Я - человек

(от лица Эдварда Каллена)

      Весь день я игнорировал родных. Розали и Джаспер сами не особо стремились общаться, больше погруженные в свои мысли. А вот Элис на химии кидала жалобные взгляды весь урок. Я стоически игнорировал их, хотя кто бы знал, как это было трудно.       Обижаться на Кроху я не умел никогда. За любую шалость, обернувшуюся катастрофой и ущербом для меня, я не злился на неё больше часа. После сам подходил, улыбался и обнимал всхлипывающую сестру.       Она не извинилась ни разу. За все года прожиты под одной крышей, я слышал слова раскаяния в её исполнении только перед тремя людьми. Перед Эсми, Карлайлом и Джаспером. Больше никто не имел чести слышать столь редкое явление в свой адрес. Но мы привыкли и знали – ей стыдно. Просто после каждой ссоры или вреда от Элис, на наших кроватях материализовались маленькие презенты, и всю ближайшую неделю Кроха была идеальной сестрой.       Но в этот раз она перешла грань. Мы не лезем в личную жизнь друг друга, Каллены не терпят вмешательства в настолько интимные вещи. Она могла советовать кандидатуру и обсуждать со мной её, даже могла попробовать мне её подослать, но манипулировать мной? Это уже слишком. Я не мог противиться обиде, засевшей в моём сердце.       Как бы я ни любил её, она не имела на свои действия права, прикрывая их дружескими намереньями.       Эммета тоже не спешил прощать. Сегодня нет испанского, и мы навряд ли пересечемся, это даст время ему подумать, а мне остыть. Я понимал – он всего лишь пошел на поводу у сестры, но это слабое оправдание. Здоровяк знал, я стерплю его пошловатые шутки, но не посягательство на мою личную свободу.       По дороге в кафетерий мне приходилось думать со сверхзвуковой скоростью – где мне сесть и стоит ли вообще идти туда. Но искушение пообщаться свободно с Беллой, узнать, сколько у нас общего и на чём мы можем строить нашу дружбу, оказалось сильнее нежелания сталкиваться с родными.       Тем более, если я сяду отдельно, да ещё и вместе со Свон, то это точно запутает Эл. Решено, иду ва-банк!       В кафетерии я оказался одним из первых. Взяв по привычке самые жуткие на вид продукты, выбрал дальний стол, всеми забытый и никогда не занятый. Быстро сев и поставив перед собой ленч, я принялся ждать.       Мало кто обращал на меня внимание. Все привыкли игнорировать этот угол, даже случайный взгляд редко останавливался на нем. Мне же лучше – меньше разговоров, сплетен и доставучих глазений.       Правда Элис так просто не запутаешь. Она вычислила меня сразу. Только ступив в помещение, за долю секунды определила моё отсутствие на привычном месте и моментально просканировала комнату. Наши глаза встретились.       Она хмурилась, морщинка меж её маленьких бровей была очень глубокой. Но я не улыбнулся, чтобы успокоить её. Даже грозный взгляд Джаспера в мою сторону не сработал. На этот раз моей вины в переживаниях Эл нет, пусть разбирается с ней, а не переводит стрелки.       Отвернувшись от удивленных ребят, я продолжил ждать Беллу. Попутно изучая студентов, учащихся со мной на протяжении двух лет, я понял, что очень мало знаю о них.       Многие посещают со мной уроки, один или два человека повторно встречаются на нескольких предметах, и это помогает запоминать лица. Но не имена. Моё знание, кого и как зовут, было минимальным, основывалось на том – как часто и сколь сильно эти люди достали мою семью в первые месяцы нашего нахождения в этой школе.       По этой причине я хорошо запомнил Джессику Стенли, непробиваемую девушку, считающей своим долгом доказать мне, что она дар Богов. Болтливая сплетница, постоянно рассказывающая небылицы о Калленах.       Или Майк Ньютон, решивший приударить сначала за Розали, а потом за Элис и оба раза натыкаясь на зверское выражение лица моих братьев и мою проповедь: «Не там рыбку ловишь, мальчик».       Лорен Меллори, ставшая блондинкой год назад, не смущалась наличия девушки у Эммета и терроризировала его весь первый наш семестр в Форксе. Пока не случилась драка на заднем дворе школы, которую чудом удалось замять, а так же избежать сильных увечий. Но Роуз была довольна, а Меллори отстала, только перекрасилась в блонд и периодически строила глазки здоровяку.       Веселее всего было познакомиться с Роном Перри, очкастым, с веснушками по всему носу, каштановыми волосами, низким и очень худым парнем.       Мальчик оказался геем. Для меня тогда было шоком, что об этом знают всё и молчат. Но тут дело оказалось в другом. Его мать член попечительского совета школы, ярая феминистка и борец за человеческие права. Его нельзя было трогать и травить, иначе проблемы были бы у всех. Да и парень не стремился к популярности, был тих, неразговорчив и не лез ни к кому. Кроме Джаспера.       Если честно было даже обидно первое время, когда мальчик начал оказывать блондину, а не мне, недвусмысленные знаки внимания. Он застенчиво улыбался, садился рядом на совместных уроках. У него прорезался голос и гонор, когда кто-то нелестно отзывался о Джасе или Роуз. Перри был безобидным, но очень неудобным. Элис почему-то ревновала к нему, хотя Джас никогда не давал повода. В любом случае, это нужно было прекращать.       Я не знаю, что брат сказал мальчику, но тот отстал. Перестал смотреть восхищенно, стараться быть ближе и защищать от других. Вновь превратился в тень. Только очень задумчивую тень. А в этом году я его даже не узнал.       Он явно сделал операцию на глаза, избавившись от очков. Приоделся – засаленные рубашки и растянутые свитера с брюками и спортивками сменились яркими футболками, модными рубашками и джемперами, джинсами и зауженными брюками. Он произвел фурор первого сентября, приковывая взгляды. Девчонки напрочь забыли, что он гей, большинство по крайней мере, и устремились соблазнять преображенного Перри.       Не смотря на внешние изменения, Перри так и остался стеснительным замкнутым парнем. Он улыбался поклонницам, общался с парнями (которые игнорировали его ориентацию и всегда убеждали попробовать с девчонками – после секса с женщиной он обязательно излечится, говорили они) и учился очень усердно. Не обращая внимание на нас.       Я думал подойти к нему. Подружиться, попробовать узнать, как у него получилось жить открыто и не встречать тонны злости и презрения на своём пути. Но я струсил. Боялся, что мой интерес будет слишком явным и меня, раньше, чем я решусь открыться, окрестят гомиком.       Был ещё Аарон Милтон, он переехал из Форкса в прошлом году. Докучал первое время Элис. Открытки, подарочки, милые комплименты. Бесил Джаспера как мог, в общем. И естественно всегда спокойный Хейл не выдержал и последовал примеру сестры. Подрался с Милтоном, но не на территории школы. Они договорились встретиться и поговорить по-мужски на пустыре, рядом с заброшенным заводом, там когда-то играли в бейсбол. Естественно разрешалась страховка, Джас привел меня и Эммета, Милтон взял Тайлера Кроули и Криса Бронски.       Нам не пришлось вмешиваться. Джаспер, не смотря на свой спокойный нрав и меньшую накаченность, по сравнению с Эмметом, был быстрым и ловким, занимался единоборствами (у него был бзик на защите родных). Так что Милтон отхватил сильно, но признал своё поражение, хоть Кроули и настаивал на реванше, желая подраться со мной. Аарон оказался парнем неплохим, с принципами и своими правилами.       Никто не узнал о драке. Милтон отстал от Элис, публично принеся извинения ей и Джасперу, а после переехал с родителями. Естественно все всё понимали. Джаспер и Аарон светили синяками и ссадинами, яснее объяснять резкую перемену не нужно.       Мой телефон зазвонил, отвлекая от воспоминаний и наблюдения за Крисом Бронски.       С экрана смартфона мне улыбался отец. Смахнув вверх вызов, я ответил:       — Да.       — Эдвард, — спокойный голос отца звучал по профессиональному нейтрально. Как и обычно во время работы. — Тебе нужно приехать в больницу, сдать анализы. Из-за болезни ты пропустил плановый осмотр и проверку.       — Пап, — вздохнул я. — У меня уроки, во-первых, а во-вторых, у тебя должны быть анализы, как раз из-за болезни, — иногда иметь родителя-врача – утомительно.       Раз в год, сразу после Рождественских каникул, мы всей семьей проходили терапевта и сдавали всевозможные анализы. Это был своеобразный бзик Карлайла.       В самом начале истории нашей семьи, отец понадеялся на добросовестность врачей ведущих карту здоровья Элис в приюте и не стал настаивать на осмотре в своей клинике. Через пару дней, после того как Кроха переступила порог нашего дома, у неё подскочила температура, и она начала сильно кашлять.       Бронхит, не диагностированный врачами приюта, и скрываемый самой Эл, перерос в пневмонию. Месяц сестренка пролежала в больнице. Мы все очень испугались, родители особенно.       После благополучного возвращения мелкой домой, Карлайл постановил о ежегодной обязательной проверке здоровья, даже если мы выглядим здоровыми.       — Те анализы не подходят, Эдвард, — строго сказал отец. — Биологию ты и так знаешь лучше всех, а последнего урока у тебя нет, так что вполне можешь прогулять. Я после позвоню в администрацию и всё объясню.       — Ок, после ленча буду, — вздохнул я, смотря на вход. Не хотелось бы терять возможность пообщаться с Беллой.       — Почему не сейчас? — удивился он.       — У меня дела, хорошо? Я приеду минут через тридцать–сорок, — закатил я глаза, не желая вдаваться в подробности. Их всё равно ребята дома расскажут вечером.       — Ладно, найдешь меня, как приедешь, — согласился Карлайл и положил трубку.       Стоило мне убрать телефон, как в кафетерий зашла Белла Свон в компании Джессики Стенли. Я всё удивляюсь, что общего нашли эти две абсолютно разные девушки? Неужели противоположности притягиваются не только в отношениях, но и в дружбе?       Я следил за их передвижениями по залу. И очень удивился, когда Белла в одно мгновение, улыбаясь, вертит головой, а в другое уже опускает подбородок и выражение её лица, даже на таком расстоянии видно, явно расстроенное и печальное. Что случилось за одну секунду?       Девушки подошли к раздаче. Стенли продолжала что-то говорить своей молчаливой собеседнице, набирая полный понос ужасной еды, а я всё ждал, пока Белла поднимет голову и увидит меня. Нужно же как-то пригласить её, верно?       Джессика обернулась со своим ленчем в руках, собираясь видимо присоединиться к друзьям, и заметила меня. Как вовремя. Улыбнувшись, я вперил взгляд в Беллу, надеясь, что сплетница поймет намек и привлечет внимание девушки ко мне. Так и вышло.       Не прошло и нескольких секунд, как Свон резко дернула головой, бегая глазами по кафетерию. Встретившись со мной взглядом, она застыла. Я, продолжая улыбаться, махнул ей рукой, подзывая.       Ответив что-то возмущенной Стенли, Белла медленно пошла в мою сторону. Она явно была шокирована таким приглашением. Но зато печаль прошла с её лица.       Когда девушка остановилась около столика, словно и не собиралась делать больше ни единого движения, я решил ей помочь. Может она неправильно истолковала мой жест и решила, что я просто хочу перекинуться парой слов, быстро и без надобности присаживаться.       — Почему бы тебе не сесть со мной? — спросил я, нарушая неловкую паузу.       Она механически села, сжимая бутылку с лимонадом в руках. Она не голодна? Хотя с учетом того, что здесь подают, я тоже бы не рискнул есть. В принципе, я и не рискую, просто делаю вид.       Белла молчала. Смотрела на меня настороженным и недоверчивым взглядом, ожидающим подвоха в любую секунду. Лучше предоставить ей начать беседу, решит ещё, что я смеюсь над ней или издеваюсь. А может в её голове крутиться вопрос – что этому парню понадобилось от меня?       Не знаю. В любом случае, я сделал несколько первых шагов в сторону нашей дружбы. Хотелось бы знать, что они не напрасны и девушке так же интересно в моей компании, как и мне любопытна её.       — Это что-то новенькое, — наконец произнесла она.       — Ну, — я замялся, не зная, что говорить.       Мне не терпелось обрести в её лице верного и доверенного друга, но делиться самым сокровенным при третьем относительно нормальном разговоре, это слишком. Так, что пойду на компромисс и выдам правду, только завуалировано:       — Я решил, раз уж всё равно я следую дорогой в ад, надо хотя бы не жалеть усердия.       Повисло молчание. Навряд ли она поняла хоть слово. Слишком мало информации ей было известно обо мне, да и телепатия явно не входит в перечень талантов Беллы. А расшифровать это высказывания, не залезая в голову, не сможет даже Дельфийский Оракул*.       С каждым днем набираясь храбрости и решимости, я приближал момент своей свободы. Белла Свон станет первым человеком, который узнает мой секрет… помимо Бенджамена, он его понял даже раньше меня. Надеюсь, мои усердия не будут напрасны, она не выглядит злой, предвзятой или религиозной, и это явно облегчит наше общение и мой… каминг-аут…       — Знаешь, мне трудно понять, что ты имеешь в виду, — нарушила Белла тишину.       — Знаю, — я улыбнулся, на то и был расчет, ещё слишком рано.       Я сменил тему:       — Кажется, твоим друзьям не особо нравится твоё местонахождение, — хмыкнул я, заметив пристальные взгляды ребят, с которыми до этого дня обедала девушка. Особенно выделялись напряженные и мрачные лица Джессики, Майка и Тайлера.       — Переживут, — пренебрежительно фыркнула она.       Это удивило меня. Неужели моя компания ей приятней, чем их? Она чувствует, то же, что и я?       Мы словно потерянные брат и сестра, встретившиеся после десятка лет разлуки, и с трудом, но налаживающие связь. Мне нравилось ощущение нового знакомства и одновременно чувство дальнего родства, как с Роуз. Мы с ней тоже мало общаемся, но от этого менее привязаны друг к другу не были.       Поэтому сама собой сработала привычка подкалывать и шутить, с Розали возможно сосуществовать только так, если не хочешь срываться в ссору:       — А я могу и не вернуть тебя назад, — сказал я, нагловато усмехнувшись, пытаясь изобразить безумную улыбку Джокера.       Она сглотнула, я рассмеялся, неужели вышло напугать?       — Кажется, ты разволновалась, — веселясь, указал на её реакцию.       — Нет, — возразила она дрожащим голосом, что смешило ещё больше. — Скорее, удивилась… Не могу понять, что с тобой вдруг произошло?       — Я же сказал, что хочу с тобой дружить. Так что я стараюсь, — я улыбался, но надеялся, она понимала, что говорю серьезно.       — Стараешься? — переспросила она.       — Да. Больше не хочу думать о других. Буду делать то, что хочется, и будь что будет, — надоело считаться с чувствами остальных.       Почему никто не относится ко мне так же щепетильно, как я к ним? Каждый раз я спрашивал себя – не навредит ли это человеку, но никогда не вспоминал, что может это навредит мне. Сегодня я хочу жить для себя.       Хочу друга, не думая, что могу ей понравиться как ухажер. Хочу чувствовать себя свободным, не переживая, что наврежу этим семье. Хочу жить, не оглядываясь по сторонам в желании убедиться, что не причиняю дискомфорт кому-то.       Я имею на это право, не так ли?       — Всё ещё не понимаю, — нахмурилась Белла.       — Со временем, возможно, я объясню, — печально улыбнулся я, надеясь, что смогу это сделать.       — Ну ладно, скажи просто: мы теперь друзья?       — Друзья… — задумчиво протянул, обдумывая как бы уточнить тот момент, что «только друзья».       — Или нет? — прошептала она.       Я усмехнулся, она переживала. Думаю у нас всё получится, но всё же стоит сделать акцент:       — Стоит попробовать. Но предупреждаю: тебе я только друг, — несмотря на улыбку, предостережение должно было прозвучать строго.       — Ты всё время это говоришь, — отметила она, нахмурившись.       О, черт, я ошибся? Она хочет чего-то большего или просто не понимает, почему я настаиваю и повторяю одно и тоже?       — Надеюсь, ты меня услышишь, и это не причинит в будущем боль нам обоим, — всё же постарался пояснить я свою мысль.       — Кажется, ты считаешь меня слабослышащей? — прищурилась она на меня.       Оу. Я сконфуженно улыбнулся, не хотелось её оскорблять. Не подумал, как это со стороны прозвучало.       — Что ж, пока я тебя слышу, мы дружим? — смилостивилась Белла, подводя итог нашему диалогу.       — Пожалуй, так.       Она опустила взгляд на свои руки, крепко сжимавшие бутылку лимонада, не произнося больше ни слова. Обиделась? Или решает, принимать ли такого странного человека в друзья? А может, думает, как потактичнее намекнуть на мою асоциальность?       — О чём ты думаешь? — не выдержав молчания и любопытства, спросил я.       — Хочу понять, кто ты.       Я напрягся, но сделал усилие и удержал улыбку.       Что она имеет в виду? Мою ориентацию? Этническую принадлежность? Характер? Стиль жизни? Принципы и нравы? В этом «кто ты» заложено слишком много вариантов. Все они, кроме одного, хороши и интересны для обсуждения… но с моей удачей, она хочет понять, скорее всего, гей я или нет. И в чём интересно это выразилось, что заставило её задуматься?       — И как, получается? — небрежно спросил я, стараясь не выдать своего волнения.       — Боюсь, что нет, — призналась она.       Я облегченно засмеялся. Есть шанс, что «выход из шкафа» откладывается, до момента, когда я решусь сделать это сам.       — Какие теории?       — Слишком стыдно, — покраснела она.       Почему? Что такого может быть постыдного в теории об ориентации челов… Оу, видимо она не про это. Я кретин и параноик. Что ж, теперь мне действительно интересно, какой личностью она меня считает.       — Это огорчает, — усмехнулся я, совершенно расслабившись.       — О, — фыркнула она. — Огорчает? Знаешь, что такое огорчение? Это когда странный парень сначала груб с тобой, а потом фантастически вежлив. На следующий день спасает тебе жизнь и обещает объяснить, как он это сделал, но злиться почему-то и ничего не говорит, просто игнорирует месяц.       Белла зло сдула со лба локон, лезущий ей в глаза.       — Или огорчает, то, что этот странный парень резко прекращает свой игнор, говорит непонятные вещи, устраивает зачем-то пробки и потом приглашает на совместную поездку, не объясняясь в очередной раз. Вот что такое огорчение.       — Вау, — удивленно произнес я. — Ты здорово злишься, не правда ли? — это действительно шокировало. Я не знал, что можно так себя накрутить. Видимо моё поведение действительно задело её.       — Просто ненавижу двуличие, — раздраженно ответила Белла. Это я могу понять.       Она смотрела мне в глаза, стараясь просверлить их и добраться до мозга, чтобы вложить свою мысль мне в голову, очевидно. Было неловко и странно, так что я отвел взгляд ей за спину. Там сжигал меня на воображаемом костре Майк Ньютон.       Хм, это отличный шанс показать, что я считаю её не свободной, ещё раз указав на наше дружеское и не более общение.       — Кажется, твой парень, — я выделил эти слова интонацией, — решает, присоединиться к нам или нет. Вид у него злющий.       — Не знаю, о ком ты говоришь, — сказала он ледяным тоном. — Но в любом случае ты ошибаешься.       Ух ты, такого отпора я не ожидал. Неужели ей неприятна сама теория, что она занята. Или Белла ярая феминистка, любящая свободу? А может она… навряд ли, не может мне так вести…       — Да нет. Я же тебе сказал, что легко читаю людей, — решил повеселить я её, отсылаясь к нашему первому нормальному разговору.       — Всех, кроме меня, разумеется.       — Да. Всех, кроме тебя, — усмехнулся я, она помнила.       Это будет нашей шуткой, только для своих. Символ поддержки и способ уйти от негатива. В тот раз помогло, и сейчас вроде тоже сработало.       Белла вновь сосредоточилась на своей бутылке, опустив взгляд. Стесняется? Согласен, это достаточно неловко и мы ещё мало знакомы. Нельзя молчать, так легче справиться со смущением.       — Разве ты не хочешь есть? — спросил первое, что пришло в голову.       — Нет. А ты? — посмотрела она на мой нетронутый поднос.       — Нет, я не голоден, — я сморщил нос.       — Можешь сделать для меня кое-что?       — Смотря, что ты попросишь, — ответил я осторожно, не хотелось бы обещать что-то невыполнимое или неприятное.       — Не волнуйся, это пустяк, — успокоила она меня. — Просто… не мог бы ты предупредить меня заранее, когда в следующий раз решишь не замечать меня ради моего же блага? Чтобы я зря не волновалась? — Белла смотрела на бутылку, обводя резьбу мизинцем.       — Справедливо. Мы ведь теперь друзья, — улыбнулся я.       Друзья не исчезают с радаров просто так, не предупредив, и не игнорируют без причины. Она имеет право знать такие вещи теперь. Надеюсь, она сделает тоже самое в ответ.       — Спасибо.       — А можешь в обмен ответить на один вопрос? — лишь бы не молчать, спросил я. Да и любопытство, если честно, до сих пор съедало.       — На один – да.       — Изложи мне свою гипотезу.       — Только не это, — её глаза в ужасе расширились. Не может быть всё так плохо. Если только, она не считает меня серийным маньяком.       — Ты же не оговаривала заранее какой вопрос, просто пообещала ответить, — напомнил я.       — Ты и сам нарушал обещания, — когда это?       — Только одну гипотезу, пожалуйста, — я чуть наклонился вперед и посмотрел на неё, пытаясь скопировать взгляд Элис, когда ей что-то очень нужно.       Она моргнула, замерев.       — Что? — голос Беллы был слегка заторможен, словно она потеряла связь с реальностью на пару секунд.       — Что ты думаешь обо мне? — медленно повторил я вопрос.       — Тебя укусил радиоактивный паук? — выпалила она, продолжая смотреть на меня.       — Что? — отпрянул я.       Такого я не ожидал. О чём она вообще? Какой паук? Причем здесь это?       — Прости, всё что есть, — смущенно пожала она плечами.       — Ты думаешь, меня укусил паук, — четко проговаривая каждое слово, повторил я, давая ей вслушаться в этот бред и дать мне объяснение — к чему это все?       — Не смейся, — предупредила девушка, указывая на меня бутылкой.       — Ок, — всё ещё пораженный, согласился я.       С каждой секундой нашего общения я хотел залезть ей в голову и понять, что там происходит. Она поражала меня при каждой, почти, нашей встрече. Своими безумными теориями, непонятно с чего взятыми предположениями. Это было весело, но и немного пугающе. Либо Белла Свон — Полумна Лавгуд** нашего мира, либо я чего-то не понимаю.       Мы молчали, я переваривал и пытался понять — как я связан с пауками, а она просто сидела и вертела свою бутылку с лимонадом.       Вдруг Белла вскочила.       — Мы же опоздаем!       Точно, кафетерий был уже пуст.       — Я сегодня не пойду на урок, — ответил я, беря в руки крышку от лимонада. Мои мысли всё ещё были заняты разгадкой Беллы Свон.       — Почему? — отвлекала меня девушка.       — Иногда пропускать полезно, — хмыкнул я, пожимая плечами. Не объяснять же ей про заморочки отца.       — Ну, я пошла, — сказала она, топчась на месте.       — Ага, — кивнул я и, посмотрев ей в глаза, улыбнулся. — Увидимся.       Она ещё секунду мялась, но звонок явно лишил её остатков бунтарства, и девушка побежала из помещения. Продолжая вертеть крышку в руках, я думал — мне придется спасать новую подругу от её теорий или веселиться за их счет?