*
Стоило им подъехать к дому, однако, как на крыльцо вышла Нора. Она прищурилась от солнца и убрала выбившуюся прядь волос назад под косынку. Барри, отдернувший руку от колена мужчины, выскочил из машины даже раньше, чем Куин успел окончательно затормозить, и оббежал ее, чтобы обнять мать. — Доброе утро, — рассмеялась Нора, когда сын оставил торопливый поцелуй на ее щеке, и обернулась к Оливеру. — Вы ездили на реку? — Охладиться, — ответил Барри и, не зная, куда деть руки, несколько раз хлопнул себя по бедрам. Он почему-то ощущал себя взбудораженным и разгоряченным. — А еще мы поспорили на переплыв, что проигравший будет изображать из себя или горожанина, или деревенского, и у нас получилась ничья. Нора, едва поспевавшая за скоростью его речи, встряхнула головой и недоуменно подняла брови. — Проведи меня еще раз, — попросила она. — Я буду одеваться в городском стиле, а Оливер в деревенском. И он научит меня манерам, — добавил Барри, едва не подпрыгивая на месте от возбуждения. Нора посмотрела на Оливера; тот вскинул руки: — Я бы не рассчитывал на скорый результат. Барри пихнул его в плечо. Нора коротко рассмеялась. — У нас уже были гости, пока вы охлаждались, — сказала она и развернулась, возвращаясь назад в дом; Оливер с Барри, переглянувшись с улыбками, последовали за ней. — Генри уехал около получаса назад на рынок; я спровадила миссис Батлер следом за ним. Она привезла корзинку выпечки для Оливера и была разочарована, что не застала его. Барри бросил на мужчину еще один удивленный взгляд, чтобы убедиться, что ему не послышалось, и столкнулся с таким же недоумением от Куина. — Для меня? — переспросил Оливер. Нора остановилась у кухонного стола и метнула на него один из тех взглядов, которые сам Барри бросал на него, когда Куин забывал о том, как он выглядит и каким представляется окружающим людям. Оливер, судя по всему, тоже уловил сходство между выражениями матери и сына и повернулся к Барри. Аллен намекающе поднял брови. — Ты впечатлил их на свадьбе, — ответила Нора таким тоном, словно это было очевидно. — Теперь ты что-то вроде местной знаменитости. — Я? Знаменитость? — Произвел впечатление, — Барри цокнул языком. Оливер перехватил его взгляд на секунду с выражением «а с тобой я потом поговорю» на лице, прежде чем повернулся назад к Норе. — Я ничего не сделал, — только и произнес он, искренне недоумевая о реакции, которую вызвал. Нора отмахнулась от его слов так, будто они не имели смысла: — Красивый горожанин-аристократ? Конечно, ты сделал достаточно для деревушки, где полно свободных женщин. А ты, плюс ко всему, еще и холост. Теперь уже была очередь Барри растерянно повернуться к матери. Боковым зрением он заметил взгляд Оливера и запоздало перехватил его, но ее комментарий выбил его из колеи: одно дело подшучивать над Оливером и совсем другое — это смотреть, как его пытаются очаровать все, кому это только в голову взбредет! — Ронни нашел здесь свою любовь, — добавила Нора с улыбкой и пожала плечами. — Кто знает, может, и ты найдешь тоже. Рука Оливера легла на спину Барри и легонько погладила; Аллен был так поглощен словами матери, что вздрогнул и повернулся к мужчине, но кухня была маленькая и они стояли так близко, что она не могла увидеть этот жест. А даже если бы могла, в панике подумал Барри, что в этом такого? — Может быть, — вежливо согласился Оливер и тут же добавил, уводя тему и ставя точку. — Нужна помощь с чем-нибудь? Барри не терпится претворить в жизнь наш спор, он едва усидел на месте, пока мы ехали. Нора усмехнулась: — Осторожно, его задор не знает границ. — Это мне и нравится, — ответил Оливер тепло. Барри пораженно уставился на него, затаив дыхание, но Нора не обратила никакого внимания на его слова. Мягко, но настойчиво Оливер подтолкнул его к дверям. — Если что, мы будем наверху, — произнес он. — Теперь мне тоже не терпится увидеть его, — добавила Нора и крикнула, когда они скрылись в гостиной. — Вас обоих! Как только они пропали из ее виду, рука Оливера напряглась на его пояснице. — Ты в порядке? — тихо спросил он, едва они начали подниматься по лестнице. — В полном, — машинально ответил Барри и тут же отмахнулся, давя из себя неубедительную улыбку. — Они собираются устраивать целые турниры ради тебя, разве тебе не терпится посмотреть? Оливер остановился на ступеньке и повернулся к нему; у него был такой взгляд, словно это была самая глупая вещь, которую Куин когда-либо от него слышал: — Это ничего не меняет, Барри. Барри неуютно съежился под его взглядом и сухим тоном его голоса, передернув плечами: — И не должно.*
Но что-то между ними однако повисло в напряжении с той минуты. Пока Оливер помогал ему зачесать волосы и одеться под городской стиль, Барри почти безостановочно тараторил обо всем, что только приходило ему в голову, настороженно следя за лицом мужчины, пока проверял реакцию на свои слова. Он говорил о деревне, о городе, о том, каким представлял себе Централ-Сити по рассказам других людей; несколько раз он задавал вопросы, и по спокойным, вдумчивым ответам Оливера, он понимал, что мужчина слушает его, но что-то в поведении Куина все равно ощущалось отстраненным, прохладным. Он уложил волосы Барри лаком, выбрал ему одну из парадных рубашек и выходные брюки, а в нагрудный карман положил носовой платок, оставив краешек торчать белым треугольничком. Потом, когда все приготовления были завершены, он отступил на шаг назад и окинул Барри критическим взглядом, оценивая свою работу. — Расправь плечи, — произнес он, уводя свои плечи чуть назад для примера. Барри выпрямился: — Ты звучишь как моя мать. Оливер коротко усмехнулся: — Я слышал эту фразу в детстве чаще, чем свое собственное имя, — усмешка затем сошла с его лица, обратившись сначала в слабую вежливую улыбку, а потом и вовсе уступив место спокойному выражению, скрывающему все эмоции. — Этому ты меня тоже научишь? — вырвалось у Барри против воли, пока он пытался прочесть лицо Оливера; он пожалел о своих словах практически сразу же, как закрыл рот. Мужчина недоуменно нахмурился. — Ты прячешь эмоции за этим выражением, — пояснил Аллен и вдруг снова ощутил себя мальчишкой в начале июля, который не знает, что можно, а что нельзя говорить при отстраненном, холодном горожанине. — Ты научишь меня этому тоже или оно... передается в семье? Оливер опустил глаза; когда через несколько секунд он перехватил взгляд Барри, ничто не выдавало его истинных чувств, пусть даже Аллен почувствовал — глубоко внутри, но жутко сильно — как ему не понравилось упоминание семьи в этом ключи. Сердце Барри неприятно екнуло в груди. — Тебе не нужно ничего прятать, — ответил Оливер мягко. — Я делаю это по привычке. У тебя ее нет и она тебе не нужна. Барри прикусил язык; он готов был по-ребячески оспаривать каждое слово до посинения, лишь бы только заставить Оливера признать что-то, что даже сам Аллен не понимал; и только странное напряжение между ними остановило его от ответа: из-за этого напряжения он ощущал себя так, будто они ходят на цыпочках вокруг друг друга, и ему не нравилось это чувство. Но он не знал, как от него избавиться. Оливер раскинул руки; в одно мгновение он вдруг стал выглядеть заметно неловким, словно молчание Барри насторожило его. — Покажешь мне свою магию? — спросил он, стараясь сделать свой голос теплым. Барри слабо улыбнулся одним уголком губ и неожиданно ощутил себя так, словно кровь отхлынула от его лица. — Это едва ли даже сгодилось бы как карточный фокус, — пробормотал он, отворачиваясь к шкафу Оливера, чтобы выбрать ему наиболее простую одежду из того, что Куин привез с собой. — Магия не в картах, а в руках фокусника, — ответил мужчина ему в спину, будто заученную фразу. Как раз в этом Барри и не сомневался. Но он вдруг почувствовал себя так, словно его руки были не способны ни на что, кроме разрушения всей магии; ему хотелось, чтобы Оливер убедил его в обратном, но он знал, что никогда бы не смог это объяснить.