*
— О нет, я надеялась, что без Кейти ты не полезешь искать приключения, — сказала Карла, разглядывая его рубашку. За домом, где Оливер уже не мог его видеть, Барри пригладил свои взъерошенные волосы и оттер грязь с лица носовым платком, а потом заправил рубашку в штаны и опустил воротник. Но вот с пятнами, которые он на ней оставил, он уже ничего не мог сделать. — Вас, мужчин, вечно влечет зов дикой природы, — проворчала Карла, расстегивая пуговицы на его груди. — Снимай, я застираю, не могу это видеть. Поднимись с Кейт, посмотри, у нас были твои футболки где-то наверху. Как только они поднялись по лестнице и бормотание Карлы стало совсем неразличимым, Кейтлин прыснула. — Я забыла, как это бывает весело, — призналась она, пока они шли по коридору. — Не могу вспомнить, когда в последний раз мы развлекались так вместе... — она задержала на Барри взгляд. — Кроме вчера, но я не знаю, считается ли оно. — Почему нет? — удивился Барри. Девушка передернула плечами: — Не знаю. Мы ехали в разных машинах. — Чтобы ты обсудила фильм с Ронни! — Или чтобы ты поговорил с Оливером, — прищурилась она. Барри резко остановился. — А это здесь при чем? — спросил он, скрещивая руки на груди и хмурясь. — Ты пригласила Ронни, я предложил тебе возвращаться с ним, чтобы вы могли поговорить, потому что мы с тобой обсуждали «Касабланку» много раз, а он ее никогда не видел... — Барри, — перебила его Кейт. — Ты краснеешь. — Мне жарко, — заявил он и, избегая ее взгляда, пошел дальше по коридору. — И Оливер, кстати, уже видел этот фильм. — Он сказал тебе? — Да, это его любимый фильм, как оказалось. Вчера он смотрел его в девятнадцатый раз. Кейтлин, готовая толкнуть дверь в кладовую, округлила глаза: — Вау! Ронни не говорил мне. — Ронни не знает, — Барри выдвинул ящик комода и начал искать свою футболку с тех ночей, когда он оставался с Кейт на ночь. — Он сам сказал, что его нельзя назвать разговорчивым. Если ты думаешь, что мы много проболтали, то ты ошибаешься. — Жаль, — Кейтлин оперлась плечом на косяк двери, наблюдая за тем, как Барри надевает и разглаживает на себе небесно-голубую футболку. — Когда ты вчера предложил мне возвращаться с Ронни, я думала, вы завяжете разговор и начнете привыкать друг к другу. — Он только поблагодарил меня за фильм, — Барри задвинул ящик и протиснулся мимо Кейт; она закрыла дверь. — Мне тяжело вытаскивать из него ответы, а сам он не очень рвется общаться. — Странно, — Кейт нахмурилась и закусила губу. — Когда Ронни говорил, что он много путешествовал, я представляла его себе более открытым, но думала, что он просто смущается нас. — Или он сноб, — машинально ответил Барри; он продолжал повторять это слово с видом ребенка, который только что узнал его и считал любимым, но он не мог отрицать, пусть даже мысленно, что его заинтересовала часть про путешествия. Карла встретила их у лестницы и окинула критическим взглядом футболку Барри. — Так-то лучше, — удовлетворенно произнесла она, когда Барри отвесил ей шутливый поклон. — Я застирала твою рубашку и повесила на солнце, на такой жаре она высохнет уже к обеду. Пока помогите мне украсить дом. — Украсить дом? — недоуменно переспросил Барри. — Традиция, — ответила Карла, ставя на стол корзину разноцветных лент. — Дом невесты должен быть украшен вплоть до самой свадьбы. Я уже отправила мужчин за цветами. — Я видел Оливера с учебником ботаники, — сказал Барри и потер нос ладонью, скрывая улыбку. — Если ты рассчитываешь, что он ушел искать белые цветы по картинкам в книге... Карла склонила голову набок; не выдержав, Барри хмыкнул. — Тебе лишь бы подшучивать, — покачала головой она. — И нет, он занимается своими делами, о которых я предпочитаю его не спрашивать, а за цветами я отправила Ронни и Тома. Барри и Кейт обменялись долгими взглядами, но ничего не сказали. Считая разговор законченным, Карла подвинула к ним корзину.*
К полудню мужчины вернулись с цветами. Стараниями Барри и Карлы первый этаж был украшен атласными лентами; Кейтлин, которую мама, согласно традиции, не пустила ничего развешивать, нетерпеливо сидела на месте, распутывая и разрезая на части широкие ленты. Как объяснила Карла, украшением дома невесты должны были заниматься свидетели; было неясно, намекала она на что-то или нет, но Барри поймал себя на странном ощущении раздвоенности: ему одинаково было хорошо, что Оливер исчез по своим делам и нехорошо, что он был единственным, кто занимается работой, предназначенной для обоих свидетелей, пусть даже сама Карла присоединилась к нему. Том и Ронни привезли три корзины белых цветов. Пока мужчины устраивались в гостиной с чаепитием, рассказывая о своей поездке на рынок, Карла унесла корзины в кухню, чтобы разделить все цветы и расставить их по всем свободным емкостям, непредназначенным для еды. На свою беду Барри вызвался помочь ей. — Я справлюсь, — ответила она. — Лучше сходи, попробуй найти Оливера, если он не углубился сильно в лес. Я боюсь, он потеряет счет времени и опоздает к обеду, если вообще не заблудится. Барри, прикусивший на языке острую фразу про дорогие часы, которые он демонстрирует на своей руке всем и каждому, без слов удалился. Солнце стояло высоко; вдали от прохладной тени дома Барри быстро ощутил, как сильно поднялась температура. Несмотря на то, что он провел утро подвижно, залезая и слезая с табуретки, чтобы развесить ленты, когда он потянулся, медленно направляясь к калитке, каждая клеточка его спины заныла, словно он провел в одной позе по меньшей мере час. Он постоял несколько секунд, привыкая к размятым мышцам, приложил руку ко лбу и окинул поля и кромку леса взглядом, насколько хватало глаз, но Оливера нигде не увидел. Выйдя за калитку, он прикрыл ее за собой и побежал вниз с невысокого холма. Ему нравилось бегать. Когда-то они с Кейт проводили больше времени на природе, лазая по деревьям, купаясь и исследуя все, что им попадалось; когда-то он бегал так много и набивал столько синяков и шишек, что ему было трудно ходить еще какое-то время; и так странно, что сейчас даже те дни, которые он проводил дома, изнывая от скуки, теперь казались ему такими счастливыми. Он не знал, что значит «уходящее детство», но понимал, что теперь вещи изменятся безвозвратно; что Кейт выйдет замуж и уедет, а он сам большую часть времени будет проводить за рулем своей машины; точно так же, как сейчас проводит на велосипеде. Едва он приблизился к кромке леса и сбавил шаг, как хруст веток и движение привлекли его внимание, и он остановился. Оливер, появившийся меж деревьев, заметил его и направился к нему. — Карла послала меня найти тебя, потому что скоро обед, — сообщил Барри, отбросив свой издевательский образ шута. Оливер поднял в воздух руку, повернув к нему циферблат наручных часов. — Я слежу за временем, — сообщил он. Барри закатил глаза: — Ну конечно, ты следишь. Оливер недоуменно нахмурился. Не желая заострять внимание на своем сарказме, Барри кивнул на корзину в его руках, наполненную травой, из-под которой выглядывал корешок учебника. — А это что? — Кое-какие травы к чаю. — Травы? — с любопытством переспросил Барри. — Вербена, лемонграсс, лаванда и мята. То, что мне удалось найти, не уходя сильно вглубь леса. Они оказывают хорошее воздействие на сон и нервную систему, — Оливер перехватил его взгляд. — Будут полезны в подготовке и, особенно, перед свадьбой, когда все начнут нервничать. — Мы знаем про эту магию, — отозвался Барри, напряженно вспоминая, пил ли он чай хоть с чем-то из этого. — Не удивил. — И не пытался, — Оливер направился к дому, и Барри последовал за ним, стараясь не отставать от его бодрого шага. — Просто знаю, как иногда хороший чай поднимает настроение и помогает расслабиться. — Звучит не похоже на тебя. Он не знал, какую реакцию ожидал, когда выпалил эту реплику, но Оливер метнул на него искрящийся взгляд, и неожиданно Барри понял, что он наслаждается его шутками. — Не похоже, — согласился Оливер, — потому что я давно не пил такой чай. — Хочешь сказать, волшебная чашка такого чая сейчас превратит тебя из дракона в принца? Оливер усмехнулся: — Может, драконом быть интереснее, чем принцем. Барри против воли улыбнулся. Они шли медленно; дом Кейтлин виднелся вдалеке, солнце стояло высоко, от корзины Оливера вкусно чем-то пахло: и неожиданно Барри захотел собрать этот момент в бутылку и сохранить, чтобы потом в любой момент он мог откупорить ее и очутиться здесь, рядом с, наверное, последним человеком, которого Барри хотел бы видеть — и тем не менее, вот они идут рядом и все прекрасно. — Откуда ты об этом узнал, кстати? — спросил Барри, выдержав паузу в примерно минуту и надеясь, что его любопытство не выглядит настойчивым. — В учебнике или в одной из тех стран, в которые ты ездил? — Оливер недоуменно посмотрел на него, и Барри пожал плечами. — Кейт рассказала. — Нет, не в странах, — ответил мужчина. — И не из учебника. Учебник я взял только чтобы не перепутать и принести то, что нужно. Я узнал это от отца. Он учил меня, что чашка правильного чая — это профилактика множества болезней. Барри, теперь уже разрываемый на части двумя вещами, о которых он хотел спросить, все-таки выбрал проторенную дорожку, решив, что резкая смена темы оттолкнет Оливера еще сильнее. — А ты много где был? — Объездил Америку и посетил несколько стран Европы, пока учился. — Пока учился? Оливер кивнул: — Я получил образование во Франции. Барри прикусил кончик языка, и на некоторое время они снова замолчали. Оливер смотрел под ноги; Барри последовал было его примеру, но снова споткнулся о различия между сияющими ботинками мужчины и его собственными потертыми кроссовками; не выдержав, он поднял взгляд на дом Кейт, и Оливер, уловив движение боковым зрением, посмотрел на него. — Ты выглядишь так, будто хочешь что-то спросить, но стесняешься, — поддел он. Барри вздернул подбородок: — Я не стесняюсь. Я копирую твои манеры и не хочу выглядеть настойчивым, ведь ты сам сказал, что не любишь разговаривать. — А жаль, — Оливер снова отвернулся. — Тебе к лицу быть настойчивым. Барри уставился на него: — Правда? Не поворачиваясь, Оливер кивнул. Надежда, затеплившаяся в сердце Барри после того, как они возобновили разговор, вспыхнула с новой силой, облитая любопытством; Барри закусил было губу, но сдался: — Как-нибудь расскажешь пару историй о своих путешествиях? Я люблю слушать об этом, но у нас мало кто выезжал хотя бы дальше города, не говоря уже о других странах. Оливер спокойно кивнул: — Как-нибудь. Они приблизились к калитке; прибавив шагу, Барри обогнал его, а потом распахнул дверцу калитки и замер, опираясь на нее. Прищурившись, он склонил голову набок и хмуро уставился на Оливера, задумавшись, и мужчина помедлил, вопросительно глядя на него. — Ты странный, когда ведешь себя не по-снобски, — с детской непосредственностью заявил Барри. — Непривычный. Не отталкиваешь. Оливер закатил глаза: — Мастерский комплимент. Лицо Барри вытянулось. — Это не было комплиментом! — запротестовал он. — Это правда! — Спасибо, — последовал ответ. — Вот вы где, — радостно сказала Кейтлин, стоя на крыльце, и с любопытством кивнула на корзину. — А это что? — Попроси Карлу заварить чайник, — ответил Оливер и сдержанно улыбнулся. — Я кое-что покажу. И, не взглянув больше на Барри, он направился в дом за девушкой.