Вкус подчинения

In your room where time stands still or moves at your will, Will you let the morning come soon or will you leave me lying here, In your favourite darkness, your favourite half-light, Your favourite consciousness, your favourite slave. I'm hanging on your words, living on your breath, Feeling with your skin, will I always be here? Depeche Mode "In your room"*.

В баре было людно и шумно, и чаще всего именно тут Гермиона ощущала на себе тот самый феномен «одиночества в толпе». Бармен приветливо улыбнулся ей, узнав постоянную гостью, быстро обслужил, выдав любимый Апероль Шприц и отвернулся, продолжая улыбаться теперь уже другим посетителям. И она была ему за это благодарна. Спустя четыре года после окончания войны и три после завершения учебы в Хогвартсе Гермиона Грейнджер смертельно устала от людей и их внимания к себе. Однако прятаться в маленькой квартирке на Адам-стрит, расположенной в пятнадцати минутах ходьбы от Министерства магии, и напиваться там в одиночестве казалось еще более жалким, чем сидеть одной в баре, склонив голову и пряча лицо под непослушными прядями волос, как никогда кстати спадающими на лоб. Глотнув терпкого коктейля с ароматом апельсина, она вдохнула тяжелый воздух, наполненный запахами жареной картошки и рыбы, сигарет, пива, дешевых духов и разгоряченных тел мужчин и женщин, пришедших сюда повеселиться, выпить и найти себе приключение на вечер, а может, и ночь. Бар был магловским, значит никто ее не узнает, и не будет с утра очередной статьи в «Ежедневном пророке» о том, что личный секретарь Министра магии и подруга Мальчика-который-выжил Гермиона Грейнджер прожигает свою жизнь, топя горе на дне стакана. Она усмехнулась про себя, удивляясь наивности людей, которые верили в подобную чушь, смакуя пикантные статьи за утренним кофе, а потом обсуждая их с коллегами в обеденный перерыв. Если бы дело было только в любовных неурядицах, ее жизнь была бы значительно проще. Конечно, отсутствие хорошего регулярного секса сказывалось на настроении, но именно сейчас необходимость подстраивать свою жизнь и выкраивать время на постоянные отношения с каким бы то ни было представителем «сильной» половины человечества было последним, что ей нужно. Любимая работа отнимала все силы, а для того, чтобы получить вожделенное место технического ассистента Министра и начать реализовывать те амбициозные проекты, что Гермиона запланировала, нужно было приложить все усилия и пахать еще больше. И она была уверена, что справится. Работа буквально горела у нее в руках, принося удовольствие и моральное удовлетворение. Приятно было не только знать, что она держит в своих руках административные дела Кингсли, но и чувствовать себя востребованным специалистом, с чьим мнением считается сам Министр магии. Гермиона улыбнулась своим мыслям и снова глотнула игристый коктейль, а затем нахмурилась. Почему же ее тогда снедает хандра, стоит на секунду остановиться, выбившись из привычного ритма жизни, больше похожего на водоворот, в котором, чем ты больше барахтаешься, тем сильнее он тебя затягивает? Чего же ей не хватает, если она довольна всем, что с ней происходит? Общения с друзьями вполне достаточно на работе – в Министерстве сейчас половина ее выпуска, включая Гарри и Рона. Развлечения тоже присутствуют, насколько позволяет плотный график. Секс давно с успехом заменила душевая насадка, дарящая порой такие ощущения, которые не с каждым мужчиной можно получить. За новыми впечатлениями тоже далеко ходить не нужно, достаточно лишь попробовать отправить Кингсли в командировку в Австралию или в Китай. Как правило, после активного обмена совами с секретарями Министров этих стран жажду новизны снимало как рукой. Неужели ей все же не хватает того, от чего, казалось, она давно освободилась? Неужели снова… Гермиона в задумчивости постучала пальцами по стойке. Стакан почти опустел, и нужно было решать, заказывать второй или отправляться домой, предварительно немного прогулявшись, чтобы согнать хмель и утром выглядеть прилично, без отеков и мешков под глазами. Днем у нее примерка костюма, сшитого на заказ у мадам Малкин, и дышать перегаром на швею не очень хотелось. А вечером можно будет заказать доставку еды и устроить себе ленивый выходной перед телевизором, который она приобрела уже давно, а смотрела едва ли пару раз. – Виски, пожалуйста, самого дорогого, что у вас есть, и повторите коктейль для дамы, – раздался рядом уверенный, слегка нагловатый голос, и на соседний стул опустился высокий мужчина в распахнутом черном пальто. Гермиона вдохнула аромат дизайнерского парфюма с нотками имбиря и лимона и улыбнулась. – Малфой. Вечер стремительно поменял свои краски, заиграв по-новому. – Грейнджер, – в тон ей отозвался он и отсалютовал стаканом с виски. – Декадентствуешь? – Это так заметно? – подняла бровь Гермиона, кивком благодаря его за коктейль и делая небольшой глоток. – В последний раз, когда мы с тобой виделись, ты не пила в одиночестве в баре в окружении… маглов, – понизив голос, сказал Драко, ставя стакан на стойку. Гермиона проследила за его рукой, с удовольствием наблюдая за изящными тонкими пальцами, которые – она знала – могли быть такими сильными, что с легкостью оставляли на бедрах синяки. – Здесь меня никто не знает, – сухо сглотнув, пожала плечами она. – Ненавижу читать о себе в «Пророке» что-то, не связанное с моими рабочими успехами. Малфой хмыкнул. Он всегда считал, что Грейнджер достойна занимать место Министра, а не копаться в бумажках, будучи его секретарем. – А что здесь делаешь ты? – спросила она, оглядывая его деловой костюм, прячущийся под пальто. – То же, что и ты, – подмигнул Драко и отпил свой виски. – Прячусь от волшебного мира. – Ясно. Занимаешься грязными делишками подальше от тех, кто может тебя узнать. Малфой усмехнулся, не подтверждая и не опровергая ее слова. – Уже собирался уходить, когда вдруг увидел у стойки тебя. И не смог пройти мимо, – он поднял на нее свои серые глаза, и их взгляды встретились. Казалось, мгновение остановилось, а разговоры вокруг стали тише, будто люди почувствовали искрящееся в воздухе напряжение. Гермиона моргнула, и наваждение исчезло. – Как Астория? – непринужденно спросила она, спрятав взгляд в своем бокале, и Малфой грустно улыбнулся. – Скоро родит, – коротко отозвался он, не желая вдаваться в подробности. Он знал, что Гермиона почувствует его настроение и не будет расспрашивать дальше. Он всегда ценил в ней это качество, так редко встречающееся у женщин. Драко оказался прав – Гермиона лишь кивнула и отпила из своего бокала. – Грейнджер… – Не надо, Драко. – Я и не буду, – мягко ответил он, касаясь ее руки и чувствуя, как она замирает, не донеся второй рукой бокал до стойки. – Я слишком хорошо тебя знаю… Гермиона. Она вскинула на него взгляд, и в нем он прочел все то, что никто вокруг не желал видеть в сильной несгибаемой Грейнджер. То, о чем она сама, по всей видимости, избегала думать. – Я хочу пригласить тебя кое-куда. – Зачем тебе это, Малфой? Разве тебя не ждут дома? – равнодушно спросила Гермиона, но предательское сердце вдруг пропустило удар. И она уже знала, что пропадает и сдается. Малфою. Снова. – Я освободился раньше, чем планировал, – просто ответил он, выпуская ее руку и отстраняясь. – И всего лишь хочу провести пару часов с другом. С тобой. Гермиона помедлила. С другом. Четкие рамки. Границы. Если он сам их устанавливает, значит не нарушит. Значит, это безопасно, даже если все пойдет не по плану. Это ведь Малфой. Он всегда держит слово. – Хорошо, – наконец произнесла она, и по ее тону Драко понял, что она прочла между строк все то, что он хотел ей сказать. И это тоже он всегда ценил в ней. – Тогда идем, – бросив несколько купюр на стойку, распорядился он. Они вышли из бара вместе, и Гермионе некстати подумалось, как это должно было выглядеть со стороны: словно Малфой склеил ее у стойки, угостив коктейлем. Но уже через мгновение ей стало все равно, что подумали о них незнакомые маглы. Драко привел её в небольшой тупик между баром и зданием слева от него, куда не выходили окна и не добивал свет фонаря. Остановившись рядом, Гермиона не поняла, почему он медлит, ведь они явно пришли сюда, чтобы трансгрессировать без свидетелей. Подняв глаза к небу, на котором не было видно звезд, он размышлял о чем-то, и в его серых глазах на мгновение мелькнула печаль. – А теперь поговорим откровенно, – жестко проговорил он, всё еще глядя в небо. – Здесь нас никто не услышит, поэтому ты будешь говорить правду. Гермиона вздрогнула. Очень давно он не обращался к ней в таком тоне, и по телу побежали нервные мурашки. Зачем она вообще пошла с ним? Чувствовала ведь, что все этим и закончится. Нужно было бежать от него куда глаза глядят в первый же миг, как он сел рядом с ней у стойки. Два года она думала, что смогла преодолеть себя и свои постыдные пороки. Хотя Малфой всегда уверял, что в этом нет ничего постыдного, но он же и затянул её в эту пропасть. И вот стоило ему снова появиться в её жизни, и дикий зверь внутри шевельнулся, почуяв желаемое. И Малфой, конечно же, сразу это смекнул. С первого взгляда понял, чего ей не хватает и почему ее гложет это щемящее чувство пустоты внутри. Сукин сын! – Как давно ты была на сессии? Отвечай! – прозвучал безжалостный вопрос, и Гермиона почувствовала, как по всему телу распространяется дрожь. Малфой вздохнул, понимая, что был резок, но иначе просто было нельзя. Только так он сможет добиться от нее нужной информации. Сильная и независимая Гермиона отошла на второй план. Кажется, в звенящей тишине даже можно было услышать ее тихий вздох облегчения. И на ее место пришла та, что всегда подчинялась Драко сразу и беспрекословно. Опустив глаза, она еле слышно выдохнула: – В последний раз – с тобой. Гермиону трясло, и Малфой вздохнул, привлекая её к себе. – Я так и думал, читая все эти статьи о тебе. Ты мечешься, не находя себе места. Пытаешься отвлечься, уходя с головой в работу, но делаешь только хуже. А затем пьешь, стараясь не думать о том, что тебя гложет. Внутренняя пустота, которую не заполнить ничем другим. Зачем ты бежишь от этого? Зачем ты отрицаешь то, кто ты есть? Тебе нужно это. Жаль, что я не пришел раньше. – У тебя теперь своя жизнь, – мертвым голосом отозвалась Гермиона, чувствуя, как защипало в носу и сдавило горло. – Все давно закончилось, Драко. – У нас с тобой закончилось. У меня. Но не у тебя. Я еще тогда предлагал тебе помощь. Найти кого-то… – Я бы не смогла… – Смогла бы. Да, переключиться не так просто. Подстроиться под другого Верхнего требует времени. Но ты же Грейнджер. Нет ничего, с чем бы ты не справилась. Но это уже неважно. Теперь все будет хорошо, – шепнул он, ласково скользнув по ее волосам. – Я обо всем позабочусь. Я знаю нужного человека. Он давно у меня на примете, но все не было случая… Я вас познакомлю. Ты мне доверяешь? Гермиона застыла в его руках, прислушиваясь к себе. Драко не торопил ее, зная, как непросто ей решиться. Они сошлись, когда учились на последнем курсе Хогвартса. Почти все их друзья уже выпустились, а многие из тех, кто пропустил год, когда в школе заправляли брат и сестра Кэрроу, вообще решили не возвращаться к учебе, как, например, Гарри и Рон. Сначала Гермиона и Драко просто обменивались ничего не значащими фразами, сталкиваясь то в Большом зале, то в библиотеке. Со временем их разговоры становились все более содержательными, а взаимное недоверие и настороженность сменились интересом, а затем дружбой. С большим удивлением Гермиона поняла, что некогда высокомерный и заносчивый Малфой, кичившийся своей чистокровностью и привилегированностью, полностью пересмотрел взгляды на жизнь, и теперь с ним стало приятно общаться. Он обладал отличным чувством юмора, острым умом и довольно обширными знаниями по многим предметам, которые составляли круг интересов Гермионы. А сам Драко вдруг понял, что его по-настоящему увлекают беседы и обмен колкостями и дружескими шутками с «грязнокровной заучкой», коей Грейнджер он больше не считал. Гермиона теперь уже не могла вспомнить, когда их разговоры стали приобретать все более откровенный и интимный характер, а она сама – признаваться ему в том, о чем не рассказала бы даже Гарри и Рону. На удивление, Малфой прекрасно ее понимал, а иногда, казалось, даже видел насквозь. Он первый разглядел в сильной и независимой Гермионе стремление подчиняться, робким ростком выросшее на благодатной почве подростковых комплексов и страхов военных лет. Он никогда бы не подумал, что бесстрашная валькирия Грейнджер, стремящаяся защитить всех и вся, в душе сама мечтает о защите, о надежном плече и сильной руке, которая поведет её за собой, позволив ненадолго скинуть доспехи, забыть об ответственности и побыть слабой. Побыть наконец девушкой, а не верной подругой и отважным соратником. И с еще большим удивлением Малфой понял, что готов ей это дать. Впервые это случилось в день выпускного бала. Они сбежали с него, не желая напиваться и прощаться с беззаботным детством, которого у обоих не было. Драко привел ее в свою квартиру, заранее снятую в магловской части Лондона, чтобы не возвращаться в оскверненный Темным Лордом мэнор. Именно там Гермиона впервые ощутила с ним вкус подчинения, и это оказалось именно тем, чего ей не хватало. Они встречались нечасто, начав после Хогвартса каждый свою карьеру: она в Министерстве, он – основав собственный бизнес. Вместе они познавали обширный мир БДСМ отношений, который затягивал обоих все глубже, пока Малфой не встретил Асторию, из-за свадьбы с которой ему пришлось разорвать их странную связь с Грейнджер. Гермиона никогда не любила Драко, как и он ее, и все это время их связывали лишь дружба, секс и общий маленький секрет. Обросший к тому времени обширными связями и разнообразными знакомствами Малфой, зная, как тяжело ей придется без целительного психотерапевтического эффекта Темы, предложил помочь ей подыскать другого Верхнего, но Гермиона отказалась, решив, так же, как и сам Драко, завязать и сосредоточиться на карьере. И кажется, у нее не получилось… Она подняла глаза на терпеливо ожидающего её ответа Малфоя. Змей-искуситель снова предлагал ей запретный плод, нужно было всего лишь протянуть руку и сорвать его. Гермиона поняла, что ей страшно, но это был всего лишь страх перед чем-то новым. Вернее, перед кем-то. Драко прав. Нет, ничего, с чем бы она не справилась. Ей нужно попробовать вернуться в этот мир, иначе она сойдет с ума. Взглянув ему в глаза, она уверенно кивнула, расслабляясь и приходя в себя. Дрожь утихла, и получилось наконец взять себя в руки и вернуть прежнюю сильную Гермиону. Решение принято, и отступать уже некуда. Драко поможет ей. Малфой тонко почувствовал изменение в состоянии Гермионы и отступил на шаг, возвращая их обоих в устоявшиеся за последние пару лет рамки отношений. – Позволь твою руку, – попросил он, не желая больше давить на нее. Грейнджер улыбнулась краешком губ, протягивая ему ладонь для совместной трангрессии. Его рука была теплой, и от нее ей словно передалось его спокойствие. Когда вихрь перемещения выбросил их наконец на твердую землю, она тут же сделала шаг назад, разрывая контакт. – Где мы? – спросила Гермиона, оглядевшись. Для безопасности Малфой перенес их в место, похожее на то, откуда они трансгрессировали, – в небольшой проулок между домами, достаточно темный, чтобы проходящие по улице маглы не заметили появившихся там из ниоткуда людей. Драко не ответил, просто поманив ее за собой, и Гермиона вышла вслед за ним на скудно освещенную улицу и увидела яркие неоновые огни небольшой вывески на здании прямо перед ними: «Агония». – Это бар? – спросила Гермиона, следуя за Малфоем ко входу. – Ты увел меня из бара, чтобы привести в бар? – В наблюдательности тебе не откажешь, – ответил тот, галантно распахивая перед ней дверь, добротную и тяжелую, вырезанную из цельного куска дерева, а не из опилок и пластика, как делали в последнее время. Она была насыщенного бордового цвета, со слегка потрескавшейся местами краской и резной нажимной ручкой из меди, отполированной бесчисленными прикосновениями и покрытой зеленоватой патиной в основании. Эта дверь могла бы рассказать тысячи историй о завсегдатаях бара, но лишь тихонько скрипнула, приветствуя новых посетителей. – Ты привел меня агонизировать? – съязвила Гермиона, разглядывая висящие высоко над стойкой буквы. Каждая из них крепилась на цепочке к отдельному крючку, вбитому в недавно побеленный потолок, и все они были из разных материалов и различных причудливых форм, вместе складываясь в название бара. – Присядь пока, я принесу тебе выпить, – распорядился Драко, подведя ее к одному из столиков, и тут же ушел, ни секунды не сомневаясь, что Гермиона поступит, как он сказал. Типичный Малфой. Она усмехнулась и покачала головой, запоздало сообразив, что он даже не спросил, какой напиток ей принести. Впрочем, Драко слишком хорошо ее знал, чтобы ошибиться с выбором. Бросив пальто на соседний стул, Гермиона села и наконец огляделась. Помещение было довольно большим, но тем не менее размерами не шло ни в какое сравнение с барами в центре Лондона, к которым она привыкла. Однако оно все же не казалось тесным. За расположенной прямо напротив входа небольшой стойкой, натертой до блеска, стояли две высокие полки со стройными рядами алкоголя на любой вкус и кошелек. На открытом куске стены между полками висели картины, явно принадлежащие кисти одного художника. На всех них жирными мазками черной краски по светлому холсту были изображены лица людей. Несмотря на простой, даже кажущийся примитивным стиль живописи, художнику удалось передать характер и настроение каждого человека. Это были портреты трудяг, мужчин и женщин, привыкших к тяжелой физической работе, измотанных и не знающих отдыха, но несломленных и сильных духом. Их усталые глаза на испещренных ранними морщинами лицах смотрели серьезно и строго, и под их взглядами Гермиона ощутила себя офисным клерком, безгранично погрязшим в бумажной возне. У стойки выстроились в ряд простые барные стулья с деревянными сиденьями без спинки, и большая часть из них сейчас была свободна. Также вдоль стен располагались маленькие круглые столики, один из которых, недалеко от входа, заняла Гермиона. Слева виднелся проход в другой зал: возможно, там находились места для особых гостей. Справа от стойки, за небольшой нишей, пряталась дверь в уборную и вход в подсобку, где в глубине помещения виднелась лестница на второй этаж. Обстановка была простой, даже слишком. Других украшений, кроме букв на крючках и портретов рабочих, в зале не было, но казалось, что грубым кирпичным стенам, окрашенным белой краской, это было и не нужно. В баре собрались усталые трудяги, будто сошедшие с картин, и аскетичная обстановка подходила им куда больше, чем вычурные футуристические интерьеры заведений центра Лондона. Народу было немного, но разговоры велись оживленные и веселые, время от времени перемежаемые взрывами благодушного смеха. Тут явно все друг друга знали, и Гермиона поймала себя на мысли, что ей нравится дружелюбная атмосфера этого бара, резко контрастирующая с его названием, несмотря на то что на них с Малфоем здесь посматривали как на чужаков. Хотя враждебности никто не проявлял, и во взглядах, скорее, светился вопрос, что здесь могли забыть столичные пижоны. – Грейнджер, – возникший возле столика Драко поставил перед ней простую стеклянную кружку, полную золотистого пенного напитка. – Лучший эль во всей Англии. Это тебе не Апероль Шприц. Гермиона с сомнением покосилась на Малфоя, но тот даже не думал шутить. Похоже, он действительно считал эль, который подают в простом баре на задворках вселенной, лучшим в стране. – Попробуй, – серьезно кивнул он и посмотрел на стойку, за которой неспешно натирал стаканы молодой бармен. – Ты голодна? Сюда обычно приходят не поесть, а выпить, но всё же можно что-то заказать и на ужин, если не особо привередничать: выбора тут, как правило, нет. Сегодня ростбиф с картошкой. Скоро принесут. Повар здесь отличный. Советую поесть, иначе быстро захмелеешь. – Драко… – Мне нужно с ним поговорить, прежде чем я вас представлю. Все слишком спонтанно, и он не знает, что мы придем сегодня. Хотя я упоминал ему о тебе и обещал вас познакомить когда-нибудь. Вернее, открыть вам обоим ваши тайные стороны… Прости, что снова оставляю тебя одну. Я быстро, а затем вернусь за тобой, – он мимолетно скользнул рукой по ее щеке, и Гермиона подумала, что ей почудилось. – Тайные стороны? Я его знаю? – насторожилась она. Малфою можно было полностью доверять, но тем не менее она чувствовала легкое раздражение из-за того, что ситуация и так была странной, а Драко слишком любил все усложнять. – Я надеюсь тебя удивить, – улыбнулся он, прекрасно зная, что творится сейчас в голове Грейнджер. Ему действительно стоило поторопиться, если он не хотел, чтобы она потеряла терпение. Развернувшись, он стремительно направился к стойке. – Где он? – донесся до Гермионы голос Малфоя сквозь гул, царящий в зале. Она увидела, как бармен кивком указал направление, и Драко исчез в смежном помещении слева. Она вздохнула и осторожно пригубила эль, а затем усмехнулась и покачала головой. Похоже, сукин сын Малфой был прав. В этом богом забытом месте действительно подавали отличный эль. Она не была экспертом, чтобы утверждать, что он лучший во всей Англии, но без сомнения, хозяин этого места знал толк в подобных напитках. – Мэм, – незаметно подошедший бармен, угловатый парень лет двадцати, без лишнего пафоса поставил перед ней щербатую тарелку с умопомрачительно пахнущим ростбифом и тушеными овощами. Гермиона критически оглядела блюдо. Судя по всему, мясо было приготовлено отлично: оно выглядело розовым, сочным и источало аромат специй. Она вдруг почувствовала, что действительно голодна, хоть до сих пор и не осознавала этого. Задумавшись, она поняла, что в последний раз ела утром у себя дома пару кусочков черствого хлеба с завалявшимся в холодильнике сыром, а на обед не удалось попасть из-за перенесенного Кингсли совещания: в другое время Министр просто не успевал его провести. – Спасибо, – искренне улыбнулась Гермиона бармену, и тот, до этого недоверчиво смотрящий на незнакомку, робко улыбнулся в ответ и поспешил обратно за стойку. Ко времени, как Малфой вернулся, она успела прикончить почти все мясо и одолеть треть стакана эля, искренне наслаждаясь вкусной едой. – Грейнджер, – Драко был спокоен, как всегда, и лишь блеск в глазах выдавал его возбуждение. – Ты доела? Идем. Сердце пропустило удар, и Гермиона отложила вилку и нож и взялась за протянутую руку Драко, чтобы встать. – Оставь пальто, здесь не воруют, – распорядился он и повел её за собой мимо стойки к коридору слева, ведущему, как Гермиона верно предположила ранее, в еще одно небольшое помещение, где находились три отгороженных друг от друга плотными ширмами столика для особых гостей. Подойдя к самому дальнему из них, Драко галантно пропустил её вперед, и Грейнджер, помедлив, отодвинула заслонку и нырнула внутрь. И застыла на месте, не в силах ни двигаться, ни дышать. Потому что сидящий за столиком с чашкой крепкого кофе человек был ей знаком. Это был Снейп. Он очень изменился с тех пор, как она видела его в последний раз на суде, где бывшего Пожирателя Смерти и шпиона Дамблдора оправдали по всем статьям, во многом благодаря показаниям Поттера. После этого Гермиона ни разу с ним не сталкивалась, лишь видела фото и статьи в «Пророке»: о присуждении Снейпу Ордена Мерлина первой степени, об его отказе вернуться в Хогвартс преподавать, несмотря на настойчивые просьбы нового директора Минервы Макгонагалл, и короткая заметка о том, что он покидает страну на неопределенный срок, отправляясь странствовать по миру. Сидящий перед ней человек совсем не походил на Снейпа, которого она помнила, хоть это и совершенно точно был он. Вместо привычного сюртука, застегнутого на все пуговицы, и мантии, на нем была обычная черная рубашка с закатанными по локоть рукавами, а на ногах под столом виднелись потертые магловские джинсы. На полукруглом выцветшем диванчике рядом с ним лежала плотная джинсовая куртка. В пепельнице на столе еще дымилась явно только что затушенная сигарета, хотя запаха табачного дыма в воздухе не ощущалось – видимо, тут не обошлось без магии. В черных волосах, ставших немного короче, блестели седые пряди. Шрам от укуса Нагайны едва виднелся над застегнутым наглухо воротом рубашки, а вот поблекшую и застывшую Темную метку Снейп явно не прятал, и Гермиона внутренне вздрогнула, увидев её. Из оцепенения ее вырвал глубокий бархатный голос, который остался таким же обволакивающим и пробирающим до мурашек, несмотря на то что его хозяин с презрением процедил: – Это, должно быть, шутка, Малфой? Тогда вынужден с прискорбием констатировать, что у тебя, как и у твоего покойного отца, отвратительное чувство юмора. – Это не шутка, Северус, – спокойно возразил Драко, увлекая за собой ошеломлённую, а оттого не сопротивляющуюся Гермиону к столу и заставляя ее сесть. Сам он вальяжно расположился рядом, явно не ощущая ни толики неловкости и неуверенности, которые охватили ее при виде бывшего учителя. – Грейнджер?! – рявкнул Снейп, отчего Гермиона подскочила на месте. – Серьезно?! И я должен поверить, что это не идиотский розыгрыш двух бывших студентов, уже в школьные времена не отличавшихся особым интеллектом?! – Обо мне и моем интеллекте, может, и справедливо замечено, – невозмутимо отозвался Драко, ничуть не смущаясь направленного на него гнева бывшего декана. – Но вот Гермиона… – Насчет когнитивных способностей мисс Грейнджер у меня тоже большие сомнения, если она еще тогда связалась с Поттером и Уизли, и за все эти годы у нее не хватило ума держаться от них подальше, – прорычал Снейп, но уже гораздо спокойнее, чем прежде. – Хм, ну вот тут сложно не согласиться, прости, Гермиона, – ухмыльнулся Малфой, и это стало последней каплей. Ярость вскипела в ней так быстро, что она не успела понять, как оказалась на ногах. – Какого черта, Драко?! – воскликнула она, и Снейп, раздраженно поморщившись, махнул палочкой, устанавливая Заглушающее заклятие. – Ты притащил меня в эту задницу мира… к нему?! Вот почему ты намекал, что мы знакомы?! Ты думаешь, я… буду... с ним… – она задохнулась от возмущения и гнева. – Я пришла сюда не за тем, чтобы выслушивать оскорбления! От вас обоих! Иди к черту, Малфой! И вы вслед за ним, сэр! – последнее слово, сочащееся сарказмом и ядом, она буквально выплюнула и, обведя взглядом равнодушного Снейпа и спокойно улыбающегося Малфоя, развернулась к выходу. – Она? Нижняя? Тебе это не привиделось, Драко? – донесся до нее едкий комментарий Снейпа, когда она выбегала из кабинки. Ответ Малфоя уже нельзя было расслышать из-за Заглушающего заклинания. Почти на выходе в основной зал её дернула за локоть сильная рука и затащила в ближайшую огороженную кабинку, по счастливой – или не очень – случайности оказавшуюся пустой. Малфой взмахнул палочкой, ставя заглушку, и повернулся к разъяренной Гермионе, стоящей, скрестив руки на груди, и пылающим взором смотрящей на него. – Прости меня, я не хотел тебя обидеть, – успокаивающе поднял руки Драко, осторожно, шаг за шагом, подходя к ней, словно к разъяренной мантикоре. – Не хотел обидеть?! – прошипела Гермиона, отшатываясь от него, как от чумного. – Когда ты собирался рассказать, что тот человек, с которым ты хотел меня познакомить, – наш бывший преподаватель? Ты действительно думаешь, что у нас с ним… создался бы замечательный клуб по интересам?! Со Снейпом?! – Грейнджер, – вкрадчиво начал Драко, последними двумя шагами загнав ее наконец в угол между стеной и столиком. – Посмотри мне сейчас в глаза и скажи, что ты никогда этого не хотела? Ну же. Я жду, Гермиона. Ярость потухла так же быстро, как и вспыхнула. Гермиона опустила взгляд, не в силах смотреть на него. Проклятый Малфой слишком хорошо её знал. Слишком глубоко проник ей под кожу, узнав все самые постыдные секреты, которые она так долго ото всех прятала. Все юношеские безумные мечты, тайные влюбленности и взрослые эротические фантазии. Нельзя доверять никому, если не хочешь, чтобы тебя потом вывернули наизнанку и разобрали на молекулы. – Не надо так со мной, Драко, – прошептала она. – Прости. Ты хотел как лучше, но я не могу. – Можешь, Грейнджер. Она лишь помотала головой, избегая смотреть на него. – Да, Гермиона. Перестань думать и сомневаться и отдайся во власть желаний. Это просто дружеский совет. – Нет, Драко. Я хочу уйти. – Хорошо, – помолчав, ответил он. – Идем, я провожу тебя домой. Гермиона вдохнула, по-прежнему не поднимая глаза. – Я умею трангрессировать. Доберусь сама. Пожалуйста, оставь меня… Драко помедлил и сделал шаг назад. – Чем больше ты подавляешь это, тем хуже будет потом. Не зли попавшего в капкан зверя, Гермиона. Особенно если он живет внутри тебя. Когда она подняла взгляд, Малфоя в кабинке уже не было. Глубоко вздохнув, она усилием воли сдержала подступающие слезы. Не хватало столкнуться тут еще раз со Снейпом. И чтобы он увидел ее красные глаза. Нет уж, она не даст ему лишний повод поязвить в ее адрес. Уверенно отодвинув заслонку, она вышла в основной зал и направилась к своему столику. Драко был прав: её пальто до сих пор лежало на стуле, явно никем не тронутое. В даунтауне Лондона уже в лучшем случае были бы выпотрошены все карманы, а в худшем – его попросту украли бы. Она протянула руку, чтобы забрать его и уйти, как вдруг сзади у стойки заиграла тихая музыка. Низенький невзрачный гитарист ловко перебирал струны, и инструмент не просто издавал звуки – гитара пела в его руках, с каждым аккордом будто расцветая и раскрываясь навстречу нежной ласке чутких пальцев. Казалось, что у нее есть душа, безумно и страстно любящая этого мужчину. И чувство это было взаимным, потому что, когда он тихонько запел, Гермиона забыла о том, что собиралась уйти, и замерла, прислушиваясь. Судя по звучанию, песня была на итальянском, но знания языка не требовалось, чтобы понять, о чем в ней поется. Каждый звук, каждая нота были пропитаны неизбывной тоской по чему-то давно утерянному. Но грусть была светлой, как та, что приходит в начале осени вместе с умирающими листьями и засыпающей природой. В ней была надежда, что после стылой зимы снова вернется теплое лето, радость и легкость бытия, прогулки босиком по пыли дорог, прохладные капли дождя на щеках, золотые закаты и робкие поцелуи под новорожденной луной. Гермиона стояла и слушала красивую песню на незнакомом языке, а в голове крутились чудесные образы, рожденные тихой мелодией и чарующим голосом некрасивого лысеющего мужчины, поющего о любви лучше, чем кто-либо услышанный ею за всю жизнь. Она уже почти забыла, где она и зачем сюда пришла, забыла свою обиду на насмешливые слова Снейпа и злость на вездесущего Малфоя, снова пробудившего в ней старую жажду. В реальность ее вернула скрипнувшая входная дверь: было в этом звуке что-то тревожное, непохожее на то добродушное гостеприимство, с которым она приветствовала их с Драко. Гермиона подняла взгляд и увидела, что в бар вошли трое. Одетые в потертые кожаные куртки, с застарелыми шрамами на лицах и злыми жестокими взглядами, они не были похожи на усталых работяг, зашедших расслабиться после тяжелого дня у станка. Гермиона всегда умела постоять за себя, а после войны и сражений с Пожирателями и вовсе перестала бояться уличных бандитов, как правило, разбегавшихся, стоило им понять, что жертва не собирается трястись от страха и покорно отдавать свое добро. Поэтому в первые минуты она не осознала всю опасность, пока не поняла, что люди вокруг робко, стараясь не привлекать к себе внимания, потянулись на выход, а молодой бармен сразу скрылся в подсобке, едва завидев вошедших. – Джонни, ты погляди, кто у нас тут! – развязно воскликнул один, завидев Гермиону. Второй тем временем сразу направился к стойке и по-хозяйски принялся шарить на полках, перебирая и роняя бутылки. Тот, кого назвали Джонни, высокий широкоплечий мужчина, небрежно поигрывающий ножом-бабочкой, повернулся в сторону Гермионы, как хищник, почуявший добычу. Казалось, он даже повел кривым сломанным носом, ловя ее запах, а затем в два широких шага преодолел разделяющее их расстояние. – Какая сучка, – оглядев ее с головы до ног, грубо процедил он и сплюнул на пол. – Породистая. Потерялась, крошка? Он сделал еще шаг и отрезал ей пути отступления, зажал в угол к столу. Гермиона с вызовом посмотрела на него, зная, что сможет воспользоваться магией против маглов только в крайнем случае: если ее жизни будет угрожать опасность. – Дай пройти, – прошипела она, готовясь выхватить палочку в любое мгновение. Ответом ей был издевательский гогот всех троих. Тот, что стоял за стойкой, от смеха подавился дорогим коньяком, который пил прямо из горла, и надсадно закашлялся. – И куда ты пойдешь, крошка? – грубо спросил Джонни и вдруг, сделав неуловимый выпад, схватил не ожидавшую от него такой прыти Гермиону за локоть, развернул и скрутил руки за спиной, вырвав из груди жалобный стон. – Отпусти немедленно, придурок! – воскликнула она и снова застонала от невыносимой боли в вывернутых плечах. – Ты знаешь, с кем разговариваешь, сучка? – прорычал Джонни, и Гермиона почувствовала, как к ее шее прижалось тонкое холодное лезвие. Понимая, что не сможет достать палочку, она закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь сотворить заклинание без ее помощи. Сердце бешено колотилось, а мысли разбегались, а по телу уже шарила наглая рука, задирая платье и бесцеремонно ощупывая ноги. За этим занятием Джонни совершенно не заметил, как атмосфера в опустевшем баре неуловимо изменилась: воздух словно сгустился и наэлектризовался, по залу прошла невидимая волна, от которой кровь застыла в жилах и перехватило дыхание, а тусклые лампы над головой мигнули, на секунду погрузив всё во тьму. Когда свет снова включился, в центре зала стояла темная фигура, от которой волнами расходилась почти физически ощутимая ярость. Его волосы слабо шевелились, хотя ветра тут не могло быть, и Гермиона поняла, что вокруг него сконцентрировалась готовая вырваться на свободу магия. – Убирайтесь, – спокойно сказал Снейп, и его холодный голос пробрал до костей. Хватка на локтях слегка ослабла, и Гермиона рванулась в сторону в надежде освободиться, не напоровшись на опустившийся нож, но, видимо, Джонни, закаленный уличными стычками, обладал отличной реакцией, и взметнувшееся лезвие царапнуло ее по щеке. Налетев на некстати подвернувшийся стол, она упала, прижав руку к лицу и чувствуя, как пульсирует рана. – Это место принадлежит Максу, как и весь город! – выкрикнул один из приятелей Джонни, тоже достав нож, и тогда Снейп сделал шаг вперед, и воздух вокруг задрожал, отчего тут же заложило уши как при перепаде давления. Бандиты инстинктивно попятились, не понимая, почему от одного безоружного человека может исходить такое дикое ощущение опасности, которую они чуяли всем своим нутром. – Я сказал убирайтесь, – чуть громче повторил Снейп, и дверь за их спинами распахнулась сама собой, впустив внутрь яростный порыв ветра, чуть не сбивший с ног всех троих. Над головой взорвалась лампочка, прозвучав в тишине как выстрел, и бандиты, развернувшись, выбежали из бара, грязно ругаясь. Их тяжелые ботинки прогрохотали вниз по улице, а затем громыхнула, захлопываясь, дверь, и Гермиона вздрогнула от неожиданности, всё еще прижимая руку к глубокой царапине на щеке. Магическое поле вокруг Снейпа исчезло, но ощущение силы и власти, исходящее от него, никуда не делось. Он обернулся и смерил сидящую на полу Гермиону равнодушным взглядом своих темных глаз на ничего не выражающем лице. – Идемте, мисс Грейнджер, – бросил он и направился к лестнице. – Поговорим. ____________________________________________________________________ *В твоей комнате, где время замирает или идет, послушное твоей воле, Позволишь ли ты наступить утру или оставишь меня лежать здесь, В твоей любимой темноте, твоей любимой полутьме, Твоем любимом осознании твоему любимому рабу. Я цепляюсь за твои слова, живу твоим дыханием, Чувствую твоей кожей, буду ли я вечно находиться здесь? Depeche Mode "В твоей комнате".