Я - человек

(от лица Эдварда Каллена)

      День прошел быстро — это единственное слово, приходящее мне на ум. Благодаря Элис мне не пришлось догонять материал прямо на занятиях. Уроки пролетели незаметно: учителя лишь отметили моё появление, а остальные студенты уже отвыкли обращать на любого из Калленов львиную долю своего внимания. Я даже не заметил, как уже выходил из корпуса, где проходил английский, чтобы отправиться на ланч.       В воздухе кружили снежинки. Снег. Его не было с середины декабря, и все успели соскучиться по этому белому покрывалу, укутывающему мёрзлую землю. Вокруг слышался смех и крики, народ радовался маленьким пушистым гостьям, падающим с неба. Вздохнув полной грудью прохладный воздух, я усмехнулся, стоит переключиться с английской литературы, а то Эммет меня засмеёт, скажи я ему что-нибудь поэтически возвышенное.       Сзади, прямо в затылок, меня что-то ударило. Неосознанно встряхнувшись и проведя по голове рукой, я помог этому чему-то протиснуться между шарфом и воротников, и холодным, мокрым комком прокатиться по шее вниз, к спине. Вскрикнув от холода, я обернулся. Эммет и Джаспер стояли от меня в метрах десяти и жутко улыбались, голыми руками лепя маленькие снежки. Ответив им своим лучшим оскалом, я нагнулся за снарядом и тут же прямо в макушку получил удар. Да будет битва!       В кафетерий мы вваливались мокрые, немного румяные, шмыгающие носом, но неимоверно весёлые и счастливые. Девочки уже сидели за нашим столиком с полными подносами, отлично, не нужно идти на раздачу.       Розали окинула нашу шумную компанию надменным взглядом и полностью сосредоточила своё внимание на еде. Элис, открыто улыбаясь, о чём-то быстро затараторила присевшему рядом с ней Джасперу, периодически отфыркиваясь от воды, капающей с его волос. Эммет присел к блондинке, я рядом, мы продолжали хихикать.       Утреннее напряжение ушло, я видел, что Хейлы вполне расслабленны, и даже отстраненное поведение Роуз было каким-то наигранным – иногда она окидывала тёплым взглядом каждого из нас.       Розали Хейл была для меня загадкой с первого дня знакомства. Возможно, я никогда не сблизился бы с ней, но в четырнадцатилетнем возрасте мне довелось найти её, рыдающей в гараже. Такой сломленной я не видел задиру Хейл никогда.       Она рыдала взахлёб, не в силах даже сделать глоток воздуха. Это выглядело очень страшно, её заикающиеся всхлипы временами до сих пор переплетаются в моих кошмарах с сухими рыданиями мамы Лизи. Тогда, впервые за последние несколько лет, я почувствовал себя таким беспомощным и просто боялся сделать лишнее движение, но и стоять истуканом или вовсе сбежать, было бы по-свински.       Роуз словно умирала: задыхалась, хрипела, слёзы продолжали течь рекой, заикания сменялись всхлипами и всё по-новой. Я осторожно подошел к ней, присел рядом и медленно протянул руку. Сначала сестра дернулась, подняла на меня свои покрасневшие, без линз, глаза и посмотрела очень пристально, продолжая всхлипывать. Я старался не выдать своего страха, не допустить улыбки, которую она могла принять за насмешку, а просто спокойно смотреть и продолжать держать руку вытянутой. Несколько секунд она сидела неподвижно, только грудь её вздымалась очень быстро, а потом одним рывком Роуз повисла у меня на шее, заплакав с новой силой.       Не знаю сколько мы просидели на холодном полу гаража, но вскоре, то ли у неё кончились силы плакать, то ли моё присутствие и утешение подействовали, Розали начала постепенно успокаиваться. Сначала прекратились рыдания и заикания, их сменили тихие всхлипы, потом и вовсе осталось одно шмыганье носом. Когда моя спина уже начинала болеть, а руки, обнимающие сестру, неметь, она отстранилась от меня.       Пряча взгляд, блондинка поднялась с пола, её движения выглядели ломаными, прошла вглубь помещения, у дальней стены висело зеркало, и стоял умывальник. Включилась вода. Пока Роуз умывалась, я размял спину, хрустела она знатно, и постарался вернуть рукам чувствительность.       Закончив с водными процедурами, сестра повернулась ко мне, оперевшись на столешницу рядом с умывальником, сложила руки на груди и выжидающе посмотрела на меня. Если бы не покрасневшее лицо и нездорово блестящие глаза, и не скажешь, что эта девушка недавно рыдала.       Незнакомому с ней человеку покажется поведение блондинки неблагодарным и высокомерным, но я знал её и начинал понимать — все защитные позы, язвительные, порой злые, высказывания, испепеляющие презрительные взгляды и снисходительное отношение — это броня Розали Хейл, безопасный панцирь.       — Ну, что, разве ты не хочешь расспросить меня? Или пошутить, по поводу «Королевы тоже плачут»? — голос сестры сочился ядом, но боль и страх, который с трудом просматривался в её глазах и выражении лица, говорили больше слов.       — Я хочу знать, что тебя расстроило, но не буду настаивать. Пока ты сама не захочешь поделиться, никто тебя не заставит, — спокойно ответил я, хотя мне хотелось то ли крикнуть на неё, то ли с жалостью обнять.       Видеть как члену твоей семьи плохо, а ты не в силах помочь, да и вообще не знаешь, что случилось, будит внутри буру различных эмоций.       — Пожалуйста, усвой наконец, я тебе не враг, я твой брат, и не буду издеваться, когда ты себя чувствуешь разбитой. Так в семье не поступают.       Усталость как-то разом навалилась на меня. Розали никогда не сможет понять — я хочу быть ей родным человеком, а не раздражающей помехой. Развернувшись, чтобы уйти из гаража, я не ожидал ничего от блондинки. Помог, молодец, теперь гуляй, у неё есть Джаспер, реальный брат, которому она обо всём расскажет и он ей поможет. Но уже у дверей меня догнал голос:       — Постой, — такой печальный тон никогда не ассоциировался у меня с Розали, она производила впечатление несгибаемого, не знающего горя, человека. Но я уже видел её плачущей, так что удивляться наверное не стоит? — Я хочу рассказать.       Развернувшись к ней лицом, я подошел к дивану, он был небольшим и помещался в правом углу помещения. Сестра села рядом со мной, взяла меня за руку и опустила голову.       — Только трое знают эту историю: Карлайл, Эсми и Джаспер. Наша семья была достаточно богатой, чтобы мы жили на широкую ногу, и я могла считать себя принцессой. Родители очень любили нас, баловали, но и себе ни в чём не отказывали. Званые ужины, вечеринки и все подобные сборища проходили в нашем большом, похожем на замок, загородном доме, где мы и жили. На наше с Джасом семилетие к отцу приехал его новый партнер и вроде как друг Ройс Кинг. Статный красивый брюнет, все подруги мамы восхищенно щебетали ему вслед «жених». Он улыбался им, но не обращал особого внимания, думаю привык к такой реакции. Папа представил нас друг другу, мистер Кинг поздравил Джаспера, а потом и меня. Я четко помню, как он присел на корточки передо мной, улыбнулся, и погладив по щеке, сказал: «Ты будешь моей невестой». Я не придала этому значению, никто не придал, всё свели в шутку. Я даже не испугалась, ведь многие гости говорили о моей красоте, о будущем замужестве и статусе прекрасной невесты, толпах поклонников. Но после того праздника Ройс Кинг зачастил к нам. Сначала приезжал дважды в неделю на ужины, мне уделял внимания больше, чем родителям, говоря, что любит маленьких детей и ему доставляет особое удовольствие играть с маленькими девочками. После он начал появляться каждый день после обеда, осыпать комплиментами маму, задабривать отца какими-то банковскими терминами и дорогим алкоголем, игнорировал Джаспера, и возился со мной. Наши игры были разными — в семейную пару на примере кукол, он учил меня танцам, тесно прижимая к себе, заплетал мои волосы, просил устроить ему показ мод. Мама с няней восхищались, говорили, что он будет прекрасным отцом.       Тут Роуз прервалась и откашлялась. Поняв её без слов, я, находясь в оцепенении от истории, поднялся с дивана и подошел к небольшому столику рядом с умывальником, там всегда стояла бутылка воды со стаканом. Налив полный для Розали, я вернулся на место. Мне было неприятно от мысли, к чему ведёт её рассказ, но прервать и тем более перебить, я не решался.       Осушив половину стакана, блондинка продолжила:       — В один вечер, папа и мистер Кинг заключили удачную сделку с зарубежными партнёрами и решили отметить её. В нашем доме вновь была вечеринка. Няня нас увела в свои комнаты, она осталась с Джаспером, читать ему сказку, а ко мне пришла Мила, служанка, ей уже было за тридцать, и своих детей она не имела, поэтому часто помогала миссис Шур, няне, с присмотром за двумя активными близнецами. Снизу доносилась приглушённая музыка, Мила дочитала мне сказку, пожелала спокойной ночи, оставила ночник включённым и вышла, — рука Розали сжала мою руку так сильно, словно хотела сломать мои пальцы. Но я не стал ей об этом говорить. Её бледный вид, блестящие глаза и хриплый голос, явно дали понять о тяжести данного рассказа. Она до сих пор его переживала, до сих пор он сидел глубоко в ней, отравляя и мешая жить. — Я почти заснула, когда дверь моей комнаты приоткрылась, и в проёме показался мистер Кинг, — Роуз всхлипнула и зажмурилась.       — Не говори, — неуверенно прошептал я, но сестра тряхнула головой и упрямо сжала губы.       — Он улыбался, шатался, явно перебрав алкоголя. Из его рта, при каждом произнесенном слове, очень сильно пахло спиртным. Мистер Кинг, улыбаясь, говорил какая я красивая, маленькая, миленькая. Как он хочет со мной поиграть. Почти рухнув ко мне на постель, он начал стягивать с меня одеяло, в которое я закуталась, стесняясь чужого человека, накрываясь почти с головой. Он всё тянул и злился, называя меня противной девчонкой. Ведь я его невеста, так какого черта мешаю ему посмотреть на моё красивое маленькое тело. В конце концов, не смотря на то, что он был пьян, маленькая девочка всё равно слабее взрослого мужчины, — Роуз вновь всхлипнула. Отпустив мою руку, она сцепила пальцы вместе и с закрытыми глазами продолжила. — Не описать как я испугалась. Весёлый добрый дядя в один миг превратился в ужасного монстра. Мистер Кинг отбросил одеяло на пол и я осталась перед ним в одной сорочке и трусиках. Меня парализовал страх, я только могла шептать: «Дядя, не надо, дядя, уйди, дядя, пожалуйста», но кричать у меня не получалось. Словно кто-то не давал мне протолкнуть в горло более громкие звуки. Он как будто не слышал моего шёпота, его взгляд был прикован к моим голым ножкам. Он облизывал губы и тянул свои подрагивающие руки к ним. Когда его пальцы коснулись кожи на ступнях, я впервые вскрикнула. Он отреагировал мгновенно, влепив мне пощечину. Голова откинулась в сторону, в ней зашумело и на несколько секунд я, наверное, потеряла сознание, — из-под прикрытых век текли слезы. Роуз сжалась вся как комочек, но сейчас я бы не посмел к ней прикоснуться, это только напугает её. — Когда я смогла вновь соображать, в левой щеке пульсировала боль, а его руки уже были на моих икрах. Он не торопился, водил руками туда-сюда, наглаживая, а я чувствовала себя статуей, не в силах даже брыкаться. Его жуткая, довольная улыбка пугала меня ещё больше. Я не знала и не понимала, что он хочет от меня, но мерзкое чувство неправильности, липкий страх и омерзительность ситуации чувствовалась всем моим существом.       Розали замолчала, я боялся даже предполагать, что могло случиться дальше. Картинка маленькой девочки и взрослого мужчины стояла перед моими глазами, вызывая гнев, мерзкое ощущение, отчаянье и боль за невинного ребёнка. Наконец Роуз собралась с мыслями, выпила ещё воды и продолжила, на этот раз смотря точно перед собой.       — Его руки добрались до моих бедер, стыд моментально обжёг меня изнутри, и я пошевелилась, пытаясь подтянуть ноги. Мистер Кинг опять ударил меня, не так сильно, как в первый раз, но так же больно, я закричала. В этот раз крик был довольно громким. Он зажал мне рот одной рукой, навалился сверху, придавливая меня к кровати своим тяжелым потным телом, а второй рукой шарил по бедрам, наглаживая и сжимая мои ягодицы. Видимо мой крик всё же услышали, так как, когда Мистер Кинг начал подбираться к трусикам и зарываться в мои волосы, продолжая зажимать мне рот, в комнату зашла миссис Шур. Она закричала, Кинг видимо не ожидал, что его застанут, и замешкался на несколько секунд, их хватило няне, чтобы вцепиться ему в волосы и оттащить от меня. Не знаю, откуда в ней взялись силы, но она продолжала кричать очень громко и таскать его за волосы. Я забилась в подушки, свернувшись калачиком. В комнату забежал Джаспер и Мила. Джас увидев моё испуганное лицо и защитную позу, приполз ко мне на кровать и обнял, накрывая собой. Именно в тот момент я заплакала, сама ещё не зная почему, то ли от страха, который вырвался наконец наружу, то ли от облегчения, что всё закончилось. Мила, услышав что-то в криках няни, поспешила из комнаты. Кингу удалось вырваться из крепкой хватки миссис Шур, он попытался сбежать, видимо надеялся, что если его не будет на месте преступления, можно будет сказать: «Врут! И девочка, и няня! Не было меня там!». Но в дверях он столкнулся с папой и главой охраны. Отец выслушал няню, посмотрел на сжавшийся комок из наших тел и, сурово кивнув своим людям, указывая на мистера Кинга, велел миссис Шур оставаться с нами и по возможности успокоить.       Розали провела руками по лицу, я почти физически ощущал её усталость и боль, она не впервые рассказывала эту историю, но, видимо, легче с каждым разом не становилось. Да и могло ли полегчать человеку, который сначала пережил ужас и даже не мог объяснить его причину, кроме инстинктивного страха, а по мере взросления осознание, что с тобой хотели сделать, лишь усугубляет негативный оттенок этих воспоминаний.       Поднявшись с дивана, сестра с пустым стаканом в руке не спеша направилась к графину. Я молчал. Состояние блондинки понять мне было не под силу, но осознавать необходимость времени для восстановления душевного равновесия, было в моей власти.       Несколько минут тишины дали нам с Роуз разное. В моей голове крутились кадры, иллюстрирующие страшные сцены её рассказа, впервые я проклинал своё богатое воображение. Раньше оно выручало меня в играх, теперь же заставляло чувствовать себя причастным к той ужасной ситуации, произошедшей с невинным ребёнком. Сестре тишина и покой позволили собраться. Разом осушив стакан, она повторно его наполнила и развернулась ко мне лицом. Роуз больше не выглядела загнанным зверем, не дрожала от страха и ужаса, в её глазах плескалось в разы меньше боли, чем в начале нашего разговора. Её храбрая и сильная натура вновь показала себя, там где обычному человеку понадобились бы десятки минут на восстановление и напоминания, что всё позади, блондинке хватило пяти минут без единого звука вокруг.       Я всегда признавал её непоколебимость и твердость духа, а сегодня увидел это воочию. Мне наверное стоило ей сказать о своих чувствах, в тот момент меня переполняла гордость за сестру, но я продолжал молчать и ждать продолжения. Не могло всё закончиться на простом выдворении из дома Хейлов несостоявшегося насильника.       — Естественно родители подали на него заявление. В наших спальнях стояли камеры: однажды в одну из гостевых комнат через окно забрался мелкий, но очень пронырливый и искусный домушник, обойти охрану папы — это заслуживало восхищения, и когда это обнаружили родители, то решили обезопасить весь дом. Сначала камерами, а когда мы подрастем, то поменять окна, у которых снаружи нет доступа к замку и стекло небьющиеся. Так что у нашего адвоката были не только свидетельские показания, но и запись с камер. Естественно его не посадили, — на этом моменте Розали поморщилась. — Судья оказался дальним родственником мужа сестры матери Ройса Кинга, и ему назначили штраф, обязали посещать психолога в течении пяти лет. На этот период на него наложили запрет на приближение к детям до шестнадцати лет ближе, чем на сто метров. Если у него появятся собственные дети, то семья должна быть под наблюдением социальных служб вплоть до восемнадцатилетия ребёнка. Отец был в ярости, но денег у нашей семьи было явно меньше, чем у Кингов, и родителям пришлось смириться. Да, пресса была возмущена, помню как мама плакала, а отец ругался, читая очередную статью. Но ни возмущение прессы и граждан, ни апелляции по пересмотру приговора на более жёсткий от нашего адвоката не смогли ничего изменить. Меня направили к детскому психологу, лучшему в городе, и я понемногу начала оживать. Джаспер посещал психолога вместе со мной, он винил себя в том, что не смог защитить меня. Первые месяцы спал со мной в комнате и никто не мог его выгнать и заставить вернуться к себе. Я даже не пыталась, мне было комфортнее с ним под боком, чем одной. Каждую ночь Ройс Кинг приходил ко мне во сне, и лишь Джас помогал мне успокоиться, когда я просыпалась от кошмаров. Вплоть до своей смерти мама и папа не успокаивались насчет пересмотра приговора. Они поднимали все свои связи, копали под Кингов, делая всё, чтобы справедливость восторжествовала. Дети, если им помогать, быстро забывают плохое, а точнее задвигают эти воспоминания как можно глубже в подсознание, так сделали и мы с Джаспером. Через полгода после того случая, брат переехал обратно в свою комнату, я научилась спать без кошмаров, и мы уже не обращали внимание на суету родителей. Лишь месяц мы прожили спокойно и относительно счастливо. Вновь наш день рождения, на этот раз без неожиданных гостей, все свои и проверенные временем люди. Праздник удался, папа и мама забыли обо всех проблемах, веселились вместе с нами. В девять посторонние ушли, осталась лишь семья. Родители поднялись вместе с нами, уложили по традиции этого дня нас в одну постель, сели по краям кровати, окружив нас и прочитали по одной сказке. Это было лучшее, что случилось с нами за прошедшие тогда чуть больше полугода. А через пару дней они попали в аварию и страх, боль и ужас вновь вернулись в нашу жизнь. Не знаю, что Кинг делал в опеке, но когда нас туда привезла заплаканная няня, я четко помню его довольную улыбку, которая воскресила воспоминания того ужаса. Нам сказали — нас хотят забрать две семьи. Одна — это семья тети Эсми, другая — деловые партнеры папы Ричарда. Мы выбрали Эсми, да и опека больше к ней склонялась, родственница, приличный дом, муж врач и один усыновленный ребёнок, с которым не было никаких проблем. Прекрасные рекомендации. Эсми передали наши дела, она постепенно наладила с нами контакт, смогла вытащить из горя, в которое мы погрузились, нашла нам хорошего психолога. Она узнала о Кинге, но я так и не осмелилась сказать, что видела его в органах опеки, боялась не поверят, — Роуз вздохнула и посмотрела мне в глаза. — Я и сейчас думаю, что мне показалось, но страх, не смотря на помощь психологов, до сих пор со мной. Он усугубился гибелью родителей, у Джаса тоже. Он очень подозрителен, и первое время волком смотрел на Карлайла и Эммета, не оставляя меня с ними наедине. Мы остались покалеченными и теперь, — сестра всхлипнула и зажмурила глаза.       — Можно я обниму тебя? — неуверенно прошептал я, и она кивнула.       Аккуратно обвив её плечи своими руками, я покачивал блондинку из стороны в сторону. Поцеловал её в макушку, как делали мама Лизи и мама Эсми, шептал, что у неё есть теперь целых три брата, а не один, и мы все её защитим. Но это почему-то расстроило Роуз ещё сильнее.       — Он теперь ненавидит меня, — простонала сестра, утыкаясь мне в шею своим хлюпающим носом.       — Кто? — не понял я.       — Эмме-е-ет, — с новой силой заплакала она.       Не понимая, что происходит, я, нахмурившись, пытался вспомнить, что могло быть между ними не так. Но в голову ничего не приходило, наоборот, здоровяк и красотка очень сильно сблизились за последнее время, постоянно шушукались, играли во что-то, просто разговаривали, иногда уходили гулять только вдвоем.       — Не может этого быть, — постарался возразить я, плачущей девушке.       Шмыгнув носом, Розали отстранилась от меня и посмотрела заплаканными глазами.       — Ты не поймешь, — печально улыбнулась она, поцеловала меня в щеку и, поднявшись с дивана, отошла на шаг. — Спасибо что выслушал, спасибо что поддержал, ты не такая выскочка, как я думала, — и улыбнулась своей фирменной стервозной улыбкой.       После того, как Эммет и Роуз признались всей семье в своих отношениях, я узнал причину истерики сестры. Здоровяк попытался её поцеловать, у него даже получилось коснуться своими губами её, но девушку захлестнули воспоминания о Кинге, страх, омерзение и ужас. Она оттолкнула парня, увидела боль на его лице и, переполненная новыми и старыми воспоминаниями-эмоциями, убежала в гараж, где я и нашел её. Конечно, она после рассказала всю историю Эммету, он понял, назвал своей дурочкой. В нём не было обиды после недопоцелуя, только непонимание причины, по которой она оттолкнула его, ведь у них всё шло к этому — к первому поцелую. Конечно, стоило заранее поговорить о своих жизнях до Калленов, но Эммет не знал, как начать и предложить это, а Роуз не привыкла делиться сокровенным и тем, что вызывает стыд. Только раскрывшись мне и поняв — семья всё примет, она решила поделиться и со здоровяком.       С тех пор их отношения строились по-разному, но как я и сказал тогда в гараже — Розали Хейл теперь есть, кому защитить, два брата и Халк-парень.       Удар локтем в бок вывел меня из воспоминаний. Эммет заговорщески улыбаясь, посмотрел на меня и кивнул себе за спину. На мою приподнятую бровь он пошевели своими и перевёл взгляд на Джаспера. Брат знал, от здоровяка ничего хорошего ждать не приходится, поэтому сгруппировался и покрепче перехватил учебник тригонометрии, который листал до этого. Улыбка Эммета стала ещё шире, он вскинул правую руку, но направил её не на блондина, а на Элис, которая пыталась составить композицию из своей еды. Реакция Джаспера была отменной, он прикрыл свою девушку учебником, и снежок, который здоровяк принёс с собой с улицы, решив продолжить снежную баталию в здании, срикошетил от него в ближайшую стену. Послышался глухой стук и треск. Штукатурку давно не обновляли, раз от такого слабого удара она потрескалась. Студенты завертелись на своих местах, силясь понять, что произошло и откуда звук.       Лицо Элис пылало красным, а глаза метали молнии. Эммет, продолжая хихикать, не понимал, что перешел черту. Незнание свойств ткани любимой юбки Крохи простительно, но продолжение активных боевых действий вне очереди будут стоить здоровяку многого. Может даже он не досчитается своих любимых видеоигр, придя сегодня домой. Ну, сам виноват, знал, с кем связывается.       — Очень по-взрослому, Эммет, — фыркнула Розалии злобно. — Почему бы тебе не пойти и не ударить стену кулаком, раз так не хватает внимания.       — Всех больше впечатлит, если это сделаешь ты, крошка, — усмехнулся здоровяк, за что схлопотал легкий шлепок по затылку.       Улыбка сама собой появилась на моём лице, Джас и Эл тоже не смогли держать серьезные и сердитые лица. Кажется обиженная моська Эммета на, вообще-то, заслуженный подзатыльник послужила неплохой компенсацией за снежок.       Пока здоровяк ворчливо жаловался на то, что его никто не любит и не ценит, я осмотрел столовую. Все-таки стоило узнать, заметили ли моё появление после недельного отсутствия или нет? Но никто не смотрел с любопытством на наш столик. Облегчение прокатилось волной по телу.       Несмотря на сложившееся мнение окружающих о нашей потребности быть в центре внимания, каждый из Калленов, ну может кроме Роуз, заплатил бы двойную цену, чтобы стать самым среднестатистическим жителем планеты Земля.       Уже собираясь вернуться к своему прерванному ланчу, я краем глаза заметил резкий поворот чей-то головы, словно человек спешно отвернулся. Посмотрев в ту сторону, мне стоило огромных усилий сдержать обреченный стон.       Белла Свон, бледная и сгорбленная, стояла на раздаче в окружении моей головной боли — Джессики Стенли и неудавшегося косплеера Калленов — Майка Ньютона. Стенли что-то говорила новенькой, даже дергала её за рукав, а Ньютон жалко топтался рядом, явно не зная, куда себя деть.       Отвернувшись от троицы, я услышал смех Эммета.       — Плохо выглядишь, брат, — веселился здоровяк, явно оценив мою страдальческую улыбку.       Встряхнувшись, я постарался выбросить, или хотя бы затолкнуть подальше, свои переживания по поводу предстоящего разговора с Беллой Свон. Ни к чему раньше времени накручивать себя, я справлюсь.       За столом шел оживлённый диспут по поводу выходных. Наступал официальный «Уикенд Родителей», а значит, нам так же пора строить планы. Эммет предлагал сходить в Клуб Виртуальной Реальности и сразиться за звание «Чемпиона Видеоигр». Элис хотела на шопинг и в клуб, Джаспер и Розали в кино и клуб. Мне было всё равно. После болезни особого желания куда-то идти я не испытывал, но подобные «уикенды» не часто случаются. Карлайл и Эсми очень ответственно относятся к своим обязанностям и до сих пор не могут полностью признать нас взрослыми, хотя трём пятым из нас уже есть восемнадцать. Поэтому придется идти и отдыхать без возражений.       — Вы хоть понимаете, как это будет круто, — доказывал нам Эммет, стараясь склонить компанию к походу в КВР. — Мы сможем сыграть даже на желание! Клятвенно клянусь, — и именно в этот момент в лицо здоровяка прилетел маленький комочек снега с водой.       Элис, довольная собой, улыбалась неимоверно широко, пока брат отфыркивался.       — Сама напросилась, — предвкушающе улыбнулся Эммет, вставая, и склонился над столом. Он встряхнул своими волосами, с талым снегом в них, прямо на Элис. Снег слетал с его волос каплями воды.       — Фу! — возмутилась Роуз, в то время как она вместе с Элис отпрянула от этого дождя.       Кроха засмеялась, и мы все к ней присоединились. Никто не смог сдержаться, смех лился из нас, а вместе с ним уходили негодование Эл, напряженность Эммета, скованность Хейлов и моё надуманное волнение.       Элис подняла поднос, стараясь укрыться от непрекращающегося ливня, а Роуз старалась сквозь смех отчитать своего распоясавшегося парня. Волна смеха уже прошла, остались лишь искрение улыбки и редкие смешки.       Посмотрев на остальных студентов, сильно ли их шокировала веселящаяся семья Калленов, я наткнулся на столик новенькой. Джессика не смотрела на нас, а вот Белла Свон... Я встретился с её тёмными глазами, но долго контакт не продлился, девушка быстро опустила голову и спряталась за своими волосами, как тогда на уроке. Её поведение позабавило меня. Я-то думал, она будет зла, жаждать ответов и воображать себя этакой Нэнси Дрю. Но нет, всего лишь стеснительная девушка, прячущая глаза, стоит только обратить кому-нибудь на неё внимание.       Девушки о чём-то переговаривались. И если Стенли периодически кидала взгляды на меня, то Свон так и не подняла головы. Пожав плечами и потеряв интерес, скоро всё равно за одной партой сидеть будем, я вклинился в беседу родных.       — Хорошо, давайте компромисс? — устало попросил Джас. — Девочки идут на шопинг и, если хотят, в кино, а мы в Виртуальную Реальность, после встретимся в отеле, переоденемся и в клуб, ок?       — Ну не знаю, веселей бы было всем вместе играть, а то титул получается, только среди парней разыгрывается, — привычно заворчал Эммет на такое пренебрежение его гениальной идеей.       — Зато все занимаются, чем им нравится, — хмыкнул я.       Эммет закатил глаза, откинулся на спинку стула и осмотрел нас, прищурив глаза:       — Хорошо, но только не жалуйтесь потом, что упустили столь интересное действие, — его палец указал на Роуз и Элис.       Девочки фыркнули.       — Кстати, — встрепенулась Кроха. — Эдвард, — её нарочито строгий голос заранее начинал мне не нравиться. — Ты сегодня постараешься сделать всё, — она наклонилась вперед, словно стараясь быть ещё внушительней, — ты слышишь, всё, что в твоих силах, чтобы Белла Свон лояльно относилась к нашей семье.       — Эл, — застонала Розали. Она явно устала слушать щебетание сестренки о новенькой.       — Я хочу с ней подружиться, — сказала Элис, твердо смотря на блондинку.       — Я тебя уже не устраиваю как друг? — отстраненное выражение лица Хейл неприятно удивило всех нас.       Элис виновато опустила голову, вздохнула и тихо ответила:       — Ты моя сестра, моя семья, а я хочу иметь кого-то в окружении помимо Калленов и Хейлов.       Розали ничего не сказала, лишь отвернулась от Крохи, продолжая ковырять остатки еды. Время ланча закончилось, и пора было покидать кафетерий, но сегодняшний день явно старался побить все рекорды по серьезности, напряженности и выяснению отношений в отдельно взятом кругу людей.       Первым не выдержал я, мне и так придется пережить встречу с, наверняка, обиженной девочкой, выносить ещё и драму семьи было выше моих сил.       — Я постараюсь, Элис, — единственное, что я сказал, покидая наш столик.       Глубоко вздохнув возле двери кабинета, я постарался взять себя в руки и принять как можно более беззаботный вид. Почувствовав себя относительно уверенным, повернул ручку двери, заходя в маленькое помещение класса.       Я не опоздал. Мистер Баннер всё ещё готовился к сегодняшней лабораторной. Девушка, Белла Свон, сидела за моим, нашим, столом, склонив голову и глядя на папку, на которой выводила каракули. Проходя мимо, я оценил набросок, но он ничего не значил. Просто беспорядочные завитушки. Возможно, она не была сосредоточена на рисунке, а думала о чём-то другом?       Отодвинув свой стул с излишней резкостью, позволяя ему поцарапать линолеум, я сел за парту. Она не повернула голову на звук, лишь дернула рукой, пропустив в своём рисунке завитушку, отчего он казался не законченным.       Почему она сдержала себя и не посмотрела наверх? Боится? Стесняется? Я должен быть уверен, что на этот раз покину её с другим впечатлением о себе. Заставлю её думать так, будто она воображала себе всё до этого.       — Привет, — сказал я максимально спокойным, тихим голосом, стараясь настроить и себя и девушку на расслабленный, ни к чему не обязывающий, разговор.       Она подняла голову и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. В них было столько эмоций — шок, неверие, растерянность, а ещё бездна вопросов.       Смотря в её глубокие карие глаза, я не мог поверить, что злился и срывал свои эмоции на это беззащитное создание всего неделю назад. Она не заслуживала такого отношения к себе, всё больше убеждался я.       Её щеки покраснели, делая девушку ещё более милой и невинной, чем прежде. Я наконец видел то, что привлекло Элис — робость, ненавязчивость, стеснительность и естественная привлекательность (данный критерий тоже входил в обязательный список требований на место лучшей подруги мисс Каллен). Цель — быть дружелюбным, перестала быть обязательной, а превратилась в желательную.       — Меня зовут Эдвард Каллен, — хоть я был уверен, она знала моё имя, но вежливость и официальное представление никто не отменял. — У меня не было возможности представиться на прошлой неделе. Ты, должно быть, Белла Свон.       Она выглядела смущённой — меж её бровей пролегла морщинка.       — Откуда ты узнал моё имя? — спросила девушка чуть дрогнувшим голосом.       Она должно быть шутит. Не знать имя той, кто всполошил жителей маленького скучного городка ещё до своего приезда, а после появления в школе являя собой неиссякаемый интерес, это нужно постараться.       — О, я думаю, все знают, как тебя зовут, — не удержался я от шпильки, ведь не могла девчонка не понимать происходящий вокруг неё ажиотаж. — Весь город ждал твоего приезда.       Она нахмурилась так, будто бы это было ей неприятно. Я предположил, что, учитывая то, какой стеснительной она кажется, внимание со стороны окружающих может быть ей противно. Многие люди испытывают противоречивые чувства. Несмотря на то, что они не хотят выделяться из толпы, они в то же время жаждут для себя всеобщего внимания.       — Нет, — сказала она. — Я имела в виду, почему ты назвал меня Беллой?       — А ты предпочитаешь, чтоб тебя звали Изабелла? — спросил я, сбитый с толку. Элис четко дала понять, что девочка упорно исправляет всех окружающих, если те использовали полную версию её имени. Так почему сейчас её смущает моё обращение к ней так, как ей нравится?       — Нет, мне нравится быть Беллой, — она опустила голову. — Но я думала, что Чарли, то есть мой папа, называет меня за спиной Изабеллой. Меня здесь все под этим именем знают.       Закончив свою речь, девушка залилась румянцем ещё больше.       — О, — неопределённо ответил я, отворачиваясь от неё.       Только сейчас до меня дошло, что она не понимала откуда мне знать её короткое имя, ведь моё недельное отсутствие явно говорило о выпаде из школьной жизни. Но и объяснять девушке о необычном желании Элис дружить с ней, наших разговорах о ней и подколов остальных братьев и сестры в сторону одержимости новенькой мной, я не желал. Почему-то она не связала Каллен-Хейлов со мной, так что исправлять это и пускаться в разъяснения ситуации, мне не очень-то и хотелось.       Я обещал быть дружелюбным, я стараюсь, остальное меня не касается.       — Приступайте, — скомандовал мистер Баннер.       Что ж, ещё одна возможность показать мисс Свон хорошую сторону её соседа, которая сгладит прошлые впечатления. Улыбнувшись как можно искренне, я обратился к девушке:       — Сначала леди?       Она подняла глаза на меня, её лицо приняло озадаченное выражение. Не понимая, что сделал не так, я спокойно предложил, уже без улыбки:       — Ну, если хочешь, могу начать я.       — Нет, — быстро ответила девушка, вновь покраснев. — Я начну.       Чтобы не смущать её пристальным взглядом, я уставился на оборудование: потрёпанный микроскоп, коробочка с предметными стеклами для него.       — Профаза, — сказала она, начиная убирать препарат, хотя едва взглянула на него в окуляры.       — Ты не возражаешь, если я посмотрю, — как можно мягче спросил я. Мне не хотелось обижать девушку недоверием, но и жертвовать своей идеальной успеваемостью, в угоду чувств малознакомой новенькой, я не желал.       Я потянулся остановить её руку, чтобы она не убрала препарат. На секунду наши руки соприкоснулись кожа к коже. Она отдернула свою резко и почти мгновенно.       — Прости, — моя кожа явно ещё не согрелась после улицы. Не стоило наверное перед уроком умываться остатками ещё не до конца растаявшего снега, чтобы придать мыслям ясность.       Взглянув в микроскоп, я убедился, что она была права:       — Профаза.       Быстро записав ответ в таблицу, я сменил препарат. Мельком взглянув на него, я уловил характерный рисунок.       — Анафаза, — хорошо иногда помогать в больнице и изучать биологию вперед.       — Можно мне? — спросила мисс Свон.       Подняв на неё глаза, я увидел, что она ждет, наполовину протянув к микроскопу руку. Неужели она решила проверить меня? Хм, это будет интересно.       Улыбка сама расползлась по моему лицу, когда я увидел её полный надежды взгляд, когда она склонялась над оборудованием, смотря в окуляры. Девочка явно жаждала моего провала. Но уголки её губ быстро опустились, выдавая разочарование.       — Препарат номер три? — не поднимая глаз от микроскопа, протянула она руку.       Передав ей следующее стекло, стараясь не касаться кожей, я смирно ждал ответ. Наше небольшое противостояние веселило меня: она хочет уличить меня в ошибке, а я боюсь, что ошибётся она.       — Интерфаза, — небрежно сказала мисс Свон, недолго смотря в окуляр, и пододвинула микроскоп ко мне.       Не стараясь сама записать ответ, девушка смиренно ждала моего вердикта и позволила мне заполнять таблицу. Я проверил — она была права.       Далее работа проходила в подобном режиме. В итоге мы оказались первыми, кто закончил лабораторную. У остального класса явно были проблемы — кто-то пытался подглядеть в учебник, другие бесшумно клацали в телефонах под партами. Краем глаза я заметил Майка Ньютона, который никак не мог решить куда смотреть — на нашу парту или в свой микроскоп.       Проверив все ответы в таблице ещё раз, я повернулся к Белле Свон. Стоило продолжить разговор, найти какую-нибудь нейтральную тему, расположить девушку к себе ещё больше, ведь я обещал, что постараюсь.       Настолько уйдя в свои мысли, я даже не понял, что откровенно пялюсь на соседку, пока она не спросила:       — Ты носишь линзы?       Странный вопрос, никогда не хотел этого делать, а учитывая ситуации с Джаспером и Розали, вовсе, временами, считаю их изобретением Дьявола.       — Нет, — недоуменно ответил я.       — О, — промямлила она. — Я думала твои глаза другого цвета.       Что? Постаравшись выглядеть безразличным, я пожал плечами и отвернулся. Она не знала о больной теме «цвета глаз». Тем не менее, в моей голове мигом пронеслись кадры сегодняшнего утра – подавленная Эсми, грустный Эммет, скованные Джас и Роуз. С чего эта девчонка вообще взяла, что у меня сменился цвет глаз? Кто-то ей неправильно его описал во время её опросов обо мне? Видимо ребята не просто шутили, говоря о неиссякаемом интересе новенькой к моей персоне.       Мистер Баннер подошел к нашей парте.       — Итак, Эдвард, — сказал он, просматривая наши ответы, — ты не подумал дать Изабелле шанс поработать с микроскопом?       — Белле, — я поправил его рефлекторно, как всю эту неделю поправляла меня Элис. — Вообще-то она определила три фазы из пяти.       Мистер Баннер перевел взгляд на девушку.       — Ты уже делала эту лабораторную?       Мисс Свон улыбнулась, выглядя слегка смущенной.       — Но не на луковом корне.       — На сиговой бластуле? — спросил мистер Баннер.       — Да.       Было видно, что это удивило его. Он задумчиво кивнул девушке.       — Вы проходили это по программе в Финиксе?       — Да.       Теперь она расправила плечи, явно гордясь своими успехами. Это не удивило меня, вполне заслуженная гордость.       — Хорошо, — сказал мистер Баннер, поджав губы. — Думаю, это хорошо, что вы делали лабораторную вместе.       Он развернулся и ушел, пробормотав что-то себе под нос.       Девушка вновь вернулась к своим каракулям, явно не стараясь мне облегчить миссию по завоеванию её дружеского расположения. Осмотрев класс, вновь наткнувшись на испытующий взгляд Майка Ньютона, я перевёл взгляд на окно, покрытое каплями дождя. Погода — что более банально может быть для разговора?       — Паршиво, что снег растаял, да? — спросил я.       — Не совсем, — ответила она, удивив меня. Сегодня ученики, да и моя семья только что не улюлюкала от восторга, по поводу снегопада, и я явно представлял трагическое выражение лица Эммета на дождь, вместо снега, когда он вышел из кафетерия.       — Тебе не нравится холод, — догадался я, вспомнив её дерганую руку на моё холодное прикосновение.       — И сырость тоже, — подтвердила она.       — Нелегко тебе, наверное, в Форксе?       — Ты и не представляешь насколько, — шепотом ответила она, на мгновение наградив меня злым взглядом.       — Ну и зачем ты тогда приехала? — вопрос вышел немного более требовательным, чем следовало, но мне на самом деле было интересно. Если ты так не любишь этот город, то зачем переезжать сюда?       — Это… сложно, — заинтриговала она меня.       — Думаю, что сумею понять, — нет ни шанса, что после всех историй, которые стряслись с моей семьей, её будет более сложной.       Девчонка молча посмотрела на свои руки, явно собираясь с мыслями. Мне казалось, она решала — говорить правду или обойтись парой общих фраз. Но подняв на меня взгляд, застыла, и её словно что-то подтолкнуло произнести:       — Мама снова вышла замуж, — быстро, почти слитно сказала она.       Хм, вполне стандартная ситуация. По статистике каждая вторая пара разводится, а каждый третий одинокий родитель приводит в дом человека, которого его ребёнок не принимает. На переносице мисс Свон вновь образовалась морщинка, а в глазах промелькнула грусть.       — Ну, не так уж и сложно, — вежливо, стараясь не задеть её чувства, сказал я. — Когда это произошло?       — В прошлом сентябре, — тяжело вздохнула она, почти с тоской.       — И он тебе не нравится, — выдвинул я логичную версию.       — Нет, Фил хороший, — сказала она, поправляя моё предположение. Сейчас вокруг уголков её полных губ был заметен намёк на улыбку. — Быть может, слишком молодой, но довольно-таки милый.       Это уже что-то новенькое, и более интересное, чем история несчастной непонятой дочери.       — Почему ты не осталась с ними? — спросил я. Прозвучало так, будто давлю на неё.       — Фил много путешествует. Он бейсболист, — легкая улыбка стала больше после последних слов — выбор подобной профессии забавлял её.       Я тоже не заметно для себя улыбнулся. Я не пытался тем самым утешить её. Просто, честно говоря, от её улыбки мне захотелось улыбнуться в ответ. Бывают такие люди на свете, которые одним своим хорошим настроением заряжают и тебя тоже, Элис например.       — Я слышал о нём? — мысленно пробежался по списку всех известных мне бейсболистов, сомневаясь, что Фил был в нем…       — Скорее всего, нет. Он не очень-то хороший игрок, — очередная улыбка. — Во второй лиге, часто переезжает.       — А твоя мама отослала тебя сюда, чтобы самой путешествовать вместе с ним, — сказал я.       Казалось, что, делая предположения, я мог вынудить её продолжать разговор и не игнорировать меня. Это опять сработало. Её подбородок выдвинулся вперед, а выражение лица внезапно стало решительным.       — Нет, она меня не отправляла сюда, — сказала она, её голос прозвучал по-новому, резко. — Я сама себя отправила.       Я не понимал о чём она говорила. Были некоторые мысли в голове, но они не сочетались с её описанием. Если у них всё хорошо, зачем ей самой переезжать в Форкс, который, по сути, её раздражал?       Итак, я уступил.       — Я не понимаю, — сознался я.       Она вздохнула, взглянула в мои глаза, смотрела в них дольше, чем большинство людей могли выдержать.       — Поначалу она оставалась со мной, но скучала по нему, — медленно объяснила она, словно каждое слово давалось ей с трудом. — Это расстраивало её… так что я решила, что пришло время перебраться к Чарли.       Маленькая складка у неё на лбу стала глубже.       — Но теперь несчастна ты, — прошептал я.       — Ну и что? — сказала она, как если б это обстоятельство не имело ни малейшего значения.       Я продолжал смотреть в её глаза, чувствуя, что забрался слишком глубоко ей в душу. Она не желала сказаться жертвой, показав любовь внутри семьи и самопожертвование ради её членов. Но истинные чувства отражались в её больших карих глазах и этом небольшом заданном вопросе на мой вывод.       — Это несправедливо, — сказал я, пожав плечами, пытаясь казаться несерьёзным и непринуждённым.       Она засмеялась, но смех не звучал весело.       — Тебе никто не говорил? Жизнь вообще несправедлива.       Мне хотелось рассмеяться над её словами, хотя мне тоже не было по-настоящему весело. Я знал кое-что о несправедливости жизни.       — Кажется, я уже слышал что-то такое.       Девушка посмотрела на меня, вновь, выглядя смущенной. Её глаза сверкнули в сторону, а затем вновь вернулись к моим.       — Конец истории, — заключила она.       Но я не был готов закончить разговор, хоть личная история Беллы Свон и могла стать для нас точкой сближения, мне казалось этого недостаточно.       — Ты хорошо держишься, — медленно сказал я. — Но я могу поспорить, что ты страдаешь больше, чем хочешь показать, — мне нравилось задевать её и выводить на эмоции. Так она казалась живой и реальной, а не образцом идеальной альтруистической девочки.       Мисс Свон скорчила лицо, её глаза сузились, и губы надулись. Она отвернулась, смотря перед собой. Моя догадка, видимо, оказалась верна и это ей не нравилось.       — Я не прав?       Она слегка вздрогнула, но сделала вид, что не расслышала меня. Это вызвало у меня улыбку.       — Мне так не кажется.       — Ну, а тебе-то какая разница? — возмутилась она, всё ещё глядя в другую сторону.       — Очень хороший вопрос, — согласился я, скорее обращаясь к себе, чем отвечая ей.       Я мог рассказать этой девчонке об обещании любимой сестренке, о желании растормошить её саму, чтобы видеть человека, а не картинку, взятую из описания старых романов. Мог честно ответить, что мне без разницы, и если бы не вбитые в голову основы воспитания и чести, сегодняшнего разговора не случилось бы вовсе. Мог описать свои чувства, возникшие по мере нашей беседы, заставляющие меня, как и Элис, хотеть обрести кого-то за пределами семьи. В отношении мисс Свон, конечно, друга. Но я ничего не стал объяснять, потому что не привык раскрываться перед кем-то, пусть и перед потенциальными друзьями. Да и все причины слишком личные, чтобы говорить их кому-то кроме себя и посвященных людей.       Девушка вздохнула и устремила сердитый взгляд в пространство. Что-то в её разочарованном выражении лица было забавным. Ситуация в целом, весь разговор были забавными. Она явно была раздражена тем, что я не ответил на её вопрос.       — Я тебя раздражаю? — спросил я, улыбаясь абсурдности всего этого. Обещал расположение, получил раздражение.       Мисс Свон быстро на меня взглянула, а затем её глаза, казалось, попали в плен моего пристального взгляда.       — Не совсем, — ответила она. — Я больше на себя злюсь. По моему лицу всё так легко читается, меня мама всегда называет своей открытой книгой.       Она раздосадовано нахмурилась.       Серьёзно? То есть бешу её не я со своими нетактичными предположениями, а то, что они верны по её вине?       — Напротив, — пришлось мне не согласиться. — Я считаю, что тебя очень трудно прочесть, — это было чистой правдой, свои теории я выстраивал лишь на знании проявлений чувств своих родных и почерпнутых описаниях из книг по психологии.       — Ну, тогда ты, должно быть, хорошо умеешь это делать, — предположила она.       — Обычно, да, — согласился я. Жизнь в большом доме с кучей разного народа, помогает понять характер и склад мышления разных типов людей.       Улыбнувшись ей как можно искренне и шире, я пришел к выводу, что моя миссия выполнена. Мы поговорили, она открылась, не оттолкнула, была вполне дружелюбна и приветлива. Этого должно быть достаточно Элис и её маленькому проекту «лучшая подруга Белла Свон».