Платок и меч.

Завязав длинные темные волосы в тугой хвост, Морган еще раз посмотрелся в зеркало. Плохой сон не лучшим образом сказался на цвете лица, превратив благородную бледность в мертвенно-белый цвет. Даже давно усопшие, и те по утрам выглядят куда симпатичнее. Волшебник на мгновение побоялся покидать свои покои. Его внешний вид мог вселить страх и ужас в сердцах обитателей обширного замка. И самое страшное, Мерлин так же могла застать его в таком непригодном виде. Этот день уже обещал быть тяжелым. Устало вздохнув, маг прикрыл глаза и тихо зашевелил губами, наугад подбирая слова для заклинания. Такой метод не всегда был рабочим, но иногда случались и попадания в цель. Обычно заклинания удавались в ужасно важные дни, когда совершенно нельзя было падать в грязь лицом перед королем и поданными. В один миг голова стала ужасно пустой, словно мыльный пузырь. Секунды длились необычайно долго, превращая каждое мгновение в объемную часть вечности. Юноша боялся открыть глаза, опасаясь опять увидеть свое непривлекательное отражение на поверхности зеркальной глади. — Ладно, — тихо прошептал Морган, делая глубокий вдох, — Это лишь один день. Просто сделай это. Открой свои глаза. И он открыл. Немного неуверенно, с долей противоестественного страха, но все же открыл. Синяки стали чуть менее заметны, на этом огромные изменения закончились и от этого стало неприятно. До того, как трепетное чувство поселилось в его сердце, внешность не представляла никакой ценности. А сейчас красивое личико служило самым действенным козырем для покорения прекрасных дам, хотя и в этом Морган уверен не был. Мерлин в первую очередь ценила душу, что делало ее просто восхитительной девушкой во всех смыслах. Эти мысли вселили в Моргана веселье и глаза его загорелись так, словно свет этот исходил из самого сердца. Взглянув в злосчастное зеркало еще раз, воспитанник подмигнул и вышел в коридор. Прислуга уже была на ногах и можно было наблюдать за женщинами, которые тащили большие корзины грязного белья в западное крыло замка. Замок пробудился окончательно. Усмехнувшись, Морган отправился сразу в столовую, где его уже ждали. Утер пребывал не в самом лучшем настроении. Огромная складка на лбу выдавала глубокую задумчивость, которая опасно сочеталась с некой обеспокоенностью. Правитель елозил ложкой по дну медной миски, пустым взором рассматривая плавающие рисовые зерна в молоке. Редкие сушеные ягоды сразу же бросались на глаза. Артур же, не отказывая в своих предпочтениях, выбрал для утренней трапезы жесткое мясо оленя в клюквенном соусе. Морган скривился, всем естеством не принимая вкусы своего названного брата. — Доброе утро, — быстро отчеканил наследник, занимая свое место за столом. — Не такое уж и доброе, — съехидничал принц, схватившись за столовые приборы. Долгое ожидание названного брата усугубило и без того зверский аппетит. — Не знай я тебя в лицо, принял бы за чужака! Морган скрипнул зубами. Артур, налитый жизненными соками, кривил пухлые губы в самодовольной улыбке. Наследник был в очень хорошем настроении, раз завел беседу за утренним столом первым. Утер никак не отреагировал на острое высказывание сына, все так же наблюдая за рисовой кашей у себя в тарелке. Видимо проблемы короля был куда серьезнее, чем можно было представить. Не упуская такой возможности, наследник очаровательно улыбнулся названному брату и ответил: — Артур, тебя-то нельзя ни с кем перепутать. Твое милое брюшко сразу же выдает в тебе будущего короля! — И почему вы так прицепились к моей фигуре? — на губах принца заиграла злорадная улыбка, от которой по спине Моргана пробежали холодные мурашки. Эта реакция нормальной не была, а значит что-то успело произойти. — Даже не знаю, это тебя Мерлин на такие шуточки надоумила? Второй звоночек. Если дело не касается самой Мерлин напрямую, Артур ни за что не упоминает ее персону при отце. Ну, и не называет по имени, обходясь не слишком ласковыми прозвищами. Маг напрягся, внимательно наблюдая за принцем. Что-то действительно произошло, раз этим утром Артур сияет ярче натертой позолоченной тарелки. Жизнь ключом бьет из здорового тела принца, сильнее раздражая мага. Неприятное чувство неведения тяготит его домыслы хуже многочисленных тайн. — И да, просьбу я твою рассмотрел. И я готов дать ответ — забирай хоть все мое войско, а бестолковую служанку же оставь мне. В путешествии она будет балластом. Хочешь лекаря? Возьми Гаюса или кого-нибудь из города. В Камелоте найдутся хорошие лекари, если ты хочешь, я могу лично подобрать тебе достойную кандидатуру? — А? — Утер дернулся так, словно его резко разбудили. Удивленно посмотрев по сторонам, повелитель неохотно улыбнулся. — О. Морган. Ты пришел! Наконец-то, мы уже изрядно проголодались. — Эта ночь была особенно тяжелой, — растерянно отозвался Морган, пряча взгляд. Ярость бурлила в его жилах и требовала отмщения, а еще лучше законной сладкой мести. Как Артур мог? — Да, я все размышлял о судьбе той деревушки на границе… — Отец, ты же слышал, что я сказал минуту назад? — поинтересовался Артур, повернувшись к родителю. — Что-то про помощь для экспедиции Моргана? — по тону было ясно, что король не особо внимательно следил за протекающей беседой. — Ты согласился выделить часть своих людей для его спокойствия? — Именно, — Пендрагон-младший ехидно подмигнул королевскому воспитаннику, отпровляя кусок мяса в рот. — Я горд, что ты помогаешь своему названному брату, Артур. Верю, что ты примешь хорошее решение. — Н-но… Договорить Моргану не дали. Пришла служанка с кувшином вина и разлила напиток по кубкам, официально начиная трапезу. Волшебник без всякого энтузиазма поедал рисовую кашу с ягодами, бросая тяжелые взгляды на наследного принца, который открыто наслаждался своим триумфом. Этот пустоголовый явно не понял, что пробудил давно спящее зло. «А я ведь просто хотел быть честным, » — с горечью подумал брюнет, настойчиво смотря на крушителя чужого счастья. И чем дольше всматривался маг в округлое лицо, тем больше ненавистных черт выползали наружу. То уродство, принадлежащее Утеру по праву, было и в Артуре. — «Яблоко от яблони…» — Ваше Величество, — Морган обратил свой взор на короля, который уже вышел из своих раздумий. — Я могу ли сам выбрать тех слуг, которые мне понадобятся во время путешествия? — Если это касается людей Артура, то подобное лучше обсуждать именно с ним. Вы уже достаточно взрослые люди, чтобы решать свои проблемы между собой. — Гаюс попросил меня замолвить словечко, — ложь не была любима Морганом, но в этот момент она была просто необходимой мерой. Балансируя на тонкой веревке, воспитанник включил все свое воображение. — Он, конечно, просил не раскрывать своей личности, но в данной ситуации я просто обязан сделать это. — Гаюс? — Утер удивленно повел бровью. — А ему это зачем? На лице Артура возникла тень. Морган снова включил свои чары, которые странным образом действовали на окружающих, притупляя внимание и заранее располагая собеседников к себе. Эту странную деталь принц заменил еще в очень раннем возрасте, когда лезвие его верного меча было выстрогано из совсем молодого дерева. Пока он, единственный законный наследник Камелота неустанно тренировался в компании приятелей и учителя, Морган соловьем пел песни где-то в стороне, привлекая к своей персоне все внимание. Кухарки, прачки, просто чернорабочие куда больше любили этого нахлебника с огромными печальными глазами цвета изумруда. И Утер так же обращал свое внимание на сироту, утоляя все его капризы. Морган практически не прилагал никаких усилий для того, чтобы овладеть искусством владения меча или ораторским мастерством. Все это уже было в нем, с самого момента рождения. — Мне кажется, что Гаюс забыл о том, что Мерлин в первую очередь моя служанка, — раздраженно встрял принц, стуча пальцами по столу. — Я не отпускаю ее, Морган. Запомни это. — Я не к тебе обращаюсь, Артур, — волшебник скрипнул зубами, бросая раздраженный взгляд на блондина. — Воля Его Величества выше твоих желаний. — И твоих. Разве это правильно, что отец все еще не знает имя дамы твоего сердца? Даже ребенком этот мальчишка ломал все игрушки Артура. Портил мечи, терял фигурки, вечно прятал любимый плащ и разрушал все, к чему только мог прикоснуться. Пендрагон поджал губы. Ему меньше всего хотелось, чтобы Морган испортил и Мерлин.