От зрителя до актёра.

Проснувшись от неожиданно резкого, горьковатого запаха, Маракулин сморщил нос и тяжко открыл глаза. До будильника было пять минут, чему он крайне удивился. Вот только чем же это пахло? Поспешив накинуть халат на оголенный торс, он быстрыми шагами добрался до кухни. На столе стоял завтрак, состоявший из трёх блюд: супа на первое, яичницы с беконом на второе и панкейков с кофе на десерт. Увидев чашечку напитка, Александр сразу понял, чем это так горьковато пахло. — У Вас молоко сбежало? — Скорее, кофе. Простите, что разбудила, я не хотела… — виновато опустила голову девушка, заканчивая вытирать плиту от следов кофейного потопа. — Ну что же вы. Мне уже давно никто не готовил завтраки. Особенно такие плотные. — Маракулин почти незаметно облизнул губы и, потерев руки, сел за стол. — Возможно, недосолено. Вот солонка. — Саша благодарно улыбнулся и принял вышеуказанный предмет. Действительно, в супе соли не хватало, но это было легко исправить. Он легко усмехнулся. — А вот если бы пересолили… — Тогда хоть выкидывай. — закончила за него фразу девушка, кротко улыбнувшись уголками губ, и продолжила завтрак. Ели они молча и вставали лишь для того, чтобы помыть тарелки после их абсолютного опустошения. Получилось весьма забавно: Маша помыла посуду после супа, Саша — после яичницы, затем девушка снова направилась к раковине — после блинов, и в итоге Маракулин закончил трапезу мытьём чашек. Увидев торопливое перебирание губ и краем глаза заметив странный жест, Александр нахмурился. Спустя мгновение размышлений он понял, что это было: девушка перекрестилась. Удивленно приподняв брови, он решил, что сможет смириться с этой странностью девушки, ведь, судя по всему она была не из тех фанатиков, что сжигают себя — это было раньше — или, как нынче — стоят в переходах. — Я вас подожду. Можете не торопиться. — вальяжно сообщил Александр, пропуская Марию вперёд в душ. Она хитро на это улыбнулась, заставив мужчину ещё раз удивиться и задуматься. Ответ пришел весьма скоро, когда спустя пять минут за его спиной раздался громкий голос девушки: — Следующий. Маракулин свалился с табурета от неожиданности и резко повернул голову к девушке, что поспешила помочь ему подняться. — Простите, я не хотела Вас напугать… — Как? Как Вы это сделали? — Что? Вы о чём? — Пять минут. Как… — Ну, всё легко. Я просто приняла душ, переоделась и просто расчесала волосы. Зубы почистила тоже! — торопливо добавила она увидев еще большую растерянность на лице почти-коллеги. — Пять минут. — продолжал недоумевать актёр. Девушка засмеялась. Ей наконец стала ясна задумчивость и непонимание Александра. — Не все собираются по полчаса. — вынесла вердикт она и пожав плечами покинула кухню. — А ещё я не пользуюсь косметикой. Разве что гигиенической помадой. Иногда. — заглянув на кухню, «добила» актёра Маша и окончательно покинула комнату. Маракулин попробовал повторить подвиг новоиспеченной соседки по квартире, но его изначально сопутствовала неудача. Покинув душ, он не с первого раза смог попасть ногой в брюки, потом ему пришлось поскакать на одной ноге, чтобы окончательно надеть брюки на вторую ногу. Не вписавшись между туалетным столиком и стиральной машинкой, Саша больно ударился бедром о край стола, после чего его мизинец поздоровался с углом стиральной машинки. — Что происходит? Чего расшумелись, Александр? — спросила через дверь Мария и не раздумывая толкнула деревянный объект что легко открылся. Саша зажмурился. Мало того что не оправдал доверие самого себя, так ещё и дверь забыл закрыть, уж так торопился. — Я…- начал оправдываться мужчина, но поняв что тут и без слов всё ясно — покачал головой. Маша ласково погладила того по голове и прижала к себе, обнимая. — Ну-ну…что же Вы так. Не волнуйтесь. Не с первого раза всё получается. Всё дело в практике. — успокаивающе шепнула она, отметив про себя насколько порой бывают ранимы актёры. Александр улыбнулся, выпрямился, уже нормально надел брюки и застегнул рубашку. — Вы правы, Маша. Позвольте сопроводить Вас на работу. — Конечно, Саша. Пойдёмте. Они шутливо поклонились друг другу и вместе направились в театр. В гримёрке несмотря на ранний час была толпа народа. Репетиция Графа Монте-Кристо привлекла ещё большее количество народу, и пусть в гримёрах они пока особо не нуждались, все дружно приняли одно решение: пусть Мари остаётся. Собственно все поняли, что это новой девушке пойдёт на пользу. Балалаев шутил, и казалось, даже веселился, хоть порой и сам становился объектом шуток. Непринужденная атмосфера что не могла не радовать, пошла на пользу всем. Мари не сразу заметила что к ней приблизился Кирюхин и жестом просит следовать за ним. Девушка неопределенно пожала плечами и под двумя изучающими и покровительственными взглядами Игоря и Саши, последовала за Владом. — Гляди. На входе в гримерку, чьими-то заботливыми руками был поставлен стул с коробочкой, на которой было написано крупными печатными буквами: «Для нашей Мари. Мы тебя любим». Под надписью было множество подписей, явно было понятно что история нового гримёра поразила не только состав мюзикла Нотр-Дам, но и Монте-Кристо как минимум. Девушка улыбнулась, и стала читать надписи, которые были словно подтверждены подписями. «На носочки. От Леры» «Что может быть лучше бутылки коньяка? Петкун.» «На свой уютный уголок. И.Б.» «На красиво нижнее бельё. Для Саши. Теона» Прочитав последнюю надпись, Маша прыснула со смеху и покачав головой подмигнула Кирюхину. — Ай-да Теона. — Да, она у нас такая. — ответил стоявший в дверном проёме Балалаев, скрестив руки на груди. — Спасибо, Игорь. — Кстати да. Это была его идея. — сдал друга Влад. — Вообще-то моей дочери, но да. Я активно её поддержал. — Главное чтобы жена не была против. — чуть улыбаясь сообщила девушка, и огорчилась тому что сказала как только улыбка пропала с уст Игоря. — Я…извините… — увидев то, как стоящий за спиной Балалаева Маракулин снимает условное кольцо с безымянного пальца. — Я не знала. Простите… — Ничего страшного. Вы не знали… — повторил Игорь и кивнув сам себе пошел в сторону запасного выхода. — Простите, что не предупредили… — Главное чтобы он меня простил. — шепнула девушка и достав сигареты — направилась следом за Игорем. Влад остановил рванувшего за ней Александра, и вместе с ним вернулся к общему веселью в гримёрке. Подбежав к двери «Запасной выход», Маша ощутила знакомый запах вишнёвых сигарет. «Не сердится», — подумала она и подошла ближе. Тот без слов подкурил сигарету. Тишина явно напрягала, и развеять её решился как ни странно именно Игорь. — Не вините себя. Она не выдержала моей занятости. И я особо не афишировал это. — Всё же. Я должна была догадаться. — Ничего страшного. Вновь повисла звенящая и неловкая тишина, прерываемая лишь выдохом дыма из лёгких. — Как Ваша жизнь с Сашей? — Она только началась. — Вы… — Спим в разных комнатах…- поспешила сообщить Маша словно, оправдываясь. Игорь кивнул. Они одновременно почувствовали неловкость от этого откровения. С одной стороны: почему это должно заботить Игоря, и почему он почувствовал облегчение, будто бы камень упал с души? Но, с другой: почему Маша должна была оправдываться, или даже, почему оправдалась? Оба синхронно решили отправить эти вопросы на покой и вернуться к ним через продолжительное время. Докурив в полной тишине, они также беззвучно вернулись в гримёрку, где приобщились к общему веселью. И ничего не предвещало беды, пока не зашла продюсер и не сообщила, что пора репетировать. Под общий тяжкий вздох, актёры стали покидать сей райский уголок. — Пошли. Послушаешь. Да и надо бы тебя распеть. Не зря же учишься на театральном… — махнул рукой продюсер Болонин. Саша, взяв за руку Машу, и уверив, что с ним она не пропадёт — направился в сторону сцены. Спрятавшись за кулисами, они обсуждали роли каждого и смеялись над теми, кто забывал свои слова, или реплики. — Скоро Ваш выход…- напомнила Маша, сжав кулачки. — Напомните-ка мне слова. — Сэр Эдмонд Дантес? Игорь отвечает — да, это я. Потом Вы — Вы арестованы. — А Вы неплохо знаете сценарий. — сообщил Саша и секунда в секунду с необходимым моментом вышел говоря те самые слова. — Под занавес. — шепнула девушка восхищенно наблюдая за ролью актёров. Маракулин даже в столь коротком сюжете умудрялся кривляться и лениться. Благо, не забыл ни единого слова. — Вот же приколист.