С наступлением рассвета: Потомок Чистого Дыхания

*** Мрачный хвойный лес, подле величественных гор, был наполнен тишиной и белым пушистым снегом, который под натиском шагов трескался, словно старые засохшие листья осенних деревьев. Несмотря на то, что горы в этом регионе вечно окутаны снегом, в лесу он выпадает только зимой, и даже в середине осени. Ранним утром здесь довольно холодно. Мороз сковывает воздух, чем делает его ледяным и сухим. — В таком месте явно тяжело глубоко дышать. Интересно, сколько охотников охраняет этот регион, — пробормотала под маской Киую. Чистое Дыхание помогало регулировать температуру тела, поэтому фениксу никогда не было ни холодно, ни жарко. Только в тех случаях, когда "дыхание" сбивалось или Сэйдзин вовсе им не пользовалась. В её руках была красная лента, которую ей благополучно вернула маленькая Айко. В те секунды янтарные глаза девочки сверкали счастьем и признательностью. Спасибо вам большое! Я так волновалась за вас! Так волновалась! Я знала, что вы очень сильные и справитесь с Тянь-Гоу. В знак благодарности я лично для вас, Киую-сан, приготовила много шоколадного печенья. Прекрасная девушка с розово-зелёными волосами и изумрудными глазами посоветовала мне именно их... Вы и вправду любите настолько простую сладость? Вспомнив эти слова маленькой девочки, Киую невольно улыбнулась и приостановилась, чтобы спрятать ленту во внутренний карман мантии. Всё бы продолжилось тёплым и спокойным настроением, если бы не внезапная вспышка тёмной энергетики, возникшей где-то вдалеке. Сэйдзин резко подняла голову и сосредоточилась на хоть и слабом, но ясном потоке энергии. Адские псы! Эта энергия... Не чувствовала её раньше. Она такая неоднообразная? Но до самих хранителей не дотягивает, тогда это приспешники двух разных гончих. Мне срочно нужно проверить, вдруг псы напали на людей... Киую быстро направилась к той местности. По мере сближения она смогла определить, что кроме псов, там находились ещё демоны и люди. Нужно попробовать использовать стили Дыхания Огня. *** — Вот засада эти твари повсюду! — Что нам делать, Мурата-сан? Наши товарищи ранены! Кричали охотники, отбивающиеся от бесконечных атак демонов. — Нам нужно срочно сплотиться! Быстрее ведите раненых вон к тому дереву, — прокричал главный в своей группе Мурата. Я не понимаю... Такое чувство, что кроме демонов здесь есть ещё что-то? Парень огляделся, чтобы убедится в безопасности раненых охотников позади него. — Что творит этот демон, посмотрите?! — один из охотников заметил, что демон, как ему показалось, сражался сам с собой. Какого чёрта происходит? Этот демон... Вдруг о`ни, который размахивал своими уродливыми руками перед собой, испарился в одно мгновенье прямо на глазах командира отряда. Что это было?! Он не мог пошевелится, оцепенев от страха из-за непонимания ситуации. Мурата заметил тень, или ему это показалось. Он всё ещё сам не мог понять, что произошло с тем демоном. Его сердце будто остановилось в ту минуту, а руки слегка задрожали из-за паники. — Вы... Вы это видели? — кричали охотники в недоумении. — Нужно сваливать отсюда! Мурата-сан! Мурата-сан! — член отряда пытался дозваться до своего командира и только со второй попытки черноволосого парня смогли наконец-то вытянуть из состояния паралича. — Я... Отступаем срочно! Помогите раненым уйти вперёд. Те у кого ещё остались силы защищайте тыл! — только он произнёс эти слова, как дерево, подле которого спрятались пострадавшие с низким стоном, разрывающим холодный воздух, медленно падало, прямо на Мурату. Когда он оглянулся, его спина осталась беззащитной против демонов. Самый большой из о 'ни, у которого было три головы, продолговатое тело и множество конечностей, хотел напасть на охотника. Мурата почувствовал жажду крови того демона, но он не мог развернуться. Нечто другое, намного страшнее и смертоносней, словно просачивалось сквозь каждую его молекулу. Адский пёс посмотрел своими пламенными яркими глазами прямо в чёрные глаза Мураты. Зрачки парня сузились и следующие секунды жизни для него обратились в бесконечность. Когда адский пёс смотрит своей жертве в глаза с желанием забрать душу, он проявляет себя во всей красе. Стражник ада, напавший на парня, был неимоверно огромным, у него была ужасная оболочка из кровавых мышц и бледных сухожилий, на его спине торчали острые костлявые рога, из которых пылал огонь. Огонь также извергался из пасти пса и глаз. Эта красочная картина буквально сбила с ног Мурату. Он впервые видел что-то подобное, даже демоны не могли сравниться с тем давлением, что исходило от этой твари... Я мертвец! Я мертвец? Нет, нет, нет, нет, нет... Пожалуйста... Немая мольба о помощи была услышана. Пёс почти успел нагнать парня, но ему помешала пламенная атака в виде фиолетового феникса, которая полностью испепелила адскую гончую. Хоть и на мгновение, прекрасный тёмно-фиолетовый огонь завораживал своим видом. Пламя искрилось надеждой в глазах Мураты, который и подумать не мог об ином исходе. Лишь одна слеза успела скатиться к его подбородку. Что это? Я умер? Этот стиль дыхания... Неужели сюда прибыли Хашира?! Я мало слышал о Дыхании Пламени, но на практике оно воистину прекрасно... Демона же поразила атака выполненная в стиле Дыхания Воды, параллельно атаки поразившей пса, между которыми оказался Мурата. Почему сзади меня...демон не напал? Это же "Дракон перемен" (10-й стиль Дыхания Воды). Я не чувствую больше тех демонов. Только один человек мог так безупречно выполнить этот стиль с Полной Концентрацией Дыхания... — Мурата-сан, нас спасли! — Хашира появились? Раздавались радостные голоса охотников с явным облегчением, ведь с таким огромным количеством врагов им была обеспечена неминуемая смерть. Его восприятие не поспевало за тем, что видели глаза. Больше всего его околдовали атаки противоположных стилей, не мешавших друг другу, словно защитившие его охотники работали в одном резонансе. — Вы видели... Мне показалось... — Да я тоже видел... Это был Гуи, так ведь? — Истребитель демонов, пользуется Дыханием Пламени? — Ты уверен? Я даже не успеваю заметить атаки того человека... Речь других охотников помогла Мурате прийти в чувства, когда он услышал про Гуи. Он однажды сталкивался с одиночкой-истребителем демонов и это была совсем не та встреча, которую он себе представлял. Это и вправду Гуи? Неужели... Я ведь тогда даже не смог сказать спасибо. Может быть это мой единственный шанс... Нет, я не могу сейчас покинуть своих товарищей! Надеюсь мы ещё встретимся при лучших условиях, Гуи... — Демоны были повержены, уходим! Нужно отнести раненных, как можно скорее в поместье Бабочки. Торопитесь! — Мурата отдал последний приказ, решительно взглянув в последний раз в сторону, где ещё сверкали мощные атаки. Он развернулся и ринулся помогать своим товарищам. *** Сэйдзин нанесла атаку на первого приспешника, его образ сразу напомнил ей Сарамеев. В детстве она много любила читать об этих двух гончих. Шарбор и Удумбало в индуизме являлись детьми Сарамы, служившие богу Яме. В буддизме они были стражами Нараки. Шарбор был пёстрый, а Удумбало — чёрный. Адский пёс, которого она изгнала, защитив Мурату, был приспешником Шарбора. Когда Киую атаковала пса и направилась к следующему, она почувствовала знакомую её душе энергию дорогого человека; в горле пересохло и руки настигла слабость от неожиданности. Но Сэйдзин сразу собралась, ведь на пути было ещё около пяти гончих, которые с душераздирающими воплями гнались за напуганными до смерти и измотанными охотниками. — Дыхание Огня. Первый стиль: Пламенный поток! — кусаригама Киую вместе с цепью полностью покрылась фиолетовым огнём, и вес оружия значительно уменьшился. Также этот стиль позволяет пользователю увеличить скорость передвижения. Следующая цель на пути был приспешник Удумбало, который в отличии от гончей Шарбора был мрачным как ночь, его глаза светились красными огнями. Несмотря на то, что его пасть бурлила лавовым светом, он извергал морозное дыхание. В доли секунды Киую определила, как внешность приспешника Удумбало была обманчива и холод, извергающийся из пасти гончей, мог заморозить её тело. В связи с этим Сэйдзин связала стиль Дыхания Огня со стилем Дыхания Воздуха, а именно первым — обжигающим вихрем. С помощью этого стиля Киую смогла развить пламя, окутывающее кусаригаму, по всему потоку воздуха, т.е. её тело полностью покрылось незаметным потоком энергии огня, который смог бы защитить девушку от морозного дыхания (Как мы уже знаем в Дыхании Воздуха. Первом стиле: Обжигающем вихре — пользователь создаёт вокруг своего тела поток воздуха с помощью контроля энергии. Ранее этот стиль был использован Киую в детстве, из-за которого она чуть не погибла на тренировке. Сейчас Сэйдзин, грубо говоря, провела огонь кусаригамы по потоку воздуха вокруг своего тела). Отбив атаку пса, девушка сразу бросилась на следующего. Когда Киую перебила ещё двое псов, охотник, защитивший Мурату, избавился от демонов. Осталась лишь одна гончая. Приспешник взвыл к небу, его вой навлёк внимание Киую и охотника. — Неужели он... В следующую минуту адский пёс начал неимоверно расти, а его тело деформировалось на две половины, одна из которых являлась внешностью приспешников Шарбора, а другая — Удумбало. Воссоединив две противоположные силы, адский пёс ринулся к охотнику. Киую была немного дальше, поэтому ей пришлось использовать третий стиль Дыхания Огня. Грёзы вечного огня. За счёт исполнения техники этого стиля Сэйдзин мгновенно сократила расстояние между собой и точкой соприкосновения с нападающим псом. Охотник почувствовал приближение опасности, но увидеть адского пса ему лишь удалось, когда гончая взглянула в душу охотника. В последний момент он инстинктивно принял стойку, для защиты от неизбежной атаки. Огромные острые клыки пса почти сомкнулись перед клинком охотника, как в ту же секунду разверзся огонь, прошедший сквозь туловище адской гончей. Третий стиль Дыхания Огня после себя оставил на земле лёгкую возвышающуюся пламенную стену. Парень краем глаза успел заметить чёрную тень, которая оказалась по правую сторону охотника. Он не сводил глаз с пса, но одновременно, мельком, он разглядел силуэт. Увидев белую демоническую маску, парень изменился в взгляде, его постигло удивление и настороженность. Сэйдзин почувствовала этот цепляющий взгляд на себе, что отвлёк от главной цели. Обычно приспешник должен сразу испарится, только нужно было учесть, что эта гончая имела силу двоих стражей Нараки, поэтому её исчезновение имело непредсказуемое последствие. Зрачки Киую сузились от позднего осознания ситуации. Всё словно остановилось перед огромным взрывом выброса энергии, поглощённой приспешником. Охотник и истребитель оказались в эпицентре взрыва. Я успею использовать только её. Это самая быстрая техника Дыхания Огня. Киую воспользовалась модификацией четвёртого стиля Дыхания Огня — Взрывным барьером. Из-за незначительного количества времени уделённого исполнению стиля, мощность барьера Сэйдзин была в два раза меньше мощности — адского пса. С помощью своего искусственно созданного взрыва Гуи и охотника не задел мощный взрыв адского пса, но их прилично откинула взрывная волна, обрубившая деревья, как сухую солому. — Что это было? — Это был взрыв? На другом конце леса перепугано и тревожно окликались между собой охотники, почти покинувшие поле брани. — Уходите скорей, не оглядывайтесь, — отдал приказ Мурата, а сам остановился. Возможно этой мой шанс, отплатить за своё спасение. Я должен проверить! Охотник быстро направился обратно к месту боя. Его сердце колотилось, от лёгкой тревоги перед встречей с Гуи. — Какого?! — застыл в ужасе перед сумбурной картиной. Прекрасный зимний хвойный лес, превратился будто в кладбище деревьев. Где возвышались лишь разорванные пеньки покрытые снегом и обломанными ветками. Где стволы деревьев смирно были прикованы к холодной земле. И в этом ужасном месте Мурата увидел вдалеке: — Это хаори… Я ведь не ошибаюсь? Это был он, Столп Воды — Томиока Гию. Но где же, — он прервался на полуслове и спрятался за дерево, чтобы его не заметили. Мурата наблюдал за действиями Хашира, который медленно подходил к чему-то, а потом вовсе присел. — Где же Гуи? Пожалуйста пусть он будет жив... (За несколько минут до.) Серебристые тучи выпустили на волю очередную партию белых кристальных снежинок. Одна из них плавно приземлилась на запястье руки, крепко сжимавшей рукоять катаны, лезвие которой было тёмного лазурного цвета. Растаяв, пушистая небесная посланница пробудила охотника и привела в чувства. Голова всё ещё кружилась, а в глазах двоилось, но это не помешало охотнику подняться на ноги. Пусть и нервная система не была готова к такому внезапному оглушению, однако тело Хашира достаточно натренированное, для преодоления подобных происшествий. Наконец зрение пришло в норму и Томиока мог спокойно разглядеть ситуацию. Парень почувствовал, как в его спину небрежно впиваются иголки упавшей ели. Крепче сжав клинок, Гию аккуратно спустился на землю и спрятал катану в ножны. Он огляделся вокруг и заметил блестящие золотистые рога демонической маски возле другого упавшего дерева. Когда он подошёл к маске, ему в глаза сразу бросились синеватые круглые заколки, которые острым волнением врезались в глаза парня. Он резко забрал маску и присел, чтобы подобрать заколки. За деревом раздался лёгкий кашель. Сэйдзин сидела облокотившись на несколько упругих веток хвойного дерева. Она приняла на себя большую часть взрывной мощности адского пса, несмотря на свою контратаку, Киую не смогла отразить весь урон, но и сильно не пострадала. Взрывная волна сорвала с девушки капюшон, чем оторвала маску. Волосы девушки вырвались из под мантии, а заколки оторвались вместе с мгновенно сгоревшими кончиками прядей. Охотник перепрыгнул через дерево и приземлился прямо перед Сэйдзин. — Гию, — еле шепотом, произнесла девушка и потеряла сознание. — Не стоило тебе возвращаться, — холодно произнёс парень. В это время лес переполнен голодными демонами. Почему она сейчас вернулась? Тебе понадобился всего лишь год, чтобы научится контролировать свою силу. Возможно, я тебя скоро снова увижу и тогда мы спустя долгое время сможем поговорить. Гию ещё раз взглянул на синие заколки с резьбой и тепло улыбнулся. *** Тихий осенний вечер сопровождался бесстыжим ветром, срывавшим последние красные листья с деревьев. Время застыло в золотой середине, когда птицы ещё неугомонно мельтешили, а цикады начинали петь. Киую внезапно подорвалась, словно ей приснился кошмар. Её глаза начали бегать по знакомой комнате, в которой она оказалась. Единственное, что сейчас было важно, это найти их. Она посмотрела в окно, где уже начинало темнеть и нечаянно рукой наткнулась на твёрдый предмет. — Вот вы где, — девушка бережно подобрала свои заколки. Когда произошёл взрыв она почувствовала, как её волосы словно разорвались. — Стоп... Только не говорите, что я больше не смогу их надеть, — она резко потянулась руками к голове и с облегчением выдохнула. — Слава Богу, взрыв лишь сорвал их с моих кос, а мне показалось будто у меня вовсе волосы оторвались, — со скептичным и мрачным лицом она подумала насколько странно звучали эти слова. Она взяла их в руку и поняла, что заколки видимо подобрал Гию. — Неужели меня снова несли как принцессу на руках? Нужно начинать следить за распределением своей энергии, а то ещё забудут забрать меня, если снова потеряю сознание, — проворчав ещё пару укоров в свой адрес, Киую посмотрела на заколки и сжала их ладонями. — Они мне очень дороги, ведь это твой подарок, Гию. И вот когда я разобралась в своих чувствах у меня даже не получилось поговорить. Видимо ещё время не пришло... Сколько я ещё так буду бегать от него? Девушка нахмурилась и закрыла глаза, тяжело вздохнув. Чем дольше я с этим буду тянуть, тем сильнее оно будет меня угнетать... Приведя себя в порядок Сэйдзин вышла из комнаты в гостиную, где на низком столике стояла бамбуковая чашка с горячим зелёным чаем. Девушка сначала удивилась, а потом улыбнулась. Киую села в сейдза и взяла чай в руки, только девушка начала наслаждаться ароматом, как за её спиной раздался мужской голос, который напугал феникса и та чуть не разлила чай. — Я вижу ты уже лучше себя чувствуешь, — строгий в тоже время мягкий и добрый голос, обратился к девушке. Сэйдзин не смогла определить наличие энергии Урокодаки Саконджи за своей спиной, так как она была ещё слаба после битвы. — Учитель! Вы меня напугали... Я много энергии потратила, не рассчитала мощь стилей. Видимо мне много ещё предстоит учиться во владении Дыхания Огня, — с упрёком расстроено проговорила. — Стало быть ты пробудила реинкарнацию, — догадливо проговорил бывший Хашира Воды и обошёл феникса. У Саконджи всегда на лице была красная маска тенгу, которая полностью закрывала лицо. Иногда даже по голосу невозможно было понять реакции учителя, что довольно сильно когда-то напрягало его приемников. — Судя по описанию охотников, сражавшихся вместе со мной, она оказалась "первой". Кусаригама обрела форму лука... Я даже ничего не помню, — слова Киую заинтересовали Урокодаки и тот задумчиво хмыкнул. — Вы удивляетесь? — настороженно спросила и выпила чай. — За всю историю фениксов, никогда не рождались осенние дети с "первой" реинкарнацией. — Ясно, — мрачно отрезала Сэйдзин. Она очень изменилась, её внутренняя сила наконец обрела свою гармонию, я больше не чувствую запаха хаоса преследовавшего её мысли, но Киую ещё нужно много практиковаться, чтобы научится контролировать могущество "первой" реинкарнации. — Когда я погибла от рук Фенрира, — внезапно заговорила девушка, — то во время моего пребывания между мирами я встретилась с Хэруко-самой, — Киую внимательно посмотрела на учителя с уверенностью и надеждой в глазах. — Она хотела у вас попросить прощение... Учитель, как умерла моя мать? — Сэйдзин сжала всю волю в кулак, чтобы произнести без запинки эти слова. — Ты же знаешь она погибла в битве с демонами кровавой луны, — не сразу ответил мужчина. — Я знаю, что она могла выжить... Когда я убегала, она была последней кого я видела... Киую вспомнила ту страшную ночь, как она через улицу тайно пробежала к главному залу, где стены её дома были обрушены, а сама комната всё ещё горела, из-за самой сильной атаки Дыхания Огня, произведённой её матерью. Сэйдзин тогда словно застыла, увидев страшную картину смерти своего самого близкого и дорогого человека. На девочке десяти лет, этот фрагмент навсегда выжегся в памяти. Ей долго снился один и тот же кошмар в детстве. Иногда девочка даже не могла нормально спать, лишь бы не видеть это снова. — Расскажите правду! — с болью в сердце, грозно сказала Киую. — Хочешь услышать правду? — спокойно ответил Урокодаки, понимая, что девушка заслуживает знать её. — Она сожгла себя с демонами, у неё не было другого выбора. Я принёс тебя сюда, затем ушёл хоронить твою семью, — эти слова заставили Киую ещё больше сжать руки, её раны чуть было снова не начали кровоточить. — Она мне рассказывала... Вы виделись за несколько дней до этого. О чём вы говорили? — продолжала быстро говорить с желанием скорей избавится от этого разговора. — Что у фениксов осени в венах течёт проклятая кровь... И что у тебя мало времени... — Продолжайте. — Она предчувствовала, что грядёт бедствие. Отчего нужно уберечь тебя и помочь победить проклятие. Я сказал тогда, почему бы Киую не пожить у меня? Она ответила, потому что это неизбежная участь и, если ты будешь рядом, у неё будет больше шансов защитить тебя... Меч Хэруко Сэйдзин должен был принадлежать тебе, но как оказалось "первая" реинкарнация ты, а не твой двоюродный брат Хару Сэйдзин... Поэтому ты сейчас сражаешься с его кусаригамой, — оружие Киую пока находилось там же, где и её маска демона, в комнате, в которой девушка проснулась. — Её меч... Он уже у вас? — с нетерпением спросила. — Да, его смогли восстановить кузнецы клинков ничирин, по рецепту изготовления твоего отца. Такой редкостью занялся сам глава деревни кузнецов, — Саконджи ушёл в другую комнату, чтобы принести прекрасный лиловый клинок сплавленный с сталью тамахаганэ, из которой куются ничиринские клинки. Киую нервно встала и пошла за учителем. Сэйдзин, когда была под опекой Саконджи, сначала тренировалась с обычным китайским мечом, но из-за недостатка мастерства ничиринский клинок не окрашивался, тогда девочка начала тренироваться с кусаригамой, которая не уступала по уровню сложности в освоении техники, а даже была намного опасней. — Он стал тяжелей от тамахаганэ, — Урокодаки передал ей меч в руки. Киую достала его из чёрных ножен, не являвшихся первоначальными хранителями клинка. Настоящие ножны были красными и имели красивый узор синего солнца, но они были сожжены вместе с владельцем меча Цзянь. Сэйдзин медленно вынула на половину лиловый клинок из ножен, врезаясь своим пристальным взглядом в прекрасную работу мастера Теччина Теччикавахары. Звук меча был тонким и острым. Не было не единого изъяна в пропорции, сталь фениксов прекрасно слилась со сталью охотников, и была как единое целое. — Что сейчас, что тогда, цвет меча не меняется, хотя я так хотела сражаться именно с ним в руках, — сдержанно проговорила. — Ты же понимаешь, всё зависит от твоей реинкарнации, — сразу подхватил учитель, словно уже в который раз это повторял. — Кусаригама создана для "первой", у таких как ты — "первых", тело не резонирует с силой меча. — Не только... Вы же знаете сами, — спрятала клинок в ножны и отдала Саконджи. — Сколько я не тренировалась с мечом, даже если бы я была "второй", он бы всё равно не окрасился, — Сэйдзин подошла обратно к столу и наблюдала за паром исходившем от чая, чем-то он ассоциировался девушке с её утраченными возможностями. Пар также быстро убегал от бамбуковой чашки, как шансы Киую побороть свою слабую сторону. — Киую, каждому человеку с момента рождения уготован свой путь, — Урокодаки, спрятав меч, подошёл к девушке и положил руку на плечо. — Ты должна была стать "первой". Благодаря тренировкам с мечом, я увидел твой взгляд, а точнее какой он был. Ты могла уловить малейшие движения и запомнить их, лишь посмотрев один раз. Ты была рождена для этого и впредь тебе нужно работать над стрельбой, — Сэйдзин задумчиво увела взгляд в сторону. — Странно, что ты ничего не помнишь с момента обращения, — мужчина предполагал вариант о завладении её разумом предком. — Но в следующий раз ты будешь в сознании, поэтому тебе нужно тренироваться. — Она мне говорила тоже самое, — Киую, почти прерывая слова учителя, резко заявила и недовольно отошла назад. Мать девочки, Хэруко Сэйдзин, в своё время хвалила Киую за её отличное внимание к деталям движений. — И она радовалась, наблюдая за твоими тренировками, как ты стремилась... Ты была единственным человеком, на которого она смотрела с искрами в глазах, — он почувствовал запах боли исходивший от Сэйдзин, и мягко продолжил говорить. — Только тебя она по настоящему любила. Ты была её светом и она очень за тебя переживала... Потом её не стало, — после этих слов Саконджи, Киую не сдержалась и раздраженно вытерла накатившуюся горькую слезу. — Когда я смотрю на лиловую часть лезвия Цзяня, то вижу её... Сэйдзин глубоко вдохнула и вновь посмотрела на Урокодаки. — Я бы хотела ещё кое-что у вас спросить. Но... Саконджи понял, что вопрос был довольно личным и учуял нерешительность девочки. Он был готов к ответу, поэтому решил начать рассказывать то, что тревожило Киую. — Ещё в молодости, — присел к столику, и Киую последовала его примеру. — Мы с Хэруко были одного возраста, — Сэйдзин внимательно слушала и с серьёзным лицом взяла чай в руки, поэтому Урокодаки понял, что начал с правильного и продолжил. — Когда пришло время фениксу весны изучать Дыхание Воды, я стал её наставником. Она говорила интересные вещи, что фениксы самые обычные люди, как охотники на демонов. Единственное, что делает фениксов уникальными, их передаваемая сила и традиционные знания о Дыхании Огня. Но если бы этой технике могли обучатся охотники, в фениксах не было бы этой незаменимости. Именно поэтому единственные мечники, которые могут сравниться с абсолютным мастерством во владении техники фехтования и детальной точности исполнения выпадов — это обладатели стиля Дыхания Воды. Только эти охотники могли дольше остальных тренироваться в спаррингах с фениксами. Дыхание Воды и Дыхание Огня определяет баланс, гармонию, которую не посмеют нарушить даже боги, — Урокодаки вспомнил тот дерзкий напор и энергичность молодой Хэруко и как она изменилась после их последней встречи. Когда пришло время фениксу весны встретится со своим будущем мужем, уготованным для неё старейшинами рода. — Так это правда? — Сэйдзин скорей хотела услышать верна ли её теория. — Да, видимо, пришла пора тебе рассказать об этом, — на этой фразе учителя, Киую подняла взгляд. — В те юные годы Хэруко и я были влюблены друг в друга. Никто не знал о нас... — Она мне рассказывала, — неуверенно начала девушка, — вы, тогда ещё не знали про наши законы на этот счёт... — У меня сердце разрывалось, когда я хоронил то, что осталось от неё, — в этот момент его голос незаметно дрогнул, чем поразил Сэйдзин. — Знаешь, брат твоей прабабушки также погиб, он сжёг себя вместе с демоном второй высшей луны... Я беспокоюсь за тебя, — сделал акцент. — Иногда такое передаётся в семьях, но нужно жить дальше. Вдруг Киую вспомнила как уже погибла от рук Тянь-Гоу таким образом и немного напряглась. — Ты феникс и должна завести семью, иначе это всё нагонит тебя, — с беспокойством в сердце проговорил Саконджи. Несмотря на то, что девочка являлась дочкой Хэруко и её мужа, иногда Урокодаки чувствовал, словно Киую для него была, как родная дочь. — Я демон, мне не нужна семья, если я могу жить вечно! — Киую будто оживилась. В этот момент грустные эмоции памяти сменились на вспыльчивое и грозное настоящее. — Да и если бы была... Я бы не позволила своим детям перенести те же испытания и боль, — феникс допила чай и встала на ноги. — К тому же это предпоследний раз, когда врата открываются. Я знаю, что в моём роде были фениксы, которые сражались за два поколения. Так что пусть это всё закончится на мне, как и мой род. Я буду последним фениксом в этом мире, — сжала кулак перед собой, как будто давая себе клятву. — Однако... Ты ведь работаешь над лекарством? — его интересовало то лекарство, о котором Киую недавно писала в письме. Девушка уже около полугода занималась над изготовлением лекарства, для обращения демона в человека. Но одно лишь было неизвестно бывшему столпу. Киую не одна работала над ним. — Конечно, — Сэйдзин поправила свою одежду. — Мне помогает в этом деле одна женщина, которая также ненавидит Мудзана и хочет, во что бы то ни стало, расправится с ним. В момент нашего с ней разговора, её энергия светилась чистой правдой. И при том у меня появилось сильное желание работать над лекарством, когда вы мне рассказали про девочку-демона, — Киую уже была с воодушевлённой улыбкой, ведь у неё появился шанс снова помочь кому-то с похожей проблемой. — Киую, будь осторожна. — Учитель, мне нужно сходить на могилу и ещё вернуться в свой дом, хочу поискать кое-что, — таинственная сила Дыхания Тьмы, всё ещё находилась в планах девушки. — Для начала тебе стоит потренировать Чистое Дыхание и ушу(также известное как кунг-фу) твоего клана, чтобы восстановить и уравновесить твою жизненную энергию, — твёрдо проговорил Саконджи. — Я непременно примусь за тренировку, после того как взгляну на девочку. Учитель, позволите? — Сэйдзин не терпелось уже скорей узнать какой энергией обладает маленький демон. Киую развернулась к выходу из комнаты и тут последовал вопрос, который превратил девушку в застывший камень. — Последнее время Гию не писал мне писем, кроме как о пострадавших брате и его сестре-демоне. И когда он принёс тебя тоже был немногословен и не рассказал, что всё таки случилось. Когда вы встретились? Тебе удалось с ним поговорить? Думаю, тебе Гию больше доверяет. Как прошло ваше воссоединение? — Кстати! — Киую протянула и быстро развернулась. — Где комната девочки? Куда мне идти? — начала "убегать". Учитель сейчас был сам на себя непохож. Столько вопросов... Он и вправду волнуется! И это странное слово "воссоединение". Будто мы не виделись лет десять. Как же это пугает! Промелькнуло молнией в мыслях девушки, сердце которой ушло в пятки. Спустя некоторое время, после полного осмотра сладко спящей девочки, Сэйдзин составила полный диагноз её состояния. Девушка была очень рада тому, что сможет помочь бороться ещё одному человеку с этой заразой. Киую давно работает с Тамаё, с тех самых пор, как Гуи помог скрыться женщине и её верному помощника Юширо от демонов, преследовавших их по приказу Мудзана. Несмотря на демоническую маску, скрывающую суть носителя, Тамаё сразу поняла, что Киую демон, так как женщина уже давно жила на этом свете и имела опыт в таких делах. И даже приличной силы заклинание наложенное на маску не могло скрыть этот факт от неё. Работая вместе, они втроём смогли добиться лишь малого изобретения, а именно эликсир, скрывающий демоническую сущность на определённое время. Маска Киую по сравнению с ним была цветочками. — Невероятно, — Киую обратно укрыла одеялом девочку, после того как осмотрела своим пронзительным взглядом её энергию. — Она сама того не осознавая, выбрала правильный, но тяжёлый путь исцеления. Будто что-то её направило... Прямо... Прямо, как меня тогда, — Сэйдзин вспомнила, как преодолела свою жажду во время обращения, а точнее всё, что тогда происходило с её телом и разумом. Это заставило девушку невольно вздрогнуть от ужасной памяти. Она резко задумалась о том, что помнит Нэзуко, когда стала демоном. — Возможно ли? Она восстанавливает силы, ничего при этом не отнимая у людей. Её дорога сравнима с мучением, если она пройдёт её достойно, то возможно... — Возможно что? — Урокодаки словно уже знал, о чём думает Сэйдзин, но хотел это услышать именно от неё. — Я даже не знаю, как объяснить, — Киую медленно встала и отошла от Камадо в замешательстве. — Я впервые с таким сталкиваюсь, — задумчиво приложила указательный палец к губам и металась глазами со стороны в сторону в поиске ответов. — Нэзуко сможет изменить строение своего иммунитета! Я предполагаю она станет ключом к разгадке функционировании крови демонического организма, — с искрами в глазах воодушевлённо произнесла слова. — Нам пока что её нельзя тревожить. Будет лучше, если врачи не будут трогать Нэзуко. Сейчас она просто восстанавливает силу подобно человеку. Но ей как демону нужно восстановить в несколько раз больше. Она скоро сама проснётся. — Мы можем ей чем-нибудь помочь? На этот вопрос Сэйдзин не сразу ответила. Девушка достала из внутреннего кармана красную ленту Мизуки и приняла решение. — Думаю, я знаю какой вклад внесу, а вам нужно будет внушить её подсознанию, что люди её семья и что их нужно защищать, так она не будет нападать на них. Я демон, мои слова её разум не воспримет за истину, — усмехнулась с ноткой иронии. — Как бы странно это не звучало, человека она точно послушает, особенно того, кто о ней заботится. Я доверяю это вам. После кропотливой работы с разумом девочки, Киую отдала Саконджи готовую мазь, в основу которой была положена лечебная трава по совету Урокодаки. — Хочу чтоб, вы, передали мазь её брату. Она ему сильно пригодится на первое время, — улыбнулась и ушла к месту, где Киую за последние годы больше всего тренировалась, когда жила в доме Саконджи со своими друзьями. *** Несмотря на последние дни осени, полупрозрачное озеро было довольно холодным. Только лишь техника Чистого Дыхания не давала ледяной воде овладеть телом и заставить его кануть в судорожное состояние. Ей не удалось помешать точному исполнению кунг-фу фениксов, наполненному изящества и, в тоже время, остротой опасности в каждом плавном движении, в каждом резком выпаде и в каждой твёрдой стойке танца боевого искусства. Болезненные воспоминания, вот что могло выбить из колеи, что могло нарушить гармонию исполнителя. Прошлое накатывается незаметно, ты проходишь этот путь памяти вместе с страхом или грустью. Всего за один день может произойти что-то такое непредвиденное и запоминающееся. Моменты из этого дня будут крутиться в твоей голове, мыслях, пока ты не отпустишь эту боль, развеяв её по утреннему ласковому ветерку, перебирающему твои волосы и обдувающему твоё тело. Один из таких моментов, всё никак не покидал Киую во время тренировки, в которой ты должен максимально очистить разум от всех мыслей. Но это воспоминание было неизбежно. В этом и заключалась суть тренировки эзотерики. Первая стадия обретения энергии эзотерики из трёх существующих, включала в себя исполнение танца в месте связанном с большим количеством воспоминаний о боли души. Казалось бы, для Сэйдзин такое место было явно возле её старого дома, где весь род фениксов погас в одну глубокую ночь. Но прошло достаточно времени, чтобы память ребёнка умяла все ясные воспоминания о том месте и подарила новые. О том роковом дне Киую запомнилась жертва её брата и сестры, к сожалению в туманном отпечатке, после обращения в демона, память девушки начала терять некоторые воспоминания и вскоре единственное, что осталось в памяти это расколотый клинок Хэруко-самы в центре чудовищно глубокого оврага, и ужасный меч с красными глазами, поразивший сестру Киую. Каждое движение танца было пропитано болью, поэтому Киую, стоя чуть выше колена в ледяном озере, исполняла танец боевого искусства довольно аккуратно, словно боясь нарушить ритм. Девушка вспоминала утренний день, когда ей пришлось пережить свою возможную смерть. Середина зимы всегда предвещает твёрдый и крепкий лёд на любом водоёме, тем более у самых гор, но как оказалось и в природе существуют изъяны. Некоторые места полностью не промерзают из-за вертикального перемешивания воды — когда более холодная вода опускается вниз, а теплая поднимается наверх. Маленькие друзья любили кататься на льду и в первый раз попали в такую беду. Конечно такое происходит случайно, но дело было в следующем, что Киую в том возрасте боялась воды. Поддержка её близких друзей и гарантированное веселье, всё же смогло натолкнуть девочку на смелый поступок преодоления своего страха. Однако в разгаре самого веселья Сэйдзин попала именно на тот лёд и, как только все уже заметили это, то не на шутку перепугались. Киую сделала тогда всего один шаг вперёд и лёд под ней треснул. Она до сих пор помнит то тяжёлое чувство воды в своих лёгких и замораживающий сон, наступающий с утоплением. Ещё бы секунда проведённая в королевстве тишины, навсегда бы оставила девушку в непробудном сне смерти. Осталось повторить пару движений заключительной части танца кунг-фу фениксов. — С каждым днём ловушки на горе становятся всё сложнее и опаснее, этот старик и вправду хочет меня убить, — устало бормотал себе под нос мальчик еле плетущийся по грунтовой дороге. Какой-то новый запах посетил обоняние мальчика и тот не смог устоять перед настойчивым любопытством. В час он оживлённо добрался до места запаха, увиденное им, ввело в ступор. Какой-то силуэт под покровом серебра луны усыпанного по всему озеру, красиво танцевал, чем заворожил взгляд паренька, но тот никак не мог точно увидеть кто был в том озере. В один момент силуэт замер на месте из-за чего у мальчика мурашки пробежались по телу и он резко спрятался за деревом. А если это демон?! Но, зачем ему танцевать в озере... А если у меня просто галлюцинации от перенапряжения и мне всё это кажется... Думал мальчик пока этот силуэт не подал голос. — Так значит, ты Танджиро? Брат Нэзуко? — мрачная фигура повернулась в его сторону и сердце ушло в пятки от страха. — Да, я Танджиро, — растерянно ответил. — А вас как завут? — сразу спросил с ноткой уверенности, потому что от мрачной фигуры не исходил враждебный запах, а женский мягкий голос облегчал напряженную обстановку. — У меня много имён. Можешь называть меня Киую, — когда силуэт достиг берега, Танджиро решился медленно выйти из-за дерева, чтобы разглядеть человека. — Киую-сан! — он резко подорвался и как подобает с поклоном обратился, по его мнению, к человеку старше него самого. — Откуда вы знаете моё имя? — продолжал с той же искренней уверенностью. — Конечно от господина Саконджи Урокодаки, я была его ученицей, — слегка улыбнулась и сняла с ветки чёрную мантию. Её верхняя одежда не промокла, но всё же Сэйдзин не хотела окунуть в озере концы своей мантии. — Как ты сейчас носишься по горе с мечом в руках, так и я когда-то тренировалась, — ухмыльнулась и вышла из тени. Странный запах, не как у человека, но если она знает про Нэзуко, тогда Урокодаки-сэнсэй ей доверяет. — Можешь не беспокоится, — девушка почувствовала сомнение в энергетике Танджиро и решила его развеять. Как только Камадо услышал эти слова, его посетил интерес. Наконец Танджиро смог разглядеть лицо девушки. Какие у неё красивые глаза. Я впервые вижу такой рисунок глаз! — Я пришла сюда, чтобы помочь твоей сестре справится с этим проклятием, — вышла на грунтовую дорогу. Сэйдзин специально преобразовала демонические зрачки в человеческие ещё перед тем, как вышла из озера. — Вы! Вы и вправду можете ей помочь? — настоящая бурлящая надежда звучала в его громком голосе в тот момент. Он и задумываться не мог, что ответ так скоро сможет настигнуть его. — Верно, для меня очень важно помогать таким, как она, — Сэйдзин выдохнула белый пар. Она повысила свою температуру тела до нормальной. Несмотря на достаточно тёплую погоду, такой ход поразил Танджиро и ввёл в замешательство. — Пока Нэзуко сама того хочет, и стремится к свету, — закончила Киую. Ох... Её слова чистая правда, я это чую. Неужели это случилось! — Танджиро, я собираюсь сходить в свой старый дом, составишь мне компанию? — наклонила голову в сторону красноволосого мальчика, который всё ещё стоял возле дерева. Повисла неловкая минута молчания и после неё Танджиро с застывшем лицом вышел на грунтовую дорогу, что немного напрягло Киую. — Если ты вернёшься со мной к господину Урокодаки, он не будет ругаться, — уверила мальчика и пошла в противоположную сторону от дома бывшего Столпа Воды. — По дороге я отвечу на все твои вопросы и ещё кое-что расскажу. Идём? — остановилась на некотором расстоянии и пригласила рукой. После тренировки у меня нет сил даже идти, но если Киую-сан может рассказать мне больше о том, как помочь Нэзуко, то я обязан пойти с ней! Ради сестры! — Хорошо, Киую-сан, я пойду с вами, — бойко и решительно ответил и подбежал к девушке, на что Сэйдзин добро улыбнулась. Спустя несколько минут они наконец настигли разрушенный дом. — Мы уже подходим... Держись рядом пожалуйста, — обеспокоенно поставила акцент на последней фразе. — Такой слабый запах глицинии, я тут никогда не был, — удивлённо пробормотал Танджиро. — Я смотрю у тебя хорошее обоняние? — вдруг спросила Киую, чем испугала Танджиро. — Эти деревья разносят сладкий слабый запах, но чувствуются лишь около самого дома, — Киую осознала, что повторила слова своей покойной сестры и притихла. — Да, у меня с детства чуткий нос... Помню один господин отчаянно попросил меня определить по запаху, кто разбил тарелки. Они пахли кошкой, — воспоминания о последних моментах спокойной и тёплой жизни накатили так внезапно, что заставили Камадо нерешительно остановится на секунду. — Вот как, — плавно ответила девушка, хотя и заметила резкую остановку Танджиро. Сэйдзин сразу почувствовала его грусть и тоску в энергетике. Киую тихо досадно хмыкнула, понимая эти чувства, но ничего сделать уже не могла. — У господина Саконджи Урокодаки такое же острое обоняние, — с возрастающим тоном решила слегка подбодрить мальчика, чем обратила на себя внимание. Танджиро резко посмотрел бордовыми глазами полными изумления на слегка печальную улыбку Киую. — Будешь хорошо работать над обонянием, унаследуешь учение сенсея, — заметила Сэйдзин и показала указательным пальцем вверх, словно ставя важную задачу. Такое действие со стороны Сэйдзин смогло отвлечь Камадо от прошлого и заставить задуматься о будущем. — Когда твоё чутьё будет максимально развито, то с лёгкостью будешь предсказывать атаки противника, — твёрдо добавила. — Я обязательно постараюсь! — сжал кулачки перед собой с забавным суровым взглядом. Киую понравилась эта упорность к цели и она довольно хихикнула. — Кстати говоря, я уже помогла Нэзуко, а тебе я посоветую не быть таким доверчивым и не идти в гущу тёмного леса вместе с незнакомыми людьми, — хитрость ощущалась в голосе Сэйдзин, а взгляд был наполнен проницательностью, будто девушка уже предсказывала всевозможные последствия. От такого взгляда у Танджиро душа ушла в пятки. — Даже, если ты с помощью чутья можешь различать правду от лжи. Демоны могут прекрасно скрывать свои настоящие намерения и окутать тебя иллюзиями, — серьёзно продолжила и обеспокоенно строго смотрела прямо в глаза мальчика, от чего тот смутился и отвёл взгляд в сторону. — Ох, ясно, — тревожно ответил. — Простите за мою неосторожность, такое больше не повторится! — Не нужно извинятся, просто возьми на заметку, — развеяла напряженную обстановку лёгким тоном. Зря я это всё начала. Теперь чувствую какую-то ответственность за этих двоих. Я ведь вообще не умею ладить с детьми. Наверняка Сенджуро ещё боится меня. Скептично ушла в мысли, прекрасно зная уровень своей социальности с людьми. Такая жизнь наполненная опасностями за каждым углом и недоверия всему существующему, делает из человека настоящего циника по отношению к людям и их убеждениям, о том, что праведно и правильно. — Хорошо! Спасибо вам огромное за помощь моей сестре. Значит вы знаете, что она... — Демон? Да. Тебе не стоит переживать. Нэзуко проснётся через некоторое время, но оно может растянуться надолго. Её организм борется с инстинктами её сущности когда твоя сестра полностью сможет контролировать себя, то разрешит телу пробудится, — оценочно проговорила и продолжила путь. Я так рад слышать эти слова! Танджиро был настолько тронут осознанием того, что его родная Нэзуко обязательно проснётся и наконец ласково улыбнётся, как она всегда приветствовала брата, что аж прослезился. — Теперь Нэзуко демон, она сильна и может себя защитить. Я с ней поделилась своей памятью о базовых лёгких знаниях, связанных с основами ведения ближнего боя, — девушка остро огляделась по сторонам. Сэйдзин чувствовала всю отвратительную энергию леса и чем больше они приближались к дому, тем темней она была. — Спасибо! Киую-сан, как мне вас отблагодарить за помощь? — взял себя в руки. — Мне ничего не нужно от тебя, Танджиро, — благосклонно обратилась. — Я попрошу лишь об одном. Посвяти себя тренировкам, стань сильней, уничтожай демонов и тогда мы с тобой вместе сможем помочь Нэзуко встать на ноги, — Сэйдзин уверенно смотрела на Танджиро. Девушка видела в нём сильную энергию. Прежде ей не удавалось где-то заметить подобную. — Вы, тоже охотник на демонов? — воодушевлённо спросил и догнал Сэйдзин. — Я сражаюсь немного...с другими монстрами, — не сразу ответила. — Неужели кроме демонов существуют ещё монстры?! — Тёмные голодные сущности из ада, внешне похожи на псов, только их не видно невооруженным глазом, — грозность отразилась на лице Киую, когда она начала говорить об адских гончих. — Тогда как же с ними сражаться, если их невозможно увидеть? — такая перемена настроения напрягла Камадо. — Об этом я расскажу тебе немного позже. Вот мы и пришли, — Сэйдзин остановилась перед полуразрушенными воротами и аркой затянутой лозами деревьев. Парадный вход был единственным более уцелевшим местом, но даже он зацвёл мхом болотного цвета. Высокие разваленные стены еле удерживали остатки крыши. Вокруг дома было полно засохших с чёрными иссохшими стволами деревьев глицинии. Этот вид при лунном свете завораживал и одновременно устрашал. Танджиро ещё никогда не видел подобные, знатного типа, китайские традиционные дома. Ему он казался огромным и мальчик не решался сходить с пути проложенным Киую. Камадо следовал за каждым шагом Сэйдзин. Когда они подошли к главным воротам, Киую пошла по террасе в обход. Танджиро незамедлительно шёл за девушкой. — Пахнет смертью и болью. Какой ужасный запах... — Здесь погибло много хороших людей, — серьёзно говорила Киую, выискивая глазами самый безопасный маршрут по дому. — Когда-то от этого дома исходила совсем другая энергетика... Сейчас она холодная и пустая. Наполненная страхом и ненавистью, — опираясь руками об каменную стену, крепко сжала её камни, чтобы выместить гнев подпитываемый отвращением. В доме погибла семья Киую-сан? Она пережила такую же утрату, мне так больно об этом думать.... Моя семья... — Иди за мной, — не успел Танджиро подумать, как Сэйдзин его подозвала. Киую вспомнила про семейную библиотеку, которая находилась в южной части дома. Сэйдзин прошла мрачный коридор между комнатами и остановилась перед входом в библиотеку. Неведомый страх пронзил Киую; перед её глазами выжившей из всей коллекции, которая находилась ближе к внутреннему углу дома, осталась только меньшая часть пыльных, заплетённых паутиной книг. Сэйдзин невольно сглотнула и надеялась найти хоть что-то полезное. Ей пришла в голову мысль, что вряд ли кто-нибудь даже осмелится подойти к этому дому на расстоянии десяти метров, ведь от этого места веяло ужасной энергией, которая даже животных отпугивала. Следовательно, все уцелевшие книги остались до единой, ибо местные разбойники и воры никогда не приближались к этому дому, что уж говорить об обычных людях. Сэйдзин не чувствовала наличие чужой энергии, как подле дома, так и в нём самом. Начиная свои поиски в книгах, девушка перебирала каждую очень трепетно и зацикливала нервный взгляд на каждой из них. В это время Танджиро лишь завороженно оглядывался по сторонам, видя перед собой проблески лунного света из полуразрушенных комнат, сам он стоял в том же чёрном коридоре, только возле входа в библиотеку. Киую разочарованно вздохнула и разозлилась. Её надежды, последние надежды в поисках любой важной информации о Дыхании Тьмы были разрушены. От вспыльчивого гнева, Сэйдзин ударила кулаком в стену и отчаянно простонав, села на пол. Пурпурный взгляд смотрел сквозь прогнивший пол. Камадо услышал стенания своего проводника по неизвестному для него месту и тревожно заглянул в библиотеку. Вдруг Киую резко подняла голову, словно ей пришла мгновенная идея и глаза блеснули искрой. Но дело было в том, что когда девушка ударила в стену кулаком, опустошённый глухой звук разносился по всей стене, а сама она показалась недостаточно плотной в момент удара. Сэйдзин встала на колени и повернулась к стене. Девушка взглядом её сверлила в поисках возможных рычажков или подобного. Танджиро, заметив такую картину, впал в недоумение и начал издавать прерывающиеся звуки, в попытках разузнать обстановку. — Ну чтож, была не была, — серьёзно проговорила девушка и отодвинула правое колено слегка назад. Киую завела правую руку, готовясь к удару. Стена конечно казалась довольно прогнившей, но она была двойной. Заколдованная магией фениксов, просто так не поддавалась внешнему воздействию. Именно поэтому спустя шесть лет после трагичного происшествия с кланом Сэйдзин, дом до сих пор не рухнул окончательно. Киую вдохнула поглубже и с правым длинным ударом резко выдохнула. Танджиро мгновенно умолк и в оцепенении смотрел на девушку, которая всего лишь своим кулаком проломила стену. — Тайник! — глаза Сэйдзин загорелись. Она отвлеклась от цели, заметив Танджиро около входа в библиотеку. — Правда невероятно? — эти слова как будто и вовсе не были адресованы именно мальчику, просто Киую сильно нервничала по поводу информации о секретном "дыхании" её клана, ведь девушка уже около двух лет думала о нём, но времени на его поиски у неё вовсе не было. Невероятно... Невероятно! Если я буду постоянно и непоколебимо тренироваться, то однажды стану таким же сильным, как Киую-сан! Танджиро загорелся желанием, а его движения и выражение лица были похожи на самую что ни на есть командную поддержку своего товарища. Сэйдзин аккуратно убрала кулак, после двумя руками расчистила путь к своей цели. Книга, которую девушка достала, была самой обычной. — Анатомия? Дыхательная система человека — прочитала название книги с приподнятой бровью и возмущением. — Что за бред, — нахмурилась и быстро начала листать каждую страницу. Позже она вспомнила, что именно с этой книгой её старший брат Хару сидел и наблюдал за тренировками Киую. Сердце стало биться чаще; разгадка была близко. Вот наконец она дошла до середины книги, где оставшиеся листы были обрезаны внутри под квадрат, в котором лежал маленький блокнот. Сэйдзин отчётливо слышала ритм своего сердца, но в таком месте девушка не собиралась читать этот блокнот. Она уже была уверенна, что этот блокнот содержит нужную ей информацию. Её сердце не переставало громко стучать лишь из-за того, что этот блокнотик до сих пор сохранил энергию Хару. Сэйдзин не давая себе раскиснуть и отдаться памяти тёплого прошлого, быстро спрятала блокнот в внутренний карман мантии. Сейчас она лишь думала о важности сохранять гармонию в своём сердце и своей душе. Только благодаря контролю разума над своими эмоциями она сможет обучится этому "дыханию". Подобные мысли натолкнули её на важные слова. — Танджиро, я должна тебя предупредить на счёт Нэзуко, — внезапно поднялась. — В бою следи за ней, если Нэзуко позволит дать волю неистовому гневу и чистой злобе, то станет неуправляемой, — Сэйдзин знала силу своей энергии и что гармония важнее всего. — Когда ненависть к демонам заполонит её голову она лишится здравого рассудка. В такой момент Нэзуко может напасть даже на человека, — в голове девушки мелькнула мысль, что, если Мизуки именно таким образом и съела человека? Возможно ли она сорвалась и пустила волю своим эмоциям, но из-за чего или кого? Даже несмотря на влияние Киую-сан, Нэзуко всё равно будет иметь желание съесть человека? И весь этот тяжёлый груз будет срываясь, держаться за тонкую нить её сильной воли. Камадо отвёл горький взгляд, понимая весь ужасный путь, который его сестра должна пройти. Покинув библиотеку, а точнее всё, что от неё осталось, девушка, сосредоточившись, решила осмотреть дом полностью. Неожиданно её тело охватила ужасная и пробирающая до дрожи тёмная энергия от коридора. Именно того коридора, в котором Хару сражался с демоном, убившим Нацуко. Сэйдзин так внезапно остановилась, что Танджиро чуть в неё не врезался. В голове девушки отдавались голоса из прошлого. Испуганные глаза Нацуко на пороге смерти... Разрывающие сердце и в тоже время согревающие тёплые последние слова брата... И этот меч... Как же я хорошо запомнила это лезвие. Этот отвратительный клинок из чёрной плоти и уродливых глаз... Даже спустя столько лет единственное, что мне хотелось больше всего забыть... Именно это воспоминание, которое не оставляет меня. Самое жуткое, мерзкое и страшное воспоминание... Он тогда в сантиметрах перед моими глазами остановился, застряв в теле сестры! А какое призрение звучало от того демона в её последние минуты! Я ясно помню и этот ужасный клинок, и этот лицемерный голос, и эта энергия... Мерзкая энергия этого ублю… Вдруг мысли девушки прервались, словно пробуждение от ночного кошмара, благодаря чей-то воле. Киую почувствовала тепло на своей руке. — Киую-сан, с вами всё в порядке? Вы не отзывались некоторое время, — медленно отпустил руку Сэйдзин. Девушка окинула Камадо удивлённым взглядом и даже слегка испуганным. Она резко оступилась назад и отдёрнула руку, её глаза растерянно забегали по сторонам. Испуг уступил место печали, а после — тревожности. Такие действия удивили и обеспокоили доброе сердце мальчика. — Вам нездоровится? Мы ведь можем уйти отсюда, а когда вам станет легче, я могу снова пойти с вами в этот дом и помочь во всём разобраться... — Ты знаешь, порой, чтобы достичь цели, приходится жертвовать какой-то частью себя, — Киую вдруг негромко заговорила, Танджиро вздрогнул от неожиданности. — И пускай это больно, так нужно, чтобы расти, чтобы двигаться дальше. Нужно мужество, чтоб на это решиться, — мягко положила руку на плечо мальчику и грустно улыбнулась. — Понимаешь о чём я? — повисла тишина, но ненадолго. Каждое сказанное слово Сэйдзин будто выжигалось в памяти Танджиро. — Да! Я буду всегда поступать правильно и пойду на всё, чтобы Нэзуко превратить обратно в человека, — подорвался и громко заявил, чем оживил Сэйдзин. — Хах, будь осторожен с такими словами. Хорошо когда у тебя есть стимул, это тебе очень поможет, а может будет спасать. Твоя энергия пылает стремлением и верой. Огонь твоего сердца продолжит гореть даже в осенней темноте и зимнем холоде, он согреет и наставит, укажет путь и защитит. И пока он будет гореть, перед тобой будут бессильны даже самые могучие злые чары, — похлопала по плечу и повернулась с грозным взглядом к коридору, который был наполнен ужасной энергией. Девушка поняла, что Танджиро не чувствует её. Даже с помощью его обоняния, этот нависший сгусток энергии может почувствовать только человек, знающий её тёмную и скверную сторону. — А теперь подожди меня тут, дальше я пойду сама. В этом месте ужасная атмосфера для человеческой энергетики... У тебя в лучшем случае может разболеться голова. Сэйдзин впервые искренне улыбнулась Камадо, словно говоря ему спасибо. Глаза Танджиро засветились от увиденного и он обрадовался, что Киую-сан снова чувствует себя хорошо. Спустя некоторое время они покинули дом и вышли через сад: пустынное место с засохшими деревьями. Киую заметила живую, молодую глицинию — единственный свет среди мрака. Девушка не верила своим глазам; дерево на окраине сада, которое Киую посадила ещё в свои 9 лет, расцвело и превратилось в нечто прекрасное. Утончённый аккуратный ствол тянулся ветвями к небу, которые были укрыты сияющими лиловыми лепестками цветов. Чувство счастья и горести посетило Сэйдзин. Она подошла к дереву и сорвала небольшую виноградную гроздь глицинии. — Сенсей, я его немного задержала извините если заставили волноваться, — Киую привела Танджиро к Урокодаки Саконджи в целостности и здравии. — Ничего страшного... Танджиро, можешь идти отдыхать, — на удивление Камадо, учитель выразился довольно мягко. — Доброй ночи, Киую-сан, — Танджиро отрадно попрощался и ушёл в дом. — Сенсей, энергия этого мальчика сильная и яркая, — заметила Киую. — Ему будет очень тяжело справится с освоением Дыхания Воды, но я уверена, что у него всё получится. Что-то есть в этих детях... Не могу это объяснить, но их энергия очень сильная и многообещающая. Я вернусь чуть позже, — на последние слова девушки Урокодаки кивнул. Она тоже это заметила... Внимание бывшего охотника заострилось на грозди цветущей глицинии в руках убывающей Сэйдзин. Осталось одно незавершённое дело, больше всего тревожащее и мучащее сердце Киую. Немного дальше от старого дома феникса в закрытом деревьями месте виднелись верхушки надгробных белых памятников. Место, где семья выжившего феникса была захоронена, было окутано лунным светом пробивающимся сквозь ветки. Ещё некоторое время Сэйдзин просто стояла вдалеке, не решаясь подойти. Девушка крепко сжала веточку глицинии и глубоко вдохнула. По тропинке Киую добралась к могиле фениксов и подошла к памятнику посвящённому её матери. Она присела перед ним на корточки и взглядом упиралась в дату кончины Хэруко Сэйдзин. — Прошло уже столько лет... Но я никогда не пропускаю этот день, да? — неуверенно пробормотала себе под нос, будто не воспринимая действительности. Каждую годовщину смерти, этот день, Киую посещала могилу своей семьи. — Я наконец-то заглянула в наш дом, — через силу договорила Сэйдзин и в следующую секунду схватилась за край надгробья, а другой рукой за свой воротник. Ей было тяжело дышать, боль в сердце душила душу девушки. — "Я должна вырасти сильной...", как вообще можно такое обещать, — резко нервно протянула, всё ещё ту пластинку из детства, крутившуюся на повторе в голове каждый день. В её голосе чувствовалось отчаяние и досада, а сама Киую не могла заставить себя прекратить говорить слова, вырывающиеся из уст. Она хотела, чтобы эта боль всегда лишь оставалась в мыслях. Ей казалось, пока она не говорит, то и не признаёт для себя, насколько горька правда. — Я ведь и правда тогда совсем не думала о своей жизни... Ну почему?! — коснулась коленями земли и упала головой на руку, крепко сжимавшую холодный белый камень. — Почему именно я осталась, — произнесла с неким возмущением вопрос в скептичном тоне. — Я же, — подняла голову и начала судорожно перебирать пальцами другой руки располагающейся на коленях. У неё буквально не хватало смелости договорить эту фразу из-за своего обещания. — Я же всё ещё слабая и этого мне не изменить... Даже если я стану сильнее этого будет недостаточно, — признавая свою слабость, зажмуривает глаза от накатившейся боли. — Недостаточно чтобы... Чтобы защитить всех, всем помочь. Хотя, о чём я вообще, — забегала глазами, но только не смотреть на гроб. Сэйдзин будто чувствовала на себе грустный взгляд матери и не хотела смотреть ей прямо в глаза. — Я даже себе толком помочь не могу, — прорвался лёгкий ироничный смешок, — зато мне все помогают. Рискуя своими жизнями. Девушка словила на себе воспоминание и её глаза на мгновение застыли. В её память врезался момент после первой смерти от рук Фенрира. Когда она пребывала в другом мире, то с ней, как во сне, разговаривала покойная Хэруко. Именно слова матери Киую сейчас вспомнила. "Всегда оставайся достойной и честной сама с собой. Потому что нет ничего хуже, чем чувства горечи и желания мести. Дорогая Киую, запомни пожалуйста мои слова! Не бери на себя слишком много. Не пытайся спасти всех и вся, потому что... В случае неудачи... Ты не сможешь это вынести." Простите меня мама, но видимо меня коснулась эта участь. Девушка вспомнила о своих старых друзьях: Сабито, Макомо. Также в её памяти всплыли моменты с Мизуки. Но воспоминания с момента пребывания в ином мире и разговора с последней главой клана Сэйдзин, продолжали появляться, как последовательные выстрелы. "Если помнишь скоро годовщина моей смерти. Не стоит грустить, помни я тебя люблю. Ты сделала мою жизнь счастливой!" Она вспомнила ту улыбку тёплую сердцу и важную разуму. Вспомнила те глаза, смотрящие так ласково и с теми искрами, волнующими сердце Киую. Я не имею права расстраивать её. Не имею права на ошибку. Я просто должна ради мамы, именно неё, доказать себе, что я могу всего добиться и, что у меня всё получится. Она ведь верила в меня, и я буду верить в её надежды. Эти слова были последними, которые прозвучали уже в голове Киую, так как она больше не могла сдерживать свои чувства. *** На следующий день, готовясь к посещению собрания в главном корпусе охотников на демонов и встречи с их главою, Сэйдзин подготовила для себя лекарство подавляющее демоническую сущность. Конечно девушка понятия не имела, что с самого начала Кагая Убуяшики, как и Саконджи Урокодаки, знал о том, что феникс является демоном. Но ей точно было известно, о том, кто знал её и мог уже всё рассказать своим коллегам. — Я не удивлюсь, если этот чокнутый уже всех на уши поднял, — раздраженно пробубнила, собирая свои вещи. Киую собралась выйти ещё ранним утром, когда Танджиро выходил на тренировку, поэтому девушку провожали. Когда Сэйдзин покидала свой второй дом, Танджиро, следивший за исчезающим силуэтом девушки, обеспокоенно сказал: — Я волнуюсь за Киую-сан, господин Урокодаки, от неё исходит запах ненависти к себе, совсем слабый, но он всё время с ней. Я надеюсь мы ещё увидимся при лучших обстоятельствах... — Тени преследуют тех, кто стремится к свету, — Саконджи отрезал краткой фразой, которая повергла Камадо в замешательство. Иногда я не особо понимаю учителя, но... Если Киую-сан стремится к свету, то я тоже должен стараться не сходить с этого пути, ведь всё, что я делаю, это ради Нэзуко! *** Немного ранее — От этого храма остался лишь скелет, — мягкий мужской голос, не соответствовал тому пробирающему до костей чувству проницания, таившемуся в алых лукавых глазах хранителя Хельхейма. Мужчина медленно, как бы в предвкушении наслаждения, дотронулся мёртвого камня разрушенного окна. От его касания, потрескавшийся на концах кирпич рассыпался на маленькие камешки. Он неспеша закинул затылок, проводя своим острым взглядом каждую трещину, каждый обугленный отпечаток на стене. Страж адских врат почувствовал всю энергию, оставшуюся в этих разрушенных стенах храма, где было давнее сражение между фениксом и Сарамой. — Это было неизбежно, — прошептал с иронией. — Если ты сердишься, думаю мне не стоит говорить тебе очевидное! — прозвучал голос со спины, на который Фенрир лишь безучастно отвёл взгляд в сторону и продолжил дальше осматривать храм. — Будет что-то интересное, тогда я передам сестре пару слов, — голос продолжал говорить с целью захвата внимания стража Хельхейма, но тот даже пальцем не дрогнул. — Ты же понимаешь, что ей всё равно на осенних фениксов, — как ни странно, следующая фраза адского пса всё же заставила говорить Фенрира, который хотел остановить этот разгон неуместных оправданий. — Мы давно друг друга знаем... Видно, что демоническая сущность девочки оскорбляет Цербера, раз она так и не приходит, — на эти слова последовало только недолгое молчание и скептический тихий звук цоканья от Орфа. Его семейные узы с Цербером были неустойчивы и лишь значимы в легендах, поэтому Фенрира не особо интересовала циничная речь стража царства мёртвых Аида. — Ничего удивительного, — фыркнул вслед стражу Хельхейма и облокотился на противоположное окно. — Мы ненавидим демонов, такова наша сущность, — в его речи звучала уверенность, хотя и не было особого энтузиазма. — При том сестра убеждена, что нынешний феникс даже меня не одолеет, — высокомерно закончил. — Недооценивать осенних детей, как игнорировать неисправный капкан, кто знает в какой момент он сработает или сломается окончательно, — загадочно и монотонно сказал Фенрир и повернулся лицом к собеседнику и старому другу. — Я просто хочу донести, что в этом фениксе должна быть первая реинкарнация и у нас будет много мороки, — ожидая реакции Орфа, страж Хельхейма лишь устремил на него спокойный, но хитрый взгляд. — Это невозможно! — рассмеялся тот. — По законам природы фениксов известно, что осенние из-за своего проклятия и слабости не достойны реинкарнации своего прародителя! — громко на весь храм раздался мощный голос Орфа, словно его слушала огромная публика. — Тебе ли не знать, — ядовито протянул, упираясь жёлтыми, как огни глазами на фоне чёрных белков в высокий статный силуэт Фенрира. — Я прекрасно знаю, что ты, сражаясь в предыдущем цикле, заключил сделку с фениксом весны, чем нарушил порядок мироздания, — приземлил гордыню соратника, но ненадолго. Орф в ответ лишь развёл руками, жестом напоминая о своём естественном порядке. — Моя вина в том, что я единственный из вас могу заключать сделки с людьми? При том с людьми постигших отчаяние. Эта женщина явно благодарила всех своих богов за то, что именно я встретился на её пути, — его себялюбие было вытеснено в акцент на слове "Я". — Да и кто же в здравом уме откажется от души весеннего феникса, которая в тысячу раз ценнее, чем обычная душа, — спрыгнул с окна и грозно поправил свой плащ. — И мне уже осточертело являться в этот мирок, — пнул маленький камешек из валявшихся на полу в середине храма. — Мы не можем выйти за границы этой страны, нас сдерживает заклинание Лилового феникса уже сколько столетий?! — с наигранным возмущением гневно оскалился и властно поднял руку, сжав её в кулак. — Хочу отметить — этот раз для меня последний, поэтому меня не особо волнует, что будет дальше, — отмахнулся и посмотрел на верх, где потолок еле держался и ночь проходила сквозь его щели. — Остался последний, 12-й цикл, который будет через 15 человеческих лет, — точный расчёт Орфа явно удивил Фенрира, от чего тот приподнял брови и запомнил этот серьёзный настрой. — Твой выбор не глуп, но что же она попросила взамен? — Довольно банальное и присущее для людей желание — счастье для своего потомства, — продолжал смотреть на купол храма, где искорёженные иллюстрации пропадали во мгле ночной. — Выходит она предчувствовала, что их род собирались искоренить, — задумчиво подвёл бледные пальцы к подбородку. — Осенний феникс — её дочь, — мысли в слух были услышаны и Орфом, хотя сам Фенрир проговорил эти слова довольно тихо. — Её дочь должна была родится бесплодной по наследию предков... — Хитрая и мудрая женщина была... — Ты о чём? — любопытно кинул взор на стража Хельхейма, чьи глаза были укрыты тьмой и образ подчёркивался лучами луны. — Хочешь сказать меня обыграли? — нарциссизм Орфа был затронут, поэтому в голосе звучало раздражение. — Она знала, что её семье угрожает опасность, но она не пыталась сбежать, хотя это было бы бесполезно, а так существовал шанс, что кто-то выживет. Кто-то с нераскрытым потенциалом, кто не будет участвовать в битве против демонов кровавой луны. Она всё поставила на свою дочь и даже часть души продала, чтобы осенняя смогла продолжить род. Не сделав бы она такой ход, возможно в 12-ом цикле не было бы феникса. Псы, которые бы явились в мир живых возможно и не смогли вернуться в ад. Мир людей стал бы для псов клеткой... Так как мы явились в предпоследнем цикле, нас в любом случае вернёт обратно в свои миры, вне зависимости от поражение пред фениксом, либо победой, но последний цикл... Скажи мне, ты и вправду дорожишь своей сестрой? — всю свою речь Фенрир даже не смотрел на Орфа, точнее в его глаза. Но на вопросе он привлёк внимание стража Аида. Взгляд Фенрира прожигал своим хладнокровием и коварством, а тень падающая на правильные черты лица стража Хельхейма придавала ужаса его ярким красным глазам. Он подвёл стрелки фактов указывавших лишь на один ответ. — Не понимаю, к чему ты это? — даже несмотря на то, что ранг Фенрира уступал Орфу, голос того слегка притих. — Я более чем уверен, что в следующем цикле Цербер должна явится в этот мир. Хотел чтобы она увязла здесь? — поставил паузу, продолжая наблюдать за реакцией Орфа. — Пытаешься угнаться за двумя зайцами? — его голос был тих и спокоен как штиль Тихого океана, от которого мурашки так и забегали по спине Орфа. — Окончательной смерти девчонки ты тоже желаешь. Я прав? — зрачки Фенрира блеснули, что заметил Орф и расплылся в улыбке. Его поймали с поличным. — Хм, — он не собирался уступать Фенриру и ухмыльнулся на последнем вопросе, уходя от прикованного взора. — Фенрир, не воюй с тем у кого причин воевать больше, чем у тебя... Неужели тебя настолько заинтересовала эта девчонка, или точнее её душа, — атмосфера после этих слов упала тяжким грузом на землю. В какой-то момент их взгляды сошлись в поединке. Искусные багровые глаза стража Хельхейма и леденящие душу золотые глаза выделяющиеся на чёрных склерах стража Аида. Напряжённую обстановку между неудержимыми легендарными духами развеяло яркое появление Шарбора Сарамея. Разверзлось пламя прямо перед входом в храм, напоминающего восход солнца. — Эта девчонка, я пылаю от желания убить её! — хранитель врат Нараки не успел преобразиться в человека, как грозно прорычал молодой мужской голос. — Как эта осенняя гаруда посмела изгнать нашу великую мать Сараму, дочь бога Дакши! — ещё сильней повысил тон. От эмоций Шарбора зависела его великая сила адского огня, которая озарила помещение всего храма в один миг и сразу же погасла, не оставляя ни единого следа своего присутствия. — Ты как всегда громкий и шумный, — в недовольной манере раздалось где-то из тьмы. — Раздражаешь, — прошипел и вышел из мрака Удумбало Сарамей, а с потолка начала капать вода от его появления. Шарбор пропустил слова брата мимо ушей, ведь ему приходилось постоянно это "нытьё" выслушивать. — Но я такого же мнения, пускай слегка сдержанного, — выходя на приветствие лунного света, более смягчил свой тон, однако всё ещё был хмурым, как чёрный старый дуб, возвышающийся над другими деревьями в середине ночного туманного леса. — Наконец-то вы явились, — с мелодичным сарказмом произнёс нетерпеливо Орф, кидая свой взгляд на Шарбора, чьи янтарные глаза впились исподлобья в стража Аида. — Фенрир, пожалуй начнём беседу... — Ку Ши в счёт не берёшь? — хотя в голосе Фенрира не было интереса, он хотел убедиться, что Орф ничего нового не замышляет. — Кому какое дело до этой самонадеянной глупой девчонки, — он чувствовал своё превосходство и наслаждался каждым словом. — Я уверен, что она следующая отправится "домой"... — У осенней гаруды первая реинкарнация, — наконец Удумбало был первый, кто заговорил по делу и привлёк внимание даже Фенрира. — Я считаю это невозможным совпадением... Сарама не могла противостоять только одной реинкарнации, поэтому наша мать была мгновенно изгнана, — сладкая интонация и растягивание на гласных буквах были присущи настоящему лицу Удумбало, это означало лишь то, что Сарамей не собирается обмениваться недельными словечками и тратить своё время на пустые разговоры. Фенрир слегка оживился, было видно, как его глаза дали одобрение на столь ценную информацию и серьёзный подход к происходящему. — Грр, имей уважение к нашей матери, грубый братец! — нетерпеливо огрызнулся Шарбор и нервно взмахнул рукой в сторону своего брата. — По крайней мере я хоть какой-то полезной информацией обладаю в отличии от тебя, — с тем же мелодичным голосом Удумбало небрежно отнёсся к словам Шарбора и закатил глаза. — Достаточно, — наконец громкий голос прозвучал и от Фенрира. — Я созвал вас сюда, чтобы обговорить дальнейшие действия, — утверждающий тон развеял распалённый нрав Шарбора и остановил накал вызывающих провокаций Удумбало. — Решил мне помочь? — недоверчиво прошептал Орф, приблизившись к Фенриру. — Также хочешь девчонку убить окончательно? — игриво продолжил с обманчивой надеждой. На секунду пролетела мысль о переманивании Фенрира на свою сторону. — Она уже погибла два раза: от моих рук и от рук Тянь-Гоу, — холодно и негромко констатировал факты Фенрир. — Её максимум, как первой реинкарнации: 3 перерождения, — слегка повысил голос, чтобы показать Орфу свою принципиальность. — Ах, да! — Шарбор воодушевлённо выразил свой гнев. — Предоставьте это мне, — его глаза загорелись красным цветом, а всё тело обвеяла горячая пламенная аура. — Мой адский огонь из самой Нараки сильнее фокусов феникса, — показательно, вокруг себя превратил каменный пол в груду пепла, лишь усилив свою ауру. — Мы с тобой вместе работаем, не паясничай! — небрежно фыркнул Удумбало. Пока между братьями Сарамеями развеялся семейный спор, Орф всё никак не мог отпустить Фенрира, не услышав всех ответов. Он всё с тем же шепотом продолжал говорить стражу Хельхейма свои идеи и мысли, возникающие в процессе диалога между Шарбором и Удумбало, которые не обращали внимание ни на что, кроме своих разборок. — Неужели хочешь от меня получить... — Осколок души весеннего феникса, — Фенрир не дал окончить фразу Орфу, чем задел его. Но страж Аида не собирался так просто расставаться с золото рыбкой, поэтому с трудом сдержал своё возмущение. — Чтож, если твой план сработает, тогда уже и поговорим, — прозвучал вызов, который Фенрир принял с ухмылкой. — А теперь приступим к нашему общему делу...