Выживание

      Наруто проснулся от тихого невнятного бормотания. Луна светила не хуже прожектора, и в её лучах лицо Саске было ещё бледнее. Учихе снился кошмар. Об этом говорили сошедшиеся на переносице брови и учащённое дыхание. Наруто позвал его, затем громче. Саске перевернулся на другой бок и засопел. Узумаки спугнул кошмар, Узумаки — хороший мальчик. Сон всё не шёл, и Наруто решил немного пройтись. Было холодно и сыро. Без Саске Наруто давно был бы мёртв, даже если бы умел плавать.       Звёзды пожирали редкие, но огромные облака. Сейчас одно такое съест луну, и будет совсем темно и от этого грустно. Эти немыслимых размеров гиганты смотрели вниз, на Наруто. Маленький человек снизу смотрел на них в ответ, и его одолевала такая тоска, что эти исполинские монстры не шли ни в какое сравнение. Пора бы возвращаться, потому что сейчас и луну сожрут, а этого Наруто видеть не хотел.       Уснул он подальше от Саске, на всякий случай. Перед сном он подбросил ещё веток в костёр и одно крупное полено. Пусть тлеет.       Сон пришёл сразу. В нём он скручивал ветер в шар и кидал в облака. Остальное смутно помнил, но покалывание в руке он чувствовал уж больно реалистично.       Дежавю.       Саске снова бубнил, у него снова кошмар. Солнце уже прогнало сырость, и пели птицы. Исполины ушли. — Саске, эй, проснись, — лениво прошептал Наруто, надеясь, что его услышат. Но нет. Он повторил просьбу громче, но Учиха никак не реагировал. Из неразборчивых слов он всё же смог уловить: «нет», «стой». Что же снилось ему — понять было невозможно. Маловато информации. Единственное, что Узумаки знал точно — нечто очень неприятное. — Бляха, Саске, просыпайся, — Наруто подполз к Учихе и тряхнул его за плечо. Тот не проснулся, и это начинало злить сонного Узумаки. Не Саске, а этот кошмар, который не отпускал парня. И Наруто с размаху ударил Саске по щеке. Пощёчина вышла звонкой, а ладонь запекла от удара. Блондин зашипел от неприятных ощущений и потряс рукой. Да, конечно, он мог облить Учиху водой, мог пнуть сильнее или разбудить любым другим гуманным способом. Но соблазн ударить Саске был слишком велик. За рёбра, за нервы, за то, что он такой мудак.       Пощёчина вырвала Саске из кошмара, и он резко подорвался, инстинктивно накрывая покрасневшую щёку рукой. Первое, что он увидел — слегка испуганного, может, даже озадаченного Наруто. Тот тряс кистью и нервно улыбался. — Доброе утро, блять, — потирая горящую огнём щёку, сказал Саске. Да, утро добрым не бывает, но сегодняшнее оказалось просто дерьмовым. Он встал и молча поплёлся к роднику, чтобы умыться и почистить зубы. Голова раскалывалась. — Тебе кошмар снился, ты не просыпался, — почувствовал укол вины и попытался оправдаться Наруто. От этого он чувствовал себя глупо.       Вместо ответа Саске красноречиво показал ему средний палец, так и не обернувшись. А на душе у Наруто как-то полегчало. Реагирует — значит не обижается. Он смотрел вслед Саске, но необъяснимое чувство засело в груди. Что-то тревожное, чугунное. Будто опухоль, вполне себе физическая, разрослась по груди, пустила метастазы, хорошо укоренилась. Эта опухоль не давала дышать нормально, мыслить и понять, что это такое. Это ощущение описывают в книгах, называя шестым чувством. В других же книгах это могут назвать началом генерализованного тревожного расстройства. Но в любом случае Наруто судорожно выдохнул и закрыл глаза. Он старался успокоиться, и чем больше старался, тем сильнее его накрывало. Чёртов остров сделал из него гомика-неврастеника.       Узумаки решил пройтись, отвлечься. И он пошёл к морю. Волны прохладой щекотали пятки. Он разделся, не будь на острове Саске, то до гола, но тот наверняка только обрадуется этому, поэтому до трусов. Глупо дразнить разъярённого быка тряпкой, тем более, когда ты не из этих самых. Не из матадоров. Находя в себе достаточно смелости и решимости, Наруто быстро забежал до пояса. Вода казалась ледяной, и мышцы отозвались на резкую смену температур острой болью. Но Узумаки только это и надо было. Прогнать опухоль, успокоиться, отвлечься. Но дурное чувство не проходило. Оно продолжало душить, не давая о себе забыть.       Наруто закрыл глаза и опустился под воду, он просто сел задницей на дно и выпустил весь воздух из лёгких. Крупные пузыри даже слегка оглушили. Рёбра болели. Уши заложило. А тревога только нарастала.       Кровь в ушах начала шуметь, а лёгкие скручивать, разрывать в клочья. Голова кружилась, а сердце просто выполняло свою работу, но усерднее. Узумаки представил, как в его теле по металлическому решётчатому полу в каком-то киношном сине-красном освещении происходит суета. Всюду какие-то трубы-вены, кабели-капилляры, где-то валит пар. И неприятная сирена. «Алярм, алярм, этот дебил решил утонуть». Наруто усмехнулся своим мыслям и продолжил диалог. Тем временем пальцы начинали неметь. «Кто-то, позвоните в штаб! Что у них там, что в генштабе?». «Пшш-пшш, это лёгкие, у нас нехватка кислорода, что у вас, приём. Пшш». «Пшш. Приём, это головной мозг, проблемы с личностью. Уже решили, приём. Пшш».       Наруто вынырнул, и первый вдох неприятно разлепил лёгкие. Голова закружилась сильнее, что он еле стоял на ногах. Но тревога прошла, видимо, игры в солдатиков всё-таки помогли. Что-то кольнуло в спину, словно его прожигал солнечный луч через лупу, а он муравей. Наруто обернулся. Чёрная пара глаз следила за ним с берега. И было во взгляде что-то осуждающе-понимающее. Мол, ну и дурак же ты, хотя я тоже так делаю. Только вот Саске так никогда не делал, хотя хотел. В непонятных ситуациях, а он считал, что у Узумаки именно такая, он предпочитал снимать девочек. Мять им грудь, как антистресс, тыкать в них членом и успокаиваться с оргазмом. — Для надёжности камень к себе привяжи и дальше отходи, — в свойственной ему манере, с вызовом, сказал Саске. Его щека до сих пор имела отпечаток ладони. — А вообще я тебя прощаю, можешь выходить. — Иди ты. Просто… — а как это объяснить? «Я походу поймал паническую атаку и пошёл чуть утопиться»? Звучит не только глупо, но ещё и жалко. — Я пошёл сполоснуться. — Ага, поэтому пузыри пускал под водой. Или это не изо рта? — Фу, Господи. Саске, детский сад, не ожидал от тебя, — Наруто вышел из моря и оказался рядом с Учихой. Отчего-то захотелось простой детской пляжной забавы. Видимо, на лице отразилось всё задуманное, и Саске выставил предупреждающе руки вперёд. — Только попробуй, Узумаки. Выебу нахуй, — хоть Учиха и хотел выглядеть угрожающим, улыбка от предвкушения веселья всё-таки коснулась уголков его губ. — Это вертолёт?! — Наруто поднял голову и указал пальцем в небо. У Саске загорелась надежда, пусть вертолёта и не было слышно совсем. Хоть он и понимал, что это дешёвый развод, как раз уровня Узумаки, но он посмотрел. Может, специально, дабы позволить холодному и мокрому телу Узумаки прильнуть к нему. По собственному телу быстро побежали мурашки от холода.       Наруто крепко обнимал Саске, и тот чувствовал жар тела под своей же футболкой на другом человеке. Это были не эротические объятья, не нежные, а те самые, от которых нельзя шевелиться, при которых есть риск сломать при сопротивлении рёбра. Но Узумаки просчитался. Руки Учихи были свободные, а чёрный ход Наруто открыт. Когда две руки силой вцепились в ягодицы и сжали их, Узумаки понял — проиграл. Вот так, не продумал стратегию, просрал тактику, не защитил тыл. Узумаки ослабил объятья, но его всё ещё прижимали к себе. — Я же предупреждал? Предупреждал, — Саске лизнул холодную солоноватую от воды кожу на шее под ухом. Обжёг, подумал Наруто. Потом брюнет припал к чувствительной коже губами и стал нежно посасывать, помечая территорию, показывая, кто тут главный. — Не с утра же, Саске, — в этом весь Наруто, алгоритм «подумал-сказал» у него всегда работал наоборот. Он спохватился, когда понял, какую плодородную почву он сейчас предоставил Саске. — Я не так сказал. Никогда. Да блять, Учиха, отпусти. Серьёзно. Я даже зубы ещё не чистил.       Последний аргумент почему-то в голове Наруто был козырем в рукаве. Но Саске он лишь позабавил. Учиха великодушно отпустил Узумаки и улыбнулся. Такой злой и смущённый Наруто нравился ему особенно. Было в этом нечто сексуальное, даже эротичное. Про себя Саске назвал это выражение лица «идеально предминетное». Потому что такому покрасневшему и возмущённому, что-то эмоционально говорящему хотелось больше всего дать в рот. Чтоб до слёз, чтоб аж давился членом. Чтоб вытрахать весь гонор, весь подростковый бунт с этого лица. Чтоб довести его до ахегао и кончить на покрасневшее лицо. Чтоб сперма жемчужинами выделялась на бархатной коже, на пухлых губах.       У Саске встал от всех этих размышлений. Наруто сразу заметил что-то живое в штанах Учихи. — Ты, блин, сексуальный маньяк, вот кто ты, — Наруто сделал пару шагов в сторону, к воде. Когда волна накатила и его ноги выше щиколотки оказались в воде, он пнул волну, и брызги полетели в Саске. — А ты ребёнок, — Саске принял вызов и тоже подошёл к воде, он наклонился и набрал её в ладони. Не снежок, конечно, но результатом был доволен — брызги попали в цель. — Тогда ты педофил, — Наруто снова атаковал.       Началось настоящее побоище, брызги летели куда только можно. Наруто смеялся и шутил про меткость Учихи. Если бы Узумаки тогда ещё не искупался, то был бы явно суше Саске. Они зашли глубже, чтоб удобней было брызгаться руками. Саске приловчился и смог даже немного притопить его, когда тому брызги попали в открытый рот. Едва ли откашлявшись, Наруто стал наступать. Он закрутил воду на поверхности рукой и тут же по косой ударил в место «водоворота». Ничего нового не произошло, но Наруто звонко засмеялся. Во сне похожее было, там работало. — И что это было? — решил уточнить Саске. Мало ли, секретная техника его рода-клана. Какой-то хитровыебанный брызг. — Это был кручёный, — заливаясь смехом, который растянул фразу дольше положенного, ответил Узумаки. — Дебил, — Саске не выдержал и тоже рассмеялся. Война продолжалась, пока оба не стали замерзать. Первым это заметил Наруто. Точнее, он увидел посиневшие губы Саске. Хотя у самого были тоже не шибко румяные. — Всё, стоп-война. Идём греться, — по-взрослому скомандовал Узумаки. Должно быть, он так говорил сыну. — Замёрз, слабак? — Саске тоже уже дрожал, но ему безумно нравилось поддевать Наруто. — Ага, слабак. Сам мне трижды проиграл, — Наруто показал ему язык. А Саске сразу представил, как этот язык можно применить. — Это как ты так счёт вёл? — Просто смирись с поражением, неудачник, — во всём Наруто читалось ребячество. В жестах, в голосе, во взгляде. Настоящий. — Я хочу тебя, — эта мысль витала в голове, щекотала язык уже давно, но сейчас, именно в эту секунду, появилась острая необходимость это сказать. Если бы Саске этого не сделал, земля б раскололась пополам. Настолько это важно было произнести. Донести. — Ты, насколько я понял, всех и всегда хочешь. Обломись, Саске, секса не будет, — Наруто не изменился в лице, он, глупый, не понял, что ему только что признались. В чём — Саске сам не осознал до конца. — Ты не понял. Я хочу тебя чувственно выебать. — Это как? — на этот раз Наруто сдался слишком быстро, раз уточнил. — Ещё сам не знаю. Для меня тоже будет впервые, — Саске призадумался. Он ведь и правда не хотел простого секса. Он хотел чего-то большего. Он хотел дышать одним воздухом, хотел стать одним целым, прижимать, целовать жарко и лениво. Как в художественных фильмах, не как в порно.       Они раздевались, а Саске всё не переставал думать, что это с ним. Почему идиот так засел в голове. А главное — что делать самому ему, Саске знал, но что, если Узумаки всё испортит? Если он будет трахаться, как в порно? А потом он вспомнил, что Наруто — самый открытый и честный в сексе человек. Он отзывается на каждый толчок пусть даже и тщательно сдержанным, но стоном. Каждый сантиметр тела Наруто сплошная эрогенная зона. Он доверяет Саске всецело, это видно по глазам, по открытым позам, по мурашкам на теле. Когда он отдаётся, он отдаёт себя. Просто Саске те разы брал не то.       Узумаки тоже думал над словами Учихи. Что тот имел в виду под «чувственно», под «первый раз». Это звучало, как признание в чувствах. Пускай и завуалированно, но это ведь членодум Саске. Странно, как у него не все метафоры о сексе. — Если в твоём имени поменять буквы местами, получится «секса». Как корабль назовёшь, — Наруто рассмеялся. — Долго думал? — Минут пять, — когда Саске подошёл ближе к Узумаки, то отчётливо услышал, как у того стучат зубы. — Холодно, сука. — Согреть? — он и сам был покрыт мурашками, но уже успел переодеться. Кстати, во второй комплект одежды Наруто. Узумаки аж захлебнулся возмущением, на что Саске лишь показал ему интернациональный знак «отсоси». — Как? Сейчас бы всё отдал за чай с сахаром, — Наруто мечтательно закрыл глаза и взглотнул. Челюсть дрожала, да и само тело пробивала дрожь. — Заболей ещё, — Учиха накинул ему на плечи его же ветровку. Она была длинная, до середины бёдер. Такие мамы в детстве покупают своим детям «чтоб жопку не надуло». — О, спасибо, — он быстро её надел и застегнул. Стало немного, но теплее. — И трусы снимай, про простатит слышал? — Так ты штаны мои забрал, остальное грязное какое-то. Совсем грязное, — Наруто с отвращением пнул кучу одежды. То ли она высохла как-то не так, то ли стирали плохо. — Ходи без штанов. Или вон, платье, — единственное, что у Учихи не вызывало сексуального желания — переодетые в женскую одежду мужики.       Наруто сдался и снял мокрое бельё. Никаких платьев он не наденет, ещё чего. Да и не особо он переживал, что что-то там откроется взору Саске. Он, сука, так замёрз, что уже не был уверен, что всё там вернётся в привычные размеры. Недовольным воробьём он устроился у костра. — Я пойду половлю птиц, — предупредил Саске. — Ага, вали, — Наруто смотрел вперёд на маленькую точку на горизонте. Корабль. Просто, как напоминание, что внешний мир ещё существует. Такие корабли часто проходили по линии горизонта туда-сюда. Суетливые такие, деловые. Узумаки пытался привлечь их дымом, но, видимо, надо было сжечь весь чёртов остров, чтобы их заметили. А небо полосовали самолёты. Такие же пассажирские железные птицы, вниз не смотрящие, надменные. Надпись S.O.S. не заметит никто с высоты одиннадцати тысяч километров. Просто они были на необитаемом острове, а вокруг были толпы людей, но их не замечали. Маленькие, одинокие и незначимые.       Постепенно утренняя опухоль начинала снова расти. Снова воздуха не хватало, снова было страшно. Наруто злило, что он не может это контролировать, хорошо, хоть Саске не видит. Голожопый с тревогой на душе, что может быть комичнее и нелепее. Наруто вспомнил, что так и не почистил зубы. Щётка была в чемодане, там, рядом с портретом. Он ещё раз мельком глянул на рисунок. Это ведь было не отражение в зеркале, не фотография, это было личное виденье Саске. Это Учиха видел его таким.. интересным? Почему-то взгляд цеплялся за глаза. Непонятно, то ли грустные, то ли задумчивые. А, может, и то, и другое. Тревога не пропала, но стало спокойнее. Что-то кольнуло сердце, и Наруто поморщился. — Ага, стрела Купидона, — сам себе под нос проворчал Наруто, озвучивая мысли вслух. Он посмотрел на небо, где и сидел этот невидимый стрелок. Наверняка ухмылялся, от чего его жирные щёчки почти закрывали глаза. — Иди нахуй, Купидон, я уже женат.       А подсознание само выдало колкую, но такую, сука, точную фразу. Оно сказало: «говоришь женат, а не любишь». Но Наруто не был готов ругаться с собой и просто послал внутренний голос ко всем чертям.       Он старался абстрагироваться от плохих мыслей, когда чистил зубы у родника. Взгляд цеплялся за любую мелочь. Вот, ветром принесло один листик, он слетел со своего дерева в первый и последний вояж. Но только он коснулся земли, ветерок потащил его дальше. Вот мёртвый жук-олень. Огромный, сильный, король среди жуков. Был. Теперь-то он просто смердящая пустая оболочка с красивыми большими мандибулами.       Наруто поднял жука за рог и покрутил перед собой в воздухе. Щётка была за щекой, и пена от зубной пасты щекотно стекала по подбородку. Второй рукой он держался за больной бок. Дурное предчувствие не покидало его.

***

      Весь день Наруто ходил, как на иголках. Дёрганный, поджимал губы, тяжело вздыхал и смотрел в небо. Саске это сразу подметил. — Что с тобой? — как бы между прочим спросил Учиха, но в его взгляде читалась тревога. — Не знаю, ничего. Когда есть будем? — дело близилось к ужину, и днём никто есть не захотел. — Скоро. И всё же? Ты какой-то странный, — Саске нахмурился. Во всём Наруто читалась тревога. Во взгляде, в голосе, в жестах. Грустный. — Не знаю, Саске. Тут что-то, — он прижал руку к груди, ближе к горлу. — Как чувство шестое. Стрёмно, понимаешь, тревожно. Да блять... Я не знаю, что это! — плотину прорвало, а Саске тогда видел лишь трещину. Страх заполнил небесные глаза, смыл из них всё человеческое. Они у Наруто были мокрые, но он не плакал. От повышенных тонов сердце забилось чаще, словно птица в клетке испугалась выстрела. Узумаки пытался хоть как-то объяснить, что он не сумасшедший, а это просто хуйня какая-то, но чем больше говорил, тем меньше сам себе верил. Под конец отчаянье настолько влилось в речь, что стало почти физически ощущаться. — Ого, — Саске, явно не ожидавший такого поворота событий, простоял немного в ступоре. Пару секунд всего, чтобы понять, что делать. А единое верное решение — обнять.       И он обнял Наруто крепко, словно пытался удержать. Паника отступала, тревога проходила. Наруто чувствовал себя до безобразия глупо. Совсем не хотелось встречаться с Саске взглядом. — Прости. Я расклеился совсем. Сам на себя не похож, — Наруто уткнулся в плечо Учихи лбом. — Я понимаю. Если честно, сам еле держусь. Всё, успокаивайся, — Саске медленно гладил его по спине. — Что тебе снилось? — спросил Наруто лишь бы отвлечь от себя внимание. — М? — Кошмар сегодня. Два раза, между прочим, тебя будил, — Наруто отстранился и посмотрел на Саске. — Хм, — Учиха помялся, но понял, что смысла скрывать нет. — Семья. — Родители? — И они тоже. Это не самая приятная тема, если честно, — Саске нахмурился и пошёл кипятить воду. — Извини, не знал, — крикнул Узумаки вдогонку. Тот махнул рукой, мол, «забей».

***

      Закат окрасил небо пастелью в зефирные тона. Пока вода закипала, начало темнеть. Наруто ушёл куда-то почти сразу и возвратился как раз к ужину. — Ты как чувствовал, — подметил Саске. Сегодня он тоже будет есть рамен быстрого приготовления. — На ужин я никогда не опаздываю, — Наруто хлопнул в ладоши и с детским энтузиазмом пожелал приятного аппетита. Скорей всего себе, но Саске всё равно поблагодарил.       Ужин оказался неплотный, но настроение улучшилось. Было какое-то умиротворение. Как затишье перед бурей. Учиха ушёл чистить зубы перед сном, а Наруто остался смотреть на луну. Когда Саске вернулся, Узумаки потянул его на себя и усадил рядом.       Наруто смотрел в чёрные глаза слишком открыто, чересчур откровенно. Его зрачки расширились и почти закрывали синюю радужку. Саске заметил, что утром у Наруто глаза небесно-голубые с черничным ободком, как лето. Жаркое, знойное детское лето. У взрослых такого уже не бывает. Беззаботное и счастливое. Днём, когда ярко светит солнце, а Наруто в хорошем настроении, его глаза лазурные, с ярко-голубыми прожилками. Как топазы. А ободок цвета немецкой лазури.       Днём его глаза — пруд Биэй, единственное место во всей Японии, куда Саске любил возвращаться.       Когда Наруто злился — глаза его искрились холодными ярко-голубыми молниями на фоне тяжёлой, опасной грозовой тучи в мае.       Когда он был расстроен — радужки красились в цвета осеннего неба, всё ещё яркое, но уже покрывающееся белой дымкой зимнего.       А во время секса… Во время секса глаза Наруто были неописуемы. Можно придумать миллионы эпитетов, подобрать сотни оттенков, но никакие слова даже близко не опишут те дивные чувства, когда он смотрел на Саске. Будто Учиха становился свидетелем рождения сверхновой. Словно он вот-вот исчезнет в чёрной дыре.       И вот такие же глаза смотрели прямо сейчас в глаза Саске, полные желания, страсти и лишь слегка смущённые. Огоньки костра плясали в бликах на радужках. Оба любовались, уже открыто, не стесняясь. Как будто они хотели запомнить друг друга, будто они были вместе всегда и увиделись впервые единочасно. У обоих перехватывало дыхание. Наруто улыбался, закусив губу. Тихий вечерний ветерок играл в волосах. Они сидели друг напротив друга и изучали каждую мелочь.       Наруто не выдержал первый. Он вообще не отличался особой выдержкой и терпением. Он поцеловал Саске нежно, без языка сначала, чтобы это не опошляло момент. Но это не был детский чмок. Чувственный, осмысленный долгий поцелуй самых настоящих взрослых. Когда пальцы касаются чужой щеки, не привычной женской, а с лёгкой редкой щетиной, и от этого уже не противно. Когда поцелуй на вкус, как рамен и зубная паста, но это делает его только более интимным. Это их поцелуй, уникальный. Вот горячий язык Саске пробежался по губам Наруто, словно ждущий приглашения. Поцелуй углубился. Теперь он лениво-нежный, такие поцелуи бывают на новый год, но не на вписках, а дома с женой. Такие поцелуи бывают в летнем лагере у девчонок «с тем самым крутым парнем». Костёр трещал, волны шумели, ветер качал деревья. Но Саске слышал лишь прерывистый выдох Наруто и гулкое сердцебиение. Своё собственное. — Я хочу тебя, — Учиха огладил пальцами контур лица Наруто.       Тот прикусил губу. Он не тянул, а набирался смелости. Взвешивал все за и против. Ему казалось, что те два раза были репетицией, а вот сейчас, именно сейчас — премьера. И его личная, и их обоюдная. — Ну, так возьми, — честное слово, Наруто хотел это произнести как можно эротичнее. Типа с придыханием, томным голосом, но вышло смущённо и одновременно с вызовом, а в конце не хватало продолжения «пока дают».       Саске усмехнулся и опрокинул Узумаки на спину. Наруто тихо зашипел от боли в боку, которая и так его терзала весь день. — Прости, — дабы загладить свою вину, Саске снова поцеловал Наруто, чувственно и жарко.       Узумаки поглаживал спину и плечи Саске, отвечая на поцелуй, но не претендуя на роль лидера. Оба понимали, кому здесь нравится брать, а кому давать. Это касалось не только секса. Еда, время, чувства. Наруто давал даже рамен, а это что-то да значило.       От губ Саске сразу перешёл к шее, которую блондин любезно ему предоставил. Вроде всё было, как и в первый раз, но сейчас это происходило как-то иначе. Другие чувства, оттого и другие ощущения. Острее, сильнее.       Саске не спеша ставил засосы, прикусывал кожу, зализывал покраснения. А Наруто закрывал глаза и просто наслаждался действиями Учихи. Нет, уже не воображаемой Хинаты. О ней он не вспоминал. Он думал лишь о том, что будет позорно кончить так скоро и от таких простых действий. Поэтому Наруто открыл глаза, а на него смотрело звёздное небо. Не городское, а дикое. Разница между городским ночным небом и вне города, как между йоркширским терьером и волком. На них смотрели миллионы звёзд. Узумаки начал их считать, стараться узнать созвездия. А Саске медленно мучил его своей лаской. Наруто старался не отвлекаться и считать. Тем временем послышался звук расстёгивающейся молнии. Ветровка на Наруто разошлась по сторонам, оголяя грудь, уже впалый живот и колом стоящий член. Трусы отсутствовали, а ведь Учиха был уверен, что Наруто был сегодня в них перед закатом. Саске удержался от комментария и просто размазал пальцем выступивший предэякулят.       Звёзды к херам собачьим разлетелись на мелкие кусочки, как и сдержанность Наруто. Он от неожиданного удовольствия выгнулся, широко открывая глаза. Он сбился на восемьдесят шестой звезде. Желая, чтобы к нему прикоснулись ещё раз, он толкнулся бёдрами вверх. Саске и без этого всё понимал. Он накрыл член рукой и стал медленно, мучительно медленно водить по стволу. Языком он ласкал сосок парня, изредка посасывая, и покусывал его. Саске знал, что Наруто мальчик со сверхчувствительным телом. Так долго сдерживаемый стон, набравшись сил, вырвался с губ. Вышло слегка громче, чем Узумаки рассчитывал, и он, испугавшись насмешек, закрыл рот рукой. Но Саске сегодня не хотел издеваться. — Не сдерживай себя, Наруто. Не нужно, — Учиха убрал зажимающую рот руку.       Узумаки смотрел на него с немой просьбой. Но Саске не ускорил темп, а лишь дразняще водил рукой по члену, то сжимая его, то оглаживая большим пальцем головку.       Восемьдесят семь, восемьдесят восемь… С каждой звездой найти следующую и сконцентрироваться на ней было всё сложнее и сложнее. Учиха же спустился ниже и лизнул уже яркий синяк на боку. Размером с ладонь. Боль, смешанная с удовольствием. На девяносто третьей упала яркая звезда, и она сиюсекундно исполнила желание. Саске стал его целовать, кусая и посасывая припухшие уже губы.       Вот так, словно подросток, Наруто позорно кончил от поцелуя. Он не ожидал этого сам, а Саске лишь отстранился и дал отдышаться ещё не пришедшему в себя Узумаки. Тот ещё слегка вздрагивал от накрывшего его оргазма. Саске всё же решил этим воспользоваться, собрал пальцами сперму с напряжённого живота и поднёс их к губам Наруто. — Оближешь? — Саске не приказывал, не настаивал, но Наруто всё равно послушно лизнул их. Слюна тонкой паутинкой вела от пальцев к губам. Саске размазал по ним остатки. — Разве я теперь не зашкваренный? — усмехнулся Наруто, чисто рефлекторно облизывая губы. Он чуть поморщился, но проглотил слюну. Дыхание всё ещё не выровнялось.       Саске ответил на глупый вопрос ещё одним поцелуем, но сначала он лизнул губы Узумаки.       Если Наруто уже отстрелялся, то для Саске всё только начиналось, и Узумаки это понимал. Хотелось отплатить Учихе, так скажем, за усердный труд. Поэтому Наруто приподнялся и перевернул Саске на спину, а сам уселся сверху. Саске с интересом смотрел на действия парня. Тот целовал, спешно, как подросток, в чём-то даже неуклюже. А Учихе нравилось и это. И то, как губы, такие горячие, оставляли мокрые следы на шее, которые с удовольствием холодил ветерок. Саске нравилось, как Наруто дрожащими от волнения пальцами старался стащить с него футболку. Его Наруто, почему-то в данный момент Саске решил важным считать Наруто своим, вырисовывал языком непонятные узоры на шее. Кожа покрылась мурашками, и Саске прикусил губу. Одна рука зарылась в пшеничную копну волос, поглаживая пальцами затылок. Небольшой засос, слабый укус, шумный выдох. Наруто отстранился и посмотрел в глаза Саске. Казалось, он хотел что-то сказать, уже даже открыл рот, но наказал непослушные губы укусом и вернулся к шее. Точнее, уже к ключицам. Лизнул, куснул, почти как мартини. Саске действительно опьянял. Он стоически выдерживал все пытки Наруто и лишь изредка реагировал шумным прерывистым выдохом. Но Узумаки-то чувствовал, как напрягались мышцы пресса, как бешено билось сердце, как кожа покрывалась мурашками. Значит, нравилось.       Наруто перешёл к соскам. Грудь у Хинаты была большая и мягкая, с большими сосками. У Саске не так, но принцип действий Наруто знал. Учиха издал что-то отдалённо похожее на стон, но Узумаки был доволен собой. Годы брака с женой дали свои плоды в сексе с парнем, ну, хоть что-то. — Где смазка? — поинтересовался неожиданно Узумаки. — Хм.. слева от тебя. Нашёл? — голос у Саске был чуть ниже обычного и тише. Наруто почувствовал, как мурашки побежали вдоль спины к затылку. — Угу. Дай сюда руку, — уже ничего не понимая, Саске повиновался и почувствовал, как на пальцы капнуло что-то холодное. Узумаки заёрзал и оторвал задницу от бёдер Учихи, слегка поднимая её выше. Шумный вдох. Щелчок тюбика смазки. Надо же, они использовали половину.       Узумаки за запястье потянул руку Учихи вниз. Сначала Саске удивила смелость парня, но только он взглянул на лицо Наруто, как мнение поменялось. Он не знал, куда деть взгляд, и поэтому крепко зажмурился. Его лицо и уши ещё не были такие красные, как сегодня. Саске протолкнул один палец в Наруто, от чего тот лишь напрягся. Судя по всему, себя он уже растягивал, может, не очень хорошо и удачно, но явно для перестраховки. Саске согнул палец, и это заставило Наруто открыть глаза. Он двинулся навстречу, стараясь насадиться глубже. Саске сдерживался от пошлых фраз, как мог. Он не мог допустить, чтобы Узумаки было не комфортно. Не в эту ночь. Учиха добавил ещё один палец, и долгожданный стон сорвался с губ. Руками Наруто вцепился в плечи Учихи, потому что казалось, что он теряется в пространстве. Голова кружилась, а Учиха умело трахал его пальцами. Он растягивал его, гладил чувствительную кожу, давил на стенки. С третьим пальцем Наруто ткнулся губами куда-то в лицо брюнету. Он попал в уголок губ. — Что-то не так, принцесса? — Саске игриво лизнул его в губы. Наруто дрожал, прикусывал Учихе губы и хотел, чтобы их никто уже не спасал. Чтоб тело к телу, чтоб до одури, без всяких других людей, без других глупых проблем. Счета, какой фильм посмотреть, что скажет начальник. Какая всё хуйня, по сравнению с жизнью на острове. Там секс — просто секс, а здесь с Саске — это отдушина. Это глоток свежей воды в пустыне, это крестик закрытия на двухчасовой рекламе бизнес школы в Ютубе. — Саске, пожалуйста, — спешно шептал Наруто в губы. У них одно на двоих дыхание. — Потерпи, ещё немного, — Саске целовал горячие щёки и влажные губы. Наруто казался больным, настолько горячее лицо у него было. Саске ввёл четвёртый палец и был награждён протяжным стоном. — Хочу тебя, пожалуйста, Саске, — Наруто уже открыто насаживался на пальцы и смотрел сквозь ресницы в глаза Учихе. Саске глядел в эту вселенную, что невообразимым образом уместилась в радужке его любовника, и чувства захватывали его с головой. Саске не хотел, чтобы их нашли.       Пальцы исчезли, а Узумаки повалился на Саске и тяжело дышал. Ему было стыдно от самого себя, но одновременно с этим было похуй. Такое невнятное состояние, когда всё идёт по пизде, а ты уже ничего контролировать не можешь и превращаешься в зрителя. Наруто не сдался, а принял ситуацию.       Саске открыл тюбик со смазкой и обильно смазал член. Запахло ароматизатором «банан». Их прежняя смазка не имела запаха. — Что это? — Тебе понравится. Сейчас, — Саске нанёс немного смазки на анальное отверстие Наруто. Тот лишь шумно и резко выдохнул.       Медленно, но верно смазка начинала разогревать доверенные ей участки. А ещё, словно тысячи бенгальских огней, не обжигали, нет, искрились на коже. Ощущения сводили с ума. Наруто чаще задышал и заёрзал, а Саске же терпеливо ждал. — Давай, наездница, занимай своё место, — Учиха помог Наруто приподняться и любезно подставил свой член ко входу.       Одно не очень ловкое, смазанное движение, и Наруто медленно насадился на член до основания. Теперь искры были и внутри. Узумаки замычал и прикусил тыльную сторону руки.       Вверх-вниз, вверх-вниз.       Незамысловатые движения выбивали воздух из лёгких, делали его раскалённым вокруг тела. Слишком жарко, слишком. Наруто двигался на члене, запрокинув голову назад. Было до одури приятно. Если бы ему подставили к голове пистолет и приказали остановиться, то лежал бы он сейчас с дырой во лбу. — Господи, Саске, это.. боже… — говорил Наруто, но голос его был совсем необычным. Дрожащий, выше привычного, хриплый. — Не поминай господа всуе, — Саске бережно схватил Наруто за волосы и притянул к себе.       Ленивые движения Наруто не совсем подходили им обоим, особенно Саске, и он взял инициативу на себя. Теперь движения были более жёсткие, быстрые. Саске, вторя толчкам, жёстко целовал Наруто, а тот был не против смене обстоятельств. Учиха хотел, чтобы тот сорвался на крик. Но всё равно это было как-то необычно. Трахаться было сейчас приятно не только физически, но и эмоционально.       Саске резко остановился и вышел из Наруто, когда почувствовал приближение оргазма. Так дело не пойдёт. — Встань на четвереньки, — прошептал он на ухо Наруто. Тот лениво слез с Саске и встал рядом в озвученную позу. Не успел он отдышаться, как в него снова вошли. До упора, жёстко. Звонкий шлепок по заднице. Вскрик. Саске доволен, Наруто удивлён. Он совершенно не ожидал, что подобное ему доставит удовольствие. Саске ударил ещё раз, вытрахивая из Наруто остатки здравого смысла. — Моей девочке нравится пожёстче? — Учиха старался входить до упора и останавливаться так. Ему нравилось так чувствовать Наруто, ровно, как и Узумаки прижимался сильнее в попытках стать ещё ближе. Быть одним целым. Ещё один шлепок, и руки уже держатся ниже талии. Крепко, властно. Теперь уже Наруто насаживали на член, заставляя колени разъезжаться шире. Он был полностью под властью Учихи.       Саске добился своего, Наруто громко стонал, от особо жёстких и сильных движений он срывался на крик. Если бы его спросили сейчас про Хинату, он бы не вспомнил, кто это. Саске перестал натягивать Наруто и навалился сверху. Одну руку он использовал, как упор, второй обхватил член Узумаки. Впервые не хотелось ничего говорить, в этом просто не было нужды. Всё и так было слишком, чтобы использовать ещё какие-то дешёвые допинги. Наруто под ним выгибался, стонал и просил ещё. Чего ещё мог дать ему Саске, не понимали оба. Учиха уже отдал всё. Всего себя, от члена до корки мозга. Член в руке Учихи стал твёрже, и Наруто кончил спустя пару движений. Кончил с именем Саске на губах. Точнее с бесчисленным количеством повторений имени любовника.       Саске кончил спустя секунд десять, укусив Наруто за надплечье. Узумаки вскрикнул, но всё же его руки не выдержали веса двух тел, и они повалились на землю. Член выскользнул с пошлым хлюпающим звуком, и Саске всё же перевернулся на бок. Наруто стало проще дышать, но стало безумно не хватать чужого тепла. Они пролежали так потные и разгорячённые ещё минут пять, пока дыхание не восстановилось. — Знаешь, — начал Наруто. Он лениво перевернулся к Саске лицом и протянул руку к его виску. Пальцы убрали прядь чёрных волос, что спадали на глаза. Теперь ничто не мешало установить зрительный контакт. — Даже если нас найдут, мне кажется, меня уже не спасти. — О чём ты? — Саске накрыл руку Узумаки своей. Пальцы сплелись, и это казалось вполне правильным и необходимым. — Об этом, — Наруто грустно кивнул на их руки. Сам он нежно гладил тыльную ладонь Саске большим пальцем. Глупость какая.       Отмывшись от пота и спермы, они уснули в эту ночь вместе, в обнимку. На этот раз Наруто обнял Саске со спины, прижимая к себе. Перед сном Наруто всё же понял, что значит «чувственно выебать», ведь после секса в животе окуклившиеся гусеницы стали пробивать свой кокон.       Их разбудил совсем неуместный шум приближающегося вертолёта. Настоящего. Их всё же нашли, их всё же спасут. Наспех одевшись, они не сказали друг другу и слова. Какая-то неправильная в данной ситуации тоска разъедала каждого изнутри.       Лишь перед посадкой вертолёта недалеко от их лагеря Наруто совсем тихо сказал, но Саске его всё же услышал: — Ненавижу тебя, — так говорят те, кто чего-то не получил.