Я - человек

(от лица Изабеллы Свон)

      После ухода Калленов и Хейлов, я задержалась ещё на пару минут с новыми знакомыми. Будь я одна за столом, скорее всего, покинула бы кафетерий вслед за заинтересовавшей меня семьёй.       Прямо перед звонком, несколько человек стали подниматься из-за стола. Джессика, продолжавшая сидеть рядом, легонько толкнула меня рукой:       — Какой у тебя урок?       — Мм, — перед ланчем я заглядывала в расписание, — биология.       — О, — несколько разочарованно сказала девушка, кинув грустный взгляд на другой конец стола, где в основном сидели парни. — У Анджелы тоже биология.       Невысокая темноволосая девушка, сидящая через человека от меня и, кажется, не сказавшая за весь перерыв больше двух слов, поправила свои очки, сползшие вниз по носу, и застенчиво улыбнулась нам.       — Пойдём вместе? — неуверенно спросила я. Анджела кивнула.       Мы попрощались с ребятам, больше половины из них я так и не запомнила, и направились на выход. Надев куртки, на минуту нужно было выйти из одного здания и перебежать в другое, мы молча пошли в класс.       В классе Анджела сразу ушла к своему месту за лабораторным столом, покрытым чёрным пластиком, — в нашей школе были точно такие же. У неё был сосед. Вообще, в классе все места были заняты, кроме одного, возле центрального прохода. По необычному цвету волос я узнала Эдварда Каллена, — свободное место было рядом с ним. Он сидел, склонив голову, иногда проводя ладонью по своему лбу, и явно не нуждался в компании.       Я двинулась к учителю со своим проходным листом, тайком поглядывая на парня. Когда проходила мимо него, он напрягся и словно застыл. Его рука неуловимым движением метнулась к носу, почти касаясь кончика. Секундная заминка и он поднял голову, увидев меня. Немного расслабив плечи, Каллен перевёл взгляд на класс. Просканировав помещение позади себя, он вновь посмотрел на меня. В этот раз его лицо выражало откровенную враждебность, мне думается, даже ненависть. Потрясённая, я быстро отвела глаза, покраснела и споткнулась о книгу, лежавшую на проходе. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за соседний стол. Девочка, сидевшая там, захихикала.       Мне удалось заметить, что его глаза были чёрными, словно зрачки заполнили всю радужку глаз. Возможно, дело было в расстоянии между нами, примерно метр, а может с этим парнем что-то не так.       Мистер Баннер подписал мой листок и протянул учебник. Слава богу, на этот раз обошлось без глупостей: знакомства с классом. Наверняка мы с ним поладим. Конечно, у него не было иного выбора, кроме как отправить меня на единственное свободное место.       Глядя в пол, я шла по проходу к столу Каллена, совершенно сбитая с толку внезапным злобным взглядом, которым он одарил меня.       Не поднимая глаз, положила книги на парту и села. Боковым зрением заметила, как его поза изменилась: парень отодвинулся на самый дальний край стула и даже слегка наклонился в противоположную от меня сторону. И отвернулся, словно почуял дурной запах, не давая мне и шанса рассмотреть его лицо с близкого расстояния. Я незаметно понюхала свои волосы. Они пахли клубникой, как и мой любимый шампунь. Вроде бы, вполне приятный аромат. Перекинув распущенные волосы через правое плечо, чтобы спрятаться за их тёмным занавесом, постаралась сосредоточить внимание на учителе.       Урок тянулся мучительно медленно. Тема, взятая для сегодняшнего занятия учителем, была пройдена мной ещё в Финиксе, поэтому отвлечь себя лекцией не получалось. Тем не менее, конспект я писала, хоть какое-то занятие.       Меня мучил вопрос: что не так? Почему я неприятна этому парню? Что успела сделать?       Не выдерживая собственных мыслей, я время от времени, сквозь своё «защитное поле», поглядывала на неприветливого соседа. Он всё так же скрючился на краю стула, голова отвёрнута и наклонена. Одна рука сжата на парте в кулак, так сильно, что натянутые жилы видны сквозь бледную кожу, другая периодически потирала лицо или нос. Кулак он так и продержал сжатым весь урок. Рукава белой рубашки были закатаны до локтей, и под светлой кожей предплечья проступали неожиданно мощные мышцы. Он даже отдалённо не был таким хрупким, каким казался рядом с массивным братом. Это подчёркивало его привлекательность ещё больше. Покраснев, я отвернулась, боясь вновь засмотреться дольше приличного.       Медленно, как улитка, стрелка на часах отсчитывала минуты до конца урока. Возможно, время так тянулось из-за окончания школьного дня, а может из-за моего соседа, всё ещё застывшего на краю стула и парты, словно статуя: не дышащая и каменная. Что с ним не так? Может он всегда так ведёт себя? Я стала сомневаться в том, что правильно истолковала причину желчности Джессики за обедом: возможно, в её суждениях было меньше обиды, чем мне показалось.       Не могла я быть причиной его поведения. Он меня совсем не знает! У него нет права и оправдания для злости или игнорирования меня, а уж отодвигаться от моего стула почти на метр, словно от прокажённой, и вовсе некультурно. Как его воспитывали? Вдруг все вокруг правы и эта семейка ненормальная?       Я ничего не сделала. Мы даже поговорить не успели. Да, пялилась дольше необходимого, но молодому человеку с такой внешностью внимание должно быть привычным, разве не так? Подумаешь, новенькая разглядывала, какие мы нежные.       Странная злость захлестнула. Я, правда, не понимала поведения Каллена, а винить себя не собиралась. Даже если он божественно красив — это не повод вести себя так невоспитанно.       Чуть успокоившись, рискнула ещё раз взглянуть на парня. И тут же встретилась с ним взглядом. Чёрные глаза, радужка совсем не просматривалась, смотрели с раздражением и отвращением.       Вздрогнув, резко отвернулась. Глаза защипало, но я усилием воли старалась сдержать накатывающие слезы.       Я ничего не сделала, за что он так со мной?       Тут прозвенел звонок, я чуть не подскочила от неожиданности. Гибким неуловимым движением Эдвард Каллен поднялся, — оказалось, что он намного выше, чем я думала, — и исчез за дверью быстрее, чем кто-либо успел встать со своего места.       Я словно приросла к стулу, тупо глядя ему вслед. Он был так груб. Несправедливо и незаслуженно. Медленно начала собирать вещи, стараясь подавить клокотавший внутри гнев, чтобы не расплакаться окончательно.       — Ты ведь Изабелла Свон? — спросил мальчишеский голос.       Я подняла голову — передо мной стоял парень с милым полудетским лицом, его светлые волосы были аккуратно уложены гелем в остроконечные прядки. Кажется, он сидел с нами на ланче в компании парней. Он дружески улыбался — было совершенно очевидно, что его я одним своим присутствием не раздражала.       — Белла, — поправила с улыбкой.       — Я Майк.       — Привет, Майк.       — Хочешь, провожу тебя на следующий урок?       — У меня сейчас физкультура. Думаю, я сама смогу найти спортзал.       — Надо же, у меня тоже! — он был приятно поражён, хотя в такой маленькой школе, как эта, совпадение расписания должно быть обычным делом. — Идём вместе?       Я кивнула.       По дороге в спортзал, мы болтали. С ним было приятно поговорить, парень был милым и общительным. Он понимал мою нехватку солнца, так как до десяти лет жил в Калифорнии. Не особо приставал с вопросами о моём мнении насчёт Форкса, смеясь сказав:       — Дождливо — это лучшее его описание.       Не пытался навязаться в друзья, но и не был груб. В общем, он оказался самым приятным из всех моих новых знакомых за сегодня. Когда мы уже подошли к спортзалу, Майк не смог сдержать любопытство:       — Слушай, ты Каллена весь урок ручкой тыкала или что? Он сбежал как угорелый, да ещё с таким перекошенным лицом, — по его ухмылке поняла, он наслаждался бегством моего соседа и был не прочь, если бы я реально тыкала парня чем угодно.       Судя по вопросу, то, что произошло на биологии, заметила не только я. Стало понятно — это не было обычной манерой поведения Каллена. Пришлось изобразить дурочку.       — Каллен — это который со мной сидел? Не знаю, что с ним, весь урок как на иголках, — безразлично пожала плечами, стараясь не показать свою обиду. Будь мы знакомы дольше, я бы пожаловалась на грубость соседа, но не хотелось в начале знакомства прослыть плаксой и неженкой.       — Он просто ненормальный, — Майк продолжал стоять рядом со мной вместо того, чтобы идти переодеваться. — Если бы мне так повезло, я бы сразу с тобой познакомился.       Мне хотелось ему напомнить про кафетерий, но я и сама понимала, кричать со одного конца длинного стола на другой ради минутного знакомства — это по меньшей мере странно. Так что я улыбнулась ему перед тем, как скрыться в дверях женской раздевалки. Он проявил дружелюбие и даже восхищение, но этого оказалось мало, чтобы успокоить меня и не чувствовать себя задетой поведением Каллена.       Физрук по фамилии Клапп выдал форму, но не стал настаивать, чтобы я переодевалась для занятия. Дома физкультура была обязательным предметом только первые два года из четырёх лет средней школы, а здесь нужно было ходить на неё даже в выпускном классе. Форкс в буквальном смысле грозил стать для меня личным адом на земле.       Сидя на скамейке запасных, я наблюдала за происходящим. В противоположных углах довольно большого зала расположились по две команды ребят, играющих в волейбол. У меня с этой игрой были особые отношения. Мы не могли существовать одновременно: либо я калечилась сама, либо калечила других. Поняв, что отвертеться от участия в этой травмоопасной игре для столь неуклюжих особ как я, не получится, у меня закружилась голова, и ком застрял в горле. Надеюсь, никого не госпитализируют после первой игры.       Наконец, прозвенел звонок. Подхватив свои вещи, я, не дожидаясь пока все пройдут в раздевалку, чтобы вымыться и переодеться, покинула спортзал. Надев парку, вновь ступила под дождь, к которому прибавился сквозной ветер. Натянув капюшон как можно ниже и спеша избавиться от холода и сырости, попыталась пробежаться до здания администрации.       Споткнувшись пару раз и врезавшись в нескольких студентов, мне удалось-таки достичь цели. Скорее поднявшись на ступеньку перед дверьми, зашла в тёплое помещение. И чуть не повернула обратно.       У стойки администратора был Эдвард Каллен. Я снова узнала его всклокоченные медно-каштановые волосы. Кажется, он не заметил, как я вошла. Я прижалась к стене, дожидаясь, когда освободится место.       Ну почему он даже со спины, ровной, с выступающими лопатками, широкоплечей спины, выглядит потрясающе?       Негромким приятным голосом парень в чём-то убеждал администратора, и я сразу уловила суть разговора: он хотел поменять своё расписание так, чтобы шестым уроком была не биология, а другой предмет.       Должно быть, у него что-то случилось до моего прихода в класс. Другого объяснения нет. Ведь не может один, незнакомый, человек вызывать у другого неприязнь и беспричинную злобу, вплоть до желания сменить уроки? Ведь ни один нормальный человек не будет так делать? Не будет ненавидеть случайного незнакомца, который роком судьбы посажен рядом? Причина его желания сменить биологию на другой предмет не может быть связана со мной. Я уверена!       Открылась входная дверь, впуская в помещение девушку. Порыв ветра принёс с улицы запах дождя и духов вошедшей, подхватив потоком воздуха мои влажные кончики волос. Девушка, положив в один из органайзеров небольшую стопку бумаг, вышла, а спина Эдварда Каллена напряглась. Он обернулся и взглянул точно на меня. Его глаза стали ещё темнее, хотя куда больше? Они нездорово блестели и полыхали огнём негодования. Я ощутила всепоглощающий страх, заставляющий дрожать и пускающий сердце в пляс. На секунду подумала, что он зарычит на меня, как львы из Discovery при охране своей добычи, но он просто отвернулся.       — Ну хорошо, — торопливо сказал он бархатным голосом. — Вижу, что это невозможно. Спасибо за помощь, — развернулся на каблуках и, не глядя на меня, исчез за дверью.       С трудом собрав свои силы в кулак, на ватных ногах, так и норовивших подкоситься, добрела до стойки администратора. Я чувствовала, как кровь отливала от лица, и была уверена, что стала ещё бледнее. Подав женщине «бегунок», чуть облокотилась на столешницу, хоть какая-то опора.       — Как прошёл день, милая? — тепло спросила она, мимолётом просматривая проходной лист.       — Отлично, — слабым голосом ответила я, хотя сама ни на йоту не верила в это.       Женщина кивнула и, пожелав хорошего дня, отпустила. Всё ещё нетвёрдой походкой вышла из здания и направилась к своему пикапу. С каждым шагом страх отступал, руки переставали дрожать, а сердце успокаивалось. Когда я открывала дверь своего автомобиля, то уже была спокойна как удав, наевшийся и переваривающий свой обед.       Сев, наконец, в кабину, ощутила себя в убежище, моём личном защищённом месте, и спокойствие окончательно вернулось ко мне. Пару минут сидела неподвижно, уставившись в переднее стекло без единой мысли в голове. Но вскоре я почувствовала, что дрожу от холода. Оглядевшись, поняла, что осталась чуть ли не последней на парковке. Заведя пикап, чей мотор заревел на всю округу, я включила печку и стала потихоньку выруливать с парковки.       По дороге к дому Чарли старалась отвлечь себя, но мои мысли возвращались к несправедливому отношению Каллена: его горящим, отнюдь не интересом, взглядам и тому, что даже будь он благосклонно настроен, у меня не было бы и шанса. Слёзы жгли глаза, ком стоял в горле. Я понимала, что превратилась в обычного подростка с глупой влюблённостью в местного красавчика.       Дом встретил тишиной. Сняв парку и скинув ботинки, я поскорей поднялась к себе. До ужина ещё пара часов — есть время вдоволь пожалеть себя.       Проплакав полчаса, я выдохлась. Слёзы кончились, горе притупилось, и мозги заработали.       Эдвард Каллен странный — это факт. Он и его семья ни с кем не общаются вне своего стола, живут обособленно, не особо интересуются школьной жизнью, — Джессика ни слова не сказала о внеклассных занятиях этой семьи. Они невероятно красивы, все модели как на подбор, даже здоровяк. И хотя не являются родственниками, но явно имеют схожие черты: бледные, глаза тёмные, хотя у Эдварда кроме зрачков (это же были зрачки?) ничего видно не было. Ещё, я чувствовала необъяснимый страх рядом с Калленом. Он без веских причин возненавидел меня, на уроке биологии его поведение и вовсе не объяснимо. Почему он отсел? Что значит его показное игнорирование? А эти движения рядом с носом, словно он сдерживался, чтобы не зажать его?       Однозначно, Эдвард Каллен странный. И я его выведу на чистую воду, завтра же. Наметив такой план, почувствовала себя легче и уверенней, так что разобрала школьную сумку, проверив, что задано, и спустилась вниз, на кухню.       Осмотрев кухонные шкафы, пришлось запланировать на завтра ещё одно дело — покупку продуктов. На сегодня ещё можно состряпать что-то, на завтра есть уже было нечего. Достав остатки макарон, банку тушенки и лук, начала готовить.       Час прошёл незаметно. Готовка всегда занимала меня, как физически, так и мысленно, сегодня это помогло как никогда. Оставив готовый ужин на плите, отправилась протирать пыль, чтобы хоть как-то убить время. Монотонная работа тряпкой не так способствовала отвлечению, как приготовление пищи, и вместо Эдварда Каллена я решила подумать о своих новых знакомых.       Эрик, Джессика, Анджела и Майк. Больше всего меня заинтересовали двое последних.       Первая была так же неразговорчива и не умела выделяться из толпы, как и я. Она не лезла с каверзными, а иногда и откровенно грубыми вопросами, мило улыбалась и не занимала собой всё пространство вокруг, как Джессика. Майк показался мне достаточно дружелюбным, симпатичным и общительным. Но общительным не как Джесс. Он не болтал без умолку на интересные только ему темы, а незаметно втягивал собеседника в разговор, интересовался им и ненавязчиво рассказывал о себе. А ещё мне показалось, что Майк заинтересовался мной как девушкой. И это тоже плюс в его сторону, всё же парень достаточно симпатичный, хотя и не дотягивает до Каллена. Стоп, никаких странных личностей!       Джессика довольно навязчивая и самовлюблённая. Сплетница. Но с такой лучше дружить, взаимовыгодно, как для меня, так и для нее. Популярность ей, за счёт моего статуса новенькой, а мне — её знакомые и все собранные сплетни. Думаю достаточно честно, и у меня меньше шансов стать участницей скандальной сплетни, раздутой обиженной девушкой.       Эрик. Насчёт него я ещё не определилась. Он милый и приветливый, но навязчив и какой-то бесхребетный. Даже у Анджелы крепче внутренний стержень, чем у него. Хотя, возможно, я просто его плохо знаю?       Решив, что никого из ребят игнорировать не буду, но постараюсь подружиться только с Майком и Анджелой, а с остальными как пойдёт.       Закончив протирать полки в гостиной и прихожей, поднялась наверх, в свою комнату. Там пыли не так много. Всё же Чарли приводил комнату в порядок, делая какой-никакой косметический ремонт перед моим приездом, да и я не успела за день насвинячить. Быстренько стряхнув пылинки, вернула тряпку на кухню, прополоскав её в ванной, и отправилась до прихода Чарли делать домашку.       Следующий день был спокойнее и удачнее предыдущего, в некотором роде. Я всё так же не высыпалась, моросящий, противный дождь шёл с самого утра, и мы до сих пор не привыкли друг к другу с Чарли. Но школа радовала.       Я уже знала чего ожидать, интерес за один день со стороны школьников не пропал. Майк сел рядом со мной на английском и проводил на следующий урок, а Эрик молча сверлил его сердитым взглядом. Это забавляло и раздражало одновременно, ведь ни одному из них я пока ничего не обещала и даже не оставляла намёков. Во время обеда сидела с большой группой ребят, включавшей: Майка, Эрика, Джессику и многих других, кого теперь помнила в лицо и по имени. Постепенно я вливалась в их сплочённую компанию, всё реже ощущая себя лишней. И возможно этот день был бы прекрасным, если бы мистер Варнер не вызвал меня на тригонометрии, хотя я не поднимала руку. Да и урок физкультуры, где я, играя в волейбол, не успела отскочить и отбила мяч прямо в голову товарищу по команде, не прибавил оптимизма. И как завершение дня на средний балл — Эдвард Каллен не пришёл в школу.       Всё утро я нервничала, меня трясло, и сердце явно намеревалось выскочить из груди. Я одновременно ждала встречи с Калленом — потребовать объяснений или хотя бы поговорить очень хотелось, и боялась. Видеть его тёмный, полный злости взгляд, направленный на меня, не хотелось совершенно. Но когда вместе с болтающей Джессикой зашла в кафетерий и, как можно незаметнее, покосилась на столик Калленов, парня там не было. Посмотрев в нужную сторону не стесняясь, я увидела лишь его братьев и сестёр.       Майк вклинился между нами и увлёк за свой столик. Джессика казалась польщённой его вниманием, и вскоре к нам присоединились её друзья. Но, пытаясь прислушиваться к их легкомысленной болтовне, я сидела, как на иголках, в ожидании появления Каллена. Возможно, мне всё вчера показалось. Переволновалась из-за первого дня в новой школе и напридумывала себе всякого. Сейчас он зайдёт, меня даже не заметит, и всё будет хорошо. Обычная непримечательная Белла, без всяких странных взглядов в её сторону, — вот кем я стану, если он не заметит меня. Это и к лучшему, правда?       Время шло, моё напряжение росло с каждой минутой, а Каллена всё не было.       Когда он не появился к концу перерыва, почувствовала себя уверенней. Если он будет на биологии, там, без его семьи и моих знакомых, я смогу потребовать ответы. Он не сможет отвертеться. Ну, кроме как фразой: «Тебе показалось». Майк проводил нас с Анджелой до дверей кабинета, весело рассказывая какой-то случай из магазина его семьи. Прежде чем зайти, задержала дыхание и резко выдохнула. Эдварда Каллена не было на месте.       Спокойно и решительно пройдя к своей парте, я расположилась с комфортом. Майк, не прекращая трещать, уселся на край моего стола, с улыбкой заметив пустующий, по левую сторону от меня, стул, и постарался втянуть в диалог.       Сегодня интерес парня стал заметнее и это очень льстило. Майк не был уродцем или даже просто нормальным, он был симпатичным, с годами, если не забросит себя, станет очень красивым и статным мужчиной. Его внимание повышало мою популярность, но была и другая сторона. Джессика. Я видела, как она вчера и сегодня не спускала глаз с парня, заглядывая ему в рот, кивала и соглашалась со всеми его словами. Просто светилась от одного мимолётного взгляда в свою сторону. Если я соглашусь принять ухаживания Майка — разозлю Джессику, а что она сделает с еле обретающей вес в школе новенькой, боюсь даже представить. Да и Каллен. А вдруг мне действительно показалось, и это была не злость, а интерес?       В таком маленьком городе, где все живут друг у друга на голове, очень важно быть хорошим дипломатом. Так что я подожду. Буду держать Майкла рядом, стараясь не переходить черту дружбы, и разбираться в ситуации с моим пропавшим соседом.       Когда прозвенел звонок, Майк, немного печально, улыбнулся и отправился к своей соседке, — девочке с брекетами и жуткой «химией» на голове. Никогда бы себе такого не сделала. Если уж и бежать за модой, то красиво, а не кое-как.       Учитель начал урок, а я ощутила что-то сравнимое со свободой, оглядев свою парту. Она вся принадлежала мне: никто не будет кидаться непонятными взглядами, как вчера, и никто не будет просить списать, как в Финиксе. Вздохнув полной грудью, приготовилась слушать лекцию, но червячок сомнения отвлекал меня. Никак не удавалось избавиться от скрытого подозрения: Эдвард пропустил школу из-за меня. Я никогда не страдала раздутым самомнением и понимала, что вряд ли мне дано произвести на кого-то столь сильное впечатление, но чувство причастности к отсутствию Каллена в школе не хотело отпускать меня полностью.       Школьный день, наконец, закончился. Краска стыда после волейбольного инцидента сошла с моих щёк, я быстро переоделась в джинсы и тёмно-синий свитер. Покинув раздевалку, поспешила на парковку. На улице толпились жаждущие отправиться по домам ученики, и я, стараясь никого не сбить с ног, направилась к своей машине.       В пикапе проверила, не забыла ли деньги и список. Вчера вечером мы с Чарли договорились, что продукты закупаю я, в принципе как и готовлю, и он показал мне, где стоит банка с лаконичной наклейкой «Для еды», пополняемая раз в месяц.       Уложив сумку рядом с собой на сиденье, запустила двигатель, и он завёлся с грохотом, оглушительным, как пушечный выстрел. Игнорируя головы, повернувшиеся в мою сторону, я аккуратно выехала задом со стоянки и заняла место в конце длинной вереницы машин, ожидавших выезда с парковки. Пока коротала время в очереди, тщетно пытаясь делать вид, что этот чудовищный шум не имеет к моему пикапу никакого отношения, двое Калленов и двое Хейлов сели в свой автомобиль. Это оказался тот самый новенький сверкающий «Вольво». Ну конечно. До сих пор я не обращала внимания на их одежду, загипнотизированная их лицами, но теперь заметила очевидное: все они были очень хорошо одеты — просто, но с прозрачным намёком на именитых дизайнеров. При такой потрясающей внешности и манере держаться можно завернуться хоть в рваную тряпку и всё равно выглядеть на все сто. Иметь одновременно и деньги, и красоту, как у Калленов — явный перебор.       Они посмотрели на мой ревущий пикап тем же взглядом, что и остальные. Я уставилась вперёд и испытала явное облегчение, покинув, наконец, школьную стоянку. Моя дорога лежала в супермаркет «Трифтвэй».       Было приятно зайти в магазин, это напоминало о жизни до переезда. Дома я всегда ходила за покупками сама, — мама вечно забывала что-то купить, либо вовсе покупала не то, а ещё её было очень легко обмануть. Так что теперь я с охотой предалась привычному занятию. Магазин был достаточно большой. Внутри не было слышно шума дождя, привычного для местных жителей, но не для меня.       Дома, распаковав все покупки и пристроив каждую на удобное мне место, — надеюсь, Чарли не будет против небольшой перестановки, — я взялась за готовку. Завернула в фольгу несколько картофелин и поставила их печься в духовку, потом замочила в маринаде стейк и пристроила его в холодильник поверх коробки с яйцами.       Закончив с заготовками, взяла школьную сумку и поднялась наверх, — нужно было переодеться и сесть, наконец, за домашнюю работу. Перед тем, как начать выполнять задания, стоило проверить электронную почту, вчера как-то не нашлось времени на это. Там было три сообщения. «Белла», — писала мама. — «Ответь мне сразу же, как только придёшь домой. Как долетела? Дождь идёт? Я уже скучаю. Почти собрала вещи во Флориду, но никак не могу найти розовую блузку. Не знаешь, куда я её дела? Фил передаёт привет. Мама».       Я вздохнула и открыла второе письмо. Оно пришло через восемь часов после первого. «Белла, почему ты мне всё ещё не ответила? Чего ты ждёшь? Мама».       Последнее письмо пришло сегодня утром: «Изабелла, если я не получу от тебя письма до 17:30, я звоню Чарли».       Взглянула на часы, у меня оставался ещё час, но мама вечно срывается раньше времени. «Мама, подожди, не нервничай, я сейчас напишу. Белла»       Отправив это короткое письмо, я начала новое. «Мама, всё хорошо. Я хотела написать, когда будет о чём рассказать. Дождь идёт — это же Форкс. В школе ребята оказались дружелюбными, и у меня появилось парочку хороших знакомых, мы вместе сидим на ланче. Твоя блузка в химчистке — забрать нужно было ещё в пятницу. Ты не поверишь, отец подарил мне пикап! Он просто супер! Старый, но не убиваемый, как раз для меня. Я тоже скучаю по тебе. Не волнуйся и выдохни. Люблю тебя, Белла»       Отправив письмо, я выключила компьютер. Интернет здесь медленнее черепахи, так что зависать в нём нет смысла.       Взяв с полки «Грозовой перевал», — мы как раз проходили его по литературе, — улеглась на кровать. Этот роман мне очень нравился, и когда мистер Мейсен объявил о теме урока, я обрадовалась возможности вновь его перечитать. Чем и собиралась заняться прямо сейчас. Книга так увлекла, что приход Чарли остался для меня незамеченным. Лишь его крик: «Белла, я дома», — оторвал меня от романа.       Быстро спустившись вниз, достала картофель из духовки, вместо него поместив туда стейк.       — Белла? — ну кто ещё, кроме меня?       — Привет, пап, с возвращением, — натянуто улыбнулась я, продолжая передвигаться по кухне и готовить всё к ужину.       — Спасибо.       Пока нарезала хлеб и протирала столешницу, Чарли снял свой пояс с оружием и стащил ботинки. Насколько я знала, ему ещё никогда не приходилось применять оружие на работе. Но он всё равно держал его наготове. Когда я приезжала сюда в детстве, он вынимал пули из пистолета, едва переступив порог дома. Кажется, сейчас он счёл меня достаточно разумной, чтобы не выстрелить в себя случайно, и не настолько угнетённой обстоятельствами, чтобы сделать это нарочно.       — Что на ужин? — с опаской спросил он.       Вчерашние макароны с мясом, конечно, покорили его, но недоверие и страх к женщинам нашей семьи и их кулинарным талантам у него не исчезли. Что неудивительно. Бабушка очень любила экспериментировать, в детстве Чарли часто рассказывал мне смешные истории её поварских подвигов. В итоге, чтобы не тратить половину семейного бюджета на походы в кафе и не умереть с голоду, дедушке пришлось научиться готовить. Образумить жену он не хотел, она действительно любила свои эксперименты, и это было чуть ли не единственной, после рождения сына, радостью в её жизни. Мама тоже готовила с фантазией, и её блюда не всегда можно было есть. С удивлением и печалью я отметила, что он всё ещё помнил об этом. Хотя и не поступил как его отец, не смог осилить даже азы кулинарии, кроме яичницы.       — Стейк и печёная картошка, — ответила я, и на его лице отразилось явное облегчение.       Ему было неловко торчать на кухне без дела, и он поплёлся в гостиную смотреть телевизор. Нам обоим так было спокойнее. Пока жарился стейк, сделала салат и накрыла на стол.       Когда всё было готово, я позвала Чарли, он с аппетитом втянул носом воздух.       — Пахнет здорово, Белз.       — Спасибо.       Ужиная в уютной тишине, я стала понимать, что привыкаю к этому дому и жизни с Чарли. С каждым разом атмосфера между нами становилась всё более семейной. Но Эдвард Каллен, со своей странностью и прогулами, оставался на задворках моего сознания: кидал свои непонятные взгляды.