… всякие дела… тоже есть. Не дожидаясь ответа, он быстро ретировался с этого странного завтрака. – Блин, надо было по лестнице, – Питер, нервно дергая ногой, стоял в лифте и следил за отражающим номер этажа табло. 37…36…35… Да, что ж так долго… Барнс уже, наверное, давно закончил и ушел… хотя куда он уйдет? Но там он точно один и на нейтральной территории. На их с Кэпом личный этаж Питер бы не заявился. Когда двери открылись, он сразу побежал по направлению к залу. Войдя в него, он увидел сброшенные в кучу и разнесенные в клочья груши. Барнса не было. Питер уже подумал, что миссия провалена, как услышал какой-то шум в душевой. Ни раздумывая ни секунды над своими действиями, он добежал до неё в два счета и резко потянул дверную ручку. – Ты совсем охуе… – Прости! – Перед ним стоял Барнс с обмотанным полотенцем вокруг бедер, с волос падали капли воды и стекали по накаченному торсу. Питер сразу захлопнул дверь. Переборов желание эвакуироваться в свою комнату и запереться там на все замки, он сел на скамейку возле двери и уткнулся лицом в ладони. Ну что за идиот? Ворвался в душевую – о чем он думал? Люди же там всегда раздетые… это блин элементарная логика! Дверь скрипнула. – Ты всё ещё здесь? Питер поднял голову. Барнс прошел мимо него, растирая волосы полотенцем; на нём была чёрная майка, которая давала возможность рассмотреть весь рельеф тела на случай, если пятью минутами ранее Питер не всё заметил. Он решил игнорировать грубость и ни в коем случае не воспринимать всё сказанное на свой счет. Не спорьте с дураками, как говорится. Барнс старше его на лет сколько? Сто? А вести себя как взрослый человек придется Питеру. Он встал, засунув руки в карманы. – Я пришел поговорить. Нам нужно разобра… – Питера оборвал на полуслове громкий смешок Джеймса. – Поговорить? – Лица было не видно, так как он стоял спиной к парню и складывал вещи в спортивную сумку. – Ты пришёл не поговорить. Ты пришёл удостовериться, что я ничего не расскажу кому-либо о том, что видел. Хотел бы, уже бы рассказал. – Он развернулся и пошёл на Питера, но смотрел прямо на двери выхода, давая понять, что разговор окончен. Питер шагнул влево, перегораживая ему дорогу. – Нет. – Нет? То есть можно трепаться? – Нет! То есть… да я вообще не об этом, – вся храбрость потихонечку начала уходить. Барнс смотрел ему куда-то в район переносицы. Питер сделал глубокий вдох и поднял глаза. – Почему ты меня ненавидишь? Смех Барнса разнесся эхом по всему залу. Но так же резко стих, и в следующем приказе не было ни намёка на веселье. – Уйди с дороги. – Нет. Барнс облизнул губы и посмотрел куда-то в сторону, а затем сделал движение будто разминает шею. – Хорошо, хочешь знать правду? – Голос его понизился до рычащего шёпота. – Меня бесят малолетки, сующие свой нос, куда не надо. Малолетки, которые принимают сторону в драке, не выяснив всех причин противостояния, и думают, что борются за правое дело. Для которых бой – это всего лишь какая-то шутка. Малолетки, которым всё достаётся на блюдечке с голубой каёмочкой. Которые притворяются самой невинностью, пока папочка задаривает высокотехнологичными подарками, а сами по ночам ищут того, кто бы их уторченных трахнул в переулке. Которые вынуждают других спасать их зад, а потом бегают за этим человеком, трясясь от страха, как бы правда не всплыла на поверхность, и рог изобилия не прикрылся. Он выплёвывал каждое предложение сквозь Питера, ни разу не подбирая слова и совсем не замечая, как парня начинает трясти от каждого нового слова. Питер не знал, что сказать. Он ни разу за всю жизнь не выслушивал столько мерзостей в свой адрес, и сейчас ему казалось, что он становится всё меньше и меньше, превращаясь в ничто. Закончив тираду, Барнс покатал язык во рту и, не желая больше здесь задерживаться, поморщившись, обошёл Питера, как будто тот был мусорным баком. Он почти дошёл до лифта, как в спину прилетели слова. – Знаешь, Мистер Старк был прав! С Гидрой или без, в душе ты такой же отвратительный тип, не заботящийся о чувствах других людей! Барнс замер, бросив сумку на пол. Питер, тяжело дыша, смотрел на его спину, но увидев, как тот разворачивается и быстро направляется к нему, начал пятиться. Солдат, ухватил его за шею и, пронеся несколько метров, прижал к стене. Один в один, как в их первую встречу. – Не тебе судить о моей душе, – выплюнул он в лицо Питеру. Господи, у тебя же есть суперсилы, дай ему отпор. Но, как и во сне, сопротивляться он почему-то не мог. – Людей судят по поступкам, – только и смог прохрипеть Питер. Они впервые за эти дни смотрели друг другу в глаза и находились так близко. Питер почувствовал, как щёки начинают предательски гореть. Чёрт, только не это… В глазах Барнса что-то изменилось, он опустил взгляд на бионическую руку, пережимающую судорожно бьющуюся ярёмную вену, и разжал пальцы. – Тогда, получается, ты у нас малолетняя шлюха и наркоман? Если. Судить. По поступкам. Слова будто пощёчины, одна за другой. И это стало последней каплей. Под напором этих острых, как ножи, и несправедливых унижений дамба в сознании Питера дала трещину. Огромную трещину по центральному шву строения, которое хоть как-то удерживало его от падения в пропасть. Наружу хлынула чистая злоба. – Да, ты ничего обо мне даже не знаешь! Не знаешь ничего, что я пережил! – Он уже практически перешел на крик, но глаза выдавали его с головой. – Ты не имеешь никакого права так со мной обращаться! Я тебе ничего, блин, не сделал… Барнс уже не слушал. Он смотрел на него, надеясь, что во взгляде не видно разочарования. Разочарования в себе самом. Зачем ты сорвался на пацане? Сбросил на него свои концентрированные отходы и доволен? Посмотри на него, да он будто сейчас сломается. Вместо того чтобы признаться себе в одной простой вещи, ты решил его уничтожить? Так ведь проще, да? Он полностью прав, ты ублюдок... – ...нужна благодарность? Я не просил меня спасать! – Срывающий голос крик. Питер пытался отдышаться и смотрел на Барнса, ожидая хоть чего-нибудь. Но увидел только опустошённый взгляд. А затем раздался звук разбитого стекла, но уже внутри него самого. – Прости, – просто еле заметное движение губ. И Джеймс, погруженный в свои мысли, двинулся к выходу. Питер, ничего не понимая, смотрел ему в след и никак не мог проглотить ком, застрявший в горле. Это «прости» за то, что наговорил, или за то, что спас? Но задавать вопрос уже не хотелось. Единственным желанием было сбежать, оказаться подальше от всех, от Барнса, от себя. Он скатился по стене на пол и с надрывом бесшумно заплакал.