Немного о пиратах и не только

Зоро Куиной дышал, Зоро Куиной жил, и улыбкой её уверенной, и звонким смехом на самом-то деле по-настоящему сильно дорожил. И мечту свою, — да и весь мир заодно, — разделить был готов лишь с ней одной, только бы и дальше им плечо к плечу вместе идти. Вот только с тех пор много воды утекло — и Куины рядом уже не было. А он всё идёт вперёд — твёрдым шагом, за спиной своего капитана, гордо неся на себе клеймо пирата и ценник в шестьдесят миллионов за голову. Идёт вперёд на суше и по морю. Идёт вперёд… и всё равно оглядывается назад. Зоро ищет Куину везде: в каждой девочке, пробегающей мимо него навстречу порывам ветра, в каждой женщине, что становится жертвой флирта бровастого кока. Зоро ищет Куину везде — даже в задорном блеске глаз и хитрой улыбке Нами. В бликах лезвий своих мечей и в шелесте сухой листвы, в ночной темноте каюты и в шуме бьющихся о борт Мэри волн. Зоро давно уже следует всё это прекратить, следует опустить руки, следует отпустить её… Но он продолжает всматриваться в чужие лица, вслушиваться в незнакомые голоса — из раза в раз продолжает цепляться за прошлое, разбивая себя всё сильнее. А потом появляется Ташиги. Зоро не может пошевелиться: такого не бывает. Зоро пробивает дрожь: это ненормально. И никак отвести взгляда от неуклюжей женщины не может. Горячее сердце бешеной птицей бьётся о прутья рёбер. Ророноа задыхается: перед своими глазами он видит Куину. У Зоро внутри всё ноет, всё ломит, ревёт: но ведь это она, определенно точно она — Зоро не мог перепутать, Зоро не мог забыть. Не её — кого угодно, но не её. Поэтому он продолжает искать — уже не в Нами, не в жертвах флирта бровастого кока, а лишь за поцарапанными стёклами очков. Зоро всматривается в лицо, вслушивается в голос. Зоро ищет Куину в непоколебимой стойке и плавных движениях Ташиги, в её грозном взгляде, в шумном дыхании, в таких изящных, но сильных руках, что сжимают вызывающий трепет мэйто, в её моральных устоях и железных принципах. Зоро ищет Куину везде… — Я ненавижу пиратов! — кричит дозорная, зло хмуря брови и с презрением смотря на старпома Соломенной шляпы. … И не находит. Он судорожно выдыхает, опуская напряжённые плечи и отгоняя проклятое наваждение. Горько-сломанно улыбается: «Точно, точно…» — хрипло смеётся над своей собственной глупостью, слегка головой качая, и сильнее стискивает в ладонях рукояти мечей. Горькая изломанная улыбка становится оскалом, и под глухой треск собственного нутра Зоро, кажется, наконец-то понимает: искать Куину бесполезно — пожираемая червями, она лежит под слоями холодной земли в деревянном гробу. Куины двенадцать лет как нет.