(от лица Эдварда Каллена)
Я вернулся в школу. Отец предлагал, конечно, отправиться домой и отдохнуть. Пусть он и не знал всех подробностей аварии, но понимал — моё эмоциональное потрясение достаточно велико, чтобы вылиться в истерику, произошедшую в больнице. Но я отказался. Легче будет убедить родителей в моём здоровье как физическом, так и моральном, если я вернусь домой из школы, а не от отца-врача. Почти все ученики к концу дня вернулись к учебе. Только Тайлер и Белла, да ещё несколько других студентов, которые, вероятно, использовали переполох как шанс прогулять, отсутствовали. Школа гудела. Учителя, ученики, администрация и даже повара — все обсуждали сегодняшнее происшествие. Проходя по коридорам школы, я улавливал обрывки разговоров: — Нет, честно, я видел, своими глазами… — ...увезли окровавленным, похоже он… — Да, новенькая, говорят, всё из-за неё… — А я стояла так близко, могла и пострадать, между прочим… — Ох уж эти дети, я давно говорю, рано им права в шестнадцать выдавать… — А машины то застрахованы?... И всё в подобном духе. Некоторые диалоги веселили, вроде легенды о «хладном трупе Тайлера Кроули». Кто-то даже порывался собирать деньги на поминки для парня. Другие заставляли морщиться — нашлись те, кто пытался подать себя на фоне трагедии в выгодном свете, с непоколебимо уверенностью крича: «со мной такого бы не случилось!». Естественно мне задавали вопросы. Не школьники, те похоже не поняли, кто помимо «новенькой и того придурка Кроули» участвовал в аварии. Преподаватели хотели знать, как я и что слышно о состоянии ребят. — Я удивлен видеть Вас на уроке, Эдвард. Слышал, Вы были вовлечены в этот ужасный инцидент утром. — Да, мистер Баннер, но мне повезло, — я дружелюбно улыбнулся. — Я совсем не ушибся… Мне жаль, что не могу сказать тоже самое о Тайлере и Белле. — Как они? — В целом неплохо… У Тайлера несколько поверхностных царапин от осколков ветрового стекла. А у Беллы ушиб головы, но ничего серьезного, её даже не оставили в больнице и отправили домой, в отличие от Тайлера. — Хорошо, будем надеяться, они скоро к нам присоединяться, — он вернулся к доске и начал свою лекцию. Почти та же беседа повторилась с миссис Гофф, только разговор велся на испанском, а не на английском. Эммет, сидящий по правую руку, пристально наблюдал за мной. Он был первым из Калленов-младших, кто встретился мне после инцидента. — Надеюсь, ты сможешь внятно объяснить свое поведение, Роуз в бешенстве. Я не ответил ему, лишь закатил глаза. Напоминать мне о том, как реагирует мисс Хейл на угрозу жизни для кого-либо из семьи не стоит. Тот случай с почти расцарапанной физиономией контролера на аттракционах, где Элис из-за халатности работников была пристегнута очень слабо и чуть не выпала с сидения, когда змейка набрала приличную скорость, я буду помнить всю жизнь. И гордиться своей блондинистой сестрой столько же. Меня почти захлестнуло умиление от редкой заботы со стороны Розали, но я быстро себе напомнил — гнев тоже достанется мне. — Джаспер тоже зол, — продолжил шептать Эммет, словно я поддерживал диалог. — Элис переволновалась, даже ходила к медсестре за успокоительным. Бедная малышка, сегодня могли погибнуть два дорогих ей человека — возможная лучшая подруга и любимый (надеюсь) брат. Джас вправе злиться, и если он захочет наорать на меня, даже останавливать не буду. Эл маленькая и хрупкая, а ещё очень восприимчивая. До сих пор поражаюсь, как с такой интенсивностью в эмоциональном плане у неё нет проблем с сосудистой системой. — Я позвонил маме, — ещё тише прошептал Эммет, и тут я не смог усидеть спокойно. Моему возмущению не было предела, хотелось вскочить и заорать на него при всём классе. Надежда, что сообщить Эсми они забыли, теплилась по мере описания настроения ребят, а он её разбил одной фразой. Как только посмел? — Тихо! — зашипел брат, положив мне руку на плечо и надавливая со всей силы, стараясь удержать меня на месте. Я уже открыл рот, в желании высказаться о его незавидных умственных способностях, как он затараторил: — Она уже знала, отец ей рассказал! Я не говорил ничего более того, что ей уже было известно. Но не ручаюсь за других. Роуз и Джас могут на эмоциях выпалить про твою идиотскую выходку самоубийцы. Облегчение прокатилось по телу. Не знает. Не переживает. Не накручивает себя. Я расслабился на своем стуле и Эммет убрал руку. Плечо тут же заныло. Ну и силища в этом парне! — Проклятье, парень, ну ты и бешенный последнее время, — хмыкнул он, качая головой. — Укуси меня, — ответил я, потирая пострадавшее от этого гориллы место. Брат хихикнул. Несмотря на наш конфликт, он пока единственный, кто не старался высказаться о своем недовольстве моим поступком. Эммет проявлял чудеса понимания, дипломатии и поддержки. Мне стало неловко и стыдно за вчерашнее. — Слушай, насчет ужина, — начал я, но здоровяк меня перебил. — Всё в норме, мама мне рассказала о твоём друге. Я просто не подумал, как эта история смотрится с другой стороны, — он неловко почесал затылок и смущенно усмехнулся мне. Я улыбнулся в ответ и протянул ему сжатый кулак. Он ударил по нему своим, наши костяшки соприкоснулись. Мир был восстановлен. Когда прозвенел звонок, Эммет и я молча направились к машине. Брат выглядел более расслабленным, нежели утром. Думаю, его, так же как и меня, напрягала ссора между нами. Никто из Калленов не любил ругаться друг с другом всерьез и надолго. Поэтому наше примирение как будто сняло груз с плеч Эммета, да и с моих тоже. Остальные уже стояли около машины. На лице каждого выражалась крайняя степень недовольства с еле заметным беспокойством. Посторонние люди, увидевшие их сейчас, никогда бы не поверили, что хоть одного волнует судьба побывавшего в аварии брата. Стоило нам сесть, а мне завести мотор, как Роуз не выдержала: — Идиот! Сумасшедший! Придурок! Болван! Эгоистичный безответственный дурак! — выливался поток оскорблений из её рта на высоких нотах. Никто не присоединился к ней. Джаспер молчал, обнимал взволнованную и сжавшуюся Элис, хмурился. Эммет же смотрел на дорогу. Блондинка быстро выдохлась. Возмущенно фыркнув, она сложила руки на груди и откинулась на сидение. До дома мы ехали в тишине. Я припарковался в большом гараже рядом с домом; Мерседес Карлайла был там, рядом с большим джипом Эммета и М3 Роуз. Стоило мне вместе со всеми, покинуть салон автомобиля, как на мне повис человек. Маленькие бледные руки крепко обхватили мою шею, чёрный ёжик волос щекотал нос, а холодные щеки грелись в изгибе моей шеи. Элис. — Полностью согласна с Розали. Ты идиот! — проворчала сестра, не отрываясь от меня. Джаспер стоял рядом, не говоря ни слова, просто напряженно следил за нами. Его взгляд не обещал мне ничего хорошего. Взбучки мне явно не избежать, даже если Кроха перенервничала совсем каплю. — Нужно идти, — тихо сказал я в волосы сестры. Эммет и Роуз уже ушли в дом. Элис кивнула, отпустила меня, тут же вцепившись в руку Джаспера. Мы пошли прямо в столовую. Карлайл сидел на своем обычном месте — в восточной части стола. Эсми около него. Их руки покоились на столешнице. Я сел по другую сторону от отца. Мама протянула через него свою руку и положила мне на плечо. Даже не зная всей правды, она всё равно переживала. Розали сидела прямо напротив Карлайла. Она сверлила меня взглядом, не на секунду не отводя глаз. Эммет был рядом с ней. Элис приземлилась рядом с Эсми, Джаспер же занял позицию за ней, положив свои руки на спинку её стула. — Мне очень жаль, что я заставил всех нервничать, — серьезно произнес я, смотря прямо в глаза Розали. — Ты поступил правильно, — заговорила Эсми. — Спас девочке жизнь. — Правильно? — взорвалась блондинка, вскакивая со своего места. Эммет постарался её остановить, но было поздно. Я закрыл глаза. — Ты, дурак несчастный, рисковал своей жизнью ради какой-то новенькой, с которой толком и не знаком! Ты мог умереть, идиот! — Умереть? — одновременно переспросили Эсми и Карлайл. Сглотнув вязкую слюну, я посмотрел на родителей. Прежде чем начать объясняться, услышал шепот Эммета и вздох Роуз. — …не знали… — Всё было несколько сложнее, чем я описал, пап, — смотря прямо в его обеспокоенные ореховые глаза, я старался, чтобы голос мой не дрожал. Выходило паршиво. — Я не просто выдернул Свон с места удара, я оттолкнул её и был очень близок к тому, чтобы оказаться жертвой, вместо неё. — Ты... — сипло заговорила Эсми, — ты чуть не погиб? — Нет, что ты, — запротестовал я. — Максимум перелом. Недоверчивый хмык Розали нисколько не помогал. — Всё же хорошо, правда? Не нужно переживать, мам. Я жив, здоров и даже спас будущую подругу Элис, — постарался я улыбнуться. — Слышишь, Кроха, это ещё один плюс в завоевании доверия этой девчонки, а? Но сестра не улыбнулась в ответ, как и Эсми. Они, хмурясь, смотрели на меня, словно не понимали, как я могу находить позитив в такой ситуации. — Он прав, — мягко произнес Карлайл. — Всё закончилось хорошо, принесло благо, пострадавших почти нет, да и травмы в основном царапины, только у Беллы ушиб головы. — Малым отделалась, — раздраженно прошептала Роуз, отвернувшись от нас. — Розали! — одернул её отец. — Да, конечно, всё хорошо, — слабо приподняв уголки губ, согласилась мама. — Только в будущем давайте допускать поменьше этого «все». Она поднялась, обошла стол, подходя ко мне, и порывисто обняла за плечи. — Не смей меня пугать так больше, я не хочу терять ещё одного ребёнка, — торопливо сказала она, целуя в макушку. Слезы в её голосе терзали мою совесть. — Я постараюсь, мам, — как можно тверже ответил я, гладя обнимающие меня руки. Она отошла, прошлась вдоль стола, целуя каждого в голову, а Джаспера в щеку, и направилась к холодильнику. Карлайл окинул каждого из нас пристальным взглядом и произнес: — Я рад, что вы, Эммет и Эдвард, помирились, — мы кивнули. Хейлы дернули головами, явно не заметив между нами изменений с утра, а Элис просто водила своим пальчиком по столешнице. — Я не хочу повторений подобного. Понимаю, вы подростки и в вас бушуют гормоны, перепады настроения и слишком острые реакции, но мы с мамой не железные, наших нервов на вас пятерых может не хватить. Прошу, поберегите нас. — Понимаешь, Роуз? По-бе-ре-ги-те! Ничего не напоминает? — не удержался я от шпильки. — А тебе? — ядовито ответила она. — Хватит! — строго сказал отец, поднимаясь и присоединяясь к маме, пока она готовила легкий перекус. Я тоже не смог больше сидеть на месте и смотреть на потерянное выражения лица Элис. Было очень непривычно видеть всегда фонтанирующую энергией Кроху такой тихой и молчаливой. Обойдя стол, я кивнул Джасперу, который также переживал за свою девушку и сжимал беспокойно её плечи. Присев перед ней на колени, я взял её руки в свои и постарался заглянуть в глаза. Она упрямо не поднимала головы, но и не оттолкнула. Зато очень крепко вцепилась своим маникюром мне в кожу. Было больно, но я терпел. Заслужил. — Что такое, Кроха? Всё же хорошо? — негромко заговорил я с ней. — Хочешь, поколоти меня, сопротивляться не буду. — Нет, — ответила она. — Ты и так ушибленный на голову, куда тебя ещё калечить, — вздохнув, Эл продолжила. — Просто ты сказал о моей вероятной подруге, а я ведь даже не вспомнила о ней в момент аварии. После, да, вместе с осознанием, что могло произойти с тобой, пришло и понимание кого ты спасал, — она подняла на меня свои блестящие глаза и серьезно произнесла. — Если бы у меня был выбор, я бы не хотела, чтобы ты её спасал. Ты мне дороже любого другого постороннего человека. Твоя жизнь для меня ценнее, береги её, хорошо? Я, пораженный, кивнул. Мы всегда были близки с Элис, но раньше я даже не представлял, насколько наша связь сильна. Она стала для меня той самой младшей сестренкой, о которой когда-то мечталось в далеком детстве, до Калленов. И я понимал, всё произнесенное сестрой актуально для каждого в этой комнате. Мы пожертвуем любым посторонним человеком ради семьи. Джаспер опустился рядом со мной на колени и погладил Элис по щеке. Она успокаивающе улыбнулась ему, кладя свою руку поверх его. Я залюбовался ими. Гармония и любовь читались в каждом жесте и взгляде. Настолько естественно они выглядели, настолько правильными казались их отношения. Мое сердце вновь сжалось, а в глазах защипало. Быстро клюнув сестру в щеку, прошептав быстрое «обещаю», я встал и отошел от них. Посмотрев на Эммета и Розали, в надежде на расслабляющую перепалку, которая перебьет чувства собственной никчемности, я чуть не застонал. Они сидели лицом друг к другу, соприкасаясь лбами, и о чем-то тихо переговаривались. Эммет ласкал большим пальцем скулу блондинки, она невесомо водила пальчиками по его бицепсу. Идиллия и нежность. Смотреть на родителей я даже не рискнул, просто вышел из кухни. Встав напротив огромного окна в гостиной и смотря на тихий, припорошенный снегом, лес, я погрузился в себя. Винить семью в том, что они ищут утешение в своих любимых, нет смысла. Сегодня, да и вчера, из-за меня они пережили многое для такого короткого срока. Самое малое, что я мог сделать в благодарность за понимание — это не маячить своей несчастной мордашкой, пока они успокаивают друг друга. Наблюдая как солнце стремится к закату, я задумался, какой человек мне подойдет. С кем я буду смотреться так же гармонично? Кто сможет вызывать у меня приторную нежность? В самом деле, испытывать зависть и не знать чего хочешь, по меньшей мере не логично, правда? Так какой он — мой тип? Может как Элис или Белла Свон – маленький хрупкий паренек, с большими невинными глазами, смущенной улыбкой, но твердым и вредным характером? Который будет смотреть на меня с восхищением, и его ещё придется убеждать, что это мне повезло оказаться его парой, а не ему моей. В голове тут же возник молодой человек на голову ниже меня, с красными от смущения щечками, опущенными глазами и коротким ёжиком тёмных волос. Симпатичная картинка. Но вдруг мне по душе тип «Розали Хейл»? Высокий, светловолосый, одетый по последней моде, невероятно язвительный, капризный, своенравный и жесткий. Хрупкого паренька сменил кто-то внешне похожий на Джаспера, одетый в узкие дранные джинсы, обтягивающую яркую футболку и жилетку ядовито-желтого цвета. Этот образ вызвал у меня улыбку. Нет, блондины это не мое. Ну, или по крайней мере такие, какими я их себе представляю. Роясь в своей голове в поисках нужного образа, я заметил одну закономерность — мой мозг переделывает знакомые мне типы женщин в мужчин, перекраивает один пол в другой. Раньше подобное являлось моим основным занятием. Дабы не спалиться перед семьей, я вместе с братьями любовался девушками, в своих мыслях одновременно меняя их черты на более мужские. Это придавало восторгу реалистичности, а мне причастности к тому, что считается обыденным и нормальным в жизни каждого мальчишки. Но сейчас, когда я один, мне ведь нужна правда, а не выдуманный образ. Но как его искать? Я не мог к родным-мужчинам применить тот же принцип преображения, что и к девушкам. Не мог представить их, даже абстрактно, как объект влечения. От одной мысли становилось плохо и меня начинало тошнить. Пришлось переключиться на воспоминания о клубной жизни. Там людей разного пола, стиля, национальности хватало. Только выбирай. Однако и здесь меня ждала проблема — в такие вечера, чтобы набраться храбрости, прежде чем идти на танцпол, я напивался. После нескольких стопок текилы, возможность разоблачения среди кучи незнакомцев, если я слишком расслаблюсь и увлекусь кем-то в толпе, меня не смущала так сильно. Поэтому запомнить более менее четко как кто выглядит и ведет себя у меня не выходило. Но я знал одно. То, что точно хочу видеть в человеке, парне!, которого назову своим — свободу. То чего сам лишен, то чего желаю для себя больше всего на свете, я хочу видеть в Нем. Хочу, чтобы Он научил меня ей. Вдохнул свободу в меня, наполнил ею. Хочу человека, рядом с которым я не буду бояться. Который всегда будет за меня. Повезет ли мне когда-нибудь встретить Его? На моё плечо легла рука. Вздрогнув, я заморгал. Оказывается настолько погрузился в свои мысли, что забыл, где нахожусь. Обернувшись, увидел Элис. Она с волнением всматривалась в моё лицо. — Я не знаю, что тебя гложет, — негромко произнесла она. — Но ты должен помнить. Несмотря ни на что, чтобы ни случилось, мне ты можешь доверять на сто процентов. Со мной не нужно притворяться, со мной ты можешь чувствовать себя свободным. Её слова повторяли в точности мои желания. Словно она стояла рядом, слушала их, запоминала и цитировала сейчас мне. Буря поднялась в душе, порыва сильнее чем сейчас, открыться, рассказать, поделиться, я не испытывал даже с мамой Эсми. Поток слов перехватывал горло, готовый сорваться с языка, только ослабь чуточка контроль. И я жаждал, о, как я этого жаждал. Но шум голосов с кухни не дал этому случиться. Я улыбнулся и кивнул сестренке, ощущая давящую боль в груди, почти такую же, как в детстве. Но сейчас эта была не любовь, сейчас я ощущал разочарование. — Идем, мама зовет перекусить, — невесело улыбнулась Элис, беря меня за руку. Она всё поняла, но не стала настаивать. Может действительно, ещё не пришло время. После раннего ужина, вся семья расположилась в гостиной. Эсми требовала от нас совместного времяпрепровождения после столь наполненных событиями суток. Выбирая какой фильм посмотреть, мы спорили, критиковали и высмеивали каждый вариант, прекрасно проводя время. Кому-то попало диванной подушкой за особо грубый комментарий. У Эммета больше всех пострадал затылок от частых ударов, никто не остался в стороне, все успели приложить руку, так сказать. Элис, казалось, была везде, потому что её голос слышался из разных углов комнаты. Эсми с улыбкой наблюдала за нами, сидя в двойном кресле, традиционно занимаемом родителями, а Карлайл активно спорил с Джаспером насчет лучшего исторического фильма. Роуз же переругивалась со мной по поводу мультфильмов. Ей хотелось посмотреть «Храбрая сердцем», а мне — последнюю часть «Как приручить дракона». Аргументы, летящие в защиту каждого мультика, были похлеще, чем на дебатах ценителей артхауса. — Здесь раскрываются проблемы женщин в обществе! — шипела блондинка. — А у меня семейное единство и дружба, человеческие взаимоотношения и привязанности! — парировал я. — Семья затрагивается и в «сердце»! Там, между прочим, общесоциальные проблемы поднимаются, в том числе родителей и детей! — В «драконах» зато говорят о приоритетах, о прощании с детством и что иногда, если любишь и желаешь счастья, нужно отпустить! Мы настолько увлеклись, что даже не заметили, зрителей. Остальные давно перестали спорить и просто наблюдали за нами, словно за теннисным матчем. — А вы что обсуждаете? — удивленно спросил Эммет, когда я отвлекся воды попить. Роуз тоже осушила свой стакан. — Мультики! — хором ответили мы, и в гостиной грянул смех. Семья смеялась над нашими серьезными лицами. Переглянувшись с Роуз, я тоже начал потихоньку понимать насколько увлеченно и возвышенно выглядел спор со стороны. Прыснул. Сестра издала смешок. Через секунду мы уже смеялись вместе со всеми. Мультфильмы часто недооценивают, это правда. Но и менее забавной эта ситуация не становится. В итоге решино вспомнить детство и включили «Корпорацию монстров». Вечер прошел замечательно.***
Собираясь ко сну, я заглянул на кухню за стаканом воды. Ночью часто мучает жажда, а бегать со второго этажа вниз, если честно, лень. Пока я набирал воду, зашел Джаспер, уже без линз. Его голубые глаза, пробежавшись по комнате, остановились на мне. — Что? — спросил я, ставя стакан с чистой водой на столешницу. Брат молча подошел ко мне, его лицо ничего не выражало, и ударил в живот. Резко, почти не замахиваясь. Я согнулся. Боль была не адской, но довольно ощутимой. Спасибо, что не в солнечное сплетение, тогда пришлось бы дольше ждать, пока пройдет. — В следующий раз думай не только о себе, — спокойно сказал Джас. — Перенервничали все, ты дорог каждому. Прекрати потакать своим подростковым закидонам и повзрослей, ну или хотя бы вернись к прежнему своему поведению. Большего он не сказал, не спросил как я, просто развернулся и ушел. Я дышал через рот, старясь отвлечься от боли в животе. Надеюсь, она утихнет быстро, не хочу объясняться с мамой или отцом. Ещё минуту я стоял согнувшись, прежде чем смог, не опасаясь, выпрямиться. Дискомфорт ещё чувствовался, но уже не так остро. Я понимал Джаспера, скорее всего сам бы врезал ему, если бы это он два дня подряд мотал семье нервы. Да и удар мог быть посильнее, меня пожалели. Удар использовали как воспитательный метод и месть за волнение девчонок, на глазах которых я чуть не погиб, не более. Постояв ещё немного, переживая остаточную боль, я, прихватив стакан с водой, пошел в свою комнату. Почти у самой двери меня перехватила Розали. Ожидая от неё так же физических увечий, я загодя выставил свободную руку вперед, закрываясь. Но она удивила меня. Нервно улыбнувшись, блондинка сверкнула голубыми глазами и обняла меня за талию, уткнувшись хорошеньким личиком в мою грудь. Неловко обняв сестру свободной рукой, которой собирался обороняться, я наконец ощутил — меня простили. Каллены разные, и мы по-разному выражаем свои эмоции. Со стороны может показаться одно, а на деле всё совершенно иначе. Свирепый Эммет всегда спокоен. Он поддержит и будет, возможно, единственным, кто останется на твоей стороне, если все ополчатся против. Правда в одном случае это не сработает — если обидеть Розали. Тогда здоровяк просто разорвет тебя на мелкие кусочки, особо не напрягаясь. Карлайл прежде разберется в ситуации, проанализирует её, сделает выводы, на основании которых и будет действовать. Мирно и рационально. Эсми. Мама. В первые секунды все её эмоции будут зашкаливать, но в конце, успокоившись и разобравшись, она захочет лишь убедиться в безопасности человека, за которого волнуется, остальное для неё не важно. Элис становится тихой, переживает потрясения и волнения внутри себя, стараясь не выпускать их наружу. Говорит мало и по делу, прощает быстро, но только если любит и дорожит тобой. Джасперу нужно выпустить эмоции, которые он копит, заботясь вначале о дорогих ему людях. И даже выпуская свои переживания небольшими актами насилия, он проявляет заботу. Весьма странным способом, но ты не будешь сомневаться в её искренности. Розали. Первая реакция — гнев, злость и крик. Наполненный обвинениями, обещаниями побоев и угрозами жизни. Но правда, вот она — тихие объятия вдали от посторонних глаз, чтобы показать — ты семья и я люблю тебя, даже если ты идиот. Мы разные, но мы одно целое. Даже если кто-то из нас заставляет остальных волноваться и переживать.