*
Кейт заметила его еще когда он съезжал с холма; закрыв глаза от солнца ладонью, она прищурилась и медленно двинулась к нему навстречу; и ее небесно-голубой сарафан делал ее распущенные рыжие волосы еще ярче. — Ты сегодня рано, — улыбнулась она, когда Барри затормозил. — Мы только-только позавтракали. Барри слез с велосипеда и покатил его к дому, подстраиваясь под неторопливый шаг подруги: — Проснулся и не смог заснуть, — он бросил взгляд на притихший дом, закусил кончик языка, колеблясь, но все же не выдержал. — А Оливер...? — Работает в саду, — Кейт с прищуром посмотрела на него; из-за солнца на ее носу высыпали веснушки. Она склонила голову набок и игриво ткнула Барри кулачком в плечо. — Вы все же поладили? — В некотором роде, — Барри усмехнулся, смущенно опуская глаза. — Ты была права, с ним... интересно. Кейт посерьезнела. — Я рада. Ты не представляешь, как он оживает, когда речь заходит о тебе. Барри почувствовал, как румянец начал заливать его щеки; он уставился на подругу пристально, не мигая, и понизил голос. — Ты шутишь. — А ты краснеешь, — рассмеялась она и покачала головой. — И ты бы хотел, чтобы я шутила, да? Но нет, он правда выглядит заинтересованным тобой. Я надеялась, что вы подружитесь, еще с тех раз, когда он расспрашивал меня о тебе. Барри отвернулся. Он пообещал Оливеру хранить секрет, но как мучительно тяжело было не рассказывать подруге о самом главном, что сейчас происходило с ним. Она была рядом всю его жизнь, они разделили вместе все, а теперь он должен был хранить от нее в тайне то, что делало его счастливым. Несправедливо. — Мне нравится проводить с ним время, — осторожно сказал он, тщательно подбирая слова. — И еще, как у свидетелей, у нас много работы. Кейт закатила глаза. — Сюрпризы, сюрпризы. Даже не намекнешь? Радостный, что она оставила в покое щекотливую тему, Барри покачал головой. — Я боюсь твою маму больше, чем тебя, — ответил он. — Я не удивлена, — хмыкнула Кейт и кивнула подбородком за его спину. — Он сказал, что хочет поработать на природе, и ушел с тетрадями в сад за домом. Барри обернулся. — Барри, — вдруг позвала его Кейт. Он вопросительно повернулся назад к подруге. — Он нравится тебе? — тихо спросила она. — Не как друг или знакомый. Как... что-то большее? Барри растерянно моргнул; он почувствовал эту растерянность на своем лице — отчетливо, будто налипшую маску, и он знал, что, чем дольше он тянет с ответом, тем больше Кейт воспринимает как ответ его молчание и его реакцию. А еще он знал, что не сможет ни солгать, ни уйти от разговора — только не с Кейт, не с человеком, который был с ним с пеленок. — Ты другой рядом с ним, — добавила девушка мягко. — И ты реагируешь на него иначе. — Я... — он замолк, внезапно осознав, что не знает, как описать то, что было между ним и Оливером; они обозначили границы и секретность, но так и не дали этому всему название. — Я не знаю, как назвать... то, что у нас... мы... он... — он опустил глаза, глядя, как его собственные пальцы машинально теребили пуговицу на его рубашке. — Я чувствую с ним что-то... новое. Кейт протянула руку и накрыла его пальцы ладонью, останавливая его. — Не называй, — тепло сказала она. — Пусть будет как оно есть. — Ты не осуждаешь? — моргнул Барри. — Ты с ума сошел? — она улыбнулась. — Ты бы видел, каким счастливым ты выглядишь рядом с ним. И ты нравишься ему тоже. Недоумение на лице Барри читалось так отчетливо, что она отстранилась и пожала плечами, но виноватой не выглядела. — Ронни заметил перемены в нем. Он не умеет хранить секреты, я выпытала у него это. Барри почувствовал, как его лицо вытянулось. — Кто еще знает? — Пока только мы, — Кейт перевела на него взгляд, кусая губу, чтобы не улыбнуться из-за того, как Барри поднял брови, услышав ее акцент на слове «пока». — Но я правда очень-очень счастлива за тебя. Раньше, чем Барри успел отреагировать, она кинулась ему на шею, обнимая, и он едва успел поставить велосипед на тормоз, чтобы тот не упал. — Оливер знает, что ты знаешь? — спросил он оторопело. — Я думаю, он догадался, — поморщилась Кейт, отстраняясь, и пояснила с чуть виноватой улыбкой. — Он знает Ронни и знает мое любопытство. — Точно, — пробормотал Барри. Кейт сняла велосипед с тормоза, а потом, придерживая его за руль, похлопала Барри по груди. — Беги к нему. Я постараюсь проследить, чтобы мама не беспокоила вас до обеда. Барри благодарно кивнул. — Беги, — повторила она, отходя от него и катя велосипед за руль в сторону гаража. — Я доверяю тебе сделать мою свадьбу идеальной, какой бы миссией ты ни был занят. До того, как Барри перешел на бег, он услышал ее смех. Оливер разместился в саду, за столиком под широким белым зонтом; раскрытая тетрадь лежала перед ним, рядом стояли пузырек чернил и стакан холодного чая, и мужчина, закатав рукава своей бледно-голубой рубашки, что-то сосредоточенно писал. Когда шаги Барри привлекли его внимание, он поднял голову; морщинка сосредоточенности меж его бровей разгладилась, а его глаза загорелись. Барри замедлил бег, затем перешел на шаг, приближаясь. — Я не ждал тебя раньше полудня, — произнес Оливер, когда Барри плюхнулся на деревянную скамью напротив него. — Ты работаешь? — с любопытством спросил Барри, переводя взгляд на его тетрадь. — Как твое вдохновение? — Возвращается, — Оливер подул на страницу, чтобы чернила быстрее высохли, а потом отодвинул тетрадь в сторону. — Я смогу прочесть это как-нибудь? — Если тебе интересно, — Оливер чуть пожал плечами. — Я могу как-нибудь прочесть тебе часть моих черновиков или моменты, которые я люблю больше всего. Барри навострил уши. — Но сначала мы определимся с подарком, — добавил Оливер. — И мальчишником, — вставил Барри. — Сначала подарок. Будем решать проблемы по мере их поступления... Что? — недоуменно спросил он, заметив, как неестественно Барри выпрямился на своем месте, уставившись на него практически виновато. — Ни с чем не связанный вопрос, — Барри почесал затылок, — но твой брат знает, что ты...? Брови Оливера сошлись на переносице на несколько секунд, пока он смотрел на Барри так, словно тот заговорил на незнакомом языке; это выражение затем сменилось подозрительностью, а еще секундой позже — догадкой; Барри следил за переменами в его лице, гадая, какие ступени дедукции он проходит в своей голове. — Кейтлин знает, — утвердительно произнес Оливер, но на его лице застыло вопросительное выражение. Барри кивнул, нервозно щипая себя за мочку уха пальцами. — Ронни, — пробормотал Оливер. — Ты злишься? — спросил Барри, внимательно разглядывая его лицо. — Нет, раздосадован если только, — мужчина слабо поджал губы. — Я знал, что рано или поздно он проболтается, ему тяжело устоять перед ней. — Мне стало легче, — признался Барри, облегченно выдыхая. — Тяжело хранить секреты от нее, — он неожиданно просиял. — А еще она сказала, что я тебе нравлюсь. — Я тебе и так это говорил, — мягко напомнил Оливер; досада исчезла без следа. — Я знаю, — Барри улыбнулся. — Но знаешь, как здорово услышать это снова? — Ты нравишься мне, — Оливер задержал взгляд на его лице. — Я могу напоминать тебе об этом постоянно. Барри потянулся через стол и накрыл его руку своей; Оливер перевернул кисть так, чтобы их ладони соприкасались; его кожа была теплее. Его пальцы сомкнулись на руке Барри. Барри сжал его руку в ответ: — Напоминай.*
К обеду, после всех часов напряженных размышлений, Барри уже ощущал, как его мозг закипает. Они перебрали все варианты — от красивого и тонкого фарфорового сервиза до редких экземпляров книг и виниловых пластинок с автографами музыкантов, но все это ощущалось не тем. Подбор подарка должен был быть расслабленным и спокойным; Оливер делал заметки в тетради, и по несколько минут, пока они оба соображали в тишине, не раздавалось ни единого звука, даже со стороны дома. Пока, наконец, в обед в воздухе не запахло тушеными овощами и мясом, и Барри голодно повернулся в сторону запаха, услышав, как Оливер зашуршал страницами за его спиной, собирая тетради. — Слишком жарко, чтобы думать, — пожаловался Барри, едва они встали из-за стола, и широкий белый зонт перестал закрывать их от солнца. — Я бы сейчас не вылезал из реки, пока губы не посинеют... Оливер шел, глядя под ноги; он молчал так долго, что Барри решил, будто он собирается проигнорировать его комментарий. — Кейт любит купаться так же, как ты? — спросил вдруг мужчина. Барри кивнул. — Мы облазили реку вдоль и поперек, знаем каждую травинку, растущую на берегу. Оливер остановился и остановил Барри за руку. Аллен поднял вопросительный взгляд на его сосредоточенное лицо; он увидел, как Оливер закусил губу, напряженно что-то обдумывая, а потом посмотрел на него. — Как ты думаешь, ей бы понравилось море? — Я думаю, да, — ответил Барри медленно, пытаясь представить себе море; он никогда не бывал на нем. — Ее не вытащить из воды. — Может, мы подарим им путешествие на море? Барри почувствовал себя так, словно сделал резкий вдох и его голова пошла кругом; его рот приоткрылся от удивления, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как его закрыть. — Ты серьезно? — Естественно, — Оливер чуть нахмурился, не понимая его реакцию. — Мы спланируем им путешествие, купим билеты и туристическую программу и... отправим их на море. Барри округлил глаза: — Ты представляешь, сколько это будет стоить? — Я возьму все расходы на себя, — его тон изменился, как если бы он говорил о чем-то очевидном. — Это идеальный подарок, который сделает их обоих счастливыми. Если бы... — он запнулся, будто в последнюю секунду остановил себя, чтобы не договорить, но после короткого молчания продолжил. — Если бы ты был на ее месте, я бы хотел, чтобы подарок тебе был особенным. Почему нет? Барри удивленно уставился на него: — Потому что ты делаешь вещи, которые тяжело вернуть. Лицо Оливера изменилось. — Это не долг, Барри, это подарок! Почему ты считаешь, что должен что-то мне возвращать? Я делаю это не из корысти. Барри прикусил кончик языка, удерживая себя от споров. Еще несколько секунд они смотрели друг на друга безмолвно, потом Оливер вздохнул. — Не заставляй меня чувствовать себя так, будто статус моей семьи каким-то образом встает между нами, — попросил он, щурясь от солнца, и это был первый раз, когда легкие морщинки в уголках его глаз сделали их не улыбающимися, а грустными. — Не защищайся. Я не хочу тебя задеть; никогда не хотел, и мне тяжело понять, когда я переступаю черту, которая важна для тебя и не имеет значения для меня. — Извини, — сдался Барри и потер лицо руками. — Ты прав. Она влюбится в море; конечно, это идеальный подарок. Прости. Оливер протянул к нему руку; Барри с готовностью переплел их пальцы, но мужчина не обманулся его жестом; внимательный взгляд голубых глаз прошелся по лицу Барри так, словно пытаясь поймать его на лжи. — Ты правда так считаешь или ты говоришь это, чтобы успокоить меня и отступить? Барри закатил глаза: — Вот теперь ты звучишь как мои родители, — но, видя, что Оливер не улыбнулся и даже не отреагировал на его шутку, он посерьезнел. — Я правда так считаю. Это же Кейт, ей надо было родиться русалкой, чтобы проводить в воде всю свою жизнь. Я помогу тебе спланировать путешествие, потребуем с нее ракушек. Лоб Оливера разгладился, но губы оставались слабо сжатыми; Барри потянул его за руку за собой к дому. — Займемся после обеда? — спросил мужчина в сомнениях, все так же внимательно рассматривая его лицо в поисках эмоций, выдающих его истинные мысли. — Обязательно, — кивнул Барри и посмотрел на него. — И, к твоему сведению, мне не понравилось ссориться с тобой. — Мы не ссорились. Его тон был ровным, в нем не прозвучало ни отторжения, ни облегчения, ничего — в равной степени это звучало как утешение, что этот короткий момент не значил ничего, и как зловещее утверждение, что может быть еще хуже; что могут быть эмоции еще тяжелее и вещи, которым нужны совсем другие слова. Барри отогнал мысли об этом. Он обхватил руку Оливера своими и прижался щекой к его плечу, надеясь, что это поможет ему почувствовать себя лучше; и мужчина повернул голову, чтобы поцеловать его в лоб. И стало легче.